Текст книги "Время для мятежника"

Глава 10

– О господи, – сказала Роксана Делькур. – Вы хотите, чтобы я вам объяснила, чем мы тут занимаемся? – Она откинулась на спинку стула, вертя в руках желтый карандаш. – Это будет трудновато. В основе лежит теорема…

– Должен сказать, доктор, что математика никогда не была моей сильной стороной.

– Как, боюсь, и большинства. И, кстати, меня зовут не доктор, а Роксана. Вас, насколько я понимаю, тоже не крестили лейтенантом.

– Совершенно верно, доктор… извините, Роксана. Меня зовут Трой.

– Отлично, Трой. Давайте я, не вдаваясь в тонкости, популярно расскажу вам о математике, которой мы занимаемся. Моя работа была всегда связана с элементарными частицами, в основном с движением субатомных частиц и их связью с единой теорией поля…

– Я отстал на первом же барьере. Какой теорией?

– Единая теория поля выросла из общей теории относительности Эйнштейна. Проще говоря, она связывает вместе все существующие в природе силы и доказывает их единство. Это не просто. Много лет люди искали доказательство, или опровержение, или вообще какой-нибудь подход к этой задаче. Я, как и Эйнштейн, математик, а не физик. Но в моем распоряжении гораздо больше результатов лабораторных исследований и больше возможностей проверять мои расчеты экспериментом. То есть заниматься тем, что мы сейчас делаем.

– Чем же? – спросил он, заинтересованный.

– Пытаемся найти соотношения между пространством и временем. Давайте я вам покажу нашу лабораторию, может быть, вы лучше поймете.

Это не помогло. Трой шел за ней, глядел на ускорители частиц, следящие камеры, стойки и шкафы с аппаратурой, у которой, ясное дело, даже названий не было. Какие-то ученые с энтузиазмом показывали ему белые треки на черных фотографиях с такой гордостью, с какой обычно показывают фотографии детей. Экскурсия здорово его озадачила и повергла в размышление о том, что все-таки можно из нее извлечь. Потом Роксана повела его в зал для руководства, отгороженный от общей столовой, попить первоклассного кофе с воздушными пирожными.

– У вас тут все организовано весьма впечатляюще, – заметил Трой, жуя пирожное.

– Верно. Вы заметили, какая у нас захватывающая работа?

– Нет, – сознался он. – Но охрана и режим секретности поставлены по высшему классу.

Они рассмеялись.

– Нет, я серьезно. Мак-Каллох замешан в каком-то темном деле, о котором мы еще не знаем. Но как офицер безопасности он это место зашил наглухо. Все учреждение разделено на зоны безопасности с контролем переходов первого класса надежности. Каждый входящий и выходящий регистрируется в каждой зоне. Данные идут в компьютер, который, таким образом, содержит информацию о местонахождении каждого сотрудника в каждый момент. Высочайшая эффективность.

– А кроме этого, Трой?

– Почти не врубился. Понимаете, доктор Делькур…

– Роксана.

– Извините, Роксана. Вы меня поразили двумя вещами. Первая – вы знаете во всех подробностях, что здесь происходит. Я не знаю, обратили ли вы внимание, что вам задают кучу вопросов о тысяче предметов и вы отвечаете сразу и не задумываясь. Я, конечно, не имею понятия, что именно вы говорите, но людей ваши ответы удовлетворяли. Вы настоящий руководитель.

– Спасибо, Трой. Я уже много лет не слышала ни от кого комплиментов. – Она улыбнулась поверх кофейной чашки, и ее лицо, утратив деловое выражение, стало вполне привлекательным.

– Это не лесть, а чистая правда.

– Еще лучше. Но вы говорили о двух вещах. Ну, еще один комплимент для завершения речи!

Они оба засмеялись.

– Вторая: вы из тех, кто знает свое дело. Из профессионалов, которые никогда не… как бы это сказать…

– Не вешают лапшу?

– Именно. Нечто в этом роде я и имел в виду. Вы знаете, что делаете, вы полностью управляете этой конторой, и в то же время вы могли бы служить ходячей рекламой для феминисток. И все это вместе меня еще больше расстраивает.

– Почему же?

– Из-за моей тупости. Я по-прежнему представления не имею о том, что тут делается.

Она покачала головой:

– Нет, Трой, это моя вина, и я должна принести извинения. Обычно я разговариваю со специалистами и почти забыла, как говорят нормальным человеческим языком. Я не даю интервью газетам, у меня нет мужа для разговоров на бытовые темы, да и нет интересов вне работы. Мне сейчас вот пришло в голову, что я довольно занудная особа.

– Я этого не говорил!

– Ну, так я сказала. И прямо сейчас с этим покончу. Бросим кофе, пойдем ко мне в кабинет и откроем бар. – Она как-то иначе глянула на него: – Пить умеете?

– Испытайте меня!

– Ладно. Я смешаю пару хороших коктейлей и под благотворным воздействием алкоголя сделаю попытку вернуться в ряды человечества.

Через пятнадцать минут Трой в глубоком кресле с благодарностью потягивал оживляющий холодный джин.

– Что хорошо, то хорошо. Должен сознаться, что в субботу и воскресенье я несколько увлекся алкоголем, и вы сегодня предложили мне лекарство.

– Чудесно. – Роксана отпила из бокала, прихватила пальцами мелкую белую луковичку и задумчиво пожевала ее. – Итак, начнем. Если я забреду в сторону от прямой дороги или если ты не поймешь хоть слово, просто скажи «Тпру!». Согласен?

– Вперед.

– Все формы энергии во Вселенной неизбежно связаны между собой. Для примера рассмотрим электрическую лампочку, где электрическая энергия превращается в тепловую, которая, в свою очередь, превращается в энергию света. Иногда такую связь найти труднее. Возьмем, например, движение объекта в гравитационном поле. Допустим, ты поднял груз и привязал его к потолку. Казалось бы, он просто себе висит там. Но при этом он содержит и ту мускульную энергию, которую ты ему сообщил, поднимая, хотя эта энергия теперь имеет другую форму – это потенциальная энергия. Если ты перережешь веревку, она превратится в кинетическую, и груз упадет.

– Пока отлично. – Трой протянул бокал, подставив его под шейкер. – Вроде бы мы это проходили в старших классах.

– Механика, первый раздел физики. Ты это сам знаешь, а я только напоминаю. А теперь попробуем перескочить от этой теории и мысленного эксперимента к тому реальному делу, которым мы здесь занимаемся и для которого, собственно, и открыли нашу лабораторию. Мы проверили несколькими способами мои исходные теоретические положения. Теория получила достаточное подтверждение, хотя некоторые дырки нас все еще беспокоят. И все-таки эксперименты уже дают желаемый результат. Используя многомерные параметры, понятийно затрагивающие темпоральные смещения без нарушения физической четности…

– Вот сейчас, – перебил Трой.

– Что сейчас?

– Вы произнесли фразу, в которой мне понятно только «используя».

– Ты прав, приношу извинения. Попробую еще раз. В лабораторных условиях, затрачивая большие количества электроэнергии, мы организуем минимальные трансформации в темпоральную энергию, вызывающую физическое смещение.

Произнеся последние слова, она сообразила, как они звучат, и расхохоталась.

– Неисправима, – сказал Трой. – Но какой-то смысл я все же уловил. Вы сказали, что каким-то образом на время что-то переместили?

– Да, то есть нет. Переместили, но не «на время», а «во времени».

Трой со всей осторожностью поставил бокал на стол и посмотрел прямо на Роксану.

– Если я вас правильно понял, – начал он, – вы пытаетесь мне объяснить, что переместили кусок чего-то сквозь время?

– Грубо говоря, нечто в этом роде.

– То есть вы говорите, что там, среди всего этого железа, вы построили машину времени?

– Ну, я думаю… – Она лучезарно улыбнулась. – Вообще говоря, я полагаю, что построили.

Глава 11

– Тогда неудивительно, что все так зациклились на вопросах вашей безопасности, – сказал Трой. – Машина времени – даже сама идея настолько неохватна! В телевизоре, конечно, прыгают во времени туда и сюда, но каждый знает, что это только актеры в костюмах среди декораций. А у вас здесь, в лаборатории, настоящая… – У него не хватило слов, он развел руками, посмотрел, что в бокале почти пусто, и допил остатки.

Роксана встала и подошла к бару:

– Извини, я плохая хозяйка. Но ты прав, машины времени, которые туда и сюда снуют, как троллейбусы, бывают только на телевидении. Наша не так впечатляет. А когда ее включают, ей нужно столько энергии, сколько идет на освещение Чикаго, причем чтобы сделать, скажем так, очень мало.

– Что, например?

– Сейчас я тебе покажу. Давай допьем, пока лед не растаял.

Он допил – и вдруг его поразила внезапная догадка.

– А не может ваша машина иметь отношение к исчезновению Мак-Каллоха?

Роксана на минуту задумалась, потом решительно качнула головой:

– Мне представляется это крайне маловероятным. Ты спрашиваешь, не мог ли он переправить с ее помощью куда-то свое золото? Это настолько близко к невозможному, что просто невозможно. Наибольший объект, с которым мы работали, весил несколько граммов. Но пойдем в девятую, пока она не закрылась. Боб Клейман приходит на рассвете, зато и уходит рано.

Лаборатория девять располагалась в нижнем этаже здания. Трой еще здесь не был. Тяжелая входная дверь была заперта, и даже охранник не мог ее открыть. Ему пришлось позвонить на центральный пост и назвать посетителей, и только тогда замок щелкнул и дверь открылась. Когда за ними снова закрылась тяжелая дверь, Трой почувствовал, что волосы на его голове шевелятся. Он попытался их пригладить, но они вставали дыбом. Роксана усмехнулась.

– Не волнуйся. – Она провела руками по своим волосам, ореолом вставшим вокруг головы. – Статическое электричество. Несколько миллионов вольт, но токи ничтожные и беспокоиться совершенно незачем. Побочный эффект работы машины. Зато теперь ты видишь, в какой обстановке мы работаем.

Обстановка впечатляла. Особенно электрооборудование. Провода толщиной в человеческую руку, обвитые вокруг гигантских фарфоровых изоляторов, уходили в чрево огромных машин. Большая часть аппаратов громоздилась в центре ярко освещенной комнаты, где пол заметно поднимался вверх. И не просто поднимался, заметил Трой, а в этом месте из бетона выступал гребень серой скалы. Одни машины были закреплены на ней стальными болтами, другие перекидывали над ней стальные рычаги. У машины человек в лабораторном халате. Он оглянулся на голос Роксаны:

– Боб, к тебе посетитель. Лейтенант Хармон, доктор Клейман. Трой, Боб.

– Рад познакомиться. – Клейман вытер руку о заляпанный халат, и они поздоровались.

Доктор Клейман очень напоминал классически-карикатурный образ ученого. Седые, небрежно подстриженные пряди давно взывали к ножницам парикмахера. Сквозь очки с бутылочно-выпуклыми стеклами он, моргая, глядел на Троя:

– Если ты пришел призывать меня в армию, то не совсем по адресу. У меня от рождения белый билет.

– Не боись, – улыбнулся Трой. – По мне, ты не совсем похож на гренадера.

– Могу спорить. Но если ты с неофициальной целью, то с какой?

– Для ознакомления, – сказала Роксана. – Я считаю, что Трой лучше поймет смысл проекта, если он увидит нашу работу. Ты проводишь калибровку?

– Целый день. Чтобы не замалчивать достижения гения, сообщаю, что добавил еще два знака после запятой.

– Не может быть!

Роксана хлопнула в ладоши, и Трою почти захотелось тоже прийти в восторг от двух знаков после запятой. Но он понимал, что сейчас не время для вопросов.

– Не веришь на слово? И правильно. Дай-ка я введу еще кое-какую информацию, а потом покажу. Трой, у тебя есть четвертак? Плата за вход в два этапа. Спасибо.

Боб положил монету на верстак, слегка поцарапал напильником и протянул обратно:

– Вот, смотри. Я нацарапал птичку возле хвостика парика старого Джорджа. Видишь?

– Вижу.

– На монете стоит дата: 1965. Тебе достаточно примет, чтобы отличить эту монету от любых других? Есть такие люди, которые всегда боятся, как бы их не надули.

– Я не заметил дату, когда передал тебе монету, – сказал Трой. – У тебя была возможность заменить ее похожей монетой, дубликатом.

– Ты прав. Рокси, ты с ним поосторожнее, парень ушлый. Ладно, мистер сообразяга, возьми напильник и поставь такую метку, чтобы ты отличил эту монету от всех других и удостоверился, что тебе не втирают очки.

Трой нацарапал крест на благородном лбу Вашингтона и вернул монету. Боб отступил и спрятал руки за спину.

– Нет уж, Фома неверующий. Ты ее сам положишь, вот сюда, под лазер, чтобы потом не говорил, что я ее в ладони спрятал.

На верхушке скалы было ровное место, посередине которого застыл рубиново-красный крест. Трой положил монету под луч и отступил назад.

– Эксперимент начинается, – объявил Боб, перебросив несколько тумблеров и глядя на цифры, поплывшие по дисплею компьютера. По ним он настроил еще какие-то приборы и произнес: – Готово! Если вы, леди и джентльмены, соблаговолите присоединиться ко мне за этим вот изолирующим барьером, то мы счастливо избежим образования искр. Рекомендую встать на резиновый коврик и взяться рукой за медный рельс. Трой, на твоей армейской наручной луковице есть секундомер?

– Есть.

– О’кей. Заведи его и запусти, когда я толкну рукоятку. Давай!

В воздухе резко затрещало, и вокруг металлических поверхностей засветился коронный разряд. Свечение исчезло так же быстро, как и возникло, и Боб вывел их обратно к установке. Скала была пуста.

– Где твоя монета? – спросил Боб.

– Нету.

– Ну ты и востроглазый!

– Спасибо на добром слове. Куда она девалась?

– Правильнее было бы спросить: «Когда она девалась». Смотри внимательно. Должно быть точно семнадцать секунд. Вот!

Монета появилась снова там же, будто никуда и не исчезала. К ней никто не подходил, и ближайший аппарат стоял в двух футах. Трой рефлекторно нажал кнопку секундомера. Семнадцать и семь десятых. Он взял монету. Царапина на месте и крест тоже. Год 1965.

– Классно, Боб, – сказал он, зажав монету в кулаке. – А теперь не будешь ли ты столь любезен объяснить мне, что, черт побери, с ней произошло?

– С удовольствием. За счет расхода электроэнергии примерно на четыре бакса твой четвертак был послан вперед по направлению времени точно на семнадцать секунд. Нам, наблюдателям из стационарного потока времени, показалось, что монета исчезла. Однако она не исчезла, она находилась здесь же, на скале, только на семнадцать секунд позже. Через эти самые семнадцать секунд нам показалось, что она появилась, что на самом деле неверно. Она была там, а нам понадобилось семнадцать секунд, чтобы до нее добраться. А теперь самое время сказать: «Не верю ни единому слову».

Трой медленно разжал кулак и посмотрел на монету.

– Я верю, – сказал он, и сам поразился хрипоте своего голоса. – Понять не могу, но верю.

– Мои поздравления, – сказала Роксана. – Подавляющее большинство тех, кто видел, просто не верят своим глазам. Все настолько противоречит их восприятию мира, что принять это невозможно. Потому-то мы и занимаемся этими игрушками, помечая монеты. И все равно почти никто не верит, пытаясь разгадать трюк, с помощью которого их надули.

– Один генерал ткнул в скалу перочинным ножом, – сказал Клейман. – Божился, что она картонная. Вон, видишь царапину? Лезвие сломал.

– Я верю вам, – сказал Трой. – Хотя у меня чуть-чуть крыша едет. Она в обе стороны работает?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ее послал вперед во времени, а назад можешь?

– Теоретически – да, – сказал Клейман, выключая какие-то кнопки. – Но пока мы не знаем. Мы экспериментировали с частицами, потом с объектами чуть побольше. Они исчезали из виду и никогда не появлялись снова. Так что нам пришлось вернуться к столу и пересмотреть всю теорию до начала новой серии экспериментов.

Трой пытался представить себе все возможности машины. Но его беспокоила мысль, что машина была связана с делом полковника Мак-Каллоха.

– А посылать можно все, любой предмет?

– Пока что все, что передавалось, – передавалось. Ты имеешь в виду что-то конкретное?

– Золото?

– Почему бы и нет? В твоем четвертаке было серебро, и следы золота тоже могли быть. Нет проблем.

Нет? Одна по крайней мере была, и большая. Что общего у этой машины, золота Мак-Каллоха и будущего, если прошлое исключается? Ничего не придумаешь. И голова начинала болеть.

– Спасибо за демонстрацию, Боб. И за помощь.

– Всегда рад, заходите еще. Слушай, а ты зачем здесь? Или это секрет?

– Ничего секретного. Я из службы безопасности и провожу расследование, которое касается некоторых здешних сотрудников. Вот мне и понадобились детали проекта.

– Безопасность? Отлично! – Боб перегнулся через консоль и отсоединил разъем. – Ты-то мне и нужен. Я целый день пытаюсь связаться со Старым Брюзгой, этим вашим Мак-Каллохом, а в ответ получаю одни извинения.

Трой взглянул на Роксану и увидел на ее лице собственную тревогу.

– Зачем он тебе нужен? – спросила Роксана.

– Чтобы делал свою работу, вот зачем. – Он выпрямился и махнул в ее сторону концом кабеля. – Меня заставляют писать отчеты да еще кричат, что крайний срок – вчера, но разве я жалуюсь? Пока есть Харпер, ассистент, на которого я сваливаю бумажную работу и который никогда не опаздывает и никогда не болеет. А сегодня он не только опоздал, но вообще не пришел. Телефон у него дома не отвечает. И Старый Брюзга, когда он нужен, тоже отсутствует. Может, ты знаешь, что здесь происходит?

Глава 12

– Именно такими делами я и занимаюсь, – сказал Трой, стараясь ничем не выдать, насколько для него важно услышанное. – Я проверю, что тут делается, и доложу тебе. А на твоем месте я бы не волновался по этому поводу.

– Это я волнуюсь? Я просто зарабатываю себе язву. Небольшую. А потом я буду сидеть до полуночи, делая его работу после своей. Будешь говорить с Харпером, не забудь про язву.

– Спасибо за демонстрацию, – сказал Трой.

Клейман в ответ приподнял воображаемую шляпу и отвернулся к своей машинерии.

– Кто этот Харпер? – спросил Трой.

– Алан Харпер, – ответила Роксана. – Электронщик, волшебник в своем деле. По-моему, ты забеспокоился. В чем дело?

– Что-то не так. Слишком много совпадений, чтобы они оказались случайными. Мак-Каллох исчез – и Харпер одновременно с ним.

– Ты думаешь, они заодно?

– У меня нет данных, даже чтобы гадать, и я очень надеюсь, что это не так. Однако связаны они или нет, дело серьезное. Особенно если Харпер имел доступ к секретной информации. Что ему известно о проекте «Гномен»?

– Все, – ответила Роксана, заражаясь его тревогой. – Пойдем в кабинет. У меня есть его домашний адрес.

Трой набрал номер и услышал длинные гудки. С каждым гудком внутреннее напряжение росло. Дом был в Бетезде, недалеко. Придерживая трубку плечом, он вынул из бумажника визитную карточку инспектора полиции.

– Не отвечает? – спросила Роксана.

– Нет. У вас тут есть автомобиль, который я мог бы взять?

– Панелевоз и фургон, вообще-то…

– Фургон, если можно.

Он нажал на рычаг и быстро набрал номер инспектора:

– Алло, мне нужен лейтенант Андерсон. Лейтенант Хармон. Нет на месте? Вы можете с ним связаться по радио? Хорошо, скажите ему мой номер. Срочно. Скажите, что это по делу об убийствах на Коннектикут-авеню.

Через минуту позвонил Андерсон и, ни о чем не спрашивая, согласился на встречу на шоссе Шеви.

Трой с трудом вел фургон по Окружной, выдерживая пятьдесят пять миль в час. На выезде 33 он свернул и стал искать нужную улицу; свернул в нее и увидел полицейскую машину. Трой подъехал, из машины вышел лейтенант Андерсон.

– Что случилось? – спросил Андерсон.

– Я сейчас из лаборатории, в которой полковник состоял начальником службы безопасности. Один из главных работников сегодня не вышел на работу. На телефонные звонки не отвечает. Возможна связь с делом Мак-Каллоха.

– Или нет. Что еще расскажешь?

– Честно говоря, ничего. Кроме того, что работа высшей секретности и высшего приоритета.

– Поверю на слово. Но мы не можем просто по подозрению высаживать дверь. – Он посмотрел на старый многоквартирный дом. – Он женат?

Трой покачал головой:

– Нет. И живет один.

– Если человек не реагирует на звонок в дверь, мы можем заподозрить болезнь или несчастный случай. Это достаточное основание, чтобы просить суперинтенданта открыть дверь.

Супер был небрит, ворчлив и явно только что проснулся.

– А чего вам от него надо?

– Нам от него ничего не надо, – терпеливо объяснял Андерсон. – Мы проводим расследование по заявлению об исчезновении человека. От вас требуется только открыть дверь и войти вместе с нами.

Супер не проявил ни малейшей охоты к сотрудничеству, но позолоченная бляха Андерсона оказалась мощным аргументом. Ворча себе под нос, суперинтендант вошел с ними в лифт. Он не только не брился, но и мыться явно не любил. Когда на пятом этаже дверь лифта открылась, Трой с Андерсоном облегченно вздохнули. Звякая большой связкой, супер долго выбирал нужный ключ. Дверь открылась, Андерсон вошел первым. Шторы были задернуты и всюду включен свет.

– Мистер Харпер, – позвал Андерсон. – Вы дома?

Ответа не было.

– Трой, постой здесь с супером, а я посмотрю.

Трой молча глядел, как он прошел по гостиной и заглянул в спальню. Открывая дверь ногой и ни к чему не прикасаясь. В спальне, очевидно, было пусто, потому что он повернулся и направился в кухню. Там он остановился в дверях, заглянул внутрь, повернулся и пошел обратно, что-то вытаскивая на ходу из кармана. Вынув одну из своих карточек, он протянул ее суперинтенданту:

– Позвони по этому телефону. Спроси инспектора сержанта Линдберга. Прочти ему мое имя с карточки и скажи, где я нахожусь. Скажи, чтобы прислал бригаду по расследованию убийств.

– Слушайте, мистер, у меня есть своя работа. Мне некогда тут раззванивать для всех, кто…

Тут до него дошло, что было сказано. Он вытаращил глаза и сделал шаг назад, потом захлопнул рот, повернулся и побежал.

– Мертвый? – спросил Трой.

– Исключительно. Пойди посмотри.

Алан Харпер лежал на спине, раскинувшись на кухонном полу. Рядом валялся разбитый стакан, молоко из него затекло ему под голову и уже высохло. Выкаченные глаза застыли, рот скривился в беззвучном крике боли.

– Чем он убит? – спросил Трой.

Андерсон пожал плечами:

– Ни оружия, ни ран не видно. Скоро узнаем. Тебе это здорово не в жилу?

– Не говори. Теперь еще важнее раскопать, не был ли этот человек связан с Мак-Каллохом. Я возвращаюсь в лабораторию. Номер телефона у тебя есть, спросишь службу безопасности. Сможешь мне сообщить, что с ним случилось?

– Без проблем. Но мне придется задать тебе несколько вопросов о покойнике.

– Ладно. Я расскажу тебе все, что еще не засекретили. А сейчас мне надо поднять его личное дело.

Трой направился прямо к зданию службы безопасности. Сначала ему нужны были какие-то факты, чтобы ответить на несколько вопросов. Внутри здания чувствовалось напряжение, готовое вот-вот разразиться взрывом. Когда вошел Трой, три сидевшие в комнате девицы старательно отвернулись.

– Кто здесь старший? – спросил Трой. Не получив ответа, он показал на блондинку с роскошными локонами. – Вот вы, мисс. Будьте добры подойти сюда. Как вас зовут?

– Дэйзи, – ответила она почти шепотом.

– Вот, Дэйзи, мое удостоверение и допуск…

– Я в этом ничего не понимаю. Я просто технический работник.

– Я знаю, но… Ладно, кто здесь главный?

– Полковник Мак-Каллох.

– И это я знаю, но, когда его нет, кто его замещает?

– Никто, сэр. Полковник всегда здесь.

– А сейчас его нет, и что-то с этим надо делать. Если он никого не оставил за себя, то он должен был доложиться по начальству. Кому он подчиняется?

– Министерству обороны, сэр.

Трой постарался не скрипнуть зубами.

– Это мне известно. Но кто… Ладно, бог с ним. Свяжитесь с Пентагоном и найдите генерала Стрингхэма. Если это невозможно, попросите полковника Буркхардта. Я буду говорить с любым из них.

Генерала нашли только через пятнадцать минут, но это помогло. Дэйзи вытаращила глаза.

– Вы здесь главный, сэр! Так они сказали. Лейтенант Хармон – это вы?

– Верно. А теперь достаньте мне секретное досье одного из работников лаборатории. Некоего Алана Харпера.

– Да, сэр. Сейчас сделаем распечатку из компьютера.

Чтобы заставить компьютер найти нужную запись, потребовалось больше времени, чем ожидалось. Трой, слыша шепот в соседней комнате, методично осматривал стол полковника. Дэйзи нерешительно вошла в кабинет с единственным листком бумаги в руках: Трой поднял глаза.

– Я не знаю, что случилось, лейтенант Хармон, но у нас не получается. Мы не можем найти досье мистера Харпера. Наверное, компьютер сломался, но все остальное, что мы запрашиваем, он выдает.

Трой взял листок и заметил, что рука у нее дрожит. Трой прочел листок и сказал:

– Спасибо, Дэйзи. Кто имеет доступ к файлам компьютера?

– Мы. То есть все девушки из отдела.

– Понимаю. То есть вы имеете право и вводить информацию, и запрашивать?

– Нет, сэр. Мы не знаем пароля для ввода или изменений. Только полковник Мак-Каллох. Мы делаем распечатки, ищем, что нам скажут, ну и…

– Спасибо, Дэйзи. Пока все.

Зазвонил телефон в офисе, и через минуту загудел телефон у него в кабинете. Он поднял трубку, не сводя взгляда с лежащего перед ним листка.

– Лейтенант Хармон.

– Хармон? Это лейтенант Андерсон. Причина смерти Харпера установлена. Отравление. Стрихнин. Очень болезненно и очень быстро. Яд в стакане с молоком и в пакете на столе.

– Самоубийство?

– Не похоже. В холодильнике еще один пакет молока, и тоже сильно начинен стрихнином. Дальнейший осмотр установил наличие прокола под заклейкой. Возможно, вещество введено в пакет шприцем. Самоубийцы обычно так не поступают.

– Зато так мог бы поступить убийца. У меня есть для тебя подозреваемый. Полковник Уэсли Мак-Каллох.

– Есть основания для подозрения?

– Наверняка. – Трой так сжал распечатку, что она порвалась под пальцами. – То, что я тебе сейчас скажу, пока еще не зафиксировано. Но только полковник Мак-Каллох имел доступ к секретным личным делам. И дело Харпера он начисто стер. Полностью. На этом месте осталось только сообщение для того, кто следующим обратится к этой записи.

– Можешь его пересказать?

– Конечно. Оно короткое. Вот такое:

«Черномазый, я же сказал, что ты меня не найдешь».