Текст книги "Яма"

– Ты зарабатывай. Я буду бездельничать и ждать, когда это случится.

– Значит, так ты решила, да? – Он шлепает по воде ногой, и меня окатывает фонтан брызг.

– Эй! Прекрати!

– Прекращай валять дурака и ищи работу, – строго говорит он.

– Ну уж нет. Мне и так хорошо. Если бы только не приходилось писать.

– Разве тебе это не нравится? – Он с минуту размышляет. – Хотя, наверное, нет.

– Нет. Но мне уже кажется, что я начинаю терять нить... чем больше пишу, тем дальше ухожу от сути. Только когда я снова погружаюсь туда, жизнь не кажется такой чудесной.

– Да. Понимаю.

Мы сидим и брызгаемся, как дети.

– Итак, – говорит Майк. – До чего ты добралась?

– До самой важной части, – отвечаю я. – Можешь прочитать, как только все будет готово.

– Хорошо.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. И больше всего, – добавляет он лукаво, – люблю твой блестящий ум.

– Чушь собачья, – притворно возмущаюсь я.

– Ладно, ладно, признаю. Мне всего лишь нравится твое тело.

– Так-то лучше.

– Хорошо. – Он вздыхает. – Пойдем. Провожу тебя домой.

– Уже?

– Нужно успеть в деревню до закрытия магазинов.

– Я пойду с тобой, – решаю я.

– Нет, не пойдешь.

– Неужели? Это еще почему?

– Потому что кое у кого через две недели день рождения, и вряд ли этот кто-то будет доволен, если не получит подарка, – с улыбкой говорит он. – Я должен подготовиться.

– А, – киваю я, и внутри у меня теплеет. – Тогда хорошо.

– Я тоже так думаю. Вытирай ноги, красавица.

В деревню мы возвращаемся по тропинке, мимо гудящего леса, переполненного жизнью и теплом.

* * *

– Попей, – сказала Лиз. – Тебе нужно попить.

Алекс покачала головой.

– Я лучше не буду, – ответила она. – Вдруг меня опять вырвет. К тому же нам нужна вода.

– Тебе она нужна больше всех, – твердо проговорила Лиз. – Если и дальше будешь без жидкости, тебе начнут мерещиться всякие гады, ползущие по стенам. – Она налила полчашки из лимонадной бутылки. – Пей медленно, – добавила она.

Алекс послушалась.

– Что со мной происходит? – спросила она почти про себя. – Мне так плохо.

– Будет хуже, – сказала Лиз. Майку показалось, что вовсе не обязательно пугать ее еще больше, но Алекс, как ни странно, отреагировала совсем по-другому.

– Наверное, ты права, – покорно согласилась она.

– Ты должна усилием подавлять тошноту, – сказала Лиз. – Проклятье. Если бы у нас был такой порошок, который размешиваешь в воде и пьешь. На нем можно продержаться месяцы. – Она улыбнулась. – Нам бы много что сейчас пригодилось.

Глядя, как Алекс пьет, Майк почувствовал, как его рассерженный живот стянуло. Вода казалась прохладной и чистой. Он мог бы пить ее литрами.

– Как же нам быть... с этой бедой? – очень тихо спросила Алекс.

– Мы не так уж много можем сделать. Не бойся, – Лиз вздохнула. – Увы, в любом случае будет противно.

Майк понял, что она имеет в виду унитаз – теперь, после того, как они опустошили бачок... Он с отвращением поморщился.

– Не пора уже есть? – спросила Фрэнки.

Майк нахмурился. В ее голосе было что-то странное, но что, он не мог определить.

– Да. Съешьте что-нибудь, – сказала Лиз, и они опять провели медленный ритуал раздела пищи. Майк как можно быстрее запихнул в рот пригоршню мяса и печенье, подавляя сильный рвотный рефлекс. Два дюйма воды из чашки прочистили горло, и ему отчаянно захотелось еще хоть какой-нибудь еды. Но больше ничего не было. Он глотнул; это было болезненно, как в детстве, когда у него было воспаление миндалин. Но гланды ему удалили много лет назад, так что боль была вызвана чем-то другим.

– Здорово, – сказала Фрэнки. – Мало, конечно, но это ничего. Теперь ведь недолго осталось, да?

– Я так не думаю, – автоматически ответила Лиз, ковыряя пальцем трещину в полу. Ее волосы спутались, стали жирными и тяжелой пеленой падали на один глаз. Она посмотрела на остальных и улыбнулась. – У вас, ребята, унылый вид, – заметила она. – Не бойтесь. Знаю, это черт знает что, но мы выберемся отсюда, правда. У нас есть еда, вода, свет, компания друзей. Да у нас здесь почти уютно, как Алекс говорила.

Губы Алекс скривились в слабой улыбке.

– Мне все еще нехорошо, – пожаловалась она.

– Да. Возьми еще воды. Чуть-чуть, – Лиз налила ей немного воды. – Держи. Только медленно, помнишь?

– Не могу дождаться, когда же мы отсюда выйдем. – Фрэнки сжала кулаки. – Найду Мартина и яйца ему оторву.

– Я помогу, – через силу ухмыльнулся Майк. Собственный голос показался ему слабым и чужим. Он посмотрел на Лиз, и она ответила ему чистым ясным взглядом. Поразительно, но ему показалось, что ее глаза смеялись над ним.

* * *

Так мы приближались к концу. Отчаяние придавало мне силы, но остальные разваливались на части, оседали, будто внутри у них не было ничего, кроме затхлого воздуха. Фрэнки была права. Но это мне предстояло оторвать Мартину яйца, если такое выражение вам по душе; и я собиралась сделать это, не выходя отсюда. Если только у меня получится. Если только моя затея сработает. Я сделала все возможное, так, чтобы это не бросалось в глаза... Мысль горела в моем мозгу, словно выжженное клеймо. Я не могла даже представить, что что-то пойдет не так, ведь тогда мы все погибнем. А такого нельзя было допустить, верно?

Так что я лелеяла и пестовала свою идею, ожидая какого-нибудь знака, что время настало. Подсказки были повсюду. В ту ночь, когда мы выключили свет и попытались уснуть, я позволила себе тихонько, с надеждой улыбнуться. Моя затея обязательно сработает. Иначе и быть не может.

Но несмотря на то, что уверенность стеной защищала меня от наступающей ночи, мне было очень страшно; я чувствовала себя совсем крохотной и глубоко одинокой.

Глава 10

Когда дыхание остальных затихло до неясного шороха, Майк медленно поднялся на один локоть. Рюкзак был расстегнут, и он скользнул внутрь одной рукой, нащупывая пластиковый пакет, который должен был оказаться там. Пока другие метались, бормотали, ворочались с боку на бок, ожидание казалось бесконечным. Но он знал, что теперь можно действовать.

Глупо, но он не мог найти пакет. Он нетерпеливо начал заново ощупывать содержимое рюкзака. Несвежие рубашки и больше ничего. Куда же он подевался? Внутри поднималась тлеющая ярость; он в третий раз принялся за поиски. Может, пакет выпал? Или его взял кто-то другой?

И тут он вспомнил и крепко стиснул кулаки. Он отдал кукурузные палочки Джеффу – наверное, в самый первый вечер. Он долго лежал, неудобно опершись о локоть, уставившись в темноту и беззвучно проклиная себя. Весь вечер он провел в надежде на те спрятанные забытые палочки; он воображал себе их вкус, представлял, как они окажутся у него во рту. Какая глупая ошибка.

Майк замер, ощутив легкое движение у самого плеча.

– Кто это?

– Это я, Лиз, – прошептала она. – Мне нужно с тобой поговорить. Можешь пройти в ту комнату за углом? Только не разбуди никого.

– Думаю, да.

– Я приду через несколько минут.

Майк на ощупь пробрался к дверному проему и пошел по короткому коридору, касаясь стен кончиками пальцев. Вскоре он услышал, как Лиз идет следом. Они сели в темноте.

– Это становится традицией, – прошептал Майк.

– Я думала, ты спишь, – тоже шепотом ответила она. – Боялась, что придется тебя будить. Ты чем занимался?

– Думал, что у меня осталось кое-что из еды. И хотел поесть, пока другие спят. Черт. – Он потер глаза рукой: ладонь была горячей и грязной. В темноте перед глазами поплыли цветные круги. – Понимаю, как это выглядит, но... мысль об этом придавала мне силы. И еды там не оказалось.

– Ох.

– Я чувствую себя ужасно. Но и есть тоже хочется. И пить.

– Не вини себя. – Лиз погладила его по плечу. – Это вполне естественно. Готова поспорить, каждый из нас сделал что-то в этом роде.

– Ты нет, – угрюмо пробормотал Майк. – Ты идеальна.

– Я тебя переплюнула, – весело похвасталась Лиз. – Вот. – Она нашла его руку и что-то ему протянула. Это была бутылка.

– Что это?

– Вода. Можешь выпить половину. Другие не знают, не бойся.

Майк жадно схватил бутылку и припал к горлышку; он с трудом оторвался, чтобы не опустошить ее до дна.

– Черт. Это потрясающе. Я чувствую ее запах. Невероятно. Где ты ее взяла?

– Держала про запас, – легко ответила Лиз. – Можно? Мне тоже хочется пить.

– А. Да. – Майк с сожалением передал ей бутылку.

– Так-то лучше, – пробормотала Лиз, отпив глоток.

– Почему ты поделилась со мной? – спросил Майк.

– Что?

– Нет, правда. Если бы я нашел свои кукурузные палочки, я не думаю, что... нет, я ни за что не предложил бы их кому-то еще. Спасибо тебе.

– Не за что. Ведь мы друзья, правда?

– Друзья?

– Мне так кажется.

– Ладно, – согласился Майк. – Мне тоже так кажется.

– Думаю, нам всем придется подружиться, – задумчиво проговорила Лиз. – Эта история еще не закончилась.

– А она вообще когда-нибудь закончится? – спросил Майк. – Я тут подумал... Мы же не выберемся; Мартин никогда не придет и не отопрет дверь. Значит, мы умрем.

– Я знаю. Может быть. Но... я все время узнаю все больше и больше. И кажется, я обнаружила кое-что очень важное. Ты мне в этом помог.

– Как?

– Помнишь, когда мы узнали про воду?

– Да уж. Слишком хорошо помню.

– Вот. И я тогда сказала, что знаю, какая будет следующая стадия, потому что мои собственные слова подсказали мне разгадку?

– Да. У меня сильное ощущение дежа-вю, – сказал Майк.

– Потерпи, ладно? Так вот, я тут подумала. Тебе не кажется странным, что стоило мне упомянуть, что человек может долго прожить без еды, как отключилась вода?

– Если он собирался это сделать, какая разница, догадалась ты раньше или нет, – рассудил Майк. – Это все равно бы случилось.

– Хм, – пробормотала Лиз. – Именно это меня и озадачило. И потом ты кое-что сказал... ты сказал, что замочная скважина тебе подмигнула. Я тогда пропустила мимо ушей, но это было довольно странно. Что ты видел?

Майк смущенно зашаркал ногами.

– Я уже наполовину уснул, – признался он. – Это ерунда, правда.

– Что ты видел? – настаивала она.

– Просто... это звучит глупо. Как будто звезда погасла, а потом загорелась снова. Как подмигивающий глазок.

– Словно на секунду свет потух?

– Наверное.

– Как если бы кто-то прошел мимо двери.

У Майка перехватило дыхание; голова вдруг превратилась в спутанный клубок мыслей и предположений.

– Да. Возможно. Но это же...

– Послушай, что я говорю. Мне кажется, это был Мартин. Нет, я даже уверена, что это был он.

– Господи, – слабым голосом проговорил Майк. – Он просто чудовище. Зачем ему здесь появляться?

– В том-то и дело, – прошептала Лиз. – Именно это пришло мне в голову. Я замечаю – вскользь, конечно, – что нам повезло, что у нас есть вода, и воду отключают. Причина и следствие.

– Что ты хочешь сказать? – Пытаясь уследить за разговором, Майк почти сумел разглядеть в темноте лицо Лиз, слабую, взволнованную улыбку на ее губах.

– Он слышит нас, Майки. Вот что я хочу сказать. Он наверняка нас слышит.

– Сейчас? – испуганно выдохнул Майк.

– Не думаю. Мне кажется, это только в большой комнате.

– Хочешь сказать, он прикладывает ухо к двери? – поразился Майк.

– Не будь идиотом, – рассеянно поморщилась Лиз. – Нет, конечно. Ему же нужно показываться в большом мире, постоянно быть в поле зрения. Но сам подумай: он устроил Яму, этот потрясающий эксперимент, его собственное творение. Неужели ему не захочется узнать, что происходит внутри? Сомневаюсь. Он жаждет узнать, кто первый сломается, решится ли кто-нибудь из нас на убийство, прежде чем все закончится; кто продержится дольше всех и почему. Он не собирается просто так нас бросить. Мы слишком важны для него.

– И он нас слышит?

Лиз перевела дыхание.

– Я думаю, что в большой комнате... как называются такие штуки? Жучок? Прослушивающее устройство? Думаю, он записывает все, что там происходит. И когда ты увидел, что замочная скважина тебе подмигивает, на самом деле это кто-то пришел забрать последнюю запись. Скорее всего, это был Мартин. Вряд ли он доверил бы такое задание кому-то еще, как считаешь?

– Нет, – покачал головой Майк. Он был поражен. – Как ты до этого додумалась?

– Я могу и проверить, – горячо зашептала Лиз. – Сегодня я устроила ему тест. Так что скоро узнаем, права я или просто сошла с ума, а у тебя галлюцинации.

– Идет, – подхватил Майк. – И что это за тест?

– Я рассчитываю на то, что Мартин на меня злится, – объяснила она. – Если рассматривать ситуацию с его точки зрения, я все ему испортила. Возможно. А может, он считает меня интересной. В любом случае, то, что мы затеяли с водой и бутылками, должно было привлечь его внимание. И сегодня я специально сказала, что мы должны быть благодарны, что у нас все еще есть еда, вода и свет. Если он поведется на мою уловку, чего мы лишимся в следующую очередь?

– Света, – сообразил Майк.

– Именно. Я тоже так думаю. Так что если он на самом деле нас подслушивает, в какой-то момент завтра свет погаснет.

– Это не очень здорово, – с сомнением протянул Майк.

– Мне тоже не по душе эта затея. Но нас это не убьет, и, по крайней мере, мы будем знать, что он за нами следит.

– И что будем делать потом? Попытаемся сторговаться или станем молить, чтобы он нас выпустил?

Последовала пауза. Потом Лиз проговорила:

– Считаешь, это подействует?

Майк поразмыслил.

– Нет, – ответил он наконец. – Только не на Мартина.

– Согласна. Нет. Поживем – увидим... Если он на самом деле подслушивает, там и решим, что делать.

– Но ты ведь будешь думать? – спросил Майк.

– Конечно. И ты тоже думай.

– Хорошо, – ответил он.

– Должен быть выход, – произнесла Лиз почти про себя. – Уверена, должен.

* * *

Я сижу, крепко сжимая кассету. Так легко взять эту маленькую пластиковую коробочку и сжечь или разломать. Так просто от нее избавиться. Но от этого история, записанная на ней, не будет стерта; потому что эта история произошла с реальными людьми.

Я молча кладу кассету в стопку вместе с другими пленками. Ее время еще не пришло. Глубоко внутри сильно искушение остановиться сейчас, ведь сейчас начнется самое худшее. Но и самое лучшее тоже, так что история должна быть досказана до конца.

* * *

Ночь Майка тянулась долго, и сон приплел с трудом. Хорошие сны и кошмары рвали его когтями, и порой он не видел разницы между ними: сон об освобождении, где он выходит на солнечный свет и свежий воздух, грозил обернуться ужасом. В глубине души он ненавидел Лиз за то, что она разбудила в нем даже слабую надежду, когда он уже начал примиряться с мыслью о смерти. Раньше он не мог даже представить, что такая мысль придет ему в голову; в его возрасте это было невозможно. И вот теперь отсчет шел на дни, а не на десятилетия. Раз или два за ночь снаружи донеслись неясные звуки. Нервы Майка были на пределе. Ему было страшно представить, что темнота будет длиться и днем, но, как ни странно, одновременно он надеялся, что свет погаснет; ведь если Лиз права, есть вероятность, что выход найдется.

Пришел день. Майк проснулся и целую вечность лежал, уставившись в потолок. Звезда над его головой мерцала тускло, устало, но неизменно.

Другие постепенно переключались на режим бодрствования, и Джефф зажег свет. Майк, почти надеясь, что лампа не загорится, был ослеплен вспышкой света. Сразу же посмотрел на Лиз и увидел отражение электрической лампочки в темнеющих глубинах ее глаз.

С чувством, близким к состраданию, Майк оглядел своих друзей. Их лица заострились, стали серыми. Лоб Алекс покрылся бугристыми прыщами. Крепыш Джефф ссутулился в углу. Они казались жестокой пародией на бездомных уличных детей. Он подумал, как долго им удастся продержаться, если... если выхода нет. Батарея бутылок вдоль стены выглядела ободряюще, если не считать, в скольких из них была вода. Меньше чем в трети. Это могло бы внушить какой-то проблеск надежды одному человеку. Но пятерым?

– Мне хочется почистить зубы, – заныла Фрэнки. – У меня во рту воняет.

– Нельзя, – оборвала ее Алекс. – Воды и так мало.

– Мне нужно посрать, – бросил Джефф и встал.

– Когда мы выйдем? – спросила Фрэнки. – Лиз? Когда мы выйдем?

Лиз молчала.

* * *

– Помнишь это? – спрашиваю я.

– Да. Очень ясно. – Он улыбается. – Знаешь, ты меня напугала.

– Знаю. Я и себя напугала. Это было необходимо.

– В какой-то степени ты меня до сих пор путаешь.

Я теряюсь.

– Как это?

– Когда я... когда я вижу тебя здесь, как обычного человека. Все так считают. Но это же не совсем правда, да? Там, внизу, я увидел тебя с другой стороны.

– Мы все увидели друг друга с разных сторон, – соглашаюсь я. – Если хочешь, можешь сказать за это спасибо Мартину.

– Вот уж нет, – улыбается он. – По-моему, мне Мартина благодарить не за что.

– Неужели ты не понимаешь?

– Что?

– Что если бы не Мартин, мы бы здесь сейчас не сидели. Просто разошлись бы каждый своей дорогой.

– Как знать, – возражает он. – Ведь мы могли бы начать встречаться в школе.

– Не думаю, – я улыбаюсь в ответ. – Она была слишком странной, слишком отличалась от других.

– А он был слишком молод и глуп.

– Точно. – Мы вместе смеемся. – Значит, хотя бы за это надо сказать Мартину спасибо.

– Черт возьми. Спасибо, Мартин.

– Осторожно, – предупреждаю я. – Ты еще не знаешь, что получил. Я абсолютно непредсказуема.

– Это мне и нравится, – отвечает он.

* * *

Это произошло около полудня.

– Когда можно будет поесть? – спросила Алекс.

– Как ты себя чувствуешь? – перебил ее Майк.

– Кажется, лучше. Такое ощущение... как будто внутри меня ничего нет. Хотя, наверное, там на самом деле ничего нет. – Она вяло улыбнулась. – А мне уже все равно.

– Так. – Лиз поднялась. – Давайте поедим. – Она была на полпути к горке остатков еды, когда вдруг раздался тихий металлический щелчок, и Яма мгновенно погрузилась во мрак.

– Кто это сделал? – неуверенно спросила Алекс. – Джефф? Включи свет, пожалуйста.

– Это не я, – ответил Джефф. Они слышали, как он дергает выключатель. – Чертова лампочка сдохла. Только этого не хватало. – Он судорожно втянул воздух, и вздох прозвучал почти как рыдание. – Черт возьми, только этого не хватало! Я ничего не вижу.

– Никто не видит, – проговорила Лиз. Возможно, у Майка разыгралось воображение, но ему показалось, что он слышит в ее голосе торжество.

– Что, лампочка перегорела? – тупо переспросила Фрэнки.

– Приди в себя, – огрызнулся Майк. – Конечно, перегорела, что же еще.

– Ох.

– Не могу поверить, что все это по-настоящему, – тихо пробормотала Алекс. – Как кошмар, который никак не кончается. Сначала одно, потом другое.

– В любом случае, надо поесть, – трезво рассудила Лиз. – Подумаешь, лампочка перегорела. Если в горелке остался газ, можно использовать ее для освещения. По крайней мере во время еды.

– Отлично, – обрадовался Джефф. – У меня где-то были спички. Вот.

Они зажгли горелку, и тонкое голубое пламя осветило все вокруг. Часы показывали почти час; они разделили еду на порции. Странно, но голод Майка немного утих. Как и сказала Алекс, в глубине живота засела почти осязаемая, плотная пустота, но ему было все легче отодвигать это чувство на задворки сознания, удалить его из мыслей. Это было любопытное ощущение; будто мозг отделился от тела. И он был доволен; преодолеть голод было очень тяжело.

Запах в Яме стал тяжелее. Вонь из уборной начала проникать в большую комнату.

Они проглотили свои мизерные порции и запили их глотком теплой воды. Майк с удивлением обнаружил, что ему все равно, что есть. Но он ел, зная, что без пищи его телу не продержаться. Они выключили горелку.

– Темно, – простонала Фрэнки.

– Да что с ней такое? – взорвался Джефф. – Не могу больше этого выносить. Конечно, темно, безмозглая сука; света нет. Теперь до тебя дошло?

– Я на это не подписывалась, – вдруг выкрикнула Фрэнки. – И не я придумала сюда спускаться! Я никогда не говорила, что согласна на это. Я могла бы быть дома. Могла бы есть все, что захочу, вы понимаете? – Майк услышал, как Лиз встает на ноги. – Это не я придумала, – кричала Фрэнки. – Зачем вы позволили мне сделать это? – Ее голос сорвался на хриплый визг. Затем раздался резкий звук пощечины и звон разбитого стекла.

– Заткнись, – отрубила Лиз. – Успокойся и веди себя разумно. – Еще одна пощечина; теперь слышался только тихий плач Фрэнки.

– Ну и погром ты устроила, – с отвращением произнесла Лиз; щелкнул ее карманный фонарик, блеклым лучом высветив лица обитателей Ямы, застывшие в воздухе, как маски. – Ты разбила бутылку с водой, – добавила она презрительно. – Можешь гордиться своей маленькой выходкой.

Лицо Фрэнки было белым, не считая красного пятна от пощечины на скуле. Остальные в ужасе уставились на нее, на разбитое стекло и на растекающуюся лужицу воды.

– Никто не смеет меня бить... – начала Фрэнки, но прежде чем она успела произнести еще хоть слово, Лиз снова ее ударила; жесткий, плоский шлепок.

– А зря, – бросила она. – Теперь сядь.

Власть в ее голосе была абсолютна. Фрэнки замялась, посмотрела на нее, будто ожидала, что Лиз скажет что-то еще, а потом резко села. Майк изумленно уставился на Лиз, не понимая, что на нее нашло. Он никогда не видел, чтобы она так себя вела, так разговаривала. Неужели у нее сдают нервы?

– С меня хватит, – заявила Лиз. – С тех пор как начался этот кошмар, мне пришлось держать вас за руки, говорить, что делать, убирать хлам, который вы оставляли за собой, и уверять, что все будет в порядке. Меня уже тошнит от всего этого. – Она развернулась, подошла к бутылкам с водой и ногой сгребла осколки в мокрую кучу. – Вы похожи на избалованных детишек, – она презрительно скривилась. – Неужели вы совсем не умеете о себе заботиться?

Повисла тяжелая тишина.

– Все не так просто, – мягко возразил Майк. – Если ты не заметила, нас заперли. И не думаю, что мы сможем выбраться. Ведь Мартин не придет, правда?

Лиз даже на него не взглянула.

– Разумеется, Мартин нас не выпустит, – холодно проговорила она и вернулась к своему спальному мешку. По пути ее глаза на секунду встретились с глазами Майка; и в эту секунду он изумился еще сильнее: ведь она ему коротко подмигнула.