Текст книги "Мученики науки"

Папа, раздраженный против ученого, предал его в руки инквизиции.

Не смотря на свои преклонные лета и слабость, Галилей должен был отправиться в Рим, где начался достопамятный процесс. Прежде всего, ученый, по повелению инквизиции, был подвергнут аресту в доме тосканского посланника.

«Отец-коммиссар Ланцио, говорит Галилей в одном письме, адресованном к Рениери, заехал за мной на другой день и увез меня с собой в своей карете. Дорогой он предлагал мне разные вопросы и выказал сильное желание, чтобы я загладил скандал, произведенный мною на всю Италию защитой мнения о движении Земли. На все основательные доводы и математическия доказательства, приводимые мною, он мне отвечал только: «Terra autem in aeternum stabit, quia terra autem in aeternnm stat» („Земля неподвижна от века, так как она от века была неподвижна“), как сказано в Писании. Рассуждая таким образом, мы приехали в замок инквизиционного судилища. Отец-комиссар тотчас же представил меня его высокопреосвященству, асессору Витричи, которого я застал с двумя доминиканскими монахами. Они вежливо объявили мне приказ – представить мои доводы в собрании всей конгрегации, предупреждая, что в случае, если я буду признан виновным, мне дозволят защищаться».

После долгих допросов, Галилей был арестован в течение около двадцати дней. В понедельник, 20-го июня 1632 года, его снова потребовали в Инквизиционное Судилище, а в следующую среду привели в храм Минервы, где собрались кардиналы и прелаты конгрегации, чтобы объявить ему приговор. Этим приговором было наложено запрещение на его книгу, а сам он присужден к заключению в тюрьме инквизиции на срок, имеющий быть определенным по усмотрению его святейшества. Галилей должен был, кроме того, произнести на коленах следующее продиктованное ему отречение[50]50
  «Les fondateurs de l’astronomies», 1 vol in – 18.


[Закрыть]:

«Я, Галилео Галилей, семидесяти лет от роду, на коленах перед вашим высокопреосвященством и святым Евангелием, к которому прикасаюсь моей рукою, судимый по подозрению в ереси за утверждение, что солнце есть центр мира и неподвижно, а Земля не есть центр и движется, – ныне отрекаюсь от помянутого заблуждения, проклинаю и презираю его».

Галилей

Утверждают, что когда Галилей поднялся, он топнул ногой и воскликнул: «Е pur si muove!» («А все-таки движется!») Едва ли правда, чтобы он осмелился оказать такое неуважение своим судьям, но если эта достопамятная фраза и не вышла из уст его, – она была несомненно запечатлена в его сердце. Многие биографы утверждали, что строгий допрос инквизиции был ни что иное, как пытка. Нравственные пытки были единственные, которые привелось выстрадать великому философу.

Галилей не видал более свободы. Папа разрешил ему отправиться в Сиенну к архиепископу Пикколомини, затем в его виллу Арцетри, близ Флоренции, где он оставался в заключении до самой смерти. Знаменитый старец должен был переносить самые жестокие испытания: в апреле 1634 г. он лишился одной из своих дочерей, а два года спустя, ослеп. Иногда он гулял в саду Арцетри, ощупью отыскивая себе дорогу между деревьями, им некогда насаженными, он бродил с палкой в руке, опираясь на плечо единственной оставшейся у него дочери, поступившей в монастырь, потом возвращался в дом и узнавал о каких-нибудь новых происках со стороны своих преследователей. Воздвигали бесчисленные преграды изданию его сочинений, препятствовали его сношениям и, наконец, одному из агентов инквизиции было приказано время от времени наблюдать, окончательно ли смирился Галилей и в достаточной ли мере он скучает. Старик сделался угрюмым, увидал, что все его надежды разбиты и окончательно потерял бодрость духа. 8-го января 1642 года, семидесяти восьми лет от роду, он умер.

Кеплер, по силе гения, может быть поставлен рядом с своим современником, Галилеем. Он родился в Вейле, в королевстве Вюртембергском, 27-го декабря 1571 г., семь лет спустя после рождения Галилея и через двадцать восемь лет после смерти Коперника. Тот, кого впоследствии можно было назвать законодателем неба, двенадцать лет прислуживал в харчевне. Мать его, Катерина Гульденманн, простая трактирная служанка, не умела ни читать, ни писать. Его отец, Генрих Кеплер, служил под начальством герцога Альба в войне против Нидерландов. По возвращении на родину, совершенно разоренный солдат открыл в Эльмердингене харчевню и тотчас же взял своего сына из школы, чтобы тот мог помогать ему в торговле. Это был хилой ребенок, очень слабого телосложения, его отправили обратно в школу, предназначая в богословы. Тринадцати лет молодой Кеплер был принят бесплатно в Маульбронскую семинарию. Такое снисхождение легко оказывалось в протестантской Германии, где уже повсюду в значительной степени было распространено образование. Кеплер оказал блистательные успехи, но, пристрастись к естественным наукам, он отказался от изучения богословия. Двадцати двух лет он получил кафедру математики в Греце, в Штирии, управлявшейся в то время эрцгерцогом Карлом Австрийским, исповедовавшим католическую религию.

В круг обязанностей Кеплера входило преподавание астрономии. Вскоре, получив поручение составить календарь, он принял в нем грегорианский стиль, который его протестантские единоверцы упорно отвергали между тем великий астроном вовсе не поступал против своих религиозных убеждений, потому что он видел в этом поступке только чисто научный вопрос. Кеплер, чтобы способствовать распространению своего календаря, рискнул поместить в нем астрологические предсказания, из которых некоторые осуществились и доставили ему большое доверие. Знаменитый астроном, не будучи в состоянии освободиться от всех предрассудков своего времени, твердо верил, что светила небесные оказывают влияние на судьбу людей. Он говорил, что астрология есть дочь астрономии и должна поддерживать свою мать. Кеплер не думал, впрочем, обманывать своих клиентов и, когда спрашивали его совета, он обыкновенно отвечал, как ответил некогда Тирезий[51]51
  Тирезий, сын Эвра и Хариклеи, фиванский, ясновидец, ослепший 7-ми лет за то, что видел Афину в ванне. По просьбе матери, богиня, хотя не могла возвратить ему зрения, но дала умственное ясновидение и искусство понимать разговор птиц. Зевес одарил его даром пророчества. В Фивах его считали богом и в Орхамене был его оракул. (Настольный словарь для справок, сост. под ред. В. Зотова и Толля т. III, стр. 670. Спб. 1864 г.).


[Закрыть] Одиссею: (Улиссу – римлян): «то, что я скажу, может быть, случится, а может быть и нет».

Уже в первом труде своем («Mysierium cosmographium») Кеплер дал доказательства независимости своего образа мыслей: он обнародовал могущественные доводы в защиту системы Коперника и высказал решительно благородное негодование против суда, наложившего запрещение на книгу великого поляка: «Когда лезвие топора, говорил он, испробовано о железо, он не годен уже и на то, чтобы рубить дрова».

В 1597 г. Кеплер женился на красивой дворянке-вдове, Варваре Мюллер но брак этот не был счастлив. Тем не менее, он послужил поводом к важному труду, в котором астроном показал, насколько его гений умел пользоваться малейшими обстоятельствами, чтобы внести что-нибудь новое в историю прогресса.

«Когда я только что женился, – говорит он в Предисловии, – сбор винограда был обилен и цена на вино стояла невысоко, так что на мне, как на добром отце семейства лежала обязанность запастись и наполнить им свой погреб. И так, я купил несколько пустых бочек, а через некоторое время, ко мне пришел торговец, чтобы, определив их вместимость, назначить цену за вино. Не делая никаких вычислений, он просто погружал железный прут в каждую бочку и немедленно определял ее вместимость».

Кеплер

Кеплер вспомнил тогда, что на берегах Рейна, где вино, без сомнения, дороже, поступают иначе: опорожнив бочку, пересчитывают число содержащихся в ней кружек. Но, хотя австрийский способ практичнее и быстрее, спрашивается, достаточен ли он? Это-то и нужно было узнать Кеплеру. Ему пришлось решить геометрическую задачу, наиболее трудную из всех тех, которыми когда-либо занимались. Он пришел к такому оригинальному выводу:

«Под влиянием доброго гения, который, без сомнения, был геометром, бочары усвоили бочкам именно такую форму, которая при одинаковой величине линейных измерений, придает им возможно-большую вместимость, и так как уклонение maximum’a ничтожно, то оно не производит на вместимость никакого ощутительного влияния, таким образом, быстрота измерения не вредит его точности».

Эта столь многозначительная идея о maxиmum’ах (о наибольших величинах) позднее была развита Ферматом (Fermat) и послужила основой для одного из величайших трудов по математике.

В конце своего трактата об искусстве измерять бочки, Кеплер говорит, что, видя, как бочары, руководимые только глазом и чувством прекрасного, угадывают форму, наиболее приспособленную для точного измерения, – невозможно отрицать, что одна природа, без всяких умствований, может научить человека геометрии.

Религиозные преследования в конце XVI века повергли всю Штирию в отчаяние. Кеплер был одной из их жертв, изгнанный из своего отечества, он совершенно разорился. Напрасно пытались заставить его отказаться от своих убеждений все усилия оказались тщетными – ничто не могло сломить стойкости и прямоты честного ученого. Кеплер, по его собственному выражению, не владел «искусством притворяться». Он немедленно оставил Штирию и с радостью принял предложение астронома императора Рудольфа, Тихо-де-Браге, который звал его в Прагу в качестве своего помощника. Но там Кеплера ожидали новые разочарования. Ему обещали хорошее жалованье, между тем на деле он принужден был выпрашивать следующие ему деньги, как милостыню, по флоринам.

По смерти Тихо-де-Браге, Кеплер был назначен астрономом императора Рудольфа, с содержанием в 1500 флоринов: «Оклад, – пишет он одному приятелю, – не оставляет желать ничего лучшего, но касса пуста, и я трачу время, вымаливая подаяние у дверей государственного казначея». Доведенный до нищеты, Кеплер, чтобы иметь какие-нибудь средства к существованию, должен был издавать дешевые календари и составлять гороскопы.

Множество данных, собранных трудолюбивым Тихо-де-Браге, вскоре позволило Кеплеру предпринять работы в широких размерах, и с этой-то минуты начинается его научная слава. Он принялся за изучение планеты Марс, и, после девятилетнего неустанного труда и умственного напряжения, которое иногда его «утомляло, чуть не до сумасшествия», – ему удалось, наконец, точно объяснить движение Марса при помощи двух замечательных законов. Эти законы нашли себе приложение и к орбитам других планет, они расчистили Ньютону путь к открытию всемирного тяготения и навсегда обессмертили имя Кеплера, ставши краеугольным камнем новейшей астрономии.

По смерти императора Рудольфа, его преемник, Матвей, не выказывавший особенного покровительства наукам, совершенно забросил пражскую обсерваторию, где работал Кеплер. Последний, отказавшись от места, которое более не обеспечивало даже пропитания его семейству, принял должность преподавателя гимназии в Линце. Но здесь его ожидали новые несчастия. Жена его заболела эпилепсией, потом сошла с ума и вскоре затем умерла. Кроме того Кеплер потерял троих детей. Наконец, он узнал, что его мать – семидесятилетняя старуха, посажена в тюрьму по обвинению в колдовстве.

Кеплер

У бедной женщины требовали отчета во всех общественных бедствиях, говорили, что она училась чародейству у одной из своих теток, сожженной, как колдунья, ее обвиняли в сношениях с дьяволом утверждали, что она никогда не смотрит в глаза людям и что никто не видал ее плачущей. Кеплер должен был поспешить на помощь и, в продолжении пяти лет сряду непрестанно бороться, чтобы спасти свою мать. Тем не менее, судьи показали старухе Катерине Кеплер орудия пытки, грозили ими, чтобы вынудить у нее признание. Ничто, однако, не могло поколебать ее мужества и твердости; покорность спасла ее от казни, но не смыла бесчестия, павшего на ее сына.

Кеплер снова впал в крайнюю нищету, но он умел бороться с несчастием и забывал свои страдания, возносясь мыслию в небесные сферы, давая волю своему духу в беспредельном пространстве, внимая гармонии, производимой вечным движением миров, которую его мистическое воображение позволяло ему не только чувствовать, но даже, как бы, слышать. Эту музыку природы, Кеплер пытался изобразить в своем труде «О гармонии мира», причудливом творении, в котором великий ум то теряется в химерических мечтах, то возносится на крыльях истинного гения. Видишь, как парит вдохновенный мечтатель и внезапным светом озаряет мрачные бездны. И действительно, в конце этой книги он возвращается к точному языку науки и открывает закон, который, объединяя все элементы нашей планетой системы, устанавливает зависимость между большими осями планетных орбит и временем обращения планет вокруг солнца.

Но счастливые, радостные минуты, доставляемые Кеплеру изучением природы, не раз нарушались невзгодами материальной жизни. Фердинанд Австрийский, наследовавший престол по смерти Матвея, решился уничтожить в Штирии протестантизм. Кеплеру еще раз пришлось покинуть свой дом. Он уехал из Австрии и поселился на некоторое время у одного из героев Тридцатилетней войны – герцога Валленштейна. Там он женился во второй раз на Сюзарине Риттингер, от которой имел семерых детей. Недостаток средств и переезды из одного города в другой, постоянные хлопоты и неприятности из за жалованья, которое Кеплеру никогда не платили вовремя, истощили его силы и окончательно расстроили здоровье. Он умер на 59-м году своей жизни и был погребен в церкви Св. Петра в Ратисбонне, где и теперь еще на надгробном камне можно прочесть составленную им самим эпитафию:

«Я измерял небесные пространства, теперь я измеряю мрак земли. Дух принадлежит небу. Здесь, в земле, покоится только бренный прах».

Таким образом умер Кеплер, этот отважный пионер науки, с первых шагов изучения законов мироздания и до самой своей смерти питавший надежду разгадать тайну природы. Всю жизнь душа его стремилась к истине и никогда гордость не ослепляла его. «Величественный и смелый на пути к открытиям, – говорит Бертран, – Кеплер становился скромным и простым, как только открывал истину и прославлял Бога, считая его одного виновником своего торжества. Возвышенная душа Кеплера была лишена честолюбия и тщеславия он не добивался ни почестей, ни людской славы… Слава его была начертана в небесах успехи науки не могут ни уменьшить, ни затемнить ее, и небесные светила вечным и правильным движением своим будут передавать о ней из века в век»[52]52
  «Les Fondateurs de l’astronomie».


[Закрыть].

Тихо-де-Браге родился в Корудсторпе, в Дании, 15-го октября 1546 года, два года спустя после смерти Коперника. Отец его, Оттон, происходивший из древнего и знатного рода, имел около десяти детей.

Тихо-де-Браге чуть не с рождения был предназначен к военной карьере, несмотря на свою антипатию к ней, потому что родители его только военное поприще считали достойным дворянина. Однако, благодаря настояниям дяди, Тихо удалось получить университетское образование. В апреле 1559 года он был отправлен в Копенгаген и уже в следующем году страстно изучал астрономию.

21-го августа 1560 года ожидалось солнечное затмение, и Тихо был так поражен точностью и ясностью, с которою были предсказаны в астрологических календарях малейшие обстоятельства, сопровождавшие это явление, что решился посвятить себя изучению тайн астрономии.

В 1562 году он уехал в Лейпциг изучать право, но небо привлекало его глаза и пленяло его ум гораздо больше, чем правоведение. Посвящая все свободное время и все сбережения на изучение астрономии, он сумел постичь ее самодеятельно, не руководясь указаниями учителей. Наблюдения его были так удачны и точны, что при помощи бывших у него грубых инструментов, ему удалось открыть, во время наблюдений Юпитера и Сатурна, в 1563 году, важные ошибки, как в Альфонсовых таблицах[53]53
  Альфонс X Мудрый, астроном и философ, король Леона и Кастилии (род. 1221 г., ум. 1284 г.), ученейший король своего времени, заботился об исправлении Птолемеевых планетных таблиц, которые и названы Альфонсовыми. (Настольный словарь для справок, сост. под ред. Ф. Толля, Спб. 1864 т. I, стр. 88–89).


[Закрыть], так и в таблицах Коперника.

По смерти дяди, Тихо-де-Браге, в мае 1565 года, вернулся в Данию за наследством. Но там он нашел холодный прием. В то время заниматься астрономией считалось неприличным для дворянина, а потому родные и друзья его отнеслись крайне неприязненно к его страсти. Оскорбленный этим, Тихо покинул родину, провел несколько времени в Виттенберге, откуда переехал в Росток, где жил с 1566 по 1568 год, продолжая настойчиво заниматься изучением небесных явлений. Там он дрался на дуэли и при этом лишился носа, замененного ему впоследствии другим, так искусно сделанным из золота и серебра, что, говорят, его трудно было отличить от настоящего.

Из Ростока Тихо переехал в Аугсберг и там, при помощи братьев Гайнцель (Hainzel) сделал великолепный квадрант, с радиусом в 14 локтей. Возвратясь, в 1571 году, на родину, он нашел там преданного друга в лице своего дяди Стено Билля (Steno Bille), который не только защищал всегда племянника от насмешек и порицаний друзей, но даже уступил ему часть своего дома для устройства в ней обсерватории. В этой обсерватории случилось самое выдающееся событие в жизни великого астронома: 11 ноября 1573 года он открыл новую звезду в созвездии Кассиопеи. Эта великолепная звезда появилась впервые на небе вероятно около 5-го ноября и оставалась видимой шестнадцать месяцев. Блеск ее быстро увеличивался, так что уже на второй месяц она превзошла яркостью Юпитер и могла быть видима даже днем, но потом сила ее света начала постепенно уменьшаться и в марте 1574 года она опять исчезла из глаз наблюдателей.

Тихо снова доставил неприятность своим родным и друзьям, женившись в 1573 году на молодой крестьянке. Однако заслугами своими он успел снискать расположение датского короля Фридриха II. Этот великодушный монарх, любивший науку и покровительствовавший ученым, предоставил Тихо в пожизненное пользование находящийся близ Копенгагена остров Гуан (Huen).

Остров Гуан, лежавший в Зундском проливе, имеет в окружности около 9-ти верст и состоит из плоской возвышенности, со всех сторон понижающейся к морю. На ней, по распоряжению короля, была построена большая обсерватория, удачно приспособленная для астрономических наблюдений, с пристройками для семейства и прислуги Тихо-де-Браге. Двор обсерватории был окружен высокой, толстой стеной, образующей четырехугольник, каждый угол которого указывал страну света, а средины сторон выступали из фасадов в виде полукружий. На северном и южном углах были построены башни, из которых в одной помещалась типография, а в другой квартиры для прислуги. Великолепное учреждение это, названное Уранибургом, представляло дворец, в котором роскошь вельможи шла рука об руку с потребностями науки.

Обсерватория

Кроме музея и библиотеки в нем находилось еще подземелье, с вечно раскаленными шестнадцатью печами. Тихо-де-Браге значительную часть своего времени посвящал занятиям алхимией, в надежде найти в тиглях богатство и употребить его для своей любимой науки – астрономии.

Колодезь, глубиною в двадцать футов, при помощи насосов, доставлял воду во все отделения здания; на севере, за стеной, была мастерская для инструментов, а на юге земледельческая ферма.

Несмотря на обширное помещение, здание обсерватории оказалось малым для свободнаго размещения всех астрономических инструментов, а потому, по желанию Тихо-де-Браге, на холме, лежащем к югу от главной обсерватории, была построена другая и соединена с главной подземным ходом ее назвали Штернберг (гора звезд). Судя по дошедшим до нас рисункам и чертежам, оба здания были построены правильно и чрезвычайно изящно. Зато и стоили они не дешево. Король истратил на них 100 000 рейхсталеров (200 000 рублей) и Тихо-де-Браге, как говорят, приложил к ним такую же сумму. Как бы то ни было, но издержки эти расстроили состояние Тихо-де-Браге и король, чтобы хотя сколько-нибудь вознаградить его, назначил ему пожизненную пенсию в 2000 рейхсталеров (в год), дал имение в Норвегии и каноникат (участие в церковных доходах) при церкви Ротшильда, приносивший в год 1000 рейхсталеров. Если припомнить, что тогда деньги имели несравненно большую ценность, чем теперь, то нужно согласиться, что датский король обнаружил по отношению к Тихо-де-Браге замечательную щедрость.

Обе обсерватории заключали в себе превосходную коллекцию инструментов, сделанную под личным наблюдением Тихо-де-Браге. По количеству и совершенству инструментов, коллекция эта не имела равной себе в мире и отличалась еще более тем, что в числе приборов находилось много изобретенных и сделанных самим великим астрономом.

Богатство и роскошь Уранибурга, слава знаменитого ученого, работавшего в нем, привлекало к Тихо-де-Браге огромное число учеников, желавших пользоваться уроками такого искусного наставника. Одни из них содержались на счет датского короля, других присылали различные города и академии, находились, наконец, и такие, которых Тихо-де-Браге содержал на свой собственный счет. Знатные вельможи стекались отовсюду к великому астроному, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение.

Если бы не смерть Фридриха II, покровительствовавшего Тихо-де-Браге, он, вероятно, мирно окончил бы дни в своей великолепной резиденции на острове Гуане. При жизни Фридриха, придворные, наперерыв друг перед другом, старались показать пламенную любовь к астрономии, но расположение короля к Тихо-де-Браге невольно возбуждало, однако, в них зависть. Первые годы после смерти короля, они еще выносили присутствие астронома, но потом начали интриговать против него у его преемника Фридриха Христиана IV. Совершенно неожиданно несчастный Тихо-де-Браге, лишенный пенсии и выгнанный из занимаемого им помещения, очутился с женою, пятью сыновьями и четырьмя дочерьми без средств и безо всякой возможности работать, однако он стойко переносил свое положение до весны 1597 года, когда ему предстояло переселиться в Копенгаген. Но там преследования, направленные против него, завершились открытым нападением. Один из главных его врагов, президент совета Вальхендорп, прямо напал на Тихо-де-Браге. Произошла схватка и один из слуг его был ранен. Тогда Браге, огорченный до глубины души, решился покинуть страну, которая не хотела оценить по достоинству одного из величайших своих граждан, а только преследовала и оскорбляла его.

Он имел счастье пользоваться дружбой многих государей и вельмож Европы. В числе последних был граф Рантцау (Rantzau), живший в своем замке Вандесбург, близ Гамбурга, и предложивший к услугам Тихо свое жилище. Астроном не замедлил воспользоваться его приглашением и отправился туда со своим семейством, в конце 1597 года там он написал свою «Astronomiae instauratae mechanica» (Механика обновленной Астрономии), в которой заключалось поясненное чертежами описание его разнообразных инструментов и способов их употребления, а также его работы по химии. Экземпляр этого сочинения с приложением «описания 1000 звезд», был послан им императору Рудольфу II, страстному любителю алхимии и астрономии. Государь этот, в ответ, прислал приглашение к Тихо-де-Браге приехать в Прагу, обещая оказать ему там самый радушный прием. В 1595 году, Тихо-де-Браге прибыл с семейством в Прагу, куда вскоре после того была доставлена большая часть его приборов. Ему назначили ежегодную пенсию в 3000 крон и предложили для устройства обсерватории замок Ренах. Он поселился в доме своего умершего друга Курциуса, купленном и подаренном ему императором. В это то время Кеплер, которому было тогда 29 лет от роду, жил и работал совместно с Тихо, по настоянию которого, как мы уже видели выше, он был назначен придворным математиком. Не взирая на личное великодушие Рудольфа II, Тихо-де-Браге глубоко чувствовал неблагодарность и несправедливость к нему Дании.

Тихо-де-Браге

Силы его угасали изо дня в день. 13-го октября с ним случился удар, от которого он уже не оправился и умер 24-го числа того же месяца 54 лет и 10 месяцев от роду.

По словам Давида Брюстера, Тихо-де-Браге «как практик далеко превзошел всех астрономов, древних и новейших времен. Изящество и обилие его приборов, замечательная проницательность, которую он обнаруживал, открывая новые и совершенствуя известные уже до него приборы, его искусство и сметливость придали его произведениям характер и достоинство, которые, будут оценены самым отдаленным потомством».

Тихо-де-Браге, не смотря на свои неоспоримые заслуги, ставится хотя и в ряду, но все-таки несколько ниже других основателей астрономии, установивших истинную теорию движения небесных светил.

Ньютон, напротив того, должен быть поставлен выше всех остальных в этом отношении. По замечанию знаменитого Лагранжа, этот невиданный новатор «представляет собою высшее проявление человеческого разума». Слава его выше всякой похвалы ему, по выражению Вольтера, никто не имеет права завидовать.

Одаренный необъятным гением, когда дело шло о научных открытиях и исследованиях, Ньютон обладал всеми человеческими недостатками в своей обыденной жизни. Характер у него был беспокойный и крайне раздражительный. Если ему и довелось испытывать невзгоды жизни, то нужно согласиться, что он ими был обязан лишь самому себе.

Исаак Ньютон родился 25-го декабря 1642 года в Вульстропе (Woolstrop), в скромной Линкольнширской ферме, в Англии. Он был такого слабого сложения, что все считали его недолговечным. Однако, мало помалу он окреп и превратился даже в здорового ребенка. Ньютон выучился грамоте в своей деревенской школе и двенадцати лет был отдан в пансион к одному аптекарю, для посещения занятий в Грантэмской (Grantham) коллегии. Через два года мать взяла его обратно, но скоро убедилась, что он не имел ни малейшей склонности сделаться фермером. Он или читал старинные книги, или сидел по целым часам, раздумывая о чем-то: «О, это будет ученый!» говорили о нем родные. Видя, что Ньютон так склонен к занятиям, родные опять отдали его в Грантэм, для подготовки к поступлению в Кембриджский университет. Молодой Исаак обладал действительно замечательными способностями для своих лет, и все близко знавшие его поражались его необыкновенной способностью к механике. Еще будучи ребенком, он занимался изучением устройства мельниц, сделал часовой механизм, приводимый в движение водою, в свободные праздничные дни занимался приготовлением бумажных змеев огромных размеров и построил солнечные часы на одной из стен родительского дома.

19-ти лет Исаак Ньютон поступил в Кембриджский университет и страстно предался изучению математических наук. Первые шаги его на избранном им поприще ознаменовались тремя великими открытиями: способа флюкции (дифференциального исчисления), разложения света и закона всемирного тяготения. Юный ученый обладал чрезвычайной скромностью, он ненавидел огласку, и это чувство всю жизнь было отличительной чертой его характера. Ему было 25 лет, когда он сделал одно из величайших открытий в физике, именно – разложение света. Пропуская луч света через призму, Ньютон увидел, что он состоит из семи разноцветных лучей неодинаковой преломляемости. Но он не остановился на этом. Дополняя анализ синтезом, он сумел соединить эти семь лучей посредством пропускания их через новую призму и получил первоначальный белый луч. Это совершенно новое открытие произвело переворот в диоптрике и послужило впоследствии основанием спектрального анализа, который позволяет нам изучать, посредством исследования светового луча, строение небесных светил.

Проведя несколько лет в Кембридже, Ньютон вернулся в свое небольшое поместье в Вульстроп. Там-то, сидя однажды в своем саду, он увидел как яблоко, оторвавшись от ветки, упало к его ногам. Благодаря такому простому случаю, ум его принялся неустанно работать в обычном направлении. Ньютон начал задавать себе вопросы: что за таинственная сила заставляет все тела стремиться к центру земли? Если и неизвестна сущность этой силы, то имеет ли она, все-таки, где-нибудь предел? Известно, что она действует на самых высоких горах, но будет ли она действовать на высотах, превосходящих их в 10, 100, 1000 раз? Простирается ли ее влияние до Луны? Мыслитель более поверхностный ответил бы на этот вопрос с кажущеюся вероятностью таким образом: Если бы Луна, которую ничто не поддерживает, стремилась к земле, то что могло бы помешать ей упасть на Землю? Но она не падает, следовательно, сила, заставляющая тела падать на землю, не оказывает на нее влияния. Ньютон рассуждал наоборот: из ежедневного опыта известно, что снаряд, брошенный горизонтально, падает тем дальше, чем с большей высоты и с большею скоростью он брошен. Если мы поместимся мысленно на вершине башни в 90 000 верст высоты, составляющих расстояние Луны от Земли, и пустим оттуда ядро со скоростью четверти версты в секунду, т. е., приблизительно со скоростью движения Луны, то очевидно, что оно упадет на расстоянии большем чем радиус Земли, который равен только 15 000 верст. Итак как при этом движении ядро не теряет своей первоначальной скорости, оно будет постоянно двигаться в горизонтальном направлении, так что сила тяжести, заставляющая камень падать на поверхность Земли, будет, напротив, удерживать Луну постоянно в одинаковом от Земли расстоянии и не допустит ее упасть на Землю, размеры которой слишком малы.

Исаак Ньютон

Рассуждения эти впрочем, были только первыми шагами на пути к доказательству найденной истины, и Ньютон, не будучи в состоянии подтвердить ея непреложной верности, счел недостойным себя обнародовать ее в этом виде, но уверенный в своих силах, видел в ней прочный фундамент здания, на постройку которого он употребил 20 лет.[54]54
  Joseph Bertrand, «Les fondateurs de l’astronomie».


[Закрыть]

В 1669 году Ньютон был назначен профессором Кембриджского университета, а в 1672 году избран членом Королевского общества в Лондоне. Президенту этого общества он подарил изобретенный и сделанный им самим телескоп, вызвавший беспредельное удивление современников. Обнародованные Ньютоном исследования о разложении света произвели большую сенсацию, но встретили и противников, между которыми особенно выдавался Роберт Гук. Его возражения и нападки повергали великого физика в большое отчаяние, так что было время, когда он едва не оставил науку.

Наконец в 1684–1685 годах Ньютон окончил свои «Начала»[55]55
  «Philosophiae naturalis principia mathematica».


[Закрыть], в которых изложил законы всемирного тяготения. Этой силой, таинственно связывающей элементы вселенной, знаменитый ученый, так удачно прозванный поверенным тайн природы, сумел объяснить все главнейшие явления, происходящие в мировом пространстве. Верный принятому решению, Ньютон не хотел обнародовать своего сочинения, но друзья его и в особенности Галлей (Halley) так настаивали на этом, что принудили его к уступке. Книга была издана в 1687 году и вызвала вместе с восторгом много возражений, огорчивших Ньютона. Лейбниц и Гюйгенс с презрением отвергли теорию тяготения, и первый из этих ученых сделался даже ярым противником новых идей.

Ньютон принялся снова за работу и открытия, но полемика до такой степени расстроила его, что через несколько лет, как видно из его переписки, им овладела печаль и болезненное настроение духа, доходившие до умопомешательства. В продолжении нескольких лет (около 1692 г.), великий гений был близок к сумасшествию. Многие из достоверных его писем, относящихся к этой эпохе, обнаруживают в нем настоящее безумие. К счастью, безумие это было временное, и мало помалу рассудок вернулся к неутомимому исследователю. Но он не сделал уже после этого ни одного открытия, а ограничился только изданием своих работ, накопившихся за долгие годы его ученой деятельности.