Текст книги "Ведьма. Истоки"

– О! Я знаю! – осенило меня в момент наступления сытости.

Я вытащила телефон и набрала Игната Ивановича.

– Добрый день… то есть вечер! Игнат Иванович, я очень извиняюсь за беспокойство, но не могли бы вы уделить мне немного времени и проконсультировать в одном вопросе?

На том конце провода некоторое время царила полная тишина, и я даже глянула на экран, убеждаясь, что связь не прервана.

– Здравствуйте, Людмила, – ответил навий наконец каким-то напряженным голосом. – Я, безусловно, буду рад вам помочь. Вы хотите удаленную консультацию?

Это прозвучало почему-то не столько вопросом, сколько утверждением.

– А… Да, если личный визит сейчас неуместен.

– То есть вы не против и приехать ко мне?

– С этим какие-то проблемы? Не вовремя?

– Время в моем положении – обстоятельство совершенно значения не имеющее, – мне почудилась горькая улыбка в его голосе. – Приезжайте, коли все еще готовы меня видеть. Рад вам всегда.

– Серьезно? Ты собралась переться в дом навия? – напустился на меня Лукин, а оборотень мигом встревожился. – Ты в своем уме?

– Что такого? Я там уже бывала, и мы, можно сказать, друзья. Он же помогал нам с Войтовичами, забыл?

– Потому что был должен и на нейтральной территории! И то у меня чуть яйца не поседели от его соседства!

– Сестренка, на территории навия я не смогу тебя защищать, – присоединился к ведьмаку Василь.

– Да никто не сможет!

– У меня же есть оберег. И вы напрасно так волнуетесь. Игнат Иванович … – добрый человек? Ага-ага, не человек и вампов мочил, что тот косарь траву косит. – Не причинит мне вреда.

– С чего это подобная уверенность? – продолжал злиться Данила. – Только потому, что ты свела с ним знакомство через чертового майора, и это его остановит от нападения?

– Нет, от нападения его остановит настоящее нежелание убивать тех, кто для него не опасен.

– Открою тебе глаза, василек: навию вообще мало кто опасен и под Луной, и под Солнцем!

– Тогда вам нужно просто поверить мне на слово. Если бы он испытывал проблемы с тем, чтобы удержаться от моего убийства, то ни за что бы не пригласил.

– Он тебе предлагал дистанционную консультацию, – влез Василь, чей слух дал ему возможность подслушать разговор до словечка.

– Потому что думает, что я стала его бояться после той бойни на берегу.

– А ты реальная дура и суицидница, если не стала, – “приласкал” Лукин.

Вот в таком духе мне и пришлось вяло переругиваться с мужчинами всю дорогу до дома навия. Игнат Иванович встретил меня у ворот и радушно улыбнулся. Но стоило ему только перевести взгляд на моих сопровождающих, покинувших салон машины, как его глаза залило чернотой, а кожа начала сереть.

– Юноши, Людмиле ничего не угрожает здесь, в отличии от вас. С вашей стороны будет чрезвычайно благоразумно подождать ее снаружи. Внутри не могу за себя ручаться, да и не имею причин сдерживаться.

У меня по спине все же потек ледяной ручеек, но я с собой справилась, нервным движением нащупав кожаный заскорузлый ремешок на своем запястье, и шагнула во двор.

– Полчаса твой максимум! – рыкнул мне вслед ведьмак.

– Чаю, Людочка? – гостеприимно предложил мне хозяин, делая приглашающий жест в сторону кухни.

– Нет, не хотелось бы испытывать нервную систему моих друзей на прочность, – усмехнулась я. – Давайте сразу к делу, а?

– Конечно-конечно, как пожелаете, – закивал навий, направляя меня теперь в гостиную с камином. – Рассказывайте, что там у вас приключилось.

Я и рассказала.

– Хм… Надо же… Очень интересно… – задумчиво пробормотал Игнат Иванович и вдруг сорвался с места с необычайной резвостью, бросив мне: – Буквально пять минут, Людмила!

Вернулся он с книгой в руках. Впрочем, скорее это напоминало большой толстый квадратный альбом пятьдесят на пятьдесят сантиметров где-то.

– Вот, взгляните, – протянул его мне мужчина. – Нечто похожее?

Передо мной оказался чернильный рисунок, изображавший пусть и довольно схематично, но все же прекрасно узнаваемо существо из ресторана. Рядом на странице шел текст от руки таким почерком, что сразу вспомнились записи в мед картах или рецептах. Разобрать сходу удалось только заглавие.

“Скрадень. Он же хапун, ракло, так же именуемый, как клещ-заимец”

– Он, – подтвердила я и протянула альбом обратно владельцу.

– О-о-о! Вам случилось столкнуться с крайне редким и интересным созданием из подлунного мира, Людмила! – навий стал водить пальцем по тексту, зачитывая мне. – Скрадень полностью копирует внешность, голос и даже запах захваченной им жертвы. Выбирает он в ее качестве обычно влиятельных и очень состоятельных людей.

– Он их убивает?

– Нет, что вы! Только погружает укусами в вегетативное состояние. Для того, чтобы копировать образ, ему нужно хотя бы раз в сутки прикасаться к жертве. При необходимости это может длиться годами, десятками лет.

Меня передернуло, когда представила бедолагу, что в добавок ко всем своим прежним несчастьям в виде стервы суженной и магического воздействия, еще и пересекся с этой тварью мерзостной. Вот же тотальное невезение в действии.

– А как его убить? – спросила у навия. – В смысле – это можно сделать так, чтобы жертва не пострадала и вернулась в нормальное состояние?

– Понятия не имею, – захлопнул Игнат Иванович свой альбом.

Глава 9

– Как это? – изумилась я.

– Я же сказал, Людмила, что вы столкнулись с чрезвычайно редким представителем подлунного мира. За все время моих исследований и при первой жизни, и в… – он запнулся и отвернулся, – в этом пребывании, я не имел возможности лично сталкиваться с этим существом, лишь дважды общался с теми, кто соприкасался. И в литературе соответствующей о скрадне сведения очень скудные. Ограничиваются вот такими общими описаниями и схематичными изображениями. Так что, это уж скорее я буду просить вас, Людмила, поделиться позже информацией о сием подлунном и способе его умерщвления, нежели смогу помочь вам сейчас с информацией об этом.

– Прозвучало так, будто вы не сомневаетесь в том, что умертвить мне его обязательно удастся, – усмехнулась я.

– Возьму на себя смелость заявить, что я немного смог вас узнать… э-э-эм… как человека, Людмила, да и кое-что успел выяснить о подлунной части вашей натуры, так что практически уверен – вы не оставите все как есть и уже имеете твердое намерение спасти жертву скрадня. И я верю, что у вас это получится.

– Ну, или я просто спросила вас как его убить и этим выдала себя. И вы тот еще оптимист, Игнат Иванович, – невесело рассмеялась я, и навий улыбнулся в ответ. – А можно и мне поподробнее о том, что вы там обо мне подлунной выяснили. И как это собственно?

– Ваша кровь, – напомнил мне Игнат Иванович.

– Та самая, что едва не угробила вас, – я мигом растеряла веселое настроение и нахмурилась.

– Сделано было не нарочно, и я участвовал в этом добровольно, так что вам не за что себя винить. А вот то, что вы не убоялись броситься помогать едва знакомому монстру, очень многое говорит о вас как о личности, и не будет мною забыто до самого конца, – тоже очень серьезно сказал навий. – Я очень благодарен судьбе, что благоволила мне и позволила с вами столкнуться, и буду благодарен еще больше и ей, и вам, если вы не откажете в моей просьбе.

– Что за просьба?

– Давайте я сначала отвечу на ваш вопрос, как и подобает вежливому созданию, а потом уже буду приставать с просьбами. – Мне почудилось, что Игнат Иванович очень разнервничался, но не хотел, чтобы я это поняла, и поэтому принялся торопливо запихивать альбом на одну из верхних полок. – Итак, мой вывод после исследования собственных ощущений после пробы вашей крови и изыскания в книгах – вы являетесь носительницей крови предтечей. Другого объяснения, почему ваша кровь смертельна оказалась для меня и обжигала чудей, не нахожу. Можно, конечно, проверить опытным путем, но, думаю, токсичное действие она будет оказывать на любого подлунного. Все же это нечто древнее и абсолютно иное.

Здрасти-приехали! Еще и ведьмой быть не привыкла, а уже новая классификация светит?

– А кто это – предтечи?

– Ну, скажем так: существа, что населяли этот мир до всех нас. И до подлунных, и до людей.

– Если они были до, то как во мне может быть их кровь?

– Знаете ли, неандертальцы тоже жили до человека современного, но генетические исследования доказали, что часть людей имеют их гены. Очевидно, и в вашем случае, предтеча является одним из ваших очень-очень далеких предков, что смешал когда-то свою кровь с людской.

– Не сходится что-то, – насупилась я. – Вы сказали, что моя кровь токсична для подлунных, а мою сестру вполне себе смог обратить Войтович. Да и меня кусал оборотень и оставил метку.

– А я могу пообщаться с этим оборотнем?

– Нет, – вздохнула я. – Он не выжил. Но отнюдь не потому, что отравился моей кровью. Собственно, на момент укуса он был уже смертельно ранен.

– Вот вам и объяснение. Токсичность ведь не в химическом составе вашей крови, а в магическом ее наполнении. А что касается вашей сестры – она не вы, Людмила. То, что вы родные сестры, рожденные от одних и тех же отца и матери, не делает вас идентичными. Наследие предтечи, полагаю, нечто вроде единичной искры, что передалась вам, но не вашей сестре. Где она сейчас, кстати?

– Хотелось бы мне знать точно, – снова вздохнула я. – Бродит в окрестностях моего дома, похоже, но не желает показаться на глаза.

– Ничего, со временем она станет готова хотя бы поговорить с вами. Это неизбежно. Терпение, Людмила.

– Угу, терплю, – кивнула я, смиряясь. – А что нам… хм… мне дает знание о том, что я предположительный потомок предтечи?

– Не имею особого понятия, Людмила.

– Вы сегодня решили посмеяться надо мной, Игнат Иванович? – упрекнула, впрочем, не всерьез.

– Нисколько. Могу только сказать, что скорее всего неверно вам и дальше именовать себя ведьмой. Все же сами силы, коими обладают и передают друг другу ведьмы и ведьмаки, сформировались позже гораздо, чем существовали предтечи. Они из времен, когда не было деления на подлунных и просто людей, потому как мы все только зарождались, по сути. Не было и понятий нынешних о добре и зле, темном и светлом, все это изобретения уже человеческой натуры. Предтечи по сути – это просто сила. Возможно, сила самой природы, вроде того, что сейчас принято звать в магических трактатах элементалями.

– Разве они не какие-то бесплотные духи? – спросила я, вспоминая, что мне попадалось что-то о об этом в книгах Рогнеды. – Что-то мне сомнительно тогда опять же, что этот самый дух и человек смогли… хм… кровь смешать как-то.

– Людмила, не нужно подобное воспринимать настолько буквально. Это все же магическое смешение в первую очередь.

Ну вот, теперь мне стыдно. Он о магическом слиянии, а я сразу о старом добром плотском. Но блин… Не понимаю я все равно, как магически без физического, и чтобы потомки в итоге. Не срастается у меня.

– Это в наше время принято их считать таковыми, – продолжил просвещать меня навий. – Но кто видел лично хоть одного живого элементаля или предтечу? Никто, Людмила. Никто среди живущих ныне и никто из живших прежде, по крайней мере, никто не описал подобного… – Я вдохнула, собираясь возразить, но навий экспрессивно замахал на меня руками. – Нет-нет, не нужно мне говорить о том, что вычитали в книгах у старой ведьмы. Я изучал все эти свидетельства и заявляю – они полная чушь и выдумки, а все эти описываемые обряды и заклинания по управлению элементалями – профанация чистейшей воды.

Мой очередной вопрос оборвала трель моего сотового, и, глянув на экран, я увидела имя Лукина.

– Черт, мы с вами заболтались, и, похоже, мне светит нагоняй от опекуна, – пробормотала, проводя по экрану, чтобы ответить. – Данила, я…

– Майор у вас на пороге, – перебил меня ведьмак, и действительно тут же по дому разнесся звук дверного звонка.

– Егор пришел, – сказала я навию, и он пошел открывать, а я увязалась следом. Пора уходить, думаю.

– Приветствую, Игнат Иванович, – сухо кивнул Волхов хозяину дома и поздоровался со мной с таким видом, будто не был удивлен увидеть. Хотя чего удивляться ему, наверняка знал, где я.

Я чуть не спросила – не за мной ли он явился, но не успела.

– Игнат Иванович, у отдела есть работа для вас, – сообщил он, протягивая навию непрозрачную тонкую папку.

– Вынужден отказать вам, Егор, – не взял у него предложенное Игнат Иванович. – После участия в недавних событиях на берегу, сейчас и еще где-то один лунный цикл мне не стоит покидать пределы дома.

Я перевела взгляд с одного мужчины на другого. Так понимаю, что из-за помощи нам с Войтовичами, у навия какие-то проблемы с выполнением своих обязательств перед отделом. У него будут неприятности? Судя по тяжелому взгляду майора – вполне возможно.

– А я не могу помочь?

– Ты – можешь, – с едва наметившейся усмешкой посмотрел на меня Егор и протянул папку теперь мне. – Но вот захочешь ли.

– Людмила, не нужно вам этого… – потянулся перехватить передаваемое навий, но Волхов шагнул ближе ко мне, не позволяя этого.

– Задание нашего Игната Ивановича – физическое устранение одного мерзавца, – глядя мне в глаза, отчеканил Волхов. – Готова подменить его в этом, Людмила? Услуга ему в обмен на услугу, оказанную тебе?

Я чисто инстинктивно отдернула уже протянутую за папкой руку, едва сдержавшись от трусливого порыва вообще за спиной ее спрятать.

– Юноша, моя помощь Людмиле не была услугой, требующей отдачи! – повысил голос навий и обратился уже ко мне: – Вы меня слышите, Людмила? Вы ничем не обязаны мне! И, тем более, не обязаны брать на себя подобные поручения от отдела.

– Не было услугой? – продолжил усмехаться, не отпуская моего взгляда, Волхов. – А чем же это было, Игнат Иванович? Добрым порывом отсутствующей у вас души?

Он снова мне показался намного бледнее обычного, отчего усмешка выходила еще мрачнее, но это вполне могли быть шутки плохого освещения прихожей навия.

– Не обязательно быть таким… – “конченым засранцем” я вслух не произнесла, но, судя по чуть приподнявшейся брови Егора, он и так все понял.

– Не обязательно, конечно, – прекратил он наконец визуальный расстрел и, сунув папку подмышку, шагнул еще ближе и сцапал меня за запястье. Задрал рукав, обнаружил свой подарок-оберег и едва заметно кивнул. – Но вот указать на то, что добрые порывы в исполнении подлунных это чаще всего смерть для кого-то, лишним не считаю.

– Но разве ты сам сейчас пришел не за тем, чтобы использовать подлунного ради чьего-то устранения? – мигом вскипела я. Как же он меня выбешивает этой своей непрошибаемой правотой! – И чем же тогда ты и твой отдел лучше или чище нас, таких-сяких?

– А ничем, пожалуй, – совершенно, как мне показалось, безразлично пожал плечами Егор, выдержав краткую паузу. – Думаю, в чем-то мы, люди, даже хуже, потому что лицемерно желаем переложить грязную или официально незаконную работу на презренных подлунных тварей.

Теперь уже я уставилась на него ошарашенно. Волхов же отвернулся и двинулся на выход.

– Однако, работа должна быть сделана, какой бы мерзкой она ни была, и насколько бы отвратительным ни было принуждение других к ее исполнению, – бросил он через плечо.

Я устремилась вслед за майором и оглянулась вопрошающе на навия. Он выглядел тоже растерянным и только и махнул мне рукой на прощанье, пожав при этом плечами.

Лукин и Василь стояли у машины и встретили нас настороженными взглядами. Егор же направился прямиком к Даниле и сунул ему папку, чуть не хлопнув ею по его груди.

– Считаю, что будет справедливо, если это станет твоей проблемой, ведьмак, – сказал майор и обернулся ко мне, сделав приглашающий жест в сторону своей машины. – А с тобой, Люда, мне поговорить нужно. Наедине.

– Отдай ему это обратно! – попыталась я отнять у Лукина проклятую папку.

Но наглец поднял ее высоко над головой, отвечая при этом Егору через мою голову.

– А у нас, гражданин начальник, как в любой нормальной паре – друг от друга секретов нет. Правда, василек?

– Это у тебя-то от нее нет секретов? – язвительно и с отчетливым вызовом спросил майор. – И у пребывающих в тех самых нормальных парах нет необходимости тыкать этим в глаза всем встречным.

– Да тебе-то откуда это знать? – отбил, нисколько не смутившись, Данила.

Василь так и стоял, прислонившись задом к капоту машины и сложив на груди мощные ручищи, не думая вмешиваться, а наоборот наблюдая с интересом, как за шоу.

– Идем, – велел мне Волхов, не снизойдя до продолжения спора.

– Забери у него эту чертову папку! – уперлась я. – Данила не будет в этом участвовать.

– Навий помог тебе не в качестве услуги, а по доброте… хм… бездушной, – Егор остановился, но не обернулся, принявшись вещать в своей безэмоциональной манере. – Теперь у навия нет возможности выполнить поручение отдела. Неисполнение приказа карается доставлением крайне болезненных ощущений. Крайне болезненных. Ведьмаку Лукину наплевать на навия. Но тебе нет. Мне забрать папку обратно?

Я даже зубами скрипнула, сдерживая негодование. Вот ведь гад! Скажу да и окажусь неблагодарной дрянью, которой плевать на неизбежные мучения для существа, помогавшего мне бескорыстно.

Нет – и возьмусь сама и вынуждена буду тогда переступить через нечто крайне, основополагающе важное для меня, пойдя на убийство человека, неважно какого, осмысленно и хладнокровно.

Нет – и передача мерзкого поручения Лукину выставляет уже перед ведьмаком меня ханжой и лицемерной гадиной, что перекидывает на него то, чем брезгует сама.

– Я… – каркнула, все еще не имея никакого решения, но ведьмак перебил меня, причем, достаточно жестким тоном.

– Люська, а ты не подзабыла, кто между нами главный? У тебя в подобных вопросах голос исключительно совещательно-незначительный, а не решающий.

Я порывисто обернулась и увидела, что он с равнодушным видом уже листает извлеченные из папки документы.

– Что?

– Что “что”? – поддел он меня. – Говорю, забыла ты разве, что без моего разрешения ты ни за что подобное браться не можешь? Так что, ты тут ничегошеньки не решаешь. А от тебя, гражданин начальник, мне нужна четкая гарантия, что исполнение этого поручения отдела не будет мне потом хитро вменено, как нападение подлунного на человека.

– Она у тебя есть, – буркнул Волхов, и в его кратком взгляде, брошенном через плечо, я прочитала, что и данный оборот дела его вполне устроил. Ну да, смотри, дурная Люся, для ушлого ведьмака такое выполнить как два пальца об асфальт.

– Подлунные не сотрудничают с отделом, – прошептала я едва слышно Даниле, уже признавая, однако, поражение.

"Да клал я на отдел" прочитала в его ответной широкой улыбке-ширме.

– Ты… – я догнала майора у его машины и стиснула кулаки, не зная даже, за что злюсь на него больше.

За то, очевидно, что как ни повернулось бы, а он получил бы результат. Хоть какой, но получил бы. Вот бесит и… восхищает этим, сволочь!

– Я? – кивнул Егор и галантно распахнул дверцу машины. – Садись, Люда.

– Не поеду я с тобой никуда. – Уперлась я из чистого идиотского упрямства. – И говорить ни о чем не желаю.

– Можем на месте постоять. Я поболтаю, ты послушаешь, – пожал он плечами. – Но думаю, ты не захочешь в присутствии слишком чутких чужих ушей говорить о том, во что тебя угораздило превратить твою сестру, и что ее может ожидать, когда это станет широко известным. Садись, Люда.

Я нервно зыркнула на заметно насторожившегося оборотня и села. И сама дверь захлопнула.

Глава 10

Волхов обошел машину и сам сел в салон, уставившись через лобовое на Василя, внимательно глядящего на нас, и ведьмака, казалось бы, полностью погруженного в чтение документов. Я раздраженно повернулась к майору всем телом с “ну и?” видом, и опять резануло по глазам, насколько бледным и даже постаревшим он выглядел.

– Что с тобой творится, Егор? Ты выглядишь дермовей некуда, – не стала я деликатничать, и мужчина наконец посмотрел на меня одним из своих долгих нечитаемых взглядов.

Но вдруг щека у него дернулась, и маска вечной невозмутимости разбилась.

– Будь на твоем месте кто другой, я с удовольствием послал бы его, но ты ведь не ради пустого любопытства спрашиваешь, Люда. Тебе правда не наплевать на, блин, всех и каждого вокруг. Это, видать, у вас что-то семейное и генетическое. И бесит, знаешь ли, больше, чем похеризм окружающих. Потому что от этого вашего настоящего интереса и ненаплевательства и защищаться-то нечем.

Я не сообразила быстро, что ему на это ответить, и Егор продолжил, снова переведя взгляд на Лукина, который, к слову, в этот момент уселся в тачку и собрался уезжать, оставляя на месте оборотня.

– Со мной творится некая личная эволюция, Люда. Нормальный, в принципе, процесс для любого человека… ну или существа, пока оно живет и мыслит. Просто я никогда не думал, что моя собственная направится по этому пути.

– Это имеет отношение к моей сестре? – напряглась я.

– Прямое.

– Объяснишься?

– Я с тобой? Нет. А вот вам между собой поговорить необходимо. Нынешнее положение вещей причиняет боль Мируне, и я считаю, что нельзя все затягивать.

– Ты ведь не… С моей сестрой? Серьезно?

– Да, – Егор коротко глянул-полоснул, отрезая любые сомнения, и я чуть сразу же на него с кулаками не кинулась.

– Да как ты посмел?! Она ведь еще ребенок по сути, а ты, паучара коварный отделовский, полез к ней! У тебя сердце вообще есть? Что вы от нее хотите, сволочи? Да я вас за Ленку…

Я все же замахнулась, но Волхов поймал меня за запястье крепко, хоть и не больно. Я увидела на пальцах черные когти вместо своих ногтей, и появилось острое желание располосовать его породистую физиономию в клочья.

– Люда, она изменилась настолько, что тебе вряд ли понять это возможно, уже после обращения Петшей, – отчеканил майор, уставившись мне в лицо со всей своей безжалостностью. – А после того, как в ее сущность вмешалась ты с Чашей, то и вовсе радикально.

– И что? Это дало тебе право лезть к ней?

– Скажу тебе только ради справедливости: полез к ней первым не я, – Егор свободной рукой дернул ворот своего свитера, кратко продемонстрировав мне следы от довольно жутко выглядящих укусов. – Но на данный момент это уже не имеет значения.

– Ленка на тебя напала? – опешила я. – Она тебя …

– Обратила? Нет. Не в том смысле, о котором подумала ты. Но да, все изменилось, – под конец его голос удивительным образом смягчился, и Егор коротко, прямо-таки вспышкой, улыбнулся.

И меня тем выражением его лица, что успела уловить, с ног бы сбило, если бы и так не сидела. Это был совершенно незнакомый мне Волхов. Вообще не тот мужчина, с которым у меня что-то было.

– О чем ты речь вел, говоря, что я ее в кого-то превратила? – пробормотала еще под впечатлением, отобрав у него свою руку.

– Она не боится солнца, не испытывает настоящей вампирской жажды, слышала кровавый зов проснувшейся Антонии Войтович, но не подчинилась ее призыву. Пересечение воды мы еще не рискнули испытать, возможности не было, но в ближайшее время это сделать придется. Что ты просила для сестры у Чаши, Люда?

– Свободы. От всего и всех, – пожала я плечами. – Когда вы успели бы что-то пробовать, если ты постоянно поблизости со мной ошиваешься?

– Не с тобой. С ней. И… – он качнул головой, как если бы с трудом понимал, зачем говорит то, что говорит. – Прости меня. Сейчас то, что было между нами, выглядит… очевидно, не очень красиво.

– Очевидно? То есть ты так это не ощущаешь? Волхов, а ты точно не робот?

– Точно. Теперь. И да, ты права, я не ощущаю это дискомфортным. Я изначально попытался использовать близость в качестве рычага воздействия на тебя, потому что знал, что это работает с женщинами. Увидел возможность и использовал, не вижу в этом ничего стыдного. В результате подпал под влияние твоей силы. Заблуждался в оценке степени этого влияния. Останься все так – и не пожалел бы. Но ты приняла решение разорвать нашу зависимость. Я был против тогда, благодарен сейчас. Но по-настоящему не за то, что ты разорвала связь, а за то, что в результате этого я встретил Мируну.

– Блин, а говорят, что это женщины непредсказуемые и непоследовательные! А куда же делась твоя “хороший подлунный – мертвый подлунный” позиция?

– Никуда. Она все так же при мне по большей части. Просто я теперь разрешаю себе видеть то, что не все вы одинаковы.

– Что-то я в отношении Игната Ивановича особого изменения не заметила.

– Прошло немного времени, и далеко не все подлунные заслуживают изменения отношения к себе. Для этого должна быть причина или необходимость. С навием их нет.

Ясно, начав меняться в мелких частностях, Волхов в целом остается прежним. Ну, было бы странно и даже крайне подозрительно, если бы пошло по-другому и радикально.

– И что, получается, что ты быстренько сменил одну зависимость на другую? Ведьму на вампиршу?

– Нет! – Волхов не просто отрезал – рубанул. – Женщины раньше и даже ты – это одно. Мируна – вообще другое. И не злись на это.

– Намекаешь, что я ревную? Это не так. Я, уж извини, но не верю в наличие настоящих чувств у тебя. Скорее в то, что ты опять точишь из моей наивной сестры новый инструмент борьбы для себя лично и отдела в целом.

– Наличие или отсутствие у тебя веры и твои эмоции по этому поводу не имеют значения, и это даже без "прости", мне за правду извиняться смысла нет. А с отделом все стало очень сложно, Люда. Боюсь, предположения твои и твоих… друзей имеют под собой почву. Новый начальник привел с собой своих людей, а нас, прежний состав, можно сказать, подвинули. И явно что-то происходит, но нас не посвящают.

– То есть то нападение могло быть их акцией?

– Не стал бы уже утверждать противоположное.

– И что теперь? Чего они добиваются? Уничтожить, кого смогут, подчистую, а остальных вынудить драпануть?

– Не исключено, но, боюсь, все масштабнее, Люда. Поэтому я и настаиваю на том, чтобы вы с Мируной объяснились. Ведь без этого мне ее не увезти отсюда. А о супер-вампирше, освобожденной от всех расовых ограничений, рано или поздно станет известно отделу. Сама понимаешь, что ей тут же выпишут смертный приговор.

– Ты хочешь увести Ленку? В смысле, уехать с ней, бросив работу и все, чем жил до сих пор? – обалдела я. – Ты?

– Если назреет такая необходимость, – пожал он плечами, становясь обычным безэмоциональным истуканом. – Выбор между безопасностью для дорогого тебе существа и работой – это ведь не выбор никакой, Люда. К тому же карать действительно плохих подлунных я могу продолжать и в частном порядке.

– Вот как так, а? – Наверное, я прозвучала слегка завистливо, потому что ощутила импульс этой недостойной эмоции. – Вы ведь знаете друг друга всего ничего.

– Люда, это просто. Внезапно. – И снова вспышка-улыбка. Поразительное свидетельство краткой, но обнаженной откровенности этого мужчины. – “Знаете друг друга” – это происходит сразу и не имеет уже каких-то временных границ. Меняется только глубина.

Да. Все же я завидую. По-белому, но да. И рада за Ленку.

– Если ты однажды станешь с моей сестрой таким же гадом и ледяным истуканом, каким я тебя знала – убью. Я не шучу, – пригрозила ему. – Так что, нам где с Ленкой пересечься? Она у тебя живет?

– Она у меня бывает, когда имеет такое желание, – уклончиво ответил Егор.

– А… то есть не все еще как в раю, выходит?

– Нет, – поморщился он слегка болезненно. – И прежде чем вы встретитесь, надо как-то избавиться от этого твоего сторожа-надзирателя. Я не доверяю в вопросе обеспечения безопасности Мируны никому.

– Однако, – озадачилась я. – Ты что, не уверен, что общение у нас выйдет мирным?

– Не уверен, – признал Волхов. – По крайней мере, в первый момент.

– Да уж-ж-ж. Главное в человеке постоянство, да, Волхов? – засмеялась я невесело. – Гадом ты был, им и остаешься. Пытался меня использовать с самого начала и сейчас в том же духе. А не боишься, что выйдет опять не по твоему плану и как-то причудливо?

– Не боюсь, но подобный вариант развития событий в голове держу.

– Ладно. В любом случае нам с Ленкой нужно нормально поговорить, – подвела я черту и открыла дверцу.

– Василь, у меня к тебе просьба будет, – обратилась я к оборотню, что вроде бы с безразличным видом взирал на редких прохожих, подпирая плечом стену ближайшего дома.

– Валяй, проси, сестренка, только не забывай, что я у тебя не в услужении и как собачка команды выполнять не буду, – ухмыльнулся он так, словно уже знал, о чем могу попросить.

– Да я и не собиралась командовать, просто мне нужно уехать с Егором. Одной. Без никого.

– А Лукин что же, побоку? Или много мужиков не мало?

– Это не то совсем. По делу.

– Которое меня никак не касается, да?

– Ну вроде того.

– А если с тобой что случится, то предлагаешь мне до конца дней жить с ожогом от оставленной тебе братом посмертной печати?

– Ожогом? Тебе больно будет?

– Не в физическом плане, но да.

– Слушай, но я же с Волховым буду, что со мной случиться может?

– Судя по тому, что я успел о тебе прослышать – все. Но… надо – так надо, – пожал он плечами, не ввязываясь в спор. – Только учти, Лукина это взбесит.

– Лукину я еще вообще не знаю, как в глаза посмотрю.

– В смысле?

– Я его, можно сказать, подставила. Вся из себя чистоплюйка и дева брезгливая.

– Балда ты неразумная. Лис тот еще, конечно, жук, пардон за каламбур, но он мужик, как ни крути. Самец по нашим понятиям. Это самая нормальная вещь в мире, когда самец берет на себя всю ту работу, которую может сделать, и ограждает от того, от чего может оградить, решает то, что может решить. Если ему это позволяется. В подлунном мире, сестренка, нет тенденций к модному нынче феминизму. Он и так у нас всегда процветал пышным цветом, потому как любые отношения строятся на основе того, у кого силенок побольше, а не того, кто с чем между ног родился. Поэтому ты на эту тему не буксуй, а прими как должное и дай мужику, которого сама своим признала, отличиться.

– Угу, – кивнула я. – Не то чтобы я до конца разобралась во всех этих заморочках, но, как говорится – я подумаю об этом завтра. Увидимся дома.

– Увидимся, – легко согласился Василь. – Но учти: у тебя два часа. После я иду тебя искать. И найду, поверь.

– Поехали, – велела я Егору, забираясь обратно в салон его машины.

Вывернув с довольно тихой улицы, на которой находился дом навия, Волхов встроился в изрядно плотный поток машин. Приближался час пик, и на дорогах быстро становилось не протолкнуться. Однако же, вместо того, чтобы поскорее доехать до своего дома, Егор принялся то и дело сворачивать, зыркая то в зеркало заднего вида, то в окна.

– Ты долго нас катать так намерен?

– Сколько понадобится, – почти огрызнулся он. – У меня нет желания притащить на хвосте кого-нибудь.

– То есть мы не к тебе едем?

Он покосился на меня и промолчал. Но вилять мы переслали и спустя минут двадцать таки доехали до его дома.