Текст книги "Кошачий патруль"

Но я даже испугаться не успела. Потому что совсем рядом вдруг послышался незнакомый тихий голос: «Что, баклан, все с бабами развлекаешься? Долги отдавать когда? Игра была, долги остались». И раздался хлопок. Вижу, мой спутник стал сползать вниз, пытаясь за меня схватиться руками. Я их отдираю, а он цепляется. И хрипит странно. Там совсем плохо было видно, но я, наклонившись, увидела, как у него из горла течет кровь. Вот когда мне стало по-настоящему страшно. Тут я вспомнила про того человека, который, как я теперь поняла, застрелил моего несостоявшегося убийцу. В арке никого не было. И я убежала. Убежала домой, заперлась и целых три дня сидела в квартире, боясь появиться на улице. На работе сказала, что заболела. Все ждала, что в дверь позвонят либо бандиты, либо милиция. Но никто так и не позвонил. Потом мне уже соседи рассказывали, как оперативники опрашивали жильцов квартир, чьи окна выходят на ту сторону, а также людей, которые обычно ходят этой дорогой, через арку во двор. Но никто ничего, к счастью, не заметил. После этого случая я и стала панически бояться вечеров, подъездов, незнакомых людей.

– И у вас нет ни малейших подозрений, почему все это происходит? – на всякий случай спросил Кудесников.

– Никаких подозрений. Не понимаю, кому я настолько мешаю, что меня были готовы убить. Я ведь очень боюсь, что они не остановятся…

Рита растерянно замолчала.

– Все может быть. Попробуем разобраться, что к чему. История, конечно, неприятная. И все-таки, Рита, почему вы в милицию не обратились? Вы же не убивали никого.

– Но ведь мой кавалер сказал, что работает в ФСБ.

– И что с того?

– Как что? Я побоялась – вдруг это он там задание получил.

– Какое задание?

– Убить меня!

– Рита, побойтесь бога. – Кудесников ухмыльнувшись, посмотрел на нее, как отец, растолковывающий неразумной дочери, что в действительности имеют в виду мальчики, приглашая ее в кино. – С чего бы силовым структурам вас убивать? Вы что, террористка? Тем более пользоваться для столь тонкой операции услугами урки, который не отдает долги. Судя по словам таинственного незнакомца с пистолетом, святые, карточные.

– Вы обещаете хранить все, что я вам рассказала, в тайне? – вновь спросила Рита.

– Сказал же – обещаю. А слово, данное мной клиенту, – золотое. Как яйцо Курочки Рябы.

Команда Кудесникова несет потери. Фото Папаскина в интерьере. Куда ведет нить Ариадны?

Кудесников точно знал, что бурная ночь, проведенная в туалете загородного дома в Соснах, запомнится ему на всю оставшуюся жизнь. Рита оказалась замечательной травницей, и настой, призванный очищать желудок, выполнил свое предназначение на пять с плюсом. К утру внутренности Арсения были чисты, как новенькие водопроводные трубы.

На всякий случай он выждал еще несколько часов с целью удостовериться, что буря не повторится. Выпил чаю и прислушался к себе. Все было нормально. Тогда он посадил Мерса в машину и отправился в Москву.

Ему хотелось сразу же ознакомиться с результатами титанических трудов Белкина. Вероятно, у этого типа вообще не было клиентов, и он от всей души занимался тем, что бог послал. Однако до Белкина ему добраться не удалось.

Дело в том, что с самого начала своей карьеры Кудесников работал под эгидой «Фонда защиты чести и достоинства бывших военнослужащих». Это была таинственная организация, с которой сыщика формально связали люди, считавшиеся его «крышей». О делах этого фонда он ничего не знал и встречался лишь с его руководителем Бахтияровым, который время от времени передавал Кудесникову мутные отчеты о проделанной работе и план мероприятий на год. Кроме того, Бахтияров постоянно предлагал свою помощь – дескать, по первому свистку в распоряжении Арсения окажутся лучшие бойцы из числа бывших военнослужащих. Один раз тот купился на его посул и сильно расстроился, когда на его зов явилась абсолютно неуправляемая группа головорезов.

И вот сегодня с утра Бахтияров неожиданно позвонил и заявил, что в фонд пришла комиссия и он, Кудесников, обязан быть в офисе, потому что будто бы является одним из соучредителей. Арсений, который принципиально никогда и ничего не «соучреждал», полетел туда, чтобы раз и навсегда определить позиции. В этом самом фонде он и застрял до самого вечера.

Очутившись наконец в своей машине и напоив Мерса водой, он уже было принялся звонить Белкину, когда сотовый завибрировал прямо у него в руках. На связь вышла секретарша Маня, с которой после возвращения из Египта безответственный босс даже не пообщался.

– Арсений, вы должны немедленно приехать в контору, – сказала Маня задушенным голосом и всхлипнула. – Мне нужно сказать вам что-то важное.

– Еду, – бросил Кудесников и сразу же дал по газам.

В его практике уже бывали случаи, когда несчастные секретарши попадали из-за него в неприятности. В офис вламывались типы с угрозами. Прижав к стене бедную девушку, они пытались либо найти изобличающие их хозяев документы, либо самого Кудесникова. Всю дорогу он ломал голову над тем, кто к ним пожаловал на этот раз и не случилось ли чего с Маней.

Поэтому, когда влетел в свой кабинет и увидел, что та жива и здорова, издал длинный стон облегчения. Все вокруг оставалось на своих местах. Окна не побиты, мебель не перевернута. Фикус, терпеливо сносивший тяготы офисной жизни, как всегда, криво торчал в кадке.

– Привет, босс, – сказала Маня, сидевшая в совершенно идиотской позе: попа на стуле – ноги на столе. – Привет, Мерс!

Вообще-то она была девушкой милой и прилично воспитанной. Кудесников относился к ней хорошо, хотя зачастую она пугала его проявлениями неконтролируемой страсти.

– Зачем ты положила ноги на мой стол? – сердито спросил босс, который позволял фамильярничать только себе самому. – Да еще в грязных туфлях? И что вообще случилось такого, из-за чего я должен был нестись сюда сломя голову?

– А где шоколадные конфеты? – вместо ответа требовательно спросила Маня. Глаза ее ярко блестели, тон был агрессивным, и Кудесников немедленно решил, что она пошло напилась.

Подошел к шкафчику, в котором хранилось спиртное, и проверил, все ли запасы на месте.

– Ты так меня напугала, что я не успел подумать о презенте, – ответил он через плечо. – Что-нибудь стряслось? Что-то ужасное? Тебя укусила залетевшая в комнату стрекоза и, кроме меня, некому высосать яд из раны?

– Хохмите? – с неожиданной ненавистью спросила Маня, рывком сбросив ноги со стола. Ее лицо, все, целиком, набрякло слезами, размывшими прелестные черты. – Вы никогда не относились ко мне серьезно!

– Серьезно я отношусь только к женщинам за рулем, – буркнул Арсений, мрачнея. – Я чем-то тебя обидел?

Мерседес важно ушел под стол, волоча за собой цепочку. В отличие от хозяина он всегда чувствовал, что грядет любовная сцена, и предпочитал пережидать самое страшное в укромном месте.

– Нет, вы ничем меня не обидели, – ответила Маня, глядя на него в упор.

Кудесников мог бы поклясться, что, будь у нее в руках что-нибудь тяжелое, она без раздумий запустила бы эту штуку прямо ему в голову.

– Ты сердишься, что я не позвонил, – утвердительным тоном заметил Кудесников. – Но ты обязательно простишь меня, когда я расскажу, что случилось со мной в поездке…

– Я не стану слушать, что там с вами случилось, – звенящим голосом ответила Маня. – С меня хватит! Я от вас ухожу.

Она была в облегающем платье, которое позволяло отчетливо видеть, насколько бурно вздымается ее грудь. Возможно, это платье она надевала с дальним прицелом заманить босса в свои сети.

– Ну, здрась-ст-те, – между тем расстроился тот. – С какой это стати ты уходишь?! Почему?

Маня как будто только и ждала этого вопроса.

– Почему? – повторила она, вытянув шею вперед, словно гусыня, намылившаяся клюнуть чужака. – Да потому, что вы относитесь ко мне как к пустому месту! Я к вам в рабыни не записывалась! Я вам секретарь, а не суп с морковкой!

– Как к секретарю я отношусь к тебе очень даже хорошо, – повысил голос Кудесников.

– Но ведь я еще и женщина! – Из Маниных глаз покатились крупные частые слезы. – А вы это игнорируете…

– В каком смысле? – взвился он. – Может быть, мне следует придвигать тебе стул и бегать открывать перед тобой двери, когда ты шастаешь туда-сюда с бумагами?

– Вы не обращаете на меня внимания, – уже рыдала Маня. – Я вам безразлична!

– Но я не могу любить всех женщин, которых нанимаю на работу. – Кудесников столько раз проходил через этот кошмар, что выдавал уже готовые фразы. Мерседес укоризненно смотрел на него из-под стола.

Маня не желала внимать доводам рассудка. Сначала она орала на Арсения и обзывала его всякими некрасивыми словами, потом упала ему на грудь и намертво вцепилась в рубашку. Эта битва алчной женской любви с обидным мужским сочувствием продолжалась до поздней ночи. Сломить мужество Кудесникова Мане не удалось, и она, распухшая от слез, ушла в неизвестном направлении, вынудив босса отдать ей трудовую книжку и зарплату за отработанные три недели.

Перед тем как покинуть пустой офис, Арсений переставил фикус из одного угла в другой, вытер пыль со стола смоченным в газировке носовым платком и выстроил стулья вдоль стены так, чтобы ни один не выпирал. Некое подобие порядка должно было положительно отразиться на его внутреннем состоянии, но ничего подобного не случилось, и он грозовой тучей проследовал к выходу.

Однако пока добирался до дома, немного развеялся, объяснив по дороге коту, что, собственно, произошло и почему он в этом не виноват. В подъезде стояла обморочная ночная тишина, но как только он поднялся на свой этаж и вставил ключ в замочную скважину, дверь справа отворилась и на пороге возникла пожилая соседка с той приторной улыбкой на лице, от которой у всяких нормальных людей склеиваются зубы.

– Наконец-то вы вернулись, Арсений, – прокурлыкала она, морща нос от удовольствия. – А мы уж не знали, что и думать.

– Кто это – мы? – спросил тот, мгновенно насторожившись.

– Я и ваш двоюродный брат… Он сейчас у меня. Не мог попасть в квартиру.

В этот самый момент за спиной соседки нарисовался взлохмаченный Белкин. Лицо его было мрачным, как у жениха, который только что осознал, на что решился.

– С чего вы взяли, что он мой двоюродный брат, Наталья Никодимовна? – проворчал Кудесников, глядя Белкину в лоб. Лоб был широким, чистым и явно не знал, что такое озабоченность.

– Ну… как же – с чего взяла? Он сам сказал. – Лицо ее просветлело. – Кроме того, я видела, как однажды ночью вы вдвоем входили в квартиру.

– Интересно, вы когда-нибудь спите, Наталья Никодимовна?

– Так вы его заберете? – подбавив сладости в тон и улыбку, уточнила та.

– Вам уж точно не оставлю, – в унисон ей широко улыбнулся Арсений. И обратился к Белкину: – Иди за мной, брат. Спасибо, Наталья Никодимовна, за заботу и внимание.

– Пожалуйста, пожалуйста, – пропела та. – Всегда обращайтесь!

Никто из жильцов подъезда не знал, что Кудесников занимается частным сыском. Все были уверены, что он артист, поэтому так шикарно одевается и ведет жизнь вне всякого разумного графика.

Арсений ничего не стал говорить Белкину, решив, что это так же бессмысленно, как ругать одуванчик за то, что он вырос среди левкоев.

– Есть хочешь? – спросил он, сбрасывая ботинки и освобождая кота от ошейника.

Белкин сосредоточенно кивнул. Судя по всему, гостеприимство Натальи Никодимовны не включало в себя гастрономических утех. Мерс неторопливо повел их на кухню, строго вертикально неся свой роскошный хвост. Он был дома и чувствовал себя здесь хозяином. Естественно, он получил свою порцию корма первым.

– Женщины и коты обслуживаются вне очереди, – пояснил Арсений.

Разрешив Белкину самому добывать еду из холодильника, он отправился в душ и долго плескался там, смывая с себя пыль, собранную за день. Возможно, он оттягивал тот момент, когда ему поведают о любовнице Папаскина. Ему нравилась Марина, и было жаль разбивать ее семейный очаг. Да еще после того, как он ее обнадежил…

К тому моменту, когда Кудесников вымылся, Белкин съел все, что смог идентифицировать. На столе перед ним задержалась банка маринованных устриц и коробочка сыра с плесенью. От всего прочего остались лишь корки да крошки. Хозяин задумчиво обозрел поле кулинарной битвы и заказал по телефону пиццу. Пока ее везли, он приступил к допросу.

– Так, значит, ты не бросил слежку за Папаскиным? – спросил он, усевшись напротив Белкина и глядя на него с неподдельным интересом.

Тот кивнул и потянулся за своей холщовой сумкой, в которой, как заметил Кудесников, лежали солнечные очки, блокнот с ручкой, тощий бумажник и мобильный телефон. А еще – белый конверт, на вид довольно пухлый. Белкин открыл конверт и вытряхнул из него примерно с десяток фотографий. Они были совсем невысокого качества – мутные и нечеткие.

– Мобильником снимал? – поинтересовался Арсений, схватив добычу и впиваясь взглядом в первое изображение.

На фотографии был запечатлен какой-то праздник – большое скопление людей, украшенный зал, столы с напитками.

– Тусовка, – сделал вывод Арсений. – А это, как я погляжу, Папаскин. Да, он с какой-то женщиной. Только ее плохо видно. Давай пиши, что за сборище такое.

Он придвинул блокнот, и Белкин послушно написал комментарий. Фотографии сделаны на презентации первого альбома молодой и многообещающей певицы Ариадны. Обещания эти, судя по всему, оплачивал папа звезды – золотопромышленник. Белкин не знал, почему на вечеринке оказался Папаскин и кто его туда пригласил. Однако бухгалтер был с женщиной ослепительной красоты. И вел себя с ней… вольно. Время от времени понуждал подходить к каким-то людям и вести светскую беседу. Потом присоединялся сам. Судя по всему, широко пользовался ее привлекательностью.

Кудесников долго изучал фотографии и был вынужден признать, что женщина действительно сногсшибательная. Лица особо не разглядеть, но даже на этих дрянных снимках было видно, до чего она хороша. Весь ее облик дышал упоительной красотой, которая дается только от природы. Блондинка с волосами до плеч, тонкой талией и потрясающими бедрами. Платье с глубоким вырезом сзади. Из украшений – один браслет.

Певица тоже попала в кадр. Над ее головой на маленькой сцене пылала надпись: «Нить».

– Ха. Получается – «Нить» Ариадны. Смешно. Богатая фантазия у продюсеров. Или кто там сочиняет для нее названия.

– А что-что-что… та-такого?

– Белкин, ты где-нибудь учился? – с подозрением спросил Кудесников.

– Уч-уч-уч…

– Ясно. Учился, но не в Гарварде. Напиши, что ты сам делал на этой вечеринке.

Белкин послушно взял листок и что-то накорябал. Потом двинул бумажку по столу. На ней было написано: «Я хочу говорить. Я не глухонемой».

Арсений бросил на него тяжелый взгляд и, скомкав бумажку, швырнул ее в пепельницу.

– Полагаю, тебе не удалось выяснить, кто она такая, эта блондинка?

Белкин помотал головой – нет, дескать, не удалось.

– Значит, завтра с утра нужно будет встретиться с певицей и попробовать узнать что-нибудь через нее. Ты сможешь выяснить, где ее можно отловить, эту Ариадну?

Тот утвердительно кивнул, и Кудесников удивился:

– Водишь знакомство с золотопромышленниками?

Белкин хихикнул.

– Раз так, надеюсь, у тебя есть какое-нибудь жилье. В последний раз разрешаю тебе лечь на диване. А то мои знакомые девушки подумают невесть что. И раз уж ты такой расторопный, позволю тебе заниматься делом вместе со мной. Доведем его до конца. На гонорар не рассчитывай, понял? Если поиздержишься и будет нечего есть, куплю тебе пакетик орехов.

Арсений Кудесников как группа поддержки. Очная ставка. Автоматизация и механизация преступного мира

Однако на следующее утро Кудесникову пришлось отправить Белкина на задание одного. Ни свет ни заря позвонила Рита и взволнованно сообщила:

– Арсений! Меня вызывают в милицию.

Еще не до конца проснувшись, тот переспросил:

– Куда вызывают?

– В милицию. По поводу покойника на фонарном столбе. В деревне.

– Раз вызывают, надо ехать.

– Я боюсь. Вдруг меня арестуют?

– Так это вы его повесили? – решил поддержать ее шуткой Кудесников и тут же пожалел об этом. Вместо любых, пусть даже и негодующих слов он неожиданно услышал в трубке тихие всхлипывания.

– Ладно, ладно, – он быстро стал исправлять ошибку, – я поеду с вами. На сколько у вас повестка?

Рита, к его облегчению, довольно быстро взяла себя в руки и уже нормальным, не дрожащим от слез голосом ответила:

– Повестки нет, мне позвонили и попросили приехать кого-то опознать.

– Ах, вот как! – Арсений вздохнул. – Тогда успокойтесь, видимо, у них подозреваемый наконец появился. Значит, работают по делу. Во сколько рандеву? Хорошо, я заеду за вами.

…Первым, кого они встретили в коридоре районного отдела милиции, был тот самый молоденький сержант, который не пускал Кудесникова в дом Риты в тот день, когда случилась вся эта история с трупом на столбе.

Обладавший цепкой профессиональной памятью сержант при виде Кудесникова радостно воскликнул:

– А, частный детектив прибыл! Какими ветрами к нам задуло? Ищем кого?

– Это вы ищете, мы ведь, известное дело, только клиентов на бабки разводим, – откликнулся Арсений.

Сержант радостно засмеялся, принимая дружеский тон.

– Вот, соседку привез, – доверительно продолжил Кудесников. – Ее вызвали, сказали, опознать кого-то надо. Я еще подумал – может, тоже пригожусь.

– Соседка? – хитро прищурился сержант. – Это правильно. Таким соседкам надо помогать.

– Слушай, а серьезно, что там за дела? Выяснили, кто это?

– В свое время все узнаете, господин детектив, – ухмыльнулся сержант и, махнув на прощание рукой, выбежал на улицу.

– У меня к вам огромная просьба, – напутствовал Риту Кудесников перед тем, как она скрылась за дверью кабинета следователя. – Постарайтесь из разговора понять, установили они личность покойного или нет. И запоминайте все, что только можно, – фамилии, названия мест, клички. Ладно?

Кудесникову пришлось довольно долго дожидаться Риту в коридоре. За это время мимо него дважды – туда и обратно – провели двух кряжистых мужичков отчетливо уголовного типа.

Потом наконец появилась Рита.

– Сейчас, – быстро сказал ей Кудесников, – подождите меня здесь.

Он приоткрыл дверь в кабинет и вежливо поинтересовался:

– Я могу на минутку к вам заглянуть?

Минутка затянулась на полчаса. Когда Арсений уже вел Риту к машине, она сказала:

– Я боялась, что вы там с ними поругаетесь.

– Почему я должен был поругаться?

– Вы такой напористый. Они, кажется, этого не любят.

– Я напористый, когда надо. А просто так чего напирать? Просто напомнил следователю о себе, спросил, не могу ли чем помочь. Он, кстати, обрадовался, сказал, что все равно хотел меня вызвать. Поговорили прекрасно, только для нас с вами безрезультатно. Давайте поступим так: сначала вы мне расскажите, о чем вас спрашивали. Потом сложим нашу информацию и посмотрим, получатся ли из этого сколько-нибудь вменяемые выводы.

По дороге домой немногословная Рита подробно, насколько смогла, рассказала о том, что происходило в кабинете следователя.

После всех положенных процедурных действий следователь вновь стал подробно расспрашивать про тот злополучный день, точнее – ночь. Так как Рита ничего больше интересного для следствия не вспомнила, ей показали кучу фотографий лежащей в канаве на боку машины и той же машины, которая уже стояла нормально, на всех четырех колесах.

Машина, судя по Ритиному описанию, была распространенным техническим средством для замены уличных фонарей, починки проводов, а также для монтажа рекламных конструкций, всевозможных щитов и растяжек.

Следователь настоятельно просил Риту внимательно рассмотреть фотографии. Она очень долго рассматривала снятую под разными углами машину, но ничего лично ей знакомого там не обнаружила. Конечно, в своей жизни ей приходилось видеть подобные механизмы, но только не в тот день и не в ту ночь.

– Может быть, вы слышали шум мотора? – уточнял следователь. – Или еще какой-нибудь посторонний шум – скрежет, гул и тому подобное?

Нет, Рита не слышала. Конечно, по тихой деревенской улочке периодически проезжают машины, но она не обращает на это внимания. К тому же окна ее спальни выходят в сад, а не на дорогу, на что она обратила внимание следователя еще в прошлый раз.

Так и не узнав ничего нового и полезного, он устроил ей очную ставку с двумя неизвестными мужиками. Морды у них были противные, хоть и печальные. Мужиков Рита тоже никогда не видела, о чем честно сказала следователю. На том и расстались. На ее вопрос, кто это такие, следователь ответил, возможно, эти люди причастны к преступлению. Ни имен, ни кличек – ничего не называл. Только «введите задержанного», «уведите задержанного».

Вот, собственно, и все. Прощались со следователем они так, как будто видятся в последний раз. Во всяком случае, у Риты впечатление осталось именно такое.

– А что там было у вас? – спросила она у сосредоточенно ведущего машину, но при этом внимательно слушавшего ее Арсения.

– Да в принципе то же. Только мужиков этих мне не демонстрировали – ограничились их фотографиями.

– Почему?

– Сказал следователю, что если это те двое, которые только что были в его кабинете, то я их и так запомнил. И точно знаю, что никогда в жизни не встречал. Что касается машины, то это обычный автогидроподъемник. Короче, специальный автомобиль для всяких строительно-монтажных работ на высоте с такой специальной корзиной – люлька называется. Видели, наверное, туда становятся рабочие, их поднимают вверх вместе с инструментом.

Рита, у которой все услышанное выстроилось наконец в логическую цепочку, тихо воскликнула:

– Так это они при помощи машины труп повесили?

– Не факт, что они. Но, похоже, без машины не обошлось. Кажется, картинка складывается. Видели же, какая высота столба?

– А эта люлька, она дотянется?

– Я, конечно, не специалист, но там не менее десяти метров. Следователь не сказал нам главного – кто покойный, кто задержанные и почему их задержали. Даже не намекнул.

– Как же быть?

– Попробую выяснить через посредников, – несколько туманно заявил Кудесников. – Только тогда поймем, имеет ли происходящее отношение к вам лично, чего вы, собственно, и опасаетесь. Или мы просто оказались втянутыми в события хоть и трагические, но прямого касательства к нам не имеющие.