Текст книги "Мифы майя. От жертвоприношений и священного какао до книги «Пополь-Вух» и подземного царства Шибальбы"

После того как запах курящегося дыма от зажженной смолы одурманил владык Шибальбы, совы-связники вынесли девушку на поверхность земли и показали путь спасения. Та отправилась прямиком к бабушке Шмукане, настаивая на том, что является женой умершего Хун-Хунахпу. После испытаний бабка вынуждена была ее принять, несмотря на козни Хун-Баца и Хун-Чуэна.

9. Описание физической картины мира продолжается построением социальной картины, на смену которой приходит картина историческая. Эти описания становятся все сложнее и детальнее по мере развития общества. Следует заметить, что рассвет, а вместе с ним возникновение человека, авторы «Пополь-Вух» постоянно отодвигали в связи с изменением социально-исторического миропонимания.

10. Чтобы придать гармонию картине мира, важно было установить явные и скрытые связи между всеми ее элементами.

Итак, мир стал действительностью, после того как ему дали описание далекие предки человека. Он быстро насыщался все новыми и новыми понятиями, в том числе и для предметов, наиболее важных в хозяйственной деятельности человека. Авторы «Пополь-Вух» понимали, что основное преимущество возникновения речи было в том, что она позволила перейти к более надежному обеспечению пищей, а это помогло выживать растущему населению.

В «Пополь-Вух» прослеживается и развитие социальной системы – от возникновения системы родства до государственной структуры. Создаваемая картина мира включала в себя элементы, регулирующие брачные отношения и социальную организацию. И то и другое расценивалось как часть постоянного мира, и потому правила здесь считались такими же обязательными, как и все прочие законы. Если преступить их и отойти от описанных систем, мироздание могло полностью разрушиться. Именно поэтому все происходящее в мифологическом времени приобретает характер закона, воспроизводимого во все последующие эпохи.

Первые мифы о мироздании всегда самые простые. При переходе к классовому обществу картина мира разукрашивается деталями, создающими вид эклектичности произведения, что отчетливо заметно в колониальных текстах майя Гватемалы.

Таким образом, Сотворение Мира, схематически обозначенное в «Пополь-Вух» и детализированное в иных текстах майя, соответствует активной интеллектуальной деятельности человека, сумевшего описать доступными средствами этот мир как целостную живую систему. Она становилась все более сложной и детализированной по мере того, как усложнялась деятельность человека и развивалось общество.

Итак, можно подвести итог: мир в представлениях майя создается в определенной последовательности. Слово – пространство (земля, вода) – время (Солнце и светила) – человек (его чувства, способность к познанию и созиданию) – общество (дети, порядок в отношениях людей, социальная структура).

Глава 3. Человек: плоть и кровь, маис и какао. Мировое древо

Как уже упоминалось, спустя целых пять столетий христианства нынешние потомки древних майя, живущие в горных селениях Гватемалы, по великим праздникам приходят в католический храм, где причащаются вовсе не хлебом и вином, а маисом и какао.

Тамалес из кукурузы и чашка какао – до сих пор этот набор продолжает воплощать древнее «причастие» майя.

Фото из личной коллекции автора

Кстати, в самые суровые годы кровавой конкисты, когда корабли с продуктами и вином из Испании не всегда доходили до Нового Света, испанцы тоже решили использовать в церкви для причащения именно какао. Объяснение такой замены выглядело странно: оно им «напоминало вино», хотя из множества местных фруктов было легко приготовить куда более похожие напитки. При этом вскоре последовал официальный запрет, что выглядит еще менее понятно… но только если не проводить аналогию с древней индейской традицией причастий.

Итак, что за индейский миф дает объяснение такому странному синкретичному обряду? В христианстве причастие хлебом и вином воплощает вкушение плоти и крови Христовой. У современных майя набор для причастия тоже должен, очевидно, воплощать «плоть и кровь». Те, что были дарованы людям божественными предками. Те, из которых был создан человек. Древние изображения на поминальных сосудах показывают нам подобные типичные сцены причастия. Рядом с троном правителя стоит блюдо, а на нем лежат кукурузные пирожки тамали, политые какао.

МАИС – ДАР БОГОВ

Легендам о происхождении маиса посвящены многие мифы. В «Пополь-Вух» основные события выстраиваются вокруг обретения маиса и создания из него человека. Это неслучайно, поскольку кукуруза – главное окультуренное растение практически всех американских индейцев, и она остается основой их пищевого рациона. С ее обретением изменилась вся жизнь в регионе. Люди перестали кочевать, стали жить в селениях и возделывать кукурузные участки – мильпы. У майя размер мильпы назывался хун-виник («один человек») и измерялся шагами.

Итак, маис, или кукуруза. Значение этого злака для большинства обитателей Америки очевидно, но, пожалуй, только у майя и их ближайших соседей он обретает «очеловеченный» образ. Безусловно, этот факт отражает тот самый древний, исходный антропоцентризм, присущий наиболее ранним картинам мира: все сущее неизбежно связано с человеком, похоже на человека, повторяет человека или же служит ему.

Выдающийся русский генетик Николай Вавилов, проводивший ценнейшие исследования в Мексике и Гватемале, еще в 1920-х гг. пришел к выводу о том, что первые культурные сорта кукурузы были выведены в горных районах именно этих стран. Естественно, что столь важное, эпохальное для жизни целого континента событие не могло не найти отражения в легендах и преданиях, рассказываемых потомками далеких селекционеров пятого тысячелетия до н. э.

Знаменитая фигурка майя, изображающая «юного бога маиса». Некрополь о-ва Хайна, позднеклассический период. Мексика, VII–IX вв.

The Metropolitan Museum of Art

Кукуруза составляла основу жизни индейских народов, и потому в мифах о происхождении людей появление этого злака неразрывно связано с созданием человека. Так, в легенде народа майя-киче «Рождение маиса» повествуется о его «божественном» происхождении. Однако создатели злака – хоть и обожествленные, но все же предки по крови народа майя-киче: Великая Бабушка Ишмукане и Великий Дедушка Ишпиакок, трудившиеся не на небе, а на земле.

В древних текстах майя рассказы о какао и маисе обычно приписывают к разделу о «дарах богов». Однако все не так просто. Конечно, в «библии» майя-киче «Пополь-Вух» они предстают одним из главных элементов образа «рая земного», куда давным-давно устремились голодные северные племена:

«Это было еще перед тем, как солнце, луна и звезды появились над головами Создательницы и Творца.

Из Пашиля, из Кайала, как именовались (эти страны), появились желтые початки кукурузы и белые початки кукурузы.

Вот имена животных, доставивших эту пищу: лисица, койот, попугай и ворона. Эти четыре животных принесли известия о желтых початках кукурузы и о белых початках кукурузы. Они сказали (Создательнице и Творцу), что они должны идти в Пашиль, и они показали им дорогу в Пашиль.

И так они нашли пищу, и это было то, что вошло в плоть сотворенного человека, созданного человека, это была его кровь, из этого была создана кровь человека. Так вошла кукуруза в (сотворение человека), по желанию Великой Матери и Великого Отца.

И вот тогда они были исполнены радости, потому что они нашли такую прекрасную страну, полную удовольствий, изобилующую вкусными початками желтой кукурузы и вкусными початками белой кукурузы; изобилующую также прекрасным паташте (сорт какао) и семенами какао. Нельзя и перечислить, сколько там было деревьев сапоте, кавуэш, хокоте, тапаль, матасано, какое множество меда. Там было изобилие восхитительной пищи, в этих селениях, именовавшихся Пашиль и Кайала. Там была пища всякого рода, малая и большая, и растения малые и большие. И дорога к ним была показана животными.

И тогда, размолов початки желтой кукурузы и початки белой кукурузы, Шмукане изготовила девять напитков, и из этой пищи пришла сила и плоть, и из кукурузы были созданы мускулы и сила человека. Вот что сделали Великая Мать и Великий Отец, Тепеу и Кукумац, как именовались они»[28]28
  Пополь-Вух; Родословная владык Тотоникапана.


[Закрыть].

Странствия Создательницы и Творца и обретение маиса появляются в разных версиях мифа. Одна из них относится к временам так называемых странствий, когда предки майя-киче покинули легендарную родину Тулан и в поисках лучшей жизни двинулись навстречу солнцу. Им указывала путь утренняя Венера. Им показывали дорогу Гуакамайя и Ягуар. Дошли они до новых земель, где сельва изобиловала дичью, а водоемы – рыбой. Но боги вели людей дальше. Дошли до вулканов – и это стало знаком. Все обрадовались. Но начал забываться древний язык, начала забываться и вера предков. В странствии не было места для общения с богами. Наступил голод, многие изнемогали от усталости и болезней, порой подходила к концу даже жертвенная смола для курений пом.

Странники забеспокоились и попытались обратиться к богам. Но те не явились, не дали знака. Пришлось людям из Тулана брести из последних сил дальше.

Меж тем в местности Пашиль, в глубокой пещере Ишмукане и Ишпиакок готовили мильпу.

«Уже сложили они в мешочек заветные восемь частичек, из которых через восемь дней должно было родиться новое растение. Кремниевым ножом уже была вырыта ямка в земле. Теми восьмью частицами были: кусочек золота – в нем цвет и богатство; капля молока оленихи Кех – чтобы вышла сердцевина будущего зерна; коготь ястреба Шик – чтобы передать способность к перемещению; капля крови пумы Кох – чтобы придать стойкость; позвонок енота – чтобы сделать растение выносливым, поскольку енот живет в любом климате; кончик пера с убора индейца – чтобы вложить жизненную силу; наконец, кусочек зеленого нефрита – чтобы придать этому зерну дыхание вечности. Все это завернули великие прародители в узел из змеиной шкуры – чтобы передать зерну свойство заново рождаться каждый год. Встали на колени и опустили все это в ямку»[29]29
  Пополь-Вух; Родословная владык Тотоникапана.


[Закрыть].

С восходом солнца показался росток. Блестящий зрачок огромного глаза, что зовется небом, направил на него свой лучистый взор. И в тот же миг самки зверей почувствовали, что принесут потомство. На маленький листочек в форме копья упала капля росы. Радуга, растворившаяся в капле, несла в себе души новых людей.

Маис появился!

Вскоре подталкиваемое ветром растение начало гордо раскачиваться под тяжестью двух початков – совсем как счастливая мать с близнецами на руках. Ишпиакок послал навстречу путникам четырех гонцов с зернами, которые должны стать их пищей. Великая Бабушка Ишмукане разожгла огонь, чтобы сварить первые маисовые зерна. Вареные зерна превратятся в вязкую массу, а из массы приготовятся девять напитков. К напиткам добавят кровь тапира и змеи – они станут плотью будущих поколений.

Когда же весь маис был перемолот, Великая Бабушка по волшебному рецепту приготовила смесь. Затем Великий Дедушка взял тесто в свои руки и начал лепить из него тела четырех полубогов: Балам-Акаба, Балам-Киче, Махукутаха и Ики-Балама, которые и стали основателями племени киче.

Закончив свой труд, усадил Великий Дедушка вылепленных людей рядком в тени краснолиственного дерева и, вдыхая жизненную силу дня, направил им в лица божественное дыхание – и оживил их.

Так было создано прекрасное растение кукуруза, а заодно и люди.

Эти версии мифов хранят в себе память о далеких странствиях племени еще до обретения своих земель. И, казалось, речь идет о том, как бредущий откуда-то с севера народ получил свои главные пищевые продукты, позволившие создать цивилизацию. Причем в тексте «Пополь-Вух» упоминается лишь состав плоти – маис. Миф пришедших с севера киче говорит о крови тапира и змеи. Однако если судить по иным источникам, то кровью первых людей было какао!

Сохранилось немало мифов, которые можно объединить в отдельную группу под названием «происхождение маиса», причем он всегда воспринимается как дар божественных предков-создателей, обитающих в пещере.

Согласно версии индейцев майя-мочо из штата Чьяпас, некогда все обитатели Земли искали маис, который хранился под землей в пещере. Разные звери и насекомые пытались до него добраться, но удалось это только муравью. Тот попытался вытащить зерно через трещину в земле, для чего «раздул свою грудь и зад». Однако тому воспротивился владыка горы, который из вредности еще и перетянул его раздутое тельце ремнями. Но на помощь муравью, связнику между мирами, пришла Красная Молния, расколовшая гору своим лучом и высвободившая маис. Так муравьи стали носильщиками: они перетаскали из горы все зерна, а заодно прихватили и фасоль. И наступило на земле всеобщее счастье.

Этот миф лишь косвенно указывает на маис как дар богов, однако отражает еще и древний агротехнический прием. В 1920-е годы русский биолог Николай Вавилов выяснил, что совместный посев маиса и фасоли удобряет почву и повышает урожайность.

Миф постоянных соседей майя, индейцев пипиль, под названием «Белый маис» представляет одну из «жертвенных» версий появления кукурузы. Любопытную, как и все женщины, девушку заманивают перспективой знакомства с красивым юношей. Она упорно идет по его следу, пока не обнаруживает его в пещере, сидящим на троне в накидке из перьев. Он оказывается Владыкой Летучих Мышей, и это однозначно указывает нам на то, что девушка оказалась в потустороннем мире, где обитают божественные предки. У молодых людей, как положено, случается большая любовь, после чего девица возвращается из преисподней домой. Во дворце отца-правителя она рождает сына, больше похожего на летучего мышонка. И тут наступает катастрофа: в стране исчезает все зерно, и приключается голод, причину которого, естественно, все видят во грехе девушки. Папаша выгоняет несчастную из дому, с наказом найти хоть одно зерно и угрозой расправиться с ее сыном в случае, если она ослушается. Та в рыданиях возвращается в пещеру, где отец ребенка владыка Летучий Мыш дает ей дельный совет: вырвать и посеять в землю ее собственные белые зубы. Юная мать так и поступает – из ее зубов всходит великолепный маис с огромными початками. Начинается сытая жизнь, народ счастлив. Девушку прощают и постановляют считать героической матерью, которой предки вручили этот прекрасный дар для спасения племени. Кстати, слова «зерно» и «зуб» (обычный, не коренной и не клык) на языке майя передаются одним словом ко (чо). Естественно, что в древнем письме для передачи этого слога служил один иероглиф. Таким способом, обыгрывая особенности языка, у майя, как и во многих культурах древности, создавались так называемые «тайные» тексты, имевшие, казалось бы, всем понятный смысл, но скрывающие и еще один, иной, который могли понять лишь посвященные.

КАКАО – ТОЖЕ ДАР БОГОВ

С маисом в мифах все достаточно ясно, а вот вопрос с какао оказался несколько сложнее.

Любопытная легенда о происхождении какао сохранилась в Сальвадоре у индейцев ленка – близких соседей майя. Частично она перекликается с текстом «Пополь-Вух».

Однажды люди решили собраться в месте под названием «Обезьянья тропа», чтобы ночью почтить «покровителей письменности и торговли». И тут с неба начал с треском спускаться огромный огненный шар. Народ, естественно, с ужасом разбежался по домам, а шар с грохотом упал прямо на обезьяний лес. Земля задрожала, в сельве начался пожар, а всё поблизости затопило водой. В результате катастрофы погибло множество людей, животных и деревьев, а те, кто выжил, стали сильно болеть. В общем, лес стал проклятым, а ритуалы пришлось перенести на новую территорию. На месте катастрофы оставалось только провести обряд прощания.

Так выглядит содержимое плода какао – сочная свежая мякоть, в которой находятся зерна. Путник мог сорвать плод с чужого дерева, чтобы выпить мякоть. Но зерна следовало оставлять в кожуре под деревом. За кражу семян наказывали смертью.

Фото из личной коллекции автора

Но когда люди собрались в сельве для официального прощания, случилось чудо. Из ямки, куда некогда ударили гром и молния, родилось дивное дерево. Оно выросло на участке сгоревших каучуковых деревьев туно, совершенно новое, какое никто никогда прежде не видал. Его назвали канкау – «священное дерево, упавшее с неба». Из его плодов местные жители научились делать снадобья и еду. Когда соседние народы услышали о небесном дереве, они отправили мудрецов, чтобы попросить его семена. Ленка были щедры и потому подарили их всем тем, кто пришел подивиться новому дереву. Видя их щедрость, чудесное растение пустило еще больше плодов с семенами, не только на ветках, но и на стволе.

Можно предположить, что речь идет о падении некоего метеорита – оно описано достаточно детально. Однако сама история перекликается с мифом об обретении людьми маиса, где решающую роль сыграла «Красная Молния», которая превратила реальный факт в мифологему. Причем обе версии небесного вмешательства касаются «главных» растений, подаренных людям богами.

В современном мире уже все, наверное, знают, что любимые шоколадки и знакомое нам с детства какао оказались на нашем столе благодаря индейцам майя. Это они придумали, как получать из зерен какао шоколадную массу и использовать ее в приготовлении питательных блюд, напитков и лакомств. В древности эти зерна служили индейцам валютой и символизировали богатство. Еще из какао делали лекарства. А вот напиток какао сопровождал умерших в «большом пути» на том свете. Висящий на дереве плод какао символизировал готовую возродиться душу. А еще початок воплощал понятие математического нуля, означавшего пустоту или начало всего – и времени, и самой жизни. На практике коричневые зерна служили майя своеобразными счетами, где два десятка зерен позволяли считать миллионы.

Словом, исключительное значение какао в жизни древних майя очевидно. Однако во всей Мезоамерике не найдено ни одного прямого мифа о его происхождении! А ведь именно он должен бы считаться одним из самых древних и главных. В результате пришлось собирать буквально по кусочкам, как фрагменты мозаики, самые разные легенды, обряды, археологические находки, хроники, в которых в той ли иной форме говорится о таинственном какао. Не исключено, что даже упоминание какао в его мистических значениях было строго табуировано. Итак, что удалось собрать?

Францисканский монах Диего де Ланда, самый известный испанский хронист XVI века, писал, что майя полуострова Юкатан незадолго до испанского завоевания странным образом поклонялись сразу нескольким божествам-покровителям какао: «В месяц Муан те, кто имел плантации какао, устраивали праздник богам Эк-Чуах, Чак и Хобниль, которые были их покровителями. Они шли в имение одного из них, где приносили в жертву собаку с пятнами цвета какао, жгли идолам свое курение, приносили в жертву игуан голубого цвета, особые перья одной птицы и другую дичь; они давали каждому служителю ветвь с плодами какао»[30]30
  Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. М.-Л., 1955.


[Закрыть]. Среди этих божеств особо выделяется Эк-Чуах («Черный Скорпион»), причем в том или ином виде он упоминается у разных групп майя, что доказывает его чрезвычайно древнее происхождение. На изображениях того времени его легко узнать по длинному черному носу.

Любопытно, что, несмотря на упоминания какао в иероглифических текстах, хрониках и мифах и на его присутствие в изображениях на древних памятниках, само растение на полуострове Юкатан полностью исчезло. После того как здесь появились испанцы, оно не произрастает даже в диком виде. То есть реальная современная ситуация сильно отличается от древней. В регионах, где какао перестали выращивать, пришлось, видимо, полностью забыть или изменить и соответствующие мифы. Но о прошлой жизни свидетельствуют древние памятники.

В Какаштле, странном городище центральной Мексики с росписями в стиле майя, многие архитектурные и живописные детали как бы воспроизводят легендарную прародину. В одном из храмов, спустившись по ступеням, человек оказывался у настенной росписи, где был изображен тот самый черноносый бог-торговец Эк-Чуах. С ним рядом мы видим дерево какао, на котором расположилась яркая птица гуакамайя. Сам Эк-Чуах покрыт ягуаровой шкурой, у него лапы ягуара – совсем как у древней богини. Надо сказать, что практически прямо под этой росписью у подножья лестницы были обнаружены захоронения. То есть дерево какао с архаических времен воплощало возрождение душ умерших.

Зернотерка – главный предмет для любой хозяйки майя и в древности и сейчас. В мифах зернотерке относится важное место – у нее есть душа, и она живет своей жизнью.

Фото из личной коллекции автора

В вопросе происхождения какао и его роли в верованиях майя нельзя не упомянуть мифы соседей майя из центральной Мексики – они и нашли отражение в росписях Какаштлы. Они более логичны в оценке сакрального значения какао. В Толлане, прародине тольтеков, «было изобилие деревьев какао разных цветов, и назывались они шочикакаоатль»[31]31
  Krickeberg W. Mitos y leyendas de los Aztecas, Incas, Mayas y muiscas. Mexico, 1971.


[Закрыть]. Один из таких мифов связан с именем Пернатого Змея – Кецалькоатля (Кукулькана в версии майя). Это один из главных героев мезоамериканской мифологии. Вместе с тем в тольтекской истории существовал и вполне реальный персонаж с тем же именем. Согласно преданию, правитель Кецалькоатль после череды долгих дворцовых интриг ушел в море, на восток, – но обещал вернуться. Между тем оставил он людям несколько полезных заветов. Одним из них стало обещание благоденствия тем, кто выберет рай Тлалокан – теплую страну с влажным дождливым климатом и обилием фруктов, а также вызревающими на деревьях плодами какао. На древних сосудах сохранились изображения этого рая. Покидая город, Кецалькоатль доверил сокровища некой принцессе, однако враги захватили ее в плен в надежде выведать, где они спрятаны. Она ничего им не рассказала, и ее убили. Ее кровь напитала землю, куда она пала – на этом месте выросло дерево какао, плод которого стал считаться даром бога. Дар его оказался горьким, как страдания умершей из-за любви девушки, а также сильным, как ее отвага, – и красноватым, как пролитая жертвенная кровь.

В позднем комплексе тольтекских мифов можно отметить, казалось бы, противоречие во времени: с одной стороны, какао уже было в Толлане, а с другой, какао появляется из крови принцессы после того, как Кецалькоатль покидает Толлан. По всей видимости, до поздних времен дошли существенно искаженные древние версии мифа о прародине. Толлан следует рассматривать в качестве места божественных предков, тогда как исход Кецалькоатля (и смерть девушки) предстает как реинкарнационное перемещение между реальным и потусторонним мирами. Нужно также отметить, что ошибочное понимание слова «сокровища» в XVI веке ввело в заблуждение испанцев. Сокровища для мезоамериканцев – отнюдь не драгоценности, а некое хранилище вековой мудрости. Майя именовали племенные тайны словом «узел», так как в реальной жизни это был настоящий узелок из ткани, в котором могли храниться книги и сакральные предметы. Широкое распространение в Мезоамерике сюжетов о какао в разных вариантах, как и связь какао с кровью и жизнью, только доказывает глубокую древность этого мифа.

Отдельный вопрос: что за внезапно выросшее дерево, на котором исчезли в виде обезьян старшие близнецы? Судя по всему, в ранних версиях сотворения мира это должно было быть легендарное дерево какао. Но текст со временем отредактировали индейцы майя-киче. А их неслучайно именуют горными майя – они традиционно проживают в холодных лесах горных департаментов Гватемалы, где какао не растет. Самая комфортная для него высота – 600 метров над уровнем моря. Таким образом, привязанное к определенной экологической нише какао превращается для горных киче в элитный, привозной продукт. Это объясняет некоторая эксклюзивность упоминаний о какао в мифологической канве текста «Пополь-Вух». А вот маис, благодаря своей неприхотливости, становится основным элементом питания по всему континенту, на всех широтах и высотах. Несмотря на это, все помнят, что без какао жизнь невозможна.

Любопытно, что паташте (Theobroma bicolor), низкосортное дикое какао, упоминается отдельно от какао элитных сортов. Однако эта богатая горьким танином разновидность имела ничуть не меньшее значение. А возможно, и большее – так как обычные сорта не столь привередливы для выживания, как хрупкое и требовательное качественное какао.

Согласно все тому же тексту «Пополь-Вух», девушка Ш-Кик, набиваясь в невестки к вредной старухе, получает указание накормить ее сыновей и молит богов пищи, среди которых упоминает богиню Какао: «Штох, Шканиль, Шкакау[32]32
  Шкакау (X–Cacaw). «X» – это префикс, наподобие артикля, указывающий в именах, в частности, на женский род.


[Закрыть] – вы, что готовите зерно, и ты, Чахаль, хранитель пищи…»[33]33
  Пополь-Вух. Указ. соч.


[Закрыть] Правда, добывает девушка один лишь маис. Но зато Хун-Ахпу, один из божественных героев-близнецов, становится тем главным индейским агрономом, кто впоследствии выращивает деревья какао. В результате в мифе о происхождении человека в «Пополь-Вух» из легендарного прошлого проступает былая сверхзначимость какао, но эта линия вдруг обрывается, сводясь к хорошо понятной горным индейцам майя-киче теме маиса.

Дева со знаком «новое зерно» в руке. Дрезденский кодекс, с. 18.

SLUB Dresden, Mscr. Dresd. R. 310 (Public Domain Mark 1.0)

Подобные мифологические «нестыковки» лишь доказывают, что «Пополь-Вух», будучи достаточно поздним литературным памятником, сочетает несколько мифологических традиций, накопившихся за тысячелетия. И одна из них относится к глубокой архаике – это представления о том, что души умерших возрождаются в виде плодов-голов на мировом древе. Анализ разных источников позволяет понять, что изначально им считалось именно какао – мать-кормилица, чудесное дерево, дар богов.

А вот в «Пополь-Вух» идея переселения души предана через образ плода тыквенного дерева, что более понятно горным индейцам киче, которые вряд ли могли связывать свою жизнь с теплолюбивым какао. И напиток какао в качестве божественной крови для них столь же условен и мифологичен, как и вино в качестве «крови христовой» для носителей западной культуры. Хлебное дерево, на котором из тыквы-плода вырастает голова, выглядело для киче некой условностью, как это следует из текста. После того как владыки Шибальбы расправляются с близнецами-родителями, принеся их в жертву, они хоронят рядом лишь их тела. А вот с головами поступают иначе.

«“Возьмите его голову и поместите ее на дереве, находящемся около дороги”, – сказали Хун-Каме и Вукуб-Каме. И когда туда пришли и поместили голову Хун-Хун-Ахпу посреди ветвей дерева, оно, никогда раньше не приносившее плодов, внезапно покрылось плодами. И это тыквенное дерево – так оно зовется – и есть то самое, которое мы теперь называем головой Хун-Хун-Ахпу»[34]34
  Пополь-Вух. Указ. соч.


[Закрыть].

Таким образом, возникает новый бытовой миф – о том, как в хозяйстве стало использоваться калебасовое дерево. Оно повсеместно растет вдоль дорог, отличается лечебными и питательными свойствами. Кроме того, из больших круглых плодов до сих пор делают домашнюю посуду, шумовые музыкальные инструменты и даже игрушки.

Итак, главные владыки преисподней впали в задумчивость, так как не могли отличить голову от множества появившихся плодов, и постановили, что это дерево – волшебное.

«И владыки Шибальбы сказали:

– Пусть никто не смеет срывать эти плоды! Пусть никто не смеет подходить близко и садиться под этим деревом! – сказали они…

Голову Хун-Хун-Ахпу более уже нельзя было узнать, потому что она стала по виду совершенно подобной плоду тыквенного дерева…»[35]35
  Пополь-Вух. Указ. соч.


[Закрыть]

Авторы киче, редактировавшие миф, выбрали дерево, которое могло заменить какао по следующим признакам: оно долго живет, устойчиво, кормит, имеет множество плодов, напоминающих голову. И главное: как и дерево какао, оно плодоносит круглогодично, и плоды так же растут повсюду – на ветвях и на стволе. Так что подмена оказалась совсем не случайной. Чем закончилось это, мы уже знаем: появляется любопытная девушка Ш-Кик, которая беременеет от чудесного плода волшебного дерева, в результате чего и начинается история человечества.

Примечательно, что майя Юкатана сохранили более стертую версию о дереве с головами в одном из мифов пророчества о появлении испанцев: «Будет услышан шум деревьев с черными плодами, похожими на головы мертвых. Эти плоды, висящие как тыквы, будут съедены грифами…»

Наша версия о том, что горные индейцы майя-киче благополучно заменили какао тыквой по хозяйственной причине, отчасти подтверждается другим их текстом тоже колониального периода – так называемой драмой «Рабиналь-ачи». В 1850 году его записал латиницей, но на языке майя-киче житель гватемальского селения Рабиналь по имени Бартоло Сис. В 1862 году драма была опубликована.

В начале XIII века индейцы киче создали могущественное государство, где объединили несколько майяязычных племен: какчикели, рабинали и цутухили.

Мать-кормилица в виде дерева, увешанного плодами какао. Некоторые из них выглядят как человеческие головы. Тихоокеанское побережье Гватемалы, позднеклассический период.

Музей Пополь-Вух, Гватемала / Фото из личной коллекции автора

Драматические спектакли индейских обществ восходят к ритуальным и обрядовым действам – «танцам» и «песнопениям», о чем сохранилось немало свидетельств. Однако «Рабиналь-ачи» – единственный драматический сюжет, которому удалось пережить конкисту. И это свидетельствует об исключительной важности текста для индейцев, хотя она и может показаться не столь очевидной. Основной сюжет выстраивается вокруг борьбы правителя сына владыки Рабиналя против представителя знатного рода киче. В конце драмы воина киче приносят в жертву, и он погибает. Но именно он в глазах зрителей главный герой, на чьей стороне их симпатии и сочувствие.

Драма «Рабиналь-ачи» в древности считалась сакральным обрядом, в конце которого должен был гибнуть человек – и потому при испанцах ее сначала запретили, а потом превратили в своеобразный спектакль-танец. Весь текст – это монологи противников, по очереди оправдывающих свой народ и предъявляющих друг другу претензии. Содержание спектакля не меняется на протяжении веков, что позволяет нам «услышать» то, что было важно для индейцев киче в далекие времена их могущества. Поэтому «Рабиналь-ачи» – особый исторический памятник, который дарит нам нетронутые фрагменты забытых индейских мифов. Фигурирует в тексте и какао, в привычном смысле мерило достатка и богатства. Однако неожиданно появляется на первый взгляд странный пассаж, где пять мешков какао упоминаются в непосредственной связи с жертвоприношением:

 
«Вот кубок, из которого ты пьешь, – ведь это череп
моего родителя, череп моего отца я вижу,
рассматриваю я! Не сделают ли так же
и с головой моею, с черепом моим?
Его резьбой украсят, красками покроют
снаружи и внутри! И вот когда
придут в твои долины, горы
мои сыны, дети мои, чтоб торговать
пятью мешками пека и пятью мешками
какао с твоими сыновьями и детьми твоими,
то скажут сыновья мои и дети:
“Вот голова нашего предка, голова отца
нашего!” Так будут повторять об этом
все сыновья мои и дети в память
обо мне, пока светиться будет солнце!..
Вот кость моей руки, она да будет
палочкой, оправленною в серебро,
звучащей, шум производящей в стенах
высоких крепости обширной, вот
кость моей ноги, что превратится
в колотушку большого барабана-тепонастли
иль в колотушку малого, и дробь их
заставит задрожать и небеса и землю…»[36]36
  «Рабиналь-ачи» («Воин из Рабиналя») // Латинская Америка. 1991, № 7.


[Закрыть]
 

Драма «Рабиналь-ачи» явно связывает покупку или подношение мешков какао с так называемым «жертвоприношением» и поминальным пиршеством. Оно устраивалось в древние времена, когда умерший завершал «большой путь» по преисподней, душа высвобождалась, а очищенные от плоти кости предка доставались из захоронения. Считалось, что в этот день душа могла спокойно возродиться в потомке умершего. И в качестве поминания собравшиеся пили напиток какао, символизировавший живую кровь рода и бессмертие души. Кости покойника после этого хранились в узелке или ящичке. Доставали их лишь в особые дни поминания умерших. Именно такие верования легли в основу знаменитых мексиканских «дней мертвых». В Гватемале при проведении подобного обряда до сих пор поддерживается традиция запускать в небо воздушных змеев или воздушные шары.