Текст книги "Владивосток. Форпост России на Дальнем Востоке"

Проба пера, или первый писатель и первый поэт Владивостока на службе в крепости

Однажды мне позвонили из управления культуры то ли города, то ли края и попросили принять Наталью Александровну Максимову, художницу из Санкт-Петербурга, приехавшую со своими картинами на весеннюю выставку в столицу Приморья. Через некоторое время позвонила и она сама и сказала, что очень хочет посмотреть музей, так как много о нем слышала. Они договорились о встрече, и автор, почему-то вспомнив об альбомах, ещё пошутил, что есть, мол, у нас фотографии сестёр по фамилии Максимовы, может быть, они не только однофамильцы, но и родственники. Вот так ненароком сказанная шутка и оказалась правдой. Увидев фотографии, а особенно подписи к ним, Наталья Александровна разволновалась настолько, что её пришлось успокаивать. «Это же мой почерк!» – воскликнула она и повторила фразу несколько раз. Я удивился: «Этого не может быть. Ведь фотографии датированы 1896 годом!» Наталья Александровна пояснила, что её собственный почерк очень похож на почерк бабушки, которая, вероятнее всего, и сделала подписи к фотографиям в альбоме. Тут же в музее были изготовлены копии фотографий, так заинтересовавших нашу гостью.

Мне удалось разыскать несколько книг Александра Максимова, хранившихся в библиотеках Владивостока и Обществе изучения Амурского края.

К сожалению, их оказалось совсем мало. Наиболее интересной была книга под названием «Наши задачи на Тихом океане», изданная в Санкт-Петербурге в 1894 г., ровно за 10 лет до начала Русско-японской войны. В главе «Россия и Япония» Александр Максимов писал: «Наши отношения с Японией никогда не были систематичны и ясны в своих целях и стремлениях… При Петре Великом начали было подумывать о японцах, даже основали в Петербурге школу японского языка, но минутный жар охладел по неизвестной причине».

И далее заключает: «…Япония – это единственный верный наш союзник на берегах Великого океана; дружба её для нас одинаково дорога, как наша дружба дорога для Японии».

Прошло сто лет. В истории наших стран были и кровопролитные войны, и вооружённые конфликты. К сожалению, до настоящего времени Россия и Япония не имеют мирного договора. Но время идёт, дружественные связи развиваются, а на дорогах Владивостока прочно обосновались легковые автомобили самых известных фирм Японии, практически вытеснив из участников дорожного движения все остальные модели из стран Азии, Америки, Европы, в том числе отечественные.

Александр Максимов скончался в 1896 г. через несколько месяцев после захода во Владивосток крейсеров «Память Азова» и «Рюрик». Отпевали его в церкви флотского экипажа.

Старший брат Александра – Евгений Максимов – был армейским офицером, прославился во время Англо-бурской войны, где стал фехт-генералом Бурской республики. В 1904 г. с началом Русско-японской войны он отправился в Маньчжурию и погиб в первом же бою, командуя батальоном Орловского полка. Рассказывая об этом эпизоде из жизни своего деда, Наталья Александровна, утерев платочком повлажневшие глаза, пообещала прислать по почте книги и статьи о своём родственнике. Но так нередко бывает, что в круговерти повседневной жизни обещанное забывается или откладывается на потом…

Александр Максимов служил на Тихом океане не так уж и долго (с 1874 по 1879 г. и с 1895 по 1896 г.) и в звании капитана II ранга исполнял обязанности младшего помощника командира порта. По-другому его должность называлась помощник командира порта по строевой части. Местная пресса живо откликнулась на приезд А. Максимова во Владивосток, и в газете «Дальний восток» за 7 июля 1895 г. появилась небольшая заметка: «На днях прибыл на службу во Владивосток служивший здесь ранее (до 1879 г.) капитан II ранга А.Я. Максимов, автор известных беллетристических очерков и рассказов из местной жизни, печатавшихся в «Ниве».

Вторичное возвращение в край А.Я. Максимова, несомненно, даст ему новые богатые темы для его литературной работы.

За 16 лет многое должно было измениться в местной жизни, и эти перемены, особенно заметные свежему человеку, конечно, не останутся неотмеченными».

Сразу же после назначения на должность А. Максимов вошёл в состав комиссии по согласованию устава Владивостокского Морского собрания, главные положения которого легли в основу ныне действующего. Членом его имеет честь быть и автор.

В следующем, 1896 г. капитан II ранга Александр Максимов был назначен в состав комитета по сооружению памятника Г.И. Невельскому.

Интересна ещё одна запись в его личном деле: «В 1877 году вместо мичмана Максимова в должности экипажного адъютанта утверждён лейтенант Макаров».

Современники Максимова поговаривали о том, что ему по его способностям давно надо быть адмиралом, а по характеру – не выбьется он и в капитаны I ранга. Александр Яковлевич Максимов отличался независимыми суждениями и настойчивостью, что позволило ему из далекого Владивостока регулярно пробиваться на страницы «Кронштадтского вестника» в дни горячей полемики по поводу того, где быть главному российскому порту на Тихом океане. Известен в то время Максимов был и как беллетрист. Одна за другой вышли две книжки его рассказов, объединённые общим названием «На Дальнем Востоке». В пору массового заселения далёкой окраины они сыграли довольно притягательную роль… Ещё на флотской службе автор прочитал книгу владивостокского писателя Алексея Степанова «Сибирской флотилии лейтенант». В своей документальной повести он пишет о встрече мичмана Петра Петровича Шмидта и капитана II ранга Александра Максимова, к которому будущий руководитель Севастопольского вооружённого восстания прибыл для представления по службе. Флотские офицеры считали капитана II ранга Максимова крёстным отцом ледокольщиков. Он-то и предложил П. Шмидту должность гидрографа и вахтенного начальника на ледоколе «Силач», который строился как портовый буксир. Несмотря на неказистый внешний вид, «Силач» обладал прекрасными мореходными качествами и пришёл с Балтики своим ходом в компании двух миноносцев. Причём то одного, то другого вёл на буксире.

…Фамилия Максимов в России довольно распространённая, и только в конце XIX – начале XX века во Владивостоке служили на разных должностях семь военно-морских офицеров с этой фамилией, в том числе и сын капитана II ранга Александра Максимова – Евгений. И наверное, неслучайно на морских картах побережья Японского моря три мыса и один остров названы в честь Максимовых, а в Южном Приморье есть река Максимовка. И село Максимовка. А ещё об одном из Максимовых Иваном Жигаловым написана историческая повесть «Штормовой океан». Эту книгу показала автору Сакс Виктория Юрьевна, когда принесла материалы о своём родственнике профессоре политехнического института во Владивостоке В.И. Тюрикове. Я ещё раз подивился его величеству случаю и совсем некстати вспомнил, что девичья фамилия моей матери тоже Жигалова. Очень спокойная женщина долго и красочно рассказывала о своих родственниках, поголовно репрессированных в тридцатые годы. Она показывала фотографии и пожелтевшие от времени справки, а потом вытащила из объёмистой сумки книгу И. Жигалова «В море – дома». Открыв её на заранее заложенной странице, она подчеркнула эпиграф ко второй части повести и сказала: «А это тоже мой родственник». Автор быстро прочитал: «В 11 часов утра 4 марта в Гельсингфорсе на митинге матросов и солдат, где собралось около 60 000 человек, был единодушно выбран командующим Балтийским флотом вице-адмирал Максимов – адмирал революции. Газета «Правда» за 1917 год».

Позже, работая с архивными и литературными источниками, автор узнал, что Андрей Семёнович Максимов, потомственный моряк, впервые попал во Владивосток в 1889 г., когда крейсер «Адмирал Нахимов», на котором он служил мичманом, прибыл на Тихий океан для океанографических исследований.

Этот крейсер вошёл позднее в отряд российских кораблей, известный среди моряков под названием «весёлая эскадра», и сопровождал молодого Николая, будущего самодержца, в его кругосветном путешествии.

Эскадра побывала на островах Ява и Борнео, заходила в Сайгон, посетила китайские города Шанхай и Кантон и направилась в Японию.

Здесь, в священном городе Отсу, и получил от японского полицейского удар саблей по голове цесаревич Николай. Версий произошедшего было много, однако в этой запутанной истории до конца так никто и не разобрался.

В 1894 г. Максимов поступил в минный офицерский класс, по окончании которого был направлен служить на Дальний Восток – на минный крейсер «Гайдамак», а начало нового, XX столетия Андрей Семёнович встретил уже в Кронштадте.

Во время Русско-японской воины 1904–1905 гг. лейтенант А.А. Максимов командовал миноносцем «Бесшумный», входившим в состав Порт-Артурской эскадры. После неудачной попытки прорыва эскадры во Владивосток в августе 1904 г. «Бесшумный», как и несколько других миноносцев, оказался в китайском порту Киао-Чао (ныне Цзяо-Чжоу), где был интернирован до конца войны.

Новую империалистическую войну 1914 г. Андрей Максимов встретил в звании вице-адмирала командиром бригады линкоров «Севастополь», «Полтава», «Петропавловск» и «Гангут», которые достраивались на петербургских судостроительных заводах.

Через год Максимова перевели на должность начальника минной обороны Балтийского флота. Она была организована им так, что на минных заграждениях подорвались десятки кораблей и вспомогательных судов противника. «Война на Балтийском море очень богата потерями, без соответствующих успехов», – признавался Вильгельм II.

Наступило время революций и Гражданской войны. Вице-адмирал А. Максимов избирается командующим Балтийским флотом, а после октября 1917 г. окончательно принимает сторону большевиков, занимая самые различные должности: от инспектора Реввоенсовета республики до командира посыльного судна «Воровский», подготовленного в 1924 г. к переходу из Архангельска во Владивосток.

«Воровский» был первым советским кораблём, совершившим дальнее плавание вокруг Европы и Азии. Во время перехода он посетил порты Плимут, Неаполь, Порт-Саид, Аден, Коломбо, Сингапур и Гонконг. На его борту находилась группа командиров-слушателей штурманских классов, в числе которых были будущие командующие Тихоокеанским флотом адмиралы И.С. Юмашев и Ю.А. Пантелеев.

«Воровский» вошёл в состав морских сил Дальнего Востока, которые состояли в то время из сторожевого корабля «Красный вымпел», переделанной из ледокола канонерской лодки «Красный Октябрь» и двух стареньких миноносцев «Лазо» и «Потапенко».

Андрея Семёновича Максимова, вице-адмирала Императорского флота России, адмирала революции, более полувека простоявшего на мостиках боевых кораблей, каким-то чудом не задела волна преследований и репрессий, и он ушёл из жизни в преклонном возрасте, совсем немного не дожив до девяноста лет.

Просматривая различные морские энциклопедии, я находил статьи только о вице-адмирале Андрее Семеновиче Максимове и ничего не отыскал о первом писателе Владивостока капитане II ранга Александре Максимове.

Гомзяков Павел Иванович, родился 13 июня 1867 г. в Благовещенске. Юрьевский университет в 1895 г. В службе с 1896 г., надворный советник, врач корабля «Память Азова». В белых войсках Северного фронта; к 27 ноября 1918 г. – старший врач лазарета Архангельского военного порта; в январе 1920 г. – в дирекции маяков и лоций Белого моря. Жена Вера Афанасьевна (Яржембская; р. 1872), дочь Наталья, р. 1889 – в Бийске.

Известность семьи Гомзяковых в г. Владивостоке, их вклад в общественную, духовную и культурную жизнь города не забыты и ныне. За Павлом Ивановичем прочно закрепилось «звание» первого поэта Владивостока. Но не была оценена по достоинству ещё одна грань его таланта – талант медика.

Родился он в семье священника. В гимназию пошёл во Владивостоке, куда был переведён отец на должность протоиерея. Получив образование в Императорском Юрьевском университете (Тарту), в 1896 г. он возвращается во Владивосток младшим врачом крепостного пехотного полка. Морскую службу начинает в должности младшего судового врача Сибирского флотского экипажа.

Весь 1904 г. надворный советник П.И. Гомзяков находился во Владивостоке, исполняя обязанности младшего врача Сибирского флотского экипажа. 9 ноября 1905 г. приказом командира Владивостокского порта он был назначен врачом Воздухоплавательного парка. Так как в штате парка находился транспорт «Колыма», то автоматически Гомзяков стал и судовым врачом.

В 1905 г. в штатное расписание отряда подводников впервые была введена должность медика. Им стал надворный советник Павел Иванович Гомзяков (фактически – первый врач подводного флота России!), по совместительству оставаясь доктором Воздухоплавательного парка.

В 1885–1916 гг. П. Гомзяков опубликовал небольшими тиражами несколько поэтических сборников «Два светоча», «Od astra», «Две свечи» и другие.

В 2012 г. доктор медицинских наук Б.Г. Андрюков (тоже небольшим тиражом) выступил составителем книги стихов П. Гомзякова «В душе моей ношу я мир…», издание которой было приурочено к 145-летию со дня рождения поэта и медика и 140-летию со дня основания Владивостокского военно-морского госпиталя.

В одном из своих стихотворений, посвященных Г.И. Невельскому, Павел Гомзяков писал:

 
…От Ермака, Пояркова и Хабарова
В цепи связующей Россию и Восток,
Блестят два имени: его и Муравьева.
Им низко бьет челом теперь Владивосток.
Здесь многие припомнить могут живо,
Как город вырастал среди глухой тайги,
Где орочан охотился пугливо,
Да тигров чудились зловещие шаги.
 

Профессора и студенты Восточного института на службе Отечеству

До октября 1899 г. на обширной азиатской части Российской империи высших учебных заведений практически не было, за исключением Томского университета, открытого в 188 г., и Томского технологического университета, основанного в 1896 г. Восточный институт стал первым дальневосточным вузом.

В докладной записке (1916) директора Восточного института профессора А. Рудакова говорится следующее: «Единственным высшим учебным заведением на всем обширном пространстве наших дальневосточных владений, входящих в состав Приамурского генерал-губернаторства, является учрежденный в 1899 году в г. Владивостоке Восточный институт, состоящий в качестве одного из высших технических учебных заведений, в ведении Министерства народного просвещения и в ближайшем заведовании Приамурского генерал-губернатора. Восточный институт имеет своей целью подготовлять учащихся в нем лиц к службе в административных и торгово-промышленных учреждениях Восточно-Азиатской России и прилегающих к ней государств».

К началу Русско-японской войны 1904–1905 гг. в Восточном институте на всех курсах обучалось 125 человек, в том числе: студентов 76, офицеров-слушателей – 34, вольнослушателей – 15 человек. Кроме студентов, согласно статье 33 «Положения о Восточном институте», в институте обучались слушатели (вольнослушатели или посторонние слушатели), которые допускались к изучению всех или некоторых предметов курса в пределах установленных программ, в случае если они занимали достаточное общественное положение или имели определенное занятие, а также удовлетворяли установленным требованиям в отношении образовательного ценза и получили не менее 3,5 балла по иностранному языку. Особую категорию слушателей института составляли офицеры, которые командировались в институт распоряжением военного начальства и наравне со студентами проходили полностью институтский курс обучения.

В отчете о состоянии и деятельности Восточного института за 1904 г. директор Д.М. Позднеев отмечал: «…наши слушатели шли на арену назначенной им деятельности в Маньчжурию, в ряды действующей армии и на суда действующего флота. Младшие вернулись обратно к началу занятий и почти все с засвидетельствованной в лучшем освещении деятельностью, старшие же останутся до конца на поле брани, и мы убеждены, что их работа будет свидетельствовать не только о них самих, но и о том учебном заведении, где они получили свою подготовку».

Некоторые студенты Восточного института были направлены на корабли тихоокеанских флотов, флотилий и эскадр.

Лебедев Евгений Федорович, сын учителя г. Ишимска Тобольской губернии, после окончания в 1893 г. Ишимского духовного училища поступил в Тобольскую духовную семинарию. В 1900 г. был принят на первый курс Восточного института (японо-китайское отделение). В 1903 г. с разрешения командира Владивостокского порта студент Лебедев в качестве переводчика принял участие в экспедиции на остров Дажелет на транспорте «Якут». Лейтенант Карцев, бывший в этой экспедиции в марте 1904 г., сообщил директору Восточного института, что «в значительной доле в успешности возложенного на него поручения он обязан бывшему с ним на этом острове переводчику – студенту Лебедеву». Командир Владивостокского порта ходатайствовал перед начальником Временного морского штаба наместника Е.И.В. на Дальнем Востоке о вознаграждении Лебедева за отличную работу. Ходатайство было удовлетворено. С началом войны, как и все студенты 4-го курса, Лебедев был командирован в феврале 1904 г. в Ляоян в распоряжение штаба командующего войсками армии, затем был направлен в Порт-Артур в распоряжение штаба командующего Порт-Артурской эскадрой; принимал участие в военных действиях на броненосце «Полтава». Когда в Порт-Артуре погиб броненосец «Петропавловск», среди погибших был ошибочно назван и Лебедев. Узнав об этом, он отправил в адрес Восточного института телеграмму: «Артуре благополучно, привет профессорам, студентам. Студент Лебедев». За доблестное участие в военных действиях Евгений Лебедев был награжден орденами Св. Анны и Св. Станислава III степени. В послевоенные годы он стажировался в Токио (1906), служил переводчиком в российском консульстве в Мукдене (1907), секретарем в российском консульстве в Дальнем (1907–1912) и вице-консулом в Xaкодате (1913–1925). Скончался в Японии.

Сивяков Петр Иванович – сын государственного крестьянина Владимирской губернии, после окончания Московской практической академии коммерческих наук служил в 73-м резервном пехотном батальоне в 157-м Имеретинском пехотном полку, вышел в отставку по прошению. В 1899 г. 35-летний прапорщик запаса Сивяков был принят в Восточный институт на китайско-маньчжурское отделение. С началом войны, по его личной просьбе, студент 4-го курса Сивяков в марте 1904 г. был командирован в распоряжение командующего флотом Тихого океана, где служил переводчиком китайского языка в штабе командующего эскадрой Тихого океана. Принимал участие в морских боях 30 и 31 марта, 10 и 28 июля 1904 г.; в октябре был направлен в качестве переводчика в штаб крепости Порт-Артур, где находился до eё капитуляции. Петр Сивяков выполнял специальные поручения по добыче секретных сведений о расположении противника, которые доставлял в течение всей осады в виде письменных донесений в штаб укрепрайона и в штаб крепости. Во время последнего штурма горы Высокой находился на первом перевязочном пункте, помогая перевязывать раненых. Геройское и самоотверженное участие Сивякова в военных действиях отмечено наградами: орденом Св. Станислава III степени с мечами и Св. Анны с мечами и бантом. В послевоенное время П.И. Сивяков служил драгоманом в Российском Императорском консульстве в Мукдене и Пекине.

Исключительную отвагу и героизм во время войны проявили и студенты-второкурсники Анатолий Занковский и Георгий Ящинский.

Занковский Анатолий Николаевич – сын надворного советника, дворянин Черниговской губернии, окончив Томскую духовную семинарию, поступил в 1902 г. в Восточный институт на японо-китайское отделение. Второкурсник Занковский принимал участие в военных действиях, будучи переводчиком японского языка, в отряде крейсеров Тихоокеанского флота. Его деятельность и заслуги были удостоверены документом от 10 июня 1905 г., подписанным командующим отрядом крейсеров контр-адмиралом К.П. Иессеном: «Дано сие студенту Восточного института Анатолию Николаевичу Занковскому в том, что он действительно приказом по Отдельному отряду крейсеров флота в Тихом океане от 25.03.1904 г. № 71 был зачислен переводчиком по японскому языку в штат начальника отряда, причем, состоя в должности этой до 8 октября того же года, удовлетворялся, согласно разрешению командующего флотом в Тихом океане вице-адмирала С.О. Макарова, содержанием по 75 рублей в месяц золотом.

По представлению начальника отдельного отряда крейсеров флота в Тихом океане Занковский приказом наместника его императорского величества на Дальнем Востоке от 18 августа № 636 за мужество и самопожертвование, выказанное при перевозке и уходе за ранеными под сильнейшим огнем в бою 1 августа крейсерского отряда с неприятельской эскадрой был награжден знаком отличия военного ордена IV степени». Еще одну награду – серебряную медаль с надписью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте Анатолий Занковский получил от командующего флотом в Тихом океане в декабре 1904 г.

После войны, окончив полный курс Восточного института, Анатолий Николаевич Занковский преподавал японский язык в учебной команде 11-го Восточносибирского стрелкового полка, участвовал в заседаниях военно-окружного суда в качестве переводчика, служил цензором по дальневосточным изданиям и секретарем Владивостокского китайского общества.

Ящинский Георгий Феофилович – сын надворного советника, окончил Волынскую духовную семинарию, несколько лет прослужил в Житомирской церковной учительской школе, в 1900 г. поступил в Восточный институт на китайско-корейское отделение. В 1904 г. стал участником военных действий на море, будучи переводчиком, прикомандированным к Владивостокскому отряду крейсеров. В ноябре 1904 г. студент Ящинский докладывал директору Восточного института: «Имею честь довести до сведения вашего превосходительства, что, будучи прикомандирован переводчиком корейского языка к Владивостокскому отряду крейсеров, я исполнял эту обязанность с 22 марта по 2 октября сего года. Все время проживал на крейсере «Россия», кают-компания которого приняла меня в свою среду очень радушно. Пребывание на крейсере с 22 марта по 8 октября принесло мне счастье участвовать в славных походах эскадры в нынешнюю кампанию:

1. С 10 по 14 апреля в Гензане – остановившись в 20 милях от Гензана, эскадра отделила миноносцы № 205 и 206, которые вошли в порт и взорвали 12 апреля небольшой пароход «Того-мару». По распоряжению адмирала Иессена я отправился на миноносце № 206 к «Того-мару».

2. С 30 мая по 7 июня в Корейском проливе к острову Окисима, где 2 июня поход ознаменовался встречей с японскими военными транспортами «Изуми-мару», «Хитачи-мару», «Садо-мару». Затем эскадра следовала к северу вдоль берегов Японии.

3. С 15 мая по 20 июня в Гензане и Корейском проливе встреча с эскадрой адмирала Камимуры, не входящая в планы нашего адмирала, принудила нашу эскадру вернуться во Владивосток.

4. С 4 по 19 июля – через Сангарский пролив к Йокагаме и параллели Нагойи и затем обратно к проливу Екатерины, но густой туман заставил эскадру у острова Шикотан повернуть обратно на юг к Сангарскому проливу. Этот поход ознаменовался рядом встреч с неприятельскими и иностранными пароходами. Так, 7 июля «Такишима-мару», «Самара», «Киодо-мару», «Кихо-мару», «Чоквай-мару»; 9 июля – «Арабия», 11 июля «Найт-Коммандор» и «Цинан», 12 июля «Tea» и «Калхас».

5. С 30 июля по 30 августа в Корейском проливе на соединение с Артурской эскадрой. Во время боя и потом мне посчастливилось быть полезным для содействия медицинскому персоналу, несшему чрезвычайную тяжесть ухода за массой раненых – до 300 человек.

Преисполненный радости, что мог принимать участие в защите Родины, я не чувствую себя в состоянии достаточно выразить свою благодарность институту, оказавшему мне высокое доверие к несению должности переводчика корейского языка».

За успешное выполнение возложенных на него обязанностей переводчика корейского и китайского языков Г.Ф. Ящинский был награжден серебряной медалью с надписью «За усердие» и знаком отличия Военного ордена IV степени за мужество, проявленное при уходе за ранеными в морском бою 1 августа 1904 г. После войны Георгий Ящинский, выдержав установленные испытания и получив аттестат об окончании полного курса института, в 1907 г. был направлен в Лондон «для ознакомления с английским языком и изучения постановки в Англии дела изучения стран Дальнего Востока». Эта работа была выполнена при содействии английских профессоров-ориенталистов при посредничестве российского посольства в Лондоне, консула в Ливерпуле и академика С.Ф. Ольденбурга. Итогом работы стал представленный в институт летом 1908 г. обстоятельный очерк по заданной теме. Следует добавить, что в разные годы Георгий Ящинский представлял в Восточный институт следующие работы:

– описание путешествия сухим путем из Сеула в Гензан, 1903 г.;

– разбор японского самоучителя корейского языка «Циосенго Докугаку», 1904 г. (данная работа стала учебным пособием в Восточном институте);

– корейско-японо-англо-русский словарь, 1906 г. (серебряная медаль от Восточного института);

– об изучении стран Дальнего Востока в Англии, 1908 г.

В 1908 г. Восточный институт рекомендовал своего выпускника Ящинского на службу в Министерство иностранных дел.

Многим читателям известна популярная книга В.К. Арсеньева «Дерсу Узала», но мало кто знает, что предисловие к первому изданию – под названием «Необходимое предуведомление» – написал П.В. Шкуркин.

Шкуркин Павел Васильевич после окончания 3-го Александровского военного училища, в 1889 г. по собственному желанию прибыл служить во Владивосток, в 5-й Восточносибирский линейный батальон.

После нескольких лет в звании поручика уволился со службы и был назначен приставом Ольгинского участка, где занимался уничтожением хунхузов, увлекся изучением жизни китайцев и научился сносно разговаривать по-китайски.

После открытия во Владивостоке Восточного института поступил в него вольнослушателем. В 1900 г., оказавшись в Порт-Артуре на практике, принял участие в подавлении боксерского восстания в Китае.

В 1903 г. П.В. Шкуркин окончил с отличием Восточный институт и стал помощником владивостокского полицмейстера, без отрыва от службы занимался научной деятельностью, написал несколько этнографических книг.

Русско-японскую войну Шкуркин встретил в действующей армии, был назначен командиром тайной разведки отряда генерал-лейтенанта Ранненкампфа. Он проникал в самые сложные места и, как отмечалось в его аттестации, неоднократно отличался в боях, свидетельством чему стали многочисленные награды с надписью «За храбрость».

За отличие в службе и участие в боях П.В. Шкуркин был награжден многими орденами, в том числе китайским орденом Двойного дракона.

В 1928 г. В.П. Шкуркин с семьей эмигрировал в Китай…

Мендрин Василий Мелетьевич – крупный российский японовед, доцент Восточного института, а в 1916–1920 гг. – экстраординарный профессор и ректор Высшего Владивостокского политехникума Василий Мелетьевич Мендрин родился в Забайкалье, в казачьей семье. Продолжая семейную традицию, дослужился до чина есаула Забайкальского казачьего войска. Окончил московское военное училище, где много читал о народах Востока.

Его военная служба проходила на Дальнем Востоке. По заданию штаба Забайкальской области он в 1896–1898 гг. проводил исследование Приаргунского Хэйлунцзяна и части Хингана, подготовив интересное топоэтнографическое описание этих земель Китая, затем он активно участвовал в кампании 1900–1901 гг., объехав с разведывательными целями Китай и Маньчжурию, от Тяньцзиня, Шанхая и Мукдена, изучая основательно китайские и японские войска, а также военные группировки европейских стран. В.М. Мендрин хорошо знал к этому времени французский, немецкий, английский и итальянский языки (эти знания были получены им в стенах филологического факультета Харьковского университета еще в 1886–1887 гг.).

В.М. Мендрина глубоко интересует Япония, и он поступает в Восточный институт, где сразу же начинает специализироваться в области средневековой истории и литературы Японии. На материале летних командировок в Китай, в Японию (летом 1903 г.) он подготовил: перевод сочинения В.Г. Астона «История японской литературы» (перевод этот был опубликован не только в «Известиях Восточного института», но и отдельной книгой), исследование по грамматике японского разговорного языка, а также переведенное им с японского языка фольклорное наследие японского народа – сказки о животных «Нихон-мукаси-банаси», за которые был удостоен золотой медали.

Во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. В.М. Мендрин находился в действующей армии в чине есаула. Большую пользу русскому командованию В.М. Мендрин принес также тем, что в течение военных действий он состоял сначала в Мукденском, а затем в Гириньском военных комиссариатствах, где занимался главным образом ведением сношений с китайскими властями и населением, составлял расспросные карты, изготовлял многочисленные переводы с китайского языка и вел военную разведку с помощью китайцев. В.М. Мендрин был награжден орденом Св. Станислава с мечами и бантом и орденом Св. Анны III степени с мечами и бантом, медалями, в том числе «За Русско-японскую войну 1904–1905 гг.». При этом он настолько основательно овладел японским языком, что блестяще перевел шесть из 22 томов классического труда «Неофициальная история Японии» («Нихон гайси»), составленного историком Рай Санье в начале XVIII века. В.М. Мендрин написал введение, снабдил текст обширными историческими и лингвистическими комментариями.

На русском языке этот труд вышел во Владивостоке в 1910–1916 гг. под названием «Сиогун Сэйи Таисиогун Бакуфу Лингвистические и исторические очерки».

Профессор В.М. Мендрин является также автором известного учебника по письменному японскому стилю «Соробун. Анализ японского эпистолярного стиля» в 2 частях (Владивосток, 1910–1914), который вот уже много лет служит настольной книгой для молодых японоведов России.

С 1910 г. В.М. Мендрин состоял в числе штатных преподавателей Восточного института. Он ввел в широкий научный оборот термин «Сиогунат», ныне звучащий как «Сегунат».

В 1911 г. Мендрин поступил в аспирантуру «Дайгакуин» Токийского императорского университета. В деле его поступления большое участие принял российский посол в Токио Н.А. Малевский-Малевич. Сохранилось его письмо министру иностранных дел Японии графу Комуре:

«Мой дорогой граф! Русский ученый Мендрин, который посвятил себя изучению японского языка… обратился ко мне с просьбой получить для него разрешение посещать в Токийском Императорском университете занятия профессоров филологии и права. Зная Мендрина как человека, преданного науке, и безупречного характера, я прошу ваше превосходительство воспользоваться вашими заслугами перед своим коллегой из Министерства образования, чтобы Мендрин был принят в Императорский университет Токио для посещения вышеупомянутых занятий в течение нынешнего учебного года и также в следующем году».