Текст книги "Безумное чаепитие"

В комнате, заставленной шкафами и комодами по стенам, оставалось еще достаточно места для большого обеденного стола, уже готового к приему гостей: белая скатерть, старинный фарфор – затейливые вазы, салатницы и менажницы.

Досада Арины из-за необходимости присутствовать на скучном вечере ушла: пусть компания ожидалась малоподходящая, побывать в такой квартире-музее – одно удовольствие. Подтягивались остальные гости: пожилая пара и несколько женщин пенсионного возраста. Но за стол не садились, ждали еще кого-то. Рита шепнула Арине, что должны придти старинная подруга мамы с взрослым сыном:

– Мать его уже ходит с трудом, вот Андрей и вынужден ее порой сопровождать.

– А мужчина симпатичный? – задала Арина шутливый вопрос.

Глаза Риты засветились грустной теплотой:

– Он необыкновенный! Я знаю Андрюшу с детства и даже была в него влюблена.

– А он?

– Что он?! Он и не смотрел в мою сторону. А у меня, если честно, и теперь сердце начинает колотиться, едва увижу его. Впрочем, это уже не имеет никакого значения.

Арина замолчала, не зная, что и думать. Значит, Рита вожделеет одного, а встречается с другим! Да жизнь бывает сложна, и женщины порой страдают всю жизнь от неразделенной любви, пытаясь вытеснить ее другими отношениями.

Раздался новый звонок в дверь – пришли те, кого заждались. Они вошли в гостиную: внушительных габаритов пожилая женщина, опирающаяся на палку, и плохо подстриженный, с неровными прядями над ушами, мужчина средних лет. Он поддерживал мать под свободную от палки руку. Арина мгновенно узнала обоих: Андрей Слонимский и его мать Людмила Андреевна. С ней Арина познакомилась, когда привозила зимой записку от сына, задержанного в пикете милицией. Значит, этот человек и есть герой Ритиных грез! Странно, что она в нем, не особенно красивом и немодно одетом, нашла такого, чтобы всю жизнь сохнуть от любви. И в этот же момент своего удивления, Арина почувствовала, как и в ней вспыхнул огонек интереса к Андрею – не только детям нравятся одни и те же игрушки!

Людмила Андреевна секунду постояла, чтобы отдышаться, придти себя. Поздоровалась с присутствующими. Остановила вопросительный взгляд на Арине: кто такая? Но быстро вспомнила:

– Вот так сюрприз, деточка! Аллочка, если не ошибаюсь?

– Арина.

– Ариночка! Конечно же! Какая приятная неожиданность! Что же ты к нам так редко заглядываешь, Ариночка?

Арина проигнорировала вопрос новой гостьи, и Андрей молчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Его темно-серый костюм был ему тесноват: пуговицы явно не застегивались, в плечах морщило, а рукава не доходили до запястья. Однако открытые взгляду рубашка в полосочку и бордовый галстук были подобраны в тон. «Костюм будто с чужого плеча …или со своего выпускного вечера» – улыбнувшись, подумала Арина. Но молчание длилось недолго. Общительная Людмила Андреевна, не дождавшись ответа от Арины, завела разговор с хозяйкой, своей закадычной подругой.

Наконец гости стали рассаживаться вокруг стола. Рита предусмотрительно отвела себе место рядом с мужчиной ее мечты, Арину же усадила где-то в случайном месте, между незнакомыми пенсионерками. Обстановка за столом складывалась чинно-цивилизованная. Бутылка дорогого вина опустошалась медленно. Салаты накладывали по чуть-чуть, даже мужчины – старичок из супружеской пары и Андрей – ели умеренно. Выпив по рюмочке, гости перешли к обсуждению неведомых Арине функционеров музыкального мира – мать Риты еще ощущала себя его частицей. Из-за стола вставали лишь по естественной надобности или покурить.

Арина скучала, слушая нескончаемый монолог матери Андрея – ее громогласная речь забивала тихие реплики других гостей. Даже мать Риты тушевалась на ее фоне, хотя тоже любила поговорить. Арина лениво жевала ломтик твердокопченой колбасы, наблюдала за гостями. Рита, склоняясь к уху Андрея, пыталась вести с ним отдельный разговор, но кажется, он не поддерживал его. Очевидно, как и Арина, он не испытывал удовольствия от этой компании и от повинности, наложенной матерью, сопровождать ее в гости.

Затем виновница торжества, мать Риты, села за пианино и срывающимся голосом, дребезжащим меццо-сопрано, пропела популярный романс. Арина убедилась, что начальство музыкантши, уволив ее, имело на то основания – исполнительница сбивалась, забывала слова, фальшивила. После ее выступления гости, начали расходиться, хотя время еще было раннее.

Арина, радуясь окончанию торжества, тоже направилась к выходу. Ее сборы были короткими: скинуть хозяйские тапочки, влезть в кроссовки и зашнуровать их. Она проделала это с невероятной быстротой и уже взялась за ручку входной двери, когда ее окликнула Людмила Андреевна. Мать Андрея, сидя на низком пуфике в прихожей, с кряхтеньем натягивая старушечьи сандалии на отекшие ноги, обратилась за помощью:

– Ариночка, будь добра, помоги застегнуть ремешки: не могу разглядеть на них дырочки.

– Мама, я сам тебе помогу сейчас, – спохватился Андрей.

– Нет, пусть мне лучше Ариночка застегнет! Ты вечно сильно перетягиваешь застежку.

Арине ничего не оставалось, как выполнить просьбу немощной гостьи.

По лестнице они тоже спускались втроем. Людмила Андреевна всучила Арине свою палку, сказала, что будет держаться за поручень – с другой стороны ее поддерживал сын. Хотя лестничный интерьер был красив, в старинном доме лифта не было.

Если бы Арина знала, как затянется этот спуск! Миновав один пролет, пожилая дама сказала, что ей надо передохнуть и присела на широкий и низкий подоконник. Арина, держа палку старушки наперевес, и Андрей с сумкой матери терпеливо ожидали женщину. Людмила Андреевна снова разразилась в монологе, на сей раз о своем замечательном сыне. Арина слушала вполуха: примерный мальчик, собирал марки, ходил в кружок археологии, в школе был отличником и получил красный диплом за окончание университета. Андрей, несколько раз пытаясь прервать дифирамбы в свой адрес, стоял красный от смущения, но изменить что-либо был не в силах. Он только, наконец, ослабил узел галстука у ворота.

Людмила Андреевна с помощью сына встала с подоконника, спустились еще на этаж и присела вновь. На этот раз приступила с расспросами к Арине:

– Ариночка, ты не замужем? Где работаешь? С кем живешь? Прописка у тебя ленинградская?

Эти же вопросы она уже задавала, когда Арина приходила с запиской, но, видимо, успела забыть о том. И снова престарелая мать осталась довольна ответами и продолжила свою мысль:

– Ты одна, и Андрюшенька один. Почему ты так редко к нам заглядываешь?

Арина не знала, что отвечать, молча покусывала губы. Андрей, решительно взяв мать под руку, заторопил ее.

Наконец все трое вышли из парадного на улицу – здесь, в старинном особняке язык не повернулся бы назвать его подъездом. Арина протянула палку хозяйке – уф, вот она – свобода! Снова майский ветерок приятно остудил щеки, а кругом – несмотря на вечернее время – разливался призрачный солнечный свет: приближались белые ночи. Но отделиться от спутников Арине не удалось и в этот момент. Людмила Андреевна, пресекая любые возражения, сказала, что Арина должна ехать с ними – серенькие «Жигули», стоящие у края тротуара, оказывается, были их средством передвижения.

– Ариночка, садись в машину и, пожалуйста, не спорь, – непреклонно, как разговаривала со своим сыном, приказала Людмила Андреевна. – Сейчас Андрюшенька отвезет домой меня, а потом и тебя доставит по назначению. Кстати, ты далеко живешь?

– Я живу на южном конце города, в новостройках. Сейчас до метро пробегусь, здесь ведь недалеко, а там по прямой ветке – очень удобно!

– Никакого метро. Сейчас же в машину.

Арина подчинилась и села на заднее сидение. Мать Андрея устроилась впереди, рядом с сыном. Пролетели вдоль Морской, перемахнули Поцелуев мост и почти сразу оказались на Декабристов. Блеснул прозрачный куб современной сцены Мариинского театра, и следом потянулась череда невзрачных доходных домов дореволюционной постройки. Нигде в другом месте так близко не располагались парадные квартала города и богом забытый район, прежде называемый Коломной. Тот самый, где Арина, придя в гости к Наташе, впервые встретила Андрея. И убогость этого места набросила густую вуаль на восприятие Ариной людей, здесь проживающих.

Андрей помог своей грузной матери выбраться из тесноватой для нее машины и, придерживая под ручку, повел женщину к арке дома. Арине было предложено подождать внутри автомобиля: сейчас он вернется и отвезет ее, куда скажет. Вернулся Андрей скоро и уже с собакой. Арина с испугом отпрянула от стекла, когда Джек неожиданно запрыгнул на дверцу. Хозяин осадил пса и, виновато отводя глаза, объяснил, что Джек сегодня очень нетерпелив. Сказал, что быстренько прогуляется с ним, а потом уже отвезет Арину домой. А пока пригласил присоединиться к прогулке.

Арина вышла из машины, в ней нарастало возмущение: сколько можно морочить ей голову! К тому же тянуло внизу живота, сказывалось обычное женское недомогание, хотелось поскорее добраться до своего дивана. Но уже не осталось сил проявлять активность, искать такси, отсюда до метро уже было далековато. Вся затянувшаяся история уже казалась каким-то сюром, чуть ли не свыше предопределенной. Хорошо, она пройдется с Андреем и его собакой.

Они шли рядом по узкому тротуару, Джек бежал впереди, натянув поводок, изредка поднимал лапу у фонарных столбов. Закружился у старинной каменной тумбы у края низкой арки, присел надолго. Андрей привычно достал из кармана маленький совочек и целлофановый пакет и убрал за собакой. Несколько шагов прошел с грязной поклажей в руке, пока не увидел урну – выбросил пакет.

– Ты до безобразия аккуратен, обычно российские собачники не убирают за своими питомцами! – со смешанным чувством уважения и легкого раздражения заметила Арина. – Долго жил за границей?

– Ни разу там не был. Но ведь и в своем доме надо заботиться о чистоте. Не так ли?

Задетая его назидательным тоном Арина вспомнила, как Андрей приходил к верхним соседям, как занудно поучал Наташиных родителей, возмущался шумом в их квартире, хотя час не был столь уж поздним. Она напомнила о том разговоре попутчику:

– Ты, вообще, всегда такой правильный? Самому не противно?

Андрей посмотрел на Арину с удивлением, вздохнул:

– Бывает противно, но что поделаешь? В тот вечер соседям пришлось выговаривать, потому что у мамы давление. Она заснуть не могла заснуть от грохота над головой.

– Заботливый сын, похвально.

– Зря иронизируешь, Арина. Понимаю, в твоем поколении принято дистанцироваться от «предков», а в моем возрасте приходит понимание, что родители не вечны. Отец мой уже умер.

– Ну, Андрюш, прям, как старик заговорил!

– Не будем обсуждать ценности, которых я придерживаюсь. У меня еще одна просьба к тебе …, – начал говорить Андрей, но отвлекся на очередной вираж Джека вокруг фонарного столба.

Пауза оказалась столь долгой, что Арина заговорила о погоде. Они дошли до перекрестка и повернули назад. Пес стал спокойнее и теперь чинной рысцой семенил рядом с хозяином. Сейчас они поднимутся на свой этаж, и Андрей наконец освободится, чтобы отвезти Арину.

– Да, просьба такая …, – неуверенно произнес Андрей, – я, конечно, доставлю тебя домой, и с ветерком, но чуть позже. Мама велела пригласить тебя к нам на чашку чая, на полчасика. Не возражаешь? Я тебе свои диски покажу.

Велела? Арина в растерянности стащила с головы обруч, пригладив волосы, снова вернула его на темя. Нет, это невыносимо. Она стала пешкой в чужой игре, в игре, затеянной Людмилой Андреевной. Однако Арина так устала за сегодняшний вечер, так у нее тянуло низ живота, что ей уже было все равно, лишь бы где присесть.

Людмила Андреевна, встретив гостью в прихожей, отдавала команды сыну:

– Андрюша, возьми у Ариночки сумку. Подай ей тапочки. Покажи, где ванная. Проведи в кухню. Разливай чай.

За столом сама продолжила расспрашивать Арину о ее семье, о родителях. Наконец разрешила «детям» уйти в комнату к сыну, избавив их от своего назойливого присутствия. Но предупредила:

– Ты, Ариночка, только не пугайся: в Андрюшенькой берлоге такой беспорядок! И сам не убирает, и мне не позволяет. Я не в силах с этим бороться, может, ты на него повлияешь!

Арина удивилась замечанию: разве может такой аккуратист, подбирающий дерьмо за собакой, быть грязнулей и неряхой?

Однако, переступив порог комнаты Андрея, застыла в изумлении. Не убрано – это ничего не сказать. Комната напоминала форменную свалку! Запыленные коробки из-под обуви, потертые рюкзаки, старые чемоданы грудой возвышались на полу, чуть ли не в середине комнаты. Здесь же валялись обрывки проводов, мотки скотча, ножницы. Полки компьютерного стола заставлены белесыми стаканчиками от сметаны и подрезанными наполовину бутылками от молока – их переполняли авторучки, карандаши, всякие ножички. А под столом виднелся ящик старого запыленного монитора в нерабочем состоянии.

На подоконнике шаткой пирамидой высились стопки видеодисков, а подход к самому окну загромождала стоящая торчком деревянная навесная вешалка без крючков. Андрей, проследив взгляд Арины, упредил ее вопрос:

– Вот, никак не соберусь отремонтировать вешалку. Собираюсь лаком ее покрыть, крючки еще надо купить, дрель у кого-то достать, чтобы дюбели вбить …

Дюбели Арину не интересовали, но про тьму ручек в пластиковых стаканчиках она спросила:

– А зачем тебе ручек? Ты их коллекционируешь? Или приходится много писать от руки?

– Ручек? Да, многовато скопилось. Вначале думал, что стержни к ним новые куплю, но легче новую ручку купить, чем стержни к ним искать. Надо бы разобрать, выбрать те, что не засохли …

– Ну да! А остальные выбросить!

Андрей смущенно переступил с ноги на ногу, перевел взгляд на огромную географическую карту, висящую над диваном, затем на подоконник с дисками:

– Ариша, посмотрим кино? Есть отличный фильм про Спартака! Или можно про пингвинов в Антарктиде посмотреть!

Смотреть Спартака, а тем более, пингвинов, Арина не захотела. Ей, вообще, хотелось поскорее уйти из этой захламленной комнаты. Вспомнила, что в интернете френды писали о таких неряхах, называя их «патологические захламители». Будто они свои психологические проблемы компенсируют таким собирательством. Читать-то читала, но столкнулась с таким впервые!

– Кино не надо! Покажи лучше альбом со старыми фотографиями. У тебя есть бумажный альбом?

– Обижаешь! Я же в докомпьютерную эру родился, матушка каждый год водила меня в фотоателье. Альбом у меня есть, но я все фотки оцифровал! Давай в компе посмотрим.

Андрей включил компьютер, тоже со всех сторон заваленный книгами и папками, освободил единственный в комнате стул от висящей на нем одежды и придвинул его гостье. Череда снимков – цветных и черно-белых – поплыла по экрану. Арина разглядывала их со смешанным чувством узнавания и открытий. Андрей был старше ее на десять лет, и с жизнью его поколения она была знакома только по социальным сетям. Стандартные фото из детсадовской поры: мальчик с короной из фольги на голове, рыцарским плащом и игрушечной саблей наперевес. Школьные годы – с алым галстуком на шее. Арина не успела вступить в отмененную в перестройку пионерскую организацию. Затем пошли фотографии студенческой поры: небольшие компании на улице, за городом, на стройке. Всюду Андрей находился в группе ребят. Лишь кое-где попадались девушки, но они льнули к другим парням – Андрей всегда держался особняком.

Арина подумала, что в этом они с Андреем схожи: на своих коллективных фото ее место тоже всегда с краю группы.

– А любимая девушка у тебя была? Или это жуткий секрет? – лукаво улыбнувшись, спросила Арина.

– Была девушка, я даже собирался на ней жениться. Она два года жила со мной в нашей квартире, но до свадьбы так дело и не дошло! Да что теперь об этом говорить: было и прошло. И, сразу предупреждаю: сейчас перед тобой – убежденный холостяк.

– Жила здесь?! В этом бедламе? А ту девушку, случаем, не Рита звали?

– Ты о ком? О Ритке? – Андрей пропустил вопрос о бедламе. – У которой мы сегодня в гостях были? Нет, это не она. Я всегда к ней, как к сестренке, относился и не более. Повторяю, я теперь убежденный холостяк!

– То есть, ты против создания семьи вообще?

– Не вообще, а для себя лично.

– Что ж, меня ты этим заявлением не напугал: я тоже замуж не стремлюсь. Хотя ценю мужское присутствие в своей жизни.

– Мне мало верится, что такая симпатичная девушка, как ты, не думает о браке. Вот и матушка моя рассчитала, что ты можешь составить мне партию – ее выражение. Ей-то мне трудно перечить, потому и пригласил тебя, но хочу, чтобы ты знала: меня не захомутать! – Андрей улыбнулся, обнажив не слишком ровные зубы.

– Да не боись! – не осталась в долгу Арина. – Не родилась еще дуреха, которая решится пойти за такого Плюшкина.

Просмотр фоток завершился, и Арина заторопилась домой. Андрей даже не предложил обменяться телефонами, но находчивая мама сделала это за сына, записав телефон Арины и всучив ей визитку сыну со скромной надписью: «Андрей Слонимский, кандидат географических наук, эколог». Она же настойчиво приглашала Арину приходить еще.

Андрей, выполняя волю матери, отвез гостью на своей машине до самого ее дома и вернулся.

Незаинтересованность его в дальнейшем общении была так очевидна Арине, что желания встретиться с ним вновь и у нее не возникало. И за минувший месяц почти забыла о нем.

* * *

Но сейчас, составляя список гостей, в поисках кандидата на роль бойфренда вспомнила о чудаковатом экологе. Да, инфантилен, «маменькин сынок», одет всегда во что-то потрепанное, а комната его – просто ужас! Как он будет смотреться рядом с ней! И, пожалуй, он не согласится на эту игру. С другой стороны – не случайный человек, подруги его знают: с Наташей в одном доме живет, с Юлей на пикетах встречается, Рита тоже с ним знакома. Так что в компанию худо-бедно впишется. К тому же человек сам по себе интересный, так что и остальные гости скучать не будут.

Решение затягивалось. Арина взяла с подоконника любимую чашку и направилась с ней в кухню. Залила кипятком чайный лист, дала осесть гуще на дне. Обнимая чашку двумя руками, потягивала душистый напиток и размышляла при уютном свете торшера о трудном для себя выборе. За стеклянными дверцами кухонных шкафчиков скользили ожившие тени кандидатов на роль главного гостя. Преподавателя танцев Петю окончательно удалила из списка: весельчак и балагур никак не вписывался в ее грустное настроение. Оставалось двое: известный актер, недавний ее любовник, Ахил и политический активист, чудаковатый Андрей. Оба для нее чужие люди, хотя с Ахилом они и пережили несколько бурных ночей. Да, он оборвал их отношения, но вдруг жена все же от него уйдет. Нет, отношения не восстановятся, зато такая знаменитость, как Ахил, их компанию украсит! Перед внутреннем взором Арины снова возник эффектный красавец в белом фраке – Чацкий и Мистер Икс в одном воплощении!

«Согласна?», – спросила Арина чашку, разжимая руки. Чашка повернулась вправо на влажном столе, одобряя выбор хозяйки.

Арина схватила телефон и набрала заветный номер. На этот раз Ахил отозвался сразу. Он не удивился звонку Арины и спросил, как она поживает с такой естественностью, будто их отношения не распались. Арина, спросила, не придет ли он к ней на юбилей, чтобы сыграть роль ее близкого друга. Ахил был готов к упрекам, но, узнав, в чем дело, расслабился и даже возгордился: сама позвонила и совсем не сердится! Наверняка, одумалась и пытается восстановить с ним отношения, да поздненько. А он уже с новой девушкой познакомился, с перспективой на приятные отношения. Арина теперь не вписывалась в его жизнь. Однако вибрируя хорошо поставленным голосом, он с нежностью произнес:

– Ариша, признайся честно, хочешь попробовать по второму кругу? Но сама понимаешь, нельзя дважды вступить в одну и ту же реку:

– Ахил, верь – не верь, но я к тебе обратилась как к профессиональному актеру. Сыграй, пожалуйста, для моих подруг роль моего любовника. Больше мне от тебя ничего не надо! Не хочешь, так и скажи!

– Не надо сердиться, моя девочка. Все понял. Постараюсь быть. Только не верю, что в твоем сердечке все выгорело! – Ахил по привычке подразнивал Арину, хотя сам охладел к ней.

– Самовлюбленный павлин!

– Не сердись, милая. Я постараюсь быть, если буду свободен.

Арина бросила трубку.

Ахил думает, что ей без него не прожить! Какая самоуверенность! Да никто ей на фиг не нужен, а этот вертопрах – меньше всех! Она не собирается с его женами или фанатками соревноваться. Зря только позвонила! Но теперь поздно давать задний ход. Придет, так придет! А посмотрим, дружок, как ты запоешь, если я против тебя конкурента выставлю! Андрей Слонимский – вполне себе достойная кандидатура: руководитель экологического движения, журналист, политолог. Пусть на моем вечере будут два принца! Ахил и Андрей.

Арина отыскала визитку Андрея и, слегка волнуясь, набрала номер его телефона. На том конце трубки раздалось глуховатое «алё». Приглашение застало Андрея врасплох. Он внезапно раскашлялся и мгновенно сослался на какие-то общественные дела, намечаемые на тот же день. Арине казалось, что получила пощечину: занят, видите ли! Этот Митрофанушка, недоросль, заросший в грязи неряха, посылает ее лесом!

– Значит, отказываешься?! – в последний раз спросила Арина.

– А что у тебя другого подходящего парня на роль принца нет?

Арина собрав последнее мужество, сказала беспечно:

– Почему же нет? Выбор всегда есть! Извини за беспокойство.

И, нажав кнопку отбоя, бросилась, рыдая, на диван лицом в подушку.

Андрей Слонимский

Андрей устал от суеты минувшего дня. Вначале сопровождал матушку в гости к ее старинной приятельнице. Обед у старушки-музыкантши длился целую вечность. Рита, ее дочь, жужжала у него над ухом, рассказывая о выставке новых картин, и посягала на его выходной день, зазывая на эту выставку. Риту он знал сто лет, относился к ней как к сестре, но совершать с ней дурацкие культпоходы не собирается. Помимо Риты за столом обнаружилась еще одна знакомая – Арина. На его беду она приглянулась его матери, и матушка занялась сватовством: вначале увлекла девицу в их машину, затем велела в дом привести, под конец заставила отвезти гостью к ее дому – такая вышла карусель.

Андрей усмехнулся стараниям матери: вбила себе в голову, что скоро умрет и пора передать сыночка с рук на руки «хорошей женщине». Было время, она его и с Ритой пыталась сосватать, но он в тот момент переживал короткий и бурный роман. Он даже добился разрешения у матери, разрешить жить его почти жене в их квартире. Мать, правда, сразу невзлюбила будущую невестку, заподозрила ее в корысти, что та, якобы, охотится за питерской пропиской и жилплощадью. Потом нашла какие-то доказательства ее неверности, увидела на улице с другим парнем и, одним словом, разрушила тот брак.

Андрея устраивала свободная жизнь, он не хотел перемен. Иногда в коллективных поездках за город, на неформальных вечеринках он сближался с какой-нибудь женщиной, но дальше разовых контактов дело не доходило. Теперь даже напор матери не заставит его жениться, однако отказывать матери в невинной просьбе – поухаживать за Ариной – он не стал. Поэтому и провел с ней сегодня столько времени, пока не отвез Арину домой на своем «Жигуленке». Он был уверен, что Арина сама все поймет, увидев обстановку его дома, и продолжения отношений не будет.

Вернулся почти ночью. И сейчас, когда все нормальные люди уже спали, Андрей включил компьютер и отправился в виртуальное путешествие, в интернет. Только погрузившись в другое измерение, обрел, наконец, равновесие. Обсудил в блогах новости прошедшего дня, оповестил единомышленников о месте и времени проведения следующей протестной акции. Затем, щелкнув мышью, перешел на литературный сайт, посмотреть отзывы на свои последние стихи – он складывал иногда замысловатым верлибром мысли древних философов, подписывал псевдонимом-ником.

Людмила Андреевна, страдающая бессонницей, зашла в комнату сына и поставила перед ним тарелку с черешней. Напомнила, что уже два часа ночи, пожурила, что засиделся в интернетах, вернулась к себе. Андрей съел ягоды, но разве для мужчины это еда! Хотя он и пришел сегодня из гостей, к середине ночи успел проголодаться. Лениво потянувшись, встал, отправился на кухню. Зажег газ под пузатым алюминиевым чайником. Такие чайники давно стали антикварной редкостью, их теперь изредка можно встретить в дачных домиках, где нет электричества, да над кострами у рыбаков. Даже мать Андрея приобрела себе современный, автоматически выключающийся чайник. Но Андрей привыкал к вещам, ничего не любил выбрасывать, а потому хранил приверженность чайнику из своего детства. И пусть черная пупочка на крышке чайника давно отвалилась, а заменивший ее винт с двумя гайками нагревался так, что приходилось пользоваться рукавичкой-прихваткой – сын запретил матери выбросить этот чайник.

Полуночник наполнил кипятком свою кружку, придвинул корзиночку с пряниками и, подкрепившись, вернулся к компьютеру. Подключился к игровому сайту и завис в нем еще часа на два. Спать улегся под утро, но уже через три часа Джек стянул с него одеяло и потянул на улицу. Андрей с трудом разлепил глаза: придется вставать, а ведь мог бы еще подремать, поскольку не ходил на службу, а работал на фрилансе дома.

Привычным маршрутом хозяин и пес шли в сторону набережной Пряжки. Погода радовала: освежающее майское утро, приятно холодящее лицо, прорастающая изумрудом полоска газона вдоль серого асфальта под ногами, редкие кустики, подернутые нераспустившейся листвой. Досаду у Андрея вызывали только бросающиеся в глаза неопрятные кучки, оставленные чужими собаками. Что за народ, никогда его не приучишь к аккуратности!

Настроение портили не только нечистоты – мутным осадком на душе колыхался вчерашний визит Арины, устроенный с подачи мамы. Да, ему не нравятся очевидные попытки матери приискать ему невесту, но Арина не виновата, она ведь не напрашивалась в гости. Пожалуй, он слишком сухо общался с девушкой, не проявил должного гостеприимства. Давно привыкнув к холостяцкому положению, совсем разучился оказывать девушкам даже элементарные знаки внимания. Может и к лучшему, что мать тогда развела его с гражданской женой, открыла ему глаза на ее похождения. А он, как последний лох, был слеп и глух! Тогда мама освободила его от неразумного брака, а теперь, спустя почти два десятилетия, озаботилась устройством его личной жизни.

Джек остановился, присел у свежей травы на задние лапы – Андрей уже вытаскивал совок и полиэтиленовый мешочек из кармана. Собака снова потянула поводок. Подошли к музею Блока. На этом месте Андрею всегда вспоминались какие-нибудь строки поэта. Вот и сегодня пришло на ум: «Ищешь ты кротости, благости, / где ж молодые огни?/ Вот и задумчивой старости/ к нам придвигаются дни». Конечно же, в сорок лет рано думать о старости, но подумалось о внутреннем одиночестве.

Мысли снова вернулись к Арине: все-таки она особенная девушка. Во-первых, сдержана, не раздражала его пустым девичьим щебетом, во-вторых, и собой недурна. Наверняка, у нее кто-нибудь есть, сама говорила, что ценит присутствие мужчин в своей жизни. Хотя …, в ту первую встречу, когда она шла с вечеринки от разбитных соседей сверху, то никто ее не провожал. Помнится, темнота была – выколи глаз, дождь, кажется, накрапывал … надо быть смелой девушкой, чтобы ходить в одиночку по ночным улицам Питера. А, может, она, того …к ночным бабочкам принадлежит? Андрей тут же отмел нелепую мысль. Решил, что расспросит у верхней соседки Наташи, кем эта Арина ей приходится: родственницей, подругой? И, вообще, узнает, кто она и что. Риту интуитивно решил не беспокоить расспросами, чтобы не теребить ее рану. Он знал, что Ритка вбила себе в голову, что любит его, и все еще на что-то надеется.

Бредя дальше, уже по набережной Пряжки, задумчиво взглянул на «психушку», стоящую неподалеку. Вспомнил, как сам загремел за этот забор. В 90-х, когда учился в университете, выступил против использования лабораторных животных в учебных целях. Это сейчас везде модная тема, а тогда он один такой умник, как его назвали, выискался, написал письмо куда-то в ООН, с жалобой на организаторов учебного процесса в университете. Вот и попал в эту больницу на экспертизу. Выписали с диагнозом «пограничное состояние», но из университета не отчислили. Однако после больницы он перевелся с биофака, куда поступал по призванию, на географический факультет, досдал нужные экзамены и вскоре защитил на отлично диплом.

Поработал два года учителем в школе, но уволился под натиском бурных событий 90-х. В те годы страну охватили протесты, пикеты, выступления за чистый воздух, за сохранение исторических памятников. Но работа в жесткой системе образования не допускала подобных форм активности. Андрей начал писать маленькие заметки в газетах – оказалось, слог у него живой, убедительный. Теперь писал аналитические обзоры на самые разные темы, хотя и платили за это крохи. Еще сотрудничал с фондом защиты архитектурного наследия – оттуда тоже денежки капали.

Джек уже тянул поводок, просясь домой, но Андрей, вспомнив о своем участии в пикете у Смольного против строительства башни газпрома, вспомнил и вторую встречу с Ариной. Тогда культуролог-аниматор Юля представила Арину как свою подругу. Надо будет спросить у нее, как Арина попала на тот пикет.

Наконец Андрей и Джек вернулись домой, где Людмила Андреевна уже ожидала сына, чтобы вместе позавтракать. Омлет с ветчиной – его любимое блюдо – уже вздымался на сковородке желтоватым холмом, распространяя аппетитный запах по всей квартире.

Маме хотелось обсудить с «мальчиком» недавний поход в гости к ее старинной подруге, матери Риты. Она заговорила об этом визите, о гостях, о хозяйке дома.

Андрей только кивал или издавал междометия, но матери и не требовалось его мнения, ей хватало слов за двоих. Андрей же, наворачивая омлет, опять вспомнил Арину. Чопорное старушечье общество в той квартире наводило на него уныние и скуку, и только присутствие Арины как-то оживляло унылый вечер. И, пожалуй, спасибо, матушке, что затащила девицу в дом!

А что если продолжить знакомство, попробовать привлечь Арину в «зеленое» движение, пригласив на очередную акцию? Хотя приручишь ее – Андрей застыл с вилкой у рта – а потом будет не отвязаться. Он перевел свои мысли в другое русло, чтобы не выпасть, как теперь говорили, «из зоны комфорта».

Эколог позавтракал, привел себя в порядок – быстро побрился, прошелся расческой по волосам, пытаясь затолкать их за уши, – оделся и вышел из квартиры, оставив Джека слушать мамины рассуждения.