Текст книги "Гости"

глава 1

Геликоптеры летели низко.

Пристроившись один другому в хвост, они летели так низко, чтобы находиться между багровыми дышавшими радиацией облаками и такими же багровыми, но не менее опасными снегами.

Смеркалось. Вокруг снега, снега, снега. Мерно проплывающий под днищами машин пейзаж, как и всё окружающее пространство был окрашен в багрянец едва пробивающимся сквозь вулканический пепел светом. И пустота. Холодная северная пустота. Пейзаж, если честно сказать, до одурения угрюмый.

Элизабет Васкес сидела у правого борта машины и делала вид что спит. Слегка трясло, но не более чем обычно. Так всегда трясёт, когда летишь на такой малой высоте. Внизу проплывала унылость. В голове роятся всякие мысли, по большей части воспоминания, все молчат. Кто просто жуёт резинку. Кто тащится от старого клипа Бритни Скетч, покачиваясь в такт толчкам машины и бряцая сложенным у ног оружием, а в салоне запах оружейной смазки и перегретого двигателя, что, захлёбываясь от вулканической пыли неустанно ворчит у них над головами.

Васкес сидела у правого борта машины. Вся в железе, то есть в бронекостюме, крепко сжимая коленями импульсный автомат, но временно пока без шлема. Воздух в салоне чист и стерилен. Но пахнет он всё равно –препротивно, по казённому, будто она в больнице, а этот запах Васкес ненавидит больше всего.

Середина геликоптера полностью завалена всяким солдатским барахлом. Остался лишь узенький двадцатисантиметровый проход, от которого в случае нужды им будет мало проку, так как протиснутся между двумя рядами сонных бойцов, случись что, будет просто немыслимо. В салоне всё компактно, по-военному скупо, как и положено быть в десантном транспорте, вылетевшем на это опасное задание.

В салоне они разместили парочку пахнущих маслом боевых аэросаней. Конечно, они не последнего образца, что даже обидно, а если судить по залатанным вмятинам и царапинам, побывавшие уже не в одной переделке. Втиснули ещё парочку саней волокуш, загружённые под завязку солдатским скарбом. А на большее в крохотном салоне места бы и не хватило.

Всё окрашено в грязно-серый цвет, якобы считающийся для всех защитным, но на деле выделяющийся среди полярных снегов будто бельмо на глазу. Абсолютно всё; и люди, и вещи, и даже псина, уютно разместившая облезлую голову на коленях у Рика Стрэнжа, всё было серым и вызывало у неё оскомину.

Геликоптер нервно встряхнуло. В воздух с металлическим лязгом подпрыгнул груз, заставив сонных бойцов на секунду приоткрыть глаза. Но всё в порядке, изменилось что мало. Скукотища и только… И по-новому все впали в транс наслаждаясь вынужденным бездельем, от которого, если честно сказать, некуда уже было укрыться.

Из-за тонкой перегородки, отделявшей кабину от пассажирского салона, высунулся молоденький пилот. Огромные солнцезащитные очки прикрывали на пол лица его радостную физиономию и выглядели в данной обстановке абсолютно несуразно. Оскалившись белоснежной улыбкой, он ободряюще проорал:

– Придётся потерпеть, орлы! У нас, конечно, не Боинг, но доставим всех в лучшем виде! – При этом заржал, сволочь, чем вызвал у Васкес новый приступ раздражения. Сменив тон, он серьёзно добавил: – Трясти будет сильнее. Входим в запретную зону. Так что подгузники придерживайте, братишки. Как-нибудь долетим…

«Чему радуется, придурок? – с грустью подумала Васкес. – Совсем ещё пацан. Зачем-то нацепил очки на нос? Ну скажите мне, какое может быть к чертям солнце, если уже почти год его никто не видел? Облака, облака и метели, вот какая теперь погода. А очки эти – он может присобачить себе на задницу. Лишь бы сидеть не мешали».

Раздражение её ещё не покинуло. От многого Васкес была не в восторге; От устаревшей модели транспорта – древней, как дерьмо мамонта… «Чинук» – вертушка, конечно, неплохая. Вернее, была неплохой, лет двадцать назад, но чёрт возьми – могли бы им выдать что поновее! А вооружение… Васкес качнула коленями автомат, оно так вообще для дебилов. Навороченный, в смысле электронной начинки, но бесполезный в условиях повышенной радиации. Когда всему, казалось бы, самому совершенному предпочитают обыкновенный кусок железа. Тупой, но офигенно надёжный. Как русский РПГ, например. Он хоть допотопный, но удивительно безотказный гранатомёт. Вот РПГ – это да, это – вещь! Ведь чем проще, тем лучше. И не надо об этом спорить!

Она хмуро посмотрела на расслабленные лица бойцов, и как бы ей не хотелось это признавать, несмотря на все их выдающиеся заслуги, от них она была также не в восторге. Вот скажите, что можно ожидать от бойцов, собранных в группы за два дня до задания? Что? Васкес вспомнила, как она спорила, как доказывала генералам, что это неправильно. Но им было всё по барабану. И вот задание получено, а отменить его никто не вправе. «Сроки, Васкес, сроки…» – твердили они, чтоб их…

Нет, в своих подразделениях они может и крутые бойцы, но группа, созданная впопыхах, и к тому же из не притёртых бойцов, обречена на провал. И не она это выдумала – это истина. Васкес злилась.

Генерал Лоусон, старый хрен, додумался поставить её во главе сразу двух групп. Нет, она, конечно, уважает этого человека, но безграничная вера в её способности Васкес порою бесила. И с какого это боку он вдруг решил, что должен опекать её будто она дитя? Так это, – ненавязчиво. Исподтишка. Только после такой опеки, кости порою трещат.

Сколько времени уже прошло с тех пор, когда она получила тот странный приказ с предписанием прибыть на новое место службы? А точнее – на старое. Где-то дней пять? Васкес уже сбилась со счёта. Кажется, с тех времён как она отбыла в Австралию, куда её защищая от молоха войны спровадил генерал Лоусон, прошла целая вечность. Война уже подходила к концу, и хоть она не затихла окончательно, но на её фронтах становилось уже спокойнее. И он, будто она его дочь, отправил её в глубокий тыл, куда переместился к тому времени новый Пентагон. Взамен уничтоженного русскими старого.

Вообще-то в Австралии теперь всё. В её направлении со всех континентов с огромными трудностями передвигаются остатки населения, некогда именовавшиеся великой западной цивилизацией. В наше время, это далеко не просто, так как разбушевавшаяся после вмешательства человека стихия сделала эти путешествия практически невозможными. Авиация ценилась на вес золота и была конфискована на нужды армии. А океаны… Огромные массы воды, возмущённые движением тектонических плит, бушевали так неистово, что, кажется, само небо слилось с ними воедино, обрушиваясь на побережья гигантскими волнами цунами.

Тем странно выглядело предоставление ей в личное пользование боевого самолёта, который с горем пополам сумел дотянуть на изъеденных пылью двигателях до базы ВМС США Стоун Бич, и окутанный густым облаком едкого дыма грохнуться на её взлётную полосу.

Она откинулась в кресле и закрыла глаза. А вспомнив – улыбнулась:

Мокрое от пота лицо молодого пилота. Он тогда стянул с себя лётный шлем и вопреки всем инструкциям набрал в грудь опасного воздуха. От него любой бы дозиметр накрылся медным тазом, а ему хоть бы хны… Он тогда на неё оглянулся, задорно ей подмигнул и заулыбался, по-детски так, счастливо. Радовался, что уцелел. А ведь верно… к чертям все инструкции. К чертям все условности. Сейчас важно одно – он жив. Глоток воздуха, биение сердца – вот что действительно важно, а не инструкции, писанные в уютной тишине штабных кабинетов.

Вертолёт здорово качнуло. Что-то грохнуло в правый борт и мелкой дробью забарабанило по фюзеляжу. Васкес открыла глаза.

Вновь из-за перегородки выглянул второй пилот.

– Вулкан шалит! – проорал он. – Всё о’кей, братишки, не стоит беспокоиться! На этой неделе он стал намного активнее!

«И чего он так надрывается? – с раздражением подумала Васкес, лениво заглядывая иллюминатор. – Коммуникаторы работают отлично. Можно было и не кричать».

Машина резко накренилась на правый бок и круто ушла влево. От внезапно возросшего веса, вызванного перегрузкой, их ремни безопасности едва не полопались. Васкес снова выглянула в иллюминатор.

К своему удивлению она обнаружила, что вместо багрового снега, под днищем их машины теперь чернеет вода. Белые барашки волн серой лоскутной дымкой клубились над океаном и подхваченные ветром уносились прочь, обволакивая горизонт сизым туманным маревом. А вдали, утопая в клубах ядовитого дыма, сиял вулкан. По его крутому конусу, исчезая в облаках пара к воде струились потоки лавы, чтобы подняться уже новым островком среди холодного арктического безмолвия.

Опустив на глаза мини-экран Васкес сверилась с положением машины. Что-то здесь было не так.

– Ты куда нас завёз, Остин? – прокричала она в интерком, посчитав, что пилот сбился с курса. Но тут же мысленно себя одёрнула: «Чего так орёшь, дура?», – подумала она и вновь сверилась по карте. Кажется, пилот всё же что-то напутал. – Я к тебе обращаюсь, или как?

– Не паникуй капитан, всё в порядке, – отозвался первый пилот. Он даже не удосужился на неё взглянуть. – Тебя сколько у нас не было? Месяца два? Здесь мы потеряли пятьсот морпехов. За пятнадцать минут суша ушла под воду. Вот такие дела… Не спасся никто.

Васкес замолчала, подумав, как много изменилось с тех пор, когда она в последний раз бывала в этих местах. А за бортом, оставляя после себя крохотные из-за высоты фонтанчики воды, малиновыми росчерками метеоров опадали в море крупные вулканические бомбы. Сверху всё выглядело красиво, но от этой красоты ей становилось дурно. Подкорректировав курс, пилоты уводили машины подальше от опасного явления.

Мысли калейдоскопом вновь завертелись в её голове. Она снова вспомнила всё произошедшее, начиная с того момента как покинула чудом уцелевший самолёт.

– Извините за неудобства, сэр. Как долетели, сэр? – хлопотал тогда возле неё встречающий морпех. – Где ваши вещи… извините, мэм? – наконец разглядев, кто перед ним, сконфузился морпех. Боже, как же давно это было…

Защитный шлем мешал ей разглядеть его лицо, но она готова была поклясться, что тот покраснел. Упругие порывы ветра несли по бетонке хлопья грязного пепла, перемешанные с радиоактивным снегом и всё время норовили сбить её с ног. Освещённая прожекторами база еле угадывалась вдалеке. Её чернеющие сегменты казарм едва различались в снежном мареве, и не столько из-за расстояния, сколько из-за непрекращающейся долгие месяцы метели. Поэтому чтобы добраться до неё пешком, – не могло быть и речи.

Посланная для встречи машина заплутала неизвестно где. Застряла среди сугробов прифронтового аэродрома. Но всё разрешилось само собой и довольно быстро.

Командный блок, куда она подкатила на допотопном «Хамви», стоял особнячком от жилых модулей, с виду очень похожих на перевязанную шнурочками варёную колбасу и был окружён тройным кордоном охраны. Она по большей части состояла из бесчисленных рядов колючей проволоки, наблюдательных вышек и отдельных постов, за череду которых её пропустили без особых проблем.

Дезинфекционный контроль. Новенький полевой костюм, сразу же принявший форму её тела, и весело поблёскивающий металлопластиковым разноцветным покрытием, радующим глаза. Вот вроде бы и всё, чего ей так не хватало после всех мытарств, для видимого ощущения внутреннего комфорта.

На ожидание вызова от начальства у Васкес нет терпения, поэтому она решила сделать невинную физиономию и под видом доклада свалиться на голову горячо любимому генералу. Так сказать, внезапно и без приглашения. Хотя ясно как божий день – Лоусон на это не купится. Но Васкес не стала заморачиваться подобным пустяком. Наплевав на бурные протесты его адъютанта, она вломилась к генералу (благо, что память о ней не остыла), и, преданно глядя ему в глаза, отдав честь дико заорала:

– Капитан Васкес, сэр! Прибыла в ваше распоряжение, сэр!

Протянув пакет, она застыла в ожидании, пожирая глазами старого военачальника. Лоусон не глядя бросил его на стол и едва сдерживая улыбку окинул её оценивающим взглядом. Васкес напряжённо молчала. За последние три месяца, пока её здесь не было, он нисколько не изменился. Всё такой же поджарый, невысокий и по-военному прямой как жердь. Может, только его глаза… В них она уловила усталость.

– Как долетела? – хрипло поинтересовался он.

– Спасибо, сэр. Хреново, сэр.

Лоусон оглядел её с головы до ног. В глазах пляшут озорные чёртики.

– Что так?

Васкес растерялась. Она не знала, стоит ли ему говорить всю правду. Решившись, она всё же заорала:

– Всего час на сборы, сэр. Пинок под зад, и на соплях по ветру! – прокричала она на одном дыхании. – Чуть не угробились, сэр. Пилот, наверное, штаны стирает.

– Так долетела же…

– И на том спасибо, сэр.

Васкес передёрнула плечами, вспомнив, сколько страху натерпелась, когда двигатели самолёта наглотавшись пыли, неожиданно начали давать сбой. А под крылом – бесконечный океан.

Лоусон взял со стола грифельный карандаш и быстро им завертел промеж пальцев. Генеральские апартаменты отапливаются ни чета солдатским, но всё равно – холод в помещение стоял собачий. А на морозе никакие ручки не пишут. Вот так…

Узнав его старую привычку Васкес не сдержала улыбки. Он всегда так делал, когда о чём-то сосредоточенно думал. Вопрос времени, когда генерал разродится перед ней своей драгоценной мыслью.

Васкес ждала – Лоусон тянул. Всё ходил вокруг да около. Расспрашивал, как ей жилось-былось в Австралии, часто ли там трясёт и не злится ли она, что он выдернул её из тёпленького местечка? В ответ Васкес отбрыкивалась скупыми шаблонными фразами, а в душе проклинала его за медлительность. Она чувствовала, что эти расспросы являются лишь прелюдией перед чем-то очень важным, очень серьёзным.

Ещё в самолёте она прикидывала для чего потребовалась её задница на прежнем месте службы. И причём, срочно. Но никакой разумный ответ в голову не приходил. А генерал всё прощупывал её, задавал, кажется, совсем не значимые вопросы.

Пол у неё под ногами чувствительно содрогнулся. Тоскливо зазвенел на столе хрустальный бокал – позволительная лишь генералам роскошь. Васкес уже забыла, когда в последний раз видела дорогую посуду. Генерал тревожно взглянул куда-то вверх, вероятно, сверяясь с поступившими к нему сведеньями, и тихо присвистнув, поглядел на неё:

– Ого, снова пять баллов? – удивился он. – Это уже третье за последние сутки. Похоже, скоро придётся свёртывать базу.

Васкес пристально посмотрела ему в глаза, давая понять, что ей это порядком надоело, но смолчала. Всё-таки генерал.

– Ладно-ладно, – поспешил успокоить её он, – чувствую, что утомил тебя своими расспросами. Знаешь, мы, старики, с годами становимся не в меру говорливыми.

Он хитро прищурился. Но Васкес фиг обманешь. Она Лоусона знала, как облупленного и возможно на это бы повелась, но льдинки в глубине карих глаз сводили на нет всю его показную начальственную фамильярность. Она же, на его слова отреагировала только искривлёнными уголками губ. Лоусон удовлетворённо кивнул, а Васкес приготовилась слушать. Но то что он выдал, буквально её взбесило.

– В общем так, капитан, – сухо произнёс он. – Пока группы не прибыли на совещание, тебе в общем-то спешить некуда. Повторяться я не хочу – поэтому задание получишь вместе с остальными. Тогда и задашь все свои вопросы. Рад был тебя повидать, Лизи.

– Но сэр… я хотела… – Васкес не желала сдаваться.

Будь что будет. Плевать она хотела на субординацию. За такую настырность, переходящую порой в откровенное хамство, её многие на базе недолюбливали. Но она на них прилюдно ложила, и на этот раз уступать своим принципам не собиралась.

– Почему я, сэр? У вас что, нормальных вояк не осталось?

Лоусон поглядел на неё долгим задумчивым взглядом и нахмурил брови. Решал – отбрить её сейчас же или оставить это дело на потом? Но после недолгой паузы, всё же ответил:

– Вояки не перевелись, Лиз, ты это знаешь. Сейчас много молодёжи пополнило войска. Только вот старичков, таких как ты, можно уже пересчитать по пальцам.

«Нашёл старичка», – мысленно возмутилась она. Ей едва исполнилось двадцать пять. Но смолчала. К тому же она уже забыла, когда её кто-то звал по имени. Лоусон тем временем продолжал:

– Чтобы воспитать из них опытных командиров нам нужны годы, а у меня их нет. Задание серьёзное, Лиз. Мне нужен опытный спец, отлично знающий наши места и обладающий навыками автономной миссии. Ты подходишь по всем параметрам. Понимаешь, о чём я?

«Знающий места? – снова мысленно удивилась Васкес. – Да сейчас очертания материков меняются быстрее, чем настроение у подвыпившей девицы. Старичком меня назвал – это уже перебор».

Васкес недоверчиво скривила губы:

– Трудно в это поверить, сэр, – произнесла она. – Сейчас самые непредсказуемые места – это места, где я уже побывала. Всё изменяется до неузнаваемости за считанные часы. Ладно. – Девушка обречённо пожала плечами и подумав, спросила: – Группа хоть будет моя? Прежняя? – она тревожно сощурила глаза.

Теперь уже очередь скривиться настала у генерала.

– Не совсем, – с заминкой ответил он.

Васкес часто задышала.

– Не поняла. Вы что же? Хотите сказать, что со мной пойдут незнакомые мне бойцы? Это кто же додумался до такой глупости? – она не могла поверить в услышанное. Такое на её веку было впервые. Васкес замолчала, переваривая новость и прикидывала что бы всё это значило.

Бывало, конечно, когда на разработку операции давались всего лишь сутки, но, чтобы при сборном составе – такого ещё никогда. Люди должны были узнать друг друга. Прочувствовать все слабые стороны. Ведь иначе нельзя. Им же в скором будущем предстоит вести вместе бой. А тут… Она с недоверием поглядела на Лоусона.

– Вы серьёзно?

– Да, – ответил он. – Выступаете послезавтра. Это конечный срок.

– Но это же самоубийство, – вынесла она вердикт.

Генерал отвёл взгляд. Васкес могла руку отдать на отсечение – настолько она была уверена, что тому также не нравится этот план. Он же не первый день в армии. Лучше неё всё понимает.

– Поверь мне, Лиз, иного выхода у нас нет, – попытался оправдаться он. – Времени в обрез. Нужно спешить. На кон поставлено так много…

– Куда спешить? Выход есть всегда, его только нужно найти. Почему не послать на задание более спаянные, боеспособные группы? Зачем обрекать всех на провал?

– Никто не говорит о провале, – Лоусон произнёс эту фразу с нотками раздражения. – В созданные группы войдут только самые опытные бойцы. Их специально подбирали по частям фронта. Неужели ты думаешь, что мы не учли психологический фактор? Все прошли тест на совместимость. Обещаю тебе – осечек не будет.

– Не надо мне ничего обещать. Согласна, может, они действительно опытные, но ведь опытные они в своих частях. Только с теми, с кем постоянно взаимодействуют. Чего стоит их опыт, если они не знают на кого можно будет положиться? Когда они не имеют представления, что ожидать от своего нового напарника? Похоже, дела у вас действительно дрянь. Не просветите насчёт задания? Нет? А жаль…

– Всё позже, Лиз. Всё позже…

Генерал оставался непреклонен. Давая понять, что разговор закончен, он демонстративно от неё отвернулся и прошёл к столу. Васкес же осталась стоять как оплёванная, чувствуя во всём происходившем некую недосказанность.

– Отдыхайте капитан, – меняя тему разговора, официально произнёс он. Но тут же перешёл на, ты – Тебя устроит место в модуле для прикомандированных? Это временно. Блок для командного состава последнее время забит под завязку.

Васкес согласно кивнула.

– Вот и отлично. – Его взгляд потеплел. – Только ради бога, не проспи личное сообщение. По прибытии групп тебя оповестят персонально. Всё, – свободна.

Отдав честь, Васкес развернулась на каблуках. Она не сразу сделала первый шаг. Всё медлила, ожидала что Лоусон её окликнет, всё объяснит, но тот молчал и только с тоской смотрел ей вслед. В глазах жалость или даже вина, неуклюже прикрытая сухими формулировками устава. Он как будто пытался её запомнить. Оставить в памяти той девчонкой, к которой был по-отечески неравнодушен.

Решившись, Васкес быстрым шагом покинула кабинет. На душе у неё прескверно и тоска. Недосказанность в разговоре буквально кричала, что на этот раз она вляпалась в дерьмо по самые уши и причём, основательно. Даже не верилось, что генерал мог так крупно её подставить. Раньше он её опекал.

Конечно, служба есть служба. Порой выпадали задания, с которых им было вернуться немыслимо, но его поддержка приходила всегда вовремя. Каких бы трудов ему это ни стоило. Что-то в этом деле было нечисто. Дурно попахивало. Если не сказать большее – воняло.

Васкес забрала у дежурного шлем и через шлюзовую камеру вышла наружу. Там её дожидался сопровождающий морпех. А если по-граждански – гид.

На протяжении всей базы, от одного модуля к другому были протянуты страховочные верёвки – ванты. Подобно паутине они опоясывали территорию городка, закольцовываясь на командном блоке, занимаемом генералом и его многочисленной свитой. Огромные прожектора, ярко сиявшие на вышках, светом своих галогенных ламп только затрудняли всем обзор, отражая его от стелившейся над землёй снежной позёмки. Такое яркое освещение придавало картине неправдоподобно фантастический вид. Но чего ей ещё ожидать, если белая мгла вот уже который месяц, безраздельно царствует в этом людском скоплении?

Изредка можно было различить силуэты солдат, передвигающиеся вдоль протянутых вант и исчезающие через пару секунд в серой мгле, чтобы призраками появиться вновь, но уже в другом месте.

Морпех ей показал, куда нужно прикрепить карабин. Сам же он не оглядываясь проследовал вперёд, так как ему было наплевать, находится ли Васкес за ним или осталась глазеть на прежнем месте. Если нужно, то пусть собирает попку в кулак и немедленно поспешает следом. Здесь нянек нет.

Пригнув голову чтобы бороться с ветром, Васкес помчалась за ним. Она всматривалась себе под ноги, страшно боясь грохнуться мордой в снег. Не хватало ей ещё перед ним оконфузиться. Она с тоской начала понимать, что всё возвращается на круги своя. Опять всё стало знакомым, опять всё стало обрыдлым.

Где-то высоко в небе девушка услышала гул вертолётных двигателей. Насколько можно понять – это на базу возвращались с задания боевые группы. Вертолёты шли на посадку в сторону аэродрома, затерянные где-то в беснующихся небесах, терзаемыми ветрами одиночными точками.

«Апачи», – привычно по звуку догадалась она.

При подлёте к базе машины опустились как можно ниже и прошли на малой высоте почти над землёй. Из-за метели, они оставались невидимыми. Можно только представить, скольких трудов стоило пилотам вывести их к месту назначения.

С началом войны накрылись все навигационные спутники. Материки поменяли очертания и составлять топографические карты теперь стало напрасной тратой времени. Да и какие могут быть карты, когда лежавшая внизу земля постоянно подёрнута непроницаемой снежной плёнкой? Как можно летать в таких паршивых условиях, Васкес вообще не понимала.

Земля под ногами вновь ощутимо затряслась. Балансируя руками, чтобы удержать равновесие, она схватилась за страховочный трос и переводя дыхание остановилась. Сопровождающий решил её дождаться. Вероятно, щерится сейчас в скептической ухмылке, зная, что за бронестеклом она её не разглядит.

– Хорошо тряхнуло, – скорее для проформы, а может быть, чтобы её успокоить, произнёс морпех. – У вас на материке так же трясёт?

– Бывает. – Васкес неопределённо кивнула.

Кривым зигзагом небо прорезала стрела молнии, и тут же титанический удар грома буквально вбил её по щиколотки в вулканический снег. Его оглушительный раскат сотрясая воздух перекатами звука помчался дальше, а Васкес застыв на месте вдавила голову в плечи, не в состоянии опомниться от такого проявления стихии. Махнув сопровождающему, чтобы он шёл дальше, она несколько раз выдохнула и вновь зашагала за ним, поражаясь произошедшим изменениям в природе. Раньше такое случалось редко.

Модули казарм находились метрах в тридцати от зоны генеральской охраны. Расстояние невелико, но времени чтобы до них добраться они затратили изрядно. Строения их встретили мёртвой тишиной, безлюдьем и таким знакомым по прошлой жизни, скупым солдатским уютом.

Стряхнув с себя остатки дезинфекционной жидкости, Васкес скинула новенький комбинезон, к которому так и не успела привыкнуть. Забросила его в общую кучу барахла, возле которой стоял солдат в форме химзащиты, и поискала глазами вход в предбанник. Он воззрел на неё скучающим взором.

– Нижнее бельё тоже, мэм, – глухо произнёс он.

В ответ Васкес скрутила ему дулю, отчего морпех понимающе ухмыльнулся и благосклонно махнул рукой.

О душе приходилось только мечтать. Воды в казармах, как и положено не было и теперь всем несмотря на чины, приходилось пользоваться влажными салфетками. Они пахли всё тем же дезодорантом, то бишь дезинфекционной жидкостью, но для уставшего тела даже это уже казалось невероятным блаженством. Вода ценилась на вес золота и использовалась только для приготовления пищи или же для питья.

Пройдя в душевой модуль Васкес разделась донага. Тщательно отёрла салфетками тело, которые поставлялись для армии в избыточном количестве, и, глянув на себя в зеркало, грустно свела брови.

Слишком короткая стрижка, ёжиком торчавшие волосы, и нет никакого намёка на косметику (если не считать тёмных кругов под глазами – последствие двух бессонных ночей). Из-за этого она сейчас выглядит, преужасно. Васкес расточительно плеснула в зеркало прозрачными каплями воды и с грустью разглядывая своё размытое отражение, глубоко вздохнула.

– Пацан, да и только. Но… кажется, симпатичный пацан, – отметила она, испытывая при этом чисто женское удовлетворение. Затем она приладила к телу новенький костюм, интегрируя его со своим личным процессором (чтобы он автоматически подогнался к телу), и уже немного посвежевшей покинула модуль.

– Капитан Васкес, – по личной линии подал голос интерком, – ваша комната – блок номер семнадцать, для среднего командного звена. Офицерская столовая – блок двадцать четыре. При возникновении вопросов обращайтесь к администратору – код ноль-ноль три.

Есть не хотелось. Только теперь она почувствовала до чего вымоталась за последние семьдесят два часа. Единственное, что сейчас ей было нужно, так это какая-никакая постель. Ну и ещё пару часов покоя, для чего очень подходило выделенное администрацией крохотное помещение. Маленькое гнёздышко два на два метра, ставшее на короткий миг временным её домом.

Что-то рекламирующий со стены ТВ-бокс. Приглушённый свет, струившийся сверху и, о блаженство, настоящая кровать, манящая привлекательными контурами в свои бархатные объятья.

Не желая раздеваться, она как есть в костюме завалилась на неё и, блаженно вздохнув, закрыла глаза. Вновь где-то над головой, за прочным перекрытием модуля, прострекотал вертолёт.

– Разлетались, – подумала она, впадая в дрёму.

Тихо жужжал кондиционер, нагоняя в экономном режиме тёплый воздух, превращая модуль из аскетичного короба в настоящее жильё. Голова тяжелела. Ноги постепенно становились ватными. Она потянулась и, погружаясь в расслабляющий сон, едва слышно промурлыкала:

– Дом, милый дом…

Улыбнувшись своим мыслям, она погрузилась в сладостную негу.