Текст книги "Стальная Крыса отправляется в ад"

Глава 6

– Какое местечко? – Она встала и притенила глаза ладонью.

Я снова показал, на этот раз молча.

– Увидишь один, считай, что увидел все, – хмурясь, пробормотала она. – Такое впечатление, будто их на конвейере делают, как завтраки из кукурузных хлопьев. Вынимаешь из коробки, склеиваешь, раскрашиваешь, подключаешь к источнику тока – и пожалуйста, городок живет. В Родинограде – так и называется, хочешь верь, хочешь не верь, – я даже в школе не смогла учиться. Экстерном сдала экзамены за первые классы, а потом улетела и с тех пор не возвращалась. Мир повидала, в полиции послужила. Ничего, понравилось. А потом меня завербовали в Специальный корпус. Вот и вся биография.

– И что, не тянет хоть на денек заглянуть в родной Родиноград?

– Ни капельки.

– А ведь там, наверное, уютно, и еда в магазинах растет. Или так охота жареной свинины, что ты готова убить свинобраза голыми руками?

– Слушай, сколько можно? Заглянем, все равно больше делать нечего.

Озеро было невелико, и обойти его труда не составило. Бодрый спортивный шаг Сивиллы постепенно укорачивался. Наконец она остановилась и твердо произнесла:

– Не хочу.

– Чего ты не хочешь?

– Заходить туда. Ни малейшего желания. Это Родиноград, один к одному. Штамповка с конвейера. Вставляешь штепсель в розетку, и пошло… Ненавижу свое детство!

– В этом ты не одинока. Правда, мое детство скрашивали свинобразы, – по крайней мере, светлые воспоминания остались только от них. Давай-ка все-таки заглянем. Может, в этом штампованном городишке есть ресторанчик Максвина и там мы раздобудем по сэндвичу?

На улицах не было ни души. Дома казались необитаемыми. Единственная дорога, выходившая из городка, обрывалась посреди луга. Возле нее стоял щит указателя, обращенный лицевой стороной к городу, и мы не смогли ничего прочесть, пока не приблизились. Сивилла застыла как вкопанная и с такой силой сжала кулаки, что побелели суставы. И зажмурилась:

– Прочти.

– Уже.

– Ну и что?

– Просто совпадение.

Она резко открыла глаза и процедила сквозь зубы:

– Сам-то хоть веришь? Что тут написано? «Добро пожаловать в Родиноград». Мы что, спятили? Или вся эта планета умом тронулась?

– Ни то ни другое. – Я сел, сорвал травинку, воткнул в зубы. – Здесь что-то творится. И мы должны выяснить что.

– Я уже выяснила, что здесь творится. Ты сидишь на пятой точке и жуешь траву. – Она не на шутку рассердилась. Впрочем, ее злость меня гораздо больше устраивала, чем страх или подавленность.

Я ободряюще улыбнулся и похлопал по земле рядом с собой:

– А коли так, к делу! Садись и жуй траву. А я схожу на разведку.

Она села. Возможно, подчинилась силе моей личности, а может, просто устала. Я со скрипом поднялся на ноги и поплелся в Родиноград.

Очень скоро я узнал все, что стоило узнать, и вернулся посидеть рядом с Сивиллой и пожевать траву.

– Странно, – подвел я итог своим раздумьям. – В жизни ничего подобного не видел. Во-первых, в городе пусто. Ни людей, ни собак, ни машин, ни детей. В Родинограде никто не живет. А почему? Скорее всего, потому, что он для этого и не предназначался. Дверные петли не поворачиваются, а сами двери, похоже, неотделимы от стен. То же самое и с окнами. И не видно в них ничего. То есть видно, но такое впечатление, будто все это – не в доме, а на стекле. На что ни глянь, все кажется халтурным, недоделанным. Городишко не так на Родиноград похож, как на представление о Родинограде.

Она помотала головой:

– Какое еще представление? Ты хоть сам представляешь, о чем говоришь?

– Не надо нервничать. Да, я еще не во всем разобрался. Пока лишь пытаюсь соединить в логическую цепочку разрозненные и очень странные факты. Мы с тобой очутились в какой-то пещере. Кругом вулканы, лавовые потоки, зато ни травы, ни чего-нибудь еще. – Я поднял глаза, а затем указал на распухшее светило. – Заметь, солнце прежнее. Итак, мы решили прогуляться и обнаружили зеленую траву и живность, свинобразов из моей юности…

– И Родиноград из моей. Неспроста это все…

– Совершенно верно. – Я вскочил и быстро заходил взад-вперед. Ничто не стимулирует мозги лучше такой ходьбы. – Слэйки знал, что отправляет нас вовсе не в рай. Так и сказал. Следовательно, он тут уже побывал. Вероятно, он считал, что забрасывает нас в преисподнюю. То местечко, где мы очухались, чертовски смахивает на ад, там красные твари, вулканы, лава и все такое прочее. А может, оно такое адское, потому что он ожидал его таким увидеть? Может, этот ад – представление Слэйки об аде?

– Продолжай, Джим, продолжай, хотя я не успеваю вникать.

– В этом нет твоей вины, потому что моя идея – из ряда вон выходящая – самому кажется абсурдной. Итак, мы уже знаем: где-то есть место, которое называется рай. Если оно существует, значит должны существовать и остальные. В одно из остальных мы и угодили. Правда, у него несколько необычные свойства.

– Например?

– Например, ты здесь находишь то, что ожидаешь найти. Предположим, эта планета, или скажем проще – место, раньше была всего лишь вероятностью места. А когда сюда прибыл Слэйки, оно стало местом, которое он рассчитывал увидеть. Возможно, красное солнце натолкнуло его на мысли о преисподней. И чем больше он о ней думал, тем больше ад походил на ад. По-моему, это логично.

– А по-моему, это чушь несусветная.

– Ты права. Я несу чепуху. Но ведь мы с тобой здесь?

– В аду, придуманном каким-то маньяком?

– Да. Вернее, были в аду, как только оказались на этой планете. Но в преисподней нам не понравилось, и мы решили поискать местечко поуютнее. Помнится, я подумал, что этот пустынный вулканический мир – полная противоположность тому, на котором я вырос.

Пришел мой черед спросить себя: «А может, все это безумный морок?» Но Сивилла была практичнее.

– Ну хорошо. Давай пока будем считать, что ты прав. В этом аду мы оказались потому, что до нас тут побывал Слэйки и все увиденное им совпало с его дьявольскими ожиданиями. Нам тут не понравилось, и ты очень захотел перебраться в более мягкий климат. Помнится, ты очень рассердился; возможно, это помогло оформиться тому, что мы хотели увидеть. Мы пустились в путь и пришли туда, куда хотели прийти. Жажда нас больше не мучит, но есть все еще хочется. Во всяком случае, мне. В голову так и лезут воспоминания о разных вкусностях из детства. А детство мое, к сожалению, прошло в Родинограде. Предположим, так оно все и обстоит. Что дальше?

– А что дальше? Возвращаемся в ад.

– Зачем?

– А затем, что оттуда мы вышли, а значит, должны находиться там, если хотим отсюда выбраться. Кроме Слэйки, никто дорогу сюда не знает. И вот еще что… – Я вдруг помрачнел.

– Что, Джим? Что?

– Всего-навсего трезвая мысль. Возможно, до нас сюда сослали Анжелину. Если это так, то нам ее не найти ни в моей, ни в твоей юности. Должно быть, она в личном аду Слэйки.

– Правильно. – Сивилла встала и отряхнула платье от травы. – Если захотим пить, всегда сможем вернуться. И если проголодаемся…

– Я тебя умоляю, не будем сейчас об этом. Всему свое время.

– Конечно. Ну что, идем?

По своим следам мы вновь обогнули озеро и пересекли луг. Заслышав вдали умилительное хрюканье, я изрядно приободрился. Пока на свете живут свинобразы, наша Галактика не так уж и безнадежна.

Мы вышли из рощи и зашагали по траве. Она редела и укорачивалась, а вскоре совсем исчезла. Опять под ногами вулканический пепел, из каждой трещины в земле сочится желтый серный дым. Мы оставляли позади сопку за сопкой, они вздымались все выше, и наконец мы добрались до самой высокой. С ее гребня мы увидели дымящийся вулкан – судя по всему, ближайший и далеко не единственный в этом мире. А за ним над самым горизонтом багровело солнце. Барханы подступали к отрогам истресканных, оплавленных и, конечно, красных гор. Гряду прорезал узкий каньон, к нему-то мы и направились. Тесниной идти гораздо легче, чем лазать по скалам.

Скрежет мы услышали одновременно и остановились.

– Подожди здесь, – сказал я. – Пойду взгляну.

– Ди Гриз, я с тобой! Пока мы здесь, мы напарники!

Конечно, она была права. Я кивнул и прижал палец к губам. Мы очень медленно, осторожно двинулись вперед. Скрежет звучал все громче и вдруг оборвался. Мы остановились.

Невдалеке раздалось чавканье, затем царапанье возобновилось. Мы сделали еще несколько шагов и увидели…

Человек стоял на цыпочках и острым камнем сдирал со скалы что-то серое. Отвалился кусочек, человек сунул его в рот и принялся шумно жевать. Мне это показалось занятным, но еще интереснее выглядела его кожа. Ярко-красная. Из одежды на нем были только старые, выцветшие шорты, – похоже, когда-то они были брюками. Сзади в экс-брюках зияла прореха, из нее торчал красный хвост.

И тут человек нас заметил. Мгновенно развернулся кругом, разинул слюнявый рот с черными пеньками зубов и запустил в нас камнем. Мы пригнулись, камень угодил в скалу рядом со мной и разлетелся вдребезги.

В тот же миг негостеприимный туземец обратился в бегство. С удивительным проворством вскарабкался на отвесный утес и скрылся за его кромкой.

– Краснокожий…

– Очень краснокожий. А ты заметила красные рожки на лбу?

– Трудно было бы не заметить. Может, выясним, чем он занимался?

– Да. Чем занимался и что ел. – Я подобрал камень с острым краем и направился к тому месту, где до нашего появления трудился хвостатый незнакомец. И обнаружил небольшую трещину в скале, там росло что-то серое, похожее на резину. Будучи повыше ростом, чем наш недружелюбный друг, я легко дотянулся до растения. Резал и рубил, пока из трещины не вывалился серый кусок.

– Что это? – спросила Сивилла.

– Понятия не имею. По-моему, больше смахивает на растение, чем на животное. И мы видели, как он его ел. Хочешь попробовать?

– Разве что после тебя.

Очень пресно, очень скользко и почти невозможно разжевать. Такое ощущение, будто сунул в рот кусок пластмассы. С той лишь разницей, что растение содержало влагу. Наконец перемолотый зубами «деликатес» спустился в желудок и, похоже, решил поселиться там надолго. Желудок жалобно заурчал.

– Попробуй. Гадость неимоверная, но в ней есть вода, а может, и несколько калорий.

Я оторвал веточку и протянул Сивилле. Она подозрительно оглядела угощение со всех сторон и положила в рот. Я поднял голову и тотчас прыгнул в сторону, увлекая за собой Сивиллу. На то место, где мы только что стояли, с грохотом рухнул валун.

– Сердится, – прокомментировал я. – Мы его оставили без обеда. Давай-ка отойдем от скал и понаблюдаем за ним.

Но краснокожий не дал нам возможности понаблюдать. Он полез наверх и целиком скрылся из виду.

– Побудь здесь, – сказал я Сивилле. – Присматривай за рогатым злыднем. А я еще надергаю жвачки.

К тому времени как мы управились с завтраком, солнце чуть-чуть поднялось над горизонтом. А может, мне только показалось. Мы худо-бедно заморили червячка, отогнали жажду и расположились на отдых в тени, поскольку воздух ощутимо разогревался.

– Не деликатес, зато сытно. – Сивилла выковырнула из зубов жесткий кусочек растения, брезгливо посмотрела на него и уронила на землю. – Что теперь делать будем? Есть предложения?

– Попробуем шевельнуть мозговыми извилинами. С тех пор как мы здесь проснулись, нас бросает то в жар, то в холод. Давай разберемся с тем, что уже знаем.

– Во-первых, – сказала она, – мы попали в ад, каким его себе представляет Слэйки. Предлагаю называть это место адом, пока мы его не изучим как следует. Мы перенеслись в другое место, либо на другую планету. Или сошли с ума.

– Последнюю версию я не приемлю. Нам известно, что без техники тут не обошлось – на Луссуозо найдена тщательно разрушенная аппаратура. Из Храма Вечной Истины Слэйки куда-то перебросил Анжелину. А нас закинули сюда из Церкви на Вулканне. Это мы знаем доподлинно, и вдобавок нам известно кое-что поважнее. Обратное путешествие возможно. Человек попадает на небеса и возвращается. И еще следует допустить, что раньше нас здесь оказалась Анжелина.

– Из чего следует: нужен «язык».

– Точно. Из чего следует: надо поймать краснокожего увальня за хвост, взять за рога и вытрясти все, что он знает. Пусть расскажет об Анжелине, об этом месте и о том, как он и мы здесь очутились. И как отсюда выбраться.

Я умолк, заслышав подозрительный шорох. Он нарастал и вскоре превратился в гул. Чуть позже мы различили человеческие голоса.

– Люди, – пробормотал я.

И тут показался наш новый знакомый. Его сопровождала целая делегация встречающих – по меньшей мере дюжина мужчин и женщин, все ярко-красные, у всех острые камни в руках. Одного взгляда на теплую компанию хватило, чтобы понять: Анжелины среди этих людей нет и быть не может. Завидев нас, они остановились, а в следующий миг по мановению руки своего предводителя пошли в наступление.

– Бегите, если хотите! – выкрикнул вождь, потрясая камнем. – Все равно догоним. Бегите или стойте – разницы никакой. Мы вас убьем! Убьем и съедим! Ад – очень голодная страна.

Глава 7

Я поднял руку ладонью вперед – во всей вселенной этот жест означает мирные намерения. По крайней мере, так я полагал.

– Погодите, – сказал я. – Если вы нападете, нам придется за себя постоять. А мы очень опасны. Все вы получите увечья и даже погибнете, если осмелитесь сопротивляться. Мы не простые люди. Мы – безжалостные убийцы.

– Обед! – кипятился вождь краснокожих. – Мясо! Убейте их!

Я сложил поднятую кисть в чашечку, выставил перед собой другую и угрожающе запрыгал на полусогнутых ногах. Рядом Сивилла приняла точно такую же стойку для защиты и нападения.

– Надеюсь, ты это не всерьез? Ведь ты не собираешься их убивать?

– Нет. Но хочу напугать, чтобы побыстрее с этим закончить. Вперед!

Мы дружно завопили и напали. Ребром ладони я саданул краснокожему верзиле по запястью, он взвизгнул и выронил оружие. Не теряя времени, я вонзил пальцы ему в солнечное сплетение, и, пока он падал, я проскочил мимо и сделал подсечки двоим рогатым, которые прикрывали его с тыла. Тем временем Сивилла стремительно обошла неприятеля с фланга. Два молниеносных удара по почкам – и две женщины с воплями летят с ног.

Увидев занесенный над моей головой камень, я резко присел, выпрямился и рубанул противника по шее. И шагнул в сторону, чтобы он не упал на меня.

Еще несколько красивых тумаков, и все кончено. Поле боя покрыто корчащимися, стенающими краснокожими людоедами. Один из них потянулся за камнем, я наступил ему на запястье. Это был последний очаг сопротивления.

– Какие-то хилые, жалкие… – Сивилла недовольно отряхнула ладони.

– Иначе бы мы с ними не справились. Кажется, обошлось без переломов и крови.

Мы подобрали и отшвырнули подальше каменное оружие. А затем как следует рассмотрели поверженных забияк. Одеждой (если это слово здесь уместно) им служили грязные и выцветшие лохмотья, плохо скрывавшие, а то и вовсе не скрывавшие те места, которые принято скрывать хорошо. Все щеголяли пунцовой кожей, изящными рожками и хвостами. Хвосты волочились по земле вслед за своими хозяевами, когда те трусливо отползали от меня. Я прошел между ними, схватил под мышки бесчувственного вожака, привалил спиной к скале и подождал, пока он очухается. Он со стоном открыл глаза, взвизгнул, упал и попытался отползти. Я вернул его в прежнюю позу.

– Послушай, приятель, тебе некого винить, кроме самого себя. Ведь это ты подкинул шайке идею прикончить нас и съесть. Мы только защищались. Давай считать, что мы квиты. Не надо мычать, просто кивни. Вот так, уже лучше. Первый контакт не удался, попробуем еще раз. Меня зовут Джим.

За моей спиной раздался болезненный возглас и звук падения. Я понял, что Сивилла надежно прикрывает меня с тыла.

– А меня… Катберт Подписи, я профессор кафедры сравнительной анатомии университета Войданетвой.

– Профессор? Рад познакомиться. Далековато вас занесло от родных пенатов.

Он помассировал ушиб на животе, поднял мутные красные глаза и тяжело вздохнул:

– Пожалуй. Я давно об этом не думал. Тут все мысли подчинены голоду и жажде, мы хотели только добыть чуть-чуть протеина… – Профессор всхлипнул, – видимо, ему стало очень жаль себя. – Наш рацион слишком однообразен и малопитателен. Я абсолютно уверен, в местной пище нет многих необходимых аминокислот, минеральных солей и витаминов…

– А, вы о той серой дряни из скалы? Это и есть ваша пища?

– Именно. Она называется колимикон. Не представляю, что означает это слово. Я его услышал, как только сюда попал.

– А как вы сюда попали? – поинтересовалась Сивилла. Она подошла ко мне, но не спускала глаз с побитых туземцев.

– Если бы я знал… Я решил провести отпуск на праздничной планете, понежиться на пляжах Вулканна… Все было так хорошо, я отлично загорел, совсем не так, как здесь… Я растолстел от переедания, испортил печень, злоупотребляя алкоголем, ну, вы понимаете… Помню только, однажды вечером улегся в постель, а проснулся здесь.

– А что вы знаете о других?

– У тех, с кем я разговаривал, истории очень похожи на мою. Остальные сошли с ума, они вообще не говорят. По-видимому, они сюда попали задолго до меня… Что вы со мной сделаете? Съедите?

– Не говорите глупостей. На своем веку я много экзотических блюд перепробовал, но ни разу не мечтал продегустировать человечину.

– Да-а… Вот я вам поверю, а вы…

– Слово чести. Годится? И раз уж речь зашла о профессорах… Вам знакомо имя профессора Джастина Слэйки?

– Нет. Впервые слышу. Наш университет очень маленький…

– Ну хорошо. Расскажите о ваших краснокожих братьях. Судя по вашим словам, в этот мир время от времени попадают люди. А удавалось кому-нибудь уйти?

– Только через желудки. – Он захихикал, ощерил черные зубы и пустил слюну. В зрачках мелькнул огонек безумия, и я поспешил сменить тему.

– Раз уж вы профессор анатомии, вас, наверное, не затруднит объяснить, откуда этот любопытный загар? Я уже не говорю о рожках и хвостах.

Он ущипнул себя за живот, оттянул кожу и оторопело заморгал.

– Да, очень любопытно, – рассеянно произнес он. – Я изучал этот феномен и записывал выводы… Пытался записывать. Полное отсутствие пигмента… Я полагаю, цвет кожи объясняется усиленным ростом капилляров под эпидермой. Ну а хвост… – Он схватил его и погладил. – Вполне может быть, это следствие разрастания копчика. Конечно, не за счет образования костей, тут, скорее, дело в хрящах…

Он продолжал бормотать, а я жестом отозвал Сивиллу в сторонку. Мы ни на миг не спускали глаз с разгромленного противника, а тот, похоже, напрочь утратил воинственный пыл. Некоторые краснокожие еще лежали без чувств, другие жалобно стонали, и только двое или трое сидели. Молодой рогоносец кое-как поднялся на ноги и с нескрываемым страхом посмотрел на нас. Увидев, что мы не двигаемся, он заковылял по каньону и скрылся за буграми.

– Не нравится мне все это, – сказала Сивилла.

– А мне и раньше не нравилось. И с каждой минутой нравится все меньше. Эти люди не туземцы. Их сюда закинули. Выбросили, как на свалку. Но по крайней мере, мы знаем, чьи это проделки. Нужно найти обратный путь, пока мы не уподобились этим созданиям. Я еще не краснею?

– Нет, но ты прав. Надо найти какой-то выход.

– Пока я его не вижу.

Солнце вдруг померкло, и мы зашатались под непосильной тяжестью. Это закончилось так же внезапно, как и началось. Гравитационная волна? Раздумывать я себе не позволил. Есть проблема поважнее. Что мы можем предпринять для своего спасения?

– Наберем колимикона, сколько сумеем унести, – решительно произнес я. – Колимикон – пища и вода, он позволит выжить и что-нибудь придумать.

Тут вдохновение меня покинуло, однако Сивилла не теряла времени и шевелила мозгами.

– Возвращаемся в пещеру, где мы проснулись. Нам тогда было очень нехорошо, поэтому мы не обыскали ее как следует. Правда, я понятия не имею, что там искать.

– Все равно, идея недурна. Какая бы сила ни забросила нас сюда, она предпочла забросить нас в ту пещеру. Значит, надо ее хорошенько осмотреть. – Я показал на распростертые пунцовые тела. – Только как быть с этим стадом?

– Мы им сейчас ничем не поможем. Вот вернемся в пещеру, тогда и для них что-нибудь сделаем, если удастся. До сих пор они не умерли, значит продержатся еще немного. К тому же не забывай: они пытались нас убить.

– Аргумент принят. Пошли.

Мы обнаружили колимикон, надергали из трещин в скале местный заменитель жевательной резинки. Нести его было довольно трудно, пока Сивилла не превратила макси-юбку в мини.

– Не так жарко, – сказала она, сооружая аккуратный узелок с едой и питьем.

Я взял у нее узелок и махнул свободной рукой вперед:

– Иди в авангарде.

Я не решался задумываться о том, сколько длится здешний день. Казалось, солнце застряло на той высоте, где мы его увидели в первый раз. А может, планета вовсе не вращается вокруг своей оси и этот день не закончится даже через миллион лет?

Мы приближались к пещере, откуда начались наши тоскливые блуждания по преисподней. Поднимались по склону сопки из вулканических камешков. Я споткнулся о крупный камень и упал на четвереньки. И тут перед моим носом образовалась маленькая воронка, взметнулся песок и взвизгнула отрикошетившая пуля.

– В укрытие! – воскликнул я. – По нам стреляют!

Сивилла побежала к валунам, я отпрянул в сторону и вскочил на ноги. По нам выпустили еще несколько пуль, но трудно попасть издали в быстро движущуюся мишень. Задыхаясь от бега, я скользнул под прикрытие огромного валуна и увидел, что Сивилла уже залегла между камнями.

– Где этот снайпер? – выкрикнула она.

– Наверху, на склоне нашей сопки. Я его не разглядел, только краем глаза заметил.

– А цвет?

– Преобладающий в этих краях.

– Что будем делать?

– Переведем дух. А затем поохотимся на охотника. Попробуем взять в клещи. Ты уж не сердись, я выронил наши припасы. Потом их поищем, когда краснокожего завалим. Ты не против?

– Не против. Кто бы он ни был, я хочу, чтобы он находился впереди, а не сзади.

Я короткой перебежкой одолел отрог холма и укрылся за валуном. Пуля угодила в камень, брызнули осколки. Вторая пуля ударила в землю. Пока снайпер палил в меня, с другого фланга к нему подбиралась Сивилла.

Перебегая от камня к камню, мы медленно поднимались на холм. Неприятель стрелял без передыху, – похоже, боеприпасов у него было вдоволь. Когда до вершины осталось совсем немного, я его увидел. Краснокожий толстяк перебегал к другому укрытию. На одном плече – сумка, на другом – длинноствольное оружие. Я что было сил припустил вдогонку. Он обернулся и пальнул навскидку. Я метнулся за валун. Пока краснокожий посылал в мою сторону пулю за пулей, Сивилла зашла ему в тыл.

Закончилась наша игра внезапно. Я услышал, как он палит в другую сторону – должно быть, заметил мою напарницу. Я опустился на четвереньки и быстро пополз вверх по склону. И вот он в считаных метрах, направляет на меня ружье… и тут ему между лопатками попадает камень, брошенный меткой рукой.

Он завопил, подпрыгнул и попытался взять меня на мушку. Но я уже был рядом. Пяткой отбил ружье в сторону, изо всех сил ударил толстяка в грудь.

Он снова взвизгнул и повалился навзничь. Сумка слетела с плеча, из нее высыпались блестящие цилиндры.

Сивилла, запыхавшаяся не меньше моего, подошла взглянуть на поверженного неприятеля. Он был толст, красен и, как полагается, хвостат и рогат. Но в отличие от других аборигенов, показался нам очень знакомым. Когда он, пятясь от нас на четвереньках, повернул голову в поисках пути к спасению, я увидел его профиль.

– Это невозможно! Он же вылитый…

Сивилла закончила фразу за меня:

– Слэйки! Или магистр Фэньюимаду! Или отец Мараблис!

Все эти имена, конечно, были ему знакомы. Я не знал, что и думать. Он таращил на нас глазищи и дрожал от страха.

– Разве… мы встречались? – пролепетал он.

– Возможно, – сказал я. – Моя фамилия ди Гриз. Вам доводилось ее слышать?

– Не припоминаю. Вы не из родственников Гродзинского?

– Насколько мне известно, нет. А как ваша фамилия?

– Интересный вопрос. Может быть, Эйнштейн… – Он с надеждой посмотрел на меня. Когда я отрицательно покачал головой, улыбку с его лица как ветром сдуло.

– Значит, ответ неправильный… А фамилии Митчельсен и Морли вам знакомы? Эпинард?

– Да, эти фамилии я слышала, – сказала Сивилла. – Все они принадлежали знаменитым физикам, каждый из которых – покойник.

– Физикам? – Он просиял и показал на багровое солнце. – Горение длится вечно. Но ядро, как вы знаете, нестабильно. Ядро, сфера Ферми. Далее – ядра. Литий нестабилен…

– Профессор, – обратился я к нему.

– Да? Что? Но эти ядра просто-напросто распадаются. Снова и снова…

Он закрыл глаза и, непрерывно бормоча под нос, медленно закачался вперед-назад.

– Спятил, – уверенно сказала Сивилла.

Я кивнул:

– Как и все остальные.

– Он снова бубнит о физиках. Ты заметила, как он отреагировал, когда я его назвал профессором?

– Профессоров тут хоть пруд пруди.

– Твоя правда. – Я поднял оружие и рассмотрел. – Интересно, где он ее раздобыл? Вполне исправна, и стрелок он неплохой. – Я постучал пальцем по шкале на прикладе и указал на рассыпанные цилиндры. – Знаешь, что это за штуковина?

– Конечно. Боевой линейный ускоритель. В армии его называют гаусс-винтовкой.

– Точно. Ни одной съемной части, сверхмощная ядерная батарейка и уйма стальных пуль в этих трубках. Откуда тут взялась гаусс-винтовка? Помнишь, что случилось со всеми моими снастями? И механическими, и электронными? Все пришло в негодность. До сего момента мы с тобой не видели тут ни одного артефакта.

Наш демонический приятель умолк, посмотрел на винтовку, вскочил на ноги и попытался ее схватить. Сивилла всадила ему каблук в солнечное сплетение, и он ткнулся носом в землю. Я опустился на корточки и поднес винтовку к его лицу:

– Профессор, где вы ее взяли?

– Моя. Я дал себе… – Он изумленно огляделся по сторонам. Затем опустил голову, закрыл глаза. Похоже, уснул.

– Не очень-то разговорчив наш «язык», – заметила Сивилла.

– Наверное, в этих краях безумие заразно. А может, оно просыпается в человеке, если он тут надолго задерживается.

– Мне тоже так кажется. Ну так что, возвращаемся к первоначальному плану? Идем в пещеру?

– В пещеру. – Я собрал боеприпасы в сумку, повесил ее на плечо.

Удаляясь от сумасшедшего профессора, мы то и дело оглядывались, но он ни разу не пошевелился.

– А тебе не кажется, что чем дольше мы торчим в аду, тем больше у нас вопросов и меньше ответов?

Сивилла мрачно кивнула.

– Смотри, это не она? Вон там, впереди, брешь в скале.

– Похоже, она.

Я еще ни разу в жизни не испытывал такого уныния, и это о многом говорит, поскольку мне доводилось попадать в очень и очень неприятные ситуации. Поиск пещеры – жест отчаяния. Будь там какое-нибудь приспособление, какой-нибудь механизм, мы бы его сразу обнаружили. Мы возвращались в тупик.

Как только мы подошли к пещере, внутри раздался оглушительный хлопок, его сопровождала ослепительная вспышка. Сивилла метнулась в сторону, а я вскинул гаусс-винтовку и сдвинул рычажок питания. Из пещеры доносился шорох. К нам приближался кто-то большой и темный. Я смотрел через прорезь прицела и все сильнее давил на спусковой крючок.

В проеме появился человеческий силуэт.

– Брось эту гадость, и пошли со мной, – сказал мой сын. – Быстрее!

– Боливар, мы идем! – выкрикнула Сивилла на бегу.