Текст книги "Ветер и крылья. Развязанные узлы"

– Хм-м…

Филиппо задумался.

В чем-то Адриенна была права. С другой стороны…

– Если я так поступлю… это будет неправильно.

Адриенна безразлично пожала плечами.

Правильно, неправильно… какая ей разница, кто и что подумает? Она предлагала реальный выход… по крайней мере, ей не пришлось бы тратить время на тупую придворную возню.

– Адриенна, брак должен быть заключен. Потом, запирать вас где-то до семнадцати лет… это будет выглядеть странно. Я понимаю, что вы не станете мне изменять, но злые языки…

Адриенна кивнула.

Она бы действительно не стала. Но… кто и что скажет? А уж сколько всего придумают?

Она обязана быть рядом с его высочеством… потом величеством. Чтобы не было сомнений в законнорожденности ее ребенка.

– И потом… допустим, я вас отослал.

– Эданна Вилецци будет счастлива.

– Безусловно. Но опять же… пока ребенок не родится, да и потом… мне нужно будет несколько детей. Трое или четверо…

Адриенна кивнула.

Ну да.

Детей – делают. Не за один раз. И королева обязана находиться рядом с его величеством. Иначе…

Слухи, сплетни… потом можешь оправдываться, сколько тебе угодно будет, никто не поверит.

– Тогда у нас серьезная проблема.

Именно – у нас. Не порознь. Филиппо и сам не заметил, как это получилось, но девчонка на кровати из врага превратилась в союзника. А Адриенна мысленно поблагодарила прабабку.

Именно Моргана сказала, что Эрвлины думают только о власти. А если нет… им об этом не просто сказать надо – поленом по голове стукнуть, чтобы дошло. Вот, вроде как дошло.

Адриенна выглядела откровенно виноватой. Ну да, она не хотела, но так уж получилось…

– Я могу быть рядом с вами. И буду показывать влюбленность, и что угодно. Но… эданна Франческа… она не поймет.

Продолжать не требовалось.

И не поймет. И начнет устраивать истерики, и все остальное… Адриенна посмотрела на его высочество.

– Я не прошу удалять ее от двора. Или как-то обрывать ваши с ней отношения. Но ради ваших будущих наследников… пусть она ведет себя аккуратнее.

Филиппо насупился.

Его любовь… и попытка задеть? Или нет?

Вдали от эданны он становился похож на человека и даже вполне обучаем. Жаль, ненадолго.

– Не показывает на людях, насколько вы близки, – пояснила Адриенна. – Старается не избегать меня, это по меньшей мере странно, но ведет себя подчеркнуто почтительно… понимаете? Мне не нужно ее уважение или одобрение, но я полагаю, ей важно ваше счастье?

А вот в этом его высочество не сомневался.

– Да… ради меня…

– Вот. Не сомневаюсь, ради вас эданна готова на определенные… уступки? Ее ведь не просят отказаться от любимого мужчины, ее просят только не причинять вред вашим будущим детям.

Вот под таким углом его высочество этот вопрос не рассматривал.

– Вред…

– Меня эданне любить не за что. Но в случае открытого конфликта или вы поддерживаете меня и сильно обижаете любимую женщину – это плохо, – или вы поддерживаете ее и ослабляете позиции ваших детей. Ведь если вы не уважаете их мать, кто будет уважать принца? Ладно бы я была из знатной или богатой семьи. Тогда… да, за мной бы стоял род. А за мной – никого. Ни клана, ни денег… просто девушка с окраины королевства. Из этого можно сделать красивую сказку для простонародья, кстати говоря.

Его высочество задумался.

– Я поговорю с эданной. И придумаю, как все это лучше сделать… я рад, что вы идете мне навстречу.

Адриенна вздохнула.

– Я… мне это не так важно, как вам. Но я хочу жить в сильном королевстве. А этого можно добиться, только если действовать заодно. Я обязана показывать всем, что люблю и уважаю своего мужа. Его величество наверняка говорил, что, когда королевская семья крепка, она служит примером…

Дальше Адриенна не продолжала. Его высочество многое отлично додумал сам.

– Это верно. Я поговорю с эданной. Если вы согласны выполнять свои обязанности, я смогу ее убедить.

Адриенна вздохнула про себя.

Убедить!

Мальчик, да тебе достаточно просто приказать! Ты – принц, будущий король, а она просто продажная девка. Она за тебя зубами и когтями держаться будет, на любых условиях… твой отец это понимает, а ты – нет.

Именно Филиппо Третий и подсказал Адриенне, на что давить. Он своего сына знал.

А Адриенна…

Как же ей хотелось закричать, ударить, уничтожить…

Нельзя.

К сожалению – нельзя. Не все можно решить силой, а как иногда хочется… если бы вы только знали! Вот и сейчас приходится сидеть, разъяснять, уговаривать… тренироваться!

Филиппо Третий был безукоризненно честен.

Пока он жив, он поможет. Потом… потом эданна Франческа сделает все, чтобы подмять под себя его сына. Это не пойдет на пользу никому. Ни сыну, ни стране.

Придется Адриенне уже сейчас учиться манипулировать своим мужем, а мужу привыкать, что все будет именно так.

Сейчас, пока Филиппо Третий еще жив, еще в силе, он сможет повлиять на наследника.

Надолго ли этого хватит?

Кто знает. Но даже убивать эданну, к сожалению, поздно. Другая найдется. Еще более гадкая.

Кстати, вот с этим Адриенна была согласна. Филиппо Четвертый относился к той породе людей, которые не могут жить сами по себе. Своим умом…

Адриенна смогла бы, его отец мог, дан Рокко… да много кто! Живут они и живут себе. А этот выбрал себе хозяйку, да такую, что нормального человека с души воротит. Но уберешь ее – появится другая. От этой хоть ясно, чего ждать.

Бедный Эрвлин!

Да и себя Адриенне тоже было жалко. Хотя бы потому, что ее Филиппо никогда хозяйкой не выберет. Впрочем…

Если нет выбора – она будет учиться управлять супругом. А выбора уже сто лет ни у кого нет.

Глава 4

Мия

Пратто утопал в зелени.

Причем зелень многое говорила о его обитателях. Вот кто и что сажает на улицах города? У себя в палисадниках?

Кто-то высадит елку или можжевельник. Красиво, никто не спорит, но что с той елки толку?

Кто-то цветы. Тоже красиво, но много хлопот, а выгоды… разве что коза их пожует.

А вот Пратто утопал в яблонях.

Во всех садах, на всех улицах, везде, всюду…

А еще городок славился своим яблочным сидром, уксусом, вареньем из яблок же… ага? Практичный тут народ живет. И заодно – красиво же! Весной, когда яблони цветут. А потом наливаются плоды, и весь город пахнет спелыми яблоками, и это, наверное, очень вкусно. Жаль, Мия попала сюда в неудачный момент.

Сады уже отцвели. Яблоки еще не созрели. Жаль…

Итак, откуда же начать поиски?

Мия сильно не задумывалась. Она не была голодна, она недавно перекусила хлебом и ветчиной, поэтому могла себе позволить не искать кров и пищу сразу же. И направилась в церковь.

Кто бы сомневался: дом священника был рядом. Туда Мия и постучала.

Во дворе звонким лаем откликнулась собака.

Ждать пришлось недолго, священник вышел почти сразу.

Средних лет, среднего роста, со спокойной теплой улыбкой…

– Доброго дня… ньор?

– Здравствуйте, падре. – В Пратто Мия пришла в облике менестреля. – Меня зовут Мио.

– Я падре Исидоро Наполли, Мио. Что привело тебя ко мне?

– Благословите, отче.

– Да пребудет мир в твоей душе, чадо. Что привело тебя сюда?

Мия не стала юлить.

– Падре Наполли, друг попросил меня о любезности. Его родные некогда жили в этом городе, и он хотел бы знать, может быть, у него остались здесь близкие люди. А если нет, то хотя бы побывать на могилках, заказать молебен…

Падре закивал с полным пониманием.

А то как же? Молебен – это деньги, это хорошо… провинция ж! Одними яблоками сыт не будешь!

Мия это отлично понимала, потому в руки падре перекочевал симпатичный маленький мешочек с деньгами.

– Это аванс, падре…

Падре это понравилось еще больше.

– Как звали родных вашего друга, Мио?

– Ньор Пьетро Росса, ньора Октавия Росса. Их дочь, Анна Росса вышла замуж за мастера Гаттини. Еще у них были дети… Джульетта, Оливия, Пьетро-младший, Паоло… кажется, так.

Мастера Гаттини Мия трясла часа полтора, да и на память никогда не жаловалась.

Падре кивнул.

– Сейчас пойдем посмотрим книгу, но, кажется, я знаю эту семью. Правда, там остался только Пьетро Росса. Паоло уехал, девушки вышли замуж и тоже разъехались… вот, сейчас глава семьи – Пьетро-младший, как ты сказал. И еще брат Октавии жив, Джорджо.

– Благодарю вас, падре! – Мия даже поклонилась.

Вообще-то мог и не пустить. И ничего не сказать.

Бродячих менестрелей народ любит, а вот священники – не очень. Мешают, понимаешь, им менестрели паству обрабатывать. Ты им о Боге, о страхе, о геенне огненной (с гиеной не путать, хотя тоже приятного мало), а потом пошли они по своим делам, пришел менестрель – и развлек. И думают они уже вовсе даже не про Бога, а про любовь. Или про какие приключения…

Но этот падре, кажется, правильный.

Мия нащупала в кармане золотой лорин.

Надо будет сказать человеку спасибо… так, потихоньку. Чтобы никто не видел.

* * *

Лорин Мия оставила в церковной копилке. Не в руки же отдавать: странно, когда у менестреля такое богатство!

Оставила и отправилась по указанному адресу, искать дом с красной черепичной крышей. Белый такой…

Нашла не сразу. Но все-таки через час стучалась в нужные ворота.

– Кого там несет?

Тут явно гостей не ждали и радоваться им не собирались.

– Добрый день! – Мия решила импровизировать. – Я от мастера Гаттини.

– Чего?

– Ваша сестра, ньора Октавия Росса, вышла замуж. У нее была дочь, она вышла замуж за мастера Гаттини, – четко объяснила Мия. – Дальше поговорим или я на всю улицу орать буду?

Угроза сработала.

Калитка отворилась.

Перед Мией стоял крепкий такой, кряжистый старик.

Старость бывает разная. Бывают старики дряхлые, бывают все какие-то легкие, почти воздушные, а бывают и такие. Решительно приземленные.

Словно вырастающие из земли, словно ее продолжение. Словно одна из древних яблонь решила выдернуть корни, да и выйти… нет, яблоня не подходит, она все же ньора, а вот дуб…

Да, дуб – в самый раз.

Узловатый такой, серьезный…

Такой старик еще сорок лет простоит… то есть проскрипит…

– Добрый день, – вторично поздоровалась Мия.

– Менестрель, – скривился старик.

Мия развела руками.

– Уж простите. Так говорить мне – или как?

– Пошли в дом, – махнул рукой старик. – Соседи у меня любопытные до ужаса.

– Не боитесь, что украду чего? – не удержалась Мия.

– Вон туда посмотри…

Два здоровущих черно-подпалых кобеля Мию не напугали. Наоборот, она сделала шаг вперед.

– Цып-цып-цып…

И руку протянула.

Джорджо Росса, который уже было хотел пальцем покрутить у виска, молча опустил руку.

Он не удивился бы молчаливому рывку кобелей. И порванному в клочья менестрелю – тоже. Цып-цып?! Собакам?!

Очумел, болезный!

Но вместо рывка собаки заскулили, хвостами вперед полезли в будку… и явно демонстрировали, что хоть цып-цып, хоть кис-кис, хоть му-му… им – плевать! Они в домике!

– Ишь ты, – с каким-то даже уважением пробурчал старик. – Ну… пошли.

Мия послушно пошла за ним.

В доме оказалось прохладно, чисто и тихо.

– Жена умерла, дети разъехались, один живу, – пояснил Джорджо, хотя Мия об этом и не спрашивала. – Может, вот сын со мной поселится. Посмотрим…

Мия молча кивнула. Она не спрашивала, но…

Понятно, чего ее пригласили. С тоски-то еще не так взвоешь. Не то что с менестрелем – с собаками заговоришь.

Мия решительно достала из мешка футляр.

– Я перед вами буду виниться, ньор Росса. Соврал я вам.

– Да?

– Да. Меня не мастер посылал, а его клиент.

– Вот как?

– Он зеркало купил у мастера, а оно оказалось такое… с историей. Скажите, вам вот это зеркало ни о чем не говорит?

И Мия открыла футляр, показывая зеркало мастера Сальвадори.

Один из немногих предметов, которые она забрала с собой.

* * *

Несколько минут Мие казалось, что ньор Росса сейчас выхватит у нее зеркало, да и грохнет об угол. А потом еще сверху по осколкам потопчется. Понятно, позволять ему такого она не собиралась, но вдруг?

Осторожнее надо.

Зато сразу ясно: штучка ему знакома.

Наконец, ньор Росса отмер и разразился нехорошими ругательствами. Мия подняла брови.

– Не понял?

– Чего ты не понял, мальчишка?

– Мастер Гаттини упоминал, что зеркало ему от тещи досталось. А ей, надо полагать… не вполне хорошим путем? Если вы так ругаетесь?

– Тьфу…

– Ньор Росса, да вы не переживайте так! Я никому не скажу, мне самому важно знать, – принялась уговаривать Мия.

Она чутьем понимала: денег предлагать не стоит. Ни к чему. За такое предложение и ее выгонят, и зеркалом вслед запустят. Хорошо еще, если не ночным горшком.

– Вы поймите, такие вещи покупают… это ж зеркало работы мастера! А если оно краденое? Дан Бьяджи, – дану было уже все равно, а Мие хоть какая с него польза, – хотел его королю подарить, но вдруг оно краденое? Тогда ж головы никому не сносить!

Ньор Росса постепенно успокаивался.

Прошла пугающая краснота, выровнялся сердечный ритм, даже запах стал получше.

– Погоди, мальчишка. Сейчас…

Он накапал себе в рюмку какое-то лекарство, горько и резко пахнущее травами, залпом выпил.

– Достань там… закусить. И себе возьми.

Мия отказываться не стала. Поблагодарила и с удовольствием зажевала кусок вяленого мяса. Пусть кто другой конфетки-цветочки кушает, а она – хищница!

Кусок мяса ей! Можно побольше! И прожаренный…

– Это зеркало действительно Октавии подарили. Было дело.

– Да?

– Давно уж… лет сорок тому назад, кабы не больше… хорошо помню. Октавия тогда с даном Тициано Демарко закрутила. Да как!

– Как?

– Так, что эданна Демарко к нам приезжала… позора было – на весь город!

Мужчина смотрел куда-то в стену, говорил тихо… вспоминал.

Он помнил, как эданна Демарко плакала в гостиной, а мать ее утешала. Словно и не эданну, а самую обычную бабу, которой муж рога наставил.

Помнил, как кричала прибежавшая Октавия.

Как кричала на нее эданна: мол, чего ты добиваешься, дрянь?! Муж меня все равно не бросит!!!

Помнил скандал, от которого ежилась мать и ходил, ссутулившись, отец…

Помнил, как сестра ходила злая, словно оса, но потом…

Нехорошо это – лезть в чужую семью. Лад там или не лад, но все равно нехорошо. Люди и осудили. А когда их много… ну, тут поневоле получается так, что к ним надо прислушиваться. Может, если бы дан Демарко взял Октавию да и уехал куда?

Но – нет. Настолько он ее не любил. Побаловался, подарил зеркало, вот это самое, да и расстался. Октавия потом рыдала, два раза едва из петли вынуть успели… может, потому мать рано и померла, с такой-то доченькой! А потом сестричку замуж выдали за кузена – больше никто ее взять не соглашался. Она уж тоже померла, дочь осталась, Анна. Та замуж за Гаттини и вышла, зеркало с собой взяла.

А зеркало разбередило воспоминания.

Недобрые такие, тоскливые…

Ими Джорджо и поделился с Мией. Не все ж в себе таить… иногда выплеснуть тоже хочется.

Мия слушала, кивала. И подвела итог.

– Значит, зеркало не ворованное. Все равно… надо бы к дану Демарко дойти… вы ж понимаете, ньор Росса, такие подарки… Это серьезно.

Ньор Росса понимал.

– Сегодня пойдешь – али как?

– Пойду…

– Туда два дня пути. Если пешком… на юго-восток из города и иди себе. Дорога прямая.

– Спасибо, ньор, – поблагодарила Мия. – Вы уж не серчайте, что рану растравил… не хотел.

Джорджо только рукой махнул.

Неожиданно он почувствовал себя… не так и плохо? Ему определенно стало легче. Словно груз с плеч свалился, серьезный такой, тяжеленький…

Выговорился – и легче стало.

– Как там Анна? Она ж домой так и не приезжала с той поры…

Мия пожала плечами.

– Как у людей. Была счастлива, насколько я понял, муж ее если и не любил, то и не обижал. Детей четверо. Внуки… она, правда, умерла в эпидемию, но тогда много кто в столице умер.

Ньор Росса кивнул.

– Спасибо тебе, менестрель. Значит, правильно родители тогда решили… хоть и бесилась Октавия, а все они сделали, как у людей.

Мия кивнула.

С ее точки зрения, вот то самое «как у людей»… оно для людей и было. А ей не подходило совершенно. Но не говорить же об этом ньору?

Пусть живет себе как человек.

– Да, ньор. Все правильно.

– Схожу свечку за нее поставлю, – решил мужчина. – А ты… возьми на дорогу?

И Мие в ладони легли пироги.

Вкуснющие, уже по запаху чувствуется, с капустой…

– Соседка прибегает, – усмехнулся ньор.

– Вдовая?

– Вдовая…

– А что ж вы такое сокровище упускаете? – Судя по пирогам, это была серьезная ошибка. – Или чтобы все как у людей? Так им такие пироги и не снились… большинству.

Ньор Росса хотел было дать нахалу подзатыльник, а потом передумал, да и махнул рукой.

– Иди ты…

Мия и пошла. Задумчиво жуя по дороге вкусный пирог.

А что она? Ей хорошо… Говорите, дан Демарко?

Мы и до дана Демарко доберемся…

Если бы она знала, что после ее ухода ньор Росса сначала сходил в храм, помолился за сестру, обстоятельно побеседовал с падре, а потом пошел в гости к соседке, да и пригласил ту к себе пожить, – она бы за него сильно порадовалась.

А что на всех-то оглядываться? Если б не та история, давно бы он уже того… пригласил бы. А Джорджо все боялся.

Шума, скандала, того загадочного «люди скажут»…

А чего бояться-то?

На каждый чих не наздравствуешься, а тут… всем только хорошо получилось. Но Мие было не до того. Она шагала к замку дана Демарко и принимала свой настоящий облик. В дороге зачем зря силы тратить?

А если кто случится, у нее и капюшон на плаще есть, и минутка-то всегда будет…

Успеет замаскироваться.

Итак, Тициано Демарко. А на данный момент его сын – Рикардо Демарко.

Адриенна

Паола Чиприани, Бьянка Варнезе, Джина Симонетти, Леонора Роберто, Патриция Петто, Николетта Джойя, Орсола Лолли, Челия Санти, Марта Дамиано, Теодора Джулиани, Розалия Брешиа, Барбара Коста.

Все даны, красавицы, умницы… наверное.

Как их всех запомнить, Адриенна даже не представляла. А ведь придется, это ее фрейлины.

Поэтому Адриенна для начала и мучиться не стала.

– Даны, я рада вас видеть и с вами познакомиться, но давайте для начала заведем такой обычай. Пока я вас не запомню, входите ко мне и называете свое имя. Хорошо?

Даны закивали.

– Эданну Сабину Чиприани слушаться, как меня. Правила она вам объяснила?

– Да, – закивали наперебой девушки. – Ваше… выс…

– Можете пока называть меня дана СибЛевран, – разрешила Адриенна. – Высочеством я стану после брака.

Хотя это уже скоро.

После случая с Лоренцо Адриенна проболела почти целую декаду. Встала только недавно, и вот сейчас Сабина Чиприани представляла ей фрейлин.

Девушки смотрели по-разному.

Кто-то опасливо, кто-то нахально… но вроде бы откровенной злости ни у кого не было. Но это и понятно. Свадьба состоится уже через месяц, а в такой ситуации злиться на Адриенну смертельно опасно.

В комнату зашел его величество, подошел и поцеловал руку будущей невестке.

– Адриенна, я надеюсь, ты довольна, дочка?

Судя по глазам фрейлин – проблем и дальше не будет.

Пока его величество жив, так точно…

– Благодарю вас, ваше величество. Я надеюсь, мы найдем с девушками общий язык, – согласилась Адриенна.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – строго посмотрел король.

Девушки как присели в реверансах, так вставать из них и не торопились. Король же…

– Могу я тебя ненадолго отвлечь, дорогая невестка?

– Да, конечно, ваше величество. А девушки пока…

– С вашего позволения, – перехватила инициативу эданна Чиприани, – девушки сейчас будут заниматься своими непосредственными обязанностями. Я распределю кого и куда, а если вашему высочеству не понравится, мы все поменяем.

– Благодарю вас, эданна Сабина. – Адриенна улыбнулась эданне, которая действительно распоряжалась, как настоящий полководец. И командовала примерно так же…

У такой не забалуешь.

Филиппо Третий подтвердил ее инициативы своим благосклонным кивком и увел Адриенну.

– Что случилось, ваше величество?

– Опять Филиппо к этой гадине поехал. Чует мое сердце, вернется сам не свой…

Адриенна только вздохнула.

А что поделать?

Эданну Франческу она воспринимала как… как неизбежное зло. Вроде плесени или вшей – сколько ни выводи, а все равно пролезет, пакость гадкая. Но бороться надо. Даже необходимо бороться, выводить, не пускать на самотек…

– Как я должна поступить, ваше величество?

Король довольно кивнул.

Молодец, девочка, соображает. Приятно все же работать с умными людьми… ему немного осталось, но невестку он натаскает.

– Пойдем поговорим об этом в кабинете.

Адриенна послушно шла под руку с королем. И… и, сосредоточенная на высочайшем собеседнике, не заметила другого взгляда.

Жадного. Голодного.

Откровенно похотливого.

Впрочем, человек проводил ее взглядом, развернулся, да и пошел в другую сторону.

Еще не время. Хотя уже скоро, очень даже скоро… он свое не упустит! Дурак он, что ли, как его высочество?

* * *

Его высочество в это время чувствовал себя вовсе даже не дураком, а самым счастливым человеком на свете. Эданна Франческа расстаралась по полной.

Тут тебе и роскошно украшенная спальня, и вкусная еда, и благовония, и массаж с заморскими маслами, и, конечно, сама эданна, во всем тонком, белом, прозрачном…

Его высочество пребывал на седьмом небе от счастья.

Когда наконец все закончилось и он вытянулся на кровати, ощущая, как успокаивается бешено бьющееся сердце, эданна прильнула к нему.

– Любимый… я ТАК скучала… до безумия!

– Я тоже соскучился, – честно ответил Филиппо.

– Я могу вернуться в свой дом в столице. И ты будешь меня навещать чаще, – тут же предложила эданна.

Филиппо качнул головой.

– Пока не стоит.

– Почему? Невеста тебе запретила? – невинно поинтересовалась эданна.

– Глупости какие, – фыркнул Филиппо. – Никто и ничего мне не запрещал и не запретит. Просто эта соплюшка от переживаний разболелась. А увидит тебя – вообще помрет от горя. На ком тогда жениться?

– На мне, разумеется…

– Ческа, ты же знаешь, мне нужны дети.

– Я тебе тоже могу их родить!

– Я знаю. Но договор дороже жизни. – Истинную причину Филиппо называть не собирался.

Ческа надула губы.

– Ну и ладно. Буду тут грустить без тебя… а ты любуйся на эту бледную немочь при дворе! Вот!

– Да, что страшненькая, то правда, – согласился Филиппо. – Рядом с тобой ее вообще не поставишь, от нее зеркала шарахаться будут.

Соврал, конечно. Зато получил нежный поцелуй в награду.

– Но я могу хоть иногда приезжать?

– Ческа, милая, после свадьбы мы решим этот вопрос, – пообещал ей Филиппо.

– А до свадьбы?

– Отец будет против.

– В том числе и против моего присутствия на свадьбе. – Эданна Франческа говорила нарочито расстроенным голосом.

– Любимая, ну кто же будет тогда смотреть на невесту? Если ты придешь?

Комплимент был услышан, но не засчитан.

– Это несправедливо… я так тебя люблю…

– Милая… так хочет его величество.

Увы, эданну Франческу это не убеждало.

Она страдала.

Она рыдала.

Она требовала утешения. И как, как можно было оставить эданну в такой тяжелый для нее момент? Правильно, никак!

В результате в столице его высочество оказался на сутки позже, чем планировал, усталый и мечтающий как следует отоспаться. Да, и для полной картины с коллекцией засосов на шее.

С таким к невесте точно не сунешься… ну и не надо!

Потом поговорит, никуда она не денется. А пока – в кровать и спать…

Увы, до кровати надо было еще добраться. А как это сделать, если на дороге кардиналы водятся? От кардинала Санторо и его величество‑то не уходил, если это было нужно его высокопреосвященству, а уж его высочество и подавно.

– Ваше высочество, умоляю вас уделить мне буквально пару минут.

Филиппо мысленно послал его в черную дыру человеческого организма, но только про себя. Скажешь такое вслух – он же и пойдет! И порвет тот самый организм на ленточки!

– Слушаю вас, кардинал.

– Ваше высочество, я не хотел бы тревожить вашего отца подобными вещами…

– Какими именно? – насторожился Филиппо.

– Как мне доложили, недавно под столицей была проведена черная месса.

* * *

Филиппо мгновенно подобрался.

Такими вещами не шутят, знаете ли… и понятно, почему кардинал не стал отягощать его величество. Королю и так последнее время плохо.

Да и Филиппо принимает у него дела все чаще и чаще.

И с этим он тоже справится.

– Где?!

– Что самое ужасное, ваше вел… высочество, именно в том направлении, в котором вы ездили.

– Простите?

– На север от столицы, в Фонтино.

Филиппо аж головой затряс.

– Фонтино?! Но там же…

Да, неподалеку находился замок эданны Франчески.

– Почему она мне не сказала?! Она могла пострадать!

– Потому что, ваше высочество, эданна Франческа попросту об этом не знала. Вы же не думаете, что она…

– Нет, конечно! – возмутился Филиппо. – Как о таком можно вообще подумать?!

– Вот… но возможно, что она была целью, потому и месса проводилась неподалеку от эданны.

– Целью?! – встревожился Филиппо за любимую женщину.

Это еще… как?! Он не согласен… ее, наверное, надо оттуда забирать? И побыстрее?

Но… куда?

В столицу точно нельзя, отец будет гневаться… или пусть его?

Кардинал качнул головой.

– Ваше высочество, я понимаю вашу тревогу. Возможно, имеет смысл переезд эданны в другое место? К примеру, замок Эстанса?

– Эстанса? Хм…

Кардинал промолчал. Он свою идею высказал, теперь надо дать его высочеству время на обдумывание. А заодно…

– Ваше высочество, я счастлива видеть вас в добром здравии.

Его высочество едва зубами не заскрипел на потеху публике. Нет, ну надо ж такому случиться!

Кардинал, чтоб его… привел! Как раз на галерею!

Вот такого! Растрепанного, в засосах… и тут – Адриенна! А он все же обещал… и в результате невеста смотрит на него…

Недобро она смотрит. И у нее есть повод.

Только вот признавать себя виноватым Филиппо не собирался и предсказуемо разозлился и на невесту, и на кардинала. Но гадостей наговорить не успел.

Адриенна скользнула к нему и почти невесомым движением поправила платок на шее.

– Осторожнее, ваше высочество. Ветер с реки, вы простудите горло.

Засосы скрылись под куском яркой ткани.

Принц понял, что сейчас ему голову отрывать не будут, и осторожно поцеловал девушке руку.

– Эданна, я счастлив, что вы думаете обо мне.

– Заботиться о вас – мой священный долг. Ваше высокопреосвященство. – В синих глазах блеснули опасные огоньки. – Умоляю, будьте внимательнее. Его высочество не должен так рисковать своим здоровьем.

Филиппо едва воздухом не подавился. Он как раз понял все правильно, да и кардинал тоже…

– Гхм…

– Ваше высочество, надеюсь, ваша поездка была удачна. И мечтаю вскорости увидеть вас, – пропела Адриенна и ускользнула.

Четыре фрейлины следовали за ней, словно приклеенные. Одна вообще одарила Филиппо таким жарким взглядом, что принц даже слегка задымился… наверное.

Горячая штучка, сразу видно…

– Кардинал, вы…

– Я не знал, что дана Адриенна здесь, – отперся кардинал. – Иначе нашел бы другое место для разговора, ваше высочество. Но вы подумайте, если что – замок Эстанса к вашим услугам.

– Я подумаю, – согласился Филиппо.

И отправился в свои покои, размышляя: нарочно кардинал или нет?

И если нарочно, то зачем?

Адриенна, кстати, об этом не размышляла. Она твердо знала, что кардинал нарочно. Но вот зачем?

Кардинал улыбался, глядя на парк с дворцовой галереи.

Он знал зачем. Но делиться этим знанием не собирался ни с кем. Вот еще не хватало.

* * *

Единственное, о чем не знал никто из собеседников…

В розарии из земли выметнулись темно-зеленые плети с острейшими шипами. Гнев и боль Адриенны отзывались на ее земле определенным образом. Пока она не знала, не приняла свое наследство – это одно.

А сейчас…

Черные розы Сибеллинов готовились зацвести.

Матео Кальци, который пришел с утра в розарий, только ахнул.

Сортовые?

Снежно-белые?

Кремовые? Чайные?

Какие-какие, простите, розы?

Кусты, которые выползали из земли, могли принадлежать только одному виду. Черным розам. Только им…

И что теперь делать? Доложить его величеству? Или… разве его заинтересуют такие мелочи? Он и так знает, что черные розы цветут снова. Так что Матео решил не докладывать. И взялся за рассаживание кустов. Пусть цветут…

Белые, розовые…

Это – неинтересно! А вот черные только у них. Достопримечательность, вот!

Мия

Шум Мия услышала заранее, но менять внешность или прятаться и не подумала. Тоже проблема – три человека?

А, нет.

Не три.

Пять.

Какая прелесть!

Четверо на одного? А чего так мало?

Двое мужчин держат на прицеле стоящего на дороге третьего, арбалеты на взводе, еще один отсекает путь назад, последний стоит перед окруженным, замыкая классическую «коробочку», и вещает со всей возможной пафосностью.

– …если мне придется продырявить тебя в трех местах!

Окруженный мужчина ответил некрасивыми словами. Лица его Мия не видела, но со спины… простой синий дублет, черные волосы стянуты заколкой в длинный хвост…

Стоящий перед ним покраснел от ярости и потянул из ножен меч. Мие это не понравилось.

Она вообще не любила такие ситуации – четверо на одного?

Фу!

И сами мужчины ей не понравились. Это явно были не разбойники – кто-то другой. Разбойников Мия видела. А эти ухоженные, чистые, в достаточно дорогой одежде… Менять лицо Мия уже не стала. Просто накинула капюшон плаща.

И так сойдет!

– А почему так мало? – протянула она со всей возможной манерностью, подходя к стоящему сзади.

О, как удачно он обернулся!

– Мало?

Никто и не понял, что случилось. Да и как тут было понять, если Мия со всего размаха ударила несчастного сначала между ног, а потом, добивая, в горло?

Не хотела убивать, но рука сама дернулась. Все же тренировали ее именно на это… натаскивали на убийство, как собаку на дичь!

Брюнет тоже не стал рассуждать. Он кинулся на своего «собеседника».

Краснолицый увернуться не успел, и два тела покатились, сцепившись.

В то место, где стоял брюнет в синем, ударили сразу два арбалетных болта, но было поздно. Непоправимо поздно, потому что на одного из стрелков обрушилась Мия.

Кинжал уже был у нее в руке – чего стесняться? Она уже ударила.

Уже убила.

Трупом больше, трупом меньше… какая ей разница? Джакомо шутил, что после десятого начинаешь убивать спокойно… Оказывается, это правда.

Удар правой рукой по корпусу, отвлекая внимание, удар левой, с кинжалом, в солнечное сплетение – и отпрянуть. Нет-нет, кинжал Мия не вытаскивала. Она и так прекрасно знала, что попала в печень. При такой ране, во‑первых, будет болевой шок, во‑вторых, умрет несчастный через пару-тройку минут.

Но… если сейчас вытащить клинок, ее окатит кровью – это неаккуратно. Отстирывайся потом… ей так не хочется!

И Мия развернулась к оставшемуся.

Четвертый не нападал. Он бросил и арбалет, и все… и собирался сбежать?

Вот еще не хватало!

Мия кошкой прыгнула к брошенному оружию… сам дурак! Болт она прихватила по пути – что там с ним сделается, если он просто в глину ударил?

Да ничего!

И в гнездо преотлично лег, и полетел куда надо…

Незадачливый беглец взмахнул руками – и упал на бегу.

– Правки не требуется, – хмыкнула Мия.

И посмотрела, чем там занимается брюнет.

Мужчина как раз убил своего противника и повернулся.

Солнце ударило ему прямо в лицо. И Мия замерла…

Красивый?

Она никогда не смогла бы ответить на этот вопрос, никогда. Просто смотрела и понимала, что другого мужчины для нее на этой земле – нет. Смотрела, впитывала его движения и улыбку каждой клеточкой тела… красивый?