Текст книги "Запад Эдема"

Глава 16

Керрик выстрелил в ближайшего йилана, промахнулся, но зато попал в его животное. Существо заревело, затем тяжело упало. Всадник рухнул на землю целым и невредимым и прицелился из своего хесотсана. Следующий дротик Керрика поразил его в шею, и он исчез в траве.

Это было избиение. Первые ряды атакующих полегли под массированным огнем из-под деревьев. Многие из неуклюжих, восьминогих существ были поражены и тоже упали, сбрасывая фарги со своих спин. Те немногие, что продолжали Движение, были убиты, не дойдя до линии деревьев. Уцелевшие бросились обратно, налетая на всадников, еще стремившихся вперед. Дротики летели в ту смешанную толпу, и трупы громоздились все выше. Атака захлебнулась, остановленная трупами, воздух наполнился криками боли раненых фарги, придавленных упавшими животными.

Йиланы, бывшие в рядах атакующих, принялись отдавать приказания, и под их руководством фарги бросились искать убежище, стреляя при этом назад. Керрик опустил оружие и прислушался, понимая кое-что из того, что говорилось. Один из всадников привлек его внимание отдаваемыми приказами. Керрик поднял хесотсан, но, приглядевшись, понял, что не видит ее. Однако голос был слышен отчетливо, наводя порядок среди этого хаоса.

Керрик замер, широко раскрыв глаза, все его мысли напряглись. Этот голос… Он знал его.

Но ведь Вайнти была мертва, он сам убил ее. Заколол копьем. Она должна быть мертва.

И все же это несомненно был ее голос: громкий и командный. Керрик вскочил на ноги, пытаясь увидеть ее, но она стояла к нему спиной. Потом, когда она повернулась, кто-то сильно толкнул его в спину и, повалив на землю, потащил в укрытие. Дротики зашелестели по листьям над его головой. Херилак опустил его и укрылся сам.

– Это она, – с трудом сказал Керрик. – Та, которую я убил, саммадар всех мургу. Но ведь я убил ее, ты сам видел это.

– Я видел только, как ты пронзил марага копьем. Их очень трудно убить.

Вайнти была жива, в этом не было сомнения. Все еще жива… Керрик покачал головой и поднял хесотсан. Сейчас было не время думать об этом, и он заставил себя думать о сражении.

Потери атакующих были огромны, но сейчас они нашли укрытие за телами своих павших и начали отвечать на огонь: ветви шелестели и колыхались от ударов многочисленных дротиков.

– Никому не высовываться! – крикнул Херилак. – Сидите внизу. Подождем, пока они пойдут в атаку.

Йиланы, уцелевшие в первой атаке, держали теперь своих таракастов в безопасности за массой уруктопов и фарги. Они громко кричали и требовали идти вперед. Фарги неохотно поднимались, бежали вперед и умирали. Атака захлебывалась, даже не успев как следует начаться.

– Мы остановили их, – удовлетворенно сказал Херилак, глядя на заваленный трупами склон. – Мы можем держать их здесь.

– Но не очень долго, – сказал Керрик, указывая вниз. – Атакуя из моря, они заходят с двух сторон, а потом идут навстречу друг другу. Думаю, они сделают так и сейчас.

– Мы можем остановить это?

– Ненадолго – да. Но я знаю их стратегию. Они будут атаковать все более широким фронтом, пока не обойдут нас с флангов. Нужно быть готовым к этому.

Керрик был прав. Фарги слезли с неуклюжих уруктопов и начали подниматься по склону холма, медленно двигаясь вперед. Они умирали, но приказ бросал вперед других. Резня была страшная, но командиров йилан это не беспокоило. Новые и новые фарги поднимались из-за трупов, и некоторым даже удавалось достичь края леса, прежде чем их убивали.

Только далеко за полдень первые фарги нашли защиту среди деревьев. Другие присоединились к ним, и тану пришлось отступать.

Началось новое, хотя и не менее убийственное сражение. Очень немногие из фарги знали лес, и, когда они покидали свои укрытия, смерть обычно находила их. И все же они поднимались. Больше не было определенной линии фронта, противники перемешались друг с другом в темноте под деревьями.

Керрик отходил вместе со всеми. Нога его почти не болела, и он старался, чтобы между ним и фарги всегда были деревья. И все же однажды дротик вонзился в кору дерева совсем рядом с ним. Керрик резко повернулся, держа копье наготове, вонзил его в подкравшуюся фарги, затем вырвал и заторопился быстрее в лес.

Отступление продолжалось. Издалека донеслись резкие приказы, и Керрик остановился, приложив руку к уху. Он внимательно прислушался, потом повернулся и побежал обратно, ища Херилака.

– Они отошли назад, – сказал Керрик. – Не видя их, я не могу быть уверен в том, что они говорят, но по обрывкам приказов можно догадаться.

– Они сдались или отступили?

– Нет. – Керрик взглянул в темнеющее небо над деревьями. – Скоро ночь и они хотят перегруппироваться. Утром они снова пойдут в атаку.

– К этому времени нам нужно уйти подальше. Сейчас пора идти к саммадам.

– Сначала нужно еще кое-что сделать. Мы должны осмотреть лес и собрать все смертоносные палки и дротики. Мы слишком много стреляли.

До наступления ночи они подобрали оружие и вернулись к саммадам. Керрик шел последним. Он стоял, глядя вниз, на склон, пока Херилак не окликнул его. Керрик знаком подозвал охотника к себе.

– Прикажи остальным возвращаться с оружием. Я хочу, чтобы мы вдвоем подобрались ближе к лагерю мургу. Они не любят ночи, и, возможно, мы сможем что-нибудь сделать.

– Ночное нападение?

– Это мы и должны узнать.

Они медленно двинулись вперед, держа оружие наготове, но враги ушли вниз. Однако ушли недалеко: их лагерь был хорошо виден на поросшем травой склоне. Множество темных тел собралось вместе, молчаливые и неподвижные.

Двое охотников соблюдали все предосторожности. Сначала они осторожно шли по траве, потом поползли вперед, держа оружие наготове. Когда они оказались на расстоянии полета стрелы от лагеря йилан, Херилак легко тронул Керрика за плечо.

– Это слишком просто, – прошептал он ему на ухо. Нет ли у них какой-нибудь охраны?

– Я не знаю. Они все спят по ночам. Нам нужно все разузнать.

Они проползли вперед еще немного, и тут пальцы Керрика коснулись чего-то, похожего на виноградную лозу, спрятанную в траве. Она медленно двигалась между его пальцами.

– Уходим! – приказал он Херилаку, когда пылающая пружина поднялась из темноты вперед. Сначала слабый свет ее становился все ярче и ярче, и скоро они все отлично видели. И были видимы сами. Послышались щелчки хесотсанов, и дротики зашуршали в траве вокруг них. Они поползли, как могли быстро, потом встали и побежали в спасительную темноту. Спотыкаясь и падая, едва дыша от усталости, они не останавливались, пока не достигли гребня горы.

Позади них свет потускнел, и снова стало темно. Йиланы извлекли урок из бойни на берегу – теперь атаковать их ночью было невозможно.

Когда Херилак и Керрик добрались до саммадов, дротики и хесотсаны были уже собраны и погружены на волокуши. Отступление продолжалось. Херилак на ходу поговорил с саммадарами.

Четверо охотников не вернулось из сражения в лесу.

Они шли медленно, слишком медленно, чтобы уйти от атаки, которая наверняка начнется утром. Все были утомлены двумя ночными переходами, отсутствием сна. Мастодонты протестующе кричали, когда их пытались подгонять.

Но все-таки саммады двигались вперед, потому что выбор у них был небольшой: остановка означала смерть.

Почва была жесткой, каменистой, а дорога в основном шла в гору. Продвижение становилось все медленнее и задолго до рассвета они остановились. Сорли принес Херилаку сообщение.

– Животные не хотят идти, даже если их подгонять копьями.

– Значит, мы остановимся здесь, – устало сказал Херилак. – Отдыхать и спать. На рассвете мы пойдем дальше.

На рассвете подул холодный воздух, и, выбравшись из своих спальных мешков, все дрожали от холода. Все устали и настроение было унылым. Только сознание, что враг приближается, заставило их снова пойти вперед. Армун шла рядом с Керриком, молча – говорить сейчас было не о чем. Нужно было самой передвигать ноги и подгонять протестующих мастодонтов.

Охотник, стоявший у дороги, опершись на копье, подождал, пока Керрик подойдет поближе.

– Сакрипекс хочет, чтобы ты пришел к нему, – сказал он.

С большим трудом, не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге, Керрик направился в голову колонны мимо волокуш и движущихся саммадов. Маленькие дети шли сами, младенцев несли матери и старшие дети, но даже освобожденные от части груза мастодонты двигались с трудом и было ясно, что надолго их не хватит.

Когда Керрик добрел до Херилака, тот указал на горы впереди.

– Они нашли там лесистый гребень, – сказал он, – очень похожий на тот, где мы остановили мургу.

– Нет… хорошего понемногу, – ответил Керрик, борясь с кашлем. – Врагов слишком много, они обойдут нас и нападут с тыла.

Они усваивают преподаваемые уроки. Эти мургу не такие уж глупые и должны повернуть обратно. Они знают, что будут убиты, если начнут атаку.

Керрик задумчиво покачал головой.

– Так сделали бы тану. Видя, как умирают другие, они боятся умереть сами, но мургу совсем другие. Я знаю их, знаю слишком хорошо. Йиланы, которые едут на крупных животных, действительно, будут держаться сзади, в безопасности, но они прикажут фарги атаковать, как сделали это вчера.

– А если те откажутся?

– Это невозможно. Если они приняли приказ, то должны его выполнять. Иначе для них нельзя. Они будут атаковать.

– Мургу… – сказал Херилак, и губы его разошлись, показав зубы. – Что же нам тогда делать?

– Что еще мы можем сделать, кроме как продолжать уходить? – беспомощно спросил Керрик, дыша широко открытым ртом. Кожа его была серой от усталости. – Если мы остановимся здесь, на открытом месте, нас перебьют. Мы должны идти и найти какой-нибудь холм, который сможет защитить.

Холм можно окружить и тогда нам всем конец.

Дорога, которой они шли, резко пошла вверх, и им пришлось напрячь все силы, чтобы туда забраться. Достигнув гребня, они были вынуждены остановиться. Керрик согнулся вдвое, страдая от судорог. Задыхаясь, он выпрямился и с трудом посмотрел вперед, туда, куда им предстояло идти. Затем замер неподвижно, с открытым ртом и с широко открытыми глазами.

– Херилак! – крикнул он. – Смотри туда, вперед, на эти высокие горы. Ты видишь это?

Херилак прикрыл глаза рукой и посмотрел, потом пожал плечами и отвернулся.

Снег. Зима еще не ушла оттуда.

– Неужели ты не понимаешь? Мургу не могут жить в холоде. Эти существа, на которых они едут, не смогут пройти по снегу. Они не пойдут за нами туда!

Херилак снова поднял взгляд, но теперь в его глазах была надежда.

Снег не так далеко от нас. Мы можем дойти до него, даже сегодня – если продолжим движение. – Он окликнул охотников, выбиравших дорогу, подозвал их к себе и дал новые указания. Затем уселся, что-то довольно ворча.

– Саммады уйдут, но некоторые из нас должны остаться сзади и остановить мургу.

Теперь у них была надежда, и новый шанс выжить подбодрил другие саммады. Даже мастодонты, почувствовав возбуждение, подняли хоботы и затрубили.

Охотники завернули колонну, направляя ее к высоким горам.

Сейчас им предстояло охотиться на мургу, как они охотились на других опасных животных. Саммады уже скрылись из виду, когда Херилак остановил охотников в самом верху долины. Здесь, среди осыпей, было разбросано множество крупных валунов.

– Мы остановимся здесь, в этом месте. Позволим им зайти между нами, а затем начнем стрелять. В первую очередь в тех, кто командует. Погоним их обратно и захватим оружие и дротики. Что они сделают после этого, маргалус?

– То же самое, что делали вчера, – ответил Керрик. – Они будут атаковать нас в этом месте и одновременно пошлют фарги через гребень, чтобы они обошли нас с флангов и с тыла.

– Это то, что нам нужно. Прежде чем ловушка захлопнется, мы отойдем назад…

– И будем устраивать ловушки! – воскликнул Сорли. – Будем делать это снова и снова.

– Верно, – сказал Херилак и холодно улыбнулся.

Они нашли места среди валунов по обе стороны долины, где можно было спрятаться. Многие из них, включая Керрика, уснули, как только легли на землю, но Херилак как сакрипекс, не спал и был настороже, глядя на дорогу сквозь щель между двумя каменными щитами, которые сдвинул с места.

Когда показались первые всадники, он разбудил спящих. Скоро долина заполнилась тяжелой поступью уруктопов. Йиланы на таракастах двигались впереди отдельной группой, возглавляя движение. Они прошли мимо, не заметив тану, и уже достигли гребня, прежде чем более медлительные уруктопы вошли в западню.

Херилак скомандовал, и началась стрельба.

Бойня была чудовищной, гораздо более страшной, чем накануне. Охотники стреляли непрерывно и кричали от радости, делая это. Йиланы падали сверху вниз, их трупы громоздились кучами и скользили вниз в смертоносный хаос. Уруктопы погибли, фарги, сидевшие на них, тоже, те, что пытались спастись, скатывались вниз. Первые ряды атакующих были смяты, и враги отошли назад, чтобы перегруппироваться. Охотники преследовали их, используя оружие мертвых против живых.

Только когда часовой на гребне горы закричал, они отступили, поднявшись выше, вне досягаемости вражеского оружия. Следуя вдоль колеи, оставленной волокушами, они поднимались все выше и выше в горы.

Еще дважды они устраивали мургу западни, дважды нападали, убивали и разоружали их, а потом уходили.

– Мы больше не можем действовать так, – сказал Керрик, шатаясь от усталости и боли.

– Мы должны делать это. У нас нет выбора, – мрачно ответил Херилак, равномерно передвигая ноги. Даже его могучая сила была на исходе. Он еще мог идти, но знал, что другие скоро не смогут. Холодный ветер дул ему в лицо. Он поскользнулся, но устоял на ногах и взглянул вниз.

Победный крик Херилака прорвался сквозь усталость, навалившуюся на Керрика. Он огляделся, ничего не понимая, затем его взгляд, следуя за указательным пальцем Херилака, устремился к земле. Дорога была грязной, перепаханной, с большими кучами навоза мастодонтов, лежавшего в глубоких отпечатках их ног. Керрик никак не мог понять, чему так, радуется Херилак, но затем увидел белые пятна грязи на, земле вокруг.

Это был снег.

Он тянулся по склону перед ними, пересекая грязный след, оставленный саммадами. Снег… Спотыкаясь, Керрик побежал к сугробу у дороги, выхватил из него полные пригоршни холодного белого снега и подбросил в воздух, пока остальные кричали и смеялись.

На вершине гребня они остановились по колено в снегу и посмотрели вниз на первых верховых йилан. Достигнув белого снега, те поворачивали своих скакунов обратно.

Следующие за ними орды тоже остановились. Они кружили на месте, пока верховые йиланы о чем-то совещались, потом снова двинулись. Однако не вперед, а назад, вниз по склону. Они спускались медленно, но неуклюже, и скоро скрылись из виду.

Глава 17

Покрывавший реку лед тронулся, образуя большие заторы, пока вода не унесла льдины далеко к морю. Хотя наступила весна, в укромных местах берега еще оставался лед, а снег заполнял ямы на берегу. Но на лугу, там, где река делала широкую петлю, небольшое стадо оленей поедало тонкие листья молодой желто-зеленой травы. Они то и дело оглядывались по сторонам, шевеля ушами и прислушиваясь. Потом что-то встревожило их, и они грациозными прыжками умчались в лес.

Херилак стоял в тени высоких вечнозеленых деревьев, вдыхая резкий запах их иголок, и смотрел на лагерь, который они покинули осенью. Объятия зимы ослабли, весна в этом году была ранняя. Возможно, зимние льды уйдут. Возможно… За его спиной послышался скрип кожаных ремней и рев мастодонтов. Животные знали это место и поняли, что путешествие окончилось.

Охотники тихо выходили из-за деревьев, и Керрик шел вместе с ними. Теперь можно было остановиться, разбить лагерь в этом знакомом месте и построить шалаши из веток кустарника. Но остановка здесь будет недолгой. Только что кончилась зима и люди могли отбросить мысли о следующей. Керрик взглянул на белых птиц, пролетавших высоко над ними. Это были другие птицы.

Возможно, другие… Мрачные воспоминания нахлынули на него и затемнили солнечный день. Йилан здесь не было, но они были как ураган, который всегда может налететь. Что бы ни делали сейчас тану, что бы ни собирались делать, их действия всегда будут окрашены этим смертоносным присутствием на юге… Громкий торжествующий рев мастодонта прорвался сквозь его мысли. Хватит. Для размышлений будет время потом, а сейчас нужно ставить лагерь, разводить костры и жарить свежее мясо.

В эту же ночь они собрались вместе вокруг костра: Керрик, Херилак, старый Фракен, саммадары. Желудки их были полны, а сами они были довольны. Сорли поворошил костер так, что искры полетели вверх, теряясь в темноте. Из-за деревьев поднялась полная луна, ночь была тихой. Сорли вытащил обугленную ветку, помахал ею, пока она не вспыхнула ярким пламенем, и приложил к каменной чаше трубки. Он глубоко затянулся, выпустил облако дыма, затем передал трубку Хар-Хаволу, который тоже глубоко вдохнул дым. Они были сейчас одной саммад, составленной из нескольких, и больше никто не смеялся над теми, кто пришел из-за гор. Это было немыслимо из-за зимы, проведенной вместе, и сражения с мургу. Трое из его молодых охотников уже нашли себе женщин в других саммад. Это был путь к миру.

– Фракен, – окликнул Херилак, – расскажи нам о битве и об убитых мургу.

Фракен покачал головой, притворяясь усталым, но когда все стали упрашивать его, а за спинами сидевших появились другие охотники, он позволил уговорить себя. Некоторое время он гнусаво напевал что-то, раскачиваясь из стороны в сторону, потом начал петь историю прошедшей зимы.

Хотя все они были там и участвовали в перечисляемых событиях, лучше было, когда он рассказывал о прошедшем. Его истории с каждым разом были все лучше. Бегство становилось тяжелее, женщины сильнее, охотники храбрее, а битва невероятнее.

– … снова и снова подходили они к холму, снова и снова охотники вставали на их пути, убивая их раз за разом. Скоро вокруг каждого охотника высились такие груды тел, что за ними их саммад не было видно. Каждый охотник убил столько мургу, сколько стеблей травы растет на склоне горы. Каждый охотник снова и снова ударил копьем и каждый удар пронзил пятерых мургу. В тот день охотники были сильны, а горы мертвых поднялись выше их головы.

Они слушали его, кивали и испытывали все большую гордость от того, что сделали. Трубка переходила из рук в руки, а Фракен пел историю их победы. Голос его поднимался до крика и опускался до шепота, и все, даже женщины и маленькие дети, собрались вокруг, вспоминая. Им было, что вспомнить…

Огонь почти погас, и Керрик привстал, подбросил в него и тут же сел, потому что у него закружилась голова. Дым из трубки был крепок, и он еще не привык к нему. Фракен завернулся и устало отправился в свою палатку. Остальные тоже начали расходиться и скоро Керрик увидел, что осталось только несколько охотников. Херилак смотрел в огонь, Хар-Хавола покачивал головой в полусне. Херилак взглянул на Керрика.

– Они счастливы сейчас, – сказал он. – Мир… Хорошо, что сейчас они испытывают это. Зима была долгой и горькой, и им нужно забыть ее, прежде чем они начнут думать о следующей. Да и мургу со смертоносными палками тоже нужно забыть.

Он помолчал, потом произнес:

– Мы убили многих из них. Может, теперь они забудут о нас и оставят в покое.

Керрик не хотел отвечать отрицательно, но понял, что не сможет сделать этого. Он покачал головой, и Херилак вздохнул.

– Они придут снова, – сказал Керрик. – Я знаю этих мургу. Они ненавидят нас так же, как мы ненавидим их. Скажи, ты убил бы их всех, если бы мог?

– Тотчас же и с большим удовольствием.

– И они чувствуют то же самое.

– Так что же нам делать? Лето будет коротким, и мы не знаем, будет ли хорошая охота. Но что мы будем делать, когда на нас навалится будущая зима? Если мы пойдем на восток к следующему берегу, где можно охотиться, мургу найдут нас там. На юге тоже – все мы помним, что произошло там. А на севере царствуют морозы.

– Есть еще горы, – сказал Хар-Хавола, которого разбудили голоса. – Нам нужно уходить в горы.

– Но твоя саммад пришла именно из-за гор, – сказал Херилак, – вы пришли, потому что там не было охоты. Хар-Хавола покачал головой.

– Это ты назвал мою саммад пришедшей из-за гор. Но то, что ты называешь горами, на самом деле всего лишь холмы. За ними находятся настоящие горы. Они достигают неба, и снег на их вершинах никогда не тает. Вот это горы!

– Я слышал об этом, – сказал Херилак. – Я слышал, что их невозможно пересечь, и смерть ждет смельчаков.

– Это может случиться, если ты не знаешь перевалов, зима может поймать тебя в ловушку, и ты умрешь. Но Мунан, охотник из моей саммад, пересекал горы.

– Мургу ничего не знают об этих горах, – сказал Керрик с надеждой в голосе. – Они никогда не говорили о них. Что лежит за ними?

– Мунан говорил, что там пустыня. Очень мало травы, очень мало дождей. Он говорил, что шел по ней два дня, а потом, когда кончилась вода, вернулся.

– Мы можем пойти туда, – сказал Керрик, думая вспух.

Херилак фыркнул.

– Через ледяные горы в безводную пустыню? Мургу и то лучше. По крайней мере, мы можем убивать их.

– Мургу убьют нас, – гневно сказал Керрик. – Мы убьем некоторых из них, но придет еще больше, потому что их много, как капель в воде океана. В конце концов, все мы умираем. Но в пустыню не обязательно уходить навсегда. Мы можем взять воды и найти дорогу через нее. Стоит подумать об этом.

– Да, – согласился Херилак. – Нам действительно нужно побольше узнать об этом. Хар-Хавола, позови охотника Myнана. Пусть он расскажет нам о горах.

Мунан был высоким охотником с длинными шрамами, пересекавшими его щеки, как у всех охотников из племени, пришедшего из-за гор. Он пыхнул трубкой, когда та дошла до него, и выслушал их вопрос.

– Там были трое из нас, – сказал он. – Все очень молодые. Это был один из тех поступков, которые совершают юноши, чтобы доказать, что из них получатся хорошие охотники. Они должны сделать что-нибудь очень трудное: – Он коснулся шрамов на своих щеках. – Только доказав свою отвагу, они носят эти знаки.

Хар-Хавола согласно кивнул. Его собственные шрамы белели в свете костра.

– Трое ушли, двое вернулись. Мы отправились в начале лета и поднялись на перевалы. В нашей саммад был старый охотник, который знал о них и рассказывал нам, как найти дорогу. Он научил нас, на что обращать внимание и на какой перевал подниматься. Это было нелегко, и на самом высоком перевале был глубокий снег, но мы все же прошли его. Все это время мы шли на заходящее солнце. За горами оказались холмы, где была хорошая охота, но за ними начиналась пустыня. Мы прошли через нее, но там не было воды. Выпив все, что мы несли в мешках, мы повернули обратно.

– Но там можно было охотиться? – спросил Херилак.

Мунан кивнул.

– Да, в горах, где шли дожди, а зимой падал снег. Ближние к горам холмы были зелеными, и только за ними начиналась пустыня.

Ты можешь снова найти эти перевалы? – спросил Керрик.

Мунан кивнул.

– Тогда нам нужно послать туда небольшой отряд. Они найдут дорогу и холмы за горами. Сделав это, они могут вернуться и перевести туда саммады.

– Лето сейчас очень короткое, – сказал Херилак, и мургу слишком близко. Если уж идти, то идти всем. Думаю, нужно сделать именно так.

Они говорили об этом всю ночь, потом еще и еще. Никому не хотелось подниматься на ледяные горы летом: зима и так скоро придет, и незачем добровольно приближать ее. Однако все знали, что нужно что-то делать. Они немного охотились здесь, поэтому имели свежее мясо. Были здесь и съедобные корни, растения и зерна, но этого было мало для зимы. Их палатки пропали и многие вещи вместе с ними, которыми они дорожили. Единственное, что они еще имели, это мясо, захваченное у мургу и заключенное в контейнеры. Правда, вкус его никому не нравился, и до тех пор, пока было что есть, контейнеров не касались. Но им можно было поддерживать жизнь и его не выбрасывали.

Херилак смотрел и терпеливо ждал, пока они охотились и ели все, что только хотели. Женщины выделывали шкуры оленей, и когда их наберется достаточно, у них снова будут палатки. Мастодонты паслись на лугах и скоро их мощные шкуры снова стали гладкими. Херилак смотрел на это и ждал. Каждую ночь он смотрел на небо, где луна становилась яркой, то вновь убывала, и вот однажды, когда она исчезла в очередной раз, он наполнил каменную трубку корой и созвал всех охотников к своему костру. Когда все покурили, он встал перед всеми и рассказал о том, что думал все это время, с тех пор как они вернулись назад, к изгибу реки.

Зима приближается. Нам нельзя оставаться здесь и встречать ее, мы должны уйти туда, где хорошая охота и нет мургу. Я предлагаю пересечь высокие горы и дойти до зеленых холмов за ними. Если мы выйдем сейчас, пока еще не кончилось лето, мы сможем пройти через перевалы. Мунан говорил, что они проходимы только в это время. У нас не будет забот о пище, потому что мы сможем есть мясо, взятое у мургу, и дойдем до зеленых холмов до наступления зимы. Я думаю, сейчас самое время грузить волокуши и отправляться в путь.

Никому не хотелось уходить отсюда, но ни один не нашел причины, чтобы остаться. Выбор был невелик: льды или мургу. Они говорили большую часть ночи, но так и не нашли другой дороги, открытой для них. Оставалось одно: горы.

Утром волокуши были собраны и старые постромки починены новой кожей. Маленькие мальчики разворачивали комки меха, извергнутые совами, и по костям, которые были у них, Фракен прочел будущее.

– Не сегодня, но завтра, – сказал он. – Мы выходим на рассвете, поэтому, когда солнце выглянет из-за холмов и засияет на небе, оно не увидит здесь ничего. Мы должны уходить.

В ту ночь, после того как они поели, Керрик сидел у огня, связывая травинками длинные шипы с ягодных кустов. Запасы дротиков для хесотсанов значительно уменьшились, а здесь не было деревьев, на которых они росли. Впрочем, они и не требовались. Керрик затягивал узел, когда мимо него прошла Армун и подбросила остатки дров в огонь, а затем принялась увязывать все свое имущество в узел. Она делала это молча, и Керрик вдруг понял, что она вернулась к своей старой привычке закрывать лицо волосами.

Когда она подошла ближе, он схватил ее за запястье и подтащил к себе, но она снова отвернулась от него. Только когда он взял ее за подбородок и повернул лицо к себе, то увидел слезы, переполнявшие ее глаза.

– У тебя что-то болит? – участливо спросил он. – В чем дело?

Она покачала головой и продолжала молчать, но он был встревожен и заставил ее говорить. В конце концов, отвернувшись от него, закрывая лицо волосами, она рассказала.

– У нас будет ребенок. Весной…

От возбуждения Керрик забыл о ее слезах и тревогах, привлек ее к себе и громко засмеялся. Он знал теперь о детях, видел их рождение и гордость родителей, и никак не мог понять, почему Армун плачет вместо того, чтобы радоваться. Она не хотела говорить с ним и продолжала отворачивать лицо. Сначала он тревожился, затем начал злиться на ее молчание и наконец встряхнул ее, когда она запричитала громче. Впрочем, он тут же устыдился сделанного, вытер ее слезы и привлек к себе. Когда она успокоилась, то уже знала, что ему рассказать.

– Ребенок будет девочкой, и лицо ее будет похоже на мое, – сказала она, касаясь отверстия в своем рту.

– Это будет хорошо, ведь ты прекрасна. Она слабо улыбнулась и ответила:

– Только для тебя. Когда я была маленькой, все указывали на меня и смеялись, и я никогда не была счастлива, как другие дети.

– Но теперь над тобой никто не смеется.

– Это потому, что ты здесь. Но дети будут смеяться над нашей дочерью.

– Не будут. Вместо дочери может быть сын, и он будет похож на меня. У твоей матери или отца губа была такой же, как у тебя?

– Нет.

– Тогда почему это должно быть у нашего ребенка? Значит, ты одна имеешь это, и я счастлив иметь женщину с таким лицом. Тебе незачем плакать.

– Я не буду, – она вытерла слезы. – Я больше не буду беспокоить тебя своими слезами. Ты должен быть сильным и крепким, когда завтра мы отправимся в горы. На той стороне действительно будет хорошая охота?

– Конечно. Мунан говорил об этом, а он там был.

– А будут там… мургу? Мургу со смертоносными палками?

– Нет. Мы оставим их здесь и уйдем туда, где они никогда не появятся.

Он не упомянул о темных мыслях, которыми не хотел делиться ни с кем. Вайнти была жива, а она ничего не забудет и не успокоится до тех пор, пока все тану не будут мертвы.

Они могут уйти, но так же, как ночь следует за днем, она последует за ними.