Текст книги "Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии"

Защита Зимбардо

В ответ на критику Зимбардо заявил, что психологическое исследование морально оправдано, если приобретения – в виде новых знаний, например, – превосходят убытки. Он настаивал, что понесенные участниками «убытки» ограничились рамками эксперимента и не отразились на их психике. Чтобы удостовериться в этом, участникам эксперимента рассылались анкеты спустя несколько недель после эксперимента, спустя несколько месяцев, а затем с интервалом в несколько лет. Для того чтобы попытаться свести к минимуму негативные последствия эксперимента, были проведены сеансы психологической коррекции, на которых были прояснены моральные конфликты, вызванные ходом эксперимента.

Зимбардо признался, что во время эксперимента участники испытали немало неприятных эпизодов, но указал на то, что все участники эксперимента подписали официальную бумагу, в которой говорится, что они дают «информированное согласие» на участие в эксперименте и знают о том, что в ходе эксперимента они столкнутся с нарушениями их гражданских прав и с ограничением их свободы. Он также заметил, что любой профессиональный психолог, сомневающийся в моральности проведения эксперимента, мог подать жалобу в комитет по этике Американской ассоциации психологов. В действительности в течение двух лет с того момента, как был проведен эксперимент, в комитет поступил только один запрос, и то от самого Зимбардо!

Если говорить о положительных моментах эксперимента, то большинство его участников признались, что они узнали много ценного о себе. Некоторые из участников высказали желание посвятить часть своих летних каникул работе в местных тюрьмах, и большинство стали сторонниками реформирования системы исправительных учреждений. Другим положительным моментом исследования было влияние, которое оно оказало на общество в целом. Например, группа граждан использовала результаты исследования в суде, где они выступали против строительства большой новой тюрьмы в графстве Контра-Коста в Калифорнии в пользу небольших тюрем, тесно связанных с жизнью населенного пункта, в котором они располагаются.

Моральная позиция, занятая Зимбардо, – это позиция, согласно которой цель оправдывает средства, а исследование оценивается с точки зрения баланса пользы и вреда. Эта позиция согласуется с мнением большинства психологов, она была выражена в следующих словах комитета по этике Американской ассоциации психологов: «Общий этический вопрос всегда заключается в том, имеются ли негативные последствия, затрагивающие достоинство и здоровье участников эксперимента, которые не оправдывает ценность исследования». Но даже в этом случае мы сталкиваемся с трудностями.

Во-первых, можно, конечно, оправдать исследование на основе вероятной пользы и вреда, но мы не всегда знаем, какие последствия ожидают нас уже после завершения эксперимента. Зимбардо заявляет, что высокая цена его эксперимента с точки зрения проявлений насилия и вражды удивила его. Однако еще раньше под наблюдением Зимбардо в Стэнфордском университете был проведен тот же самый эксперимент, но в меньшем масштабе, с теми же тревожными результатами.

Во-вторых, оценка потерь и приобретений исследования одного человека может не совпадать с оценкой другого человека. Многие люди не согласились бы с Зимбардо, заявив, что страдания участников эксперимента не могут быть оправданы ценностью приобретенных данных.

Иммануил Кант и другие мыслители утверждали, что цель не оправдывает средства. В независимости от последствий моральный принцип не должен иметь исключений. Однако слепое следование таким принципам может иметь крайне негативные последствия. Если сумасшедший с пистолетом в руке спрашивает вас, где находится ваша мать, так как он хочет застрелить ее, скажете ли вы ему это ради соблюдения принципа всегда говорить только правду? Такая моральная позиция мало кого привлекает.

Направления тюремной реформы

Несмотря на всю критику, Стэнфордский эксперимент дал поразительные результаты, требующие серьезного осмысления. Чем же все-таки определяется столь губительное влияние тюремной системы на моральное состояние и поведение заключенных? По утверждению Зимбардо, немаловажным фактором является то, что в тюрьмах всячески насаждается анонимность. Всех заключенных одевают в стандартную одежду, одинаково стригут и кормят одинаковой пищей из одинаковой посуды в одинаковое время. Разумеется, что личность заключенного оказывается в осаде.

Однако наиболее важным фактором Зимбардо считал структуру власти в тюрьмах: «Власть является наиболее важной переменной в социальной психологии и наиболее неучтенной… Великое открытие американского бихевиоризма, а именно, что реакции, получающие подкрепление, учащаются, – только техническое примечание к главному вопросу о том, кто управляет процессом подкрепления».

Внутри тюремной системы власть осуществляют тюремные надзиратели. Они требуют от заключенных соблюдения всех правил, но они не вознаграждают их за послушание. Однако если заключенные не соблюдают правила, это замечается и за этим следует наказание. Поэтому в лучшем случае, на что может рассчитывать заключенный, это то, что надзиратели будут вести себя предсказуемо, что даст ему возможность вести себя таким образом, который позволит ему избежать наказания. Когда заключенных спрашивают, что отличает хорошего надзирателя, большинство отвечает, что они предпочитают надзирателей, которые действуют по уставу и не делают исключений.

Возможно, тот факт, что заключенные мало имеют возможностей влиять на свое окружение или получать вознаграждения за хорошее поведение, и обладает решающим значением. Лабораторные исследования продемонстрировали, что подобные обстоятельства порождают состояние апатии, известное как состояние «осознаваемой безнадежности», которое, по-видимому, имеет много общего с пассивностью и апатичностью заключенных в эксперименте Зимбардо. Возможно, заключенные легче бы примирились со своей участью, если бы они получали похвалу и вознаграждения за соблюдение тюремных правил, чем в том случае, когда их наказывают за неповиновение. Подобный подход использован с некоторым успехом в опытах тюремного поощрения.

Вместо заключения

Филип Зимбардо организовал экспериментальную тюрьму, чтобы исследовать изъяны тюремной системы. Он выяснил, что обычные, законопослушные граждане, оказавшись в роли тюремных надзирателей, начали вести себя жестоким и социально неприемлемым образом по отношению к другим таким же законопослушным и нормальным гражданам, которые играли роль заключенных. Это позволило предположить, что в ужасах тюремной жизни скорее повинна обстановка тюрьмы и организация тюремной власти, чем садистские наклонности надзирателей или антисоциальные наклонности заключенных. Выяснилось также, что система тюремной власти требует от надзирателей наказывать заключенных за несоблюдение тюремных правил, а заключенные не имеют сколько-нибудь существенного влияния на собственное окружение. Однако исследование Зимбардо по-настоящему не опровергло альтернативные объяснения, и есть основания полагать, что преступники действительно отличаются от обычных людей.

Помимо того, что Стэнфордский эксперимент дал новые сведения о тюремной системе, он также поставил важные морально-этические вопросы. По мнению Зимбардо, исследование должно оцениваться исходя из того, перевешивает ли полученная польза причиненный вред. В исследовании, в котором вред исчисляется несколькими днями унижений и страданий для некоторых из участников, польза должна в таком случае быть действительно очень существенной. Многие люди считают, что исследование Зимбардо – тот случай, когда причиненный вред намного превосходит гипотетическую пользу, и что его следовало прекратить в самом начале или не проводить вовсе.

Секс, насилие и средства массовой информации

В большинстве западных стран наблюдается в последние годы заметное увеличение числа особо жестоких преступлений, изнасилований и других преступлений на сексуальной почве. Не важно, как подходить к анализу этих данных, факт увеличения реален и требует своего объяснения. Многие люди возлагают вину на средства массовой информации, настаивая на том, что чрезмерное насилие и порнография, тиражируемые средствами массовой информации, оказывают пагубное влияние на молодое поколение и на тех, кто восприимчив к информации такого рода. Является ли простым совпадением тот факт, что за последние 30 лет также увеличилось число сцен насилия, демонстрируемых по телевидению, и количество ничем не прикрытой и откровенной эротики в видеофильмах и порнографических журналах? По всей видимости, все-таки существует временная связь между усилением влияния секса и насилия в средствах массовой информации и увеличением числа особо жестоких преступлений и изнасилований, но является ли одно причиной другого?

В печати приводится огромное количество случаев, которые указывают на существование такой связи. Вот один из страшных примеров такого рода, в котором четырнадцатилетняя девушка подверглась нападению и была изнасилована двумя подростками пятнадцатилетнего возраста и одним четырнадцати лет. Девушка подрабатывала няней и возвращалась домой около 11 часов вечера. Пара, с ребенком которой она сидела, подвезла ее в тот вечер до улицы, на которой она жила. Когда она направлялась к дому, около нее затормозила красная спортивная машина – она была угнана в тот же самый день с улицы неподалеку. В ней сидели три парня, которые девушке были неизвестны. Они предложили подвезти ее, но она отказалась.

Все трое последовали за ней в многоэтажный дом, где они напали на нее. Один из них толкнул ее в темный угол и велел ей снять с себя брюки, а другой достал нож. Они начали приставать к ней, но их прервал сердитый жилец, который стал кричать на них. Тогда они оттащили девушку подальше от дома и бросили ее на землю позади дерева около реки. Один из них сказал: «Если ты не разденешься, то мы тебя утопим».

Напуганная девушка подчинилась, и все трое изнасиловали ее. Затем поочередно они снова и снова насиловали девушку. Они совершали также «и другие отвратительные сексуальные действия». Один подросток избил девушку, потому что она заплакала, когда ей велели выполнить сексуальное требование. Несколько минут спустя на место прибыли трое мужчин тридцатилетнего возраста. Поначалу они наблюдали за тем, как подростки насилуют девушку, затем присоединились к ним. По словам девушки, они были друзьями одного из подростков. В какой-то момент подростки и мужчины все вместе насиловали девушку. Когда мужчины ушли, подростки снова изнасиловали девушку. После чего двое из них помочились на нее. Потом все трое ушли, пригрозив, что сломают ей шею, если она кому-нибудь скажет.

Девушка, вся истерзанная и в грязи, кое-как прикрылась одеждой и пошла в квартиру своей подруге, из которой была вызвана полиция. Женщина-врач, которая осматривала девушку, обнаружила синяки, следы зубов и царапины на теле девушки, но не смогла осмотреть ее как следует, поскольку любое прикосновение причиняло девушке сильную боль. Троих подростков нашли, и все трое признались в совершении изнасилования. Во всех их объемных показаниях не было ни единого слова раскаяния или сострадания к девушке.

От мысли к действию

То, что эта ужасная история имеет отношение к теме данной главы, следует из слов помощника прокурора, который заявил: «В доме главаря шайки было обнаружено огромное количество порнографических журналов, в некоторых иллюстрировались как раз те акты сексуального насилия, которые были совершены против девушки». Это позволяет говорить, но, разумеется, не доказывает, что эта порнографическая литература была, по крайней мере отчасти, ответственна за совершенное преступление. Даже тот факт, что можно процитировать множество подобных случаев, в которых сексуальное насилие является точной копией того, что насильник прочитал в книге или увидел на видео или по телевидению, не дает такого доказательства. Однако подобные случаи вызывают настоятельную потребность в исследовании этой темы. Нельзя игнорировать здесь вероятность причинно-следственной связи.

Те, кто настаивает, что имеются причинно-следственные отношения между средствами массовой информации и жестокими преступлениями, часто используют в качестве основного аргумента рекламу. Если телевидение, газеты и журналы способны с успехом убеждать тысячи людей покупать такой-то товар, просто показывая, как другие люди покупают его и наслаждаются своим приобретением, то почему бы многим людям не следовать примеру, когда им показывают людей, которые ведут себя жестоким или сексуально агрессивным образом и, очевидно, получают от этого наслаждение? Почему рекламодатели получают огромные деньги, рекламируя свои товары в средствах массовой информации, если это не стимулирует интереса покупателей к их товарам?

Это сильный аргумент, но логически несостоятельный. Большинство рекламируемых товаров нужны людям в любом случае, например автомобили, холодильники и стиральные машины. Несомненно, что они не нуждаются столь же сильно в извращенных или связанных с насилием формах секса. Большинство рекламных объявлений и роликов сообщают людям о том, какая компания производит нужные им товары или предлагает нужные им услуги или где их можно приобрести. Демонстрация насилия и разнузданных сексуальных сцен может дать людям представление о существовании определенных форм поведения, но это совсем другое дело.

Другая «причинная» аргументация выглядит так. Телевидение дает нам представление об обществе и показывает нам, как люди ведут себя в различных ситуациях. Подростки имитируют поведенческие модели, которые им демонстрируются, и вот таким образом они учатся реагировать на ситуации, с которыми никогда не сталкивались до этого. Родители, учителя, звезды эстрады, старшие братья или сестры, школьные товарищи, книги, журналы и телевидение – все это является источником поведенческих моделей. Так что если подросткам свободно демонстрируется насилие или жестокость и разнузданный или грубый секс, то они могут привыкнуть считать такое поведение нормальным и социально одобряемым. Действительно, у такой аргументации есть сильные доводы, которые трудно оспаривать.

Разумеется, телевидение, видеофильмы, порнографические журналы – не единственный и даже не основной источник негативных влияний на общество. Очень сложно доказать, что существует причинная связь между средствами массовой информации и повышением уровня насилия в обществе, поскольку нельзя не учитывать влияния и множества других факторов.

Нельзя также говорить и о том, что сцены насилия и секса оказывают одинаковое влияние на всех людей. Скорее следует говорить о том, что отдельные люди – число их предположительно не столь велико – подвержены влиянию образов насилия в достаточной степени, чтобы превращать мысли в действие. Но не будем поддаваться иллюзии и считать, что это незначительная проблема, так как только незначительный процент населения подвержен влиянию телевидения, видео или порнографических журналов. В 1952 году в Соединенных Штатах в дорожных авариях погибло всего лишь 0,024 процента населения страны, однако в стране с такими размерами, как Соединенные Штаты, это означает, что с жизнью расстались 34 794 человека. И небольшой процент может увеличивать и без того большое число убийств, изнасилований и других жестоких преступлений.

Точная интерпретация данных исследований

В последние 40 с небольшим лет было проведено немало экспериментальных исследований, которые пытались установить связь между проявлениями насилия в жизни и картинами насилия в средствах массовой информации или доказать отсутствие таковой. Прежде чем мы рассмотрим полученные результаты, следует напомнить о возможности предвзятых установок в таких исследованиях. Во многих случаях были вовлечены сильные финансовые интересы, которые едва ли способствуют беспристрастности при интерпретации результатов, а в некоторых случаях данные, полученные в результате честно проведенных исследований, были принесены в жертву групповым интересам. В комиссии, образованной при президенте США для изучения влияния сцен насилия и секса в средствах массовой информации, крупные телевизионные компании сумели воспрепятствовать назначению в комиссию двух очень уважаемых психологов, которые считались экспертами в данном вопросе, и заменили их людьми, благосклонными к телевизионной индустрии. В результате комиссия состояла в основном из неспециалистов, которые, кроме того, представляли определенные интересы. Заключение комиссии было не то чтобы неверным, но было выражено в такой осторожной и сдержанной манере, что подчас производило неверное впечатление. Например, в докладе комиссии о телевизионном насилии говорилось, что телевизионное насилие оказывает пагубное влияние, но это заключение было облечено в столь туманные выражения и выражалось с таким количеством оговорок, что многие газеты поняли это так, что комиссия вынесла телевидению оправдательный приговор. Таким образом, всякий, кто хотел выяснить, каковы же были выводы комиссии, должен был полагаться на (неточную) интерпретацию журналистов, основанную на (пристрастном) заключении, написанном предубежденными неспециалистами, неспособными понять многотомные, написанные сугубо научным языком доклады психологов, которые в действительности проводили исследования!

В недавно выпущенной книге, озаглавленной как «Секс, насилие и средства массовой информации», Г. Айзенк и Д. К. Б. Ниас рассмотрели все доклады комиссии и подытожили их выводы и заключения, однако они столкнулись с огромными трудностями при получении этих докладов в комиссии, что явно противоречит заявлениям о том, что каждый может ознакомиться с результатами исследований!

Другая проблема в том, что заинтересованные стороны нередко говорят неспециалисту, что данные «противоречивы», что «ничего нельзя доказать» и что «требуются дополнительные исследования», прежде чем делать какие-либо заключения и принимать меры. Конечно, можно критиковать отдельное исследование, но когда разные исследователи, используя разные методы, разных людей и разные стимулы, приходят к одинаковым выводам, тогда к этим выводам следует отнестись серьезно. Работа Ньютона по гравитации подвергалась критике при его жизни и не сумела решить проблему трех небесных тел (отношения между солнцем, луной и землей), тем не менее серьезная наука не может отказаться от его выводов. Идеальных исследований не существует, но это не означает, что из лучших исследований нельзя извлечь надежных и доказательных выводов.

Частая и крайне враждебная критика экспериментальных исследований, проводимых в области средств массовой информации и насилия, заслуживает особого упоминания. Один из авторов этой книги однажды был вызван в качестве эксперта в Королевскую комиссию при британском правительстве, рассматривающую проблему возможных негативных последствий сцен насилия и разнузданного секса в средствах массовой информации. Комиссию возглавлял не кто-нибудь, а профессор философии, и в нее входило немало известных людей, но ни одного ученого и тем более психолога. Вполне очевидно, что комиссия не могла иметь представление об огромной литературе по данной теме, не в состоянии была понять ее и едва ли могла прийти к каким-либо профессиональным заключениям, повторяя тем самым пример большинства других Королевских комиссий!

Когда членам комиссии было сообщено об экспериментальных исследованиях, которые были проведены в данной области, они заявили, что лабораторные эксперименты (в которых, к примеру, испытуемым демонстрировали телевизионные фильмы или видеофильмы со сценами крайнего насилия или разнузданного секса) были «искусственными» и что нельзя судить по ним о поведении в реальной жизни. С тем же успехом они могли бы заявить, что Галилей, катавший шары по наклонной плоскости, ставил свои опыты в «искусственных» условиях и его результаты неприменимы к реальному миру! Они допускали распространенную ошибку, считая, что лабораторные исследования, проводимые в искусственно созданных условиях, дают всего лишь случайные результаты. В действительности это не так.

Обычно лабораторные опыты ставятся с целью проверить теории: на основе теории выдвигается гипотеза, а затем эту гипотезу проверяют в лабораторных условиях. Если опыт подтверждает выдвинутое предположение, положение теории укрепляется; если этого не происходит, положение теории может пошатнуться и, возможно, от теории даже придется отказаться. Важна именно проверка теории. Никто не пытается переносить выводы, сделанные в лаборатории, на реальный мир.

Предположим, что наш эксперимент заключается в том, чтобы продемонстрировать нескольким людям видеофильмы, в которых содержатся сцены типичного изнасилования, и проверить взгляды участников эксперимента на женщин до и после просмотра фильмов. В таких экспериментах обычно выясняется, что эти взгляды меняются в направлении большей жестокости: после просмотра сцен изнасилования больше участников склонны считать, что женщинам нравится, когда их рассматривают в качестве сексуальных объектов, и что когда они говорят «нет», они в действительности говорят «да», или же такие взгляды усиливаются. Налицо смещение в сторону более выраженного мужского шовинизма, явный отход от социально принятого взгляда, что женщины имеют право принимать или отвергать сексуальные предложения. Какого рода теория проверяется таким экспериментом?