Текст книги "Песни бегущей воды. Роман"

За костром оказались и чужие люди. Они пришли из близлежащих селений, принесли мясо, вино, фрукты. Джаркын поймал пару изучающих взглядов, но опустил глаза. Люди любопытны! Каждому интересно знать о других – что за человек, откуда, с какими намерениями ходит по чужой земле.

Один из караванных подал чашу с дымящимся супом. Джаркын принял с благодарностью. В чашке под густым мясным бульоном с плавающими по поверхности золотистыми масляными пятнами томился распаренный ячмень и аппетитно торчала баранья косточка со сползающим с нее разваренным мясом. Джаркын сглотнул в предвкушении сытного ужина и, обжигаясь, отпил ароматного бульона.

– Так вот, – один из гостей, немолодой, худощавый, с сильными руками, знающими, что такое соха и кетмень1111
  Кетмень – сельскохозяйственное орудие для окучивания посевов.


[Закрыть], решил продолжить прерванный рассказ. – Гривастый змей разинул огнедышащую пасть и только хотел проглотить царя, как тот произнес заклинание, и сила его слов была так сильна, что змей склонился перед ним.

Джаркын хлебнул больше, чем надо бы, и обжег язык. Глаза его расширись от боли, а рассказчик принял это за удивление.

– Так оно и было! – поспешил он уверить конюха. – Склонился! А царь оседлал его, да как хлестнет плетью!

– Что это за змей такой? – тихонько спросил конюх у парня, сидевшего рядом. По чертам лица молодого человека можно было догадаться, что рассказчик – его отец. Носы у них одинаково крупные, овал лица, хоть и скрываемый полукруглыми бородками, заканчивался выпуклыми скулами, щеки под которыми впали, а вот прямые брови нависали над выразительными глазами.

– Это Аждар – царь змей! В давние времена он жил в пещере под холмом, на котором теперь стоит наш город, – парень кивнул за реку, подальше от того места, где они расположились.

– А-а! – понимающе протянул Джаркын, а рассказчик поведал дальше:

– С тех пор больше никто из людей не исчезал. Змей стал служить нашему государю, и даже Богиня Светлых Вод так возлюбила смелого царя, что сама поднесла ему чашу с вином. А на месте того холма построили крепость – Кат.

– Люди говорят, – понизив голос, вставил свое слово другой гость, – что Аждар и по сей день выходит по ночам из пещеры…

Мурашки побежали по спине Джаркына.

– Как выходит? Из какой пещеры? Ты же сказал, что это давно было…

Первый рассказчик недовольно посмотрел на соотечественника.

– Да мелет что попало! Нет уже ни той пещеры, ни того змея! Это еще отец моего отца, а ему отец его отца рассказывал!

Но коренастый гость с хитринкой в глазах и не думал сдаваться.

– А я тебе говорю: жив змей! Заковали его в крепкие цепи, и сидит он в пещере под самим дворцом. А ночью его выпускают…

В воцарившейся тишине только слышалось потрескивание дров, да плач ночной птицы за рекой. Джаркын обглодал косточку и кинул ее собаке; поставил пустую чашку и промокнул влажные губы тыльной стороной ладони. Рассказ о страшном змее хоть и пугал – кто ж не испугается такого! – но сейчас жизнь вокруг обволакивала людей мягкостью теплой осенней ночи. В этих краях ночь не спорила с днем и, когда приходил ее час, не жалила людей холодом. Свежий ветер от реки играючи разгонял дневной жар, а от горячего супа и жирного мяса благое тепло разливалось по телу.

– А что ваш царь? Ахвирпат? Он каков?

Гости встрепенулись, словно сбросили с себя наваждение повелителя тьмы, и, перебивая друг друга, сообщили:

– Справедливый у нас царь!

– И подати не так тяжки, и войско стоит на охране наших земель.

– Трудимся без опаски!

– А живет он где? В этой вашей крепости царя змей? Принцессу нашу где встречать будут?

– А, принцессу! Так ей встречу готовят в другом городе – в Никшапайе! Он там, дальше Ката, но недалеко. Завтра дойдете до полудня, если рано караван соберете. Может, и принц со свитой сопровождать будет.

– Ха, ему не терпится свою невесту увидеть, выйдет навстречу, – со знанием дела добавил коренастый, потирая обвислые усы. – Как она? – подмигнул он, обращаясь к воинам. – Хороша?

– Хороша! А ваш принц? Каков он? – в свою очередь поинтересовались караванные.

– Умный! Головастый! Красив собой, только… не любит общества, все норовит уединиться. Царь приобщает его к управлению, учит послов принимать, суд чинить, а он больше тянется к одиночеству. То на охоту отправится, то в храме просидит весь день, таблички перебирает – читает! Говорю же – головастый!

– Наша тоже все со своей служанкой уединяется. Да с монахом, который учит ее мудрости Просветленного. Глядишь, найдут общий язык, – заключили собеседники со знанием дела.

– А с кем ей еще уединяться? С тобой, что ли?

Дружный хохот разорвал ночную тишину.

– Ты, это, не остри, – прикрикнул старший воин, – принцесса это, не какая-то там рабыня!

Помолчали.

– Житейское дело – свадьба! А дальше как получится! Полюбят друг друга или так будут жить, выполняя свой долг…

– Это у нас – житейское дело! А царям надлежит править!

– И то верно!

Джаркына заинтересовал город Никшапайя.

– А что за город Никшапайя? Образ Светлых Вод… – задумчиво произнес он услышанное название.

– Это Священный город!

– Как твое озеро! – пошутил один из воинов.

– Наш город бережет Богиня Светлых Вод – Дарующая Влагу! По ее воле идет дождь, не давая засохнуть нашим посевам и виноградникам, она наполняет воды Светлой реки, она и за подземными водами следит – наши колодцы всегда полны! Да скоро праздник в ее честь. Из храма вынесут статую богини…

Образ Светлых Вод! Джаркына как водой окатило! Не для этого ли города предназначалась его лягушка? Священное озеро, Священный город, Умай – защитница женщин и потомства, как и упоминаемая огнепоклонниками Анахита – богиня воды и плодородия… И все связано с водой! Как же быть? Джаркын заерзал на месте. Встал, не в силах больше сидеть.

– Ты что, старик? Блоха укусила?

Посмеяться за доброй беседой у ночного костра – за этим дело не стоит! Но Джаркыну не до смеха. Ведь дар Тенгри и Умай – его каменная лягушка! – у принцессы Тэхар! Не заберешь, не попросишь отдать назад. Что же делать?.. Надо найти ее служанку! С ней-то Джаркын поговорить может. А она и принцессу убедит, что лягушку надо принести в дар Богине, Дарующей Влагу!

Джаркын оглянулся на шатер принцессы. Он светился красным приглушенным светом – не спят еще! Сделав круг, будто ушел к коням, Джаркын подобрался поближе к шатру и, присев за кустом джиды, что опустила свои ветви до самой земли, решил дождаться Биришим. Выйдет же она когда-нибудь из шатра!

Костяной гребень мягко скользил по еще влажным волосам. Высыхая, они светлели и сворачивались колечками на висках, у лба, а вся масса девичьего богатства колыхалась волнами при малейшем движении.

– Вот и все! Теперь заплетем в жгут, чтобы не спутались за ночь, и завтра, госпожа, ты предстанешь перед принцем во всей красе!

Биришим отложила гребень и села на пятки, заглядывая в лицо принцессы.

Когда караван встал на ночлег у реки, девушки решили, что устроят себе купание. Воины отгородили часть берега у мелководья и встали стражей, не сводя глаз с другого берега – пустынного, уходящего вдаль рыжим степным ковром. Солнце уже склонилось к закату, но согретая за день вода была теплой, и девушки плескались, от души радуясь купанию.

Разомлев от неги, Тэхар улеглась на чистую постель, пахнущую степными травами, и прикрыла глаза. Радужные блики устроили игру в догонялки перед ее внутренним взором. Сердечко сладко замерло в груди. Завтра они прибудут в город, который ей предстоит полюбить. Там она станет женой принца, а потом и царицей… Принц… Каков он?.. В девичьем воображении складывался туманный образ красивого, молодого юноши с чистым лицом и пронзительным взглядом, одетого в золотые одежды, сидящего на тонконогом скакуне, шерсть которого отливает бархатным блеском…

– Госпожа… – тихонько позвала Биришим.

Лик принцессы в отблесках света от масляной лампы казался загадочным, сияющим тайной. Улыбка озаряла его. Мечтает о любви! Биришим рассказала госпоже о чувствах, которые связывают двух влюбленных, о ласках, о восторге обладания. Принцесса слушала опытную в любовных делах служанку с широко распахнутыми глазами. А Биришим плела паутинку сказки, украшая свой рассказ строчками из песен, создавая картинку идеальных отношений между мужчиной и женщиной. Возможно, так и будет! Счастье женщины в любви. Пусть повезет этой юной девушке, судьбой которой управляет неведомая Сансара!

Принцесса уснула, и Биришим, накинув на плечи шерстяной хитон, выпорхнула из шатра. Стражники исправно несли службу, беспокоиться о жизни принцессы не приходилось. А сердце служанки замирало от желания оказаться в крепких объятиях сурового воина, с которым она делила ложе во все время путешествия.

Шатер Харбалана стоял на возвышении, поодаль от реки. Костры вокруг освещали его шелковые бока, внутри же было темно. Спит военачальник? Биришим постояла в темноте, и, решив не попадаться на глаза воинам, пошла вдоль реки, держась подальше от костров. Проходя мимо чахлого деревца, она вздрогнула от звука чужого голоса.

– Биришим.

– Кто здесь? – рука служанки сжала рукоять кинжала, висевшего на поясе под хитоном.

– Это я, госпожа, конюх Джаркын.

Биришим опустила руку, переведя дух.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебя жду…

Джаркын вышел из своего укрытия.

– Госпожа, я… я хочу попросить тебя…

– Говори! – в голосе служанки прозвенели суровые нотки. Да, при Тэхар она служанка, а для таких, как этот конюх – госпожа!

Джаркын замялся, никак не мог найти подходящее слово и промычал невнятно:

– Я хочу… я хочу…

– Что ты хочешь?! – терпение Биришим лопнуло. Она хотела тайно пройти в шалаш любимого, а тут этот конюх! И ведь как знал, что она будет здесь и в это время. Досада на себя саму, на конюха вылилась в раздражение. Настроение сразу испортилось. Но конюх снова озадачил следующими словами:

– Богиня Светлых Вод! Ардвисура!

Биришим вскинула брови. Никак не ожидала она, что речь пойдет о почитаемой ею богине.

– Там, в том городе, куда мы идем, есть храм богини Ардвисуре, – боясь, что Биришим уйдет, не выслушав его, Джаркын забыл про страх и выпалил сразу, что хотел. – Лягушку надо ей отдать.

Сказал и выдохнул, словно освободился от тяжкого груза.

– Лягушку… – задумчиво повторила Биришим и вдруг поняла старого конюха. – Ты хочешь сказать, что эта лягушка предназначена в дар богине?

Джаркын часто закивал.

– Да, госпожа! Это дар Теплого озера! Тенгри выбрал меня для того, чтобы я отнес ее в эти края, богине, которая властвует над всеми водами, которая дарит жизнь людям, животным, растениям…

– Я поняла, конюх, – забыв про свое раздражение, ласково ответила Биришим, – Будь поблизости, когда мы прибудем на место. Я найду тебя.

– Слушаюсь, госпожа.

Джаркын удалился в темноту. Биришим пошла дальше, но вдруг ее неудержимо потянуло к реке. Вода бежала вдаль, неся светлые воды через степь по воле Ардвисуры Анахиты. Весной ложе реки становилось малым для нее и, собрав всю силу таящих ледников, вода выходила из берегов и разливалась, насколько хватало глаз, наполняя влагой землю, готовую родить. Люди благодарили Дарующую Влагу и возделывали поля и сады, копали канавы и каналы, дабы и летом было чем полить зеленеющие злаки и плодоносящую лозу. Ардвисура благословляла на труд, но и требовала почитания. Прав конюх! Волшебная лягушка – этот дар достоин богини! А убедить в этом принцессу она сможет! Тэхар, хоть и юна еще, а хорошо знает цену воде и почитает покровительницу всех вод, как и ее мать!

Биришим подошла к самому краю берега и присела на корточки. Опустив ладонь в прохладную воду, она улыбнулась ласке, которой та одарила ее. Струясь между пальцами, вода завихрялась, словно играла, журчала, словно смеясь, и текла дальше, всплескиваясь, словно звала за собой. «Как жизнь моя! – подумала Биришим. – Бежит день за днем, ни о чем не заботясь. А дальше что? Темно. Не видно. Что ждет меня в той темноте?»

Взгрустнулось. Биришим вынула руку, посмотрела, как капли, сначала повиснув на пальцах, соскользнули вниз, вернулись к реке и побежали вместе со всеми водами вдаль. Девять сотен и тысяча капель…1212
  «Ардвисуре же на долю выпали девять сотен и тысяча капель» – строка из Ардвисура-яшта (Авеста), рефрен 120.


[Закрыть] Не в силах сдержать волнение, бедная служанка взмолилась богине:

– О, Ардвисура Анахита,

Со звезд на землю, сотворенную Ахурой.

К дарующему Заотру,

К ладони, дающей жертвенную влагу,

Обильную, бескрайнюю,

Снизойди же, чтобы помочь мне!

О, Ардвисура Анахита,

Которая всегда дарует удачу просящему…1313
  Из Ардвисура-яшта (Авеста), рефрен 132.


[Закрыть] – выкрикнула на одном дыхании и осеклась.

Не имела она никакого права обращаться к великой богине в ночи, когда демоны толпятся за ее спиной, так и норовя ужалить, лишить божественной силы! Биришим отпрянула.

– Богиня! Незапятнанная! Прости меня!.. – крик девичьей души выплеснулся в реку и утонул в ней, как камень.

Биришим замерла. Не вымолить ей прощение… Она заметалась по берегу. Жертву! Надо принести богатую жертву! Но как?.. Мысль как спасение прозвучала в ее горячей голове: «В Храме Ардвисуры…» В Никшапайе! Биришим сжала кулаки. Она вымолит прощение и благо для себя! А пока – будь что будет! Она решительно развернулась и побежала к шатру, где пока еще ее ждала ласка и простое женское счастье. Пусть на одну ночь! Пусть… Она стремилась к любви, которая таилась за пологом темного шатра, но умом понимала, что ее судьба не там. Сегодня военачальник привечает ее, а завтра, когда они прибудут в незнакомый город, когда она должна будет все время находиться рядом с принцессой, а он – с войском, вспомнит ли он о ней, о ее горячей любви, защитит ли?

Будь что будет…

Глава 6. Принц Хуфарн

III век, Никшапайя

В ночи Город Образа Светлых Вод казался загадочным, полным волнующих тайн. Сам его воздух дрожал и колебался в свете факелов, установленных по всей оборонительной стене, у входа во дворец, в храм Богини Светлых Вод, на башнях цитадели. Свет пробирался по узким улочкам, таясь в подворотнях квартала гончаров, расползался по площади перед храмом, обтекал дворцовый храм и замирал в темных тупиках. Редко кто из жителей нарушал покой спящего города. Разве что утомленная ласками служанка бежала к своему дому, или жрец, движимый волей богов, шел в храм получить откровение.

Принцу не спалось. Он думал о скорой встрече с невестой, и горячая кровь опаляла его пылкое сердце. Оно пульсировало, как языки пламени негасимого огня в дворцовом храме, то затихая, то учащаясь. Но если пламя костра подпитывали дрова, то пламя сердца возгоралось от мыслей, роящихся в голове. Легкие по отдельности, вместе они встали стеной между сном и явью, и, не в силах бороться с ними, Хуфарн поднялся с постели. Шелковая рубаха, повиснув на широких плечах, опала на штаны, фалдами закрывающие ноги до самых щиколоток. Длинные прямые волосы принца небрежно разметались по спине. Часть прядей упала на лоб. Хуфарн убрал их за ухо. В слабом свете факела густые брови обозначились валиками, нависающими над глазами. Мясистый нос поблескивал, а расслабленные губы приоткрылись. Хуфарн поднял кувшин, стоявший на возвышении рядом с постелью, и наклонил его, открыв рот. Вода полилась из узкого слива. Гончар слепил его в виде сидящей собаки. Утолив жажду, принц вытер губы и, накинув хитон, вышел в коридор.

Покои членов царской семьи находились в нижней части дворца, обращенной к южным воротам города. Длинный коридор вел в тронный зал и во внутренний двор, откуда, повернув и спустившись по каскаду ступеней, можно было выйти на городскую площадь или, пройдя по крытой галерее, попасть в храм Богини-покровительницы Никшапайи.

Слева от покоев принца, в дальнем конце коридора находились спальни царя и царицы. А ближе уже были подготовлены покои для невесты принца.

Хуфарн дошел до закрытых дверей пока пустующей комнаты кушанской принцессы, постоял в раздумье и, сцепив руки за спиной, медленно прошагал часть коридора до прохода, который вел в верхнюю часть дворца. Через стены, толщиной в два широких шага и днем не проникало никаких звуков. Только во двориках, разделяющих дворцовые залы, слух улавливал звуки городской жизни. Днем оттуда доносился людской говор, скрип телег, проезжающих мимо площади или по дороге к цитадели, особняком стоящей в дальней части города, у северо-восточных ворот. Ночью же, когда люди спали, ветер приносил всплеск реки, несущей свои воды за городскими стенами, вздох ночной птицы.

Хуфарн вышел в квадратный двор храма и поднял голову к небу. Звезды перемигивались, неспешно передвигаясь из ночи в ночь по строго определенному маршруту. Ковш Хавторинг1414
  Хавторинг – созвездие Большой Медведицы на пехлеви


[Закрыть] наполовину скрылся за стеной, но звезда Мекх-и-гах1515
  Мекх-и-гах – Полярная звезда (с пехлеви)


[Закрыть], по которой маги1616
  Маги – зороастрийские священники, астрологи


[Закрыть] определяли центр небесной сферы, еще гуляла по небесному пастбищу. Хуфарн задумался. Близилась середина года – седьмой месяц фагакан1717
  Фагакан – седьмой месяц по согдийскому календарю. Он начинался 21 сентября, в день осеннего равноденствия


[Закрыть]. Первый день фагакана разделял сутки на две равные половинки. Ночь и день равнялись друг другу. Свет и тьма словно устраивали перемирие и давали человеку время подумать, каким путем идет он – праведным или пагубным. Каждый имел право выбирать. Когда день угасал, огненный лик солнечного бога Митры скрывался за горизонтом или прятался за толщей облаков, силу его дарил людям огонь. Негасимый символ солнца на земле горел в святая святых – алтарной комнате. Днем и ночью в высоком квадратном очаге в центре зала веселились языки священного пламени. Тени плясали под его музыку на белоснежных стенах, терялись в углах, а потом снова появлялись, разбавляя серыми пятнами белизну ганчевой обмазки потолка.

От священного негасимого огня возжигали огонь в дворцовом храме. К нему вело двойное кольцо коридоров. Через узкие проходы в их стенах можно было пройти к Залу приемов, в котором царь восседал в особые дни почитания богов Согда и как Верховный жрец принимал подношения, благословляя дарителей от имени Благословенного. Визит высокородных особ завершался в Трапезной, разделенной стеной от Зала приемов. В центре узкой и длинной комнаты горело несколько очагов, у короткой стены слева от входа стоял бронзовый сосуд с водой, а вдоль стен на суфах устраивались аристократы и маги, чтобы откушать царских угощений, поделиться планами, решить хозяйственные вопросы.

Хуфарн, как наследный принц, присутствовал на приемах, стараясь всем уделить внимание, но больше наблюдая за теми, кому в некий определенный час жизни ему придется отдавать приказания или к чьим советам прислушиваться.

В этом году принц встретил свою двадцатую весну, но, несмотря на зрелость мышления, мысли об управлении государством были ему в тягость. Да и отец был еще в силе! Зачем все это – женитьба на кушанской принцессе, приобщение к ведению государственных дел?.. Хуфарн не понимал и оттого не спал, размышляя о своей свободе, о своих любимых занятиях, которые приходится откладывать, выполняя обязанности. В библиотеке цитадели его уже заждались таблички с откровениями предков. Он мечтал посидеть в тишине, разбирая замысловатые значки на деревянных дощечках или на глиняных пластинках.

Совсем недавно Хуфарн начал читать записи мага – очевидца событий, произошедших в Согде во время нашествия великого Наксендара1818
  Наксендар – согдийский вариант имени Александра Великого, имя встречается в согдийских текстах.


[Закрыть] – смелого и жестокого царя йонов1919
  Йоны – греки-македонцы, пришедшие в Согд с Александром Великим. Название встречается в согдийских текстах.


[Закрыть], с огнем и мечом прошедшего по Стране Плодородных Долин. В памяти народа о нем остались легенды. Что в них – правда, что – вымысел? Хуфарн жаждал разобраться в этом. Но вместо пребывания в тихом зале библиотеки должен был готовиться к свадьбе.

В эту ночь кушанская принцесса спала в двух парсангах2020
  Парсанг – персидская мера длины, равная 5250 м.


[Закрыть] от Никшапайи, на берегу Светящейся реки. Хуфарн представил себе, как светловолосая Тэхар почивает в шатре под стрекот цикад и тихую песню бегущей воды. Невольная мысль отозвалась в сердце истомой. Хуфарн удивился. С того момента, как он узнал о решении отца, он и не думал о принцессе, как о девушке. И вдруг… Интересно, какая она? Посол кушанского царя расписывал добродетели юной принцессы и, как бы случайно, приправил образ доброты и справедливости нежностью кожи и красотой глаз. Слова посла упали на благодатную почву. Принц Никшапайи уже вошел в пору страсти, но, познав усладу любовных утех, остался спокоен. Любовная лихорадка не тревожила его, хотя зовущие взгляды служанок и загадочные улыбки знатных девушек он замечал. И вот теперь его сердце откликнулось только на мысль!

Стряхнув наваждение, Хуфарн решил заняться более важными вещами. Он вышел из дворца и направился к цитадели. Если на чтение не хватает дня, почему бы не почитать ночью?

Стража дворца последовала за ним на некотором отдалении. Песок и мелкие камешки шуршали под ногами. В цитадели издали заметили принца и распахнули перед ним высокую резную дверь, окантованную бронзовым поясом по всему краю. Хуфарн вошел, и спустя мгновение сзади раздался лязг затвора.

Хранилище документов находилось в верхнем помещении восточной башни. Хуфарн поднялся по извилистой лестнице и, только встав на площадку перед низким проемом входа, едва не упал, столкнувшись с женщиной.

– Кто ты? Что делаешь здесь? – спросил он, вглядываясь в силуэт, закутанный в прозрачную шелковую ткань.

Девушка скинула шаль, и Хуфарн узнал дочь военачальника Виркана.

– Замина?.. Как ты здесь?..

– Приветствую тебя, принц… – девушка замялась, но, взяв себя в руки, звонко ответила: – Мне не спалось, как и тебе, видно. А здесь я живу. Мои покои тут недалеко, у той башни, – она неопределенно махнула в сторону.

Хуфарн поджал губы, скользнул взглядом по заглаженным ступеням. Он догадывался о чувствах Замины и не знал, как вести себя с ней. Ведь на ее призывные взгляды его сердце молчало.

Замина переступила с ноги на ногу, раздумывая, что делать дальше. Ей действительно не спалось, и она вышла подышать свежим воздухом. И вдруг увидела принца. Замина давно страдала по нему, всячески привлекая его внимание, но все ее усилия были тщетны. Хуфарн не замечал ее. И вот чудо! Он здесь. И ночь. И нет никого.

– А ты, господин, пришел читать? – надеясь на беседу, задала она вопрос, ответ на который был однозначен.

– Да, хотелось бы почитать.

Замина осмелела.

– Последние дни тебя не было здесь. Готовишься к свадьбе? – дерзко спросила она.

Хуфарн уловил нотки горечи в ее тоне. Это насторожило.

– Тебе лучше удалиться в свои покои, Замина. Сейчас я не хочу ни с кем делиться своим одиночеством.

Замина потупилась, сжала кулаки. Сколько она просила отца поговорить с царем! Ведь их брак укрепил бы общество, они бы создали хорошую семью, она бы родила будущему царю Никшапайи здорового наследника. И Ардвисура благоволила ей – все знаки говорили об этом! А сколько подношений она сделала в храм своей покровительницы! Почему же не ей, а какой-то кушанской принцессе – дочери царя, сила которого уже не могла удержать империю в прежних границах! – суждено разделить ложе с ее возлюбленным?!

Принц обошел девушку и исчез в проеме двери. Стражник, сопровождавший его, слышал их беседу и не решался подняться по узкой лестнице. Он ждал, когда дочь военачальника спустится. Замина сбежала по ступенькам стремительно. Ее шелковое покрывало, развеваясь, едва коснулось руки, сжимающей копье. Воин посмотрел ей вслед и, поднявшись к двери в библиотеку, встал на страже.

Уединяясь в стенах библиотеки, Хуфарн забывал о внешнем мире. Здесь царило иное измерение! Сокровища в виде хрустящих в руках бумажных свитков, узких дощечек, потемневших от времени, миниатюрных глиняных табличек с выдавленными на них значками древнего письма хранились в каменных шкатулках, расставленных вдоль стен. Когда-то в детстве, играя в цитадели, Хуфарн нашел отца, склонившегося над одним из свитков. Завороженный тайной, принц прибегал сюда каждый раз, когда двери библиотеки открывались, и тихо сидел на полу, разглядывая значки на табличках, не мешая чтению отца. Со временем он выучился грамоте и с особым благоговением читал записи своих предков о делах давно минувших дней. В светлое время Хуфарн поднимался на верх башни и читал при свете дня. Ночами же он усаживался на софе, поставив рядом чадящую лампу, и погружался в таинство записей, пытаясь представить себе далекое прошлое.

В последнее время его заинтересовала переписка царя Никшапайи с государем Согда, в которой говорилось о перемещении войск царя йонов Наксендара, прозванного Двурогим. В памяти народа остались легенды о защитниках Согда, возглавляемых Спитаменом, о дочери царя бактрийцев Роксане, ставшей женой Наксендара, о брахминах – некогда соотечественниках захватчиков, поголовно истребленных ими. Читая документы, слушая рассказы стариков, Хуфарн пытался понять, как Никшапайя избежала подобной участи. Город остался цел, как и его жители. Одно он понял – согдийцы не покорились царю йонов! Они три года сопротивлялись, выводя захватчиков из себя хитростью и точечными сражениями. В конце концов Наксендар включил Согд в число завоеванных им стран, но народ остался верен себе!

Хуфарн открыл шкатулку с дощечками и достал первую лежащую сверху. Масляный фитиль потрескивал от пламени. Пальцы едва прикасались к узкой, заостренной с обоих концов арчовой дощечке, еще хранившей хвойный аромат дерева. В груди принца приятно защекотало! В аккуратных строчках письма, выведенных старательной рукой писца, звучал голос царя, которого нет на земле уже более пяти веков! Хуфарн заерзал от нетерпения и склонился над дощечкой. Круглые значки букв, которые будто выстреливали линиями поперечных или косых прочерков, сложились в слова, и принц прочитал следующее:

«От государя Смаракансы государю Никшапайи много приветов

Тебе вот так следует поступать,

себя следует поберечь, быть в безопасности.

Теперь царь йонов перешел Окс и по земле твоей идет в наши земли.

Вот я усилюсь и все наши земли усилю.

И ты так должен поступать.

Должен ты быть очень хорошим и крепким, быть в безопасности.

А будут у тебя какие-либо слухи, то мне их соизволь сообщить».2121
  Текст письма составлен автором по примеру письма Деваштича из согдийских текстов, найденных на горе Муг.


[Закрыть]

Должен ты быть в безопасности… Хуфарн задумался. Как удалось сохранить Никшапайю от разорения? Каким образом царю удалось защитить свой народ и не потерять свободу? А в этом не было сомнений! Ведь Никшапайя жива поныне! Как мало сведений… Принцу хотелось большего, он желал знать подробности.

Никшапайя стояла на краю плодородной долины Светлой реки. Дальше к западу – пустыня! Наксендар шел в Индию – далекую страну сильных рек и зеленых лесов, где обитают невиданные звери. И страна эта находилась в противоположной стороне – на востоке. Но по пути туда, царь йонов присоединял к своей империи все земли, по которым проходил. Согд всегда был лакомым куском для завоевателей, но не каждому он пришелся по зубам. Да и включив его южные земли в свою империю, даже кушаны не могли считать его полностью покоренным. Народ Согда, а с ним и Никшапайи, ценил свободу более всех благ! Неужели царь Никшапайи сумел договориться с царем йонов? Иного объяснения Хуфарн не находил. Правитель Наутаки2222
  Наутака – «Новое место», область на востоке Согда.


[Закрыть] дал отпор захватчикам, но те все же взяли его город-крепость. Даже крутые скалы не помогли. Хуфарн слышал сказ певцов о «крылатых» воинах Наксендара! Что им стоило покорить Никшапайю?! Но не помнят люди о великом сражении, не вспоминают героев, защищавших город. Почему? Потому что не было такого сражения! Остается одно: ворота города были открыты по приказу царя! Сдались?.. Что же тогда значат слова об усилении, приведенные в письме? Если город был сдан, не означает ли это предательства по отношению к царю Согда? Или… или царь йонов прошел Никшапайю и ушел на север к столице Согда – славной Смаракансе2323
  Смараканса – город Самарканд, согдийское название.


[Закрыть]? Но это все догадки… Досада, вызванная неопределенностью, незнанием истинных дел, грозила испортить настроение. Хуфарн отложил дощечку.

По крутой лестнице, спиралью уходящей на крышу башни, скользнули первые лучи света. Наступал новый день! И этот день обещал перемены в жизни. Все, пора отправляться навстречу каравану кушанской принцессы! Мысли принца оставили на время тайны прошлого и обратились к будущему. Он решил встретить невесту под видом одного из членов своей свиты, не выдавая себя истинного. Так будет проще понаблюдать за ней, пока они будут подходить к Никшапайе. А потом он успеет тайком пробраться во дворец и уже вместе с отцом и матерью церемониально встретить свадебное посольство кушанского царя.

2424
  Терракотовая статуэтка правителя в ламинарном панцире. Еркурган. V в.


[Закрыть]2525
  Терракотовая статуэтка. Еркурган. V в.


[Закрыть]