Текст книги "Университет некромагии. Отдам Покровителя в добрые руки"

– Ну а вы, господа студиозусы, – обратился тот к счастливчикам, – присаживайтесь поближе. Студиозус Зябликова, прошу сюда.

Лилька вспорхнула с места, уже чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Он ее выделил! Конечно, можно было счесть это простой любезностью, ведь она в группе единственная девушка, а может быть… Чем бесы не шутят? Ради красивых глаз профессора девчонки пускались на разные хитрости. Одни, как Анна Белла, зубрили некромантию так, что сами могли заменять наставников первых курсов. Другие прикидывались глупее, чем есть на самом деле, и просили Виктора Вагнера оставить их после занятий, чтобы тот индивидуально объяснил им трудные места. Третьи подчеркнуто игнорировали сам предмет, считая, что это преподаватель должен за ними бегать, чтобы заставить полюбить некромантию. С последним было хуже всего: тех, кто осмеливался идти по этому пути, либо отчисляли, либо переводили на другие факультеты. В итоге три девчонки оказались среди целителей, а еще одна отправилась учиться на ведьмачку, оказавшись на том потоке единственной девушкой.

Лилька играла роль «способной, но плохо собранной». Иногда она выдавала действительно отличные ответы и все практические задания выполняла на «отлично», но бывало, когда ее спрашивали, краснела, запиналась и со слезами на глазах утверждала, что «знала, но забыла».

Счастливчики пересели на первую парту. Анна и ее подруги тоже попробовали придвинуться ближе, но профессор махнул им рукой:

– Нет-нет. Вы оставайтесь на местах. То, что я скажу своим подопечным, вряд ли пригодится вам. Ваши кураторы проведут с вами отдельную беседу. И даже темы для дипломных работ у вас будут заведомо разные.

Уже вскочившая с места Анна опять плюхнулась на скамью. Подруги поддержали ее под локти, пытаясь утешить, но сами при этом выглядели такими расстроенными, что настроение у Лильки подскочило до небес.

– Чему вы так улыбаетесь, студиозус Зябликова? – тут же поинтересовался Виктор Вагнер.

Девушка, подавив желание ответить: «Тому, что вижу вас, профессор!», напустила на себя важный вид и сказала:

– Я так долго ждала этой практики! Наконец-то мы можем показать, кто из нас на что способен!

– Да, – кивнул профессор, и лицо его дрогнуло, озаряясь тенью улыбки, – именно практика – главное, что делает некроманта некромантом. Можно всю жизнь просидеть в четырех стенах и проштудировать всю библиотеку университета, но спасовать перед первым в своей жизни умертвием или не суметь даже отличить упыря от вампира. А можно почти ничего не читать, но расправляться с нежитью одной левой. Правда, тут следует принимать во внимание и природный уровень силы, хотя и эта сила без постоянных тренировок и опять-таки практики может ослабнуть. Но относительно слабую силу практика поможет развить. А большую силу, наоборот, можно без практики растерять.

Девушки – все присутствующие в аудитории – слушали его с открытым ртом. Лилька даже подалась вперед, затаив дыхание и невольно выпятив грудь.

– Вас четверых я выбрал для себя именно по этой причине. У вас у всех недостаток именно в отсутствии практики. Ваши способности нуждаются в дополнительном стимулировании…

Лилька опять улыбнулась. Эх, знал бы профессор, насколько двусмысленно прозвучали его слова!

– Многочисленные занятия на кладбище, а для иногородних домашние задания в каникулы – это не совсем то, что делает некроманта некромантом, – продолжал Виктор Вагнер. – В Зале Славы вы можете увидеть портреты великих некромантов прошлого. Большинство из них показывали довольно посредственные знания теории, но в практической работе им не было равных.

Лилька подняла руку, как примерная ученица.

– Что вы хотели спросить?

– Но там, в Зале Славы, есть и портрет вашего деда, магистра некромантии Рихарда Вагнера, – сказала девушка. – Неужели он тоже…

– Это к делу не относится, – быстро ответил профессор, и девушка сделала мысленную пометку на будущее.

Оказывается, непробиваемого преподавателя тоже можно смутить. Видимо, в молодости его дед был тем еще сорвиголовой. Значит, и внук тоже способен на безумства. Дело за малым – во время практики подвигнуть его на такие безумства.

– А мне кажется, что относится, – храбро заявила она. – Ведь кто знает, что предложит нам жизнь. Вдруг уже завтра произойдет то, что заставит взглянуть на привычные вещи с неожиданной стороны?

Улыбка на губах профессора стала заметнее.

– А вы правы, студиозус Зябликова, – неожиданно сказал он. – Именно так все и происходит. Но чаще всего практика показывает, что подобные неожиданности не совсем приятны. И главное, надо быть достаточно наблюдательным для того, чтобы успеть вовремя распознать надвигающуюся опасность и принять меры для ее предотвращения.

С задней парты донеслось чье-то хихиканье, и Лилька почувствовала, как у нее вспыхнули уши. После чего жар, вопреки законам природы, перекинулся на щеки. Ах, значит, он ее раскусил? Ну ничего! Мы еще поборемся! Так даже интереснее!

– В работе некроманта – да, внезапно восставшие из могилы мертвецы или массовое разупокоивание кладбища действительно означает большие проблемы, – произнесла она. – А в жизни? Неужели сюрпризы, которые преподносит жизнь, всегда неприятны?

– Не всегда, согласен, – помолчав, ответил профессор. – Но, как правило, они носят двойственный характер. Вот для меня, например, приятным сюрпризом явилось ваше умение рассуждать. Обычно в теории вы выказывали весьма посредственные результаты, а тут… Приятно удивлен… Но вот выбранная вами тема больше подходит для бесед с пра Гонорием, чем со мной. И посему давайте закончим обсуждение.

«Ага. – Лилька мысленно хищно потерла руки. – Уходите от ответа, господин профессор. Значит, чувствуете свою слабость! Поднажмем!»

– Но ведь личная жизнь некроманта тоже связана с его работой, – попробовала продолжить она.

– Хватит, Зябликова, – обошелся без обычного «студиозус» профессор. – Об этом, если возникнет желание, можно поговорить после практики. А пока прослушайте краткий курс техники безопасности. До отъезда на практику у вас остается три полных дня, из них два приходятся на выходные. Все эти дни вы должны посвятить подготовке, хотя и занятий сегодня и завтра никто не отменял. Я сейчас дам вам список вещей, которые будут необходимы вам при работе. Постарайтесь их приобрести, купить или взять напрокат. – Он зашуршал разложенными на столе бумагами. – Также вам вменяется в обязанность за оставшийся день сдать все имеющиеся задолженности и вернуть в библиотеку книги. В обмен на книги вы получите несколько методичек, вот они-то на ближайшие два месяца и станут вашими учебниками. Не беспокойтесь, сданные книги вы потом получите обратно, поскольку вам предстоит готовиться к выпускным экзаменам. Заодно я составил список предметов, которые категорически запрещено брать с собой в поездку.

– В поездку? – чуть не взвизгнула Лилька.

– А вы как хотели? Практические занятия предполагают выезд за пределы Зверина.

– И вы будете с нами все два месяца?

– Не совсем. На столь долгий срок мне вряд ли разрешат оставить кафедру – не забывайте, что у младших курсов еще месяц продолжаются занятия, а потом им предстоит месяц экзаменов. Так что, скорее всего, я отвезу вас на место и оставлю на попечение местных некромантов, но буду навещать время от времени.

За спиной послышалось ехидное хихиканье – ее соперницы тихо праздновали победу. Лилька сжала кулаки. Ну ничего, она им еще покажет!

– Вам уже лучше, студиозус Белла? – тут же раздался голос Виктора Вагнера. – Может быть, пойдете по своим делам?

Теперь пришел черед улыбаться самой Лильке. Нет, есть в мире справедливость! Три девицы на задней парте смущенно залепетали, что они, пожалуй, еще чуть-чуть посидят, самую малость…

– Хорошо, посидите, – неожиданно покладисто согласился профессор. – Но если вы опоздаете…

– Нет-нет, что вы! Мы следим за временем! – хором принялись уверять его. – Еще пару минуточек…

– Отлично. – Виктор Вагнер махнул рукой своей группе. – Подойдите и получите списки того, что вы должны приобрести и сделать за оставшиеся три дня.

Лилька «вежливо» поднялась первой. Пусть парни лишний раз продемонстрируют свое хорошее воспитание, пропустив девушку вперед. Она подошла и, взяв листок, уже открыла рот, но профессор нетерпеливо отмахнулся – мол, не задерживайте. Девушка отошла, но тут же сообразила, как привлечь внимание преподавателя.

Вернувшись на свое место, она сделала вид, что внимательно читает список.

– Мэтр Вагнер! – вскинула руку, требовательно помахав ладошкой.

– Да?

– Мне тут кое-что непонятно. Вы можете подойти?

– Что именно вам непонятно? – Он не спеша сошел с кафедры.

– Вот тут в списке… Эти вещи брать обязательно?

– Какие? – Вагнер все-таки подошел и наклонился над листком, который девушка нарочно держала так, чтобы они оказались как можно ближе друг к другу. Ему даже пришлось опереться ладонью на спинку ее сиденья. Подстриженные по последней моде волосы упали на гладко выбритую щеку. Лилька даже невольно вытянула губы трубочкой – так ей захотелось поцеловать мужчину. И от него исходил такой приятный запах… Цветы и мускус… мм…

– Вот это. – Она наугад ткнула пальцем в список.

– А что вас не устраивает в наличии сапог и теплого плаща?

– Но они же тяжелые! Если тащить еще и их, то…

– Студиозус Зябликова, смею вам напомнить, что это – одежда. Одежду вы наденете. Я понятно объясняю? Впрочем, если вам угодно, можете пройтись по кладбищу в туфлях.

– Извините. – Она захлопала ресницами. – Я просто подумала, что… Какой у вас одеколон интересный! Хм… – Она потянулась вперед, выразительно принюхавшись, и с некоторым недоумением и удивлением заметила на его лице признаки растерянности и даже какой-то обиды.

Потом на глаза профессора навернулись слезы. Он сделал еще один глубокий вдох и внезапно чихнул.

– Что с вами? – Лилька заботливо схватила его за запястье. – Вы простыли? А как же наша практика?

Виктор Вагнер помотал головой, силясь отодвинуться, но расчихался так, что вырваться не смог.

– Вам нехорошо? – уже начала беспокоиться девушка, хотя внутри у нее все ликовало. Вот сейчас она проявит себя такой заботливой, нежной, любящей, что сердце симпатичного холостяка дрогнет.

– Мне… нет. – Виктор Вагнер закрыл лицо свободной рукой. – У вас дома есть какое-то животное, студиозус Зябликова?

– Э-э… кошка… кот.

– Кот? – Из глаз профессора брызнули слезы, и он вывернул кисть, освобождая руку. – Кот! У меня аллергия на кошачью шерсть!

Махнул на ошеломленную студентку рукой, чихнул еще раз, потом захрипел, словно ему перестало хватать воздуха, и со всех ног бросился к окну, распахивая створку и высовываясь наружу чуть ли не по пояс.

– Профессор! Профессор, что с вами? – Все студенты сорвались с места, кидаясь к преподавателю. Анна Белла спешила впереди всех.

– Не подходите!

Тот мгновенно развернулся, отмахиваясь от доброхотов.

– Оставайтесь на местах! Слышите?

Девушки и юноши замерли, с безопасного расстояния глядя, как их преподаватель чихает и трет воспаленные глаза. Вдруг вспомнилось, что практические занятия, на которых приходилось работать с подопытными животными, всегда проводил кто-то из младших преподавателей или аспиранты, а сам заведующий кафедрой никогда и близко не подходил к вивариям и лабораториям, где содержались многочисленные крысы, кошки, кролики. И только со змеями, ящерицами и жабами он иногда работал, к вящему удовольствию студентов. Теперь эта странность получила свое объяснение.

– Прошу меня извинить, – сказал Виктор Вагнер, когда немного успокоился и торопливо отпил что-то из небольшой бутылочки, которую достал из кармана профессорской мантии. – Вы, студиозус Зябликова, по большому счету не виноваты, поскольку держать в доме животное никто вам не вправе запретить…

– Левиафан не животное, – заспорила Лилька. – Он… мой покровитель.

– Покровитель? В самом деле? – вяло заинтересовался профессор.

– Да. Мне его подарила бабушка, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Она… была со странностями, почти ни с кем из нашей семьи не общалась, кроме моей матери. А потом как-то раз зазвала меня в гости и подарила Левиафана. Сказала, что он мне будет помогать…

– И как? Помогает?

Девушка пожала плечами. Пока котенок был маленьким, он действительно был забавным и с ним приятно было играть. Он так сладко мурлыкал, свернувшись калачиком на коленях… Но, когда вырос в здоровенного рыжего котяру с непростым характером и обилием густой шерсти, которая лезла постоянно, как ни вычесывай, от него стало больше проблем, чем помощи. Однако Лилька ни за что не согласилась бы расстаться с любимцем, несмотря на то что родители были категорически против и несколько раз предлагали отдать животное в приют. Они успокоились только тогда, когда Лилька заявила, что им придется сдать в приют и ее саму. На помощь пришла бабушка, просто-напросто забравшая семнадцатилетнюю внучку жить к себе. Так они и обитали втроем – бабушка, внучка и рыжий кот. От родителей Лилька совсем оторвалась, с братом и сестрами виделась, лишь когда приходила в гости на праздники, а поступив в восемнадцать лет в Университет некромагии, и вовсе ограничила общение с семьей только письмами. И, приезжая к бабушке на каникулы, не рвалась домой.

– Это очень любопытно. – Виктор Вагнер пришел в себя настолько, что уже снова мог улыбаться, хотя глаза у него оставались красными, а из носа предательски текло. – Но наличие домашнего духа-покровителя свидетельствует о наличии сильного колдовского дара, но почему в таком случае вы пошли на некромантию? Факультет ведовства, как мне кажется, был вам ближе…

Анна Белла и ее подпевалы противно захихикали, и Лилька испытала острое желание навести на них порчу. Желание было настолько сильным, что девушка сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Нет, сейчас не время и не место! Здесь и сейчас надо было держать себя в руках.

– Ну, ведовство мне показалось скучным и неинтересным, – ответила она. – Там много от прорицания, а мне оно плохо дается…

На самом деле Лилька увидела в приемной комиссии Виктора Вагнера и, как многие девушки до нее, твердо решила, что будет учиться только у этого красавца.

– Понятно. И вы пошли учиться тому, что вам давалось проще и легче, – кивнул тот. – Вас можно понять, но… Но в свете последних обстоятельств я бы посоветовал вам подумать о переходе на факультет ведовства. Понимаю, последний курс, а вам придется вернуться на курс назад и проучиться в университете еще не год, а целых два плюс все каникулы наверстывать программу, но, со своей стороны, готов оказать помощь и содействие. Вас переведут без лишних проволочек. Я могу свести вас с деканом факультета ведовства уже завтра и…

Дальше Лилька почти не слушала. Ей стало страшно. Это что же выходит?

– Вы… меня отчислите? – пролепетала девушка. – Но я… я же успеваю! По всем предметам!

Конечно, она далеко не отличница, но благодаря помощи безотказного Вальки учится лучше многих девушек.

– Да, мне известен табель вашей успеваемости, и поэтому говорю еще раз – проблем с переводом быть не должно. Это чисто формальная процедура.

– Но почему?

– Из-за практики. Практика для будущего некроманта – это все. Боюсь, вы не сможете ее пройти.

Хихиканье за спиной оборвалось. Ее соперницы то ли ужаснулись, то ли онемели от восторга.

– Почему?

– Из-за вашей… хм, наверное, все-таки моей особенности. Я не могу быть вашим руководителем практики, поскольку у меня аллергия на кошачью шерсть. Вы наверняка захотите взять ваше… животное с собой. Нашей группе придется несколько недель провести вместе. Вы, конечно, будете занимать отдельную комнату, но все равно. – Он покачал головой. – Тем более что в уставе университета сказано, что в общежитии запрещено содержать животных, представляющих опасность для здоровья окружающих. Аллергия входит в число опасных заболеваний. Я имею полное право не допустить вас до практики. А это значит, что вы не напишете дипломной работы и не получите диплома о высшем образовании. И о работе по специальности вам в таком случае тоже придется забыть навсегда.

Слова прозвучали как смертный приговор. Лилька сидела ни жива ни мертва.

– Но неужели ничего нельзя сделать? – пролепетала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Можно, – смилостивился Виктор Вагнер. – Есть три выхода из положения. Первый я только что озвучил: вы переводитесь на другой факультет, учитесь в университете лишний год и получаете диплом ведуньи. Второй: вы договариваетесь с кем-либо из ваших однокурсниц о том, чтобы поменяться с ней местами и проходить практику у другого преподавателя. И третий: избавляетесь от вашего кота.

Молчание за спиной сменилось напряженным сопением. Ну как же! Анна уже спит и видит себя на ее, Лильки, месте и только и ждет, чтобы та согласилась. А вот фигушки!

– Я могу подумать?

– Думайте. До завтра.

3

Из учебного корпуса девушка выбралась, еле держась на ногах. Обрушившийся на нее удар был слишком силен. И самое противное, что ее соперницы были рядом, видели ее унижение и теперь только и будут что подкарауливать подходящий момент, чтобы отомстить. Декан поставил срок до завтра. Через несколько часов она должна будет принять решение. Но что делать? Девушка была растерянна и чувствовала себя так плохо, что, завернув в аллею, села на ближайшую скамейку и дала волю слезам, не беспокоясь, что ее кто-нибудь увидит.

Но глупо плакать, если никто не видит твоего горя и не спешит утешить. Надо было что-то делать.

Желудок громким бурчанием напомнил о себе. Лилька встрепенулась. До конца обеда оставалась какая-то четверть часа. Потом столовая закроется до ужина. Нет, ни у кого не отнимут тарелку, пока студент ест, но опоздавших пропускать не станут, и придется терпеть еще несколько часов. Валька небось весь извелся…

Вальтер! Как же она сразу о нем не подумала? Он обязательно что-нибудь придумает! Он такой умный и всегда готов помочь.

Сорвавшись с места, девушка побежала к третьему корпусу университета, где располагалась столовая.

Несмотря на то что обычно в ней могли одновременно завтракать, обедать или ужинать триста человек, сейчас там яблоку негде было упасть. Такое впечатление, что все студенты со всех факультетов и курсов договорились и явились за несколько минут до закрытия. Со стороны раздаточных столов то и дело доносились возмущенные голоса: «Нет котлет! Кончились! Остались только голубцы и вареные овощи!.. Потерпите немного, яйца сейчас доварятся!.. Будет сбитень, будет, уже несут… Кто заказывал хлеб! Получите!»

Лилька растерялась, остановившись на пороге, не зная, в какую очередь становиться.

– Лилия! Лиля! – услышала она.

Девушка обернулась. От столика у окошка отчаянно махал руками Валька.

– Иди сюда! Я для тебя все уже заказал!

Он улыбался во весь рот и сиял, как новенький золотник[3]3
  Самая крупная денежная единица, равная десяти зло́тым.


[Закрыть]. При виде его улыбки Лильке самой захотелось улыбаться.

Перед Вальтером на столе разместились две порции студенческого обеда и даже салатик с яблоками и грибами.

– Садись. – Парень подвинул ей стул. – Извини, что немного остыло, но…

– Ничего. – Лилька вдруг поняла, что от всех переживаний страшно проголодалась, и с удовольствием схватила ложку. – Не придется полчаса дуть и обжигаться. Ой, Валь, спасибо тебе! Я такая голодная!

Она накинулась на еду, а Вальтер, отложив свою ложку, с улыбкой смотрел, как она ест.

– А у меня для тебя хорошая новость! – нарушил он молчание, когда от Лилькиного супа осталось меньше половины.

– Какая? – Она отправила в рот последнюю ложку супа и придвинула тарелку с котлетами и салатик.

– Я договорился с Земницем и госпожой Ленской. – Вальтер так и лучился улыбкой. – Они согласились поменяться!

– Поменяться на что? – Девушка замерла, перестав жевать.

– Ну, госпожа Ленская сказала, что мы отправимся на практику в Брезень, а я вспомнил, что Земниц из того же воеводства, – пустился в объяснения юноша. – Вот я и подумал, что ему будет приятно оказаться в двух шагах от родного дома. Ну, на выходные в гости съездить и все такое… Поймал Земница в коридоре, свел с госпожой Ленской, и они согласились на обмен. Я теперь буду вместе с тобой практику проходить. Ты довольна?

Напоминание о практике и связанных с ней проблемах мигом испортило аппетит. Лилька отложила вилку, прикусила губу. Ну Валька, ну удружил! Кто его за язык-то тянул?

– Лилия, что с тобой? – Тот почуял неладное. – Все хорошо?

– Все плохо. – Девушка с досадой оттолкнула от себя тарелку. – Все просто кошмарно!

– Ты, – лицо юноши обиженно вытянулось, – не рада, что я вместе с тобой практику проходить буду?

– Да при чем тут ты? – взвыла Лилька. – То есть при чем, конечно, здорово и все такое, но… если бы дело было только в этом! Практики у меня не будет! И диплома тоже! И вообще… может, меня отчислят уже завтра!

– Тише. – Вальтер накрыл ее руку своей. – Не кричи. Успокойся. Что случилось?

– Все! – всхлипнула Лилька. – Все, и сразу! У профессора аллергия!

– На тебя?

– Дурак! – взвизгнула девушка. – На кошек! У меня блуза Левкой пахнет, а он этого запаха не выносит! И меня то-о-оже…

Слезы, которые, казалось, кончились еще в сквере, полились с новой силой. Вальтер торопливо выдернул из кармана платок, сунул девушке и кинулся ее успокаивать. Постепенно, всхлипывая и причитая, Лилька рассказала ему все.

Юноша вздохнул.

– Значит, ты очень хочешь поехать с ним на практику? – пробормотал он, кусая губу. – А как же… А если пойти к кому-нибудь другому…

– Ты что, совсем идиот? – огрызнулась Лилька. – Я к нему хочу! К Виктору… А тут еще эта задавака Белла… Она все видела и слышала. Я теперь просто обязана сделать все, чтобы остаться в его группе! Валька, милый, ты такой умный, ну придумай что-нибудь, чтобы профессор Вагнер меня не выгнал! Мне очень-очень-очень нужно. Ну пожалуйста! Я знаю, ты можешь! Ну, Валь, ну что тебе стоит? Помоги мне!

Тот сидел, кусая губы и глядя на скатерть, словно пытался в разводах от пролитого накануне чая, жирных пятнах, крошках и морщинках ткани прочесть судьбу, как авгуры гадают по внутренностям жертвенных животных.

– Сколько у тебя времени?

– До завтра.

– Хорошо. – Вальтер решительно накрыл ее руку пальцами и слегка пожал. – Сейчас ты приведешь себя в порядок, мы быстро расправляемся с обедом и идем на нежитеведение и на зачет по заклинаниям. Потом у нас еще зачет по боевым искусствам…

– Э-эй, боевые искусства мы сдаем завтра! – встрепенулась Лилька.

– Тем более! Времени полно. И ты со всем успеешь справиться.

Обнадеживающие слова Вальтера вернули Лильке аппетит, и она с удовольствием доела уже остывшие котлеты и зажевала их салатиком. Как все-таки хорошо, что есть такой друг!

В дверях, выходя из столовой, она почти столкнулась с Анной Беллой и ее верными подпевалами. Соперницы смерили ее презрительным взглядом, но девушка в ответ скрутила фигу от сглаза и быстро, скороговоркой, начала зачитывать заговор от злых духов.

– Ты чего? – Вальтер схватил подругу за запястье, но та вывернула руку и, не сводя глаз с трех девушек, дочитала заговор до конца.

– Ты чего? – повторил юноша.

– Ничего. – Девушка проскользнула в двери. – Будут знать…

– Но они же ничего не сделали!

– Да, но как смотрели! Держу пари, они постараются подстроить мне какую-то пакость!

Юноша бросил через плечо взгляд на уже скрывшихся за чужими спинами студенток, но ничего не сказал.

– Колдовать не на уроках нам запрещено, – осторожно напомнил он немного погодя.

– А кто колдовал? Я? Пойди сперва докажи! Или ты собираешься в Университете некромагии открыть охоту на ведьм?

Вальтер вздрогнул, вспомнив, наверное, что-то из своего отрочества. В отличие от Лильки, он рос в семье, не имеющей отношения к магии, и проснувшиеся у мальчишки способности не только напугали и изумили близких, но и дали повод недругам герцога фон Майнца обвинять его вторую жену в колдовстве. Специальная комиссия, в которую входили также три профессора из университета, доказала, что сама женщина не имеет к колдовству никакого отношения, но в числе ее предков наверняка были ведьмы. В прежние времена это почти наверняка означало крупные неприятности для всей семьи, арест и конфискацию имущества в пользу короны, а так отделались легким испугом и тем, что у одного из отпрысков герцога не осталось выбора, кем быть.

– Лилия, – сказал юноша, – ты же знаешь, я буду последним, кто станет тебя обвинять. Но если Белла или Монс пожалуются в ректорат…

– Я читала заговор от сглаза! – отчеканила девушка. – И давай закончим на этом!

Но сама она заканчивать отнюдь не собиралась и всю дорогу до учебного корпуса не переставала думать о том, что предпринять. Анна Белла действительно была довольно сильной некроманткой. Ее двоюродный брат, Йозеф Белла, учился на факультете ведьмаков, а еще один брат, Ангел Белла, в позапрошлом году получил диплом мага-ветеринара, третий из этой семейки, Александер Белла, учился на алхимика. Уже три или четыре поколения магов из династии Белла выпустило это учебное заведение, бывшее когда-то скромным Колледжем некромагии. Можно сказать, эта фамилия была золотыми буквами вписана в историю университета, и портрет прадеда Анны – Йожа Беллы любой мог увидеть в Зале Славы. Но предков Лилии Зябликовой или Вальтера фон Майнца там отродясь не было. А это значит, что в случае конфликта ей придется как следует постараться, чтобы справиться с соперницей. Но на что только не пойдешь ради любви!

К сожалению, выяснилось, что и Анна Белла тоже не собиралась забывать о случившемся.

Зачет по заклинаниям должен был проходить не в аудитории, а в полуподвальном помещении, освещенном несколькими факелами и старинными светильниками. Из довольно просторной комнаты были загодя вынесены все предметы, которые могли загореться от шальной искры, пол густо посыпан песком, а по углам поставили бочки с водой. Решетки на узких, чем-то похожих на тюремные, окошках буквально искрились от наложенных на них охранных чар. Поговаривали, что когда-то это помещение в самом деле использовалось как тюрьма – в те времена, когда для студентов еще в ходу были телесные наказания. Потом, с принятием нового закона и переводом колледжа в статус института, перекрытия между камерами разломали, в здании сделали ремонт и теперь тут учились, вместо того чтобы отбывать наказание.

Преподавательница заклинаний мэтресса Коваль была высокой сухопарой женщиной и держалась так прямо, словно боялась, что вот-вот сломается. Но это не мешало ей двигаться легко и быстро, словно за спиной у нее были невидимые крылья.

– Все личные и лишние вещи оставляем за порогом! – отчеканила она, указывая на тамбур, где одна на другой сейчас громоздились парты и стулья. – С собой берем только свои мозги.

– Одежду снимать? – пошутил кто-то из парней и покосился на девушек – как они отреагируют на шутку.

– Вам – да. На всеобщее обозрение, – кивнула мэтресса. – Встанете в середине, чтобы каждый мог вас видеть. Хотя сомневаюсь, что созерцание вашей задницы доставит хоть кому-то удовольствие. Попки младенцев приятны на ощупь только матерям этих младенцев.

Шутник побагровел и поспешил спрятаться за спины остальных.

– Верхнюю одежду, однако, придется снять, – тут же уточнила госпожа Коваль. – И закатать рукава блуз и рубашек. Амулеты, если не хотите оставлять тут, можете сдать мне на хранение. – Она похлопала рукой по большой холщовой сумке, висевшей на гвоздике у двери.

Выполнив ее распоряжения, вся группа встала по кругу в комнате. Песок поскрипывал под ногами. Мэтресса Коваль прошла в середину, повернулась кругом, оценивая студентов.

– Отлично, – резюмировала она. – Начнем, пожалуй. Монс, Майнц, два шага вперед!

Вальтер подмигнул девушке и покинул круг.

– Для вас первое задание – нанести на стены защитные заклинания. Учтите, от качества вашей работы будет зависеть жизнь ваших товарищей.

Ого! Студенты переглянулись. Зачеты по теории и практике применения заклинаний они сдавали уже несколько раз, и всегда преподаватель придумывала что-то новенькое.

Переглянувшись, Валька и Людмила пошли вдоль стен в разные стороны, время от времени приостанавливаясь и совершая пассы. С их пальцев срывались искорки, которые не таяли, если успевали долететь до стен. Тогда они оседали на камнях и начинали пускать во все стороны тонкие нити, которые извивались, словно усики каких-то диковинных растений, переплетаясь между собой и образуя причудливую вязь защитных заклинаний. Мэтресса Коваль молча наблюдала за происходящим, но, когда Людмила на миг замерла, а ее подруга Яна Терчева дернулась было подсказать, так выразительно хмыкнула и шевельнула бровью, что девушка осталась на месте, кусая от волнения губы.

Обойдя помещение по периметру, студенты заняли свои места в круге, и Лилька не преминула шепнуть другу:

– Ты ни разу не сбился, а Монсиха наделала ошибок!

– Вы в этом уверены, студиозус Зябликова? – тут же послышался голос наставницы.

– А… э-э… ну да! – пролепетала Лилька, удивленная тем, что ее услышали.

– Если это так, то не будете ли вы столь любезны поправить вашу подругу? – Мэтресса Коваль сделала приглашающий жест.

Теперь все взгляды устремились на Лильку, и она покинула круг. Ей, мгновением раньше следившей затаив дыхание за действиями выполняющей задание пары, не составило большого труда заметить, где именно сбилась Людмила. Плетение там вышло неаккуратным, несколько «нитей» легли криво, и пришлось их развеять, чтобы уложить заново.

– Грубовато и чересчур расточительно в плане расхода энергии, но в целом верно, – кивнула мэтресса. – Это все?

Лилька скользнула взглядом по стене:

– Все.

– Хорошо. Студиозус Бо́рец! Где студиозус Зябликова допустила ошибку?

Ой! Лилька невольно вздрогнула, а Анна Белла и Людмила Монс захихикали.

– Студиозус Белла! – тут же последовал окрик. – Если вы считаете себя такой умной, найдите ошибку в плетении студиозуса фон Майнца!

Теперь пришел черед бледнеть Вальке. Он даже закусил губу, когда Анна выступила вперед, протягивая руки ладонями вверх, чтобы лучше чувствовать переплетение потоков энергии. Что до Бореца, то парень справился за считаные секунды, уверенно указав на еще одно слабое место – там все было сделано правильно, но нити уложены слишком редко, что давало лазейку для тех, кто попытался бы прорвать защиту. Несколькими пассами он усилил защитное поле и вернулся на свое место, заслужив одобрительный кивок.

– Вот тут! – воскликнула Анна, дойдя до дальнего угла. – Тут ошибка! Я нашла!

Вальтер еле заметно покачал головой и нахмурился.

– Уверены? – не обратила на него внимания мэтресса Коваль. – И в чем она выражается?

– В том, что тут стык двух стен. И, если заклинание попадет точно в угол, два слишком близко наложенных заклинания могут детонировать и разрядиться друг на друга. – Девушка на пальцах показала, в какую сторону хлынут потоки энергии. – Может обрушиться все здание.