Текст книги "Как управлять Россией. Записки секретаря императрицы"

Мнение о правах, преимуществах и существенной должности Сената

Сообразив ещё раз, со всевозможным тщанием, первоначальное основание Сената и внесенный ныне из 1-го департамента в общее собрание проект новаго Начертания его прав и обязанностей (на который поручено каждому из нас представить свои замечания), – не могу я сказать, чтобы недоставало там чего-либо относительно собрания прежних прав и преимуществ сего верховнаго правительства, разсеянных в разных указах; но, с другой стороны, видя Империю не в том уже нравственном и политическом положении, как она была во времена прошедшия, а притом и руководствуемую учреждением об управлении губерний, – то за сим, следуя священной воле государя императора, в высочайшем указе 5-го июня изображённой, не могу я не воспользоваться сею благодетельною минутою, и будучи предводим истинною любовию сыновнею к отечеству и ревностию к государю, осмеливаюсь, сообразя то и другое положение, представить основание существенной должности Сената, для управления подвластных ему мест толико нужное.

Всемилостивейший наш монарх, заметив, конечно, в народе своём довольно просвещения, чтобы познавать цену общественнаго блага и предпочитать всему добродетель, соблаговолил, по великодушию своему, каковое Россия едва ли когда видала, дать нам случай поставить, по мере того, и обязанностьа верховнаго судилища, – следовательно споспешествовать возможному и прочному благоденствию Империи. Я думаю, нам позволено мыслить, и что мыслим, объявить свободно. Редкий пример в самодержавном государе!

Пётр Великий, образовав Россию в политическое бытие, установя суды, и нижние и средние, а над ними Сенат, изъявил великому только духу свойственное, всенародное признание, что он не Ангел, – что один человек везде успеть не может. А поелику совершенство достигается временем, и единым опытом примечаются недостатки: то и он, конечно, устроил бы верховное своё правительство удобнейшим и надёжнейшим к отправлению дел и меньше подверженным к перемене способом, если б только достало к тому время его жизни; ибо от премудраго сего монарха не могла скрыться та истина, что управлять Россиею со славою и споспешествовать ея счастию, при ея пространстве, при разных народах, в ней обитающих, при религии, обычаях, нравах и климатах владычествующих, никто не может удобнее, как монарх самодержавный, но царствующий по законам, – как монарх, коего единая, сообразная тем же законам воля исполняется скоро, и общим повиновением содержит согласие и целость государства, – что никакое политическое тело, без властей или сил ему потребных сохраниться и управляться порядочно не может; что к существованию его необходимы:

власть законодательная,

власть судебная,

власть исполнительная, и

власть оберегательная; —

что в самодержавном правлении все власти сии предполагаются в одном лице государя. А как всякий таковой единоначальный властитель или самодержец – не Бог, или, как сам Пётр сказал, не ангел и один всего исправить не может: то и нужно, чтобы всякая из помянутых властей была монарху орудием, которым бы, подобно как солнце лучами своими, освещал и согревал государство и, взаимным обращением их к себе, сохранял вместе и бытие, и сияние своё. Без такого теснаго союза монарха с властями своими не может быть ни мудрых законов, ни скораго их исполнения, ни вернаго правосудия, ни надёжной безопасности, и даже собственно не может быть самаго государя.

На сей конец Пётр Великий, на время отлучек своих из государства, учредил вместо себя Правительствующий Сенат, а во время присутствия своего, представляя в Сенате лицо председателя его, все помянутыя силы или власти свои вверил сему верховному правительству, с тем только, чтобы он сам всё утверждал и совершал. Сенату дал он право управлять именем своего величества; над всеми же силами или властями поставя себя главою, учинил себя блюстителем целости всего; словом: он сделал так, что Сенат был в нём, а он в Сенате. Но поелику по частым отлучкам своим и разным великим занятиям не имел он времени (как думать должно) учредить права Сената на совокупном и непоколебаемом основании; а по тогдашним простым нравам будучи со всеми в свободном и личном обращении, не имел, может быть, и нужды разделять сии власти между собою и назначить для каждой особенные к себе, как к средоточию их б, пути, кроме одной власти оберегательной: то и вышло, что сия власть, по праву начальства своего над канцеляриею Сената, имея, по кончине его, во время царствования императриц, свободный и единственный доступ к престолу, вместила в себе все другия силы и власти.

А как лица, власть таковую носившия, при всех их способностях и ревности к службе, не могли одни, сами собою, всего по должностям прочих властей придумать, всего разсмотреть, всего исполнить и всего, как надлежало бы, предостеречь: то и было последствием такого положения вещей, что все власти, Сенат составляющия, стали принимать приказания и чинить донесения свои монархам не сами лично, а через третии руки, и больше посредством власти оберегательной. Но поелику не возможно, чтобы в одном человеке была власть оберегательная, в одно и то же время, властию и судебною, и исполнительною, и законодательною: то последовало естественно, что власть законодательная иногда не предусмотрела, судебная погрешила, исполнительная и в правом деле умедлила; оберегательная же, вмещая все эти власти в себе, не стала сама на себя доносить; а сверх сего, многия места, не будучи починены Сенату, действовали, по этому самому, не в общем круге дел, а часто и разнообразно по одному и тому же предмету, отчего все вообще помянутыя государственныя власти, яко пружины политическаго тела, перестали действовать совокупно к одной цели, перестали друг друга побуждать и подкреплять. Дух равнодушия овладел чинами Сената; верховное правительство целой Империи охладело в своей ревности, и, изнемогши в деятельности своей, потеряло свою важность.

Для возстановления силы и существенной должности сего правительства в отношении к управлению всеми губернскими и прочими правительствами, для взаимнаго облегчения производства дел и для точнаго исполнения законов, я полагаю нужным, чтобы помянутыя власти отделены были в Сенате одна от другой, чтобы лица, которым оне присвоены будут, имели свободный доступ к монарху по делам, управлению их вверенным, и чтобы им же предоставлено было вести текущую переписку по своим частям с властями одного с ними рода, высочайшим учреждением о губерниях установленными, а равно с председателями и начальниками других мест. На сей конец, следовало бы и канцелярию Сената разделить по ведомствам каждой из властей, обезпечив содержание чиновников, её составляющих, в лучшем нежели ныне содержании. По решительным же приговорам Сената, да пойдут указы сами по себе, прямо от его лица.

Что касается до изготовленнаго «Начертания должности Сената», то будучи совершенно с существенным содержанием сего Начертания согласен, нахожу только нужным изложить примечания мои на нижеследующие пункты:

На 1-й пункт. Мысль благородная и прекрасная, чтобы монарх не утверждал смертных приговоров подписью своею! Ему оставалось бы только миловать и прощать, как существу богоподобному. Но чтобы жребий судимаго не был подвержен одному словесному объявлению того, кто будет представлять монарху донесения Сената о постановленных им приговорах, не будет ли принято за благо определить: что приговор не может быть приведён в исполнение, доколе донесение Сената не будет ему возвращено другою доверенною особою, с объявлением, что оно представлено было монарху, и что монарх разсматривал приговор Сената. Если на приговоре не будет подписи государя, то сие имеет значить, что милости нет, и тогда – да действуют законы.

На 2-й пункт. Для пресечения ябеде средств затруднять высочайшую власть не дельными жалобами на Сенат, не угодно ли будет испросить особое и ясное законоположение, ибо в существующих указах не постановлено ничего решительнаго, чтобы воспрещались жалобы на Сенат. Наказание за жалобу несправедливую надлежит извлечь из самой натуры преступления. Петром Великим установлена была за это смертная казнь. Но в его время нравы были твёрже; смерть – дело обыкновенное; менее было тогда нужд, менее корыстолюбия, менее грамотеев, менее дел: ныне же совсем другое. Впрочем, для облегчения Сената от тяжб, нужно бы, кажется, заняться изысканием средств к сокращению форм гражданскаго судопроизводства слишком тягостных.

На 3-й пункт. Конечно приговор общего собрания Сената не должен исполняться по большинству голосов; ибо сим самым отнялось бы важное право у каждаго сенатора – право доказать ревность свою к пользе общей и отличиться пред своим государем. Но состоявшиеся единогласно приговоры общаго собрания для чего бы не позволить печатать во всенародное сведение, с одной стороны для того, чтобы приобресть ими в государстве более доверенности, – а с другой, чтобы они были средством для приучения молодых людей к познанию законов и применению их, между тем как теперь гниют таковые приговоры в архивах, не принося никакой пользы обществу. Бояться пересудов, если дела решены справедливо, было бы малодушием или гордостью; надобно только Сенату быть Сенатом. Мечта ужаса, от просвещения народнаго, тотчас исчезнет.

На 4-й пункт. Само по себе разумеется, что если приговор подписан всеми сенаторами в департаменте, то дело почитается решённым. Но если обер-прокурор отзовётся противным мнением и подаст протест генерал-прокурору, тогда по предписанию генерал-прокурора поступает то дело в общее собрание, а из общаго собрания, при несогласии с ним генерал-прокурора, к императору.

На 5-й пункт. Предполагается весьма справедливо, чтобы при докладе государю дела, в котором общее собрание Сената не соглашается с мнением генерал-прокурора, находиться и депутатам от различных мнений Сената. Но если бы который сенатор имел несчастие, голосами своими, против общаго собрания поданными, быть три раза сряду неудостоенным уважения пред лицом государя, – то не разсуждено ли будет, чтобы он подвержен был какому-либо прещению (иnterdиctиon)? Сим самым пресекутся, с одной стороны, не дельные голоса, а с другой, дельные приобретут от государя честь, которая одна должна одушевлять первых людей в государстве. Равномерно, для чего бы не быть депутатом при докладе жалоб на согласное решение всего Сената? Когда каждому особо честь свою защищать дозволяется, то честь всего Сената гораздо достойнее уважения. И низко ли быть правительству для объяснения пред государем? Если оно понесёт стыд, более останется он в памяти, а если удостоится похвалы, то сколько возбудится соревнований? Впрочем, те избранныя особы, кои будут, по повелению его величества, разсматривать жалобы на Сенат, должны быть, кажется, не из числа присутствующих в Сенате, дабы сим отвращено было и малейшее пристрастие.

На 6-й пункт. Не токмо открыты быть должны настольные реестры, чтобы дела решимы были по очереди, а не выбором, по произволу, но надлежит даже, чтобы каждый сенатор, имея право представлениями своими, пресекать злоупотребления во всей Империи, имел купно и власть, с общаго приговора своих товарищей, взыскать с исполнителей за медленность, за неисправность, и чтобы заблаговременно представляемы были краткия записки из предлежащих к слушанию дел, засвидетельствованныя обер-секретарями и секретарями, и было бы вместе с сим объяснено, когда именно будут те дела докладываны, а между тем лежали бы они, с самаго их назначения к докладу, на столе, чтобы можно было в них прочесть чтó нужно и объясниться с делопроизводителями. Словом, чтобы всё канцелярское производство внесено было в изложение дела, шаг за шагом д, с начала слушания дела по самое подписание протокола, дабы не вкрался какой-либо безпорядок и не причинил замешательства, а оттого и неправосудия, которое теперь по необходимости иногда встречается.

На пункты 8-й и 13-й. Коль скоро вверяются Сенату столь великая сила и преимущества, то необходимо должно иметь соразмерную осмотрительность в выборе лиц, назначаемых в сенаторы. Когда Екатерина Великая и судей низших повелела выбирать по баллам в разныя места, а Пётр Великий, при первоначальном учреждении Сената, – даже генерал– и обер-прокуроров, президентов и прочих: то для чего бы, кажется, не испросить сего знаменитаго отличия, чтобы, по выбору ж, представляемы были на утверждение его величества несколько кандидатов в сенаторы от всех присутственных мест и из числа знаменитых особ в обеих столицах?

Если угодно будет апробовать сие мнение к представлению его величеству, для основания на нём существенной должности Сената: то можно подробнее написать организацию сего правительства, назнача в ней каждой власти или каждой рессоре, ея обязанность и отношения к другим, так чтобы они, от низшей степени до высшей и обратно, побуждая и поддерживая взаимно друг друга, действовали порознь и вообще живее, но не так однако ж стремительно, как бы могла сила, одной руке государем вверенная, нарушать иногда установленный порядок и коренные законы.

Наконец, Бога в том свидетелем призываю, и да снидет вечное проклятие на меня и на дом мой, если здесь водили пером моим какое пристрастие, какая личность или иные какие виды; а не прямое желание установить законное, благоустроенное верховное правительство власти единодержавной, монархической, не истинная верность к моему государю, не искреннее рвение к блаженству моего любезнаго отечества меня одушевляли.

1801

Комментарий

«Мнение» называли «Предисловием к Конституции» или «Конституцией Державина». По заданию императора Александра I он изложил свои мысли о назначении Сената. Некоторые предложения Державина были реализованы.

Проект устава третейского совестного суда
(Доклад императору Александру I)

Вступление

Полная уверенность каждаго в личной безопасности и в спокойном владении своею собственностию ознаменовывают мудрость правления и составляют всеобщее блаженство. Но как нередко, к несчастию, от повреждённости нравов нарушается оное причинением один другому обид и присвоением неправильно чуждаго, то скорое удовлетворение просителей и изыскание средств к уменьшению тяжб всегда были главнейшим предметом попечения человеколюбивых законодателей, и самодержавные великие предки вашего императорскаго величества обращали на то всевозможное внимание; с таковым намерением деланы были в правительстве разныя перемены и поправления. Не касаясь времён отдалённейших, в 1763-м году Сенат разделён на департаменты. В 1775-м учреждён новый образ управления губерний; вскоре потом повелено сократить канцелярский порядок, чем ныне вновь, по высочайшей воле вашего величества, занимается особый комитет; в конце 1796-го, по причине оказавшагося множества нерешённых дел в Сенате, необходимость заставила умножить канцелярию онаго и прибавить временные департаменты.

Но невзирая ни на что, тяжебныя дела непрестанно накоплялись и накопляются. Я, при вступлении моём в нынешнее звание, нашёл, как известно вашему величеству, нерешённых дел в Сенате 10.709; в канцелярии генерал-прокурора 1.176; с 8-го сентября прошлаго года по 1-е апреля вновь вступило в Сенат 11.469, в департамент министра юстиции 8.453; из них: решено в Сенате 12.508, в департаменте 6.721; затем остаётся нерешённых в Сенате 9.670, в департаменте 2.907.

И хотя высочайшими вашего императорскаго величества, в прошлом 1802-м году состоявшимися: манифестом 8-го сентября о образе управления государственных дел, указом того ж числа о правах и преимуществах Сената, и конфирмациею всеподданнейших докладов моих, октября 21-го, преподаны средства к удобному и несомненному успеху в скорейшем окончании прежних и в безостановочном течении вновь вступаемых дел, чтó и последствия очевидно доказывают; за всем тем однако ж не уповаю я, чтоб и впредь уменьшались дела, как по судебным местам, так и по Сенату; и смею сказать, что самое даже изложение яснейших законов не уничтожит вовсе ябеды, доколе не будет преподано надёжных средств к пресечению тяжб в самом их начале.

Сего без сомнения ожидать надобно от влияния законов на нравственность и от народнаго просвещения, распространение коего не укоснит, конечно, увенчать желаемым успехом отеческия попечения вашего императорскаго величества о благе верноподданных; но между тем, до события сего счастливаго преобразования, для достижения той же самой цели не нахожу я ничего лучшаго и действительнейшаго, как обратиться к древнему третейскому суду, в уложении предначертанному, и к совестному, в учреждении о управлении губерний установленному. Но поелику в первом недостаёт обряда и правил судопроизводства, второй же не имеет окончательнаго средства при несогласии посредников, чрез что не токмо выходили новыя запутаннейшия тяжбы, но и самый разбор дел, завися сколько от прихотей судей, столько и самих тяжущихся, всегда мог служить к вящему токмо томлению и проволочке обиженнаго, и благотворное намерение двух великих монархов, какое имели они при издании упомянутых узаконений, осталось почти безплодно; то в отвращение таковых неудобств почёл я за полезное третейский суд соединить с совестным, дабы, один другим дополнив, дать ищущим правосудия скорое, справедливое и окончательное решение. По многократным успешным опытам моим в сем роде судопроизводств, до отъезда ещё моего в Калугу угодно было вашему императорскому величеству, чтобы я сочинил устав третейскаго совестнаго суда. Исполнив сию священную волю со всем усердием, ныне имею счастие поднесть на высочайшее благоусмотрение проект онаго устава, основанный сколько на существующих законах, столько же на религии и обычаях разноплемянных скиптру всероссийскому подверженных народов. Я всемерно старался дать суду сему такое действие, чтобы посредством его не токмо прекращались тяжбы полюбовно, но чтобы, водворяя общественное спокойствие и укрепляя взаимно мир и согласие, мог он споспешествовать даже к исправлению самых нравов и ко внушению гражданских добродетелей, без коих никогда слабый не будет защищён сильным, ни бедный не найдёт помощи в богатом.

Кажется, нет ни малейшаго сомнения, чтоб верноподданные вашего императорскаго величества с живейшим благоговением к августейшему монарху своему и с глубочайшею признательностию не воспользовались сим простым и естественным способом, убеждаясь верою и повинуясь законам и гласу совести, предаваться на решительный приговор третьих, свободно ими избираемых, вместо того, чтобы право своё отыскивать иногда чрез целый век путями трудными, часто соблазнительными, и начатыя тяжбы, при всей справедливости, нередко оставлять в единое наследие изнуряемым бедностию потомкам своим.

Польза от учреждения суда сего весьма важна и ощутительна: не только меньше будет дел по нижним судебным местам, апелляций к Сенату, жалоб к престолу и ропоту вообще на неправосудие или медленность в производстве; но предпочтение в выборе судей третейских, сопряжённое с лестною наградою оных от правительства, и удостоверение народа, что он судится собственно выбранными себе по воле своей судьями, всемерно откроет новый путь к благородному честолюбию, побудит всякаго стараться об отличии себя не случайностию, но достоинствами и о приобретении уважения своею правотою. Самое же сие средство доставит многим опытность в судоведении, займёт деятельностию праздных и обнаружит, кто более достоин вышних степеней давать суд и расправу. Равным образом и чиновники прочих судебных мест в необходимости найдутся проходить служение своё с большею ревностию, оживотворяясь возможным усердием к благу ближняго; а потому если не истребление вовсе, то по крайней мере уменьшение гнуснаго лихоимства будет новым торжеством правосудия и достославнаго вашего императорскаго величества царствования. Наконец нельзя статься, чтобы суд, коего начала взяты из чистой нравственности, последствия же все основаны на общей пользе, не имел влияния на совесть граждан, яко единую зиждительницу взаимной доверенности и прочнаго благоденствия народов.

В заключение остаётся мне присовокупить, если проект сей удостоится высочайшаго вашего императорскаго величества одобрения, то и по введении онаго в действие нет надобности делать каких-либо перемен в правительстве, и даже самый совестный суд может остаться на прежнем положении для решения уголовных дел о малолетних, колдунах и прочее.

Всё сие предаю высочайшему и прозорливому вашего императорскаго величества благоразсмотрению.

Глава I. О учреждении третейскаго совестнаго суда

1. Третейский совестный суд учреждается на время, по согласию тяжущихся, и состоит из посредников и главнаго судьи (или третья), самопроизвольно истцом и ответчиком выбранных.

2. Третейский совестный суд открыт для всех состояний, пола, чина, веры и народа, в Российской Империи обитающих, имеющих право просьбы свои на кого-либо подавать и с ним судиться по законам.

3. Третейский совестный суд составляется в том месте, где тяжущиеся, их посредники и главный судья налицо находятся.

4. Вследствие чего обоюдное прошение тяжущихся о разборе третейским совестным судом дела начинающагося, начавшагося или апелляционнаго, во всяком судилище приемлется, не исключая и правительствующаго Сената.

5. Ежели истец или ответчик, без взаимнаго согласия, просить будет в судебном месте о разборе третейским судом дела; тогда то судебное место, которому такая односторонняя просьба принесена, вызывает соперника лично чрез полицию с подпискою, буде в одном городе, в неделю, а в том же уезде и губернии в поверстный срок; и когда по трём таковым повесткам вызываемый не явится или не пришлёт законнаго отзыва, то судебное место объявляет о нём в ведомостях, что такой-то, будучи зван в третейский суд, по трём повесткам не явился, и ему да будет стыдно.

6. Когда таким образом тяжущиеся объявят взаимное согласие на третейский суд, то, буде в уездном или губернском судебном месте, уведомляется о том губернатор, а ежели в правительствующем Сенате, то министр юстиции, по приказанию которых составляется производство дела и приступается к избранию посредников и судьи по нижеписанному.

Глава II. О назначении, избрании и определении третейских посредников, главнаго судьи и письмоводителей

7. В посредники и третейские судьи могут избираемы быть тяжущимися люди всякаго состояния, чина, веры и народа, приемля только во уважение, что каждый удобнее судится себе равными.

Никто не должен отрещись быть посредником или судьёю.

8. Никто не должен отрекаться быть у кого-либо посредником или судьёю, к тому его призывающих, разве воспрепятствует: болезнь, старость, государственная должность, необходимая нужда, чрезвычайная дальность, невозможность проезда, обременение другими третейскими судами, или наконец собственное признание своей неспособности; напротив того, какое либо несправедливое уклонение от сей собственной обязанности навлечёт всякому укоризну пред его собратиею, что не хотел подать помощи своему ближнему.

9. Позволяется избирать тяжущимся посредников и главнаго судию не только из других уездов, но и губернии, если они на то согласятся.

10. Когда один истец имеет общее дело со многими ответчиками, или один ответчик со многими истцами, то каждый из них, разумеется по своему особому делу, избирает своего посредника, а все вообще одного главнаго судью.

Опекуны имеют право избирать посредников и судей.

11. Опекуны или попечители сирот малолетных, если необходимая нужда того потребует, имеют право как на подачу прошения разобраться третейским совестным судом, так и на избрание третейских посредников и судьи, но не иначе, в том и другом случае, как с согласия родственников малолетнаго и уезднаго предводителя или градскаго головы, смотря по званию тяжущихся; а когда родственников нет, то с одобрения одних последних, и потому в случае упущения польз под опекою находившагося, по пришествии малолетнаго в совершенный возраст, имеет сей право отыскивать свои убытки по законам, прежде с опекунов или попечителей; по несостоянию же их, с тех, которые третейский суд признали нужным и выбор посредников и третейскаго суда подтвердили, почему опекуны и попечители не могут уже подвергаться за отзыв от разбирательства третейскаго совестнаго суда тому, что в 5 § для других установлено.

Назначение посредников.

12. Когда истец и ответчик объявят письменное желание разобраться третейским совестным судом, то тогда же назначают они, каждый с своей стороны, посредников и кандидатов в главные судьи. Судебное место сие их назначение записывает в журнал и делает повестку посредникам и кандидатам, дабы они, по 5 §, в назначенное время явились, или бы, по § 8, прислали свои отзывы.

13. Посредников может быть с каждой стороны по одному, по два и по три, но не более.

Неравное число посредников.

14. Не воспрещается избирать посредников с каждой стороны и по неравному числу; но при решении дела, или баллотировке главнаго судьи, голос или шар одного столько же уважителен, как двух или трёх противных посредников.

Может быть один посредник и судья.

15. Не воспрещается тяжущимся по взаимному их желанию избирать одного в посредники и купно в главные судьи, если он сам на то согласится, и в таком случае сей избранный, один уже, производит и решает дело, имея на то и другое полную власть.

Выбор главнаго судьи.

16. Буде истец и ответчик сами собою не выберут себе главнаго судьи, или третьяго, то из представленных ими кандидатов, известных честностию, законоведением и безпорочною жизнию людей, посредники избирают онаго с общаго своего согласия. В случае споров между посредниками в выборе главнаго судьи, выбор сей производится баллотированием посредников, под присмотром того судебнаго места, где на третейский суд объявлено желание, и берёт преимущество большинство баллов; а когда посредники, каждая сторона, будут выбирать своего главнаго судью, или посредников будет только с каждой стороны по одному; то прежде берётся во уважение беднейшая или угнетённая сторона; когда же и в том у посредников выйдет спор, то по необходимости выбор главнаго судьи предоставляется жребию, который вынимает тот, кому уже тяжущиеся поверят.

17. В случае смерти избраннаго или и невозможности быть кому с которой-либо стороны посредником или главным судьею, по изъяснённым в 8 § причинам, объявляются тяжущимся другие посредники и главный судья, и выбираются по вышеписанному.

Судебное место предлагает посредников и судью.

18. Когда тяжущиеся не могут назначить себе посредников, то судебное место, в котором они желание на третейский совестный суд объявят, право имеет предложить им известных честностию и правоведением особ или представить кого-либо из совестных судей, выбранных обыкновенным порядком; однако ж к тому тяжущихся никак не принуждать, а отдавать им то в совершенную их волю.

О выборе других судей, буде первые откажутся.

19. Ежели тяжущиеся назначат себе посредников и выберут сами, или их посредники, главнаго судью; но посредники, или главный судья, дав слово, после без каких-нибудь законных причин откажутся, то не ставить сего в вину тяжущимся, а относить сие на лицо отказавшагося, предоставляя первым выбирать себе других посредников или судью.

Срок назначению судей.

20. Дабы отвратить с какой-либо стороны всякую проволочку, как в назначении посредников, так и в выборе главнаго судьи, определяется для каждаго из них срок три месяца.

Сроки на перемену судей.

21. Таковая перемена судей, по самым законным причинам, не более дозволяется, как три раза в течение девяти месяцев.

Пеня за непредставление в срок посредников и кандидатов в судьи.

22. Когда объявившие согласие на третейский суд не представят своих посредников и кандидатов в главные судьи в вышесказанный учреждённый срок, тогда судебное место даёт им знать. Чтоб они в тяжбе их разбирались по законам где следует, а за то, что не выбравший посредников сопернику своему сделал проволочку, взыскивается с виновнаго пеня в пользу приказа общественнаго призрения, по одному проценту с капитала, в чём предъявлен иск; по личным же обидам, с жалованья по чину, или с платимых податей. Сверх того о том, кто в девять месяцев не выбрал себе посредника или кандидатов в судьи, печатается в ведомостях, чтоб было ему стыдно; а то судебное место, где дело по узаконенному порядку будет производиться, берёт при разсмотрении онаго сие обстоятельство в особенное своё замечание.

23. Когда посредники и главный судья, по выборе и утверждении их в том звании судебным местом, не приступят к разбирательству дела в течение месяца, то суд даёт тяжущимся право назначить других посредников или главнаго судью, которые бы решительнее и деятельнее были, объявляя о них в ведомостях, что они не споспешествовали пособием своим ближнему, и таковым да будет стыдно.

Определение письмоводителя и писцов.

24. Письмоводителя и нужное число писцов принимает и определяет главный судья, с согласия посредников, по своему выбору, за договорную цену по условиям на счёт тяжущихся из суммы, определённой 98 §.

Начинается существование третейскаго совестнаго суда.

25. Таким образом, когда учредится третейский совестный суд и наполнится нужными людьми, даётся знать о том в губерниях губернатору, а в столицах, разумеется по делам Сената, министру юстиции, и объявляется в ведомостях с означением именно, кто и где главный судья, дабы по требованию его справки и всякое пособие чинено было. С того времени принимает сей суд своё существование и приступают к сочинению судебных актов.

Глава III. О порядке составления судных третейских актов

О записи.

26. Главнейший акт, или основание третейскаго совестнаго суда, есть запись, с согласия обеих сторон тяжущихся у крепостных дел написанная. В нём должна быть объявлена собственная и непринуждённая воля истца и ответчика в том: 1) что они, такие-то, в таком-то именно деле согласились разобраться между собою третейским совестным судом; 2) что избрали себе посредников и главнаго судью, таких-то именно, с различием кто избран истцом и кто ответчиком; 3) что вверяют им решение их дела по большинству голосов, по мнению ли тех, к кому главный судья пристанет или по одному его особенному заключению, предоставляя ему полновластное право решить дело; 4) что на таковое третейскаго суда решение ни им, ни наследникам их никогда не жаловаться и никого не просить; 5) что напротив того безпрекословно и немедленно окончательное решение третейскаго суда исполнить обязуются; 6) что если во всей точности онаго не исполнять, и заведут ещё какие-либо споры, или учинят исполнению отлагательство и препятствие, то во удовлетворение терпящей стороны, не сохранившая своего обязательства платит столько-то пени или вносит в приказ общественнаго призрения на богоугодныя дела, а запись оставить в своей силе. Таковыя и прочия условия могут быть обезпечены каким-либо залогом, поручительством и суммами, за неустойкой назначенными, или как сами тяжущиеся между собою согласятся и в записи постановят.