Текст книги "Арсенал ножей"

Глава 11
Джонни Шульц

Больно было бросать Чета, но ничего другого не оставалось. Эддисон верно сказала: помятый корпус мог в любую минуту рассыпаться, и тогда всем конец. Надо было возвращаться к команде и влезать в скафандр, пока не вышел весь воздух для дыхания.

Я пропустил Рили вперед. Корабль она знала не хуже меня и еще умела принимать решения под нажимом и тотчас их выполнять. Если кто и найдет выход, так это она. Вздумай я разыгрывать ведущего, мы бы так и застряли в машинном. В обычных обстоятельствах я бы назвал себя человеком напористым, но обстоятельства были далеко не обычны, а потери – сначала Вито, за ним Янсен и Монк, теперь Чет – слишком быстро следовали одна за другой и слишком меня подкосили, чтобы я полагался сейчас на собственные суждения. Мне нужно было время опомниться от удара.

Мы карабкались по разбитым трапам, протискивались мимо искореженных механизмов, а корабль вокруг нас все стонал и содрогался. Я чуть не плакал. «Душа Люси» заслуживала лучшей участи. И Чет, и остальные тоже. Но я ничем не мог им помочь и потому, тяжело переставляя ноги, скрепя сердце продвигался вперед, до самого шлюза.

Все уже приготовились к эвакуации, и нам с Рили досталось не так уж много места. Наши скафандры висели в шкафчиках, как содранные с привидений шкуры. Вытащив их в коридор, мы помогли друг другу одеться. Я с великой неохотой распрощался с кожанкой, аккуратно положив ее на палубу. Потом мы присоединились к товарищам и закрыли внутреннюю дверь шлюза.

– Проверка связи, – сказал я в шлемный микрофон. – Все меня слышат?

Пять голосов подтвердили связь. За изогнутыми щитками шлемов я видел испуганные глаза. Все скафандры были разных моделей. Охранница Келли стояла в качественном армейском, с броневой защитой торса и конечностей; у Дальтона был стандартный оранжевый костюм медика, а у Сантоса – громоздкий голубой, весь в заплатах и на вид еще старше, чем по счету лет. Скажи кок, что это фамильное наследство, я бы поверил. Только наш бухгалтер Генри Бернард щеголял в новеньком скафандре, особенно выделявшемся на фоне других отсутствием пятен и потертостей.

– Где остальные? – спросил Генри.

Я не сумел выжать из себя ответ.

– Здесь все, кто есть, – сказала за меня Эддисон. – Так, маневровые ранцы с собой?

Келли с Дальтоном подняли большие пальцы. У каждого из них за спиной висела рама с газовыми соплами по углам. В норме один из ранцев взял бы я, но сейчас он был нужнее Дальтону, чтобы помочь в прыжке раненому Сантосу. Остальным предстояло пристегнуться тонкими корабельными тросами – линями – к Келли, которая и перетянет нас на «Неуемный зуд».

– А резаки взяли? – спросил я.

Сантос, привалившись к стене шлюза, оберегал пострадавшую ногу.

– У меня, шеф, – похлопал он по цилиндру с инструментами.

– А оружие?

– При мне. – Келли показала полотняный мешок. – Все винтовки плюс боеприпасы, сколько влезло.

– Спасибо.

Я наклонился к Сантосу и забрал у него сумку с резаком. Хромому, ему было ее не донести.

Выпрямляясь, я заметил, с каким сомнением Дальтон уставился на Келли.

– Думаешь, нам понадобится вся эта артиллерия? – спросил он. – В смысле, корабль же вышел из строя. Ты ждешь сопротивления?

Лена Келли наградила его взглядом, в котором можно было охлаждать пиво.

– Ты, Джил, занимайся своим делом, – посоветовала она, – а мне предоставь мое.

По палубе под нами прошла дрожь.

– Давайте-ка открывать наружную дверь, – сказала Рили.

Я велел Бернарду с Эддисон привязаться к Келли, а Сантосу прикрепить свой буксир к Дальтону, после чего повернулся к панели и ввел пароль. Из шлюза высосало атмосферу, люк отполз в сторону, открыв пятно колюче-ярких звезд. Мы в своих разносортных скафандрах двумя связками вывалились во вселенную.

Минуту или около того я слышал только свое дыхание. Потом сумел взять себя в руки. Мы с Эддисон и Бернардом были в связке с Келли, а она управляла двигателями маневрового ранца, пытаясь выстроить нас в цепочку. В нескольких десятках метров от себя я видел медика, осторожно буксировавшего Сантоса.

Я оглянулся на «Душу Люси». Столкновение с огромным кораблем смяло весь правый бок от носа вниз и пустило трещины вдоль хребта. Целые секции обшивки отвалились, окружив разбитое судно облачками замерзшего воздуха и обломков. Стыдно и горько было видеть ее в таком состоянии. Она была мне домом, кормилицей и другом, а я так ее подвел.

Рывок троса развернул меня лицом к «Неуемному зуду». В противоестественной прозрачности вакуума мне видны были все выбоины и выступы на его угольно-черном боку, заслонившем, казалось, полнеба. В глубине его кратеров горел тусклый свет. Торчавшие над поверхностью оплавленные купола и антенны напоминали раковые опухоли.

Как я набрался наглости посягнуть на подобное? Один только его размер приводил в состояние паралича. Отсюда он выглядел не меньше луны, да и в пути провел много веков, упорно пробираясь через бездну на скорости гораздо меньше световой. А я с горсткой людей и парой резаков надеялся взять приступом подобный колосс? Без надежной схемы внутренних помещений даже на разведку от носа до кормы ушла бы не одна неделя. Чтобы найти рубку, потребуется серьезная экспедиция. Выгрести ценные изделия из целого астероида – дело на месяцы.

– О боже! – услышал я по открытому каналу.

Голос, кажется, принадлежал Эддисон. Я вильнул на своем отрезке линя прямо к ней:

– Что такое?

Мне не видно было ее лица за щитком, но рукой в перчатке Рили махнула назад, на «Душу Люси»:

– Смотри.

Я с трудом развернулся так, чтобы взглянуть на кувыркающуюся разбитую развалину. Холодные пальцы сжались у меня под ложечкой. Эддисон указывала на участок сразу за кормой «Люси» – на рваную дыру в боку корабля.

– Что это? – недоуменно спросила она.

У меня перед глазами вспыхнули картинки, увиденные за секунды до крушения: зловещая черная фигура, почудившаяся в тумане, и ее смертельное пике, в котором я вроде бы разглядел разинутую зубастую пасть.

– Нас атаковали, – объяснил я.

Шлем Эддисон был снабжен прожектором. Она направила луч на рану:

– Не похоже на торпедный удар.

– Я и не говорю, что торпедой.

– Эту дыру не пробили, а выхватили снаружи. Как будто зубами цапнули.

– Так и было.

– Ты шутишь!

– Я сам видел. И Вито видел, перед тем как его… как он…

Она развернулась, и за прозрачным щитком мелькнуло ее лицо, подсвеченное шкалами и табло.

– Хочешь сказать, это устроила какая-то тварь?

Глаза ее озабоченно, недоверчиво распахнулись. Я слишком поздно спохватился, что мы говорим по открытому каналу и всем слышно каждое наше слово.

– Да, – ответил я, не заботясь, поверит ли она. – Здоровенная гадина с зубами крепче корабельной обшивки.

Глава 12
Она Судак

Круглая рубка «гиены», скрытая в середине корабля, была здесь самым безопасным помещением.

Вронский поднялся мне навстречу с командорского кресла и отсалютовал:

– Добро пожаловать, капитан Судак.

Я нахмурилась, но тут же сообразила, что «Запутанность» известила его, какое я выбрала имя. Корабль интересовался моими предпочтениями не только ради себя, но и за всех.

– Благодарю, сэр.

Рабочие посты в рубке располагались вокруг центральной колонны-табло. Тактические экраны занимали все стены и куполообразный потолок. С кресла Вронского, стоявшего ближе двух других к двери, был наилучший обзор пространства.

– Прошу, – указал он на пустое сиденье рядом со своим, – присоединяйтесь.

Устроившись, мы стали наблюдать за оперативно действующей командой. На главном экране было видно, что корабль все еще под водой, но теперь он двигался.

– Отдаляемся от места крушения, – пояснил Вронский. – Убедимся, что все чисто, вынырнем на поверхность и уйдем на орбиту.

– А тем временем – каково мое положение? – выпрямившись, спросила я. – Я пленница?

Вронский, к моей досаде, улыбнулся:

– Боже сохрани, нет! – Достав из кармана вышитый кусок материи, он промокнул лоб. – Собственно говоря, совсем наоборот.

Прожектора фрегата на мониторе прорезали мутноватую воду. Стайка ярких рыб метнулась в сторону.

– Тогда, если не возражаете, просветите меня, пожалуйста, что я здесь делаю.

Я пыталась сохранить ровный и рассудительный тон, но, как видно, не сумела до конца скрыть раздражение, потому что Вронский взглянул так, будто я на него рявкнула.

– Конечно, – отозвался он, несколько опешив.

Убрав платок в карман, командор вытер ладони о штанины и встал со словами:

– Если вы пройдете со мной, я постараюсь все объяснить.

Кивнув заместителю, он провел меня в комнату для совещаний рядом с рубкой.

Здесь Вронский сел во главе деревянного стола, вокруг которого стояли кресла для старшего командного состава фрегата, и указал мне место справа от себя. Я покачала головой. Меня интересовали только ответы.

– Хорошо, – заговорил он, еще не совсем успокоившись. – Я готов поделиться с вами информацией.

Постучав по столешнице, он вызвал зависшую посреди комнаты голограмму судна, похожего на фарфоровый или мраморный кинжал.

– Это один из чужих кораблей, приведенных из Галереи с вашей помощью, – заявил Вронский. – В данный момент миллион таких сконцентрировался вокруг станции Камроз.

Я вздохнула:

– Все, что мне известно о Мраморной армаде, я уже сообщила флоту.

– Да, – кивнул он и положил руки на стол, накрыв ладонь ладонью. – Я читал расшифровку ваших показаний.

– Тогда не понимаю, чего еще вы от меня хотите.

В Галерее я провела какое-то время под надзором существа, выступавшего от имени белых кораблей, но на допросе уже поведала все, что могла припомнить о наших беседах.

– Хочу не я, – резко возразил Вронский. – Хотят эти корабли.

– Корабли?

– Несколько недель назад мы получили запрос от армады. – Он облизнул губы. – Как мне передали, они заинтересованы в присутствии представителя человечества для решения моральных проблем.

– Им нужен лидер? – удивилась я. – Я думала, у них есть «Злая Собака».

Вронский покачал головой:

– «Злая Собака» указала им цель, но она для них не лидер.

Он заставил панель управления изменить голограмму. Масштаб уменьшился, и мы увидели целую тучу белых кораблей.

– У меня сложилось впечатление, – продолжил Вронский, – что теперь, имея цель, они нуждаются в биологической единице для санкционирования необходимых для ее достижения действий.

– Каких действий?

– Не знаю.

– А при чем тут я?

Командор откинулся в кресле. На его лице не осталось ни следа ожесточения – его сменило выражение любопытства, а может быть, и жалости.

– Вы – эта биологическая единица.

– Я? – Такая мысль не укладывалась в голове. – Что за нелепость? Армада уже судила меня и объявила недостойной.

– Тем не менее. Иметь на борту своего человека, способного направлять их действия… сами понимаете, какое это преимущество для Конгломерата.

– Да, но…

Вронский встал:

– Теперь вы знаете, почему пришлось похитить вас из тюрьмы.

Я остановила его, вскинув руки:

– Извините, командор, полагаю, все же это неверный выбор. Аватара армады сопровождала меня до «Злой Собаки», но затем утратила ко мне интерес. То существо настояло, чтобы я предстала перед судом за совершенное на Пелапатарне. В остальном не думаю, чтобы я была им зачем-то нужна.

Вронский побарабанил пальцами по подбородку:

– Боюсь, вы ошибаетесь, капитан Судак. Видите ли, связавшись с нами, они затребовали лично вас.

Глава 13
Сал Констанц

Вызов посланника Одома передавали с Камроз через высшие измерения. Звук был сносным, но картинка то и дело замирала. Ее разбивали беспорядочные взрывы пикселей, а голос посланника звучал не в такт движению его губ.

– Корабль терпит бедствие, – сообщил он. – Прошу вас проследовать ему на помощь.

Я чувствовала, как застыла моя улыбка.

– То есть вы возвращаете меня к активной службе?

Одом отвел взгляд:

– Так уж вышло, что вы к нему значительно ближе других наших судов.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Экран зашипел помехами, и сквозь них донесся голос Одома:

– Я предпочел бы дать вам больше времени освоиться с результатами переоборудования «Злой Собаки». Но у меня нет выбора. Вы сможете оказаться на месте неделей раньше всех, кто у нас есть в этом районе.

Меня обожгло волнением. Да, я наслаждалась свободой и не рвалась от нее отказаться, но теперь, когда пришел вызов, поняла, как приятно снова иметь цель. Мы оправились от ранений и отдали дань тем, кого потеряли. Сейчас мы нуждались в чем-то, что не позволит нам утонуть в чувстве вины и раскаяния. Пора было двигаться дальше и снова смотреть вперед, а не за корму.

– Высылаю координаты и копию сигнала, – сказал Одом. – Это частное судно «Душа Люси» с командой из десяти человек, приписано к Таскер-Квэй.

Я просмотрела спецификацию. Вроде бы стандартный грузовик. Может быть, чуточку староват, но ничего из ряда вон выходящего. Я сняла бейсболку и ладонью пригладила волосы.

– Далековато.

– Ровно на границе нимтокской территории.

– Есть идеи, чем они там занимались?

– Ни малейшего представления, – пожал плечами Одом. – Но нимтокцы в последнее время на взводе, особенно после суматохи в Галерее. – Он прикусил губу. – Прошу вас не предпринимать никаких действий, которые могли бы настроить их против нас.

Я усмехнулась:

– Да чтобы мы!..

– Именно вы.

– Мы очень постараемся.

Одом прихлопнул в ладоши:

– Спасибо, Салли. Я знал, что ты не откажешь.

– Не сглазьте. – Я скорчила ему рожу. – Туда еще надо добраться.

Всю команду я созвала встретиться в камбузе.

Альва Клэй явилась босиком и с похмелья, завернувшись в одеяло и протирая заспанные глаза. Престон мялся в дверях и прятал от меня взгляд. Только механик-драфф Нод был бодр и внимателен. Он опустился на пол посреди комнаты и обратил ко мне четыре из шести лиц.

«Злая Собака» спроектировала свою аватару на стенной экран. Поскольку мы вернулись к работе, она сменила прежний изысканный наряд на простую белую тунику, накрасила губы черным и укоротила волосы до строгой деловой стрижки.

Я, встав посередине, отогнула наверх козырек кепки.

– Так, слушайте меня. Нам дали работу. В пятнадцати световых отсюда разбился грузовик, на борту десять человек.

Клэй подавила зевок:

– И Дом решил послать нас?

– Мы ближе всех.

Она снова протерла глаза. Дреды ее были связаны на затылке в толстый пучок.

– У нас же отпуск.

– Отозвали.

– И ради этого ты вытащила меня из постели? – ощетинилась она.

Я разинула рот. Думала, ее обрадует перспектива нового приключения.

– Хотела удостовериться, что все согласны, – объяснила я.

Клэй, возмущенно фыркнув, поднялась на ноги:

– Ты капитан, наше согласие тебе не требуется. Ты говоришь, куда лететь, и мы летим. – Она плотнее укуталась в одеяло. – А теперь извини, я трое суток не спала.

Мы постояли, глядя друг на друга. До меня не сразу дошло, что она ждет разрешения уйти.

– Ну хорошо, – махнула я рукой, – ты свободна.

– Спасибо, – улыбнулась Альва. – Разбуди, когда будем на месте.

Она шагнула к двери, и Престон посторонился ее пропустить. Когда она скрылась, он впервые прямо взглянул на меня:

– Сколько нам до места крушения?

– Около полутора суток.

– Тогда я пока проверю, все ли в порядке в лазарете. – Он ткнул пальцем куда-то в коридор и переступил с ноги на ногу. – Чтобы был полный блеск и готовность принять раненых.

– Отлично. – Я повернулась к Ноду. – А ты, наверное, спешишь в машинный проконтролировать двигатели?

Драфф созерцал меня четырьмя парами угольно-черных глазок. Два его лица склонились набок.

– Много работы, – проговорил он всеми четырьмя неприкрытыми ртами. – Всегда работа, нет отдыха.

Я вскинула руки:

– Ладно-ладно! – И, признавая свое поражение, махнула, отпуская всех. – Давайте идите себе.

Дождавшись, пока они выйдут, я налила еще кофе.

Что это за команда, которая и двух минут не выдерживает вместе в одном помещении? Клэй, по-моему, хотела что-то доказать, только я не поняла что и кому; Престон, похоже, вернулся в режим подросткового бунта, а Нод всегда был ворчлив и непроницаем. Я зажмурилась, вдыхая кофейный пар… а когда открыла глаза, наткнулась на взгляд «Злой Собаки» с экрана.

– Извини, – сказала я. – Ручаюсь, у тебя бывали капитаны получше. Те умели воодушевить команду.

Аватара пожала плечом. Она была одета в белое.

– Бывали и хуже. Один, – продолжала она, – был так плох, что экипаж взбунтовался.

– Правда?

Этой истории я не слышала. «Собака», хоть и допустила меня в личный музей, на удивление мало рассказывала о своем боевом опыте.

– И что? – спросила я.

Она опять пожала плечами:

– Я удалила кислород из кают бунтовщиков.

Это было сказано так хладнокровно, что я не сразу осознала последствия, а осознав, обомлела:

– Ты их убила?

– О нет…

Я уловила блеск белых резцов.

– …всего на тридцать секунд, так что все постепенно оправились.

– Ужасно.

– Зато эффективно.

В воздухе передо мной возник объемный дисплей. Он изобразил пункт назначения в отношении к нашей текущей позиции. Ближайшие звезды были отмечены слабо светящимися рубиновыми точками, связанными тонкой голубой паутиной линий. Я оценила числовые данные, парящие у линии, идущей от нашей системы к цели.

– Нельзя ли добраться туда и обратно в один прыжок? – спросила я.

– Легко.

– И заправка по пути не понадобится?

– Новым двигателям ни к чему.

Ее старые генераторы усовершенствовали, увеличив эффективность, дальность и запас горючего.

– Нам хватит для тридцатишестичасового прыжка к месту крушения и двух суток обратного пути к станции Камроз, – заявила она.

– Тогда чего мы ждем?

«Злая Собака» оскалила зубы в улыбке:

– К полету готова, капитан. Жду приказаний.

С чашкой кофе в руках я вышла из кубрика в круговой коридор по «талии» «Собаки», занятый пустыми кабинетами, тренажерными залами, засыпанными нафталином, и ненужными казарменными помещениями. К рубке в сердце корабля вел трап. Нереально было взобраться по нему на одной руке, поэтому я зажала край пластиковой чашки в зубах и поднималась осторожно, чтобы не плеснуть на верхнюю губу горячим кофе.

Оказавшись внутри, я поставила чашку на командирскую панель управления рядом с постоянно обитающим там вьющимся растением, а сама устроилась в кресле. Рубка походила на старую уютную пещеру, украшенную по стенам шкалами и экранами. Остальные члены команды редко здесь показывались, так что я привыкла считать ее личными владениями – своим святилищем, недоступным капризам планетарного климата и человеческому обществу.

В данный момент на главном экране висел вид космопорта – от пыльных, заметенных песком дорожек до забора по периметру и протянувшейся за ним пустыни. Над асфальтом стояло знойное марево.

Я стянула с себя кепку, повесила ее на подлокотник и пальцами расчесала волосы. Когда корабль подобрал нас с Альвой с планеты, был уже вечер, и мне давно пора было поесть и поспать.

– Так что, мы готовы?

На одном из малых экранов появилась аватара «Злой Собаки».

– Все системы подключены, – доложила она.

– Порт дал разрешение на старт?

– А оно нам надо? – вздернула бровь аватара.

– Хоть из вежливости попроси.

– Минуту.

Ее изображение на пару секунд застыло.

Вернувшись, она сказала:

– Допуск получен. Нам освобождают небо. Отсюда до орбиты не будет никакого движения.

– Команда в готовности?

– Все пристегнулись.

– Тогда давай сигнал перегрузки и поднимайся.

– Есть, капитан.

Посадочное поле провалилось вниз, как сброшенный с воздушного шара груз, и на глазах превратилось в серую кляксу среди рыжих песков. Когда мы набрали четырнадцать километров высоты, я различила поднимающуюся на далеком горизонте столовую гору с древними храмами. Интересно, стоят ли там сейчас рядом с фотографией Джорджа глазеющие на нас туристы? И видят ли они в нас что-то большее, чем далекую искорку, взлетающую в бесконечную синеву неба.

Глава 14
Злая Собака

После списания с военной службы я большую часть времени уделяла попыткам лучше понять человечество. С этой целью я изучала философию и религии, иррациональные верования и самые дорогие для людей идеалы. Я штудировала труды великих мыслителей, раздумывала над священными текстами различных культур и традиций от Месопотамии до современности и погружалась в море литературы и поэзии в надежде ухватить ускользающее понятие «человечности».

С особым удовольствием я смотрела, как их ученые объясняли механизм вселенной – от классической аристотелевской модели небесных сфер через законы Ньютона до общей теории относительности Эйнштейна.

В число моих любимых гипотез вошла диковатая идея, что движение быстрее света нарушает закон причинности. Когда-то она числилась научной. Конечно, самое мое существование доказывало ее ошибочность.

Представьте, что вы запускаете ракету к планете в световом годе от вас. В свой телескоп вы видите ее такой, какой она была двенадцать месяцев назад. Предположим, запущенная вами ракета движется вдвое быстрее света. Она ударит по планете через шесть месяцев, а свет от ее разрыва доползет к вам только через год. От нажатия кнопки «пуск» до зримого результата пройдет восемнадцать месяцев. Между причиной и следствием есть четкая граница.

Да, возражает теория, но как насчет людей на планете-цели? Они увидят пуск вашей ракеты через шесть месяцев после ее падения им на головы. То есть причину катастрофы обнаружат через полгода после ее воздействия.

Смешной аргумент. Вы выпустили ракету, и через шесть месяцев она попала в цель. Тот факт, что свет от последствий вашего действия так долго ползет через разделяющее вас с целью пространство, ничего не меняет – как ничего не меняет факт, что молнию вы видите прежде, чем слышите гром. Оба события подчиняются законам природы, просто их следствия добираются до вас с разной скоростью. Нарушит ли закон причинности пуля, попавшая в вас раньше, чем вы услышали выстрел? Нет, не нарушит, как и пуля, которая попадет в вас прежде, чем вы увидите выстрел. С точки зрения пули ее следствие (попадание в вас) исходит из причины (выброса из оружия) – просто вы воспринимаете это иначе.

Так, во всяком случае, мне объяснили.

Вот в чем беда со сверхсветовыми перемещениями через высшие измерения. Они сунули палку в колеса человеческой физики.

Мне-то это безразлично. Разве падающая бомба интересуется законом тяготения? И какое дело парящему коршуну до сложностей физических законов, удерживающих его в воздухе?