Текст книги "Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами"

Возвратившись в Англию, она поняла, что ее друзья не хотят поверить в то, что она им рассказала, и оказалась предоставленной самой себе. Не обладая сильным характером и находясь в смятении, она обнаружила, что ей трудно заниматься каким-то респектабельным делом, и в конце концов прибегла к проституции – так трудно возвратиться на путь истинный, сбившись с него однажды.

Наверное, почти невозможно остановить эту торговлю, но, по крайней мере, бесчестных негодяев, которые греют на ней руки, можно напугать преданием гласности их деяний и возмущением общественности, неизбежно последующим за этим. Что может быть более ужасным, чем похищение доверчивой, ничего не подозревающей девушки, в некоторых случаях мы без преувеличения можем сказать – ребенка, ведь пятнадцатилетняя девочка не так уж и старше тех, которые подходят под положения Закона епископа Оксфордского. Повторяю, что может быть ужаснее, чем, как в нашем случае, перевоз девочки под фальшивым предлогом с ее родины в чужую страну, где она обречена против своей воли на жизнь, полную самого отвратительного рабства и деградации? Причем она не была виновна в каком бы то ни было преступлении против этой женщины или законов этой страны.

Трудно поверить, что такой работорговлей белыми людьми занимается много людей, но это, несомненно, так.

Это не вопрос к законодательству; ведь что мог сделать парламент? Единственным способом уменьшить беззаконие является широкое распространение знания о существовании такого позора, чтобы те, кого оно касается самым непосредственным образом, могли насторожиться и тем самым получить возможность избежать попадания в ловушку, столь хитроумно расставленную для них.

Большой похвалы достойны те благотворительные общества, которые интересуются этими вопросами, особенно общество, на которое мы уже неоднократно ссылались, это Общество защиты женщин и детей, председателем которого является лорд Рейнхэм.

Благодаря им может быть сделано много добра и может быть предотвращено много несчастий. Эти бедные девушки предпочли бы той презренной жизни, в которую они были обманом вовлечены, сибирские рудники со всеми их ужасами, включая кнут, если бы у них был выбор. Ведь все их надежды рухнули, все их чувства попраны, вся их жизнь разрушена и приносит им страдания вместо счастья и разумных удовольствий.

Мысль о рабстве любого рода отвратительна уму англичанина; но когда это рабство включает в себя лишение свободы, а также моральное и физическое подчинение господствующей силе, являющейся причиной этого заточения, она становится вдвойне и втройне отвратительной. Если бы дело было просто в лишении воздуха и физических упражнений или даже в выполнении самых низких обязанностей, это можно было бы вынести с некоторой долей смирения со стороны потерпевшего, насколько бы ни было незаслуженным наказание. Но здесь у нас совершенно другой случай: жертва не совершила никакого преступления, разве что по самой своей природе: ведь разве это ее вина, что она привлекательна и является женщиной? За этот каприз Создателя в момент ее рождения она осуждена на жизнь, полную страданий, деградации и отчаяния, она вынуждена принимать ненавистные для нее ласки, быть игрушкой то старческой чувственности, то импульсивной молодости – и то, и то в равной степени омерзительно, отвратительно. Если обольщение ей противно, то проявления нежности только делают ее одиночество более ощутимым, а щедрое внимание усиливает остроту ее горя; все вокруг ложь, все искусственное, кроме ее отчаянного положения. Когда к этому добавляется остракизм – изгнание с родины, – состояние несчастной женщины поистине достойно сожаления, ведь есть крошечное утешение в том, чтобы слышать родной язык, на котором говорят окружающие, особенно для девушек, принадлежащих к тому слою общества, из которого их, в основном, берут. Мы должны добавить – в довершение всей несправедливости, – что у такой девушки нет будущего, нет оправдания, нет надежды на сострадание: все надежды рушатся в тот момент, когда она надевает кричащий наряд своей тюрьмы. Осуждение достаточно серьезно, ведь оно на всю жизнь. Когда ее красота и обаяние уже больше не привлекают вожделенных мужчин, она опускается до положения служанки тех, кого заманили в ловушку, чтобы заполнить ее место. Счастье недостижимо для нее ни на каком этапе ее рабства; у нее должно быть постоянное желание конца, который хоть и приходит сравнительно быстро, но всегда слишком поздно.

Разум со временем во многих случаях становится развращенным, и приходящая вслед за этим черствость души часто мешает девушке чувствовать так же остро, как вначале. Для таких религия – мертвая буква, еще большая и дополнительная беда. Короче, вся жизнь жертвы с начала до конца – это серия разочарований в сочетании с чередой несчастий, которые заставляют содрогаться при их рассмотрении и могут почти оправдать призыв смерти:

 
Смерть, смерть, люблю и призываю смерть!
Благоуханный смрад! Блаженный тлен!
Встань, поднимись от ложа вечной ночи,
Ты враг, ты горький ужас для счастливых,
Лобзать я буду гнилостные кости;
В провал глазниц вложу свои глаза;
Червями пальцы обовью и в рот,
Чтоб не дышал, набью земли могильной
И стану трупом страшным, как и ты.
Приди! Оскал твой для меня – улыбка.
Несчастная возьмет тебя в мужья,
В любовники. Приди!
 

Шекспир. Король Иоанн, акт 3, сцена 4.

Перевод Н. Рыковой.

Джон Бинни
Воры и мошенники

Введение

Прослеживая географию реки, интересно дойти до ее истока, которым, возможно, является крошечный родник в расселине скалы в какой-нибудь узкой горной долине. Вы следуете за ее изгибами, замечая каждый ручеек, вливающийся в ее поток, пока она не сбросит свои воды в море. Точно так же мы приступаем к рассмотрению темы «воры и мошенники столицы».

Тысячи уголовных преступников в нашей стране с детства учатся своему ремеслу в лоне преступности. Большая их часть родилась в домах воров и других преступных элементов и знакома с пороком с ранних лет. Часто первые слова, которые они лепечут, это ругательства и проклятия. Многих презренные пьяные матери приносят в пивнушки, держа у груди, в то время как другие, одетые в тряпье, бегут за ними или держатся за их юбки. В своих жалких жилищах они быстро учатся лжи, притворству и ловкости и часто развиты не по годам. Большая часть из них никогда не ходила в школу; некоторые без дела бегают по грязным окрестным улицам, других посылают просить милостыню по городу, третьи ходят со своими матерями и сидят рядом с ними у прилавка, а четвертые продают спички или мелкие товары на наших оживленных улицах.

Однажды, идя по темной улочке в Боро, неподалеку от тюрьмы Хорсмонгер-Лейн мы увидели мальчика, ирландского кокни, которого другие мальчики, с которыми он обычно общался, подбили совершить кражу. Он был почти полностью раздет и выглядывал из окна на втором этаже с любопытной ухмылкой на лице. В тот день его мать спрятала от него одежду в качестве наказания за воровство, чтобы помешать ему выйти из дома, пока она ходит по улицам со своим лотком.

В нашем кратком общем описании столичных преступников мы с самого начала направили свое внимание на обычных воров (это гораздо большая часть криминального населения города), из рядов которых в большинстве случаев выходят искусные карманники и изобретательные и дерзкие воры-взломщики. Мы рассмотрели начальную стадию воровства, когда ребенок пяти-шести лет крадет яблоко, или апельсин, или пригоршню орехов с прилавка, или пару старых ботинок у входа в магазин, а затем мы проследили последующие ступени более дерзких преступлений.

В тех кварталах столицы, где проживают люди низкого сословия, есть тысячи беспризорных детей, которые слоняются без дела по улицам, просят милостыню и ежедневно крадут себе на хлеб. Их можно найти в Вестминстере, Уайтчепеле, Шордитче, Сент-Джайлсе, Нью-Кате, Ламбете, Боро и других местах. Каждое утро можно увидеть, как сотни детей выходят из родительских домов и ночлежек и отправляются в поисках еды и поживы. На них надеты развевающиеся лохмотья и самые пестрые наряды. Некоторые из них сироты, и о них некому позаботиться; другие ушли из дома и живут в ночлежках, не думая о завтрашнем дне; третьих их безнравственные родители посылают просить милостыню и воровать, чтобы добыть средства на жизнь; четвертые – это дети бедных, но честных и работящих людей, которые стали воровать, связавшись с дурной компанией юных воришек. Многие из них ни разу не были в школе и не посещали ни воскресную школу, ни школу для бедных и не получили никакого нравственного или религиозного образования. Наоборот, они находятся под самым пагубным и разрушающим влиянием; дурной пример им показывают родители и другие люди, с которыми они сталкивались; их избегают честные и работящие члены общества. Главными учреждениями, которые заботятся об улучшении их положения, являются школы для бедных, где они получают правильное светское и религиозное образование, бригады чистильщиков обуви, где их учат честному труду, и детские исправительные заведения, которые были созданы для того, чтобы возвысить их в нравственном и социальном отношении.

Многие из них голодны, у них нет ни пищи, ни денег, чтобы ее купить, и они охотно воруют, когда им подворачивается удобный случай. Не получив преимуществ правильного нравственного воспитания, они не испытывают угрызений совести, которые свойственны детям честных родителей. Больше всего они беспокоятся о том, чтобы остаться незамеченными при совершении своих уголовно наказуемых деяний. Когда им удается стянуть какой-нибудь товар с прилавка или из магазина или залезть в магазинную кассу, их поздравляют с успехом их товарищи и пользуются большей долей добычи.

Эти малолетние оборванные преступники и дети честных трудолюбивых родителей очень по-разному относятся к улицам столицы. Последние гуляют по улицам с блестящими от удивления и радости глазами при виде прекрасных, грандиозных достопримечательностей города. Их поражает великолепие магазинов и изящество и величие общественных зданий, толпы людей из разных слоев общества, вереницы экипажей, заполняющих улицы. А маленькие оборвыши-воришки ходят по улицам с совершенно другими чувствами. Они тоже по-своему радуются видам и звукам Лондона. Посреди оживленных толп народа многих из них можно увидеть сидящими группками на мостовой или слоняющимися без дела, полных энергии и веселья. И все-таки время от времени их сметливые, плутоватые глаза блестят при взгляде на окна кондитерской, булочной и зеленной лавки, при этом бдительно следя за полицейским, совершающим свой обход.

Эти малолетние воры находят обширное поле для краж с уличных лотков и прилавков в Уайтчепеле, Шордитче, Эджвер-Роуд и им подобных местах, где разложены для продажи товары, которые легко можно сбыть каким-нибудь скупщикам краденого. Так тысячи наших уголовных преступников учатся совершать ловкие и дерзкие преступления, за что часто попадают в полицейские суды, где им выносят приговоры.

Это главный источник обычных уголовных преступлений в столице. Когда эти мальчики и девочки вырастают, они начинают систематически совершать кражи по всему городу.

Одни воруют по мелочи в магазинах, другие под разными предлогами незаметно проскальзывают в подвалы и вестибюли и крадут различные товары из кухонь, а когда подворачивается удобный случай, уносят посуду.

По мере своего взросления эти молодые преступники начинают делиться на три различные категории, что определяется отчасти их природной склонностью и личными качествами, а отчасти обстоятельствами их жизни, в которых они оказались. Многие из них продолжают вести жизнь обычных воров, другие становятся ловкими карманниками, а некоторые в конечном счете появляются в качестве воров-взломщиков.

Огромное число малолетних воришек, взрослея, продолжают заниматься мелкими кражами по всей столице, проживая в самых гнусных кварталах. Некоторые делают вид, что торгуют кружевами и галантереей, чтобы иметь предлог заходить в дома работающих людей и торговцев, спускаться в подвалы и входить в вестибюли на модных улицах. В добавление к небольшому барышу от этой торговли они зарабатывают себе на жизнь, прося милостыню, и не гнушаются кражей, когда видят удобный случай.

Эти обычные воры бывают обоего пола и различного возраста; им часто свойственно слабоумие и проворство. Многие из них ленивы по характеру, им не хватает как телесной, так и умственной энергии. Огромное количество таких людей ежедневно выходят на улицы столицы на поиски средств к жалкому и сомнительному существованию и иногда похищают значительные ценности в домах, куда заходят.

Карманники бывают разного возраста и с различным уровнем мастерства, начиная от оборванного мальчишки, который в Сент-Жиле ворует платок из кармана сюртука джентльмена, и кончая изящно одетым ловким карманником, гуляющим по Вест-Энду и посещающим модные тусовки. Некоторые из них одеты как ремесленники, другие как клерки, третьи как ушлые дельцы, а четвертые просто в модном платье. Их можно найти при всех скоплениях народа; одни неловкие и робкие, а другие дерзкие и чрезвычайно ловкие. Многие из них продолжают совершать преступления такого рода, предпочитая их другим. Их ряды значительно увеличиваются за счет молодых женщин. Часто это совращенные служанки, которые сожительствуют с ворами-взломщиками, карманниками и другими преступниками и которые обучены этому постыдному занятию; во многих случаях они занимаются кражей товаров из магазинов.

Многие с четырнадцати – пятнадцати лет обучаются совершать кражи со взломом. Мальчиков иногда используют для проникновения в дом через форточки и окна и чтобы оказывать иную помощь при ограблении жилых домов и магазинов. Некоторые из них совершают небольшие кражи со взломом в рабочих кварталах, где требуется сравнительно мало изобретательности и мастерства, другие грабят магазины, склады и богатые дома, что делается обычно с величайшей осторожностью и изобретательностью, к тому же добыча там зачастую бывает более ценная.

В дополнение к трем названным нами категориям (обычный вор, карманник и вор-взломщик) есть еще одна группа гнусных негодяев, которые часто сожительствуют с падшими женщинами и проститутками и занимаются грабежами на дорогах. Они следуют за этими падшими женщинами на улице и нападают на людей, которые заигрывают с ними, считая их проститутками. В других случаях они придушивают мужчин на улице ночью или в боковых улочках по вечерам и грабят их с применением силы. Эта категория людей обычно закоренелые преступники, и многие из них вернулись из заключения.

Обычные преступления, совершаемые женской частью преступного сообщества, связаны в большинстве случаев с проституцией. Из статистических данных, собранных столичной полицией за 1860 год, мы узнаем, что в Лондоне открыто существуют почти 7000 уличных проституток, и у нас есть причины полагать, что из них три четверти имеют привычку воровать. Несмотря на то что многие из них принадлежат к нашему преступному миру, большая их часть – это выходцы из рядов честных и работящих людей в Лондоне или приезжие из провинций, но есть небольшое число тех, кто приехал с континента.

Мы считаем, что самой эффективной мерой пресечения преступности в столице является действенная сеть школ для бедных в тех неблагополучных районах, где есть беспризорные дети, по типу школ для бедных в Джорджес-Ярде, и обучение их честному труду, как в бригадах чистильщиков обуви или в промышленных училищах.

Из статистики столичной полиции мы узнаем, что преступность среди несовершеннолетних значительно снизилась за последние десять лет. Несколько полицейских инспекторов неутомимо трудились ради того, чтобы реформировать ночлежные дома, внедрить чистоту и благопристойность там, где до этого преобладали безнравственность и грязь. Также благородные усилия были предприняты христианскими обществами, пытавшимися осветить эти темные закоулки светом христианской истины.

И все-таки многое еще остается несделанным. Это проблема, достойная внимания наших самых высокопоставленных и компетентных государственных деятелей, которым предстоит решить, должны ли адекватные меры по облагораживанию этой падшей категории людей обеспечиваться добровольными усилиями или же отеческой заботой нашего правительства из средств казначейства.

Гораздо легче обучить молодежь добродетели и привычке трудиться, чем перевоспитывать взрослого закоренелого преступника; к тому же это гораздо выгоднее для государства. Отсутствие заботы о молодежи или неправильный подход к их благополучию стимулирует рост этой опасной категории граждан. С другой стороны, как бы ни была благородна цель, следует принимать разумные и решительные меры к обеспечению этих бедных и несчастных детей средствами к существованию и превратить их в полезных членов общества.

Наши государственные исправительные учреждения очень полезны в деле перевоспитания тех молодых людей, которые встали на преступный путь. Но школы для бедных – при эффективном управлении – были бы еще более ценны, так как профилактика лучше лечения. Обеспечивая эти благородные начинания добровольной помощью или государственной поддержкой, мы стали бы мудро выступать в роли посланцев Божественного Провидения и тем самым способствовать интересам и процветанию нашей страны.

Мы также попытались дать общее представление о столичных мошенниках, которые обычно принадлежат к другой категории населения, отличной от преступной среды. В нее входят люди, растрачивающие состояние своих работодателей; шулера, грабящие простаков, используя уловки в карточной игре или игре в кегли; и жулики, отнимающие у людей их собственность под фальшивыми предлогами. Многие из этих преступников раньше были честными и работящими людьми из рабочего и среднего класса, многие – со связями и жили в приличном обществе. Из-за расточительности, сумасбродства или беспутного образа жизни они растратили свои средства и в настоящее время выбрали бесчестный, а не трудовой образ жизни. Некоторые из них вели в столице легкомысленную жизнь и разорились. Другие ленивы по характеру и занимаются тонкими махинациями вместо того, чтобы заниматься честным делом.

В значительной мере пролить свет на преступность в Лондоне может взгляд на криминальную статистику столичной полиции. В ней фигурируют те, кого арестовали или против кого возбудили уголовное дело за год, который закончился 29 сентября 1860 года.

В категорию людей, против которых было возбуждено уголовное дело с предъявлением обвинения, входят:

Известные воры – 813 чел.

Проститутки – 159 чел.

Подозрительные личности – 1440 чел.

Всего: 2412 чел.

В категорию людей, которые были привлечены к суду без участия присяжных, входят:

Известные воры – 2850 чел.

Проститутки – 7381 чел.

Бродяги и т. п. – 2888 чел.

Подозрительные личности – 7044 чел.

Пьяницы – 3661 чел.

Всего: 23 824 чел.

Ряд этих субъектов неоднократно появлялись в полицейских судах в течение года.

В отчете за сентябрь 1860 года мы видим следующий полный перечень воров, правонарушителей и подозреваемых по районам:

Известные воры и грабители – 2906 чел.

Проститутки – 6881 чел.

Подозрительные личности – 1770 чел.

Бродяги и т. п. – 1461 чел.

Всего: 13 018 чел.

В среднем число людей, рыщущих по столице с воровскими намерениями, можно приблизительно оценить как 12–15 тысяч человек; это огромная армия, живущая за счет труда общества.

Стоимость имущества, отнятого у собственников, за 1860 год:

в районах столицы – 62 095 фунтов стерлингов

в Сити – 9508 фунтов стерлингов

Всего: 71 603 фунта стерлингов

Это не дает нам полное представление о количестве краж, совершенных грабителями в столице, так как многие преступления не попадают в полицейские отчеты.

Во время написания этой главы о состоянии преступности в Лондоне мы получали ценную помощь от столичной полиции из всех районов города.

Обычные воры

Обычный вор отличается не ловкостью рук, как карманник или гангстер, и не храбростью, хитростью и мастерством, как ночной взломщик; его характерными качествами являются пронырливость и скрытность, за что его и презирают воры более высокого класса.

Есть различные категории обычных воров – от мальчишки, ворующего с прилавка яблоко, до мужчины, который проникает в жилище через подвал или чердачное окно и уносит столовое серебро.

Рассматривая различные категории обычных воров и их способы совершения преступлений, мы начнем с несовершеннолетних воришек и их правонарушений, а затем уделим внимание другим категориям по порядку в соответствии с возрастанием степени тяжести преступлений.