Текст книги "Мифы майя. От жертвоприношений и священного какао до книги «Пополь-Вух» и подземного царства Шибальбы"

Более того, стремясь к максимальному упрощению календаря, астеки даже сократили пять солнц до четырех. Но любопытно, что в своих мифах они сохранили деление одного из них на два периода – по 7 и по 6 циклов, что с позиций астекского календаря не имеет никакого смысла. А вот в майяской системе это соответствует промежуточной круглой дате 7.0.0.0.0, приходящейся на начало новой эры – 354 г. до н. э. В мифах астеков на ту дату пришлось важное событие: бог Тлалок, при котором люди занимались жалким собирательством, передал правление своей жене, богине плодородия Чальчиутликуэ. Именно при ней потоп окончательно уничтожил Четвертое Солнце, «мост соединил небо и землю», возникло земледелие, и началась полноценная жизнь.

Почему же носители современной европейской культуры вдруг уцепились за индейские мифы? Снова обратимся к истории. Само возникновение христианства связано с ожиданиями в иудаизме Мессии как провозвестника новой эпохи. Она, как и у майя, рассчитывалась астрономически и была связана с переходом к солнечному календарю в момент прецессионного перехода из созвездия Овна в Рыбы. Апокалипсис Исайи содержит эсхатологические пророчества, сделанные в IV в. до н. э., которые, кстати, совпадают с промежуточной датой майя 354 г. до н. э. Пророчества были приурочены к прецессионному проходу относительно β Овна, последней яркой звезды созвездия, расположенной чуть выше зодиакального круга. На эту дату назначался Судный день. До перехода восхода в созвездие Рыб и начала христианской эры, то есть до вероятного первого Богоявления, оставалось около 350 лет.

В отличие от астрономических расчетов, мифологические ожидания на рубеже нашей эры не оправдались. Теологи чуть подправили предположения относительно Судного дня. Но ожидания «конца света» остались, нося по преимуществу милленаристский или прецессионный (астрономический) характер. Причем в Средние века в миф о «конце света» верили даже астрономы. В 1373 г. византийский ученый Исаак Аргир уже понимал, что юлианский календарь и правила расчета пасхалий нуждаются в коррекции, – из-за набежавшего несоответствия весеннего равноденствия 21 марта. Тем не менее он не видел в этом смысла, так как искренне был уверен, что в 1492 г. должно наступить «светопреставление», поскольку исполнится 7000 лет с «сотворения мира», и уточнение календаря уже не имеет для человечества принципиального значения. Предчувствия Аргира частично оправдались, но только для обитателей Американского континента – в 1492 году был открыт Новый Свет, и началась кровавая конкиста, разрушившая мир индейцев. Европейцам потекло богатство, но они с тупым упорством продолжили ожидать очередного конца света в каждый миллениум, включая 2000 год. Поскольку и тогда ничего не случилось, то катастрофу перенесли на майяский миллениум – дату 13.0.0.0.0., или 24 декабря 2012 года.

Таким образом, различные по своему происхождению индейские эсхатологические мифы, отражающие древние календарно-астрономические знания майя, вместе с европейской милленаристской традицией и стали основой для нового, вполне современного мифа о конце света в 2012 году.

Знаменитый владыка Болон-Йокте, о котором вспомнили в связи с «концом света 2012». На самом деле речь идет о планете Марс в его синодическом периоде. Дрезденский кодекс, с. 39.

SLUB Dresden, Mscr. Dresd. R. 310 (Public Domain Mark 1.0)

Впрочем, в древней Америке «конец света» был не только и не столько вселенским. Рождение и разрушение мира как бы переживались каждый год, привязанные к двум солнцестояниям и двум равноденствиям. Согласно одной из наиболее древних традиций майя, солнечный год заканчивался и начинался в зимнее солнцестояние. В каждой общине заново разжигался огонь и изготовлялись новые предметы обихода, затем следовали месяцы бурной хозяйственной деятельности, начиная с подготовки полей, посева кукурузы и заканчивая сбором урожая. Последний из 18 месяцев по 20 дней так и именовался – Шуль, то есть «конец». После него и наступал «конец света» – пять дней без названия. Наступало время духов. Людям не рекомендовалось выходить из дома, запрещалось работать, мыться и причесываться, кроме того, следовало избавиться ото всех старых вещей. Разрешалось лишь жечь копал и делать подношения богам. Именно эти пять дней без имени нашли свое отражение в мифах в качестве некого правила, которое невозможно нарушить.

По всей видимости, «конец света» у индейцев майя вовсе не подразумевал полного конца, а лишь был предпосылкой для возникновения новой эпохи или жизни. Циклы жизни и смерти мира воспринимаются человеком как некие временные отрезки, формирующие циклы высшего порядка. Однако важно помнить, что базовой единицей всех этих величин является самый древний, биологический суточный цикл человека, в котором пробуждение с восходом солнца переживается как рождение, а засыпание – как смерть. И мифы повествуют именно о нем. Сновидения же считаются странствиями души по потустороннему миру.

КАК К НАМ ПРИХОДЯТ МИФЫ МАЙЯ

Мифы майя и других индейских народов вошли в мировую культуру после начала великих географических открытий XV–XVII вв., когда европейцы стали захватывать Американский континент.

В начале XIX в. положение стало меняться: после упорной борьбы страны Латинской Америки обрели независимость. Мексика получила ее в 1821 г., тогда же ее добиваются и страны Центральной Америки, входившие во времена колонии в генерал-капитанство Гватемала. С образованием молодых самостоятельных государств начался процесс формирования наций и, как следствие, национальных культур. Он не мог обойтись без формирования новых общенациональных идеалов у молодежи, что неизбежно привело к созданию национальных литератур. Особое значение придавалось литературе для детей, куда и относят обычно мифы и легенды. Основоположниками детских литератур становились, как правило, политики, бывшие одновременно педагогами-просветителями. Следует заметить, что их собственные произведения всегда отличались излишней дидактичностью и сильной религиозной направленностью и потому популярностью не пользовались.

В Мексике национальная литература для детей появилась одной из первых на континенте благодаря тому, что правительство традиционно ориентировалось на слияние индейской и испанской культур. Совершенно иначе дело обстояло в странах Центральной Америки. Здесь, особенно в Гватемале, до сих пор сохраняется культурное обособление многочисленных индейцев и малочисленных креолов. Творчество центральноамериканских авторов, как правило, удовлетворяло запросы испаноязычного меньшинства и развивалось, ориентируясь на европейские образцы. Главным образом, это были основанные на упрощенных мифах сказки, в которых в то время обыкновенно совмещались чисто европейские сюжеты и правила морали с местным колоритом, как, например, в сказке «Хуан-Туль Злодей» или узнаваемом с полуслова эзоповском сюжете в притче «Цикада и муравей».

Чуть позже возникают и так называемые «авторские» индейские сказки. Литераторы, столкнувшись с необходимостью интерпретировать абсолютно чуждую им культуру, пытались из разрозненных отрывков и малопонятных версий мифов составить более или менее вразумительный, с их точки зрения, текст.

В XIX в. возникло такое движение, как костумбризм. Литераторы-креолы собирались и записывали со слов индейцев-информаторов различные предания, обрабатывали их и публиковали. Индейское и креольское фольклорное наследие нередко служило источником вдохновения в творчестве профессиональных литераторов, например гватемальского писателя Карлоса Самойоа Чинчильи, создавшего целый цикл легенд и мифов под названием «Матушка Мильпа».

Индейское мировосприятие создало и другого гватемальского писателя, наполовину майя, уже упоминавшегося основоположника магического реализма и лауреата Нобелевской премии Мигеля Анхеля Астуриаса.

К магическому реализму относятся многочисленные повторяющиеся мифы и рассказы об оборотнях – нагуалях. Зачастую они сродни такому жанру, как былички – это подлинные, по мнению рассказчика, истории, которые приключаются с обычными соседями и родственниками, иногда при появлении незнакомого персонажа, и не имеют никакого объяснения с точки зрения общепринятой научной картины мира. Однако сюжет следует канонам некой «иной» картины, которая всем известна, но обычно официально не признается. Именно полное отсутствие рациональной интерпретации позволяет отнести эти странные истории к традиционным «мифам». Впрочем, если быть точным, они воспроизводят действия обычного человека, оказавшегося вдруг в некоем «чудном» пространстве. Тем не менее именно эта культурная реальность и стала отличительной чертой современной латиноамериканской литературы, получив название «магического реализма».

Кстати, тот же принцип еще в XIX веке использовал в своих повестях замечательный писатель В. Ф. Одоевский применительно к чудесному миру «иной реальности», в которой живут народы русского Севера. Одно из универсальных правил «иной» реальности – ее неистребимая живучесть: ее понимает и воспринимает большинство, несмотря на самый въедливый скептицизм любого современного общества.

Множество сказок, возникших за последние пять веков, тесно связаны с европейской традицией. И если в индейских версиях мы постоянно встречаем в качестве носителей мудрости жрецов, богов Хунабку, Хуракана, прародителей Ишпиакок и Ишмукане, владык Солнца и Луны, то главными героями, решающими нравственные проблемы, в христианизированных версиях становятся Христос, Пресвятая Дева, Господь Бог, священник и дьявол. Примечательно, что священник – часто персонаж отрицательный и нередко порочный, в отличие от мудрого индейского жреца. Тогда как дьявол иногда предстает вершителем правосудия, поскольку индейцы отождествляют его со своими древними богами, которых запретили католические священники.

Книги, или кодексы, майя представляли сложенный гармошкой длинный лист «индейской» бумаги из коры фикуса. Растягиваясь, эта полоса собой напоминала змея. Бумага покрывалась грунтом, поверх которого наносились тексты и рисунки. Из огромного количества книг майя до наших дней сохранились лишь три.

Фото К. Ямашевой

В XX в. появились этнографы, и они также записывали индейские мифы. Но между ними и носителями информации всегда стоял барьер недоверия, за которым тщательно прятались «сакральные» знания. Особая заслуга принадлежит фольклористу Антонио Медис Больо, собравшему множество замечательных сказок, легенд и мифов мексиканских индейцев. Сейчас формируется особый слой интеллектуалов из индейской среды, которые также записывают предания своего народа, не искажая их, в отличие от костумбристов, литературной обработкой. В качестве примера можно привести творчество уже цитировавшегося Хорхе Кокома – современного юкатанского индейца майя, потомка древнего царского рода.

Существует немало исследований, посвященных и легендам, и мифам, и сказкам, и различаются они между собой лишь тем, насколько рассказчик удален по времени от отраженной в них модели мира, а также тем, насколько сильно упрощается текст для лучшего его понимания аудиторией. Ни мифы, ни легенды никогда не писались специально для исследователей – то были первые научные картины мира, которые в доступной форме распространялись в народе. Первыми их потребителями, естественно, были дети, поскольку им следовало с самого начала знать место, где им предстоит жить. Им надлежало усвоить в доступной форме правила этого мира и научиться их соблюдать. Хранителями такой важной информации, естественно, становились старики, на которых лежала забота передать ее следующим поколениям, дополняя по необходимости новыми, более современными включениями.

Собственно, все это характерно и теперь, поскольку подобная схема универсальна для всех народов и эпох, включая наше время. Примечательно, что некоторые тексты («Как появился огонь», «Пещера Вомвом») написаны с сохранением стихотворного ритма повествования – почти обязательного компонента устного творчества. Это облегчало и запоминание, и воспроизведение. Ритм не считался особым поэтическим изыском – он был обязателен при изложении всякого важного текста, причем не только в глубокой древности. Достаточно вспомнить, что и в Европе научные трактаты писались в виде тяжеловесных стихов вплоть до XVIII века.

В Новом Свете на протяжении более чем двух тысяч лет копился мощный пласт из описаний достаточно сложных религиозных представлений, научных знаний и исторических событий. На них вырастали поколения индейских детей, которые, в свою очередь, передавали и продолжают передавать наследие своим потомкам.

Однако мифы майя складывались не только и не столько для памяти о прошлом. Чаще всего кажется, что они посвящены постижению бытия, – это внешнее, открытое содержание мифа. В чем смысл жизни: в богатстве, могуществе, красоте? А может, в доброте, трудолюбии и преданности? Такой оставшийся без ответа вопрос мы находим в тексте «Грусть индейца», финал которого провоцирует самые разнообразные рассуждения. Из глубины веков индеец майя как бы спрашивает: «Что же несет миру могущество человека?» И что нам ответить на это сейчас, когда человек становится рабом и жертвой своего могущества?

Сказочный мир индейцев Мексики и Центральной Америки… Он чудесен, необычен, непривычен, иногда не до конца понятен нашему рациональному разуму. Но этот мир всегда открывается сердцу, для которого близки и доступны такие человеческие качества, как честность, преданность, доброта, любовь, бескорыстие и отвага – при каких бы обстоятельствах они ни проявлялись и кто бы ни становился их носителем, будь то индейцы, метисы, испанцы или русские…

Глава 2. Сотворение мира

МИФЫ В КОЛОНИАЛЬНЫХ «КНИГАХ МАЙЯ»

Говоря о сотворении мира в представлениях майя, прежде всего, как правило, вспоминают об эпосе народа майя-киче «Пополь-Вух», созданном на территории Гватемалы. Этот текст еще иногда именуют «библией майя». Сама история его появления превратилась в своеобразный миф. Согласно официальной легенде, текст на языке майя, но уже записанный латиницей, был создан в XVI веке. В XVIII веке индейцы киче, доверившись священнику Франсиско Хименесу, отдали ему рукопись, а тот переписал ее, снабдив достаточно поверхностным переводом.

Голова с двойным ликом – мужским и женским. Воплощает единство предков. Раннеклассический период.

Частная коллекция «Сан-Хорхе». Фото Г. Борисовой

После подлинник таинственно исчез, а всюду стала фигурировать лишь версия Хименеса, изданная в виде двух колонок – на языке киче и испанском. Текст повествовал о творении мира, истории (от мифологической до вполне реальной) и включал мифы этого индейского народа. В XIX веке древностями майя начали активно интересоваться европейские просветители диких аборигенов – «путешественники», католические священники, шпионы и прочие приторговывающие украденными ценностями доброхоты всех мастей. В результате рукопись из архива Гватемалы уплыла в Европу, несколько раз перепродавалась из рук в руки, была подредактирована, опубликована, после чего вернулась через океан, но вовсе не в Гватемалу, а осела в одной из библиотек США. Кстати, именно история «Пополь-Вух» послужила основой для гуляющего по всему региону майя пышного мифа о загадочной «древней книге», которую упорно ищут в индейских селениях западные любители таинственного. Чем-то эта заокеанская история напоминает легенду о спрятанной библиотеке Ивана Грозного.

Однако текст «Пополь-Вух» не уникален для Гватемалы. У разных групп горных майя есть аналогичные документы, например «Анналы какчикелей». Существует целая серия типовых хроник, «Титуло», что буквально означает «документ», или Пробанса – «доказательство». Часто названия этих специфических хроник переводят как «Родословная владык…» и добавляют, где они были созданы, например «Родословная владык из Тотоникапана», принадлежащая народу майя-киче. Интересно, что у всех этих текстов не только шаблонные названия, но и схожие структура и содержание.

История происхождения «Анналов какчикелей», несмотря на количество названий («Летопись из Сололы», «Летопись какчикелей», «Мемориал из Сололы», «Мемориал из Текпан Атитлан»), чуть менее запутанна. Текст, аналогичный «Пополь-Вух», был создан близким к киче народом – какчикелями. Также предполагается, что его записали латиницей в XVI веке. При этом в создании документа принимал участие некто Ф. Арана, внук одного из правителей какчикелей. Рукопись неоднократно переписывалась и переводилась, причем при публикациях почти никогда ее не издавали полностью – видимо, из-за «избыточности» деталей, с точки зрения европейцев. Целиком текст на языке какчикель впервые был опубликован в 1934 г. и потом неоднократно переиздавался.

«Титуло из Тотоникапана» – еще одна хроника индейцев майя-киче, из местности Тотоникапан, расположенной в западной части горной Гватемалы. Оригинал рукописи на языке киче, записанный латиницей, датируется серединой XVI века. Однако документ впервые стал известен только в XIX веке, когда индейская община предъявила его в суде, пытаясь защитить свои земли. Тогда же его скопировал и перевел на испанский язык местный священник, после чего эта версия оказалась в Европе, где и была опубликована. В 1950 г. мексиканский исследователь Адриан Ресинос отметил сходства и различия между «Титуло из Тотоникапана» и «Пополь-Вух». Оригинал документа на языке киче долгое время считался утерянным, пока его не обнаружили в селении Йаш.

Подобные исторические свидетельства возникали отнюдь не случайно. В виде устного текста они издревле существовали у различных групп майя, представляя собой «официальные» истории соответствующих племен. Помимо важных для нас легендарных или мифологических сведений, они рассказывали о происхождении разных племен, схему родственных отношений, а также историю странствий и расселения народа на той или иной территории. В период колониального передела земель индейцы вынуждены были представить властям записи этих текстов. Они наивно полагали, что для испанской администрации и обретшей «независимость» креольской элиты документы станут убедительным аргументом в поддержку исторических прав индейцев на общинные территории. Однако реальным результатом попыток аборигенов решить проблему в правовом поле стало то, что они лишились и документов, и земель.

Итак, почему древнее свидетельство на право землепользования, как его представляли индейцы майя, стали вдруг называть библией? Тому есть несколько причин. Во-первых, книга начинается именно с изложения версии сотворения мира и человека. Причем она неуловимо напоминает ветхозаветную и по содержанию, и даже стилистически. Сходство устанавливается по нескольким ключевым сюжетам, связанным в первую очередь с космогонией. И в этом смысле содержание «Пополь-Вух» сходно не только с Библией, но и с аналогичными памятниками, происходящими из самых разных частей Древнего мира и созданными другими народами. Неслучайно множество исследователей занимаются исключительно тем, что составляют группы «мифологем» – сходных сюжетов, существующих в неродственных культурах.

Церковь в Чичикастенанго, Гватемала. Была построена испанцами поверх древней пирамиды майя. Сюда и принесли индейцы киче оригинальный текст «Пополь-Вух», попросив монаха-доминиканца Франсиско Хименеса перевести его на испанский язык.

Фото из личной коллекции автора

Вместе с тем, как и остальные тексты из этой серии, «Пополь-Вух» сочетает в себе несколько исторических и легендарных традиций (общую мезоамериканскую, майяскую, тольтекскую). Было бы неосторожно рассматривать сведения из эпического произведения киче как непререкаемую истину, что порой делают некоторые западные исследователи. Однако памятник предоставляет и немало полезной информации, отражающей исторический, социальный, религиозный и духовный аспекты картины мира у этого народа группы майя.

Но если проанализировать любой набор присутствующих мифологем, то становится очевидным, что они неизбежно отражают вполне материальные реалии древней жизни, которые с точки зрения истории достаточно быстро утрачивают актуальность и переходят в общественном сознании в состояние ирреального – «иной реальности». В результате древний миф обретает удивительную способность сочетать очень конкретные сведения о всевозможных аспектах жизни и мировоззрении народа. А то, насколько похожи схемы возникновения мира в разных культурах, неизбежно приводит нас к выводам об общечеловеческих истоках мировосприятия, основанных на психофизиологии и эволюции мышления.

«ПОПОЛЬ-ВУХ» И СОТВОРЕНИЕ МИРА

«Пополь-Вух» – достаточно сложный, но наиболее полный документ. В тексте изложена последовательность событий, которые как бы следуют одно за другим, но зачастую не связаны между собой. Сюжетные линии в нем и вовсе смешиваются. Промежутки между событиями в повествовании мифа опускаются как не имеющие значения, и это, естественно, приводит к тому, что читатель теряет ощущение достоверности и логичности повествования. Однако ему может помочь особый подход: он заключается в том, чтобы выделять по одной сюжетной линии и избирательно выстраивать в ряд только те события, которые раскрывают единую тему. Это позволяет получить достаточно яркое представление о реальной истории и мироустройстве майя, скрытыми за кажущейся нелогичностью мифа. Так, историю майя-киче начинает тема сотворения мира.

Вступление: древняя история киче, «написанная при христианстве»

Подлинная книга о Прародительнице и Прародителе, о том, как совершилось возникновение всего: «неба и земли; как были образованы и обозначены четыре ее угла и четыре главные точки; как она была расчленена и как было разделено небо; и была доставлена веревка для измерения и натянута в небесах и на земле, на четырех углах, на четырех главных точках, как это было названо Создательницей и Творцом, Матерью и Отцом жизни и всех сотворенных вещей, теми, кто создал дыхание и создал мысль, теми, кто дает рождение детям, теми, кто бодрствует над счастьем народа, детьми света, сыновьями света, теми заботливыми мыслителями, кто размышляет над благополучием всего, что существует в небе, на земле, в озерах и море».

Герои «Пополь-Вух» – первая пара близнецов, которые превратились в обезьян.

Частная коллекция «Сан-Хорхе». Фото Г. Борисовой

Часть 1: сотворение мира и мироустройство

Не было ничего – только Созидательница Великая Мать и Творец Великий Отец (единые Тепеу и Кукумац) в бесконечных водах. В небе – триединое божество Сердце Небес – Хуракан. В некоторых мифах он появляется в качестве одноногого бога ветров. Именно это майяское триединое божество подарило человечеству слово ураган, пришедшее в русский язык через испанский и французский.

От Сердца Небес во мраке приходит слово, и мир начинает поэтапно создаваться. Возникают Великие предки – бабушка Шмукане и дедушка Шпиакок. Они еще в темноте пытаются создать человека. Однако им противостоит Владыка тьмы Вукуб-Какиш, благодаря блеску своих убранств претендующий на роль Солнца. Тем не менее появляется первая пара героев, божественные близнецы Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу. Сама тема «божественных близнецов», лежащая в основе «Пополь-Вух», представляет одну из распространенных мифологем. Близнечный миф всегда связан с происхождением племени. Попутно братья выступают завоевателями, культурными героями, прародителями, а также воплощают астрономические и календарные циклы.

Версия их истории в «Пополь-Вух» наиболее цельная для культуры майя. Хотя сцены этого мифа широко представлены и на расписных керамических сосудах классического периода, в росписях пещеры Нах-Тунич, в текстах Дрезденского и Мадридского кодексов в других мифах.

Согласно «Пополь-Вух», появление близнецов при создании мира олицетворяет возникновение полноценного человека и общины. В рамках легендарной «хронологии» близнецы действуют до появления времени и календаря, то есть «пока не рассвело» – до выхода Солнца и Луны. Однако сами близнецы и противостоящие им владыки преисподней уже носят календарные имена, что само по себе означает становление новой эпохи, характеризующейся счетом времени. В мифе братья отождествляются с Солнцем и Луной. Неслучайно их история выступает в качестве самостоятельного повествования во второй части «Пополь-Вух». Появление близнецов связано лишь с одной божественной парой предков, и это бабушка Ишмукане[19]19
  Ранее упоминалась «бабушка Шмукане», а теперь «Ишмукане». Это не опечатка, в источниках нет единого написания. Дело в том, что в письменных иероглифических текстах знак читается как [ИШ]. А вот уже позже звук [И] редуцировался, и осталось только шипение.


[Закрыть] и дед Ишпиакок (слово майя мук означает «спрятанный, схороненный под землей»). Они же характеризуются в тексте как астрологи и колдуны.

Итак, от первопредков в темноте безвременья появляется первая пара близнецов с календарными именами Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу. В них закодировано одно из названий Млечного Пути – ах’-поо-у, или ах’-пу, что означает «юноша», «человек, достигший брачного возраста», то есть имеющий материнское имя.

У Хун-Хун-Ахпу родилось два сына: Хун-Бац (1 Бац) и Хун-Чуэн (1 Чуэн), которые стали актерами, художниками и музыкантами. Несмотря на тяжелую жизнь, они достигли большой мудрости и овладели множеством умений. Их имена также носят календарный принцип и построены на игре слов. По сути, у обоих было одно и то же имя – поскольку оба они соответствовали названию 11-го дня двадцатидневки: Бац или Чуэн, что означало «обезьяна-ревун» и «ремесленник». Причем и имя 1 Бац, и имя 1 Чуэн соответствуют 11-му дню двадцатидневки – это календарное имя бога-покровителя ремесленников, к которому за помощью обращались музыканты, певцы, резчики по камню. У астеков его носит бог Шолотль – близнец бога Кецалькоатля, что только подтверждает исключительную архаичность мезоамериканского близнечного мифа.

Таким образом, с одной стороны, сыновья первой пары близнецов (старшие братья героев), превратившиеся в обезьян, также были, по всей видимости, близнецами.

От плюнувшего в ладонь плода дерева Ш-Кик родила еще одну пару героев-близнецов с именами Хун-Ахпу и Шбаланке. Имя первого Хун-Ахпу обычно переводят по одному из значений схожего слова ах пух – «охотник с сербатаной» (выдувной трубкой). Вместе с тем название дня киче хуахпу соответствует самому почитаемому 20-му дню календаря, называвшемуся в других регионах Ахау, что означает «владыка». В иероглифических текстах, то есть в доколумбовы времена, этот персонаж носил имя Хун-Ла – «Один Владыка». Хотя, похоже, оно также повторяет нейтральное «человек, достигший брачного возраста». Имя второго из близнецов Шбаланке буквально означает «Ягуарчик». В иероглифических текстах это божество появляется с именем Йаш Бол – «Новый Ягуар». Не исключено, что в позднем «Пополь-Вух» слово йаш сократилось до частого уменьшительного префикса, и речь идет все о том же «Новом Ягуаре».

Согласно тексту, отцом Хун-Ахпу и Шбаланке представали оба брата, Хун-Хунахпу и Вукуб-Хунахпу, что соответствует древней системе родства, в которой для детей папа и его брат именуются одним термином – «отец». Этих детей, по матери, то есть «по крови», принадлежавших чужому роду, невзлюбили и бабушка, и старшие братья, продолжавшие развлекаться музыкой и танцами. Мать Хун-Хунахпу с самого начала отстаивала право наследования за старшими детьми Хун-Ахпу, с трудом соглашаясь на уступки. Старшие братья плели постоянные интриги, пытаясь опозорить и погубить младших, неустанно занимавшихся хозяйством и охотой из сербатаны.

Поэтому первое, что сделали героические близнецы, – избавились от бесполезных старших братьев-музыкантов. Их основным оружием стала хитрость. Они заманили тех на дерево, которое вдруг выросло до неба, а затем с помощью магии превратили их в обезьян. В этом виде Хун-Бац и Хун-Чуэн стали покровителями актеров, музыкантов и даже писцов.

Герои-близнецы обижают Владыку тьмы, действуя по приказу верховного божества, создающего мир, по имени Сердце Небес. Стреляя из трубки, они выбивают ему зуб, разворотив всю челюсть. Тот в страданиях отправляется к целителям – старице и старцу, а они выдирают у несчастного все зубы и различные части тела и блестящего убранства. В результате Вукуб-Какиш обижается на светлые силы и умирает. Близнецы же совершают еще несколько полезных подвигов, обустраивая землю.

Часть 2: «Книга мертвых»

Создание мира происходит в темноте. Сыновья, рожденные от Шпиакок и Шмукане, продолжают род с переменным успехом. Вукуб-Хун-Ахпу оказывается бездетным, но, в соответствии с древней системой родства майя, для детей брата он считается отцом, что обосновывает логику дальнейших событий.

• Отец героев (из первой пары близнецов) олицетворяет существование до создания племенной истории. Пара Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу появляется от Великой Бабушки Шпиакок и Дедушки Шмукане.

• От Хун-Хун-Ахпу рождаются, казалось бы, гениальные дети Хун-Бац и Хун-Чоуэн, которые играли на флейте, были художниками и ювелирами, были мудрецами и даже предсказателями.

• Сами же Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу не занимались ничем, кроме игры в мяч и кости. Двенадцать владык Шибальбы устали от шума и отправили посланников – четырех сов – за братьями, чтобы призвать тех к порядку, а заодно отнять снаряжение для игры (наколенники, перчатки, нашейники, шлемы, маски и сам мяч).

• Близнецы Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу отправились в Шибальбу, велев мудрым братьям играть на флейте, приглядывать за бабушкой и беречь припрятанное снаряжение. Однако быстро погибли, даже не дойдя до главных испытаний. Их головы, согласно древним представлениям, проросли в виде плода дерева.

Глиняная голова зловещего персонажа из Шибальбы. Горная Гватемала. Раннеклассический период.

Частная коллекция «Сан-Хорхе». Фото Г. Борисовой

• Мы знакомимся с любопытной девушкой Ш-Кик (Иш-Кик – буквально «кровинка») из рода Кучумакик, то есть из недружественного племени Шибальбы. Чудесный плод волшебного дерева. Происходит непорочное зачатие – через плевок от головы Хун-Хун-Ахпу.

• Ш-Кик является к матери Хун-Хун-Ахпу, отца своего будущего ребенка, бабушке Хун-Баца и Хун-Чуэна, и заявляет о своих правах. Та устраивает ей испытание, заставляя добыть маис для еды, и соглашается принять будущих внуков.

• Рождаются близнецы Хун-Ахпу и Шбаланке, которые занимаются охотой из выдувных трубок. Мудрые, но почему-то «завистливые» старшие братья пытаются избавиться от чуждых по крови матери и нарушающих родовые запреты родственников, не пускают их в дом, оставляют в сельве и морят голодом.

• Младшие мстят и обманом загоняют старших на дерево (южное мировое древо кан-те), а оно вдруг вырастает до неба. Мифологема вырастающего дерева-кормилицы характерна для Южной Америки и пришла в регион с деревом какао, из которого и растут головы умерших. Бесполезные Хун-Бац и Хун-Чуэн и превращаются в обезьян, что неожиданно веселит бабушку. Так были опозорены души высокомерных артистов и художников.