Текст книги "Сны мои хрустальные"

Галина Александровна Петроченко (Весновей)
Сны мои хрустальные

© Петроченко Г.А., 2020

© Оформление, серия, Издательство «У Никитских ворот», 2020

«Среди скорпионов и змей…»

 
Среди скорпионов и змей
Уже налетался я, видно.
Я ветер-чудак Весновей,
И мне за судьбу не обидно.
 
 
Летаю и солнцу шепчу
О том, что проснулась природа.
В пустыне летать не хочу.
Мне нужен восторг и свобода!
 
 
Мне нравятся лес и поля,
Высоты и думы о вечном,
И матушка наша Земля
В наряде её подвенечном.
 
 
Мне нравится в лужах хрусталь
И звон колокольный тревожный.
И синяя-синяя даль,
И белый песок придорожный.
 
 
Мету, разметаю тоску
Селений на склоне прибрежном.
И песни пою роднику
О нежном, о трепетно-нежном.
 
 
Среди скорпионов и змей
Давно налетался я вволю.
Я ветер-чудак Весновей,
Гоняюсь за птичками в поле.
 

«На холсте написала бы всю красоту! – …»

 
На холсте написала бы всю красоту! —
Яркий, огненный свет с розоватою тенью.
В красный край облаков окаймила б мечту,
В фиолетовый – мыслей неясных сплетенье.
 
 
Чтоб увидели все отблеск дня на воде,
Чтоб услышали все всплеск воды приглушённый!
Ночь придёт, упадёт, и не будет нигде
Позолоты такой на земле отрешённой.
 
 
Если я без тебя потеряюсь в ночи,
Значит, просто в ней света, забывшись, искала.
Нарисую тебя безо всяких причин —
Я тебя одного сотни раз рисовала.
 
 
Чтоб увидели все, чтоб поверить могли,
Что видение ты, но такое живое!
Ночь придёт, упадёт, не касаясь земли,
Затушует мой холст и размоет.
 

Весна

 
Как дышится сладко! Под прелой листвою
Уже оживает весенняя зелень.
Движением лёгким на тёплую землю
Спустилась весна и томит, как неволя.
 
 
Ах, взять бы да спеть о прекрасном и нежном,
Явившимся мне обещанием светлым,
Дыханьем грозы, дуновением ветра,
И лучиком тонким на небе безбрежном!
 
 
Земля пробудилась. Все звёзды под утро
Упали неслышно вдали за рекою.
И столько вокруг тишины и покоя!
Лазурная гладь и чуть-чуть перламутра.
 
 
Весна – сама нежность, напевы свирели!
Красивые сны и красивые лица.
А сердце как будто чего-то боится:
Любви ль долгожданной, грозы ли в апреле?!
 

«Облагороженный ландшафт…»

 
Облагороженный ландшафт,
У замка розы.
Освобождается душа
От сна и прозы.
 
 
Невесть откуда и куда,
Стыдясь рассвета,
Летела, падала звезда,
Блистая светом.
 
 
И нестерпимого уже
Такая малость!
Роса рассыпанным драже
Переливалась
 
 
И умывала всех зверей
И насекомых.
Открой же двери поскорей
К тебе влекомой!
 
 
Я шла к тебе одна в ночи,
Порвалось платье.
Так пожалей и заключи
В свои объятья!
 
 
Испитый ковш из тёплых рук —
Дарёный кубок.
Глаза в глаза… и жадно вдруг —
В награду губы!
 

Пригласите меня в путешествие!

 
Усадите меня и укутайте,
Раз присутствием здесь обозначились.
Удивите меня и запутайте,
Расскажите о чём-нибудь значимом.
 
 
О погоде, о разных явлениях,
О высоких своих достижениях.
Я послушаю вас с умилением.
У меня же к вам есть предложение:
 
 
Пригласите меня в путешествие!
Раз в году – хоть одно происшествие!
 
 
В тёмный лес до небес, где все ягоды
Осыпаются наземь от шороха,
Ото всей суеты, неприятностей…
Говорите, пожалуйста, шёпотом —
 
 
Мы с лесными общаемся духами.
Вы их всех угостите конфетами.
Осторожного вас я задумала
В заблужденье ввести несусветное,
 
 
Что скакать вы по свету отправитесь
На испуганной лошади в яблоках.
Без меня вы с невзгодами справитесь,
Но с расстройствами будете явными.
 
 
Отравляя себя сигаретами,
Вы впадёте надолго в депрессию.
Или в транс, не дай бог! И поэтому
Я спасу вас немедленно, если вы
 
 
Пригласите меня в путешествие!
Раз в году – хоть одно происшествие!
 

«Пои меня мёдом, дурманом-травой…»

 
Пои меня мёдом, дурманом-травой,
Пока ты со мною, пока ты живой!
Покой от ладоней, надежды слова —
Пока я с тобою, пока я жива!
 
 
По Божьему слову с тобою в полёт!
Трава отцветает, с горчинкою мёд.
Нас дикого солнца горячего луч
Слепит и сжигает, манит из-за туч.
 
 
С тобою не страшно, ты щит и броня!
Скажи мне, признайся, ты любишь меня?
Взлетает признанье и тает во мгле:
– Мое притяженье! Мой свет на земле!
 

Коста-Рика

 
Страна впечатлений и давней мечты,
Где бренное тело в тени отдыхает,
Где райские пальмы и солнце, и ты!
И птички-колибри повсюду порхают.
 
 
А, может быть, имя колибри – Каприз?
Его проявленье – одно дуновение.
Твоё появленье – один тёплый бриз.
Твоё проявленье – моё вдохновение!
 
 
Волны поцелуи, игра нежных фраз…
Как пенного моря прекрасны порывы!
Твоё проявленье – один парафраз!
Моё восхищенье – полёт над обрывом!
 

Разговор по душам в метро

 
Моя Рублёвка – от Рублёва,
Не от продажного рубля.
Царь не поймёт, а Бог далёко…
Гудит Земля.
 
 
Из беспросветности – по рельсам,
Как свет прожектора в тоннель,
Издалека, последним рейсом,
С Коко Шанель.
 
 
Ну что нам выстроенных башен
Какой-то пик, какой-то крен!
Мир словно пьян и бесшабашен,
И всем свой крест!
 
 
Перевожу: «Вы так промокли!
Вы подозрительно бледны!
Ах, почему так сильно стёкла
Затемнены?!»
 
 
«Да, гардероб не по погоде.
Excuse moi, виной l ’amour».
Об увлечениях, о моде…
Один гламур.
 
 
Не эфемерность во флаконе,
А красота, огромный труд.
И пусть шифоновые кони
На небе ждут!
 
 
«Благодарю, madame, позвольте
На том откланяться, пока!»
Глаза, тепло, и кольца, кольца! —
Её рука.
 

«Так времени мало! Как связь меж пространствами…»

 
Так времени мало! Как связь меж пространствами,
Глаза бесконечности. Их порождение —
Коралловый след с неземными убранствами.
Коротенький миг – наше здесь нахождение.
 
 
Ранимая тварь – там, где дали бездонные,
С желанием жить – изначально повержена.
Томленье страстей, и от них обездоленность,
А сердце любовью, любовью изнежено!
 
 
Из неги да вплавь! Да с трепещущей, алою!
Вверх руки и лица! Да будет даровано!
Разверзнется бездна… я капелька малая,
И райские птицы сидят недотрогами.
 
 
Ах, умница-ангел! Какие видения!
Один только взмах – голубая рассеянность!
До судного дня, от момента рождения,
Во имя любви и во имя спасения!
 
 
От имени солнца – огонь и затмение,
От имени звёзд – пелена, только белая.
И пусть я зажглась на одно лишь мгновение,
Я – искорка светлая! Я – искорка смелая!
 

«Среди огней и блеска ледяного…»

Моему благородному рыцарю

 
Среди огней и блеска ледяного,
Среди толпы, в дожде аплодисментов
Мой нежный взгляд и роз благоуханье
Из ложи красной, бархатной и мягкой.
 
 
Искрится весь и пол, и потолок,
И виснут вниз дрожащие гирлянды.
В который раз я слышу этот звук —
Дурманящий, как пение сирены!
 
 
Когда вблизи сверкает серебро,
Твой чёрный конь с распущенною гривой
Косит и фыркает, он – чёрт и смерч!
А ты горяч! И холоден! Всё сразу!
 
 
Мой бог земной, загадочный и строгий!
Неотразимый в кратком проявленье
Отваги и величественной страсти,
Что, дух взорвав, оковывает в страх!
 
 
Ударит гром, и сотни острых стрел
Пронзят меня, как только я приближусь.
Я шлю тебе воздушный поцелуй!
Сама – гроза и воплощенье страсти!
 

Белый вальс

 
Возносящийся ввысь, позабытый почти,
Из эфира – по белому мрамору
Невесомой волной вдохновенный мотив,
Приглушённый и чувственный,
                                         отголосочно-храмовый!
 
 
И внимает ему утомлённая ночь,
И срывается тюль с кружевами
Белой птицей шальной, встрепенувшись, в окно!
Так я чувствую Вас и лечу вслед за Вами!
 
 
Так врывается в ночь неподвластный порыв —
Проявленье любви грозовое!
Утоленье любви, небу душу открыв,
Задевание струн за живое.
 
 
И далёкой звездой освещённый асфальт
До утра, до зари – фиолетов.
Белый вальс! Томный вальс! Только вальс!
Из любви – для меня, напоследок!
 

«Когда сгорают временные рубежи…»

 
Когда сгорают временные рубежи,
Я существом без пола и без возраста
Гляжу в огонь и ощущаю жизнь
Такой, как есть, – из света и из воздуха.
 
 
Из влаги я. Я мыслю, я дышу!
Взахлёб! Ноздрями, порами и жабрами.
Но я не понимаю, я спешу
Постичь её, коварную и жадную.
 
 
И даже алчную, до муки и страстей,
Её абсурд намеренный – во благо мне.
Но я живу! И упиваюсь тем,
Что я струюсь! И что живая влага я!
 
 
Когда стираются земные виражи,
На том краю с неотвратимой бездною
Выходит смерть и обновляет жизнь.
Круг замыкается над пропастью разверстою.
 

«До странного звона натянутость струн…»

 
До странного звона натянутость струн!
Слова, растворяясь, теряются в боли,
Но впавшая в крайность, с избытком грехов,
Сама по себе я пою в один голос.
 
 
Уйми мою душу, мой ангел, мой друг!
Сама я себе помогать разучилась.
Ты видишь, ты знаешь, ты житель небесный,
А я только мошка небесного свойства.
 
 
Но я продолжаю, поверх чьей-то воли,
Хотеть, уповая, того, что не дадено.
Дарёного счастья хоть тень на лицо!
Но только одно лишь подобие лика.
 
 
Возьми меня за руку! Я за тобой
Пойду, от любви всё равно что слепая,
В одеждах-лохмотьях, и вновь будет солнце!
Калёное солнце, белей белизны!
 

Наводнение

 
Чистота небесная, задержи мгновение
Тихой, светлой радости тенью на челе!
От предубеждения до повиновения —
Самое холодное время на земле!
 
 
Словно птицы пением, словно волны рокотом,
Страсти наводнение, с горечью и без,
Мои руки – нежностью, мои губы – шёпотом,
Моё сердце – трепетом на тебя с небес!
 
 
Словно ввысь взлетая, словно в пропасть падая,
Наполняю поры немощью, что всласть!
Разрывая сердце, и тем сердце радуя,
Отдавая, бедное, всё тебе во власть!
 
 
Боже! как прекрасен ты в этом нервном хоре!
Донельзя чувствителен и безмерно слеп.
Я тебя купаю в этом синем море,
Самом удивительном море на земле!
 

«Бездонный космос и зима…»

 
Бездонный космос и зима,
И излучает небо холод.
И я, сошедшая с ума, —
Блаженный страх, священный голод.
 
 
В косых подпалинах разлом,
И перламутр внутри, что дышит.
А я – за Ним! И напролом!
Пока Он есть, пока услышит!
 
 
Мой милый призрак, не слуга,
Не повелитель мой и в белом.
Он почерневшие снега
Невесть зачем мне красит мелом.
 
 
Недосягаемый! И впредь
Не мне, растерянной, в угоду!
Я на него хочу смотреть
Во все глаза, как солнце в воду!
 
 
Его черты – всех тонких струн
Один аккорд, одно томленье!
Мои глаза – свет диких лун,
И – сожаленье!
 

Пробуждение весны

 
Из ничего, для остроты, туман вечерний,
Дремотный сон, размытый фон и мрак пещерный.
Обыкновенный конденсат, озноб до дрожи.
И тишина! Но всё ж весна сильней, похоже!
 
 
В окно – рассвет, и нежный свет струёй проточной!
Весенний дух, весенний дождь, ещё молочный!
Твои шаги, шуршащий плащ, и за рекою
Весенних гроз издалека – восторг с тоскою!
 

«Прощай, моё лето в пушистых ресницах…»

 
Прощай, моё лето в пушистых ресницах,
В зелёных одеждах – травинки в петлицах!
За мной уже осень пришла и стучится.
Мы встретимся снова, такое случится.
Моё отраженье в лазоревом мае.
Я там, как живая, но только немая,
Печальная нимфа, одна над водою,
С мечтою своей и своею бедою.
Где грусть и смятенье, без сна и покоя,
Я там проходила, взмахнула рукою.
Отдай меня ветру! – он ищет простора —
Задумчивых глаз непокорного взора.
 

«Танец страсти непредсказуем —…»

 
Танец страсти непредсказуем —
Ярко-красный дрожащий Везувий!
Говорящее нежно безмолвие,
Соком ягода, спелая-спелая!
И мечта, откровенная, смелая,
И луна-сатана в небе полная!
 
 
Возглас клавиш аккордеона
Из аккордов и перезвона!
Жгучий блеск твоих глаз предвкушаю!
Потерявшись с тобою во времени,
Дикий вождь эпатажного племени,
Я на танец тебя приглашаю!
 

Маленькое свидание

 
Вспорхнула птица, и тогда
Заворожённая вода
Заегозила, убегая.
Лес просыпается, звеня.
Он ждал, он чувствует меня!
И я явилась, восторгаясь!
Чуть замешательства – и шум!
Ценитель слов, целитель дум
Благословенную свободу
Дарует мне, как тень ручью.
И я, безудержная, пью!
И окунаю руки в воду.
 

Прогулка по скверу

 
Осеннее царство, где водится страх,
Где сонное эхо блуждает в горах
И льётся твой голос из тестостерона;
Где я восседаю владычицей трона
На мокрой скамье, своей лени в угоду;
Где так же гуляет в любую погоду
Большая ворона, напрягши свой ум.
В плену размышлений, в плену своих дум
К тебе возвращаюсь – и вертится страх,
И долгое эхо блуждает в горах.
И льётся твой голос из тестостерона…
 

«В моих страстях – огонь и снег…»

 
В моих страстях – огонь и снег,
              Что не растаял.
В моих страстях – томленье нег
              И боль святая;
 
 
Дыханье гроз, потоки рек,
              Капель весною;
Твои глаза и смертный грех,
              Что надо мною!
В моих страстях – бессменный пыл,
              Скопленье веры,
Чтоб ты в них был! Чтоб был! Чтоб был!
              Один – без меры!
 

«Ты похож на первый снег…»

 
Ты похож на первый снег,
Чистый весь и просветлённый,
Покровитель грёз и нег
И очей моих влюблённых.
 
 
Злому ангелу под стать,
Ты придуман мне в насмешку,
Чтобы я могла глотать
Радость, с болью вперемешку.
 
 
Чтобы я могла взвалить
На себя такую милость,
И ещё о ней молить,
Потому что свет затмила.
 
 
Поклонения недуг,
Слишком нежный,
                слишком кроткий.
И с тобой в его бреду
Я всего лишь миг короткий.
 
 
Как люблю я этот стыд —
Прикасаясь, вместе таять!
Как возвышенно чисты
Все слова, что с губ слетают!
 
 
Я люблю тебя всего!
Я храню тебя как данность!
И моё с тобой родство —
Естество и первозданность.
 
 
Потому ты в дом мой вхож,
И с тобой в нём больше света.
Ты на первый снег похож —
Был ли?.. Не был? Был – и нету.
 

Лесная повесть

 
Дорога и повесть лесная…
Туда ль приведёт, я не знаю,
Где лес до небес и стеною,
Где можно дышать тишиною.
 
 
Забытое наше село…
Дорогу совсем замело.
 
 
Не знает ни конный, ни пеший,
А знает один только леший,
Да звери, да твари лесные,
Шальные на вид и смешные.
 
 
Забавное наше село…
Кого там ещё принесло?!
 
 
Туда только серая птица
Летит, не боясь заблудиться.
И стонут мохнатые ели
Недели от этой метели.
 
 
Раздольное наше село…
Какое там нынче число?
 
 
А леший, озябший в избушке,
Скучает без давней подружки,
Зовут её Бабой-ягою.
Она же к нему – ни ногою!
 
 
Капризное наше село…
Ей ногу к ненастью свело.
 

«Солнце выжгло глаза, я не знала пощады…»

 
Солнце выжгло глаза, я не знала пощады,
Из твоих сильных рук я просила воды.
Я дошла до тебя, добрела сквозь преграды,
И теперь отведу ото всякой беды!
 
 
И меня заслонишь ты в часы лихолетий.
Ты мне скажешь, что я краше всех и мудрей,
Потому что ты мой! Самый лучший на свете!
Долгожданный мой принц из-за синих морей!
 
 
Я искала тебя в муках бренного мира,
День считая за днём, позабывши черёд.
Я давно из тебя сотворила кумира
И любила тебя столько лет наперёд!
 
 
Я искала тебя среди звёзд и средь хлама,
То теряясь вблизи, то отправившись вдаль.
Я молила судьбу, чтоб она ниспослала
И твою мне любовь, что чиста, как хрусталь!
 
 
Я искала тебя одного в круговерти,
Не спала без тебя столько долгих ночей!
И я буду с тобою в обнимку до смерти,
Потому что ты мой! Только мой! И ничей!
 

Ночь-волшебница

 
              Воздух мраморный.
              Боже праведный!
Как блистателен, как красив зимой
              Замороженный,
              Настороженный,
Заколдованный белый свет немой!
 
 
              Заметеленный,
              Свиристелевый,
Одурманенный тишиной ночной
              Беспробудною!
              Ночь безлюдная,
Ночь-волшебница ворожит со мной.
 

Затмение мартовским солнцем

 
Огонь на ветру! И из белого пепла
Вся зимняя сказка и зимняя быль.
Из искр и из золота снежная пыль.
И утро! И солнце! И всё вдруг ослепло!
 
 
Огонь на ветру! И водою на стёклах
Рисует весна ожидание гроз.
И хочется розовых, в капельках, роз!
И солнца! И чуда! И слов твоих тёплых!
 

«Душа моя рвётся…»

 
Душа моя рвётся
В твои терема,
А солнце смеётся,
И плачет зима.
 
 
И зимы, и вёсны —
Всё в мокром снегу.
Я очень замёрзла,
Я так не могу!
 
 
Солёное солнце
Совсем неспроста
Глядело в оконце.
Душа – сирота.
 
 
Заплачет, и струи —
Ручьём по стеклу.
А если умру я,
Найди ты ветлу,
 
 
Где пусто, где ветер,
У края села,
Где ты меня встретил
И где я жила.
 
 
Скажи ей, порадуй,
Что ровно три дня
И в шутку, и вправду
Любил ты меня.
 

«Издалека, из родника…»

 
Издалека, из родника
Бежит молочная река
Сквозь лес весенний.
Где старый дуб и облака,
Переливается слегка,
Под настроенье.
 
 
И лес светлей как будто стал,
А дождик проповедь читал
Цветам и птицам:
Что их задача не проста,
Что всё не так, не те цвета,
На ста страницах.
 
 
Покой везде! В тени ракит
Голубизна и малахит.
Пологий берег.
Лишь старый дуб один скрипит,
А на дубу ворона спит,
Вся в серых перьях.
 

«А так ли, мой свет, я живу без тебя…»

 
А так ли, мой свет, я живу без тебя,
Других обнимая, себя не любя?
Зелёные ели в метели гудят —
Семь раз на неделе сказать мне хотят,
Что есть же ты, свет мой, чуть-чуть вдалеке!
Как солнце, как пропасть, как омут в реке!
Как отблеск зари на прозрачной воде,
Вдали от меня и со мною везде!
 
 
Зачем же тогда я хожу за версту
Сто дней и ночей и гублю красоту?
Не слышу твой голос и душу гублю,
Люблю ведь тебя я! Так долго люблю!
А ели в метели гудят и гудят,
Семь раз на неделе сказать мне хотят:
«Он помнит тебя!» Но вокруг пелена
Из снега и звёзд, и продрогла весна.
 

Сны мои хрустальные

 
Озеро бездонное, ветра дуновение,
Свет весны встревоженной,
                            сны мои хрустальные.
Ваше появление, губ прикосновение…
Думы мои светлые, думы мои дальние.
 
 
Словно я увидела мира пробуждение:
Солнце лучезарное, корабли плывущие.
Ваше откровение – и перерождение
В что-то настоящее,
                            в даль меня зовущее!
 
 
В даль неизъяснимую, розово-туманную.
Очи с поволокою, чувство беззаветное…
Счастье моё милое, счастье моё странное,
Сны мои хрустальные, думы мои светлые.
 

«Я приду к Вам из светлого сна…»

 
Я приду к Вам из светлого сна,
Из туманной, неведомой дали.
Появлюсь, как на небе луна —
В серебре или в белой вуали.
 
 
Как томление долгое нег,
Как дыхание сладкой печали,
Как пушистый, порхающий снег,
Вся невинность,
                вся робость вначале.
 
 
Как под утро в весеннем саду
Соловей, разливающий трели.
Я приду, и я Вас уведу
В этот сад, где играют свирели!
 
 
Я приду к Вам из светлого сна
Вашей давней, неясной мечтою.
Так на землю приходит весна,
Белый свет весь затмив красотою!
 

«Ты можешь быть ге́нием…»

 
Ты можешь быть ге́нием,
Я быть хочу около.
Я по настроению —
Пучина глубокая.
 
 
Пучина бездонная,
Серебряно-пенная,
Не кошка бездомная,
Не второстепенная.
 
 
Ты мо́жешь быть гением,
С тобой не по праву я,
Всего на мгновение,
По руку по правую.
 
 
В мехах горностаевых
Не быть королевой мне.
Ходить мне представилось
По руку по левую.
 
 
Ты мо́жешь быть гением!
Хвала преподобному!
Я по настроению
Не кошка бездомная —
 
 
Пучина глубокая,
Серебряно-томная.
Уйдешь – темноокая.
Утонешь – бездонная!
 

Женская сущность

 
            Девушка с сумочкой,
            Фрейлина в мантии,
Дама с камелией – стук каблучков.
            Таинство сумерек,
            Белая магия,
Нежная прелесть весенних цветков.
 
 
            Очи потуплены,
            Речи учтивые,
Трепет невидимый длинных ресниц.
            Тихой заступницей
            Благочестивою —
Лёгкою поступью с чистых страниц.
 
 
            Рядом живущая,
            В замке ль с лианами —
Равно прекрасная, равно в долгу.
            Взглядом зовущая,
            Травами пряными
Тонко пропахшая вся на бегу.
 

«Пусть я буду смешной, чуть другой, незнакомой…»

 
Пусть я буду смешной, чуть другой, незнакомой!
Нежный май, вы и я, и гроза с вешним громом.
Свежий ветер в окно, я – в окошке царевна,
Несмеяна была, нынче – Марья Моревна.
 
 
Мой каприз из дождя, из весенних соцветий,
Он наивен и юн, как мой друг вольный ветер.
Поцелуйте меня! В этом царстве созвучий —
Только вы! Только я! И Величество случай!
 
 
Вы – как гром средь небес, как потоп, как смятенье!
Даль светла, дальше мгла уплыла белой тенью.
Нежный май за окном, я – в окошке царевна,
Несмеяна была, нынче – Марья Моревна.
 

«Капризный мой чуть-чуть, играючи как будто…»

 
Капризный мой чуть-чуть, играючи как будто,
Явился ласковым и волосы мне спутал,
Но слёзы высушил и белыми шелками
Закрыл он солнце мне, которое блистало.
 
 
Я вижу странный сон: две чёрные маслины —
Его глаза-зрачки, и яркий красный сок,
Что на губах застыл, и отблески на коже
Огня горящего, и, кажется, мне больно!
 
 
Он страшный дикий зверь! Он чей-то бледный лик
Осыпал розами, и весь увяз в нектаре.
Он душу пьёт! Он шмель! Он сам изнемогает!
Слепая жажда в нём… Часы пробили полночь.
 
 
Коварный мой и злой, и кроткий на подушке,
Меня, из нежности касаясь коготками,
Стал беззащитным вдруг и милым, как дитя.
А розы, кажется, ещё не увядают!
 

«Благодать вокруг да тишь…»

 
Благодать вокруг да тишь,
Спрятались кузнечики.
Ты меня чуть-чуть смутишь,
Нежно взяв за плечики.
 
 
Ты меня с ума сведёшь,
Приглашая на реку.
Здесь луна, как медный грош,
Звёздочки – фонарики!
 
 
И лежит туманный плёс
Полосою белою.
Я себе из этих звёзд
Ожерелье сделаю.
 
 
Сядь со мной и не дыши,
Будем слушать иволгу.
Расшумелись камыши,
Тень густа под ивами.
 
 
Ох, уж этот белый плёс!
Звёздочки-фонарики!
Ты с ума меня сведёшь,
Приглашая на реку.
 

«Соприкоснуться с тобой у черты…»

Как редки встречи душ

При встрече двух людей!

И. В. Северянин

 
Соприкоснуться с тобой у черты!
Сердце моё так устало томиться.
Гордою птицей упасть с высоты
Вместе с тобой – и не страшно разбиться!
 
 
И всё равно, чем дышал белый свет —
Злобой людскою иль даже покоем!
Были ль мы?.. Не были? Будем ли? Нет?
Всё суета со вселенской тоскою!
 
 
Игры судьбы и молчанье небес.
Это молчанье я смею нарушить!
Что же так трепетно тянет к тебе?
Что заставляет постичь твою душу?!
 
 
Если любовь – порождение звёзд,
Значит, она небесам и подвластна.
Ветер твои мне желанья принёс
Шёпотом робким, грозой громогласной!
 
 
Вот она я! – и дыханье, и жизнь!
К пропасти шаг, и безумие рая!
Сердце не бьётся, а сладко дрожит.
Вечное солнце горит, не сгорая!