Текст книги "Влюбленный герцог"

Глава 5

В доме Харриет царили покой и тишина. Все еще сердясь на Хоуксклифа за то, что он так высокомерно осудил ее отца, Бел, храня холодное, неприступное молчание, провела его в ту же гостиную, где они впервые встретились. От его высокой, широкоплечей фигуры веяло силой и властностью, и даже изящная комната, казалось, уменьшилась в размерах.

Хоук подошел к окну эркера, и заходящее солнце осветило его точеный профиль, которому орлиный нос придавал выражение непреклонной, властной силы. Она вгляделась в его мужественное лицо с резкими правильными чертами. А ведь он красавец, вздохнув, подумала она и с трудом удержалась, чтобы не подойти к нему и не прикоснуться к его спине.

Хоуксклиф рассеянно смотрел в окно, словно чего-то ждал.

– Я не стану оскорблять вас, мисс Гамильтон, притворяясь, будто мне по душе ваш способ добывать деньги. Однако я думаю, что хорошо разбираюсь в людях, и считаю вас умной, волевой и серьезной женщиной. Я не привык подставлять кому-либо свое горло. Но сейчас у меня нет иного выхода, кроме как довериться вам в надежде, что вы мне поможете. То, что я намерен вам сказать, не должно выйти за пределы этой комнаты. – Он напряженной походкой отошел от окна и сел рядом с Бел. – Вы не помните, Долф Брекинридж упоминал когда-нибудь о женщине по имени Люси?

Бел задумалась, потом покачала головой:

– Нет.

– А леди Колдфелл?

– Я знаю, что дядя Долфа – граф Колдфелл, но он никогда не говорил о графине.

– Скажите вот что. Не угрожал ли Долф применить насилие по отношению к вам? Вы никогда не ощущали в его присутствии, что от него исходит опасность?

– До вчерашней ночи – нет. – Она заколебалась. – Он сказал, что если я не перестану искать себе покровителя, я об этом пожалею. А почему вы спросили о лорде и леди Колдфелл?

Боль полыхнула в его темных глазах, словно молния.

– Я полагаю, что Долф был раньше влюблен в нее, а после ее смерти занялся вами. Мисс Гамильтон, среди нас есть такие, кто считает, что ее смерть – это не несчастный случай, ее мог убить Долф.

Белинда потрясенно смотрела на него.

– Вот почему я здесь. Я хочу нанять вас, чтобы вы вместе со мной разыграли своего рода спектакль. Мне нужно, мисс Гамильтон, узнать правду о смерти леди Колдфелл. Вы – инструмент, с помощью которого я смогу управлять Долфом. И в конце концов вытянуть из него правду о том, что он с ней сделал.

– И что потом? – взволнованно спросила она. В глазах его тлел смертоносный гнев.

– Тогда я вызову его на дуэль и убью.

Убьет Долфа? Значит, эта леди Колдфелл так много для него значила? Любовники, решила она. Разумеется.

Наконец до нее дошло, что единственное, почему он явился к ней, – это желание отомстить за смерть своей возлюбленной.

От разочарования Бел чуть не задохнулась. Она опустила голову, старательно пряча за горькой улыбкой боль, пронзившую ее сердце. Разумеется, он достаточно ясно высказал свое мнение о ней.

Избегая его взгляда, она скрестила ноги и разгладила юбку на коленях.

– Позвольте мне уточнить, правильно ли я вас поняла. Вы хотите, чтобы я послужила приманкой, и, когда вы получите доказательства вины Долфа, вы отомстите за вашу любовницу?

– Леди Колдфелл не была моей любовницей, а во всем остальном вы правы.

– Но, Роберт, между нами не должно быть секретов. Вы можете сказать мне правду. Она была вашей любовницей?

– Нет, мисс Гамильтон, не была. Леди Колдфелл была женщиной целомудренной и добродетельной. Между нами ничего не было. Наоборот, нас связывали высокие, прекрасные чувства. Она была чиста.

«Не то что я», – подумала Бел, как-то умудряясь удерживать на лице напряженную, вымученную улыбку. Она опустила голову и посмотрела на стиснутые руки. Ее душили гнев и стыд.

– Право, вы действительно Воплощенное Совершенство.

– Нет, просто я видел, как скандальные адюльтеры моей матушки превратили моего отца в тряпку. Я бы ни за что не стал поступать так ни с кем, тем более со старым другом нашей семьи – Колдфеллом.

– Восхитительно! – Она откинулась назад, скрестив руки на груди. Нужно бы похвалить его за преданность своей мертвой даме, но неужели он не видит, что этим оскорб-следовало сначала завоевать меня, прежде чем сообщать о своем плане.

– Я бы ни за что не стал вовлекать вас в опасную ситуацию, не объяснив подробно, чем вы рискуете.

– Сожалею, но это сделал не Долф.

– Что?

– Это сделал не он.

– Нет, он.

Бел закатила глаза. Хоуксклиф знает то, что знает, – вот в чем дело.

– У него были причины, и он был единственным человеком, кроме прислуги Колдфелла, имевшим свободный доступ в дом и парк, мисс Гамильтон.

– Я знаю Долфа, – объяснила она терпеливо. – Хотя я его и ненавижу, но должна признать, что он храбр. До безумия. Он этим гордится. Не в его стиле убивать слабую, беззащитную женщину. Славы этим не добудешь. Другое дело – медведи, волки, все, кто сопротивляется. Он предпочитает достойных противников.

– И еще он предпочитает жить не по средствам. Если бы Люси забеременела и подарила Колдфеллу сына, Долф не мог бы унаследовать титул и состояние, которых он так жаждет.

С этим она не могла спорить. Долф только и думал о том, как стать богатым наследником.

– Или ее смерть могла быть несчастным случаем, – продолжал он. – Долф мог попробовать обойтись с ней по-своему, и это привело к жестокой борьбе.

– В это я могу поверить, – задумчиво произнесла Бел. Хоуксклиф встал и подошел к окну.

Бел не могла себя заставить взглянуть на герцога. Если леди Колдфелл действительно испытала те же страдания, что и она, разве не должна она помочь отомстить за нее? Разве не должна она это сделать ради себя самой? Но она не уверена, что ей хочется вмешиваться в подобные дела. Ей не принесет пользы, если она станет об этом думать. Даже тень воспоминаний заставляет ее чувствовать себя грязной, запятнанной, опозоренной. Лучше забыть.

– А если я откажусь?

– Откажетесь? Мисс Гамильтон, если Долф так поступил с Люси, не кажется ли вам логичным, даже непременным, что вы будете следующей, учитывая его одержимость вами?

Бел вздрогнула.

– Я смогу вас защитить. Чтобы добраться до вас, ему придется иметь дело со мной. Или вы всерьез думаете, что вы в большей безопасности здесь, среди других мужчин, которые не знают, на что способен Долф?

– Что же именно вы предлагаете? – холодно спросила она.

– Возьмите меня в покровители. Вы поселитесь со мной в Найт-Хаусе, где будете защищены от любых угроз с его стороны…

– Нет, это совершенно невозможно! Нельзя, чтобы я жила с вами под одной крышей. Начнутся разговоры…

– Меня больше не волнуют скандалы! – воскликнул он, проводя рукой по волосам. – Какая разница, что будут говорить? Какое они имеют право обсуждать мои поступки? Мне страшно надоело жить под властью их тирании, и, ей-богу, я не позволю больше ни одной женщине умереть, лишь бы сохранить свою репутацию незапятнанной.

– Что вы имеете в виду? Он опустил голову.

– Я беспокоился, что люди начнут говорить обо мне и о Люси. Знаете, ведь люди чувствуют такие веши, и я… могу сказать, что она не была ко мне безразлична.

«А разве найдется такая женщина?» – подумала Бел.

– Я всячески избегал ее. Мне хотелось поступать по правилам, принятым в свете. Но теперь я не могу не задаваться вопросом… если бы я дал ей возможность поговорить со мной наедине, возможно, она доверила бы мне что-то такое… что помогло бы мне спасти ее. – В его темных глазах появилось мрачное выражение. – Знала ли она, что Долф опасен? Знала ли, что ее жизнь под угрозой? Тысячу раз я задавал себе эти вопросы, но вряд ли когда-либо получу на них ответ.

– Не нужно так терзать себя, Роберт, – мягко сказала Бел. – Что бы ни случилось, это не ваша вина. Вы поступили, как считали правильным в то время. Никто не может требовать от вас большего.

Она видела, что он обдумал ее слова и не согласился с Ними.

– Возможно, я не был добродетелен. Возможно, я просто боялся.

Она сочувственно смотрела на него, но он отвернулся, почесывая подбородок.

– Я сознаю, что вы можете выбрать себе любого мужчину в Лондоне, мисс Гамильтон, и что моя просьба сопряжена с опасностью для вас. Поэтому я готов отблагодарить вас соответственно. Что вы скажете о тысяче фунтов за ближайшие два месяца? У вас будет свой выезд и верховая лошадь, столько слуг, сколько понадобится, ложи в театрах, деньги на туалеты и тому подобное, и к тому же… – он слегка напрягся, сжал руки за спиной и устремил взгляд на улицу, – я не потребую, чтобы вы разделяли со мной ложе.

Бел уставилась на него, не смея дышать.

– Вы шутите.

Он наклонил голову.

– Та, кого я любил, мертва, мисс Гамильтон. Я… я просто не могу. Надеюсь, вы поймете.

– Конечно, – прошептала она. Он надеется, что она поймет? Тысяча фунтов за два месяца? Это же королевские деньги, целая треть папиного долга – и ей даже не придется с ним спать!

Ах, избавиться от того, что ей ненавистно, – и в награду увидеть, как возмездие настигает Долфа!

Но тут она вдруг заметила, что горе исказило его загорелое точеное лицо, и радость ее померкла. Ее сердце рванулось к этому человеку. Бел встала и подошла к Хоуку.

Взяв его руку в свои, она подняла на него глаза с нежным участием.

– Право, я очень сожалею о вашей утрате, Роберт. Но по крайней мере теперь леди Колдфелл рядом с Господом и обрела покой.

Он мрачно кивнул, глядя на их соединенные руки: его рука была крупной, загорелой, ее руки – маленькими и белыми. В его темных глазах светилась печаль.

– Вы поможете мне отомстить за нее, мисс Гамильтон? Прошу вас. Только вы можете мне помочь.

Бел смотрела на него не отрываясь.

Какое счастье быть любимой таким человеком! Его дама умерла, а он все еще любит ее. Она и не знала, что такие люди существуют на свете.

– Я согласна. И… вы действительно не станете просить меня разделять с вами ложе?

– Даю вам слово, но это придется держать в тайне. Вся наша хитрость ни к чему не приведет, если Долф или кто-то еще заподозрит истинную подоплеку нашего соглашения. Мы должны выглядеть убедительно.

– Хорошо. – Придвинувшись к нему, она положила ладонь на лацкан его жилета и посмотрела на него с иронической улыбкой, надеясь его развеселить. – Выходит, Хоуксклиф, вы обзавелись содержанкой.

Он ответил ей с грустной улыбкой:

– Весь Лондон будет мне завидовать.

«Нет, мне», – подумала она, усмехнувшись, и сердце ее забилось.

– Еще одна вещь, Роберт.

– Да?

– Ведь у вас есть младшая сестра, которая пока не выезжает в свет?

– Да, и что же?

– Не позволяйте ей появляться в вашем доме, пока я там.

– Да, верно. Ценю ваше благоразумие.

– Нам платят за то, чтобы мы были благоразумны, – проговорила она с натянутой улыбкой.

Наступило неловкое молчание.

И вдруг они вздрогнули, потому что услышали сердитый рев, крики и удары. Кто-то колотил в парадную дверь.

– Это Долф, – побледнев, произнесла Бел и задрожала. Она инстинктивно прижалась к Хоуксклифу.

– Ничего. – спокойно сказал он. – Оставайтесь здесь. Он направился к двери, а она смотрела ему вслед. Покровитель.

– Будьте осторожны, – тревожно попросила она, заметив, как грозно заиграли мышцы его крупного, сильного тела.

Хоук задержался в дверях и мрачно улыбнулся.

– Не бойтесь, мисс Гамильтон. Иногда и медведь побеждает волка.

Хоук шел по салону, предвкушая, как позабавится со взбешенным Долфом Брекинриджем. Он остановился на верхней ступени лестницы и услышал голос Долфа:

– Где она? Где эта шлюшка?

Насвистывая, Хоук спустился в вестибюль, столкнувшись на лестнице с Харриет Уилсон – миниатюрным воплощением рыжеволосой женской ярости.

– Убирайтесь из моего дома, не то я позову констебля! – вопила она.

Долф в ответ осыпал ее ругательствами, стараясь справиться с двумя дюжими лакеями, которые пытались выставить его за дверь. Одной рукой он вцепился в дверной косяк и ни за что не желал его отпускать. Лицо его побагровело, короткие светлые волосы растрепались.

– Я поговорю с ним, мисс Уилсон, – прошептал Хоук, вежливо отстраняя королеву куртизанок.

– Да, прошу вас, сделайте что-нибудь, Хоуксклиф! Он устроил сцену на глазах у наших соседей! – возмущенно воскликнула она.

– Не волнуйтесь, он скоро уйдет. Кстати, кажется, мисс Гамильтон хочет с вами поговорить.

– Ах! – Она с улыбкой повернулась к нему. – Могу ли я надеяться, что вы пришли к соглашению?

– Она введет вас в курс дела.

– Великолепно! Поздравляю, ваша светлость. Я думала, она никогда не решится.

И Харриет помчалась наверх, к Белинде.

– Вы! – заорал Долф, увидев подходящего к нему Хоука. – Предатель! Нанести удар в спину! Негодяй! Змея! Выходите! Я вам покажу!

– Дружище, чем вы так встревожены? – невозмутимо спросил Хоук.

Подойдя к двери; он кивнул дюжим лакеям. Они отпустили Долфа и отошли. Тотчас же Долф бросился к нему, выставив кулаки и пытаясь ударить. Но Хоук был не только единственным дисциплинирующим началом четверых буйных младших братьев, и недаром он пытался воспитывать их, когда они были подростками. Бесчисленные драки с братьями, особенно с Джеком, сильным и рослым малым, научили его предугадывать почти каждый выпад в кулачном бою, затеваемом мужчинами.

Он схватил правую руку противника и, заломив ее за спину, вывернул кверху. Долф даже не успел крякнуть, как Хоук схватил его за горло свободной рукой, отчего тот чуть не задохнулся.

– Может, мы все уладим, как принято среди цивилизованных людей?

Долф извивался и пинался, но безуспешно.

– Предатель! Так я и знал, что вы это сделаете! Вы обещали мне поговорить с ней обо мне, а вместо этого взялись за ней ухаживать! Сегодня утром я узнал, что вы ее целовали! – хрипел он. – Полагаю, вы провели здесь всю ночь?

– Я предложил мисс Гамильтон свое покровительство, и она согласилась, а все остальное вас не касается.

Долф взвыл. Хоук увернулся от удара локтем, нацеленного ему в ребра.

– Она не ваша, и вы не можете удерживать ее насильно.

– Она моя! – Долф вырвался из его рук. – Я убью вас! – кричал он, пытаясь обойти Хоука.

Тот смотрел на его с лукавым удивлением.

– Белинда Гамильтон моя. Белинда! – возопил Долф, повернувшись к лестнице. – Спускайтесь сюда! Вы пойдете со мной!

– Почему вы считаете ее своей?

– Я первый ее увидел!

– А вам никогда не приходило в голову, что у нее есть свои желания и своя воля? Она не хочет идти с вами и не спустится сюда.

– Белинда! Спускайся вниз, грязная потаскушка!

– Ну, это уже никуда не годится, – пожурил его Хоук, с угрожающим видом шагнув к нему. – Не лучше ли нам выйти на улицу?

– С радостью, – проревел Долф, не сообразив, что этой уловкой Хоук просто хочет вывести его из дома.

Сердито сверкая глазами, Долф шел набычившись, готовый снова сцепиться с Хоуком.

А тот, проходя мимо лакея, незаметно кивнул ему. Дюжий парень закрыл дверь и запер ее на ключ.

Хоук почувствовал некоторое облегчение, зная, что Белинда в доме и ей ничто не грозит. Он прищурился, давая глазам привыкнуть к яркому вечернему солнцу. Фаэтон Дол-фа сиротливо стоял неподалеку; у съежившегося бедняги грума под глазом расплылся синяк. Что за жестокая скотина! – Я пришел к мисс Гамильтон из-за вас, Долф, – заявил Хоук, намеренно искажая истину. – Поскольку она убедила меня, что у вас нет никаких надежд на успех, у меня не было причин отказать себе в удовольствии самому ее завоевать. Она хорошенькая девчонка, и мне она, в общем, понравилась. Человеку в моем положении нужна хозяйка – иногда требуется развлечь важных гостей.

– Хозяйка? – смеясь, переспросил Долф; его сердитый смех больше напоминал лай. – Это все, что вам нужно? Да вы просто рыба! Но чему я удивляюсь? Вы же никогда не любили ее, как я. На такую любовь никто не способен.

– Любовь, Долф? Ваши поступки свидетельствуют о чем угодно, только не о любви. Если вспомнить все, что вы с ней сделали, разве странно, что она вас невзлюбила? Засадить ее отца в тюрьму! О чем вы думали?

– Я не виноват! Я не заставлял этого старого дурня влезать в долги, – возразил Долф, но щеки его покраснели от смущения. – Он сам виноват в своем положении.

– Вы тоже виноваты. Я прощаю вашу выходку и глупые угрозы, потому что вы молоды и вспыльчивы. Но знайте – теперь Белинда Гамильтон находится под моим покровительством. Я ясно выражаюсь?

В глазах Долфа блеснуло отчаяние.

– Позвольте мне хотя бы поговорить с ней… – Он шагнул к двери, но Хоук жестом остановил его.

– Уберите руку, не то я сломаю ее! – рявкнул Долф.

– Видно, вы не вняли моим предостережениям, – тяжело вздохнул Хоук. – Вы слышали, что я сказал, Долф? Держитесь подальше от моей любовницы. Как вы думаете, что скажут господа из «Уайтса», «Уэтьера» и всех прочих клубов, узнав, что вы оскорбили их кумира? Подумайте, Долф. Вы хотите, чтобы над вами потешались?

– Я никого не боюсь! И потом, никто не станет драться на дуэли из-за куртизанки, – пылко возразил он.

– Драться, наверное, не станут, но вас начнут избегать. Подвергнут остракизму. Оскорбите мисс Гамильтон еще раз или досадите ей каким-либо образом – и увидите, что в обществе вам станет весьма неуютно.

Долф сник и отступил – видно, он оценил угрозу. Но все же он бросил взгляд на запертую дверь, словно размышляя, как бы туда проникнуть.

Заметив этот взгляд, Хоук порадовался, что его Найт-Хаус – неприступная крепость. Там Белинда будет в безопасности. Ни в каком ином месте он не решился бы ее оставить.

– Теперь вот что. Если вы действительно хотите вернуть расположение Белинды, вам нужно постараться вызволить ее старика из тюрьмы, – сказал Хоук, смягчившись. – Ведь именно вы засунули его туда. Исправьте положение. На вашем месте я выяснил бы, сколько всего он должен, и заплатил бы его долги.

– Заплатить его долги? Вы с ума сошли! – возмутился Долф. – Этот полоумный старик должен чуть ли не три тысячи фунтов, и даже если бы я захотел заплатить его долги – чего я не хочу, – у меня нет таких денег! Мне нужно думать о собственных кредиторах, пока я не получу наследство.

– Ах, какое несчастье! Но ведь если вы не можете найти такой пустячной суммы, как три тысячи, как бы вы содержали мисс Гамильтон? Всего доброго, Брекинридж.

И он вернулся в дом, а Долф, разинув рот, смотрел ему вслед.

Хоук пошел наверх, чтобы помочь собрать вещи своей новой любовницы.

Он никак не ожидал налететь в коридоре на самого Генри Брума. Тот стоял в одной рубашке, почесывая грудь, с таким видом, будто только что вылез из постели. Из постели Харриет, подумал Хоук, поджав губы и с трудом скрывая неприязнь.

Генри Брум был одного возраста с Хоуком; он родился в Уэстморленде, в графстве, соседствующем с родиной Хоука – Камберлендом. Это был талантливый юрист с безукоризненной репутацией. Но даже он не смог устоять перед соблазном.

На красивом лице Брума появилась циничная ухмылка, когда он увидел Хоука.

– Ну-ну, кто это у нас тут? Доброе утро, Хоуксклиф. Слушаем дело в другом округе, а?

– Брум! – рявкнул Хоук.

– Что там за шум? – невозмутимо поинтересовался Брум.

– Неудовлетворенный клиент.

– Вам помочь?

Хоук растянул губы в улыбке.

– Нет, благодарю.

– Ну, тогда прошу прощения – я пойду снова лягу. – Он повернулся и направился к комнате Харриет. – Леди Холланд все еще хочет, чтобы вы побывали у нее на приеме, – бросил он через плечо. – Вы же знаете, мы решили привлечь вас на свою сторону.

Хоук решил не ввязываться в спор и направился к салону, где его ожидала Белинда. Она была бледна и напугана, но старалась не подавать виду. Он спокойно улыбнулся.

– Брекинридж сию минуту уйдет, – заверил он Бел. – Сейчас он несколько раздражен, но я уверен, что сумел образумить его.

Ее реакция удивила его. Она бросилась к нему, взметнув облако светло-желтого муслина, и, обвив руками за талию, прижалась лицом к его груди. Ошеломленный, Хоук не знал, что делать.

Он неуверенно положил ей руки на плечи. Она откинула голову и посмотрела на него. В ее глазах была такая благодарность, такое преклонение перед ним, что он застыл потрясенный. Хотя он и знал ее меньше суток, у него создалось впечатление, что в эту минуту он видит настоящую Белинду, а не холодную звезду полусвета, и она вовсе не такая бессердечная профессионалка, какой притворялась еще недавно.

Странно тронутый этим порывом, он обнял ее и поцеловал в волосы.

– Успокойтесь, милая, все хорошо. Он больше не причинит вам зла.

– Благодарю вас, Роберт, – выдохнула она.

– Чепуха, Белинда, не за что. – Наморщив лоб, он приподнял ее подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Там метались темно-фиолетовые тени, подобно дымным облакам над затихшим полем битвы, скрывающим сцены разрушения и гибели. «Что здесь случилось?» – подумал он, останавливая кончиком пальца одинокую слезинку на ее щеке.

Взгляд ее был так выразителен, что никакие слова не были нужны.

– Ну же, – улыбнулся он, – давайте я отвезу вас домой. Она вздохнула и припала к нему, а он медленно повел ее через салон к лестнице.

– Роберт, а как же быть с вашими собаками? Я боюсь собак. Я всего боюсь, – жалобно произнесла она.

Он взял ее за узкие плечи, повернул к себе лицом и ласково проговорил:

– Не думаю, что вы всего боитесь, Белинда. Напротив, для такой хорошенькой женщины вы очень храбры. Что же до собак, они вас полюбят. Обещаю.

Она отвела взгляд. Глаза ее покраснели от слез.

– Не уверена, – прошептала она еле слышно.

– Простите?

Она слегка улыбнулась.

– Нет, ничего.

И, коротко кивнув, словно желая обрести равновесие, она оставила его и пошла наверх укладывать вещи.

Хоук прислонился к лестничной колонне, взбудораженный общением с этой непостижимой красавицей, и смотрел, как она поднимается по ступеням. Его охватило инстинктивное желание защитить ее, и он непроизвольно сжал кулаки. Ему не удалось спасти Люси, но, ей-богу, он не даст Долфу тронуть даже волос на голове Белинды.

Странное, хрупкое, ранимое существо, подумал он, сразу забыв о своем твердом намерении не вникать в ее жизнь.

Когда кто-то нуждался в нем, он неизменно приходил на помощь.