Текст книги "Ургаш. Три касания"

Перечитывая их уже в который раз, я нигде не нашёл моих упоминаний о моих любовницах, хотя на твои сладкие воспоминания, бывает, натыкаюсь. Надо будет их выписать, чтобы перечитывать и приходить в себя, когда нестерпимо захочется тебя обнять и приголубить. Особенно то место про начальника отдела КГБ Лашманова и директора завода Гребешкова. Второй в силу своей технической безграмотности и самодурства нанёс заводу и стране такой вред, что в лихие сталинские времена товарищ Лашманов должен был бы его расстрелять. А так «щуку бросили в реку» – пристроили в Ухтомский горисполком. Теперь, если ещё жив, гребёт чиновничью пенсию раза в три больше директорской. И радуется, что вовремя сняли.

Вообще-то, случись это в пушкинские времена, я бы их обоих вызвал на дуэль. Хотя начальник отдела КГБ наверняка владел пистолетом виртуозно, а я вообще никак.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Пребываю наверху блаженства. Я так долго ждала неистового нашего соития и даже не возражаю против того, чтобы именовать это действо твоим любимым словом… Оно и меня теперь возбуждает, как бокал шампанского. Я вся в твоих руках и готова удовлетворять любое твоё желание.

Не суди меня строго за то, чего не знала и никогда не получала, да и сама не давала сполна.

Прошу у Всевышнего прощения за мои прегрешения перед АБ, прошу понять меня как женщину, которая недополучила в браке очень многого из того, что я получаю теперь виртуально от тебя. К стыду моему, не могу отказаться от человека, который осчастливил меня как женщину.

И ещё об одном поведаю: о моём опыте работы с главным мужским достоинством.

Учась в техникуме на четвёртом курсе и будучи все годы круглой отличницей, я во внеурочное время занималась на курсах по получению сопутствующих профессий. Я имею три свидетельства. Одно из них, впервые практиковавшееся в конце 50-х годов минувшего столетия, техника-осеменатора сельскохозяйственных животных. В 1959 году с марта по май включительно я проходила производственную практику на племенной станции по искусственному осеменению крупного рогатого скота. Это была одна из первых станций в Новгородской области, действовавшая три года. Её директор не был ни разу в отпуске. Так вот, через месяц моей практики меня приказом назначили исполняющей обязанности начальника племенной станции.

Пришлось теорию применять на практике: нужно было исключительно аккуратно направить член быка руками в белых тончайших перчатках в искусственную вагину, не дай бог «спугнуть» это его действо, держа затем его до полного выделения спермы. И так мне пришлось пару месяцев проделывать это действо, притом не от одного племенного быка. Их было то ли три, то ли четыре. Затем нужно было ввести эту сперму во влагалище коровы или нетели, у которых была течка, т. е. как бы менструация. Это было в Старой Руссе, на окраине города. Вот те знания я помню и стараюсь сейчас не допустить сбоя твоего достоинства. Не смейся, это была моя работа, за которую я получала зарплату начальника станции. Купила первое приличное кашемировое болгарское платье тёмно-синего цвета, которое надевала лишь на мероприятия, проводимые в районе, торжественные в колхозе, а затем лет пять его надевала по таким же случаям и работая в Ургаше. Даже на городской Доске почёта я была на фото в этом платье.

@Ургаш, Вольтовой М. И.

Дорогая моя техник-осеменатор, несколько раз перечитал твоё письмо. В своих письмах я до сих пор исходил из диполя, на одном конце которого находишься ты «как мимолётное виденье, как гений чистой красоты», на другом я в роли древнегреческого бога Аполлона Мусагета, повелителя муз.

Теперь я понял, как был смешон всё это время, бравируя своей самой заурядной наготой перед профи, несколько месяцев орудовавшей с огромными причиндалами Минотавра. Прости, больше не буду позориться.

Расскажу тебе в ответ одну свою историю, случившуюся примерно в те же годы. Мы студенты. В институт приходит письмо из милиции – одна из наших студенток устроила драку у служебного входа в Мариинку из-за солиста балета Рудольфа Нуреева. Нам с моим товарищем Алёшей Матушевским комитет комсомола поручает разобраться. Беседуем со студенткой – бой-баба, воинствующая дура, помешанная не столько на классическом балете, сколько на мужиках из этого балета. Матушевский не был бы самим собой, если бы не пригласил для беседы и Нуреева. Я-то, к стыду своему, вообще тогда не знал, кто такой этот Нуреев. Так вот, приходит ухоженный, стильно и богато одетый наш ровесник, разговаривает с нами через губу, жуя жвачку. И мы перед ним, два нищих студента в застиранных лыжных костюмах, над которыми он откровенно посмеялся, просто встал и ушёл. Позже, когда он сбежал за границу, Матушевский сказал мне: «А мы с тобой его ещё тогда раскусили».

Совсем недавно, читая большую статью о Нурееве, я увидел его фото в стиле ню, сделанное знаменитым фотографом Ричардом Аведоном, увидел и понял, из-за чего дрались бабы. Я бы обнажённый с ним рядом фотографироваться не стал, так же как и рядом с твоими племенными бычками.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Дорогой мой, ты силён не только физически, но и своей волей. Ты же Скорпион! Вот это ты меня удивил, когда ты сообщил мне дату своего рождения! Притом удивил очень-очень: АБ тоже Скорпион, вы родились в один день с разницей в два года. Теперь у меня два Скорпиона! Два Скорпиона и Змея!!!

Видимо, нашей встрече мы обязаны судьбе, щедро одарившей нас возможностью проявить свои природные человеческие и в том числе любовные чувства друг к другу. К тому же бережное, трепетное отношение друг к другу не только обогащает нас, но и оказывает положительное влияние на наше физическое здоровье и духовное состояние. Очень хочу, чтобы мы сумели достойно пройти, преодолеть те малые недопонимания, которые не приносят ничего хорошего каждому из нас. Исключить их навсегда.

Давай будем бережно относиться к каждой нашей встрече, дорожить этой возможностью во имя нашей любви. Ты открыл во мне совершенно другую женщину, каковой я себя никогда не знала. Стыдно, но я не могу не отметить уже не в первый раз, что я страстно желаю тебя, до щемящего ощущения всего, чем ты меня одариваешь.

Сегодня в одиннадцать часов уезжаю в деревню качать мёд, возвратимся завтра, а в понедельник АБ уедет обратно в деревню.

@ Ургаш, Вольтовой М. И.

Это там у себя в деревне ты помогаешь качать мёд. А у меня ты ещё нежишься в постели, отдохнувшая, свежая, розовая, улыбчивая. Идёт проливной дождь, иногда гремит гром. Я встал рано, сварил кофе и теперь сижу возле постели рядом с тобой, мы цедим ароматный напиток из маленьких чашечек. Примерно из таких я пил кофе в алжирском Оране, в древней кофейне с видом на склон горы с крепостью, в которой когда-то сидел дон Мигель Сервантес де Сааведра. А самый паршивый кофе в жизни я пил в первую ночь пребывания в Рио-де-Жанейро, но об этом как-нибудь в другой раз.

Чтобы немного разнообразить твои будни, я сегодня искупаю тебя в нашем Троицком озере. В войну по нему проходила линия фронта, до сих пор в лесу видны следы окопов, блиндажей и землянок. Я знаю одно укромное местечко, где можно купаться нагишом и не пораниться о ржавую колючую проволоку.

Вот мы с тобой плаваем меж кувшинок – наших северных цветов лотоса (сразу вспомнилась мантра «Ом мани падме хум»). И, распугивая голубых стрекоз, жуков-плавунцов и стайки рыбок, выбираемся на берег по чёрной жирной прибрежной грязи. Ополаскиваем ноги. Я укутываю тебя в большое махровое полотенце, в нём ты такая миниатюрная и беззащитная, что, обняв тебя, не хочется разнимать рук. Потом мы лежим, греемся на солнышке. Я на спине, закинув руки за голову, ты рядом, слева, прижавшись ко мне всем телом и пристроив голову мне на грудь. Я читаю тебе из Элюара. Нет, лучше из Жана Кокто:

 
И кругосветный путь не выдержит сравненья
С тем. путешествием, где мы вдвоем.
В любви к тебе я близок к поклоненью.
Лишь там, где ты, – мой дом.
 

И для закрепления за собой этой сентенции целую тебя в губы. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» – эту фразу из «Фауста» Гете тоже хочется присвоить, так она соответствует моему блаженному состоянию. Вообще-то, у меня когда-то была на вооружении и своя фраза: «Я фиксирую себя во времени и пространстве!» – её я обычно произносил при выходе на горную вершину, чтобы запомнить в мельчайших деталях это событие. Давно это было. А сейчас вот ты, вот я. Славно-то как!

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Нежданно-негаданно побывала в путешествии, да в каком: которое и во сне не снилось, тем более с человеком-фантазёром, отважным, находчивым, смелым и сильным физически и духовно. Видимо, это меня и привлекло в альпинисте из Вероникиных «Двойных бус» ещё в 2008 году, когда я осуществляла вычитку будущей книги. Я безмерно боюсь всяких букашек, однако с тобой страха не испытывала.

Не могу не высказать своего отношения к четверостишию: зацепило, несмотря на то, что оно, уверена, было тобой адресовано и адресуется многим твоим любимым женщинам, в том числе и в Ургаш. Это не ревность. Это просто констатация моего мнения и желание знать истину. До сих пор не умею терпимо относиться к фальши. Во всём. Не хочу быть второй, пятой, двадцатой. Хочу, чтобы этот отрезок времени, что нам выпал, и твои чувства ко мне были только моими и ничьими больше.

@Ургаш, Вольтовой М. И.

И снова ты вогнала меня в стресс. В клинч. В грогги. В нокаут. Я на этот раз оказался фарфоровой вазой. Опять к месту вспомнился Фрейд: «Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим».

Прочитав письмо с назойливым маниакально-бредовым выражением «другие твои любимые женщины», я сломался – резко ухудшились самочувствие, координация, речь. Я не боюсь умереть, боюсь беспомощно пролежать неделю надворе. Поэтому по моей просьбе меня регулярно «пасут» по телефону мои друзья.

Мой приятель-невролог оказался в двадцати километрах от меня. И жена другого моего товарища, тоже медик, в тот день была на даче и по просьбе мужа кинулась ко мне. К ночи оба были у меня. Уколы, какие-то процедуры (я плохо помню), короче, к утру я более-менее оклемался. По телефону консультировались с психотерапевтом. Покопавшись в моём компьютере и задав мне пару вопросов, определили источник негативной информации, спровоцировавший стресс. Консилиум принял решение – категорически прекратить любое общение с тобой. На мои бурные возражения хитро смягчили приговор – для начала на месяц, а там соберёмся снова и определимся. Во избежание рецидива. Если планируешь ещё пожить. Иначе не даём никаких гарантий.

Пару дней назад ты написала мне: «Давай будем бережно относиться к каждой нашей встрече». Давай, кто же возражает? И после этого буквально сразу же весь этот бред с «другими любимыми женщинами»… Ты девушка вспыльчивая и импульсивная, по любому поводу строчишь обличения и, не перечитывая, отправляешь. Представляю, как сейчас ты уже готовишь мне гневный ответ. Не трать время, я ничего прочитать не смогу, мне это противопоказано, я уже несколько раз попадал под твой ничем не спровоцированный гнев, а два раза с нешуточными последствиями для здоровья. Я планирую ещё пожить, стрессы мне принципиально противопоказаны.

Читаю: «…не умею терпимо относиться к фальши. Во всём…» Примитивная декларация. Если «во всём», то всё и расскажи АБ, почитай ему нашу переписку.

Я отношусь к тебе как к умной, интеллигентной женщине. И совсем не готов к заскорузлой махровой обывательщине – досужим домыслам и на их основе обличительным обвинениям, они и морально, и физически убивают меня. Ты обещала «тихо уйти». Уходи, я больше не держу тебя.

Ваш земляк поэт Игорь Киселёв, кстати, многолетний друг Вероники Бревдо, когда-то написал:

 
Мгновенье, что ты?
Благо? Иго?
Сон, людям снящийся века?
И есть ли что дороже мига,
Блеснувшего издалека?
Во власти вечного волненья
Мы от юнца до старика
На золотой костёр мгновенья
Летим в безумстве мотылька.
 

Вот я и слетал, обжёг крылышки. Но чудом остался жив. И ухожу с чувством благодарности к тебе за эти сумасшедшие мгновения.

Прощай.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Смерть.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@Ургаш, Вольтовой М. И.

Мой ноутбук подарен мне спонсором и обслуживается системным администратором его фирмы. После того что произошло со мной, этот сисадмин установил на мой НБ программу, позволяющую управлять им дистанционно. Вот он теперь и управляет. По настоянию врачей твой адрес заблокирован, и я вместо текста твоего письма получил слово «смерть». После моих бурных протестов сисадмин заменил его на фразу «уход за радугу». Все мои попытки связаться с тобой легко им пресекаются, мне не по зубам оказалось состязаться в компьютерном искусстве с этой акулой.

Сейчас я придумал следующее: я напишу текст на отдельном листе, при первой же возможности попасть на чужой компьютер отправлю тебе с нового адреса письмо без слов, прикрепив к нему в виде файла этот мой текст. Это займёт всего несколько секунд. Если ты его читаешь, значит, мой фокус удался.

Одна беда – вряд ли я получу твой ответ.

Прощай.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.

@С. – Петербург, Сергееву Д. Г.

Уход за радугу.