Текст книги "Сердце пополам"

– План шабить будешь, братан?

На лице Натана не дрогнул ни один мускул, и он спокойно ответил:

– Да можно, почему бы и нет?

– Сразу видно, дербентский! Там анашу все курят! – улыбнулся Рамазан. – Я сам родом из тех мест! Мое родное село в Дербентском районе.

– Я там жил всего год, – признался Натан, – каждое лето приезжал, конечно, но в школе учился один год только.

– Пойду я махну за «беломором», пять минут, – вставая, сказал Рамазан.

Натан предложил ему:

– Давай вместе сходим? Хоть пройдусь.

Они пошли в ближайшую палатку, по дороге поболтали. Рамазан нравился Натану. Хороший вроде парень, не глупый, только, видно, курнуть очень любил. Он жил этажом ниже Шамиля и учился с ним в одном классе, одним словом, был как брат ему.

Неделя пролетела в безделье. Мама Шамиля уехала в Москву к дочери, и ребята остались дома одни. Сидели в квартире, потом шли в кафе обедать, вечером выходили во двор с пацанами и тусовались до поздней ночи. Анашу курили каждый день, смеялись, рассказывали истории. Собирались человек по десять-двенадцать.

Большинство пацанов не работали и не учились. Чем они занимались, было непонятно, но все были твердо заточены на криминальную жизнь, разбирались, как надо поступать «по понятиям» и знали уголовный кодекс почти наизусть. Это были типичные городские ребята разных национальностей, тут были и русский, и иранец, и представители дагестанских народов. Для них не было разницы. Главное, «свои», городские.

Противостояли им так называемые сельские – те, которые недавно переехали жить в город из села и общались строго со своей нацией. В основном сельские были физически сильные и не любили, да и не могли особо, решать споры разговором. У них было все по принципу «кто сильнее, тот и прав». Городские, уважающие справедливость, их на дух не переносили, и конфликты случались постоянно.

Через неделю Натан оказался в центре событий, после которых прославился на весь город. Как бы парень ни старался избегать острых ситуаций, они его сами находили. Часов в шесть вечера они с Шамилем зашли в кафешку на Восточном рынке, чтобы поесть дагестанские пироги с мясом, которые назывались чуду2121
  Чуду – национальное блюдо в виде пирога у дагестанцев.


[Закрыть], и выпить чаю. Кафе было простенькое, в нем работала и владела им семья даргинцев – хорошие, доброжелательные люди: муж, жена, две дочери шестнадцати и восемнадцати лет и сын лет четырнадцати. Готовили по-домашнему, очень вкусно и недорого. Всего там было четыре столика. Шамиля знали хорошо, Натана уже тоже успели узнать. На кассе стояла старшая дочь хозяина, симпатичная зеленоглазая девушка в платке.

Ребята зашли в кафе, за одним столом сидели мужчина в папахе лет шестидесяти и женщина примерно его возраста, очевидно, пришли на рынок за покупками и решили зайти поесть. За вторым столом сидели трое парней около двадцати лет и ели хингал, дагестанское блюдо из теста с мясом и бульоном. Еще два стола были свободные.

Парни громко поздоровались со всеми:

– Салам Аллейкум!

Мужчина в папахе кивнул им головой, молодые никак не отреагировали. Девушка скромно кивнула, опустив глаза.

Натан подошел к прилавку, жестом показывая Шамилю, чтоб тот сел за стол, и с улыбкой сказал девушке:

– Можно нам чуду один, даргинский, и чайник чая?

– Да, конечно, – тихо сказала девушка и бросила короткий взгляд на Натана.

Он поймал ее взгляд, улыбнулся и сказал:

– Как у вас дела? Народу много, наверное. Сегодня суббота все-таки.

У девушки появился румянец на щеках. Натан давно заметил ее скромные взгляды, которые она иногда кидала в его сторону, и понимал, что он ей приглянулся, но девушка была очень воспитанная, а семья – традиционная, поэтому максимум, что могло быть между ними, – это пара взглядов и вопросы о погоде или о чем-то в этом роде. Натану ничего и не было нужно, он спросил просто так, чтобы посмотреть, как она отреагирует.

– Да… есть народ… – скромно сказала девушка, пробивая на кассе чек, забыв даже назвать сумму.

Натан улыбнулся еще раз, заметив это, и, уже не глядя на нее, чтобы не смущать, положил деньги на блюдце у кассы и пошел к своему столу. Проходя мимо стола с ребятами, он краем глаза увидел, что они смотрят на него и о чем-то говорят на своем языке.

Сев к Шамилю, они вспомнили историю, как Гаджи неуклюже ухаживал за Мариной в общаге, и Шамиль, как обычно, стал в голос смеяться, Натан тоже смеялся, но тише. Через три минуты младшая сестра принесла им тарелки, блюдо с чуду, приборы, чашки и чай. Парни поблагодарили ее и, продолжая болтать, съели чуду, выпили чай, потом собрались уходить. Попрощавшись, они направились в сторону своего двора, пацаны наверняка уже собирались там.

До дома им было идти минут семь. Не прошли они и ста метров, как Натана по плечу сзади кто-то хлопнул. Развернувшись, он увидел тех троих, что сидели за соседним столом в кафе. Тот, что хлопнул его по плечу, был самый здоровый из них, внушительного телосложения, ладони у него были огромные, как лопаты, а лицом и мощной шеей он чем-то напоминал стаффордширского терьера. Он был в спортивном костюме «Адидас» и кедах.

Натан развернулся и вопросительно посмотрел на него. Тот не реагировал, а просто молча смотрел с таким видом, как будто сейчас вцепится в горло и разорвет его.

Шамиль дерзко спросил:

– Че надо, э?

Обладатель огромных рук небрежно посмотрел на Шамиля и ответил:

– От тебя ничего! Он нужен! – он показал на Натана, который уже просчитывал в мозгу все возможные варианты

– Мы что, знакомы? – спокойным тоном спросил Натан.

– Сейчас познакомимся! – злобно сказал стафф и, взяв Натана за плечо, чуть подтолкнул, добавив: – Отойдем, тут люди ходят! В тихий место надо!! – они действительно стояли на дороге, где был большой поток людей.

Натан начал понимать, что происходит, и, хоть внутри был уже полон страха, дерзко ответил:

– Назови хоть одну причину, по которой я с тобой должен идти куда-то? Это во-первых, а во-вторых, лопатами давай поаккуратней!

Между ними моментально влез Шамиль и, приблизив свое лицо к незнакомцу, сказал ему:

– Давай, э! Со мной отскочим сейчас! Че ты, рубиться хочешь? Я готов! Пошли!

В разговор встрял второй незнакомец, пренебрежительно сказав Шамилю:

– Э, ты хочешь, и с тобой выйдем, но этого ему отдай! Че он, не мужчина, что ли? Очкует если, тогда баба он!

– Ты за слова свои ответить сможешь, чертила? – Шамиль уже почти начал кричать. – Я обоих вас нахлобучу, бычье!!

Натан оттолкнул Шамиля и обратился к стаффу:

– Давай разберемся! Какие ко мне вопросы? Может, ты меня перепутал с кем-то?

Тот с непроницаемым лицом смотрел на Натана, потом задал два вопроса подряд:

– Ты кто по нации? Махаться будешь или очко?

– Тебе че до его нации, хайван2222
  Хайван – дурак, ишак (жаргонное слово на дагестанских языках).


[Закрыть]? Махаться хочешь? Давай через час у двадцать седьмой школы!

Шамиль был уже на взводе и не начал драться пока только потому, что дал слово Натану больше в драки первым не лезть.

Инициатор конфликта недовольно огляделся вокруг, понимая, видимо, что тут драться чревато, и, фыркнув, сказал:

– Через час там! – посмотрев на Натана, добавил: – Если не придешь, я тебя найду и убью!

Натан понял, что отсрочка есть, осмелел и, решив запутать соперников, сказал:

– Ты в спортивках просто, а я в джинсах! Не хочу гиперболизировать свои возможности, что справлюсь и так, но все же в одежде свободного кроя удобней, согласись?!

Все это он сказал скороговоркой и этим просто загнал в тупик людей, которые и слов-то таких не знали – на русском говорили с трудом.

Пока троица думала, ребята развернулись и быстро зашагали в сторону дома.

На ходу Шамиль бросил:

– Двадцать седьмая школа! Через час!

Во дворе Шамиль побежал к лавкам, а Натан – домой переодеться. Спустившись во двор, где уже была суета, Натан увидел, что пацаны что-то обсуждают, кто-то побежал домой, кто-то бежит к ним.

Подойдя к Шамилю и Рамазану, Натан спросил:

– Теперь скажите мне, кто это такие? И что за суету вы навели?

Объяснять стал Рамазан:

– Смотри, брат, Шама рассказал все, это даргинцы, сельские, че докопались, непонятно, но тут вариант решения только один!

– Какой?

– Толпу соберем и оторвем их! Другое не прокатит, они базарить не будут. Они тоже сейчас толпой придут.

– Не спеши! Гусейн же даргинец? Вот пусть он рядом со мной будет, если что им непонятно будет, он переведет. Они по-русски плохо говорят.

– Я с тобой буду рядом! – выпятив грудь, сказал Шамиль. – Я тебе Аллахом клянусь, пока я не умру, не позволю никому на тебя наехать! – в его глазах горел огонь.

Рамазан с удивлением посмотрел на Шамиля, не понимая до конца, что их связывает, но догадываясь, что они что-то скрывают. Натан с Шамилем еще никому не рассказывали, что произошло в Москве и почему они прячутся.

Была суббота, собраться было проще, и через двадцать минут во дворе кучками по семь-восемь человек стояли почти тридцать парней.

Самый младший, тринадцатилетний Джамал, запыхавшись, подбежал к Шамилю и сказал:

– Шама, короче, можем идти! Амир с пацанами туда подтянутся, им ближе так, Ахмеду тоже дозвонились, они придут все к школе. Курбан уже там, наверное!

– Отлично! Че, пошли, пацаны!

И все весело зашагали толпой. Натан по дороге попросил Рамазана сдерживать всех и не начинать драку. Он не хотел, чтобы из-за него кто-то пострадал. Гусейн, очень грамотный и умный парень, шел рядом с Натаном, он пообещал сделать все, чтоб конфликт можно было разрешить разговором. Также должен был прийти и подключиться к разговору Ахмед, очень уважаемый в городе парень, тоже даргинец, мастер вести базары. Но главную роль в решении вопроса Натан все же просил оставить ему, так как кипиш этот начался из-за него.

Они пришли на место – небольшой стадион за школой, там их уже ждали друзья, человек пятнадцать. Встретившись, все начали радостно здороваться и обниматься.

Все наперебой галдели:

– Че, пацаны, сразу гасим их!

– У кого стволы с собой, братва?

– Даже базарить не надо! Раз гостей наших не уважают, гасить надо это бычье!

Подошли еще человек десять, Гусейн сразу познакомил Натана с парнем небольшого роста с худым орлиным носом:

– Это Ахмед!

– Натан!

Ахмед улыбался:

– Братка, сейчас исполним все как надо!

Натан, чуть улыбнувшись, ответил:

– Я не сомневаюсь, но надеюсь, драться не придется!

– Я сам не любитель махаться, брат, но сельские не понимают этого! Ты дербентский сам?

– Да, но я давно там не живу.

– Поэтому и не знаешь! Сейчас время другое. Разговаривать никто не хочет. Дербентские всегда базар хорошо вели, но теперь…

– Идут! – резко оборвал кто-то.

Все обернулись и увидели, что к стадиону приближается толпа. Народу там было меньше, на шестьдесят человек городских сельских было человек сорок. Все замолчали.

Когда они поравнялись, вперед вышли тот самый стафф и какой-то лысоватый парень лет тридцати пяти, тоже крепкого телосложения. В толпе сельских почти все были плотные и накаченные. Натан тоже вышел вперед, с ним рядом встали Ахмед и Шамиль.

Ахмед начал говорить на даргинском, сельские кинули ему пару фраз таким тоном, будто говорили с предателем. Потом Ахмед сказал уже на русском:

– Ну вы скажите причину, я уверен, наш друг не понимает даже, о чем вы!

– Э, тут говорить смысла нет! Тем более, если он не понимает, пусть дерется! Один на один! – сказал старший.

Стафф сразу добавил:

– Умничал там много! Давай теперь! Как мужчина!

Тогда Натан шагнул еще вперед и громким голосом, глядя на их старшего, сказал:

– Я согласен, только сначала хочу обратиться к тебе! – все застыли в ожидании. – Я понятия не имею, что там за причина, по которой он хочет со мной драться, но, учитывая, что поставлено под сомнение мое мужское достоинство, я приму вызов, только… – дав им время понять, что он сказал, Натан продолжил: – Ты, я так понимаю, старший?

– Ну да! – с наглым лицом ответил тот.

– Тогда объясни мне, как младшему по возрасту, мужчина, именно настоящий мужчина, – это тот, кто по природе своей сильнее физически, или тот, кто сильнее духом? Тот, кто может раздавить таракана, или тот, кто пойдет драться с медведем?

Все затихли.

Лысоватый, абсолютно не понимая, куда клонит Натан, стал снова напирать:

– Ну конечно, тот, кто медведя не боится! Мы горцы, и для нас храбрость превыше всего! Но ты много говоришь, покажи наконец, какой ты мужик, а то смешно станет нам!

И они засмеялись, не громко, но презрительно.

Шамиль стоял рядом, сжимая кулаки. Он прошептал:

– Дай старт! Мы порвем их…

– Подожди! – ответил Натан и вновь заговорил, еще громче, чем раньше: – Тогда мы решим, кто из нас настоящий мужчина!

Он вытащил из-за пояса пистолет, поднял его над головой дулом вверх. Это был большой револьвер с барабаном на восемь патронов.

Все напряглись, но Натан успокоил толпу, сказав:

– Тихо, пацаны, все хорошо, никто не стреляет! Все нормально! Итак! Я сейчас заряжу в этот ствол всего один патрон! – он открыл барабан, достал из кармана патрон и, показав всем по кругу, засунул его в камору, затем закрыл и начал крутить барабан.

Прокрутив несколько раз, он повернулся к стаффу:

– Я не знаю твоего имени, не знаю, чем тебя обидел, я люблю жизнь, физической силой я не обладаю, и ты сильнее меня, я не спорю, но у меня есть дух и есть честь! Это самое дорогое, что у меня есть! И ты оставил мне выбор – рискнуть жизнью или потерять честь! – Натан замолчал и поглядел стаффу в глаза, у того на лбу выступили капли пота.

Стояла гробовая тишина. Натан поднес пистолет к своему виску, зажмурил глаза и спустил курок… Щелчок… Он услышал, как сзади выдохнули… Лысый и его друг стояли обалдевшие.

Теперь все, кто были рядом, ловили каждое его слово.

– Так вот, я выбираю честь! У меня еще нет жены и детей! И шанс, что появятся, пятьдесят на пятьдесят… Не знаю, как у тебя с семьей… – он вновь посмотрел на стаффа.

Внезапно заговорил лысый, только лицо его уже было не наглым, а удрученным:

– Молодец! Доказал, что мужик! Сомнений нет! Не обессудь, что усомнились…

– Эээ, стоп! – Натан улыбнулся, первая часть его плана сработала, и ловушка захлопнулась. Сельские дали задний ход, его уже признали победителем.

Тогда он стал заманивать соперников во второй свой капкан:

– Я еще ничего не доказал! И ты, мой друг, тоже! – с театральным жестом он повернулся к стаффу и протянул ему пистолет. – Сегодня отсюда уйдет один из нас! Мы будем по очереди играть в русскую рулетку! Теперь твоя очередь! – бедный здоровяк своей огромной рукой взял пистолет из тонкой руки Натана, а тот продолжал давить психологически: – Конечно же, не хочется умирать… Но я жил в Москве, успел увидеть Грецию, Турцию… Ты был в Турции? Какая там красивая мечеть… Жизнь по-другому идет…

Сельский парень стоял молча, опустив голову, и держал пистолет дулом вниз.

Натан не давал ему опомниться:

– Конечно, жаль, если ты так и не увидишь этой красоты… Не повезешь туда своих сыновей, когда они у тебя родятся… Наследники… – стафф поднял глаза на Натана, в них читалась боль, но горский еврей был неумолим: – Нет, может, и увидишь, конечно, извини! Шансы равны! По статистике, умирают на четном числе выстрелов. Второй, четвертый, шестой… Первый я сделал… – Натан уже откровенно издевался над соперником.

Толпа за Натаном тихо ликовала, чувствуя, что соперник вот-вот сдастся. Биться сельские уже не смогут, их воинственный настрой за пару минут испарился, уверенность была сломлена. Когда Натан говорил, все молчали и слушали, было видно, как высоко взлетел его авторитет, причем с обеих сторон.

Тогда он стал давить с другой стороны:

– А может, не стоит нам умирать, а, земляк? Сейчас выстрелишь, и не будет больше райских врат! Жизнь ведь так прекрасна! А? Друг мой? Вечером так хочется домой к семье вернуться! Что скажешь?

Тут вышел один из толпы сельских, протянул Натану руку и сказал:

– Молодец! Ты мужик, базара нет! Пацаны, давайте замнем, перед Всевышним стоим все, неужели будем смотреть, как мусульмане сами себя убивают?

Натан оборвал его речь:

– Я не мусульманин, земляк! – все опешили. – Я иудей! Но разницы нет! Я такой же сын этих гор, как и вы! А самоубийство для всех грех!

В этот момент, видимо, дойдя до предела, стафф бросил на землю пистолет, опустив голову, подошел к Натану, протянул ему свою большую руку и, запинаясь, сказал:

– Я был не прав! Не обессудь! Давай жить будем!

Это была не просто победа, это был триумф! Толпа, пришедшая с Натаном, простые бродяги Пятого поселка, начала свистеть и улюлюкать! Они вместе с ним победили!

Натан выждал паузу, потом все-таки пожал руку человеку, который из стаффа превратился в мопса, и, улыбнувшись, сказал:

– Живи! Только живи правильно!

Лысоватый подошел и протянул руку Натану:

– Не обессудь! Ты красавчик! Мы все братья по-любому! Ты тат?

– Да, – ответил Натан.

– Наши деды жили в одном селе вместе. Я из Маджалиса. Это село наполовину было татов, наполовину даргинцев.

– Я знаю, но разницы нет! Мы все люди, ведь так? Надо быть людьми всегда!

– Согласен, – повернувшись ко всей толпе, он сказал: – Пацаны, будьте здоровы! Аллах с нами рядом! Не обессудьте, непонятка вышла! Мы пойдем!

– Базара нет, идите! – сказал Рамазан.

В толпе уже вовсю обсуждали то, что произошло, все по очереди подходили и хлопали Натана по плечу, пожимали ему руку. Ахмед взял взрослого лысоватого даргинца под руку и отвел в сторону что-то обсудить. Стафф и остальные уже отошли метров на пятьдесят и ждали своего старшего. Ахмед, поговорив, попрощался с ним и подошел к своим. Лысоватый пошел к ожидавшим его друзьям и они ушли. Шамиль стоял гордый, как будто Натан его сын, который получил премию «Оскар».

Ахмед отвел Натана и Рамазана чуть в сторону и тихо сказал:

– Короче, давайте встретимся за Восточным, там шашлычная есть, кента нашего. Рамазан, ты знаешь, Маги левашинца. Тихо сядем, отметим и поговорим. Есть что обсудить.

– Базара нет. Через полчаса там! – кивнул Рамазан.

Через полчаса Шамиль, Натан и Рамазан зашли в шашлычную. Их встретил парень лет двадцати пяти, видно, что знакомый, поздоровался и провел через двор в отдельную закрытую беседку. Там сидели Ахмед и Гусейн. На столе уже стояли две бутылки лимонада, соленья, свежие овощи, лепешки, водка и большое блюдо с шашлыком, видно, только принесли. Пацаны сели, начали смеяться, вспоминать события, произошедшие час назад.

Ахмеду было двадцать три, он был самый старший за столом. Выпив, он серьезно посмотрел на Натана и начал говорить:

– Короче, теперь слушайте все изнутри! В общем, в то кафе, где вы ели чуду, больше не ходите! Там дело обстоит так. Этот бык, который хотел махаться, увивается за девчонкой, которая там на кассе стояла, дочерью хозяина. Он решил, что Натан с ней заигрывал, а потом вы смеялись над ней, ну и, не зная, как предъявить грамотно, решил так, по-бычьи.

– Так а че нам туда не ходить? Пусть он туда не ходит! Его чморанули сегодня на всю жизнь! – смеясь как обычно, сказал Шамиль.

Ахмед же серьезно рассказал про все, что узнал:

– Короче, этот бык – двоюродный брат лысого, а лысый… Его зовут Джамал, это не имя, а прозвище, он тесно связан с чеченскими полевыми командирами. Просто он шифруется и косит под простачка.

Все молчали. Такого точно никто не ожидал.

– Он не из Маджалиса, как он сказал, это просто понты были. Он из Карамахи, а вы все знаете, что это рассадник боевиков и ваххабитов в Дагестане. Теперь самое интересное… Сначала давайте вмажем!

Они подняли рюмки, чокнулись и молча выпили.

Затем Ахмед продолжил:

– Теперь о главном. Мы все свои тут, особо никому это говорить не надо, хотя втихую все знают. Шама, ты в Москве тусуешься сейчас и не в курсе событий. Так вот, эта кафешка со своими чуду и пирожками на самом деле перевалка для связных боевиков и террористов! И этот бычок сидел там и ждал информацию, которую должны были передать для его брата Джамала. А тут вы со своими приколами. Бычара этот специально просится именно в это кафе на передачу информации, но девчонка эта его не особо жалует. А он решил, что она его, и все! Сейчас, я думаю, Джамал его в село отправит, чтоб позор улегся, хотя без вариантов, утром уже весь Дагестан эту историю будет знать. Но, чтоб дальше кипиш не пошел, я одного старого блатного подключил. Он мой дядя родной, сейчас придет. Посоветует хоть, что дальше делать. Хотя, в принципе, это не нужно, Джамал мне сказал, что Натан очень достойный парень и он рад был бы с ним иметь дело! Я ему объяснил, что ему не по пути с Натаном. Короче, просто заручимся поддержкой блатных на всякий случай, а пока выпьем!

Они выпили и стали о чем-то говорить, а Натан прокручивал в голове всю информацию. Раз они связаны с боевиками, значит, там и оружия куча. И, скорее всего, они приторговывают им. Ведь они нападают на военные части и выносят целые арсеналы. А людям, которые ведут войну, не интересны пистолеты, поэтому они так дешево стоят у них. Им нужны автоматы, пулеметы и другое тяжелое железо. А московским бандитам, наоборот, нужны пистолеты… Наверняка еще и снайперские винтовки есть, а это уже совсем другие деньги. Пока Натан в уме подсчитывал, какую финансовую выгоду можно отсюда извлечь, они выпили еще по две рюмки.

Вдруг дверь в кабинку открылась, и на пороге появились двое взрослых дагестанцев. Первым зашел небритый мужчина с уверенным лицом, в кожаной куртке и черных брюках, среднего роста, с темными волосами наполовину с проседью, лет пятидесяти, с руками, украшенными наколками в виде перстней на пальцах, какие колят урки на зоне.

Он протянул руку Ахмеду:

– Салам Аллейкум, племяш! – следом поздоровался с остальными, представившись: – Анзор меня зовут.

За ним зашел худой высокий усатый мужчина с впалыми щеками туберкулезника, рыжеватый, тоже примерно пятидесяти лет, в длинном черном кожаном плаще.

Он тоже первому протянул руку Ахмеду и представился:

– Заур!

Все по очереди пожимали им руки, называя свои имена.

Когда очередь дошла до Натана, он пожал руку Зауру и, улыбнувшись, сказал:

– Натан! Заур, вы меня не узнаете? – все повернулись в их сторону, а Заур посмотрел в упор на Натана, видно, пытался вспомнить, где его видел, перебирая в мозгу варианты, и спросил:

– Натан?.. Ты случайно не… – он запнулся, похоже, его осенило, и он спросил: – Отец кто твой?

– Адам Евдаев! Его убили в девяносто втором.

И тогда Заур узнал его.

– Точно… Ты Адика сын! Как ты тут оказался? Я тебя последний раз на годовщине отца видел, в девяносто третьем!

Натан улыбался, все остальные сидели в шоке. Дальше они рассказали историю с русской рулеткой, взрослые молча выслушали.

Затем Заур стал говорить:

– Как ты на Пятом поселке оказался? Ты вроде в Москве рос? – было странно, что он сразу перескочил на другую тему, как будто историю с русской рулеткой не слышал.

– Это мой близкий друг, Шамиль… – показал Натан на Шаму. – И… я в институте в Москве учусь… В общем…

Заур с Анзором подозрительно переглянулись, и Анзор сказал:

– Рассказывай, не бойся, все свои. Вы в бегах?

Натан посмотрел на них, потом на Шамиля и сказал:

– Да!

Заур серьезным тоном спросил:

– Кто и за что вас ищет, мусора или блатные?

– На хвосте, я думаю, и те, и другие, но не знают, что это мы… вроде…

Заур вскинул брови:

– Говори подробней, может, мы сможем помочь! Ты не думай, что отца друзья пропали! Меня в девяносто третьем посадили, я недавно вышел. Ну не суть. Что намутили?

Натан собрался с мыслями и решил, что надо рассказать им. Они точно не сдадут, а вот помочь решить проблему с бандитами могут. И он выдал просто и прямо:

– Я люберецкого одного порезал.

Тишина повисла в воздухе. Друзья Шамиля ошарашенно смотрели на Натана. Такого они точно не ожидали, тем более от этого грамотно говорящего еврея, который часто произносил слишком заумные слова.

Анзор спросил:

– Насмерть порезал?

– Не знаю. Мы сразу убежали, пацанам ничего не сказали. Но я думаю, да. Я три раза в живот засадил ему… по рукоять.

Тут вмешался Шамиль и рассказал все подробно, до мельчайших деталей. Когда он закончил рассказ, повисла тишина.

Нарушил молчание Анзор:

– Ахмед, налей! – Ахмед посмотрел на Рамазана, тот стал наливать. Анзор продолжил: – Натан, твой отец был очень достойный человек! Его все уважали. И ты вырос достойным, не меньше чем он, парнем! Мало кто за друга пойдет на такое, да еще в таком возрасте. Душок у тебя сильный! Твой пахан тоже был бесстрашный, дай Аллах, чтоб твоя судьба сложилась лучше, чем его!

Они чокнулись и выпили. Натан молчал, вспоминая отца. Ему всегда было интересно, как поступил бы отец на его месте? Действительно ли он был такой храбрый? Ведь Натан не считал себя смелым ни секунды! Просто он был хороший актер и стратег. Никто ведь не знал, что у Натана в опасных ситуациях душа в пятки уходит, а первая мысль бывает убежать. Но он играет роль бесстрашного героя, и это у него получается. А его отец, интересно, тоже был таким, или он на самом деле был героем?

Мысли его нарушил Заур:

– В общем, так! Первое. Насчет Джамала. Он с боевиками трется. У нас с ними договоренность. Они не трогают блатных и все, что нам принадлежит. Мы не трогаем их, особенно в тюрьмах, где власть наша, а их там сидит много. Мстить они не будут. Да и не за что.

– Я бы хотел поговорить с этим Джамалом. Это можно? – неожиданно для всех спросил Натан.

Заур удивился:

– Твое право, но зачем он тебе?

– Да кое-что хочу спросить, ничего важного… Но это может быть интересно для всех!

Анзор улыбнулся:

– Я ему передам завтра, что ты наш. Пойдешь поговоришь, если хочешь.

Заур продолжил:

– Теперь по мокрухе. Анзор, я че тут подумал… Набери этому… как его… Устину! Помнишь, сидел с нами? Номер есть его?

– Да, конечно! – Анзор сказал что-то Ахмеду на даргинском, после чего тот выбежал из кабинки.

Заур продолжал:

– Устин, помню я, вроде, положенец был в тех краях, то ли Люберцы, то ли Мытищи.

Ахмед вернулся с радиотелефоном. Анзор достал записную книжку и с телефоном вышел из кабинки.

Вернувшись через пять минут, он сразу перешел к делу:

– Короче, убил ты его! Это был бригадник у люберецких, Коля-Чемпион погремуха у него. Он чемпион мира по дзюдо и по боям без правил! Поэтому ты и не мог с ним справиться, – посмотрев на Шамиля, сказал он. – Люберецкие думают, что это чехи отследили его, он за телкой какой-то в институт приезжал. Свидетели сказали, что были два чеха. Русские особо не отличают нас от чеченцев. Короче, по этой теме в Москве шухер. Менты, вроде, тоже ищут. Надо вам сидеть тут. Что скажешь, Заур?

Заур, наморщив лоб, думал. Он был лакец по нации, их было немного, но в Дагестане они слыли самыми хитрыми и изворотливыми.

Наконец Заур сказал свое слово:

– Нельзя им долго тут торчать! Скоро чехи обоснуют, что это не они. Наверняка люберецкие уже знают всех кавказцев в общежитии и пасут, кто прячется. Методом исключения в конце концов они поймут. У нас с ними контакта нет. У них особо понятий нет, блатные для них не авторитеты, кавказцев тоже они не любят, но тут можно сыграть…

Он замолчал, снова задумавшись. Потом ему пришла идея, и он продолжил:

– Короче, есть в Москве один очень влиятельный авторитет, я думаю, Адама он знал, тат тоже по национальности, родом из Махачкалы, зовут его Даник. В его окружении очень мало дагестанцев, в основном русские, и у московских ОПГ он имеет сумасшедший вес. Говорят, очень благородный парень, всегда готов выслушать и помочь всем. Лично я с Даником не знаком, но с ним рядом всегда его близкий друг-аварец, которого я знаю хорошо. Попробую поговорить с ним, может быть, Даник поможет, ради памяти Адама.

Натан начал вспоминать того красивого высокого парня, который хотел пригласить их на свадьбу и оставил его маме номер телефона.

– Я смутно помню его. Он приходил, когда отца убили… Ну ладно. А что посоветуете с ментами делать?

– С ментами… Вы связаться с друзьями своими можете? Есть кому доверять?

– Да, конечно! – уверенно сказал Шамиль. – Наши пацаны там живут в общаге.

– Ну, попробуйте с ними выйти на связь, лучше через кого-то, узнайте, какие новости по этому делу. А там видно будет. Теперь давайте вмажем перед дорогой, и мы пойдем с Анзором, завтра найдемся.

Они выпили, и блатные ушли. Пацаны заказали чай и стали думать, как поступить дальше. Официант принес чай и сказал, что их счет закрыт Зауром и Анзором. Пацаны улыбнулись, прекрасно понимая, что те ничего не дали, просто хозяин шашлычной знал, кто это такие, и решил не рисковать и денег не просить. Ахмед спросил у Натана, откуда он так хорошо знал Заура и кто был его отец?

Натан рассказал то, что знал:

– Короче, мой отец из Дербента, когда учиться в Махачкалу приехал, комнату снял в квартире, тоже, кстати, на Пятом поселке. У женщины, которая комнату сдавала, мужа не было, было только два сына. Старший, двадцатилетний Саид, уже год как в тюрьме сидел за кражу, а младший, семнадцатилетний Заур, ничего не делал, только на рынке воровал помаленьку, парень он был хороший, и они с отцом скентовались сразу. В армию Заур не пошел, мать в больнице работала, справок намутила ему. А пахана моего, короче, через три года за вымогательство чуть не посадили, но он отскочил – сразу ушел в армию, потом в Москву уехал, в восемьдесят первом. Саид уже на воле тогда был, но в восемьдесят четвертом снова сел, за разбой. Заур вместе с ним загремел. Все время, что они сидели, отец мой как мог помогал матушке их и самих грел на зоне. Когда уже бабки были, он вытащил Заура, хотя тому оставалось сидеть еще три года. Заур тут вроде авторитетным бандитом стал. Смотрящий или что-то такое…

– Они Анжи-базар в центре под себя подмяли, – добавил Ахмед. – Саид уже вором в законе вышел в девяностом году.

– Ага, – согласился Натан, – у них группировка очень сильная была, я слышал. Моего отца в девяносто втором убили. У него была самая мощная и первая дагестанская группировка в Москве, а у них тут, в Дагестане. Но Саида, я слышал, в девяносто третьем убили.

– Да, взорвали его в машине! – подтвердил Рамазан. – Весь город знал его.

– Ну, я уже в то время потерял всех… – Натан задумался. – Друзья отца, из тех, кто живой был, просто забыли про нас… вот и все.

Пацаны молчали.

Внезапно Натан спросил Шамиля:

– Шама, есть кто в Махачкале, кого знает Мага Майами и кого знаешь ты?

Шамиль задумался, а Рамазан ответил сразу:

– Я Магу знаю! Он же в прошлом году летом приезжал из Буйнакска к Шаме!

– И я знаю! – добавил Гусейн. Он первый раз высказался с того момента, как они зашли в шашлычную.

– Отлично! – Натан оживился. – Короче, делаем так! Сейчас время только одиннадцать часов, тем более сегодня суббота! У соседа Маги из комнаты напротив, Дениса, пейджер есть. Мы через него часто связываемся с Магой. Сейчас скидываем ему сообщение: набери на такой-то номер, это Рамазан из Махачкалы! Он спустится на первый этаж и по карточке наберет сразу. Карточка у него есть, он домой в Буйнакск по ней звонит. Рамазан с ним начнет говорить и, аккуратно узнав, что рядом никого, даст трубку мне. Дальше я пробью все у него! Че скажете?