Текст книги "Тургер"

Но ведь мы и искали планету без своего будущего. Значит, и переживать не из-за чего».

Некрасов состроил кислую мину.

«Что-то Григорьев молчит. Нашёл он чужой корабль? – продолжил он свои размышления через несколько мгновений мысленного молчания. – Обещал ведь туда-сюда, а что-то его не видно над плато. Определённо, во что-то вляпался. Не может без этого».

Некрасов долго покрутил головой.

Резкий нырок глайдера подбросил его, выводя из размышлений. Он повернул голову в сторону окна, рядом с которым сидел: летательный аппарат шёл на посадку на хорошо освещённую площадку рядом с «Тургер». Никакой синей вуали, показывающей работу защитного периметра, нигде не наблюдалось. Глайдер замер. Дверь салона скользнула вверх, открывая выход.

– Прибыли, гард старший офицер, – раздался голос Дика Уолта.

Салон глайдера наполнился светом.

– Посади в глайдер пару десов, и пусть они обследуют периметр плато, чтобы знать, откуда ещё ждать непрошеных гостей, – заговорил Некрасов, вставая. – Сам, с остальными, на охрану территории вокруг «Тургер», пока периметр не станет на защиту. Всех, кроме техников и десов охраны, с плато прочь. Удалить принудительно, несмотря ни на какие аргументы остаться. Это приказ! О малейших признаках угрозы со стороны кого бы то ни было докладывать немедленно. Что-то техники долго возятся? – Он недовольно поморщился. – Как только периметр станет на защиту, абсолютно всем внутрь корабля. Выполняй!

– Да, гард старший офицер! – подтвердил полученный приказ Дик Уолт.

Он поднялся с кресла пилота и шагнул к выходу, но увидев, что туда же направился и начальник экспедиции, замер и, пропустив его вперёд, вышел уже за ним.

* * *

Выйдя из глайдера, Некрасов направился к ближайшей опоре периметра, около которой возились несколько техников. Подойдя, он увидел среди них и Горюнова и подошёл к нему. Но, видимо, увлечённый работой, Горюнов подошедшего начальника экспедиции не замечал. Некрасову пришлось дёрнуть его за рукав куртки. Горюнов тут же повернул голову и, увидев, кто его побеспокоил, выпрямился и развернулся к Некрасову.

– Почему периметр до сих пор не работает? – заговорил Некрасов с нотками явного недовольства в голосе. – Сейчас здесь будут тысячи местных тварей, которые уже ползут к кораблю.

– Под двумя опорами материал плато лопнул, и они ушли из линии защиты, господин Некрасов, – принялся оправдываться Горюнов. – Мы сейчас пытаемся эту выправить, но материал плато крошится. Сейчас техники подвезут металлическую плиту. Возможно, тогда удастся стабилизировать опору. Максимум ещё на полчаса работы.

– А что со второй? – Некрасов подтвердил свой вопрос взмахом подбородка.

– Её уже выправили. У неё лишь под одним анкером лопнул грунт. В трещину закачали пятьдесят килограммов крепового раствора. Теперь там монолит.

– Поторопитесь. Иначе… – Некрасов покрутил головой и, развернувшись, быстрым шагом направился в сторону хорошо освещённого большого трапа.

Путь до трапа оказался неблизкий, и когда он подошёл к нему, то чувствовал себя изрядно уставшим. Хотелось пить, да и есть тоже, так как он лишь позавтракал утром, пропустил обед и, скорее всего, уже и ужин. Никого на плато из исследователей видно не было, что успокаивало, лишь вдали промелькнул транспортёр, который, видимо, вёз плиту для укрепления проблемной опоры. Удовлетворившись этим, Некрасов ступил на нижнюю ступеньку трапа…

Поднявшись в корабль, Некрасов с удовлетворением отметил, что он выровнен подобающим образом, и направился в зал управления.

Войдя, он подошёл к креслу капитана и, устало опустившись в него, закрутил головой, осматривая экран внешнего обзора, но что-то определённое увидеть не смог, и, как понял, периметр до сих пор не работал.

– Вахтенный! – негромко произнёс он в темноту зала управления.

– Да, гард старший офицер! – тут же раздался голос вахтенного офицера, в котором он узнал Артёма Сергеева.

– Связь с капитаном Григорьевым, – приказал Некрасов.

– Связи с крейсером нет, гард старший офицер. Он ушёл за горизонт, и связь с ним оборвалась.

– Проклятье!.. – Некрасов стукнул кулаком по подлокотнику. – Найди мне тоник.

В зале управления раздался громкий шелест, затем торопливые шаги, и перед креслом начальника экспедиции повисла рука, сжимающая баночку с тоником.

– Благодарю! – произнёс Некрасов, беря баночку, и, тут же её открыв, поднёс к губам.

Рука исчезла, и раздавшиеся шаги сообщили о том, что принесший баночку вахтенный вернулся в своё кресло.

Выпив тоник, Некрасов отправил пустую баночку в утилизатор под кресло и вновь скользнул взглядом по экрану внешнего обзора. Его глаза уже свыклись с темнотой зала управления, и информации на экране он увидел теперь больше.

Самое главное изменение на экране внешнего обзора было в том, что в его нижней части отчётливо просматривалась синяя вуаль защитного поля, сплошной лентой идущая вокруг корабля по плато, означающая, что периметр наконец-то встал на защиту. Но вместе с тем отчётливо просматривались яркие синие сполохи, которые периодически возникали по ту сторону периметра, будто десы не вернулись под его защиту, а остались вне его.

– Что за чёрт! – громко невольно вырвалось у Некрасова. – Вахтенный! Связь с Уолтом!

– Да, гард старший офицер! – раздался через мгновение откуда-то из пульта управления голос командира отряда десов землян.

– Почему не вошли внутрь периметра? Немедленно войти! – так же громко продолжил говорить Некрасов.

– Горюнов не предупредил, что он будет поставлен на защиту, и мы остались вне его, – пояснил Дик Уолт причину, почему десы оказались вне защитного периметра.

Некрасов тут же остервенело хлопнул себя по верхнему карману куртки, куда был вшит коммуникатор связи.

– Связь! Горюнова! – отправил он приказ системе связи и, не дожидаясь ответа от главного техника, продолжил громко говорить сам, нарушая закон тишины зала управления. – Горюнов, чёрт возьми! Ты что вытворяешь?

– Периметр в работе, господин Некрасов, – тут же послышался громкий ответ Горюнова.

– За периметром остались десы, – продолжал кричать Некрасов. – Ты почему их не предупредил?

– Я торопился, – раздался едва слышный голос Горюнова.

– Немедленно верни их под защиту.

– Да, господин Некрасов! – донёсся опять едва слышный голос главного техника экспедиции.

Прошло несколько мгновений, и периметр погас. На плато неожиданно стало темно. В темноте сплошным потоком засверкали яркие синие сполохи. Челюсть Некрасова невольно опустилась, он будто окаменел.

– Вахтенный! Свет! – вдруг рявкнул он, выходя из ступора, так громко, что по залу управления прокатилось многоголосое эхо.

Прошло мгновение, и в зале управления посветлело настолько, что экран интера начал едва просматриваться.

– Свет на плато! – процедил Некрасов.

– Свет на плато включен, гард старший офицер, – раздался обеспокоенный голос вахтенного офицера.

– Проклятье! Погаси свет в зале управления, – продолжил говорить, едва разжимая зубы, Некрасов.

В зале управления мгновенно стало темно. Некрасов закрутил головой, всматриваясь в экран внешнего обзора. Насколько удавалось видеть, по плато в сторону корабля боком бежали десы, непрерывно стреляя в катящийся вслед за ними какой-то тёмный поток, будто это шла волна воды вдруг вздыбившегося океана.

– Вахтенный! Выключи внешний свет! Я ничего не пойму! – раздался в зале управления громкий и явно злой голос Горюнова.

– Габаритные огни оставь, – выкрикнул Некрасов.

Через мгновение яркий свет на плато погас. В темноте тут же проявилось синее свечение защитной ленты периметра, которая сияла неравномерно: в ней периодически появлялись какие-то тёмные вкрапления, будто кто-то пытался прорвать вуаль полотна защиты периметра. Вместе с тем яркие синие сполохи продолжали вспыхивать и внутри периметра, означая, что часть представителей местной фауны всё же успела просочиться внутрь защитного периметра.

– Связь! Уолта! – заговорил Некрасов, чуть склоняя голову к верхнему карману куртки, и, не дожидаясь ответа, продолжил говорить. – Уолт! Все выбрались? Много тварей пролезло внутрь?

– У меня не хватает троих, у вестов одного или двоих. Почему-то местные твари слишком агрессивны к ним. Внутрь пролезло порядка тридцати гадов. Добиваем их. Но как бы они не сбили защитное поле периметра. Прут, будто не видят его, – доложил Дик Уолт.

– Всем вернуться на корабль. Проследи, чтобы ни одного техника не осталось снаружи. Я буду в нижнем ангаре. Вместе с Горюновым найдёте меня там.

– Гард старший офицер! Ещё не вернулся глайдер с ушедшими на осмотр плато десами.

– Свяжись и прикажи вернуться. – Некрасов поднялся. – Вахтенный! Ты почему выключил свет на плато, когда включился периметр? Тем самым ты усугубил положение десов и подверг их неоправданному риску, приведшему к их гибели. Ты будешь наказан.

Вахтенный офицер поднялся и развернулся в сторону Некрасова.

– Горюнов связался со мной и попросил отключить прожектора, когда он включит периметр, чтобы увидеть его работу в темноте, – негромким, но чётким голосом заговорил он. – Я не подумал… Я виноват, гард старший офицер, – едва слышно произнёс Сергеев последнюю фразу.

– Я буду в нижнем ангаре. Григорьев выйдет на связь, немедленно доложишь.

– Да, гард старший офицер! – всё так же едва слышно произнёс Сергеев, подтверждая полученный приказ.

Ничего больше не сказав, Некрасов направился к выходу.

* * *

Ждать возвращения десов пришлось довольно долго. Некрасов с тревогой в сердце прохаживался поодаль от люка большого трапа, углубившись в размышления.

«Крайне негостеприимная планета. – Он глубоко и протяжно вздохнул. – В первый же день мы потеряли почти десять человек. Что это: стечение обстоятельств или заурядное разгильдяйство? Ведь, опускаясь на три предыдущие планеты, мы ни на какой не подвергались никаким атакам со стороны местной фауны. Вся она, наоборот, пыталась спрятаться от нас подальше. А здесь…»

Он невольно покрутил головой.

«Потому и разгильдяйство. – Он вновь глубоко и протяжно вздохнул. – Здесь, несомненно, и моя вина есть. Может быть, не стоило затевать с периметром, когда уже большая часть местных суток прошла, а нужно было дождаться завтрашнего дня, а сегодня ограничиться лишь изучением планеты с помощью летательных аппаратов? Проклятье! Всё это из-за проблемных опор. Поторопился я с их восстановлением. Отсюда и начавшаяся цепь досадных событий. Осталось не вернуться глайдеру и…».

– Гард старший офицер! – негромкий голос заставил начальника экспедиции прервать свои размышления и приподнять голову – рядом с ним стоял Дик Уолт.

Сердце Некрасова невольно сжалось, будто в ожидании ещё одного досадного события. Он невольно взмахнул подбородком в немом вопросе.

– Гард старший офицер! – Уолт шумно вздохнул. – Глайдер не выходит на связь.

Подняв брови, Некрасов немигающим взглядом уставился в командира отряда десов землян.

– Ни Лакрон, ни Зубов не выходят на связь, – произнёс Дик Уолт несколько странным голосом, будто с нотками вины в нём.

– Почему? – Некрасов подтвердил вопрос взмахом подбородка.

Дик Уолт молча покрутил головой.

– Мы назовём эту планету Стикс или Стикса, – заговорил Некрасов. – В древней мифологии так называлась богиня ужаса. То, что сегодня с нами произошло и, возможно, ещё произойдёт, иначе как ужасом не назовёшь. Все поднялись с плато на корабль?

– Все, гард старший офицер.

– Все трапы поднять и у их люков выставить охрану. Скооперируйся с командиром вестинианского отряда десов. Он со своим отрядом на эту ночь переходит под твоё командование. Будут у командира вестинианского отряда вопросы, пришлёшь его ко мне. До наступления рассвета кому бы то ни было запрещено покидать корабль. Это приказ! За его нарушение пойдёт под суд и тот, кто его нарушил, и ты, что не уследил. Выполняй!

– Да, гард старший офицер! – Дик Уолт подтянулся и, резко кивнув головой, развернулся и побежал прочь.

Посмотрев ему в спину несколько мгновений, Некрасов направился к лифту, намереваясь подняться на жилой уровень и добраться до своей каюты, чтобы немного отдохнуть. Каких-то тревожных событий в ночи в герметично закрытом модуле управления корабля ожидать не приходилось, а чувствовал он себя уже изрядно уставшим. Чтобы с утра местного времени быть в полном порядке, ему сейчас был необходим отдых. Но едва он сделал несколько шагов, как раздавшийся громкий шум за спиной заставил его остановиться и развернуться. Несколько десов из вестинианского отряда стояли около одного из опорных цилиндров и смотрели в пол ангара.

Лишь сейчас Некрасов обратил внимание, что внутренние люки опор демонтированы и лежат на полу ангара.

Он направился к вестам, тут же вспомнив, что приказывал Горюнову найти себя в ангаре, но тот его приказ почему-то не выполнил. Некрасов на ходу дотронулся до кармана куртки, где находился коммуникатор.

– Связь! Горюнова!

– Да, господин Некрасов! – отозвался главный техник экспедиции.

– Почему не рядом? – явно недовольным голосом произнёс Некрасов.

В ангаре донеслись громкие торопливые шаги, и через мгновение Некрасов уже видел, как Горюнов бежал в его сторону.

– Да, господин Некрасов! – шумно дыша, произнёс главный техник, остановившись напротив Некрасова.

– Что происходит? Почему такая неорганизованность? – заговорил Некрасов с нотками явного недовольства. – Почему бардак в ангаре? – Он вытянул руку в сторону одного из лежащих на полу ангара люков.

– Торопились закончить монтаж периметра, господин Некрасов. Сегодня все очень устали. Утром начнём восстанавливать внешние люки опор и по мере их восстановления закроем и все внутренние люки.

– Ты наказан за свою невнимательность. По твоей вине погибли несколько десов. Но сейчас отбывание наказания тебе будет во благо. Поэтому будешь отбывать его, когда «Тургер» направится в обратный путь: просидишь весь обратный путь безвылазно в своей каюте, как говорили в старые времена: замаливая свои грехи и ища оправдание для родственников погибших по твоей вине людей. Иди! – Некрасов повёл подбородком в сторону.

– Да, господин Некрасов! – едва слышно произнёс Горюнов и, развернувшись, пошёл прочь, едва переставляя ноги.

«Не слишком ли я жестоко с ним поступил? – всплыла у Некрасова мысль от вида удаляющегося Горюнова. – Как это скажется на его работе? Скажется – отстраню от должности. Время разгильдяйства закончилось. Какой-то суматошный выдался день, заставивший подстраиваться под его течение, а не самим управлять его временем. Несомненно, нужно решительно менять стратегию своего поведения на этой планете».

С решительным выражением лица он продолжил свой путь в сторону шумевших вестов.

Когда Некрасов подошёл к опорному цилиндру, перед ним уже стояла приличная толпа как десов, так и техников.

– Всем! – громко заговорил он. – Что за митинг? Заняться больше нечем?

Стоявшие перед ним десы и техники, оглядываясь, начали расходиться. Вскоре перед Некрасовым остались лишь трое десов из вестинианского отряда. Брови Некрасова тут же подпрыгнули едва ли не до волос на голове – в трёх шагах перед ним на полу ангара, вытянувшись во весь свой рост, неподвижно лежало змееподобное существо около полутора метров длиной с большой головой и тремя парами лап. Некрасов повернул голову в сторону ближнего к себе деса.

– Откуда оно? – произнёс он одновременно и с удивлением и с тревогой в голосе.

– Вылезло из люка.

Дес, в котором Некрасов узнал командира вестинианского отряда десов К"Ирра, указал излучателем своего оружия на открытый люк рядом с опорным цилиндром.

– Оно живое? – едва ли не шёпотом поинтересовался Некрасов.

– Я воздействовал на него своим полем, – К"Ирр пожал плечами. – Сообщили биологам. Они обещали сейчас его забрать.

– Проклятье! – Некрасов невольно сделал шаг назад и повернул голову на раздавшийся в ангаре шум.

В сторону опорного цилиндра, рядом с которой лежала обездвиженная местная тварь, спешили несколько человек в защитных костюмах, толкая перед собой платформу, с лежащим на ней каким-то продолговатым предметом.

– Ну и ну! – раздался голос одного из подошедших, по которому Некрасов узнал главного биолога экспедиции Ивана Кузнецова. – Несомненно, это представитель местной фауны. Что вы с ним сделали?

Кузнецов покрутил головой по сторонам, по очереди смотря на десов, которые стояли у опорного цилиндра.

– Я почувствовал стороннее психотронное поле, хотя и небольшой величины, – заговорил К"Ирр, – которое двигалось снизу, и решил дождаться носителя этого поля. И когда эта тварь… это животное выползло из люка, я тут же нанёс ему удар своим полем. Совсем несильный.

Он мотнул головой.

– Оно… вот… Так и лежит, – К"Ирр указал излучателем своего оружия на местную тварь.

– Только бы вы не перестарались, как с ворангами с чужого корабля, – с досадой произнёс Кузнецов, повернулся к пришедшим с ним биологам и ткнул рукой в сторону местной твари. – В пенал его. В лаборатории попытаемся привести в чувство.

Но как только два биолога шагнули к этой твари, она, будто почувствовав угрозу, вдруг дёрнулась всем своим гибким телом и в следующее мгновение уже была в воздухе. Подпрыгнув метра на полтора вверх, тварь шлёпнулась на пол ангара на все свои шесть лап буквально в шаге от Некрасова. Её голова приподнялась, и Некрасов увидел открытую пасть твари невероятных размеров с трепещущим в ней тонким красным языком. Раздалось громкое шипение, и в тот же миг Некрасов почувствовал, как тысячи игл ворвались ему в мозг. У него потемнело в глазах, он пошатнулся и…

Некрасов открыл глаза: он стоял, поддерживаемый кем-то под руки. В голове шумело так, будто в ней кто-то перемешивал ложкой мозг. Он неторопливо осмотрелся. Рядом с ним стояла пара десов из вестинианского отряда, которые, скорее всего, и поддерживали его под плечи. Вдали, со стороны лифта, в его сторону спешили несколько человек в одежде реаниматоров. Ни биологов, ни твари нигде не было.

– Где она? – едва шевеля языком, произнёс Некрасов.

– Биологи увезли в свою лабораторию, – раздался за спиной Некрасова голос Дика Уолта. – Но, скорее всего, толку от этой твари теперь не будет. Весты приложились к ней от души своими полями.

– Обеспечь дежурство у каждого открытого люка опорного цилиндра на всю ночь, – продолжил говорить Некрасов, едва шевеля языком. – И чтобы у каждого был вест. Согласуй свои действия с командиром вестинианского отряда.

– Да, гард старший офицер! – донёсся из-за спины Некрасова голос Дика Уолта.

Вдруг Некрасов почувствовал, что его шеи коснулся какой-то прохладный предмет и кожа в этом месте напряглась. Он поднял взгляд – перед ним стоял огромный вест, реаниматор из медлаборатории сегмента землян, вытянувший руку в его сторону.

– Это нейростабилизатор, масс Некрасов, – заговорил реаниматор. – Он особенно эффективен при восстановлении после пропущенной атаки психотронным полем. Вам сейчас станет лучше. Но для полного восстановления придётся несколько часов провести в медлаборатории.

– Отставить! – Некрасов вяло качнул головой. – В мою каюту.

– Но масс…

– Это приказ! – уже более твёрдым голосом произнёс Некрасов, чувствуя, как его тело наполняется энергией. – Отпустите!

Он повёл плечами, давая понять вестам, чтобы они прекратили его поддерживать.

Руки вестов из-под плеч Некрасова тут же исчезли.

Одернув свою куртку, начальник экспедиции, ещё слегка пошатываясь, направился в сторону лифта. У него за спиной тут же раздались тяжёлые шаги, которые, несомненно, принадлежали весту.

Некрасов не обернулся, чтобы увидеть, кто идёт за ним, но войдя в лифт, он не прошёл вглубь кабины, а остановился на пороге и тут же ткнул пальцем в клавишу нужного ему уровня, тем самым не давая возможности шедшему у него за спиной весту войти в лифт. Двери лифта закрылись, и он скользнул вверх. Некрасов в кабине лифта был один.

5

Крейсер быстро скользил над густым лесом, как казалось Григорьеву, простирающимся бесконечным зелёным океаном по самому большому материку планеты. Над материком было облачно, и он приказал вахтенному офицеру, ведущему крейсер, опуститься ниже облаков, чтобы видеть всё, что происходит на материке, чтобы не пропустить какое-либо важное событие. Иногда зелёный океан пересекался широкой синей речной лентой или даже блюдцем озера, заставляя Григорьева в этот момент пристальнее всматриваться в экран внешнего обзора зала управления в надежде увидеть какого-либо большого представителя местной фауны. Но таковых почему-то ни в воде, ни на берегах рек и озёр не наблюдалось, хотя биосканер крейсера практически непрерывно отмечал наличие под кронами деревьев носителей биополей. Иногда над лесом появлялись небольшие стаи странных птиц с очень тонкими длинными телами и большими крыльями, но такими тонкими и прозрачными, что через них почти отчётливо просматривались деревья.

Расстояние от «Тургер» до совершившего посадку чужого корабля, казавшееся с орбиты небольшим, из-под облаков вдруг оказалось значительным. Григорьеву казалось, что дым, который поднимался из-за горизонта, приближался очень и очень медленно.

Все свободные члены экипажа крейсера, кроме реаниматора, занимали свои боевые позиции на случай каких-то неожиданных угроз со стороны враждебного корабля.

Как ни ожидал Григорьев появления чужого корабля, но он всё же появился на экране внешнего обзора весьма неожиданно, видимо, по той причине, что в этом районе материка дул сильный ветер и относил идущий от чужого дым далеко в сторону, несколько искажая его действительное местонахождение.

Чужой корабль свалился прямо на лес, несколько сотен метров не дотянув до какого-то водоёма, больше похожего на болото, нежели на озеро, подмяв под себя огромное количество деревьев и даже вызвав лесной пожар вокруг себя. Но пожар почему-то распространяться не стал, и горелая территория просматривалась лишь в непосредственной близости от чужого корабля. Падал на деревья он, скорее всего, вертикально, так как никакой полосы поваленных деревьев не просматривалось. Корабль лежал на боку, и его дымящаяся сторона оказалась внизу, так как дым шёл откуда-то из-под его корпуса.

Лишь сейчас Григорьев смог рассмотреть раструбы движителя чужого, так как крейсер приближался к нему со стороны кормы.

Раструб главного движения у чужого корабля был один и представлял собой огромный, вытянутый в поперечном сечении корабля овал, по обе стороны от которого просматривались два небольших круглых раструба, несомненно, служащих рулями у чужого корабля.

Чужой имел странный сине-зелёный цвет, и если бы не идущий от него дым, то увидеть его среди высоких зелёных деревьев было бы непросто.

– Не приближайся! – выкрикнул Григорьев, бросая быстрый взгляд в сторону вахтенного офицера. – Ходи кругами. Всем! Внимание! Под нами чужой! – предупредил он экипаж, нёсший боевое дежурство, хотя знал, что они тоже видят чужой корабль на обзорных экранах в местах несения своих боевых вахт.

Крейсер снизил скорость и пошёл по широкой дуге вокруг чужого, а он был отнюдь не малого размера, и теперь Григорьев мог рассмотреть его более подробно.

Чужой корабль был достаточно большим, гораздо больше крейсера, но и гораздо меньше «Тургер»: порядка тысячи метров длиной и метров двести шириной в самом широком месте своего двуховального корпуса. Не менее двух третей его длины, вероятно, занимал агрегатный модуль в виде сильно вытянутого узкого эллипса, а эллипс большей ширины, скорее всего, был его модулем управления. Нос чужого корабля представлял собой достаточно широкий овал какого-то тёмного блестящего цвета, будто это был огромный иллюминатор. Корма же имела обрубленный вид, в принципе, такой же, как и у кораблей Федерации. Присмотревшись, Григорьев осознал, что корпус корабля представлял собой всё же не идеальные эллипсы, а какие-то изломанные. К тому же та сторона корабля, которая смотрела вверх, в своём центре изобиловала большим количеством впадин, из которых, несомненно, торчали орудийные излучатели, которых, как показалось Григорьеву, было превеликое множество, и они, как ему казалось, были готовы к стрельбе, так как отчётливо выделялись на тёмном корпусе корабля своими большими яркими красными точками. Скорее всего, орудийные излучатели имели какую-то свободу, так как их светящиеся концы располагались не чёткой линией, а изломанной как по вертикали, так и по горизонтали. Несомненно, такое большое количество орудийных излучателей и создавало при стрельбе такую сплошную линию огня, которая и наблюдалась при атаке чужого корабля на «Тургер». По всей видимости, чужой корабль, как и крейсер, был трёхуровневым, так как он был достаточно плоским. Снизу центральной линии орудийных излучателей по корпусу чужого шли ряды тёмных прерывистых полос, которые при некотором воображении можно было отнести к иллюминаторам. Верхняя часть корпуса корабля тоже была не безупречна, а имела несколько изломов, хотя верхняя центральная часть корпуса была идеальной, и на неё, если бы чужой корабль лежал прямо, крейсер землян смог бы без проблем совершить посадку. Из изломанных краёв верхней части корпуса чужого торчали какие-то непонятные то ли антенны, то ли что-то другое, но, однозначно, это были не орудийные излучатели.

Что было странным: никаких биополей даже на значительном расстоянии от чужого корабля биосканер крейсера не находил, будто чужой их носителей или распугал, или даже уничтожил, хотя недалёкий странный водоём изобиловал ими в изрядном количестве.

– Чёрт! Заманчиво было бы проникнуть в него и узнать, откуда он прибыл, – нарушил тишину зала управления вахтенный офицер Дмитрий Зимин. – И что ему здесь нужно?

– Неплохо было бы узнать, что за краской он плюётся, – заговорил вахтенный техник Николай Снегов, – чтобы можно было на будущее изготовить растворитель этой краски.

– Я обещал Некрасову сюда и назад, – резко заговорил Григорьев. – Только лишь узнать, куда он свалился и есть ли от него угроза. Однозначно, сейчас угрозы нет. Можно возвращаться.

– Шеф! – вновь заговорил вахтенный офицер. – Давай хотя бы ближе к нему подойдём и попытаемся рассмотреть его повнимательней, чтобы на будущее знать, откуда у этих кораблей исходит максимальная угроза. Я уверен, что с ними нам ещё придётся столкнуться. Да и как мы узнаем, есть ли от него угроза, не обследовав его?

– Я за! – тут же высказался Снегов.

– А я бы долбанул по нему из аннигилятора, – заговорил третий вахтенный, отвечающий за связь и навигацию, Курт Зееман. – Дыра будет что надо. Иначе как вы намерены попасть внутрь корабля. Надеетесь, что чужие сами опустят для вас трап?

С выражением озабоченности Григорьев потёр лоб.

– Хорошо! – он махнул рукой. – Задействуйте все виды внешнего анализа. Снижаемся. Обследуем его всеми имеющимися у нас анализаторами и назад. Всем внимание! Идём на сближение.

В зале управления наступила тишина. Крейсер резко накренился и пошёл вниз.

Изображение чужого корабля на экране внешнего обзора начало быстро увеличиваться в размере, изломы на его корпусе стали видны чётче, и стало понятно, что это корабельные ниши, которые при перемещении корабля в пространстве, несомненно, закрывались специальными люками, придавая чужому кораблю те самые идеальные овалы, наблюдавшиеся при первой встрече с ним. И так же чётче стали видны торчащие из ниш орудийные излучатели с яркими красными концами, вызывая у Григорьева обоснованную тревогу, но то, что они были неподвижны, вызвало у него мысль, что всё же они пассивны. В изломах на верхней части корпуса начали отчётливо просматриваться плоские радарные решётки, которые вращались, будто сканируя пространство, вызвав у Григорьева уже озабоченность.

У него тут же возникла мысль о некоторой неестественности конструкции чужого корабля: с одной стороны орудийные излучатели с непонятной технологией излучения; с другой – анахронизм сканирования пространства, основанный на очень старых технологиях.

– Шеф! – вдруг будто выстрел прозвучал в тишине зала управления громкий голос вахтенного офицера. – Летательные аппараты! Пара! Вынырнули непонятно откуда. Уходят!

– За ними! – поддерживая интонацию вахтенного офицера, тоже выкрикнул Григорьев, скользя взглядом по экрану, пытаясь увидеть эти самые летательные аппараты.

Крейсер резко накренился, огромный корпус чужого корабля ушёл в сторону, и Григорьев наконец увидел два скользящих над макушками деревьев летательных аппарата. Это были точно такие же открытые летающие платформы, как и та, которая находилась в лесу под плато, где совершил посадку «Тургер». На обеих летающих платформах отчётливо просматривались зеленокожие пилоты. Крейсер шёл за платформами и, несомненно, быстро их догонял. Но увлёкшись погоней, нёсшая службу вахта выпустила из вида сам чужой корабль и осознала его присутствие лишь тогда, когда крейсер вдруг резко вздрогнул, будто налетел на какое-то препятствие, и экран сканера внешнего обзора мгновенно покраснел, словно кто-то невидимый выплеснул в него огромное количество красной краски.

– Проклятье! Вверх! – первым закричал Григорьев, осознав произошедшее.

Но крейсер вдруг нырнул вниз и начал резкое торможение, будто действительно налетел на невидимое препятствие.

Григорьев сидел в кресле, подавшись вперёд, ни за что не держась, и его выбросило из него, будто это уже было не кресло, а праща. Пролетев над пультом управления, он грохнулся за ним на живот и, скользнув по полу, ткнулся головой в твёрдый экран внешнего обзора. Из его глаз посыпались искры, и он тут же провалился в темноту.

* * *

Григорьев вздрогнул и открыл глаза – было настолько темно, будто он находился в каком-то абсолютно чёрном пространстве. В голове противно шумело.

«Проклятье! Неужели что-то с глазами», – тут же всплыла у него тревожная мысль.

Он попытался приподнять голову, но резкая боль в шее заставила его простонать и оставить свою затею.

«Чёрт! Где я? Всё ещё в зале управления или уже в преисподней, и потому темно? – продолжили у него скользить мысли тревоги. – Это же надо было так вляпаться», – тревога сменилась досадой.

Стараясь не делать резких движений, он всё же оторвал голову от твёрдого покрытия, на котором лежал, и, помогая себе руками, чуть привстал и замер в таком положении. Прошло некоторое время. Тьма нисколько не рассеялась.

– Здесь есть кто? – попытался произнести он, но из-за тут же возникшей сильной боли в шее из его рта донёсся лишь хрип.

– Шеф! Это ты? – донёсся из темноты негромкий хрипящий голос, по которому Григорьев узнал навигатора вахты Зеемана.

– Я-я-я! – прохрипел Григорьев.

– Я попытаюсь включить резервный источник, – продолжил хрипеть Зееман. – Проклятье! Не могу пошевелиться. Такое впечатление, что у меня лопнула грудная клетка. Нет, не дотянуться. Сейчас, сейчас… – продолжал хрипеть он.