Текст книги "Наследник"

Пайр плюхнулся на спину. Кровать содрогнулась. Она повернулась к нему лицом, но он не сводил своих невероятно красивых, опасных глаз с потолка. Он старался не смотреть на нее, как будто знал, что меньше всего Тэмпест хотела увидеть в них признак его родства с королем.

– Моя мать была хорошенькой служанкой, – начал он певучим и отстраненным голосом, как будто рассказывал историю, которая произошла с незнакомым ему человеком. – В ней были огонь, харизма. Ее волосы имели более глубокий оттенок красного вина, чем мои. Она, конечно же, приглянулась королю, – продолжал он, и его лицо медленно исказилось от ярости, – и он похитил ее без согласия. Он держал ее взаперти, как чертову пленницу. В конце концов она поняла, что беременна, а моя мать… она была сильной духом. Бойцом.

Пайр сделал паузу в своем рассказе, и от одного взгляда на его лицо Тэмпест поняла, что это качество его матери стало одновременно ее спасением и погибелью.

Тэмпа с трудом сглотнула, понимая, чем закончилась история. Она чуть было не велела ему остановиться, но промолчала. Пайр делился с ней своей болью, она должна выслушать его.

Он посмотрел на нее краем глаза.

– Можешь себе представить, как сильно Дестин любил эту черту характера моей матери. Но однажды она зашла слишком далеко. Из-за ссоры с королем ее бросили в настоящую темницу, и он оставил ее там умирать. – Он нервно размял челюсть. – Знаешь, именно Мадрид узнал об этом и послал сочувствующих охранников присматривать за ней. Он хороший человек.

– Все Гончие такие, – прошептала Тэмпест, осознав, что глаза наполняются слезами.

– Не все, – мягко возразил Пайр. – По крайней мере, не в то время. Теперь все иначе: лучше. – Он выдохнул, отмахнувшись от белой пряди, упавшей ему на лоб. – Как бы то ни было, Дестин держал мою мать там так долго, что она родила меня. Он не знал. Три года она и Мадрид смогли как-то скрывать факт моего рождения.

Сердце Тэмпест болело за его мать, за все, через что прошла эта женщина. Подземелье – ужасное место. Представьте себе ребенка, проводящего там первые несколько лет своей жизни…

– Мне так жаль, – прошептала она.

Он кивнул и продолжил рассказ:

– Но они не могли вечно держать меня в секрете. Он узнал. Его жена в то время была беременна их первым сыном. Мадрид вытащил нас. По сей день я все еще не знаю, как ему это удалось. В памяти остались лишь обрывки побега. Мы нашли убежище в маленьком домике в удаленной деревне на опушке леса, и моя мать встретила человека, который относился ко мне, как к родному сыну. Его семья приняла нас, а потом родилась Никс. – Он закрыл глаза, его брови сошлись вместе, словно от боли. – А потом…

– Король нашел тебя, – прошептала она, догадываясь.

Пайр кивнул, открыв свои полные боли глаза.

– Моя мать передала мне Никс, совсем еще крошку, и приказала бежать. Мне было пять лет.

В том же возрасте она сбежала из собственного горящего дома. Сочувствие к Пайру, объединившись с ее старой травмой, накрыло Тэмпест с головой, и она сглотнула ком в горле.

– Мы сбежали, но я совершил ошибку, оглянувшись назад. – Он цокнул языком. – По крайней мере, Дестину хватило порядочности задушить мою мать собственными руками.

Тэмпест неосознанно коснулась его. Она думала, что ее история печальна.

Девушка легла и притянула его к себе, так что он уткнулся лицом ей в плечо. Тэмпест провела пальцами по его шелковистым волосам. Из уголка ее левого глаза скатилась слеза. Они оба потеряли члена семьи в возрасте пяти лет. Какая же печальная из них выходила пара.

Мгновение спустя он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Его губы коснулись ее лба в нежном поцелуе.

– Пожалуйста, не теряй бдительности рядом с ним, – умолял он, его дыхание щекотало кожу головы. – Ты собственными глазами видела, что он творит. Обещает одно, а делает все наоборот. Никогда не доверяй ему. Никогда.

Оцепенев, она кивнула. Затем Пайр приподнял ее подбородок, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Как я могла думать, что они у них одинаковые? От этой мысль Тэмпест стало стыдно. В его глазах можно увидеть сострадание и доброту, на которые, как ей кажется, Дестин вообще не способен.

– Если ты зайдешь слишком далеко, ты сбежишь, поняла меня?

– Я справлюсь.

– Я в этом не сомневаюсь. Просто знай, что ты всегда сможешь найти убежище с нами, со мной, если тебе когда-нибудь оно понадобится или если ты захочешь того.

Она отвела взгляд, увидев в его взгляде эмоции, которые прямо сейчас не могла вынести. Он может разбить ей сердце так, что Тэмпест никогда не соберет его обратно.

– Я искренне сожалею, что принес монстров в твою жизнь, – пробормотал он.

Она могла разрыдаться, но вместо этого усмехнулась. Гончих боялись на протяжении многих поколений.

– Хорошо, что меня вырастили монстры.

Глава двадцать четвертая
Робин

– Мы не можем и дальше избегать этой темы, – мягко сказал отец.

Робин оторвалась от созерцания картофельного пюре и встретилась взглядом со своим папой. Значит, он хотел обсудить это за обеденным столом? Она отодвинула тарелку и собралась с духом.

– О чем ты хочешь поговорить? – выдавила она.

Он закатил глаза и ткнул в нее вилкой.

– Хватит притворяться. Завтра я должен уехать. Нам нужно обсудить, что произойдет, если я погибну.

Она резко встала. Стул заскрежетал по полированному полу.

– Что за глупости! Ты ведь не можешь уйти!

– У нас нет выбора. Если я не уйду, придут солдаты и вытащат меня из дома, или, что еще хуже, будут искать Джона.

Сердце при упоминании о близнеце сжалось. Прошел всего год с момента его смерти. Прошел всего год с тех пор, как все начало по-настоящему разваливаться.

– Должен быть выход.

– Но его нет, дорогая.

– Кто будет заботиться о маме? Ты ей нужен.

Упоминать маму – низко, но Робин отчаялась.

Выражение лица ее отца изменилось.

– Ты и Майя останетесь с ней. Я вернусь домой раньше, чем ты успеешь соскучиться.

Она положила ладони на стол и уставилась на его блестящую поверхность. Если отец вступит в королевскую армию, он не вернется домой, и ему об этом известно.

– Так что будет, если ты не вернешься? – Робин подняла голову, глядя поверх мерцающих свечей, расставленных по центру длинного стола. – Что я, по-твоему, должна делать?

– Защищать мать и саму себя.

– А что с жителями Локсли? – спросила она.

– Делай все, что в твоих силах.

– В качестве Джона или Робин? Ты хочешь, чтобы я притворялась твоим сыном или дочерью?

Папа медленно поднялся.

– Будь собой, конечно.

Она оттолкнулась от стола и покачала головой, начав расхаживать позади своего стула.

– Люди будут задавать вопросы. Я не смогу сохранить все в секрете, если ты уедешь.

– Наши люди всегда знали, что Джон болен. Вот почему мы держались так изолированно. Будут вопросы, но ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться.

Робин хохотнула, и у нее перехватило дыхание. Все так неправильно.

– Мы не можем вечно скрывать правду. Твой сын мертв. – Папа вздрогнул, но она продолжила: – Мы скрываем правду больше года ради защиты наших людей и нашего дома. Я не могу жить жизнью двоих людей. Я притворяюсь своим близнецом. – Она потерла лоб. – Если ты не вернешься домой, все будут ждать, что Джон женится. Все будут ждать, что я выйду замуж. Женщины будут съезжаться отовсюду, чтобы познакомиться с наследником Локсли. Только они его не найдут. Вместо него они распознают мошенничество, и, когда они это сделают, корона конфискует все наши владения, а меня и маму кинут в темницу или, что еще хуже, повесят. Если ты уедешь, то вот таким будет наше будущее. – Она тяжело вздохнула и продолжила: – Но если ты позволишь мне пойти вместо себя…

– Об этом не может быть и речи! – перебил папа, качая головой. – Я не позволю тебе отправиться на битву.

– Я хорошо обучена, – спокойно ответила она. – Я умею сражаться наравне с любым мужчиной. Ты прекрасно меня обучил.

– Ты будешь жить с мужчинами. Это неприлично.

Она фыркнула.

– Я выдавала себя за брата с детских лет. Я росла среди местных мужчин, и никто даже не догадался. Сейчас я ношу мужскую одежду чаще, чем платья. Я уже давно не живу так, как того велят приличия.

Он покраснел.

– Там небезопасно.

Робин вскинула руки.

– Мы ходим по краю пропасти. Одна ошибка может привести к разрушению наших жизней. В Мержери абсолютно все теперь небезопасно, абсолютно все.

– Хватит, Мэриан Робин Локсли! – прогрохотал он.

Она вздрогнула. Он редко повышал голос.

– Мы сделали все необходимое, чтобы обезопасить наших людей, но я больше ничем не буду жертвовать. Я не принесу в жертву своего единственного ребенка.

– Твоего последнего ребенка, – прошептала она с горящими глазами.

Отец, прихрамывая, подошел к ней и поцеловал в висок.

– Я люблю тебя, Мэриан. Ты – радость моей жизни, и будь я проклят, если ты взвалишь на свои плечи что-нибудь еще.

Он неуклюже заковылял прочь из комнаты, а Робин судорожно сглотнула воздух, стараясь не расплакаться. Жизнь в их доме никогда не казалась легкой, но они жили как настоящая семья. Они были счастливы, несмотря на невзгоды. Но вся радость исчезла со смертью ее близнеца. Словно он забрал с собой свет всего мира.

Она сердито вытерла слезы с лица и окинула взглядом роскошную столовую. Иногда ей хотелось, чтобы они были простолюдинами. Тогда никто не стал бы присматриваться к их владениям, как к жирному гусю, которого нужно ощипать.

В детстве здоровье брата вызывало опасения, но им удавалось держать все в секрете. Слуги им беззаветно преданы и никогда не распространялись о слабости молодого хозяина. Его хрупкое телосложение порицалось в обществе, но на самом деле стало благословением. Оно значительно облегчало Робин доступ к катанию на лошадях, играм с детьми и тренировкам с оружием, пока она взрослела, все время притворяясь Джоном. Жить в двух обличьях было нелегко, но ей досталось больше свободы, а брату нравилось слушать истории о ее приключениях.

Его смерть все изменила.

Их уловка играла защитную роль на протяжении многих лет, но сейчас она необходима как никогда. Локсли всегда был прибыльной вотчиной. Лорды Мержери годами пускали на их богатства слюнки. Они вводили необоснованные налоги и создавали всевозможные неприятности, желая прибрать к рукам земли отца, но благодаря его стратегическому мышлению им не удавалось добиться желаемого.

Смерть Джона изменила все. Без наследника их земли и народ попадали под угрозу. Робин прижала ладони к глазам. Весь последний год перевоплощение в брата давалось ей нелегко. Оно перестало приносить удовольствие и стало обязанностью, тяжелым бременем лежавшей на ее плечах.

Она вскинула голову и посмотрела в зеркало на другом конце комнаты. В ответ на нее смотрело ее пятнистое отражение. Она откинула волосы за плечи, и ей показалось, что Джон смотрит на нее. Их сходство всегда считалось поразительным.

Путь только один.

Робин сглотнула и собралась с духом. Дело в том, что они никак не могли потерять отца. Сделав единственный приемлемый выбор, она решила сражаться вместо него в роли Джона.

– И феи улеглись в свои постели… – Она замолчала, глядя поверх книги. Отец сидел в своем кресле. Он прижал подбородок к груди и, закрыв глаза, тихо похрапывал. Обычно он читал маме, но сегодня вечером ему было не до этого.

Робин тихо закрыла книгу и встала, положив ее на кожаное кресло с высокой спинкой. Она подошла к большой кровати и натянула одеяло на мамины плечи. Женщина сонно моргнула, взглянув на нее, и улыбнулась. Ее рука выскользнула из-под одеяла и сжала пальцы Робин.

– Спасибо тебе, дочка, за все, что ты делаешь.

Она замерла и посмотрела на свою маму, отметив осознанность в ее глазах. Опустившись на колени, она прижала мамину ладонь к своей щеке.

– Я люблю тебя.

– Так же, как я люблю тебя. Ты и твой брат – мои самые главные дары в жизни. – Ее мама мягко улыбнулась. – Внутри тебя я вижу беспокойство, и еще я вижу, что ты делаешь для нашей семьи. Не позволяй долгу лишить тебя радости или возможности жить своей собственной жизнью.

– Обещаю, – прошептала она.

Выражение лица ее мамы изменилось, и она потрепала Робин по щеке.

– Обязательно передай своему брату: пусть навестит меня завтра, и что я знаю, что это он ест мои сладости.

Моменты просветления случались редко и с длинными промежутками. Робин тяжело сглотнула.

– Обещаю.

Она встала и снова подоткнула мамино одеяло, а затем накинула покрывало на колени отцу. Легким шагом девушка покинула их покои, прокралась в свои собственные и быстро начала собираться. Если она начнет путь в течение часа, то прибудет в северный полк к рассвету.

Переодевшись в мужскую одежду, она подошла к зеркалу и вытащила свой кинжал.

Осталось сделать еще кое-что.

Робин схватила в охапку свои доходящие до пояса волосы и отрезала их. Масса черных локонов упала на пол. Никаких слез. С каждым движением руки она оставляла позади ту девушку, которой являлась, и становилась новым человеком. Она посмотрела на свою работу. Волосы ниспадали до плеч, а с подвязанной грудью, одетая в мужскую одежду, она выглядела точь-в-точь как ее брат.

Горевать некогда. Она подобрала с пола остриженные пряди волос и бросила их в огонь. В груди бушевали эмоции, но она безжалостно подавила их.

Сегодня Робин перестала существовать.

Остался только Джон.

Глава двадцать пятая
Пайр

За семь дней до свадьбы

– Ты не хочешь пойти в атаку сейчас? – спросил Максим, нахмурив густые брови. Крупный мужчина скрестил руки на груди, уставившись на карту, лежащую на маленьком столике в центре комнаты.

Пайр покачал головой:

– Нет. Дворец – неподходящее место для нанесения удара. Мы не сможем внедрить достаточное количество людей для решительной атаки.

Дима рассматривал свои ногти. Любому другому он показался бы незаинтересованным, но Пайр предположил, что он уже продумал десять способов, как убить каждого в этой комнате. Может, он обладал более низким ростом и стройным телосложением, но Пайр распознавал опасную змею, когда она попадалась ему на глаза. Из всех мужчин только от Димы его волосы вставали дыбом. Убийца из тех, кого не замечаешь, пока не становится слишком поздно.

– Гончие сами по себе – уже армия, – утверждал Максим.

– Он прав, – тихо произнес Мадрид. – Даже с нашими навыками мы не сможем в одиночку справиться с королевской армией.

– Дестина убить легко, – ровным тоном прокомментировал Дима. – В день свадьбы он будет у всех на виду.

– Верно, но тогда нам придется бороться с Мэйвеном, – возразил Мадрид. – Его мы не знаем.

Пайр фыркнул. Про сводного брата ему известно достаточно. Психопат, известный своим садизмом.

– Хочешь что-нибудь добавить? – спросил Брайн, глядя на Пайра, прищурив серебристые глаза.

– Тут я согласен с Мадридом. Как бы мне ни хотелось стереть Дестина с лица земли уже через неделю, пользы нам от этого никакой. Мэйвен нестабилен, и мы не хотим, чтобы он сел на трон. Если Дестин умрет, принц прикажет убить Ансетт сразу же, а это никому не понравится. И тогда начнется гражданская война. Лордов королевства объединяет только их жадность и эгоизм. Они все начнут бороться за власть.

– Никому из нас гражданская война не нужна, – пробормотал Чеш, сгорбившись у восточной стены. Он отвел взгляд от окна и с нехарактерно мрачным видом оглядел комнату. – Жители Хинтерлэнда уже целую вечность пускают слюни на Хеймсерию. Если вы думаете, что Дестин – тиран, то он не идет ни в какое сравнение с императрицей Хинтерлэнда. Если она начнет вторжение, ваше королевство будет залито кровью.

Кот зевнул, а затем снова со скукой уставился в окно.

Пайр какое-то время наблюдал за другом. На плечах Чеша лежало темное прошлое, связанное с Хинтерлэндом, и он редко рассказывал о своей родине. Кицунэ снова посмотрел на карту и провел пальцем вдоль границы Талаги и Фьергона.

– Дестин ожидает, что повстанцы начнут наступление отсюда. Я позаботился о том, чтобы он обратил туда все свое внимание.

Максим провел рукой по губам.

– Мы получили известие, что рабочие на фермах восстают. Так за ними стоите вы, а не нападения в Мержери?

Пайр кивнул.

– Мы. С экстремистами в Меджери разобрались, но они дали прекрасную возможность работникам ферм выполнить свою часть плана. Они действуют по нему.

– И вы доверяете этим людям? – спросил Дима.

Перед тем как обратиться к Гончему, Брайн переглянулся с Пайром.

– Моя семья оттуда. Они настолько преданны, насколько возможно.

Гончий вложил в ножны клинок.

– Волки известны своей преданностью. Нам повезло, что мы заручились их поддержкой.

– Куда я, туда и они, – хрипло сказал Брайн.

– И ваша леди командующая возглавит атаку на дворец? – спросил Мадрид. Его серые глаза ничего не выражали.

– У Никс все под контролем, – ответил Пайр.

Чеш фыркнул.

– Эта женщина – лучший командир, с которым я имел удовольствие работать. Если она захочет, чтобы горы склонились перед ней, они, черт возьми, так и сделают. Все пойдет по плану.

– А если не пойдет? – вопросительно изогнул бровь Мадрид.

– Тогда у нее есть сотня запасных планов. – Чеш бросил удивленный взгляд в сторону Пайра. – Похоже, у нее они складываются в голове естественным образом. Какой брат, такая и сестра.

Максим сжал ладони вместе.

– Итак, решено. Мы удерживаем позиции.

– Удерживаем, – эхом отозвался Мадрид. – До сражения, там разберемся с королем.

– И последнее, – пробормотал Дима. Его леденящий душу взгляд остановился на Пайре. – Тэмпест.

– Что с ней? – Пайр выдержал пристальный взгляд убийцы.

– Она наша.

Волосы встали дыбом, а когти начали вонзаться в кончики пальцев.

Контролируй себя.

– Она никому не принадлежит, – спокойно ответил он, гордясь тем, что сохранил бесстрастное выражение лица.

– Верно, но мы ее вырастили. Тэмпест из рода Мадридов, и ее место среди Гончих. Может, она и работает с тобой, но она не часть Темного Двора. Она не одна из вас.

– И что это значит? – зарычал Брайн, сверкнув серебристыми глазами. – Что-то не так с нашим наследием?

– Нет. – Дима перевел взгляд на волка. – Мы уважаем Оборотней. Это значит, что мы защищаем своих, и если кто-то причинит ей боль… – Дима впервые улыбнулся. – Мы убьем их.

Пайр улыбнулся, обнажив клыки.

– В этом мы солидарны.

Любой, кто ранит Тэмпест, умрет.

В мучениях.

Глава двадцать шестая
Тэмпест

День свадьбы

Началась война, а ее держали под стеклянным колпаком. Людей вынудили покинуть родные дома ради сражения в битве, которая ничего для них не значила. Она смотрела на потрескивающее пламя, а женщины вокруг болтали одновременно обо всем и ни о чем.

К концу сегодняшнего дня она будет замужем.

За королем.

Она медленно моргнула. По крайней мере, они проведут всего одну ночь, после которой он отправился на передовую. В горле комом застрял истерический смешок. Дестину хватит оставшегося времени, чтобы переспать с ней и, вероятно, зачать наследника.

Если ты переживешь ночь.

По венам заструился лед, сковывая тело. Она справится с грядущим. Должна справиться.

Все три предшествующие свадьбе недели пестрели празднествами, военным планированием и хитростями. Тэмпест чертовски повезло в том, что она не раскрыла себя. Мэйвен то и дело совал свой нос в ее дела, но она смогла с ним справиться.

Оцепенев, девушка оглядела комнату, заполненную слугами и модными знатными дамами. Она знала, кто они такие, но не знала, зачем они здесь. Кроме Ансетт, которая оживленно болтала с леди Димплтон, вокруг не видно ни одного дружелюбного лица.

В ушах гудело, и Тэмпест показалось, что ее голова находится под водой. Звуки окружающего мира стихали до тех пор, пока не осталось только биение ее сердца. Казалось, что все происходит не с ней, а она просто наблюдает со стороны.

Приди в себя.

Она не могла позволить себе только наблюдать. Ей необходимо полностью погрузиться в игру, все подмечать и ничего не упускать. Один неверный шаг означает смерть… не только для нее.

Мысленно она прокрутила в памяти все хранящиеся там секреты.

Пайр – первенец короля.

Гончие объединились против короля.

Талаганцы подготовились к встрече с армией, собранной Короной на северо-западе страны.

Она ненавидела короля и… имела чувства к другому.

От этой мысли она покачала головой, не обращая внимания на то, как служанка дернула ее за волосы. Тэмпест потерла виски, пытаясь сохранить спокойствие. Она ничего не слышала о кицунэ с того вечера в казармах. Он выбивал почву у нее из-под ног. Во избежание ошибок лучше было изолироваться до свадьбы, но недостаток информации ее ужасно раздражал. Она хотела знать, что происходит. Что входило в их планы на сегодняшний день?

Ты действительно хочешь знать?

Тэмпа размяла шею и отправила в рот маленькое пирожное, едва ощутив его вкус. Ее растили для сбора информации, но она не уверена, что сможет справиться с еще одним секретом. Играть идеальную будущую королеву оказалось сложнее, чем она ожидала. Каждое принятое решение подвергалось с ее стороны сомнению. Тэмпест прокручивала в голове каждый разговор с королем и уделяла особое внимание каждому сказанному слову. Все равно что ходить по осколкам.

Плеча девушки коснулись, и она моргнула, взглянув налево: Ансетт опустилась на ближайший к ней стул.

– Такое мрачное лицо в такой радостный день, – сказала принцесса, делая глоток из бокала вина со льдом.

– Слишком много мыслей в голове, – пробормотала Тэмпест. – Сегодня важный день.

Девушка посмотрела на нее, а затем жестом приказала служанке, что расчесывала волосы Тэмпест, уйти прочь. Ансетт отставила бокал с вином и подняла оставленную щетку.

– Позволь мне помочь.

Тэмпест послушно подвинула свой табурет и села перед принцессой, в зеркале виднелась лишь часть ее профиля. Ансетт осторожно провела щеткой по волосам Тэмпест.

– Ты не похожа ни на одного человека из встречавшихся мне.

– Меня воспитывали мужчины, – ответила она, глядя на отражение девочки.

Принцесса рассмеялась.

– Так и есть, но я не это имела в виду. – Девушка стала серьезнее. – Ты заботишься о других и искренне веришь в Корону.

Если бы только принцесса знала.

– Я ценю то, что ты сделала для заключенных.

Она не знала, что сказать.

– Тэмпест, могу я задать тебе вопрос? – пробормотала Ансетт.

Гончая краем глаза оглядела комнату. Казалось, их разговор никого не интересовал. Она повернулась к девочке и взяла ее за руку.

– Что ты хочешь знать? – спросила она.

Ансетт смотрела на нее серьезными, понимающими глазами.

– Ты собираешься покинуть меня?

Тэмпест моргнула, глядя на принцессу. Совсем не тот вопрос, которого она ожидала. Не задумываясь, она притянула девочку в свои объятия. В ее руках принцесса казалась маленькой и хрупкой. Ее так легко убить.

Я не оставлю ее.

Решение далось ей очень легко. Если планы пойдут под откос и придется бежать, она заберет Ансетт с собой. Девочка не заслуживала провести остаток своей жизни в этом змеином гнезде. Сейчас, может, принцесса и не понимала, чем занимается Тэмпест, но со временем она поймет. Девочке было прекрасно известно, каким чудовищем является ее отец и до чего он довел королевство. Она узнает оставшуюся правду, какой бы тяжелой та ни оказалась. Другого выхода нет.

– Я не оставлю тебя. Обещаю.

Ансетт отстранилась, криво улыбнувшись.

– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.

– Ты можешь мне доверять, – прошептала Тэмпест.

– Знаю.

Они погрузились в тишину, и Ансетт продолжила расчесывать волосы Тэмпест, пока они не стали сухими и сияющими. Следующие несколько часов пролетели, как в тумане, за ледяным вином, подготовкой и непрошеными брачными советами.

Пальцы скользнули по свадебному платью. Ансетт надела ей на голову изящную серебряную корону, а служанки прикрепили к ней ее локоны. Тэмпест вздрогнула, когда ей на шею надели чокер из прозрачных бриллиантов и белого золота.

Женщины благоговейно вздохнули.

Тэмпест уставилась в зеркало. В ответ на нее глядела сильная королева. О, как далеко она ушла от маленького лесного чертенка, которым была в детстве.

– Король не сможет отвести от вас глаз, – прокомментировала леди Димплтон.

– Или рук! – с ухмылкой воскликнула герцогиня Фьергонская.

Тэмпест покраснела. Она выросла среди непристойностей дядюшек, а женщинам постарше удалось засмущать ее. Как давно она не жила в казармах.

Ансетт стояла справа от нее. Ее бледно-сиреневое платье намеренно перекликалось с волосами Тэмпест. Принцесса улыбнулась.

– Мы выглядим довольно мило, правда?

Тэмпест подарила теплую улыбку девушке.

– Ты прекрасна, Ансетт. Поосторожней, иначе затмишь невесту.

Принцесса рассмеялась.

– Сильно сомневаюсь. Идем?

Тэмпест приподняла тяжелые юбки и направилась к двери, пробираясь сквозь толпу женщин, осыпающих ее комплиментами. Служанка открыла дверь, и настроение Тэмпест тут же испортилось при виде Мэйвена, отвесившего низкий поклон. В ответ она присела в реверансе, сохранив на лице невозмутимую маску. Он выпрямился, откровенно разглядывая ее тело, словно она оделась специально для него. Негодяй.

– Моя без пяти минут мачеха, – протянул он, подавая ей руку. – Я здесь, чтобы сопроводить вас и мою прекрасную сестру на церемонию. Не спуститься ли нам вниз?

Эту змею необходимо обезглавить. От одной только мысли о прикосновении к принцу по коже побежали мурашки, но выбора не оставалось. Она не могла испортить сегодняшний день. Тэмпест вложила свою руку, спрятанную в перчатку, в его и позволила ему вести ее по коридору. Ансетт последовала за ними вместе с дамами, чья возбужденная болтовня превратилась в глухой рев.

– Ты выглядишь достойно невесты и королевы, – пробормотал принц, притягивая Тэмпест ближе к себе. Его дыхание коснулось ее волос у виска. – Он даже нарядил тебя в бриллианты и драгоценные камни. Вопрос в том, сможешь ли ты отыграть отведенную роль?

– Никакой речи о сыгранной роли и быть не может, ваше королевское высочество, – спокойно ответила она. Эта жаба Мэйвен до нее не доберется. – Я и есть невеста, а к концу церемонии стану королевой. Нет тут никакой игры.

Он ухмыльнулся.

– Посмотрим, как долго ты продержишься. Вкусы моего отца очень переменчивы.

В его словах заключалась горькая правда.

Спускаясь по парадной лестнице, они замолчали, и Тэмпест почти смирилась с тем, что принц подставит ей подножку или сбросит с лестницы. Но он не сделал ни того, ни другого, хотя, поймав один из ее взглядов, ухмыльнулся, как будто точно знал, о чем она думает.

Пульс участился, когда они приблизились к гигантским деревянным дверям, ведущим в церемониальный зал. Два лакея стояли у входа. Они наблюдали за ней в ожидании сигнала открыть двери.

Она действительно это сделает.

Мэйвен отпустил ее руку и улыбнулся совсем не дружелюбной улыбкой.

– Не расслабляйся, – тихо предупредил он и открыл одну из дверей, чтобы присоединиться к церемонии.

Высокородные дамы улыбнулись и, пожелав ей всего наилучшего, тоже скрылись за дверьми. Тэмпест попыталась выровнять дыхание.

О боже. Она действительно выходит замуж за монстра.

Ансетт встала рядом с ней и сжала ее пальцы.

– Нервничать – нормально, – сказала она, вручая Тэмпест прекрасный букет из белых и голубых лилий. – Сегодня день твоей свадьбы. Но, наверное, тебе стоит сделать вдох и изобразить на лице улыбку.

Тэмпест кивнула и приподняла уголки губ в легкой улыбке.

– Так-то лучше. – Принцесса поцеловала ее в правую щеку и встала по другую сторону от лакея, собирая шлейф Тэмпест. – Сейчас или никогда.

Гончая еще раз разгладила руками платье, а затем кивнула. Пальцы практически ломали стебли цветов. Лакеи распахнули тяжелые двери, и она медленно вдохнула, не переставая улыбаться своей мягкой улыбкой. Глаза готовы были наполниться слезами от ослепительного света церемониального зала.

Узкий проход уходил далеко вперед, и заиграла музыка.

Пути назад нет.

Плавно шагая, она медленно скользила по проходу. Краем глаза она заметила, как Ансетт направляется к своему месту, а затем целиком сосредоточилась на алтаре. Желудок скрутило, когда она уставилась на Дестина, ожидающего у подножия лестницы. Он выглядел великолепно в бордовых и золотых оттенках. Роскошный темно-красный плащ, подбитый мехом, свисал с его плеч. Не оставалось никаких сомнений в красоте этого мужчины. Она встретилась с ним взглядом и внутренне содрогнулась. Показалось, что с лица Дестина на нее смотрел Пайр.

Сосредоточься.

Король улыбнулся. Глаза его были полны гордости, собственничества и желания. Ее сейчас стошнит. Ноги дрожали, и на этот раз Тэмпест была благодарна платью, которое могло скрыть ее слабость. Ладони вспотели, когда она добралась до середины длинного прохода, где все взгляды были устремлены на нее. Расстояние между ней и королем, казалось, почти полностью сократилось. Скоро она будет принадлежать ему. Что она натворила?

Кто-нибудь, спасите меня.

Словно божество услышало ее мольбы, зал сотряс взрыв, и музыка со скрипом оборвалась. Тэмпест застыла на месте в то время, как люди кричали в воцаряющемся хаосе. Нападавшие спрыгнули со стропил, и солдаты бросились в бой. Высокородные мужчины и женщины бросились к выходу, цепляясь друг за друга и спотыкаясь.

Гончая просунула руку в потайные карманы, которые добавила к свадебному платью. Пальцы скользнули сквозь слои одежды к кинжалам, пристегнутым к бедрам. Воздух прорезал пронзительный свист, и она бросилась на землю, когда прогремел еще один взрыв. Пол застонал, и с потолка посыпались мелкие осколки камня. Крики ужаса эхом разносились по залу.

Тэмпест подняла голову и выглянула из-за ближайшей скамьи. Солдат бросился на человека, одетого в черное, и сорвал с него маску. Она замерла; змеиные глаза талаганца посмотрели на нее, после чего он открыл свою усеянную клыками пасть и впился в плечо солдата. Визг мужчины резко оборвался.

Она поднялась на ноги, пока человек-змея разглядывал ее, вытирая рот. Тэмпест осталась стоять на месте, сжимая в руках кинжалы. Этот Оборотень из простых повстанцев или кто-то из Темного Двора? Ей стоит продолжать вести себя подобно будущей королеве? Или нападение на свадьбу призывало ее к действию? Твою мать, кому-то стоило разъяснить ей ее роль.

Твоя единственная цель – выйти замуж за короля.

Тэмпест оскалилась в ответ на его шаг в ее сторону. Придется действовать согласно окружающей обстановке. Если ее не спровоцировать, она не нападет. Змей зашипел, и другой солдат набросился на него. Тэмпест развернулась на каблуках и подобрала шлейф своего платья. Она быстро срезала лишнее и начала проталкиваться сквозь толпу к алтарю. Глаза остановились на ее короле. В одной руке он держал арбалет, в другой – меч. Длинного, отделанного мехом плаща как не бывало. С головы до ног его покрывала кровь, и он улыбнулся, зарубив нападавшего.

Она могла бы убить его прямо сейчас.

Все звуки смолкли, когда она приблизилась к Дестину. Он не слышал и не видел ее, пока она пробивалась к нему. Его царствованию может прийти конец прямо сейчас.