Текст книги "Зима в Эдеме"

Глава 10

Увейгил ас нэп, ас рат ат стаккис-маркис фаллар эй то марни.

Не имеет значения, как долго и жарко лето – в конце его всегда ждет зима.

(Подлинная марбакская поговорка)

В Дейфобен снова пришла зима. В этом году лили проливные дожди, а северный ветер, который со свистом проносился сквозь ветви деревьев, срывал с них и сбрасывал на землю увядшие листья. Этим утром Керрика разбудил дождь, который в темноте барабанил беспрестанно по прозрачной крыше. Больше он не заснул. Как только забрезжил рассвет, он взял свой хесотсан и покормил его, заталкивая в его маленький рот крошечные кусочки мяса, которые остались у него от позавчерашнего ужина. Оружие теперь почти все время было при нем. Он жестко распорядился о том, что если кто-то хочет выйти за пределы города, то он должен быть обязательно вооружен. Исключений не было – включая его самого. Когда Керрик накормил животное, он вышел из своего укрытия и пошел по тропинкам, как он делал это теперь почти каждый день, через поля к северу от города, к единственной уцелевшей роще, где ненитески срывали с деревьев листья, набивали ими рты и с хрустом пережевывали. Ползучие виноградные лозы, которые йиланы сажали специально для того, чтобы перекрывать тропу, все еще попадались то здесь, то там, и он очень осторожно перешагивал через них. Но ядовитые колючие кусты были вырублены с тех пор, как здесь появились люди, для того, чтобы не животные, а они могли спокойно здесь проходить. Он держал оружие наготове, опасаясь многих хищников, бродивших в окрестностях города. Он очень внимательно смотрел по сторонам и чутко прислушивался. Рядом никого не было, он был один; тропа на север была безопасна и пуста. Керрик стоял на этой тропе, не обращая внимания на дождь, который насквозь промочил его длинные волосы и бороду, падал каплями с большого и малого металлических ножей, свисавших с ошейника, охватывающего его шею; сбегал вниз ручейками по шкуре, в которую он был одет. Тропа пуста? В основном он приходил сюда по утрам: это было самое худшее для него время. Позднее, днем, когда он работал, то на какое-то время забывался. Но не теперь, когда он просыпался. Может быть, Херилак вернется и приведет с собой Армун или объявится какой-нибудь охотник, который передаст от нее весточку? Однако он знал, знал прежде, чем прийти сюда, что эта надежда несбыточна. Он должен сам пойти, весной, пойти на север и привести ее сюда. Теперь было слишком поздно, и до весны было очень долго. Что здесь, в этом городе, было такого, что удерживало его, в то время как все остальные вернулись? Он до сих пор не был полностью уверен, что он прав. Но дело было сделано и переделать что-то было уже невозможно. Весной он отправится за ней, и на этот раз ему ничего не помешает. Когда он возвращался домой, тропа по-прежнему была пустынной.

Дождь постепенно ослабевал, и сквозь муть стало проглядывать голубое небо. В городе его ожидали проблемы, которые должны были быть решены. Он не хотел сталкиваться с ними, не хотел ни с кем разговаривать. Океан был недалеко, он мог слышать шум волн даже здесь: на берегу никого не было. Он решил пройти вдоль берега, а затем вернуться в город.

Когда он вышел из леса, выглянуло солнце и осветило чистый песок и пенящуюся поверхность океана. Альпесак, «красивые пляжи», слова эти вдруг вспыхнули независимо от него в его сознании, в то же самое время помимо его воли правая рука и подбородок дернулись. Опустив голову, он шел по песку, волоча ноги: красота пляжа ничего не значила для него. Мир был очень пуст. Все доки, которыми не пользовались больше года, заросли кустарником. Они были одной из многочисленных происшедших перемен с тех пор, как ушли йиланы и поселились тану. Он перебрался через поломанные ветром разбросанные ветви и спустился в док. Где-то рядом должен был быть охранник. Единственное, в чем его и Саноне мнения были сходны, – это постоянная охрана побережья, начиная с рассвета и до глубокой ночи. Враг отступил, бежал, но это не значило, что он больше никогда, через какое-то время, сюда не вернется. Охранник, который был здесь, сидел, прислонившись спиной к дереву. Керрик не захотел с ним разговаривать, поэтому он повернул на тропу, ведущую в город. Саску сидел неподвижно, не обращая на него внимания.

Вдруг Керрика охватил страх: он остановился, упал на землю, огляделся по сторонам; хесотсан был наготове. Ни малейшего шороха. Кричала птица: других звуков не было. Он полз по-пластунски между кустами, пока совершенно ясно не увидел охотника. Он лежал с закрытыми глазами, пальцы его слегка сжимали копье. Он спал.

Керрик поднялся на ноги: ему показалось смешным его неразумное беспокойство. Он пошел вперед и стал звать охотника.

Вернувшись, он увидел стрелу, вонзенную в шею охотника, и сразу же понял, что его самые жуткие опасения оправдались.

Йиланы вернулись!

Он отступил назад в укрытие, испуганно оглядываясь по сторонам. Где они, куда ушли? До того, как его охватила паника, он заставил себя немного подумать и не предпринимать никаких действий. Йиланы были здесь, он был в этом уверен. Это не было случайностью или возможным убийством, которое совершил другой охотник. Каждый охотник делал свои собственные стрелы, терпеливо работал над их конструкцией, чтобы стрелы имели наиболее правильную траекторию полета. Но стрела, которую он видел в данный момент торчащей в шее убитого охотника, выросла на кусте. Фарги взяли ее, йиланы стреляли ей. Они пришли с моря. Сколько их? Ему надо было всех предупредить. Где было ближайшее место, где работали саску. Осторожно, насколько мог, он торопливо пробирался к центру города, свернув с основной тропы, прямиком ведущей к городу.

Впереди слышались голоса – это разговаривали саску! Он побежал к ним, хотел окликнуть, когда среди апельсиновых деревьев увидел двух воинов. Вдруг раздался резкий щелкающий звук, и один из них оступился и упал. Другой повернулся, вздрогнул и, не поворачиваясь назад, упал на первого охотника.

Слова застряли в горле у Керрика, он лег на землю и прижался к стволу дерева, откуда он видел двух саску, умерших у него на глазах.

Пока он лежал на земле, затаив дыхание, он слышал, как шуршали сухие листья. И тут он увидел темную фигуру, которая медленно двигалась из тени деревьев на освещенное солнцем место.

Йилан!

Она остановилась как вкопанная, только ее глаза двигались, оглядывая все вокруг. Его она не видела. Ее руки были наполовину опущены; этот жест означал испуг; хесотсан был направлен к земле. Она была молода, он решил, что это фарги. Но она, возможно, была здесь не одна. Он был прав: через мгновение он услышал раздраженный голос, который скомандовал: «Вперед!» Фарги скрючилась от страха в нерешительности и наконец двинулась дальше. Две других появились из-за укрытия, трое были позади нее, охваченные все тем же парализующим страхом, как и первая. Затем появилась четвертая, которая держалась прямо и уверенно, что показалось Керрику очень знакомым. Она вышла на солнечный свет.

Вайнти!

Керрика трясло, по его телу как будто прокатилась волна переполнявших его неприятных ощущений. Он не знал, что это было – ненависть или отвращение, или что-то еще – он не мог сказать, что это было, да и не хотел знать. Вайнти повернулась… Это были захватчики, он должен во что бы то ни стало предупредить своих.

Он должен убить ее, это все, что он знал. Однажды он вонзил в нее копье, но она выжила. Теперь один укол стрелы, невидимая капля яда на ее острие – и неминуемая смерть. Да!

Поднять медленно оружие, прицелиться. Легкое прикосновение ветерка к его щеке, полная готовность… Она поворачивается лицом к нему; как хорошо он знал это лицо…

Крепко сжал оружие.

Оружие громко щелкнуло в его руке, как раз в то время, когда одна из фарги шагнула вперед. Для того, чтобы в ее тело вонзилась стрела, чтобы споткнуться и упасть замертво.

– Ты! – проговорила Вайнти, уставившись ему в лицо. Ее тело окрасилось цветом ненависти и дрожало.

Не отдавая себе отчета, Керрик выстрелил снова, но она уже ушла. Две оставшиеся фарги повернулись, чтобы последовать за ней. Его оружие снова щелкнуло, и одна из них упала. Тяжелые шаги были слышны из-за деревьев.

Они убегали, спасались бегством. Это уже было не вторжение, скорее всего это было похоже на разведывательную группу.

– Они здесь! – закричал он изо всех сил, затем раздался воинственный клич тану. Затем он закричал на языке йилан: – Убить, убить, убить – Вайнти, Вайнти, Вайнти! – в надежде, что она услышит его.

На расстоянии слышались крики, он снова отозвался, чтобы предупредить своих воинов об опасности. Затем он побежал, внезапно позабыв об опасности, следуя за йиланами. Он бежал за ними, сметая все на своем пути, сгорающий от желания убить еще кого-нибудь из них. Когда он вышел из леса, то увидел, что две фигуры были рядом с доком и спускались в воду.

Керрик встал на покрытое рубцами дерево и стрелял в головы тех двоих, уходящих от него в море, стрелял до тех пор, пока истощивший свои силы хесотсан не повис в его руке. Его стрелы иссякли, те двое спокойно плыли по морю. Они приближались к темному предмету, который находился далеко от берега. Это был плавник урукето, где их уже ждали.

Лишь только сейчас Керрик понял, что он весь дрожит. Он опустил оружие и наблюдал, как головы йилан становились все меньше, пока совсем не затерялись в волнах. Вайнти была здесь, и он мог бы убить ее. Послышался топот и из-за деревьев выбежали двое охотников.

– Мы видели их – двое мургу, мертвые; они убили Керидамаса и Симмачо, что происходит?

Керрик, все еще дрожа, указал вперед:

– Вон мургу, они еще живы. Там у них одна из живых лодок. Они пришли посмотреть город, они знали, что мы здесь.

– Они вернутся?

– Конечно, вернутся! – простонал Керрик и оскалил зубы. – Она с ними, которая руководит ими, та, которая до сих пор ведет против нас борьбу, жаждущая убить нас всех. И пока она будет с ними, они не перестанут возвращаться назад.

Охотники отступили от Керрика и с тревогой посмотрели на него.

– Об этом надо рассказать Саноне, – сказал Мескавино. – Нам надо торопиться, чтобы обо всем ему поведать. Они тотчас отправились в путь, но Керрик окликнул их.

– Один из вас сообщит новости. Ты, Мескавино, останешься здесь.

Мескавино колебался, но потом подчинился: ведь Керрик отдавал приказания в городе. Саноне был их мандукто (священником), которого саску все еще хотели сделать своим вождем, но он объяснил им, что они всегда должны слушаться Керрика. Мескавино крепко держал в руке мотыгу и испуганно озирался по сторонам. Керрик заметил это и боролся с собой, чтобы контролировать свои эмоции. Время слепого гнева прошло. Теперь ему следовало быть очень рассудительным, как йилану, и думать обо всех. Он шагнул вперед и дотронулся до дрожащей руки охотника.

– Они ушли, поэтому твой страх тоже должен уйти.

Я видел ту, которая стоит во главе. Они благополучно уплыли. Они ушли, и все ушло. Теперь ты можешь оставаться здесь и наблюдать – на случай, если они вернутся.

Это было хорошее указание, которое побуждало к действию. Мескавино поднял вверх, как оружие, свою мотыгу.

– Я буду наблюдать, – сказал он, в тот же момент повернулся лицом к морю и посмотрел в ту сторону. Как только он это сделал, то увидел в первый раз безжизненное тело охранника и начал его оплакивать.

– И он тоже – мой брат! – Мотыга выскользнула из рук и упала на землю, когда он наклонился над телом и пал рядом с ним.

Чем больше убийств, больше смертей, думал Керрик, глядя в пустую теперь гавань. Вайнти – это существо, несущее смерть. Она не получит помощи от городов, даже несмотря на то, что холодные зимы вселяют страх в йилан, которые живут в Энтобане, где один город простирается почти вплотную до другого. Когда в северные города приходила зима, у них был выбор: оставаться на месте и умирать или пересечь океан и начать войну. Это то, о чем им говорила когда-то Вайнти. Он слышал ее речи и знал, что ничто ее не остановит, кроме смерти.

Когда-нибудь. Но не теперь: она была для него недосягаема. Все, что он должен был сделать, – это влезть в ее шкуру и понять, что она планирует. Он знал ее настолько хорошо, как никто другой, и намного лучше, чем кто-нибудь из йилан. Итак, каков же будет ее следующий шаг?

Керрик был уверен в одном: что она не была одинока. За горизонтом мог расположиться целый флот урукето, набитый вооруженными фарги, готовый к вторжению. Эта мысль пугала его.

Дикий вопль прервал его мысли, он обернулся и увидел, что пришли саску. Саноне шел первым, за ним следовали женщины, которые плакали, уткнувшись в волосы, увидев мертвого охотника. Саноне перевел взгляд с трупа на Керрика, а затем на море.

– Они вернулись, как ты сказал. Теперь мы должны защищать себя. Что же нам делать?

– Охранники должны быть на посту днем и ночью. Все пляжи и дороги, ведущие в город, должны быть под наблюдением. Они снова вернутся.

– Морем?

Керрик задумался:

– Я не знаю. Раньше они всегда атаковали с моря, когда у них была такая возможность. Так они всегда поступают. Но это было в те времена, когда у них был здесь город и небольшие лодки. Они нападали на нас и на суше. В следующий раз не стоит ожидать нападения со стороны моря, я уверен в этом. Мы должны быть очень бдительны и ожидать нападения.

– Это все, что мы должны делать? Стоять, следить и ждать, как животные, когда тебя убьют? Керрик в его голосе уловил горечь.

– Мы будем делать больше этого, Саноне. Мы теперь знаем о них. Твои лучшие разведчики отправятся на север и на юг вдоль всего побережья в поисках их пристанища. Когда мы обнаружим их, мы их убьем. А для этого нам потребуется помощь. Вождь саммада живет ради смерти мургу. Нам нужны эти охотники тану, их знания о лесах и их сила. Ты должен найти двух самых сильных скороходов, которые могут идти без остановки день и ночь. Пошли их на север, чтобы они нашли тану и передали послание Херилаку о том, что он должен примкнуть к нам вместе со своими охотниками, которых он может привести с собой. Если ему скажут, что есть мургу, которых надо убить, то он придет.

– Сейчас зима, и на севере очень глубокий снег. Они никогда не доберутся до саммадов. Даже если они дойдут, то охотники могут не пойти в разгар зимы. Ты хочешь слишком многого, Керрик, попросив саску умереть без причины.

– Смерть, возможно, рядом. Но нам нужна их помощь. Мы должны получить ее.

Саноне с грустью покачал головой.

– Если нам суждено умереть, мы умрем. Мы можем следовать туда, куда ведут тропы Кадайра. Он по своим соображениям привел нас сюда. Мы должны остаться здесь, потому что мы шли по следам мастодона. Но я не могу попросить саску умереть в зимнем снегу только лишь за идею. Весной все будет иначе. Мы решим тогда, как нам поступить. Все, что мы можем сделать сейчас, это попробовать предугадать волю Кадайра.

Керрик начал гневно говорить, затем взял себя в руки. Он не вполне был уверен, чего хотел Кадайр. Однако в словах старика была правда. Саску вряд ли смогут пробраться туда, куда смогут пройти тану; они не привыкли к зиме. И даже если они доберутся – не было никакой уверенности в том, что Херилак ответит на его призыв о помощи. Им надо дождаться весны.

Если бы можно было вернуться назад, чтобы сэкономить время.

Глава 11

Южнее города и реки начинались болота. Здесь непроходимые джунгли и болота подходили к самой кромке океана и делали невозможным проход, за исключением полосы пляжей. Сразу же за бурунами длинноногие морские птицы вылавливали сардину, которую волны прибивали к берегу. Вдруг они тревожно засуетились и поднялись в воздух, летая кругами и крича, когда на берегу появились двое саску. Они шли очень осторожно. На их белых лентах, повязанных вокруг головы, было нарисовано охрой пятно, чтобы показать, что они выполняют очень серьезную миссию. Они не чувствовали себя от этого счастливыми. Они смотрели на стену джунглей с явным страхом, направив на невидимую цель смертельные палки. Когда они проходили мимо дохлой сардины, валявшейся на берегу, Мескавино посмотрел на нее с отвращением.

– В долине было лучше, – сказал он. – Лучше бы мы там остались.

– Мургу приходили в долину, чтобы убивать нас. Ты уже забыл об этом? – ответил Неннэ.

– Это была воля Кадайра, чтобы мы пришли сюда и убили их, и мы это сделали.

– Они возвращаются.

– Мы и этих убьем тоже. Ты хнычешь, как маленький ребенок, Мескавино.

Мескавино был настолько перепуган, что даже не обратил внимания на оскорбление. Жизнь здесь, у океана, была ему не по душе, она слишком отличалась от той, которой он наслаждался в своей закрытой со всех сторон долине. Как он соскучился по этим каменным стенам…

– Видишь, там впереди, что это? – спросил Неннэ. Мескавино остановился, сделал шаг назад.

– Я ничего не вижу. – Его голос от страха охрип.

– Вон там, в море, что-то плывет по воде. Вот еще один появился рядом с ним.

Там действительно были какие-то штуки, но очень далеко, чтобы разобрать, что это такое. Мескавино попробовал попятиться, вернуться назад.

– Мы должны рассказать Керрику, что мы видели.

Это важно.

Неннэ высунул язык: это означало очень большое презрение.

– Ты кто, Мескавино? Женщина или саску? Ты бежишь в страхе от каких-то чурбанов, плавающих в океане? Что же ты скажешь Керрику и Саноне? Что мы что-то видели. Они спросят нас: что? – а что мы им скажем?

– Ты не должен показывать мне язык.

– Мой язык будет у меня во рту, и ты его не увидишь, когда ты будешь себя вести как саску. Нам надо пойти на юг и посмотреть, что же все-таки мы видели.

– Идем на юг, – покорно произнес Мескавино, уверенный, что идет навстречу своей смерти.

Они держались подальше от бурунов, поближе к деревьям, пробираясь с большой осторожностью. Но пляж был пуст. Когда они, наконец подошли к размытому водой мысу, они стали очень осторожно пробираться сквозь кустарник и карликовые пальмы, хотя они знали, что со стороны океана их нельзя было увидеть. Когда добрались до возвышенности, они осторожно раздвинули ветви и посмотрели вдаль.

– Мургу! – простонал Мескавино, пряча свое лицо в руках.

Неннэ не был настолько напуган. Мургу были не очень близко, они находились дальше вдоль побережья и далеко в море. Это были корабли-чудовища, такие, как и тот, который увез всех мургу, оставшихся в живых, когда сожгли их город. Он видел это своими глазами, поэтому знал, как это выглядит. Но здесь, в океане, их было гораздо больше: понадобились бы пальцы обеих рук, чтобы их пересчитать. Те, которые были поменьше, уплывали назад, потом снова возвращались к берегу, но уже с мургу. Они причаливали к берегу, мургу высаживались, что-то там делали – он не мог точно сказать, что именно, потому что стены кустарника отделяли его от них. В открытом море он видел, что все больше и больше кораблей-чудовищ появляется из-за острова и направляется к берегу. Это все было очень странно.

– Надо подойти поближе и посмотреть, что они делают, – сказал Неннэ.

Мескавино в ответ простонал, лицо его до сих пор было закрыто растопыренными пальцами. Неннэ посмотрел на него сверху вниз, и им овладело сострадание. Отец Мескавино и его единственный брат были убиты мургу. Негодование и месть привели Мескавино сюда, и он хорошо воевал. Это время прошло. Большое количество смертей каким-то образом повлияло на него, сломило его. Неннэ пытался пристыдить его, чтобы к нему вернулся облик саску, но это оказалось бесполезно. Он спустился вниз и дотронулся до его плеча.

– Ступай назад, Мескавино. Расскажи им о том, что мы видели. Я хочу подойти поближе и посмотреть, если мне удастся, что за волю Карогниса они выполняют. Иди назад.

Когда Мескавино посмотрел на него, на его лице был еще страх.

– Я ничего не могу поделать с собой, Неннэ. Я бы пошел с тобой, если бы мог. Но мои ноги не хотят идти вперед, они идут только назад. Я все расскажу Керрику и Саноне.

Неннэ видел, как Мескавино быстро шел назад вдоль берега, и, действительно, его ноги в этом направления работали очень хорошо. Потом Неннэ повернулся в ту сторону, где высадились мургу. Теперь-то он узнает, что происходило там, на берегу. Собрав воедино все свои знания о лесе, он вошел в лес и дальше пошел в полной тишине. Прошло много времени, солнце уже садилось, когда он подобрался достаточно близко к месту, откуда хорошо была видна полоса кустарников. Этот кустарник покрывал собой весь пляж и землю за пляжем и простирался до самого моря. Он был особого вида, с большими коричневыми листьями, хотя к нему примешивались и другие растения, тоже темной окраски. Неннэ пошел вдоль опушки леса, когда увидел первую жертву. Потом еще и еще. Он стоял, парализованный, как Мескавино, скованный ужасом, пока наконец у него не хватило сил заставить себя сделать шаг назад, потом еще шаг с этого места.

Хотя назад он продвигался по песку очень быстро, семимильными шагами, он так и не догнал Мескавино, который, должно быть, бежал намного быстрее, подгоняемый страхом. Первый раз в жизни Неннэ смог понять, что чувствовали другие.

Керрик узнал от Мескавино о присутствии йилан, поэтому он еле сдерживал себя от нетерпения и, ожидая, когда Неннэ утолит жажду из водяного фрукта, обхватил голову и мокрое от пота тело последнего. Когда наконец Неннэ смог заговорить, его глаза были широко раскрыты, наполненные воспоминаниями увиденного, а кожа, всегда смуглая, казалась бледнее.

– Сначала я увидел только одну жертву – оленя, пришедшего, чтобы пожевать кустарники. Он – мертвый, виноградная ветка с острыми шипами обвила его йогу. Потом я увидел другие трупы, от некоторых остались одни кости; трупы совершенно разных животных, даже животных – мургу, которые погибли на растущей стене. А так же птицы, морские птицы, которые прилетели сюда, – они навсегда остались здесь. То, что там растет, – это живая смерть, которая убивает все и всех, находящихся поблизости.

– Но почему? Что это может значить? – спросил Саноне, а остальные слушатели в недоумении закивали.

– Что это значит? – Голос Керрика был угрюмым, когда он говорил. – Для нас ничего хорошего. Подумайте. Мургу здесь во всей своей мощи, со своими многочисленными кораблями-чудовищами. На этом острове у них база, недоступная для нас. Мы можем построить лодки, но я думаю, что мы все умрем, если окажемся там. Пока мы и они вместе на этом острове, конечно, будут возникать проблемы. Но они вырастили на этом острове место смерти.

– Это далеко от нас, – сказал Мескавино слабым, но полным надежды голосом.

– Это сейчас, – сказал Керрик без малейшей надежды. – Это место будет постоянно разрастаться, или другое такое место может вырасти поблизости от нас, мы можем быть уверены в этом. Они меняют свою тактику, и это меня пугает. Когда они раньше нападали на нас, они посылали вооруженных фарги против нас и были разбиты. Сейчас я очень боюсь, что тот, кто стоит во главе их, задумал что-то гораздо более сложное и более смертельное.

Насколько это было смертельно и насколько уязвимо? С этой мыслью, появившейся в его голове, к нему пришел страх. Когда он заговорил снова, все почувствовали это в его голосе.

– Я должен пойти и посмотреть на этот живой барьер на побережье. Ты покажешь мне его, Неннэ? Поможешь мне донести кое-какие вещи, которые понадобятся мне?

– Я пойду с тобой. Прямо сейчас?

– Нет, тебе надо отдохнуть, да и поздно уже. Мы пойдем утром.

Они отправились туда на рассвете, продвигаясь вперед очень осторожно, стараясь идти по следам, которые были оставлены накануне, где они еще были хорошо видны над самой высокой точкой прилива. К полудню они увидели этот барьер: зеленый сектор с моря въедался в берег. Но существовала одна отличительная черта.

– Они ушли, – сказал Неннэ. – До этого все было по-другому. Часть кораблей-чудовищ стояла в море, а другие курсировали между ними и побережьем; большие корабли приплыли с острова. А теперь они все ушли.

Керрику показалось, что здесь какая-то ловушка. На море было пусто, остров издали при полуденном освещении казался серым. За ним были другие острова поменьше этого; Керрик помнил их, когда проплывал мимо на урукето: там их была целая цепь. Алакас – аксехент, цепочка золотых падающих камней. Подходящее место, чтобы подойти с моря и чтобы чувствовать себя здесь в безопасности. Но целый сектор смерти на берегу – что бы это значило?

– Я залезу на дерево, на самое высокое, – сказал Неннэ. – Оттуда я, может быть, увижу, что находится за этим барьером.

Он был хорошим верхолазом и много раз перелезал через стену в своей долине, а забраться на дерево было намного легче. Вниз летели мелкие ветки и листья, когда он карабкался по толстым сучьям вверх. На какое-то время он замер, а потом спустился вниз так же проворно, как забирался наверх.

– Ничего, – сказал он задумчиво. – Там только один песок. Пусто; чудовища, которые были там вчера, ушли. Если они не закопаны в песке, то они ушли.

– Мы пойдем к тому месту, откуда ты наблюдал за ними вчера, рядом со смертоносной территорией, – сказал Керрик и взял свой лук, а Неннэ повесил через плечо кожаный мешок.

Труп оленя был на том же месте, теперь облепленный насекомыми; далее, за ним вся зеленая стена была усеяна трупами. Керрик согнул лук и выбрал стрелу, а Неннэ тем временем раскрыл свой мешок.

Керрик тщательно обмотал стрелу длинной лентой из холста и налил на нее немного масла из кожаного сосуда. Неннэ сел на корточки, чтобы укрыться от ветра, потому что высекал огонь из камней. Он подбросил несколько сухих веточек: разгорелось небольшое пламя в ямке, которую он выкопал в песке. Керрик стоял, наполовину натянув тетиву, нагнулся и поднес пропитанную маслом ткань поближе к пламени. Ветошь тотчас же воспламенилась, но пламени не было заметно при солнечном свете: виден был только темный дым. Затем он встал, сильно оттянул назад горящую стрелу, нацелился высоко в воздух – и отпустил ее.

Она описала огромный полукруг и упала в зеленый барьер. Они могли видеть, как она, немного шипя, проткнула лист растения. Когда дым рассеялся, Керрик послал еще одну дымящуюся стрелу, потом еще и еще. Каждый раз результат был один и тот же.

– Они узнали, – произнес он голосом, мрачным, как смерть.

– Теперь они знают об огне. Во второй раз мы не сможем их сжечь.

Неннэ озадаченно постучал себя по лбу:

– Ничего в этом я просто не понимаю.

– Я понимаю. У них база на этой земле, которую невозможно атаковать или сжечь.

– Мы можем воспользоваться стрелами и пиками. За этим барьером они все равно беззащитны.

– Да, за этим барьером, вот такого размера, они могут быть и беззащитны. Ну, а если они вырастят барьер больших размеров, чем этот, за ним они могут прятаться по ночам и будут недосягаемы.

– Эти мургу делают странные вещи, – сказал Неннэ, плюнув с отвращением в направлении зеленой стены.

– Они делают это потому, что они думают не так, как мы. Но я знаю их, мне бы следовало понять, что они теперь делают. Я должен серьезно подумать над этим. Это сделано с определенным замыслом – и мне надо докопаться до сути всего задуманного. Давай подойдем поближе.

– Но это верная смерть.

– Для животных – да. Но только иди осторожно. Ноги Керрика дрожали, когда он осторожно делал шаг за шагом по затвердевшему песку. Когда они подошли поближе к убитому оленю, Неннэ схватил его за руку, останавливая.

– Виноградная лоза, которая обвила ногу оленя, посмотри, как она поднимается из песка. Как раз на том месте, где находится олень, рядом с травой, которую он ел. Почему олень не увидел ее и не обратил внимания?

– Я думаю, что знаю. – Керрик нагнулся и откопал наполовину засыпанную песком раковину моллюска, потом бросил ее так, что она упала рядом с трупом оленя.

Песок тотчас же рассеялся в разные стороны, и из него показался росток с шипом на верхушке, который пронзил раковину.

– Лежат под самой поверхностью, – сказал Керрик. – Они высвобождаются, если что-то надавит на них сверху.

– Они могут здесь расти в любом месте, – сказал Неннэ, осторожно отступая назад по своим же следам, которые они только что проложили. – Это место смерти, где все погибает.

– Не совсем так. Посмотри туда, где основание стены. – Они стояли, не двигаясь и едва дыша, когда листья зашуршали и раздвинулись. Появилась в оранжевую и пурпурную крапинку голова, ее глаза оглядели все вокруг, потом она спряталась. Но через минуту снова показалась, на этот раз вместе с туловищем. Это была ящерица какого-то непонятного вида. Она стремительно передвигалась по песку, потом, как вкопанная, остановилась. Только ее глаза двигались, когда она смотрела по сторонам. Уродливое создание с плоским толстым хвостом, с раздутыми выпуклостями на спине, блестящими на солнце, как будто они были мокрые. Потом она снова стала стремительно продвигаться вперед, оставляя после себя след, покрытый слизью. У пучка травы она остановилась и начала жевать ее какими-то боковыми движениями челюсти. Керрика бросило в дрожь, он натянул тетиву и отвел ее назад, отпустив стрелу.

– Хорошо, – сказал Неннэ, кивая головой в знак одобрения, когда стрела пронзила ящерицу. Последняя отскочила в сторону и потом неподвижно легла. Они обошли кругом, подошли к ней со стороны океана, наклонились и стали рассматривать ее.

– Уродливая, – сказал Неннэ. – Из нее капает слизь, как из слизняка.

– Возможно, это защита от яда, который содержится в зеленой стене, возможно, и от шипов тоже. Это животное было выращено, чтобы жить там, где все остальное погибает. И в этом есть смысл. Йиланы, которые выращивают вещи, делают все со смыслом.

– Хоть она и ранена, но эти уплотнения на спине – смотри: одно открылось.

– Это воспринимается вовсе не как уплотнения или раны. Видишь, они расположены в определенном порядке. – Концом лука Керрик ткнул в открытое уплотнение и пошевелил внутри, пока оттуда не посыпались коричневые крупицы.

Неннэ наклонился пониже и посмотрел на них.

– Они сухие, я ничего не понимаю. Они похожи на семена.

Керрик медленно выпрямился и повернулся, чтобы посмотреть в сторону смертоносного зеленого барьера и, несмотря на теплое солнце, почувствовал озноб.

– Я это понимаю слишком хорошо. Мы столкнулись лицом к лицу с нашим поражением, Неннэ. Верное поражение. Я не знаю способа выиграть эту битву, и нет никакой возможности для нас, чтобы выжить.