Текст книги "Как начать карьеру"

– Судя по следам на ауре и особенно по нитям, связывающим душу с телом, по тому, как они провисли и изменили свой цвет, могу предположить, что смерть была частично насильственной, – произнес я с самым умным видом, на который был способен. – Если говорить короче и понятнее, то в момент наивысшего нервного напряжения, вызванного возбуждением вследствие приступа сильной страсти, произошел сбой ритма сердечной деятельности вследствие сильного учащения работы сердечной мышцы, совпавший с перенапряжением мозговой активности и сопровождавшийся перекрытием каналов кровотока такой степени, что не могло не отразиться на функционировании всего организма…

– Ты сам-то понял, что сказал?

На меня уставились три пары глаз. Казалось, даже покойница удивленно напряглась.

– Ну э-э… если говорить проще, то у нее остановилось сердце вследствие…

– Достаточно! – вскинул ладонь мой начальник. – Благородные господа все услышали, не так ли?

Все, и я тоже, закивали. Ни одного лишнего слова сказано не было, но мы-то с мэтром Куббиком прекрасно поняли друг друга. И сейчас оба, не сговариваясь, врали и подыгрывали этому бледному мальчишке со следами юношеских прыщей на вытянутом лице.

– Вы что-нибудь сделаете? – настаивал тот. – Мне скандалы ни к чему! Это же такой позор… такое пятно на репутации… маменька никогда…

– Успокойтесь, – жестко сказал мэтр Куббик. – Я здесь, значит, все будет хорошо. Згаш, – кивнул он мне, – будьте подле меня и приготовьтесь. Если подам сигнал – тут же возьмите все на себя!

Я кивнул, доставая нож и пробуя остроту лезвия пальцем. Что мне придется «брать на себя», начальник не удосужился сообщить. Но в любом случае подводить его я не собирался.

Тем временем мэтр Куббик ненадолго застыл над покойницей, задумчиво и пристально глядя на бледное лицо. Я уже совсем было решил, что он не знает, что делать, когда некромант вдруг быстрым движением выхватил из ножен висевший на поясе кинжал и полоснул себя по запястью.

– Ой! – пискнул виконт, слегка зеленея.

Будущий граф Байт покачнулся, осел на пол, и я вполне мог понять и его, и застывшего в некотором замешательстве Анджелина Маса: мертвая девушка вдруг шевельнулась и села на постели. Совершенно не стесняясь своей наготы, она огляделась по сторонам, несколько раз хлопнула ресницами, после чего молча спустила ноги на пол (а красивые, надо сказать, ножки!), потянулась к валяющемуся на полу платью и стала его натягивать. Откровенно говоря, я даже почувствовал разочарование – у девушки было красивое тело, и прятать такую красоту под тяжелую парчу казалось по меньшей мере кощунственным. Мне с моей заурядной внешностью не светило внимание красивых женщин, но хоть полюбоваться-то дайте!..

– Ну, – неожиданно донесся женский голос из складок платья, – чего уставились? Лучше бы кто-нибудь помог…

Мэтр Куббик и бровью не повел, виконт еле держался на ногах, хватаясь за градоправителя, так что пришлось действовать мне.

– Осторожнее, – произнесла девушка, когда я по-простому дернул платье за подол, – знаете, сколько оно стоит?

– Э-э… чуть-чуть…

– Хорошо. – Ее слегка растрепанная головка вынырнула из складок. – А теперь затяните сзади шнуровку. Да потуже!

Я добросовестно выполнил все, что от меня требовалось. Кивнув, девушка быстро расчесала волосы, закрепила на них обруч и в первый раз посмотрела на собравшихся.

– Я больше не могу тут оставаться! – громко и четко заявила она и направилась к двери.

– Э, погоди, – очнулся виконт, – неужели ты в самом деле…

– А что? – Она резко развернулась в его сторону. – Ты еще хочешь продолжения… после того, что было?

С этими словами красавица неожиданно шагнула к собеседнику и вытянула губы трубочкой. Надо было видеть, с каким выражением лица белый как мел Ладиан отшатнулся прочь! Зажав себе рот руками, он кинулся бежать, но не успел, и его стошнило прямо на пол. Сама же девушка быстрым шагом покинула помещение.

В молчании и некотором напряжении мы последовали за нею. Я, честно говоря, боялся, что нас заметят и зададутся вопросом: кто эти люди? Но обошлось. Мы с мэтром Куббиком вышли на крыльцо и увидели, как «покойница» села в карету, на прощание одарив подавшего ей руку Анджелина улыбкой. Вот ведь железная выдержка у человека! Нет, я бы так не смог. Но я, кажется, говорил, что ошибся с выбором профессии?

– А мы разве не последуем за нею дальше? – поинтересовался у начальника, заметив, что он повернулся и собирается войти в замок.

– Зачем?

– Ну надо проследить, чтобы она…

– Чтобы она – что? Не прикажете ли вы мне, Згаш, таскаться за кадавром несколько дней?

– Как – за кадавром? Но разве вы…

– Милый мой, – некромант рассмеялся, – вы же прекрасно все видели и знали, что девица была полностью и безнадежно мертва уже несколько часов! В теле произошли необратимые процессы, справиться с которыми невозможно, кроме того, там имела место магия, которая сводила на нет все наши усилия! Я не воскресил ее, если вы об этом. Я лишь на некоторое время сообщил ее телу некое подобие жизни. Все знают, что она села в карету… только вот, скорее всего, по дороге домой девушка «скончается», и кучер доставит лишь ее труп. В лучшем случае она успеет войти в свой дом, ляжет на постель и уже там «умрет во сне». Репутация виконта Ладиана спасена! Беспокоиться не о чем!

Когда карета скрылась в воротах, мой начальник спокойно направился к лошадям. Тихое «кхм!» – возвестило о появлении градоправителя.

– Это вам, сударь, – промолвил он, протягивая некроманту небольшой полотняный мешочек. – За труды.

– Ну что вы! Это моя работа! – с какой-то странной, вежливо-насмешливой интонацией ответил тот, забирая мешочек. – Репутация лорда Ладиана превыше всего!

– Счастливого пути, – кивнул Анджелин Мас и отошел.

Больше нас в замке ничего не задерживало, но я уже у подъемного моста не удержался и оглянулся на темную громаду. Облако наползло на месяц, и все было погружено во мрак. Что-то не так с этим замком. Ой, что-то не так! Черная магия, говорите? Хотя мне-то что с того? Через месяц с небольшим я уеду, и все здешние проблемы останутся позади.

Лошади мягко трусили по проселочной дороге. Судя по положению звезд, до рассвета было всего несколько часов. Эх, жаль, выспаться не успею! Это неправда, что некроманты любят работать по ночам. Да, бывает, приходится не спать, подкарауливая какую-нибудь особо зловредную нежить, но это скорее исключение, чем правило. Вообще у нас ненормированный рабочий день, но несколько часов отдыха мы заслужили!

– Не хотите посмотреть упыриную лежку, Згаш? – нарушил ход моих мыслей мэтр Куббик.

– Что? – Сон как рукой сняло.

– Я за несколько дней до вашего приезда как раз обнаружил упыриную лежку всего в паре часов пешего хода от предместий. Несколько дней убил на то, чтобы вычистить ее и обеззаразить! Так хотите взглянуть?

Еще бы! Упыри и их разновидности – самая распространенная нежить, с которой приходится иметь дело некроманту. Они же и самые опасные, ибо не ведают усталости, не чувствуют боли и обладают огромной силой. Справиться с упырем в одиночку очень трудно – нужно либо ухитриться застать его врасплох, либо подкараулить в момент вылупления, когда он еще не сориентировался в пространстве и не понимает, где находится. Слюна упырей ядовита, а нанесенные их ногтями царапины воспаляются и начинают гноиться так быстро, что самым действенным способом до сих пор является ампутация пораженной конечности. Я уж не говорю о том, что те, кого убил упырь, сами пополняют ряды нежити!

Не дожидаясь моего кивка, мэтр Куббик развернул коня и направил его в чистое поле.

Мы пересекли его в молчании и через несколько минут оказались на опушке небольшого леска. Под деревьями было довольно темно, и лошади перешли на шаг.

– Это здесь, – произнес некромант.

Впрочем, пояснений не требовалось. В лесу скрывался овраг с крутыми склонами, густо поросшими колючим кустарником. На дне было еще темнее – кроны деревьев надежно защищали ложбину от дневного света. Где-то поблизости неумолчно журчал ручеек, верещал сверчок, из чащи послышался крик какой-то ночной птицы.

– Здесь. – Мэтр не спешил вылезать из седла. – Это случилось именно здесь.

– А… сколько их было? – задал я мучивший меня вопрос.

– Четверо.

– Сколько?

– Четверо, – повторил мой начальник. – Почти трое суток их караулил, высчитывал время и место так, чтобы не попасть на глаза остальным. Потом спускался вниз, шарил по дну, искал место захоронения – вдруг там кто-то еще остался. Вы ведь знаете, что некоторые упыри почему-то вылупляются позже остальных!

– Угу…

– Мне удалось отыскать еще двоих – совсем уже были готовы вылезти. Я поспел вовремя. Хотите, покажу вам это место?

Спрыгнув с седла, мэтр Куббик стал довольно ловко спускаться на дно. Пришлось последовать за ним.

Внизу толстым слоем лежали опавшая листва, ветки и прочий лесной мусор, пружинивший под ногами. Приходилось тщательно выверять, куда поставить ногу. Споткнувшись о незаметно пристроившуюся под валежником корягу, я чуть было не вывернул лодыжку. А вот мой начальник топал с таким видом, словно находился у себя дома! Ну еще бы! Он, наверное, тут каждую пядь земли изучил!

– Вот, смотрите!

В овраге пахло мертвечиной, упырями, гнилью и плесенью, но в этом месте запах был такой сильный, что захотелось удрать куда глаза глядят. Горка земли, перемешанная с прелой листвой, слабо светилась зеленоватым светом.

– Вот тут они все и лежали вповалку, – помолчав, произнес мэтр. – Пришлось помучиться, упокоить всех до единого… А нора у них располагалась чуть дальше. Вон, на склоне!

Я послушно поднял глаза. В зарослях ежевики впрямь что-то темнело.

– Хорошо устроились, – озвучил мои мысли некромант. – Вот и говори после этого, что у нежити нет никакого разума! Тут все было загажено! Пришлось чуть ли не со всей округи валежник таскать, чтобы хоть немного прикрыть следы.

Так вот почему тут так много веток!

– Через несколько лет они перегниют, и природа залечит раны.

– А вы их сожгли?

– Ну да. А почему вы спрашиваете?

– Да, собственно, так… Просто. – Мой взгляд зацепился за светлое пятно среди веток. Мерещилось или нет, но оно мне что-то напоминало. Что-то настолько знакомое, что захотелось протереть глаза, ущипнуть себя и вообще проснуться как можно скорее. – Почему вы показываете мне все это? Никак нашу встречу забыть не можете?

Некромант насмешливо фыркнул.

– Такое не вдруг забудешь! – Рассмеявшись, он опять посерьезнел. – А дело в том, Згаш, что это неспроста.

– Что? – Я крепко зажмурился, помотал головой и снова распахнул глаза, но светлое пятно со знакомыми очертаниями никуда не делось.

– Все! Эти покойники, труп возле «Яблоньки», найденный третьего дня прямо на улице изуродованный молодой человек… Все это звенья одной цепи! Я чувствую, но доказать пока не могу. Знаю только одно: все жертвы жили в Больших Звездунах или соседних деревнях. Тела находили в разное время, в разных местах. Эти люди были убиты по-разному, но я больше чем уверен, что за всеми этими убийствами что-то кроется!

– И что? Я-то тут при чем? Я приехал в городок уже после того, как появились вот эти упыри! Им ведь для вылупления нужно несколько дней! Вы сами сказали, что вернулись с лежки за неделю до моего приезда!

– Не горячитесь так, Згаш. – Некромант покровительственно потрепал меня по плечу. – Никто вас ни в чем не обвиняет! Просто хочется, чтобы вы все знали.

Упыриная лежка поражала своим размером. Существует несколько видов упырей, и некоторые ведут себя вполне разумно – во всяком случае, это далеко не бездумные кадавры, которые бредут куда глаза глядят, уничтожая все на своем пути. Упырь выбирается на охоту с наступлением ночи и уходит за несколько часов до рассвета, чтобы переждать день в укромном месте. Здесь, по словам моего начальника, обитали четыре упыря.

– А сколько их было вначале?

Мэтр обернулся через плечо:

– Молодец, догадался! Их и было сначала четверо. Двое других… как бы сказать… это личинки!

Опаньки! Вот уж не знал…

– Что, не думали, что мы тут в провинции в курсе последних научных открытий? – откровенно рассмеялся мой начальник. – Да, личинки. Упыри попытались размножиться. Правда, я заметил это вовремя и успел принять меры.

Он развеселился, как мальчишка, которому удалось провести приятеля, но лично мне было не до смеха. Обычно упыри разрывают свои жертвы на куски, питаясь кровью, мясом и жизненной силой. Но если труп останется целым, а в раны попадет слюна или трупный яд, то через девять дней вылупится новый упырь. Дабы этого не случилось, подозрительный труп стоит заранее обезопасить – достаточно отрубить ему голову и положить к ногам, а в живот вбить кол. Есть и другие рекомендации, но эти самые действенные.

– То есть вы хотите сказать, что эти двое были личинками?

– Да. Один совсем приготовился к вылуплению. Даже попытался сопротивляться. Второй оказался совсем свежим, день или два от силы.

Настроение у меня испортилось. А мэтр Куббик, ничего не замечая, топал по оврагу и взахлеб рассказывал, что и как тут происходило.

– Представляете, Згаш, ну и странные они оказались твари!.. Уверен, что о подобном ученые еще не знают. Одного поселяне подранили – он хотел личинку утащить! – так его свои не бросили, подкармливали… Я с ним больше всех промучился. Во-он, видите, дыра?.. Туда, гад, забился! Пришлось так и сжечь – забил отверстие сушняком, залил маслом и подпалил. Горело плохо – вытяжки никакой… Зато потом он выскочил эдаким факелом, мотаться начал… чуть совсем не сбежал! Я его в спину ударил, на дно сшиб, тут уж дожег… А вот тут они вылуплялись… Осторожнее!

Куббик крепко схватил мой локоть, дернул назад, и вовремя – в следующий миг моя нога должна была по щиколотку погрузиться в рыхлую землю. От нее так несло гнилью и падалью, что напрочь отшибло обоняние.

– Тут они валялись. – Мэтр встал над могилой. – Здесь я сапоги испачкал – лазил проверять, не осталось ли кого-то… Было бы очень здорово уничтожить всех – и упустить последнего!

Я невольно бросил взгляд через плечо:

– Б-бес!

Матюгнувшись, мэтр Куббик как копье, за рукоять, метнул в белую тень свой меч. Невольный вскрик вырвался из груди, когда подраненный упырь покачнулся, рухнул на бок и кубарем скатился на дно оврага.

А в следующий миг какая-то тень с залихватским воплем упала на него сверху, ломая кусты. Сцепившись, они покатились на дно, путаясь в зарослях ежевики.

Мы с мэтром переглянулись. В отличие от своего начальника, я сразу узнал того самого обитателя жальника и поразился.

Тем временем сцепившиеся упырь и неизвестный докатились до дна. Оказавшись сверху, наш нежданный помощник несколько раз от души врезал извивающейся нежити по голове – во все стороны полетели ошметки кожи и мяса, – а потом полоснул по горлу когтями. Крови не было (откуда она у мертвого тела!), но все равно упырь задергался, как любое живое существо, которому порвали артерии. Ему удалось сбросить своего противника, но победы это не принесло – в отличие от стоявшего столбом меня, некромант ринулся вперед, схватил меч, ловко крутанул в одной руке и с хеканьем рубанул упыря по горлу.

Тот отчаянно замолотил конечностями по земле, разрывая дерн. Мэтр Куббик пинком откатил голову подальше и, примерившись, всадил меч точно в грудь все еще живого трупа. Клинок вонзился так глубоко, что, наверное, пригвоздил тело к земле.

– А вы тут какого беса стоите, глазами хлопаете?

– А ты что тут делаешь?

Лучшая защита – это нападение, и победитель упыря, шлепнувшись на задницу, полез в затылок когтистой конечностью:

– Если скажу, что природой любовался, ведь не поверите!

– Только не ври, что ты за нами нарочно крался! – фыркнул некромант, озираясь по сторонам. Обезглавленный упырь еще дергался, но слабо. В принципе, если выдернуть меч и обложить тело ветками, то уже можно сжигать – никуда не денется.

– Не крался я. Спал! – Наш спаситель зевнул с подвыванием, едва не своротив набок челюсть.

– Точно спал? – прищурился мой начальник, как бы невзначай поудобнее перехватив меч.

– Точно. Я вообще не собирался сегодня безобразничать. Но раз вы разбудили и настаиваете…

Он подмигнул некроманту, и тот неожиданно рассмеялся.

– Простите, – подал я голос, – но вы что, знакомы?

Мое удивление и столь долгий ступор объяснялись простым фактом – в нескольких шагах от меня на земле как ни в чем не бывало сидел волкодлак[14]14
  Очень редкий вид оборотней, один из подвидов ложнооборотня. Редким он является исключительно потому, что не живет больше трех – семи дней, погибает от собственных или человеческих рук. Обычные волки тоже не прочь подзакусить «конкурентом». Внешне волкодлаки похожи на людей, обросших шерстью, со звериной головой и когтями. В отличие от оборотней, умеют ловко бегать по стенам и потолку.
  Ложнооборотень – оборотень, не родившийся таковым, а ставший зверем в результате действия каких-либо вредоносных чар. На обратное превращение не способен.


[Закрыть] собственной персоной.

– Первый раз его вижу, – в один голос сказали оба моих собеседника и расхохотались.

– Кстати, а вы что тут в такую пору делаете? – отсмеявшись, как бы невзначай поинтересовался волкодлак.

– Показывал помощнику упыриную лежку. – Мэтр Куббик выдернул меч и пинком подкатил к останкам трухлявое бревнышко. – Как чуял, решил завернуть сюда! Сколько, интересно, ему до вылупления оставалось?

– День-два, не больше.

– Свежий еще…

– Вы хотите сказать, что это не личинка тех, первых упырей? – воскликнул я.

Две пары глаз уставились на меня.

– Не дурак, – констатировал волкодлак с непонятной интонацией. – Надо же, как обманчиво первое впечатление… Ну ладно. – Он опять зевнул, разинув пасть почти до самых гланд, и не спеша встал. – Пойду я, пожалуй…

– Куда?

– Опомнился. – Полузверь встал на четыре конечности и одарил меня взглядом через плечо. – Досыпать. Вы мне со своей «прогулкой по занимательным местам» такой сон перебили…

– А вот это? – Я кивнул на труп упыря. Тот уже не дергался.

– А это не моя проблема.

– Он прав, Згаш. – Мэтр все это время хрустел валежником на склоне оврага, а сейчас подошел и свалил кучу сухих веток прямо на обезглавленное тело. – Наша задача – как можно скорее ликвидировать эту нежить…

Голос его оборвался на полуслове, но я и без того легко закончил недосказанную фразу: «И попытаться выяснить, кто и зачем продолжает подкладывать сюда новые, готовые к вылуплению личинки упырей».

Глава 6

Ступенька предательски скрипнула под ногой, заставила вздрогнуть, и тут же за спиной послышался негромкий голос:

– Что, Згаш, тоже не спится?

Не знаю, почему я не подпрыгнул до потолка с воплем ужаса – наверное, потому, что профессия некроманта все-таки предполагает наличие крепких нервов. Хотя до мага-практика, ежедневно рискующего жизнью, мне далеко (годы студенчества не в счет, там было все не всерьез!), кое-какие привычки успели выработаться. Поэтому побелевшие пальцы крепче стиснули перила лестницы.

– Это вы, мэтр?

– Я, а кто же еще? – Мой начальник в одних кальсонах прошлепал к стенному шкафу, выудил бутылку и опустился в кресло. – Выпьете со мной?

А что еще делать двум неженатым мужчинам ночью возле камина? Я кивнул и уселся… то есть попытался усесться в другое кресло, потому что в тот же миг из его недр вынырнула когтистая лапа и впечатала мне царапалки в ягодицу.

На сей раз отчаянный вопль все-таки расколол ночную тишину. Мэтр уронил бокал.

– Бесы вас побери, Згаш! Чего орете?

– Н-ничего. – Я с опаской покосился на кресло, полностью занятое кошкой. Вредная скотина даже конечности расставила и хвост распушила, чтобы не оставить конкурентам шансов. – Тут это…

– А… – Заметив причину моего крика, некромант усмехнулся. – Варежка не любит, когда на нее садятся. Кис-кис-кис!

Прислушавшись к интонации хозяина, кошка грациозно выбралась из кресла и прошествовала к нему на колени. На Варежку она никак не тянула – если имелась в виду не варежка тролля-великана.

– Когда я ее нашел, она как раз в варежку и помещалась, – счел нужным пояснить мэтр Куббик. – Было это поздней осенью, она здорово замерзла, дрожала от носа до хвоста. Несколько дней не могла согреться, так у камина в моей рукавице и спала. Выползала только поесть и по нужде… Сейчас у нее в рукавицу только морда и пролезет. Да и то после недельной голодовки!

Кошка открыла один глаз, словно спрашивая: «И у тебя поднимется рука меня неделю не кормить?»

– Крыс она отлично ловит, – добавил некромант и сделал глоток вина. – А почему вы не спите?

Я осторожно опустился в освобожденное от кошки кресло, стиснув в руках бокал.

– Мне та упыриная личинка не дает покоя.

– Вот как? – На меня взглянули поверх бокала так пристально, что сразу вспомнились выпускные экзамены и «добрый-добрый» взгляд преподавателя.

– Она же поздняя! – принялся рассуждать вслух. – По вашим словам, мэтр, вы уничтожили гнездо за неделю до моего приезда. Я тут живу больше месяца. Личинка из первой партии не могла сорок дней просто валяться в земле.

– Почему же не могла? – Некромант задумчиво прихлебывал вино, делая паузы между глотками. – Есть некоторые условия, при которых вылупление может затянуться, но чтобы сорок дней…

– Значит, она намного моложе, – подхватил я. – И была принесена туда позже!

– Кем?

– Не знаю, – признал неохотно.

– Мне этот вопрос тоже не дает покоя! – закивал мой начальник. – Упыри не возникают сами по себе…

– Знаю-знаю, – подхватил я. – Обычно превращение происходит при нарушении обряда погребения… если человек похоронен не в соответствии с постулатами исповедуемой им веры или вообще без соблюдения оных…

– Поэтому после войн упырей всегда так много – какая-то часть покойников остается валяться по оврагам, или просто люди разных стран погребаются в общей яме… Но должна быть и предрасположенность к превращению в личинку, иначе мы бы с вами, Згаш, не знали покоя, мотаясь по миру и упокоивая лезущих отовсюду упырей. Чтобы после смерти человек стал упырем, надо…

– Чтобы его укусил настоящий упырь! – радостно подхватил я. – Или чтобы через могилу в момент похорон перепрыгнула черная кошка…

Лежащая поперек некромантских коленей Варежка открыла один глаз и воззрилась на оратора с сонным негодованием – мол, я не дура, чтобы скакать по жальнику туда-сюда, и вообще, я другой масти.

– Не обязательно кошка, – словно прочел мысли животного мэтр Куббик. – Иногда достаточно и насильственной смерти. Но это-то и наводит на размышления…

Ссадив кошку с коленей, он отошел к стенному шкафу и вернулся с бутылью, откуда щедро плеснул вина себе и мне.

– На какие размышления? – вежливо поинтересовался я.

– На странные! Насильственная смерть тоже бывает разной. Смерть на поле боя, например, казнь преступника, убийство в силу каких-то причин – месть или грабеж. Смерть должна быть не только насильственной, но и неестественной.

– Как та девушка в замке графов Байт?

Наверное, не стоило подавать голос – мой бокал тут же наполнили до краев. Пришлось пить, хотя, надо признать, вино у моего начальника вкусное. Совсем не та кислятина, которую подают в трактирах!

– Да, наверное. – Мэтр подсчитал на пальцах. – Жалко, не догадались труп взять на вскрытие. Я больше чем уверен, что ему примерно шесть – восемь суток. Вопрос: что могло произойти в городе в эти дни?

Я пожал плечами, не рискуя открывать рот.

– Меня это тоже заставляет задуматься, Згаш! – по-своему понял мое молчание некромант и щедрой рукой плеснул в бокал еще вина.

Пробуждение было приятным – кто-то ласково и осторожно щекотал мне щеку чем-то мягким и пушистым. Попытка смахнуть пушинку ни к чему не привела – она не желала убираться, скакала по щекам, словно живая. В довершение всего послышался девичий смех. Ой-ёй, мы что, вчера допились до того, что пошли «по бабам»?

– Ну вот видишь? – подтвердил мои подозрения тихий журчащий голосок. – Не надо его будить!

– Почему? – послышался ответ. – От него было мало толку…

– От него и так его немного! А со спящим нам хоть хлопот меньше – просто затащили бы к себе, и дело с концом!

Та-ак, выходит, я до сеновала все-таки не дошел, и сердобольные девчонки решили мне помочь? Хорошие, надо сказать, тут нравы, в провинции! В столице, да и в любом крупном городе, просыпаться пришлось бы в лучшем случае в караулке городской стражи, а в худшем – сразу в морге, под «заботливыми» руками коллеги-некроманта, которому только что доставили свежий труп для опытов. Ибо в столице заснувшего на улице пьяницу чаще всего раздевают догола, «приласкав» до этого ножом или кастетом, чтобы не мешал работать грабителям. А тут жив-здоров, и по телу елозят прохладные влажные ладошки…

Прохладные?

Влажные?

Ой, мама! Да еще с перепонками!

Мой пронзительный вопль, наверное, распугал всю живность в округе, не говоря уже о неживности. Во всяком случае, мы с двумя лоскотухами отпрянули друг от друга очень резво. Одна из «девчонок» даже не рассчитала и спиной вперед сверзилась с обрывистого берега в речку, на прощанье задрав заканчивающиеся гусиными перепонками ножки. Вторая запуталась волосами в кустарнике.

– Ты чего орешь?

– А ты чего пристаешь?

Кое-как удалось встать на четвереньки – при малейшей попытке выпрямиться мир вокруг начинал вращаться с бешеной скоростью. Дико болела голова, а одна мысль о глотке воды сводила с ума. И плевать, что рядом торчат две озабоченные русалки – подернутая рябью поверхность реки так и манила к себе. Хоть напьюсь напоследок!

– Уф! – Над водой всплыла головка второй водяницы. – Я же говорила, не надо было будить! Вот как мы его теперь к себе затащим? Он же своими криками всю округу перебудит!

– И не только перебудит. – Судя по солнцу, утро уже-таки наступило, и рассветные лучи вот-вот должны были позолотить камыши и кустарник. – Но и еще кое-чего сделает…

– Ныряем, дура! – Лоскотуха дотянулась из воды и дернула товарку за длинные волосы. – Это же некромант!

– Да? – Та попалась либо глупая, либо наивная, либо озабоченная. – Какой симпатичный! Молодой человек, а что вы делаете сегодня вечером? – Длинные ресницы затрепетали очень выразительно.

– Опохмеляется он.

Чужой голос сдул лоскотух, как ветер клочья тумана. Одна без всплеска ушла на дно, другая убралась более эффектно, плашмя упала на воду и напоследок обдала меня дождем брызг. Холодный душ подействовал лучше всякого средства от похмелья – особенно «приятна» на вкус была речная тина, так что мне удалось даже выпрямиться при виде мэтра Куббика, возникшего из тумана в двух шагах от меня.

– Вот вы где, – дыхнул перегаром мой начальник и покачнулся так, что пришлось подставить ему плечо. – Я вас по всей округе ищу.

– Я это… водички хотел…

От воды послышалось заискивающее хихиканье.

– Водички… Угу, – покивал некромант. – Водички – эт’ хорошо. Эт’ праль-льна! П-шли!

На двух ногах мой начальник, однако, держался намного лучше меня и вверх по склону взобрался первым. Он даже совершил благородный поступок, уступив мне место у ведра, которое заботливо выставила на крыльцо госпожа Гражина. Кухарка встретила нас уже на кухне, сложила руки на переднике и сурово поджала губы.

– Завтракать будэ? – поинтересовалась она.

При одной мысли о том, что придется еще и есть, желудок совершил «попытку к бегству». Он настаивал на своем столь упорно, что пришлось его немного «проводить до крылечка», где я и остался сидеть, время от времени смачивая водой из ведра лоб и виски. Шевелиться совершенно не хотелось, глаза закрывались сами собой, и появление на дворе какого-то человека застало врасплох.

– Мама! – выдавил непроизвольно, когда надо мной склонился чей-то силуэт.

– Мастер дома? – Силуэт тряхнул меня за плечо.

– Т-там, – мотнул головой в сторону двери.

– Ага. – Мимо, грохоча так, что сотрясалось крыльцо, протопали огромные сапоги.

Я прикрыл глаза. Утреннее солнышко ласково грело, еще не припекая по-настоящему… Хорошо-то как! Можно, я тут посижу денек-другой? Сил нет шевелиться…

– А, вот вы где, Згаш!

А! Что? Где?

– Вставайте и собирайтесь! Есть заказ!

Сейчас? Не-эт, ни за что! У меня перед глазами земля вращалась и желудок бродил туда-сюда, как медведь-шатун, не мог вспомнить, где его место, и периодически подкатывал к щекам, а вы про сборы…

– Та-ак, понятно… Погодите-ка минуточку…

Ой-ёй! Ведро! Холодной воды! Прямо на голову! За что?

– Бодрячком, бодрячком… А теперь выпейте это!

Что? Опять пить? Но с начальством не спорят. Ф-фу, гадость какая… Надеюсь, это не очередная разновидность местного самогона?

– Вот так, отличненько… А теперь встаем и идем переодеваться. Я жду вас в конюшне! Времени в обрез!

Палач! Извращенец! Сам-то бодрый и свежий, как огурчик, а бедный помощник мало того что еле ноги переставляет, так еще и мокрый с головы до ног. А впереди пытка под названием «верховая езда»… И зачем я пошел работать к этому доморощенному палачу? Он же и мертвого заставит подняться…

Осознав весь комизм только что промелькнувшей мысли, я хихикал полпути, заставляя своих спутников бросать на себя осторожные взгляды. Держу пари, мой начальник не раз и не два исподтишка хватался за оружие, когда я в очередной раз фыркал от сдерживаемого смеха.

Впрочем, надо признать, что та гадость, которую в меня влили, возымела действие. Наверняка это было обычное средство от похмелья, поскольку к концу пути мир перестал вращаться перед глазами, желудок удобно устроился на привычном месте, и вообще жизнь стала казаться намного приятнее.

Мы покинули город и направились к одному из небольших хуторов, которые окружали Большие Звездуны со всех сторон. Одни из поселений располагались чуть ли не у крепостной стены, другие отстояли от города на приличном расстоянии. Имелись среди них маленькие – в один-два дома, а некоторые уже можно было назвать деревушками. Общее обнаружилось одно: жили тут потомки какой-нибудь семейной пары, перебравшейся в эти края несколько поколений назад.

Этот хутор имел один большой дом с двумя входами – верный признак того, что здесь жили две семьи, которые никак не могли поделить хозяйство. Имелись и две клети, где ютились работники. В конце лета на полях работы невпроворот – надо убирать хлеб, косить сено, да и на огороде и в саду тоже начинают поспевать овощи и фрукты, но ради такого события, как визит некроманта, все взрослое население хутора столпилось во дворе. Навскидку тут было около трех десятков человек – мужчины, женщины, подростки. Посланный за нами дюжий парень растворился в толпе, едва мэтр Куббик спешился.

– Не все собрались, – промолвил начальник, когда я присоединился к нему.

– Вы уверены? – переспросил, обежав глазами собравшихся.

– Уверен. От нас по традиции прячут беременных женщин и детей младше семи лет. Люди иногда бывают так суеверны…

Вперед шагнул глава хутора – жилистый мужчина с вислыми седыми усами, одетый не как селянин, а, скорее, как зажиточный горожанин. На загорелом до черноты лице светились ярко-голубые, словно у эльфа, глаза. Трое из собравшихся мужчин походили на него как две капли воды.

– Чем могу? – первым нарушил молчание мэтр Куббик.

Мужчина стиснул кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Дочка у меня… – выдавил он. – Вот…

Люди расступились, словно колосья, которые раздвинула невидимая рука. Тишина установилась такая, что сразу стал слышен подозрительный звук, похожий на монотонный глухой стон. Пошарив глазами по сторонам, я заметил его источник и, наклонившись, заглянул в собачью будку. Туда забился здоровенный цепной кобель, из тех, которые одним своим видом способны напугать до икоты банду грабителей. Сжавшись в комок и прикрыв морду лапами, пес тихо выл. В широко раскрытых карих глазах плавал почти человеческий ужас. Пес не стал сопротивляться, когда моя рука потянула за толстую цепь, – выполз, как мешок, но, оказавшись на воздухе, уперся лапами и со всех сил дернул цепь назад, скрываясь в будке.