Текст книги "Конец фильма"

Глава третья

1

Максимов полулежал на столе, бессильно, по-театральному раскинув длинные руки с тонкими пальцами, и рыдал. Рядом с его головой стояли бутылка коньяка и рюмка, к которой Виктор между рыданиями прикладывался.

Грязнов, стоя на стуле, угрюмо откручивал от крючка на потолке телефонный провод, на котором еще несколько минут назад пробовал повеситься актер.

– Вы мне жизнь... – с патетикой начал Максимов, приподняв голову от стола.

– Не болтайте ерунды, – отмахнулся от Виктора Денис. – Все равно бы сорвались...

– Это все гадская жизнь, – сказал Максимов. – Это все бабы, водка, сплошной тусняк... Я не могу больше... Я не могу!

Грязнов присел на корточки возле телефонной розетки, из которой Максимов вырвал с мясом провод.

– Если позвонить нужно, на кухне и из прихожей можно, – оживился актер. – Мобильник, в конце концов, возьмите. – Он вытащил из кармана брюк мобильный телефон.

– Шея болит? – спросил Грязнов.

– Не в этом дело, – досадливо ответил актер.

– А в чем?

– Душа болит... – Максимов присмотрелся к Грязнову. – Вы вообще-то как здесь? Зачем?

– Да так... Хотел спросить. – Резко придвинув второй стул к столу, Денис сел напротив актера.

– Что?

– Вы пистолет не трогали?

– В смысле?

– Ну перед тем как Медведев взял его в руки?

– На кой?

– А к шкафу подходили?

– Не помню.

– Подходили, – сурово сказал Грязнов. – Зачем?

– А я помню? Может, курить, может, кофе хлебнуть. Пописать, в конце концов...

– В шкаф с оружием?

– Вот же блин! Это меня ведь хотели хлопнуть! Вы ведь помните – меня! – Губы актера снова нервно задрожали. – А тут какие-то идиотские вопросы!.. Туда пошел, сюда пошел...

Он снова всхлипнул.

– Ладно, одевайтесь! – сказал Грязнов. – Пойдем. Потом поговорим.

– Куда? – испугался актер.

– Если вы помните, сегодня Кирилла похоронили. Поминки...

2

За поминальным столом сидела почти вся съемочная группа. Сидели мрачные, тихо позвякивали вилками, почти не говорили. На звонок в дверь отреагировала только вдова Медведева – Лена. Она открыла. На пороге стояли Грязнов и Максимов.

– Извини, Лена. Мы не поздно?

– Ничего-ничего, помянуть Кирилла... теперь уже никогда не будет поздно... – Она не договорила, помешали слезы.

– Не плачь, Ленка, – выглянул из-за плеча Грязнова пьяный актер. – Вдовьи слезы – это такая банальность.

В комнате Грязнов бегло оглядел собравшихся и увидел смуглого мужчину, похожего на цыгана. Денис неохотно кивнул ему. Цыган не ответил, но и взгляд не отвел. Денис сел напротив. Максимов плюхнулся в свободное кресло, стоящее чуть в стороне от общего стола, и страдальчески закрыл лицо руками.

– Ну что! – встал с рюмкой водки Вакасян. – Помянем еще раз нашего Кирилла. Он был высоким профессионалом. Это очень важно. Любил жизнь и, прости меня, Лена, женщин. И жизнь свою не жалел. Вот ярко жил, по-киношному красиво, я б даже сказал – стильно. Любил сюрпризы...

– Ничего себе – сюрприз, а, да? – тихо проворчал Грязнову Варшавский.

Цыган, не дослушав тост, вышел на балкон.

Денис не хотел говорить с этим человеком, он его ненавидел, но сейчас было не до эмоций. Он встал и вышел вслед за Цыганом.

– Это сколько прошло, Цыган? Лет пять, наверное.

– А я как-то не считал, – недобро сверкнул глазами Цыган.

– Да ладно, хорош! – Денис уже пожалел, что все-таки решился поговорить с ним. – Чего сегодня старые счеты сводить? Медведь и твоим другом был. Верно?

Цыган усмехнулся.

– Моим-то как раз и был...

– Был... – мрачно повторил Денис.

Цыган выбросил бычок с балкона.

– Вот именно! Медведя больше нет. Потому разводить нас по углам теперь некому. Так что не пыли у меня перед глазами!

Лена беспокойно выглянула на балкон.

– Ну вы чего, ребята? – настороженно оглядела она Цыгана и Грязнова.

– Все нормально, Ленок, – грустно улыбнулся Цыган. – Кирилла вспоминаем.

А за столом теперь уже шел оживленный разговор. Старалась перекричать всех молоденькая помреж:

– Вы вот не поверите, а я предчувствовала – только он взял пистолет, меня прямо в жар кинуло. Даже закричать хотела...

– И как грохнет, я чуть не умер от страха, – говорил тщедушный осветитель.

– Что же ты, Лилечка? – с усмешкой спросил Вакасян. – Закричала бы, и, может, сейчас мы здесь не сидели б.

– А я ничего не видел, ничего, – с досадой говорил здоровенный ассистент оператора Коля.

– У нее все сикось-накось. Когда молчать надо, так ей рот не заткнешь, – перекидывая папиросу с одного угла губ на другой, сказала Успенская.

– Ужас, прямо ужас какой-то! – всхлипывала гримерша, искоса поглядывая на себя в маленькое зеркальце. – А вам, Людмила Андреевна, лишь бы гадость сказать.

Ксения пила одну рюмку за другой, беспокойно оглядывалась на Максимова.

– Правда, Люся, хватит, – с недовольством проговорил Вакасян, покосившись на появившегося в комнате Грязнова.

Помреж, вспыхнув, выскочила из-за стола.

– Ужас – даже представить страшно, – снова сказала гримерша.

– Представить как раз можно было. Вот я как раз что-то такое предполагал... – сказал Вакасян.

– Только смотрю – лежит уже весь в крови, ничего не видел, – все сокрушался ассистент.

– Он вам что-нибудь говорил? – спросил Грязнов Вакасяна.

– Постоянно, перманентно, я бы даже сказал навязчиво. Понимаете, тут такое дело – пишущий человек создает некую реальность, а эта реальность потом каким-то образом материализуется. Да вам об этом любой писатель скажет. А у Кирилла в последнее время что ни сценарий – самоубийство. Да всегда на людях – эффектно, с выдумкой. Навязчивая тема. А у нас говорят – какие темы бережешь, так и живешь.

– Или наоборот? – вставила операторша.

– Надо вообще без темы жить, – сказал Варшавский. – Так спокойнее, а, спокойнее?

– Ты бы помолчал, жучило, – вдруг пробурчал Максимов. – Здесь художники собрались, понял?

– Вить, а я что, я просто... давай не будем, – широко улыбался Варшавский. – Мне тоже несладко, да.

– А всем сладко, да? – поднялся Максимов и пьяно оглядел присутствующих. – Я вам работу дал, бабки достал, а вы меня грохнуть хотели?.. Вот она, людская благодарность!

– О, затянул по новой, блин, – тихо выругался Вакасян.

– Мы как раз сайнекс снимали, – сказал ассистент.

– Вы же без меня на любой клипчик рекламный бросались! – продолжал бушевать Максимов. – Конечно, жрать-то всем хочется! А я вам – настоящее кино!

– Как все это осточертело. – Ксения, молчавшая все поминки, сама себе налила очередную рюмку водки и залпом выпила.

Ксения была красивой, чуть нервной блондинкой с большими черными глазами. Киношники про таких говорят – ее камера любит. Денис вспомнил, как Ксения обожгла его взглядом еще там, в павильоне, и сердце сразу как-то сладко сжалось.

– Первый раз такой ужас вижу, – не слушала общего разговора гримерша.

– Да уж, поснимали настоящее кино, – сказала Ксения, криво улыбнувшись. – Дал ты нам работку, Витечка. Спасибо!

– А ты вообще заткнись. Дура. Когда джигит говорит, говно молчит, – вызверился на Ксению актер.

– Ублюдок! – тихо сказала Ксения и встала из-за стола.

– Сидеть! – рванулся к ней Максимов, но не удержался, упал на Успенскую.

– Витя, я уже не в том возрасте, – хмыкнула операторша.

– Пошла ты на...

Успенская не дала ему договорить, влепила звонкую оплеуху – Максимов и свалился на пол.

Стол затих.

– Так, этого орла отпускать сейчас нельзя, – сказал Вакасян, поднимая бесчувственного актера с пола. – Нажрался так, что и родной дом не найдет.

– Не волнуйтесь, я довезу его, – успокоил Грязнов. – Адрес я уже знаю.

3

– Ксюш, ну не бузи! Иди лучше ко мне...

Они ехали в такси по улицам города. Грязнов на переднем сиденье, а сзади – Ксения с Максимовым. Актер клевал носом. На поворотах он открывал глаза и тут же лез обниматься к ней. Она отпихивала его от себя.

– Ага, счас...

– Если хотите, я могу сесть сзади, а вы вперед, – предложил Грязнов Ксении.

– Сама справлюсь.

Когда приехали, Грязнов не без труда втащил пьяного актера в квартиру. Ксения вошла следом.

– Господа! – актер рухнул на диван. – Располагайтесь. Чувствуйте себя как... хотите.

– Я его уложу? – сказала Ксения.

– Тогда я – чай. – Грязнов вышел на кухню.

– Какой чай, граждане? – расслышал-таки пьяный Максимов. – У меня в баре отличный шнапс имеется.

– Давай быстренько разденемся – и баиньки. – Ксения начала раздевать Виктора.

– О'кей. И ты тоже. Давай и я тебе юбочку помогу задрать.

– Ну хватит, Витя! – оттолкнула она руки актера.

Грязнов появился в комнате с чашками и заварным чайником.

– А он мне жизнь спас... Ой, ребята, что-то мне плохо, – страдальчески закатил глаза Виктор. – Ксюшка, выкупай меня в ванночке, – заканючил Виктор. – Ты же это умеешь.

Кое-как удалось его угомонить, Максимов уснул, пуская детские слюни и звучно храпя. Зрелище не для слабонервных.

А Грязнов и Ксения сидели в комнате и пили чай, прислушиваясь к храпу из спальни.

– Ваш любовник? – спросил Грязнов.

Ксения внимательно посмотрела на Грязнова.

– Ого! Следствие серьезное и глубокое, – сказала язвительно.

– Извините.

– Экс, – выдохнула она. – Теперь уже экс-любовник.

Грязнов допил чай, встал.

– Ладно, я пойду. – Он устало потер глаза.

– А стоит?

– В каком смысле? – опешил Грязнов.

– Да смысл всегда один...

Грязнов усмехнулся, с интересом рассматривая Ксению.

– Хм... А вы красивая... – сказал он чистую правду.

– Так что, слабо совратить красивую? Могу открыть тайну – сейчас это вам будет сделать нетрудно.

– Превышение скорости. Я так не езжу.

– Ну нет у меня сейчас сил разыгрывать любовные прелюдии.

– А вы уверены?

– Какой-то у вас, юноша, гаишный лексикон. Не уверен – не обгоняй...

– А вы уверены? – снова спросил Грязнов.

– В тебе уверена... Я видела, как ты сегодня на меня смотрел. И сейчас так же смотришь...

Грязнов молча направился к выходу. Не дойдя до двери, резко развернулся и пошел обратно.

Она закрыла глаза, почувствовав сильное прикосновение его губ к своим.

Впрочем, действительно, у нее не было охоты заниматься прелюдией. Уже через минуту она в буквальном смысле содрала одежду с себя и с Дениса и неистово начала с того, что обычно женщина делает мужчине далеко не в первое знакомство.

– А? Нравится? – отрывалась она от своего занятия и поднимала на ошалевшего Дениса пьяные, шальные глаза. – Возьми меня за голову, с силой втолкни, не бойся!

Денис робко делал требуемое.

– Сильнее! Да сильнее же!

А дальше Денис уж и вовсе почувствовал себя мальчишкой, не знавшим женщины. Ксения была изобретательна и бесстыдна. В той самой порнушке, что смотрели Денисовы агенты, престарелая развратница и то на такое не решалась. Это была мука, но сладкая, порочная и безоглядная, и она все длилась и длилась. Денис думал, что это преувеличение – заниматься любовью часами, а теперь и сам потерял счет времени. Только когда они, потные и обессиленные отвалились друг от друга и раскинулись на постели, он увидел, что уже пять утра. Значит, они занимались любовью три с половиной часа.

– Я так и не могу понять, кто кого достал – ты меня или я тебя? – Ксения искоса взглянула на Грязнова в свете зажженной сигареты.

– Какая разница! – Денис поцеловал ее в плечо.

– А ты не похож на мента.

– А я и не мент. Я частный сыщик.

– А еще я слышала, что у тебя дядя какая-то шишка милицейская.

– Хокку знаешь? Как надену портупею, так тупею и тупею.

– Хокка? Это что, ругательство?

– Хокку – это японцы. Нерифмованное трехстишие, – сказал Грязнов. Он помолчал, глядя на Ксению. – Но почему?

– Когда встречаю нового мужчину, пытаюсь представить себе его в постели. Как он целует, как обнимает, как заводит и от чего заводится сам. И почти никогда не ошибаюсь.

– И как часто у тебя эти «новые мужчины»?

– Дурачок. Новый мужчина – это действительно что-то совершенно мне неизвестное. Кого в жизни еще не было.

– А ты, выходит, такая себе госпожа Христофор Колумб? – Грязнов не смог скрыть досаду.

– О ревность... Лучше поцелуй! – Она закрыла глаза, подставляя ему расслабленные губы.

Денис медлил, рассматривая ее. Тогда Ксения сама навалилась на Грязнова и стала целовать.

Все пошло сначала. Только еще безумнее.

4

– Ребята, я чего-то не врубаюсь. Ксюш, ты мне что, рога наставила?

Хорошо, что они лежали, уже укрывшись простыней и смотрели, как за окном встает солнце.

Виктор постоял на пороге комнаты и присел на край кровати, подвинув ноги Ксении. Был он довольно свеж и уж во всяком случае весел.

– Пивка не желаете? – предложил он Денису открытую банку. – А меня сушняк давил всю ночь. Какие-то пустыни снились, кэмэлы с горбами...

– Выйди, мне одеться надо, – недовольно сказала Ксения.

– А кого ты здесь стесняешься? Мы тебя теперь оба...

– Дай ей одеться, – тихо, но твердо проговорил Грязнов.

– Ой, какие-то вы злые, ребята. Ухожу, ухожу, ухожу, – расхохотался Максимов.

Едва актер вышел, Ксения с остервенением стала натягивать на себя одежду.

– Подонок! Мразь! – В глазах ее показались слезы.

– Наверное, нужно было поехать ко мне...

– Да ты-то тут при чем?

У Грязнова желваки обозначились на скулах.

– Ты хотела испортить ему настроение?

– А ты считаешь, ему можно испортить настроение?

– Ясно.

Они молча оделись.

– Ну не дуйся еще ты! – Ксения попыталась обнять Грязнова. – Мне эти дни так гадко, плохо... Этот кошмар с Кириллом. Все ведь на наших глазах...

– Надеюсь, я тебе облегчил... некоторые страдания? – усмехнулся Грязнов.

– Ну чего ты-то злишься? Почему всегда нужно изображать какие-то сумасшедшие чувства?

– Тебе, наверное, пора идти.

– Позвонишь мне?

Грязнов не ответил.

Ксения достала из сумки ручку, поискала листок, но, кроме сценария, ничего в своей сумке не нашла. Написала на первой странице телефон, бросила сценарий на кровать и вышла.

Грязнов закурил.

Актер что-то напевал на кухне.

Запиликал сотовый.

– Да. Грязнов.

– Сочини мне хокку, – услышал он голос Ксении.

– Ты где?

– Я из автомата. Мне кажется, я даже влюбилась в тебя.

Грязнов поднял с кровати сценарий. И, открыв наугад, начал читать.

5

Лес. Натура. День.

Они с гиканьем вынеслись к реке, сдирая с себя одежду. – Ура-а-а!!! – На старт! Внимание!.. – Смертельный номер! – влетали один за другим в воду четверо подростков. Только девушка осталась на берегу. – Галь! Давай! – Ой, мальчики, что-то мне не хочется, – попробовала ногой воду Галя. – Лови! – забрызгал девчонку Аркадий. – А ну, прыгай! Или мы тебе устроим день Нептуна! – орал из воды Антон. – Я и купальник не взяла. – Подумаешь! – плюхнулся рядом с ней на песок мускулистый Сабанов. – Тут же никого нет. – А вы? – А мы, – сказал застенчиво Женя Некрасов, – можем отвернуться. – И даже глаза закроем! – стукнул себя в грудь Сабанов. – Правда? – Не-а! Я буду за Галкой подглядывать, – засмеялся Петров. – А мы тебя утопим! – бросился на Антона Сабанов и, хохоча, стал топить того в реке. – Смерть! – Утопить извращенца! – включились в игру ребята. – Пусть лучше смотрит! – хохотала Галя.

Лес. Натура. Ночь.

Уже стало темнеть. Четверо подростков сидели у костра, ели кашу из металлических мисок. Галя плескалась в реке. – Галка, выходи – сколько можно? – громко позвал Сабанов. – Тебя то не затащишь в воду, то не вытащишь. – Ой, ребята, вода – парное молоко, – блаженно ответила девушка. Она – голая – вышла из воды, спряталась за кустами, где была ее одежда. Ребята демонстративно отвернулись, только Антон продолжал смотреть в ее сторону. – Отвернись, – жестко сказал ему Сабанов. – Ух, – с трудом отвел взгляд от кустов Антон. – Секс-бомба. – Перестань пошлить, – одернул Белоусов. – Это не пошлость. Это природа, Аркаша, – засмеялся Антон. – У тебя вся природа в одном месте. – Когда уделаете свою первую бабу, тогда и у вас все в другом месте будет. – А ты что, уже пробовал? – оживился Некрасов. – А Томочку, пионервожатую, помнишь? – спросил Антон. – Да врешь. Чтобы Томка тебе дала! – сгорая от любопытства, сказал Белоусов. – А-а! – вдруг раздался крик Гали. Сабанов мгновенно сорвался с места. За ним – Антон. Белоусов и Некрасов некоторое время сидели, а потом тоже побежали на крик. – А-а! – снова закричала девушка. Она выбежала навстречу ребятам. – Мамочки, там крыса! – Вот дура, – перевел дух Сабанов. – Ты даешь, Галка! Так же и в штаны сделать можно! – засмеялся Антон. Некрасов метнулся в кусты, взмахнул палкой, что-то противно взвизгнуло. – Есть, – сказал Некрасов и вынес на палке сдохшую крысу. – Брось, дурак, брось! – закричала Галя. Некрасов пожал плечами, бросил крысу на землю. Они вернулись к костру. Галя села поближе к огню, зябко поежилась, несколько раз оглянулась на кусты. Сабанов снял с себя спортивную куртку, набросил ей на плечи, неловко поправил ее длинные волосы. Трое остальных ребят ревниво следили за его действиями. – Галка, да что тебе сабановская куртка? – усмехнулся Антон. – Иди ко мне, я тебя просто так погрею. – А я тебя сейчас огрею, – беззлобно сказал Антону Сабанов. – Лучше помогите мне вымыть посуду. – Пойдем, – встал Белоусов. – Аркашенька, ты прелесть и прелесть! – Вот хитрая ты рожа, Белоусов, – слегка пнул под зад коленом Белоусова Антон. Белоусов, ухмыляясь, собирал грязную посуду. – Все, ребята, собираемся, и надо двигать, – сказал молчавший все время Некрасов.

6

– Ну а серьезно, думаешь, я мог бы убить человека? – Максимов с удовольствием поедал свой завтрак – яичница, апельсиновый сок, сыр и ветчина.

– Не знаю. – Денис жевал вяло. После бурной ночи аппетита почему-то не было. Впрочем, не было и усталости.

– Хотя, наверное, в состоянии аффекта мог бы. Бабу, например. Если доведет, – вдруг согласился Виктор.

– А тебя не так трудно довести, – усмехнулся Денис.

– Ой, что ты! Я тебе честно скажу, я им время от времени по морде даю. Натурально. А они после этого еще сильнее липнут. Знаешь, одна была...

– Ну так я опять про шкаф с оружием, – перебил Грязнов.

– Зануда, ей-богу! С утреца – и такие вопросы. Не помню!.. Послушай, а ты на Ксюшку действительно запал или так – легкий перепих? – спросил вдруг Максимов.

– Любопытный? – вызывающе проговорил Денис.

– Да мне по барабану. Вот у тебя теперь самое оно и начнется. Это еще та штучка! Все жилы из мужика вытянет. Капризная стервоза. Хотя, конечно, она девочка сладенькая – ты, наверное, уже прочувствовал это. А?

– Ты что, занервничал?

– Я? Аж жуть! Да я ее уже давно в расход пустить собирался. Надоела. Еще и угрожает, представляешь? И с тобой она переспала назло мне. Это точно.

У Грязнова зазвонил сотовый.

– Да, слушаю...

Звонил следователь. Пришли результаты экспертизы. Ни на пакете, ни на оставшихся патронах отпечатков Линькова не было.

– А чьи пальчики? – Грязнов вышел в другую комнату. – Гарипова? Хорошо проверили? Ну ладно, ладно, не обижайтесь. Да, верю... А я вам тоже подарок сделаю, поезжайте на студию. Помните шкаф с оружием? Там должен быть лишний пистолет... Да, вот так просто... Дактилоскопию сделаете, ладно?

7

Лес. Натура. Ночь.

– Говорил, нужно было раньше двигать. – Некрасов светил перед собой фонариком. Антон шел позади девушки и постоянно в шутку дергал ее за рюкзак: – Галка, ты не устала? – Слушайте, по-моему, нам левее нужно брать, – озадаченно проговорил Сабанов. – А по-моему, надо туда, – указал вправо Белоусов. – Что-то я не узнаю дорогу. – Некрасов осветил фонариком по кругу. – Галка, давай понесу. – На, – стала та скидывать рюкзак. – Не, только вместе с тобой. – Дурачок. – Так, ребята, стоп, сообразить надо, – скомандовал Сабанов. – А это не наш костер? – спросила Галя. – Нет, кажется... Сабанов шагнул в темноту и вдруг вынес на палке убитую крысу. – Так, ребята, мы сделали круг. – Блин! – Белоусов раздраженно бросил на траву рюкзак. – Может, снова искупнемся? – Антон опустился у воды. – Водичка сейчас – самый писк...

8

Машина, в которой ехал Грязнов, резко затормозила. Денис, оторвавшись от чтения сценария, удивленно посмотрел на водителя.

– Все, приехали! – сказал тот.

– Ага. – Грязнов открыл дверь машины и стал вылезать.

– Куда? – Водитель схватил его одной рукой за локоть, а другой выхватил из-под сиденья монтировку.

– Да ты что, дед, опух? – оттолкнул его Грязнов.

Водитель проворно выскочил из машины вслед за Денисом.

– Плати, говорю, а то сейчас врежу! – угрожающе махнул он монтировкой перед лицом Грязнова.

– Железку на всякий случай убери. Дай деньги достану.

– В машине не мог достать? Знаю я вас. Из машины выйдут – и деру! Гоняйся потом за вами. Я тебе не мальчик!

– У меня штаны узкие, сидя достать не могу. – Грязнов извлек из сидящих в обтяжку джинсов полтинник. – Хватит?

– Вполне, – расслабился дед, забирая деньги и проверяя их на свет.

– Что, прокатывают часто?

– А то нет! То сбегут, то деньги фальшивые кинут. Ночью я вообще не везу, пока вперед не заплатят.

– Ты, дед, все-таки с железкой не шути.

– Не боись, я еще никого не огрел. Так только, попугать.

Агенты опять прохлаждались. Но сейчас Грязнов на них полкана спускать не собирался – он был в благодушном настроении.

– Сидите, сидите, господа гусары, – кивнул развалившимся мужикам. Те, впрочем, и не собирались вставать.

– Шеф, – дурашливо вскочил Самохин, – разрешите доложить?

– Вольно. Где тут заключение экспертов?

– Вот! – протянул бумагу Самохин. – А еще вам повестка, шеф.

– Повестка?

– Э-э... Кутузовская районная прокуратура... – прочитал по бумажке Самохин.

– Дай! – вскинулся Грязнов.

– С прискорбием сообщает, что она не существует в природе...

– Купил, – расслабленно улыбнулся Грязнов.

– Гарипов ваш очнулся, – в том же тоне сказал Самохин. – Следак звонил.

– Шутишь? – серьезно спросил Грязнов.

– Следак сказал: Гарипов теперь ваш, можете его допрашивать.

Пришлось снова бежать на улицу и ловить машину. Вообще-то Денис мог доехать до больницы и на своей, но ему очень хотелось читать сценарий дальше. Он вообще никогда не читал того, что писал его товарищ Кирилл Медведев.