Текст книги "Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии"

Юнг назвал процесс реализации собственной уникальности человека индивидуацией. Она возможна при установлении сбалансированных отношений Эго и Самости. Так, например, музыкально одаренный человек сможет реализовать свой талант только в том случае, если сознательно обратит на него внимание и будет его развивать, иначе его талант останется не воплощенным в жизнь, как будто его и не было. На протяжении жизни человека Самость может проявиться лишь отчасти или развиться относительно полно. Степень развития зависит от желания или нежелания Эго прислушиваться к посланиям Самости (Юнг К. Г. с соавт., 1997).

Самость обладает трансцендентной функцией, т. е. она способна продуцировать символы и передавать свои сообщения на языке символов: она создает образы сновидений, фантазий, проплывающих наяву, образы в рисунках, в песочных композициях и т. д. Символы могут обладать определенными свойствами, вызывающими такие чувства, которые заставят Эго обратить внимание на то, что появилось в символической форме. И Эго постепенно меняется.

Одна женщина, которую родители воспитывали в строгости, имела привычку критиковать себя. Она говорила сама себе примерно такие слова: «Ну и что ты хотела? У тебя и не могло получиться, а ты как думала?» Однажды ей приснился сон, в котором напротив нее стояла она сама и говорила: «А почему ты обращаешься ко мне все время на „ты“, я ведь – это тоже ты, довольно-таки обидно». Через несколько дней она заметила, что во внутренних диалогах стала употреблять местоимение «я», что говорило о большей интеграции личности.

Опыт переживания Самости – центрального архетипа, необычен. Его трудно описать, это что-то похожее на ощущение всеобщей связности и гармонии, единение с силами природы, или захватывающее чувство осмысленности и внутренней силы, или проникновенный религиозный опыт… В любом случае, это переживание имеет нуминозную характеристику. Такие же особенные чувства вызывает образ Самости, появившийся в сновидении, песочной композиции или на рисунке в форме мандалы, шара, Земли, города с четырьмя воротами и многих других. В такие моменты переживаний человек ощущает свою целостность, но в гораздо больших пределах, чем его личное Я, завершенность и одновременно размытость, соединенность с миром.

«Это „нечто“ нам чуждо, но все же необычайно близко, оно совсем наше, но все же неузнаваемо, – виртуальный центр столь таинственного устройства, способный заявить обо всем на свете: родстве с животными и богами, кристаллами и звездами, – не повергая нас в изумление, даже не возбуждая нашего осуждения. Это Нечто и впрямь требует гораздо большего, хотя у нас под рукой нет ничего, чем можно было бы противостоять таким требованиям. Так что будет гораздо мудрее прислушаться к этому голосу» (Юнг К. Г., 2010, с. 267).

Такое пиковое переживание, вызванное проявлением Самости, достаточно быстро проходит. Эго, взглянув на Самость, восстанавливает свои права центра сознания, а Самость, показавшись, уходит в глубину. Однако этот опыт содержит много энергии, придает Эго силы для дальнейшего роста и развития.

Отношение Эго и Самости Эдвард Эдингер понимал как «ось Эго– Самость», подчеркивая этим, что между ними устанавливается связь и существует постоянный поток энергии, свободный путь сообщения. Эрих Нойманн, который ввел это понятие, рассматривал ось Эго-Самости с точки зрения формирования Эго в процессе жизни. При рождении у ребенка еще нет Эго, и оно формируется из Самости, развиваясь спорадично, благодаря контакту с внешним миром. Сначала зарождающееся Эго погружено в Самость, но постепенно выходит из нее, подобно тому, как ребенок начинает отделяться от матери, хотя между ними сохраняется связь. Аналогично образуется ось Эго-Самость. В течение первой половины жизни Эго достаточно далеко отходит от Самости, но сохраняет с ней контакт. Это время самоутверждения и реализации в социуме, человек развивает личные качества, получает профессию и работу, заводит семью, достигает определенных социальных успехов, в общем, организует свою жизнь. Когда Эго полностью сформировалось и набрало силу, оно возвращается назад по оси, становясь ближе к Самости, и уже осознает себя соотнесенным с Самостью. Это период поисков сорокалетних.

У каждого конкретного человека взаимоотношения Эго и Самости отражают то, что происходило в период младенчества между ним и матерью. В случае неблагоприятного раннего опыта Эго закрывает дорогу к Самости, потому что содержание бессознательного переживается как угрожающее, и, следовательно, Эго теряет связь с бессознательным. Такое разобщение происходит, если мать не обеспечивала достаточной безопасности и свободы ребенку, если родители не были в состоянии принять все аспекты личности ребенка, а также в случае травматического опыта, связанного с внешними влияниями, такими как война, болезнь. В результате ось Эго-Самость не развивается. Так, в ситуации нарциссических расстройств отделение от матери не проживается успешно, поскольку опыт всемогущества в раннем детстве был недостаточным, и Эго застревает на этой стадии. Слом оси Эго-Самость может произойти в случае психологической травмы в более позднем возрасте.

Дисбаланс в отношениях Эго и Самости может иметь следующие последствия. Если Самость наводняет и переполняет Эго, то слабое Эго исчезает, как, например, в психозе. В случае если Эго отождествляется с Самостью и становится раздутым, человек ведет себя так, как будто есть только Эго и Эго-сознание.

Сбалансированные отношения Эго и Самости означают постоянное взаимодействие. Как у пары противоположностей, оно таково, что Эго пытается доминировать и управлять, Эго бросает вызов судьбе и своим возможностям, а Самость пытается воплотить свой архетипический замысел. В то же время Самости нужно зрелое Эго, потому что только благодаря ему она становится все более осознанной и может стать реализованной. Эго, соотнесенное с Самостью, чувствует себя побежденным, но одновременно с этим, принимая свою судьбу и осознавая смысл своей жизни, оно становится только сильнее и богаче, поскольку наиболее полно приближается к себе, приобретает соответствие своей сути. А Самость? Узнает саму себя, отражаясь в Эго.

«Юнг всегда подчеркивал, что Эго – неотъемлемая часть процесса индивидуации; Эго не должно только пассивно переживать содержание бессознательного, оно должно иметь определенную установку по отношению к себе. При отсутствии Эго невозможна эффективная актуализация бессознательного во внешнем мире, но в его эффективной актуализации заключается суть процесса индивидуации» (Холл Д. А., 2006, с. 13).

Как отмечалось выше, Самость – это не только центр, но и психика в целом. Взаимодействие Эго с Самостью как целостной психикой связано с осознанием комплексов и интеграцией содержащегося в них материала, что приводит к расширению Эго и большей целостности личности. Комплексы обладают своей собственной энергией и не полностью контролируются Эго. Если они абсолютно автономны, то могут проявлять себя без ведома Эго, от имени Я до тех пор, пока Эго не спохватится. В такие моменты комплекс «лучше знает», как нужно действовать в интересах человека. Автономный комплекс может заблокировать путь Эго к Самости. Кроме того, Эго может отождествиться с каким-то комплексом. Комплекс может вступить в конфликт с Эго, «с тем, что мы считаем реальностью, или с тем, что мы рассматриваем как идеал… такой конфликт помещает человека между двух правд» (Самуэлс Э., 1997, с. 89). Для Эго важно быть прочным и устойчивым, но не менее важно быть гибким, испытывать сомнения по поводу себя, быть открытым для узнавания нового о себе. Зная о существовании комплексов, Эго устанавливает с ними связь, отношения. Взаимодействие приводит к большему осознанию проявлений разных сторон своей личности, принятию разных частей.

Одна женщина тяжело переживала развод с мужем. Перебирая события совместной жизни, она обнаружила много своих теневых качеств. Размышления о мужчинах в своей жизни – отце, брате, первой влюбленности – вызывали много слез. Она чувствовала себя опустошенной. Ей приснился сон, в котором она находилась в доме вместе с несколькими людьми. Они выражали ей искреннюю благодарность за то, что она позволила им жить в этом доме, уверяли, что рады такой возможности, и предложили устроить праздничный ужин. Я думаю, что комплексы тоже умеют быть благодарными за внимание со стороны Эго. После этого сна ее самоуважение восстановилось.

В особо трудные времена для человека, когда Эго чувствует себя потерянным или раздавленным обстоятельствами, мучается поисками выхода из неразрешимой ситуации, иными словами, в кризисные моменты или периоды жизни Самость приходит на помощь, показывая Эго его собственную ценность, поддерживая и предлагая символическое решение нахлынувших проблем.

Холл пишет, что Самость «сродни мудрому, сострадательному другу, который всегда готов помочь, но никогда не принуждает и не осуждает; терпение этого друга почти беспредельно» (Холл Д. А., 2006, с. 47).

В беседах с клиентами вести речь о структурных компонентах психики вовсе не обязательно, если к тому же клиент с ними незнаком. Чрезмерное их использование в обсуждении ведет к риску расширения интеллектуального понимания за счет эмоционального постижения и трансформации. Однако знание структуры психики полезно для самого психотерапевта (Холл Д. А., 1996).

Интерпретация песочной композиции

Само слово «интерпретация» пришло из английского (interpretation) и на русском языке означает «перевод, истолкование». К сожалению, интерпретация в области психотерапии зачастую понимается как некая техника, когда терапевт знает, что происходит с клиентом, и должен передать ему что-то из своего знания. Понимается даже так, как будто бы терапевт заранее знает о чем-то и, значит, может толковать. Здесь мы используем слово «интерпретация» иначе – в значении «разбирательство и понимание» с учетом неоднозначности и открытости многим значениям. Юнг советовал остерегаться «высоколобых» интерпретаций. Он писал: «Подавляющее большинство людей совершенно неспособно поместить себя внутрь разума другого человека. Это очень редкое искусство, сказать по правде, оно не заходит слишком далеко. Даже тот человек, которого мы ошибочно полагаем нам хорошо известным и который сам подтверждает, что мы понимаем его исчерпывающим образом, в сущности, остается нам чужим. Он другой. И лучшее и наибольшее, что мы можем сделать, – угадывать это другое, считаться с ним и воздерживаться от величайшей глупости – желания его истолковать» (Юнг К. Г., 2010, с. 250).

Юнг считал, что суть дела не в интерпретации образов, а скорее в их переживании. При этом, поскольку интеллектуальное восприятие тоже входит в целостное переживание образов, клиент понимает их. По мысли Юнга, подлинное разбирательство требует переживания и противопоставленной бессознательному сознательной точки зрения (Юнг К. Г., 2010).

Психотерапия – мир парадоксов. Один из них как раз и заключается в том, что после создания песочной композиции ее не интерпретируют. Основная причина состоит в том, что интерпретация, предоставленная клиенту, препятствовала бы спонтанности его творческого процесса и мешала бы ему устанавливать настоящий и личный контакт с бессознательным посредством свободной игры.

Терапевт старается понять композицию в отсутствие клиента. После его ухода он выделяет свободное время, чтобы в тишине посидеть на месте создателя картины, посмотреть на построенный мир его глазами и прислушаться к «посланиям» песочницы. Парадоксально, но даже если терапевт не делится своим пониманием, само построение композиции на подносе несет облегчение и исцеление клиенту, поскольку оно открывает пространство для жизни образов, и начинается процесс внутреннего диалога бессознательного и сознания и поисков своего пути. Композиция предоставляет клиенту возможность соприкоснуться с тем, что было незримым в глубине психического, а теперь стало видимым при свете сознания. Само построение ведет к изменениям и трансформации личности. Но этот процесс может происходить только в том случае, если терапевт обеспечивает защищенные и все же свободные условия. Поэтому раздумья над построениями важны для самого терапевта, так как они приближают к пониманию клиента, а значит, он становится для клиента все более ясным «зеркалом» и более надежным «сосудом», удерживающим безопасное пространство, поскольку роль терапевта – быть свидетелем и принимающим «контейнером» процесса.

Раздумывая над песочной картиной, терапевту важно не расставаться с ощущением недосказанности, ибо ни одна композиция не может быть понята до конца и полностью переведена на логический язык слов. Понимание – это тоже поиск, поиск терапевта, и на этом пути ему каждый раз приходится признавать свои ограничения, когда в ходе размышлений он оказывается в том месте, где обнаруживает «небосвода несведенье, перекрестка поворот», и останавливается, как очарованный странник, перед проявлением души в ее непостижимости.

Амплификация

В юнгианской песочной терапии основным методом, применяемым при размышлении над песочными композициями, является метод амплификации, который был предложен Юнгом для анализа содержания бессознательного в сновидениях. В связи с этим уделим внимание высказываниям К. Г. Юнга об амплификации сновидений в сравнении с методом свободных ассоциаций З. Фрейда. В работе «Символы и толкование сновидений» Юнг пишет, что, по мысли Фрейда, ассоциации пациента, связанные с образами сновидений, могут привести к центральной теме, являющейся сутью проблемы, источником невротического симптома или иного недуга. При этом важно как то, что пациент говорит, так и то, чего он старается избежать и что замаскировать, и то, что может понять терапевт. В методе анализа сновидений Фрейда появившиеся образы служат отправной точкой для свободных ассоциаций, и цепочка мыслей приводит к комплексам, скрытым за «фасадом» приснившегося. В своих размышлениях Юнг пришел к пониманию, что для достижения центра проблемы совсем не обязательно использовать образы сновидений, для этого могут подойти и любые другие, более заурядные события, например попавшаяся на глаза надпись на железнодорожной станции. Цепочка ассоциаций и из этой исходной точки приведет все к тому же «привычному комплексу», поскольку он притягателен. Сновидения же выполняют более значимую, только им присущую функцию, имеют собственную цель. Они пытаются восстановить психический баланс, компенсируя сознательные жесткие установки, односторонние представления, личностную однобокость.

«Многие кризисы в нашей жизни имеют долгую бессознательную историю. Мы проходим ее шаг за шагом, не сознавая опасности, которая накапливается. Но то, что мы сознательно стараемся не замечать, часто улавливается нашим бессознательным, которое передает информацию в виде снов…Образы сновидений – это мост между сознанием и конечной психологической основой психики» (Юнг К. Г., 2003, с. 232–233).

Бессознательное выбирает самый подходящий образ, чтобы выразить как можно более точно свою идею или намерение, и поэтому его послание является наилучшим, оно ясное и откровенное. Юнг, опираясь на такое понимание сновидений, предложил иной подход к их анализу, а именно: держать образы и мотивы сновидения в фокусе внимания и в своих размышлениях не уходить далеко от них.

«Я… концентрировался на ней (картине сновидения) как на предмете, который бессознательное имело в виду, и начинал обхождение в „зоне“ самого сна, не упуская его из поля зрения; мои действия напоминали действия человека, который берет в руки неизвестный предмет и поворачивает его до тех пор, пока не выявятся все его детали». И далее: «Для интерпретации сна должен использоваться только материал, совершенно ясно и очевидно относящийся к нему, о чем свидетельствуют присутствующие в нем образы. В то время как свободная ассоциация уводит от материала по некой зигзагообразной линии, метод, разработанный мной, больше похож на кружение, центром которого является картина сна» (Юнг К. Г., 2003, с. 209).

Свой метод Юнг назвал амплификацией (от лат. Amplificatio – расширение). Если представить себе графически этот процесс, то можно увидеть, что такое кружение вокруг центральной точки – образа сновидения – приводит к ее расширению. Благодаря этому точка превращается в цветочек со многими-многими лепестками, становится почти кругом. Становясь фигурой, точка, изначально не имеющая размера, приобретает объемность. Возвращение обратно, к исходному образу, можно представить как сжатие круга снова до точки. Я думаю, что образ расширяющейся и сжимающейся спирали является подходящим для понимания процесса постижения образов.

Послания бессознательного правдивы и искренни, они ничего не утаивают и не приукрашивают, но они символичны, и поэтому не имеют однозначного толкования и непостижимы до конца сознательным разумом. Амплификация позволяет взглянуть на образ с разных точек зрения, увидеть многогранность и насыщенность образа, усилить его поэтическую выразительность, эмоциональную действенность. С повышением восприятия нарастает значимость образа, и расширение приводит к углублению понимания и достижению ясности, поскольку чем шире становится основа, тем большей глубины можно достичь, так же как и наоборот: «…Чем глубже вы идете, тем шире становится основа» (Юнг К. Г., цит. по: Дикман Х., 2001, с. 195).

«Это обогащение символа постепенно или внезапно приводит к прояснению его значения, которое также спонтанно может войти в сознание и таким образом стимулировать процесс трансформации. Так же как в игре-головоломке, в которой нужно собрать картинку, амплификация создает целостную картину из отдельных кусочков и способствует пониманию символа. Амплификация не является линейным процессом вроде ассоциаций, концентрическими кругами она снова и снова возвращает к выбранному символу» (Дикман Х., 2001, с. 194).

Природа символа такова, что метод амплификации является наиболее подходящим для прояснения и понимания его значения. Он позволяет оставаться в рамках метафоры, парадоксальности, недосказанности, при всей ясности пришедшего озарения сохранять уважение к глубине и неоднозначности символа. Метод амплификации содействует бессознательному в реализации функции компенсации, усиливает трансцендентную функцию, помогает символу трансформировать энергию и способствует продвижению по пути индивидуации. Метод амплификации используется не только при анализе сновидений, но и других посланий бессознательного, в том числе песочных композиций.

Обычно выделяют несколько уровней амплификации символов и мотивов. Джеймс Холл в книге «Введение в юнгианскую терапию» описывает четыре уровня: личные, культурные, природные и архетипические ассоциации. Личные ассоциации – это мысли и чувства самого клиента, которые приходят на ум в связи с появившимися символами, они становятся известными из рассказов клиентов. Любой использованный в композиции предмет может вызвать какие-то личные ассоциации, и они будут разными у всех, так же как индивидуальна жизнь каждого человека. Например, по поводу деревенского колодца одна женщина поведала длинную историю о том, как строили колодец на ее даче, чем она в то время была занята. Другая же рассказала о том, как в детстве, живя летом в деревне у бабушки, любила заглядывать в колодец и любоваться отражающимися в его глубине звездами.

Ассоциации со знаменитыми людьми, известными героями из литературных произведений и фильмов, с событиями, происшедшими в истории страны и мира, отражают культурный уровень человека; ведь они затрагивают распространенные общие представления групп людей, устоявшиеся в народе мнения. Так, например, дети часто используют фигурки персонажей из полюбившихся им фильмов и мультфильмов, таких как Бэтмен, Зена – королева воинов, Гарри Поттер. Культурные ассоциации связаны с характерами и поведением этих героев.

Природные амплификации опираются на научные и житейские знания о природе: о свойствах небесных тел, атмосферных явлений, о повадках животных, жизни растений и т. п.

При использовании метода амплификации определенное значение имеют архетипические ассоциации. Они основываются на знаниях и представлениях, относящихся к области мифологии, этнологии, истории религий, символизма, сказок, мистики, фольклора, искусства и т. д. Архетипические ассоциации способствуют продуктивному использованию метода амплификации, поскольку приводят к пониманию глубины любого символа. Например, колодец в большинстве традиций, особенно в иудейской и исламской, имеет священное значение как источник жизни. В христианстве колодец с чистой водой символизирует спасение и очищение. В средневековых обрядах больные моют руки и голову водой из колодца, чтобы обрести здоровье. Колодец содержит целебные воды, по многим поверьям. В кельтских мифах вода из колодца способна возвращать жизнь павшим в бою воинам. Колодец считается также входом в потусторонний мир. В сказке «Госпожа Метелица» с падения веретена в колодец начинается странствие девочки, а в сказке «Король-лягушонок, или Железный Генрих» оброненный королевной золотой мяч достает со дна колодца уродливый лягушонок, впоследствии оказавшийся заколдованным принцем. Колодец может быть опасным местом, поскольку из него, по некоторым поверьям, могут появляться чудовища. У восточных славян в колодцах живут духи – водяной, русалка, жаба. Применение той или иной архетипической амплификации зависит от контекста терапии, особенностей клиента, его личных ассоциаций и др.

Помимо амплификации, о композиции стоит задуматься с точки зрения временного аспекта, т. е. жизненного пути человека, что означает и причинное, и целевое понимание. Каузальное понимание предполагает, что появление того или иного символа в песочной картине объясняется какими-то причинами. С одной стороны, предшествующие события жизни как-то повлияли на состояние и характер человека, его взгляды и принципы, специфику его трудностей и проблем, и выбранный символ можно понять как следствие причин, имевших место в прошлом. С другой – песочная картина рождается прямо сейчас, и появившийся символ связан с творческой стороной человека, живым процессом созидания. Согласно Юнгу, символ обозначает определенную цель или указывает на нее, вернее, на некоторую будущую линию психологического развития. Это попытка нового синтеза в жизни. Он писал: «Жизнь имеет не только Вчера, равно как и не объясняется сведением Сегодня к Вчера. Жизнь имеет также Завтра, и Сегодня становится понятно лишь тогда, когда мы оказываемся способными прибавить к нашему знанию то, что было вчера, и то, что будет Завтра. Это относится ко всем психологическим проявлениям жизни и даже к симптомам болезни» (Юнг К. Г., 2010, с. 57). Природа символа такова, что он примиряет противоположности, поэтому само построение композиций в песке обладает целительным потенциалом. И задача терапевта – подумать не только о том, почему данный предмет или фигурка появились в песочнице и как это связано с прошлым клиента, но и о том, зачем появился данный символ, на какое будущее он ориентирует, на какое развитие направляет. Тогда терапевт будет не только видеть недостатки и ограничения клиента, но и обращать внимание на возможности и потенциал клиента, что гораздо важнее.

Направления интерпретаций песочных композиций

О возможных направлениях интерпретации композиции пишет М. Калфф. Остановимся на высказанных им идеях и положениях (см. Kalff M., 1993; Weinrib E. L., 2004; Turner В. A., 2005).

В первую очередь он отмечает, что интерпретация должна указывать на тот же уровень переживания, на который указывают образы, т. е. она должна быть символичной, хотя и на вербальном уровне. Такая интерпретация не сводит содержания образов композиции к простым концепциям и словам. Она осторожна, полна уважения к внутренним переживаниям клиента и оставляет открытыми все другие возможные пути понимания. Это скорее предположения, как можно понимать композицию, нежели «полная правда» о ней, скорее вопросы, чем ответы.

Символ по своей природе двойствен, поэтому противоречивые интерпретации могут уживаться. Кроме того, переживания на уровне образов многомерны, иными словами, один образ может одновременно содержать эмоции и воспоминания, относящиеся как к переживаниям раннего детства, так и к переживаниям более позднего периода жизни и настоящего времени. Поэтому невозможно сразу охватить все содержащееся в каком-либо образе.

Интерпретация никогда не бывает всего лишь утверждением объективного факта, это скорее некая форма искусства, поскольку она содержит субъективные оценки терапевта, его собственный отклик. Как правило, процесс понимания песочной композиции происходит с применением всех четырех функций, описанных Юнгом, т. е. наряду с мышлением используются также интуиция, чувства и ощущения. Итак, интерпретация включает субъективные элементы, к ним относятся возникающие чувства (например, композиция кажется печальной), а также интуитивное понимание, когда на ум приходят догадки, взявшиеся непонятно откуда. Объективными элементами при интерпретации служат результаты наблюдения: что именно представлено в композиции, что рассказано об этом самим клиентом, факты, относящиеся к клиенту и его жизни, которые стали известны из бесед. К объективным элементам относятся также размышления и некоторые рациональные заключения на основе того, какие использованы фигурки и как.

Интерпретационные умения определенно помогают терапевту лучше понимать работу в процессе песочной терапии, и свое понимание он может косвенно использовать при взаимодействии с клиентом. Однако важно помнить, что в терапевтической ситуации способность формировать заключение о содержании процесса является всего лишь вторичной. На первом месте стоит способность понимать и принимать участие в процессе клиента на довербальном уровне, поскольку именно эта способность служит главной задаче – установить взаимоотношения с клиентом, базирующиеся на идее «свободного и защищенного пространства». Ведь слишком много концепций и фиксированных представлений, касающихся символического процесса, и основанных на них ожиданий, могут помешать терапевту оставаться открытым и не быть судьей. Верно и то, что умение интерпретировать композиции приносит уважение к тому пути, по которому может направиться процесс индивидуации клиента. Глубина постижения защищает от вынесения неправильных суждений, от преждевременных и неверных вмешательств и усиливает доверие к внутренним целительным способностям в самом клиенте.

Некоторые клиенты могут захотеть просмотреть серию фотографий процесса после окончания работы с терапевтом. Именно в таком взаимодействии может быть предпринята интерпретация композиций на вербальном уровне при активном участии самого клиента, и она будет очень полезной.

М. Калфф отмечает, что существует множество аспектов, которые могут быть рассмотрены при интерпретации композиций, и останавливается на двадцати основных пунктах.

1. История и внешняя ситуация клиента. При любых интерпретациях следует принимать во внимание историю жизни и актуальную внешнюю ситуацию клиента, в том числе определенную клиническую историю и природу патологии. Один и тот же тип сцен может иметь абсолютно разное значение, в зависимости от предыстории человека. Развитие клиента, видимое на уровне образов, должно быть соотнесено как с внешней жизненной ситуацией клиента, так и с его субъективным чувством благополучия или страдания. При этом учитываются влияние существующих позитивных и негативных внешних событий на клиента, его реакции на них, мера, в которой события инициируются самим клиентом. При этом важно помнить, что развитие и изменения, которые становятся проявленными в песочных композициях, по большей части оказываются упреждающими и могут реализоваться во внешней жизни гораздо позже.

2. Содержание сессии. Необходимо принимать во внимание содержание сессии. Сюда входят: запись того, что было сказано клиентом; взаимодействие между клиентом и терапевтом; запись невербальных знаков клиента (печали, гнева и т. д.); собственный контрперенос (гнев, защитные чувства, чувство тяжести или усталости и т. д.), любые комментарии клиента по поводу композиции, эмоциональные реакции на них и т. д. Важное указание на значение какой-то определенной композиции может быть также получено из сновидений клиента.

3. Чувства терапевта. При интерпретации композиции терапевту необходимо сначала исследовать, какие эмоции и чувства он испытывает относительно сцены в целом или какого-то ее элемента, какие чувства вызывает у него композиция: холод, тепло, удовольствие, печаль, сокрушение, разочарование? Появляются ли ответные чувства: нетерпение, стремление защититься, страх, облегчение? Затем терапевт может также проверить, что он лично чувствовал перед тем, как увидел композицию, и проследить, есть ли связи между этими чувствами и его собственными жизненными ситуациями и историей. Это поможет прояснить собственный контрперенос. Для того чтобы «рассортировать» собственные проекции, терапевту необходимо также сравнить свои ответные реакции с тем, что чувствовал клиент в отношении композиции.

4. Пространство. При интерпретации важно обратить внимание на способ использования пространства. Как выглядит композиция в целом, она наполнена или пуста? Заполнено ли пространство равномерно или же есть пустоты – половина или отдельные участки? С одной стороны, насыщенность образами может указывать на переполнение бессознательной активностью, пустые картины могут указывать на депрессию, нехватку внутренней энергии. C другой стороны, пустота может говорить о внутренней ясности, успокоенности или избавлении от старых образов перед готовностью к возникновению новых – все зависит от качества сцены. Повторяющиеся пустые половины или сектора в серии композиций могут указывать на глубокую внутреннюю неустойчивость и неспособность выразить гнетущие или болезненные внутренние переживания, особенно если заполненные области содержат преимущественно позитивные и неагрессивные элементы. Иногда бывает так, что очень робкие люди с низкой самооценкой используют очень маленькую площадь подноса. Нужно также наблюдать за тем, как изменяется и развивается использование пространства в серии подносов.

5. Использование и выбор песка. Выбор клиентом сухого или мокрого песка и его комментарии по этому поводу могут предоставить важную информацию. Иногда выбор объясняется тем, что мокрый песок вызывает ощущение грязи или неприятные чувства либо, наоборот, что с ним приятно работать, поскольку из него можно сделать объемные фигуры, тогда как сухой песок сыпучий и т. д. Важно отмечать для себя, как клиент использует песок: остается ли он нетронутым или ему придается форма, перемешан ли он, выровнен и т. п.; вызвал ли контакт с ним какие-то чувства или нет. Нежелание прикасаться к песку и перемешивать его может указывать на боязнь бессознательных содержаний или на сложность взаимодействия с физической стороной жизни. Выравнивание может указывать на желание контролировать эмоции или же, в зависимости от того, как это было сделано, на страх перед бессознательным материалом и на навязчивую защиту.