Текст книги "Попрыгун"

Мы все могли бы расправиться с солдатами, но не сделали этого. Силы были чересчур неравными, и мы это понимали. Со стонами и проклятиями наши противники падали в траву. Соня, мечущаяся как вихрь, остановилась, с трудом переводя дыхание. Ее лицо было бледным, под глазами темные круги. Я не удивлялся. Помимо битвы она тратила свои силы на открытие порталов. От нее отползал поскуливающий от ужаса солдат, чья одежда была изрезана в лапшу. Кровь ручьями текла на траву, но все нанесенные раны были поверхностными. Мой противник был ранен гораздо сильнее, вряд ли бы он смог когда-нибудь нормально ходить. Роббер с рычанием ударил в лицо солдата, автомат которого все еще висел в воздухе, и солдат улетел с поляны, словно им выстрелили из пушки. Кевин с суставным хрустом придавал себе прежнюю форму, на что солдаты смотрели с ужасом. Даже нам это зрелище было неприятным. Соня поморщилась, упуская свое оружие. Я подошел к ней поближе. Кристиан опустил руки и сел на траву. Висевший в воздухе автомат упал на землю с металлическим лязгом. Беата продолжала улыбаться.

– Где Борегар? – спросил Кристиан, тяжело дыша. – Они его убили?

– Черта с два! – прорычал Кевин, оранжевые глаза которого тухли, как умирающая лампа накаливания. – Этот подлец наверняка нас бросил тут, а сам сбежал на доклад. А, может, и совсем сбежал. Роббер, ты разбудил его?

– Да, – кивнул Роббер. – Он без разговора встал и вроде бы собрался сторожить. Я сразу уснул.

– Миленько, – хмыкнула Соня. – И что нам теперь делать? Возвращаться? Куда нам идти, кого искать? Без Борегара наше путешествие бессмысленно.

– Ну, вообще-то он нам не сильно и помог, – меланхолично пожала плечами Беата. – Где искать Попрыгуна он не знал. Указал только мир. А толку от этого немного. Здесь, я думаю, нам могут помочь местные. Уж они-то в курсе, что происходит в их владениях…

Беата кивнула в сторону. Там со стоном корчился на земле поверженный Жером. Из его рта текла пена. Беата загадочно улыбнулась, но ее глаза были усталыми. Она одобрительно посмотрела на Кристиана.

– Ты тоже телекинетик? – спросила она. Тот гордо кивнул. Беата потрепала его по плечу и пошла к поскуливавшему Жерому, пытавшемуся отползти подальше.

– Очень мило, – пробурчала Соня. – У Беаты как минимум два дара от императоров. Она может вести за собой людей, она телекинетик… Интересно, что она еще прячет в рукаве?

– По крайней мере мы знаем, что теперь представляют из себя Роббер и Кристиан, – шепнул я. – Кристиан тоже телекинетик, а Роббер – что-то вроде метаморфа, как Кевин, только он просто наливается мускулами, не превращаясь при этом в волка.

– Меня терзают смутные сомнения, что это не последний сюрприз в этом путешествии, – апатично произнесла Соня и устало села на землю. Ее лицо посерело от усталости. Я не успел заметить, как куда-то пропали ее ножи.

– У тебя руки в крови, – безжизненным голосом сказала она. – Надо ее остановить.

– Пустяки, – отмахнулся я, – это от когтей. Раны сейчас затянутся.

Я уселся рядом с Соней, протянувшей мне платок. Вытирая руки, я поморщился от боли. Все-таки это действо было крайне неприятным и болезненным. Не знаю, какие чувства испытывали при преобразованиях все остальные, но вряд ли им везло больше, чем мне. Вон Кристиан вырвал при помощи телекинеза автомат у солдата и едва не свалился от напряжения. Кевин после каждого превращения тяжело дышит, как будто в одиночку разгрузил целый состав, да еще потеет, как ломовая лошадь. Роббер сидит совершенно зеленого цвета, того и гляди стошнит, а Беата…

А Беата особо усталой не выглядела. Да, побледнела, даже губы обескровели, но в ее возрасте от подобного напряжения впору свалиться без чувств, а она ничего, держится, и даже скачет по полянке как юный поросеночек. Это показалось мне несколько странным. Да и злополучный портал она прошла без особого напряжения, успев заметить, что тот был с начинкой… Заметила, в отличие от всех нас… Мне очень хотелось подумать об этом, но в голове гудело, как в набате. В этой ситуации хотелось только одного – лечь и поспать. Вот только условия не располагали для отдыха. Прыгнуть в свою квартиру, отдохнуть, а потом вернуться? Не пойдет. Времени мало, вдруг в этот самый момент гибнет очередной мир. А тут еще эти нестабильные временные потоки… Кто его знает, когда я снова выпрыгну тут? Наши ждать не будут… Или будут?

Беата подошла к Жерому вплотную и нависла над ним. Тот даже вскрикнул от страха, что совершенно не пристало взрослому мужику, который теоретически должен был подобно всем бравым коммандос плевать смерти в лицо. Я мельком подумал, что Беата успела тут чем-то сильно прославиться, раз от нее шарахались доблестные солдаты, как от чумной.

– Ну, что? – ласково поинтересовалась Беата. – Допрыгался? И чего бы тебе было не выеживаться и не поговорить с доброй, старой боевой подругой по-человечески?

– Ты – проклятая ведьма, – дрожащим голосом произнес Жерар. – Я плюю тебе в лицо. Давай, делай свое черное дело. Ты увидишь, как умирают настоящие мужчины!..

– И этот туда же, – недовольно фыркнула Соня, – сплошной треп и выпендреж.

Беата бросила на нее косой взгляд, но, видимо, согласившись с Соней, продолжила в прежнем тоне.

– Ты дурака-то не валяй, – скривилась она. – Тоже мне, вояки, не смогли повязать шесть человек, из которых две бабы и один пацан. Взяли нас тепленьких, сонными, и справиться не смогли. О каком героизме ты мне говоришь?

– Это все твои ведьмовские чары, – истерично выкрикнул Жерар. – Ты привела сюда своих демонов нам на погибель, когда наши устои и так на грани краха!.. А, нет, я понял! Это все твоих рук дело!

Жерар даже подскочил с места, готовый вцепиться Беате в горло, но невидимая сила вдавила его в землю.

– Так, – ледяным голосом произнесла Беата. – с этого момента поподробнее. Хочешь верь, хочешь нет, но я пришла сюда для того, чтобы разобраться, отчего гибнет ваш мир. И зла мы никому не желали.

– Да, – плаксиво протянул Жерар. – Вы перебили всех моих людей, и ты еще смеешь утверждать, что пришли с миром? Я ненавижу вас, отродья тьмы, будьте вы прокляты во веки веков…

– Капец котенку, – прокомментировала Соня, а Беата повернулась к Кевину.

– Жертвы есть? – спросила она. Кевин отрицательно покачал головой.

– Лично я никого не убил, хотя очень хотелось, да и сейчас хочется, но этого человека здесь нет.

– Соня, Артем?

Мы синхронно покачали головами. На вопросительный взгляд Беаты Кристиан и Роббер тоже отрицательно помотали головами.

– Ну, вот видишь, – укоризненно покачала головой Беата. – твои люди живы. Сказать, что они в добром здравии, я не могу, но вы солдаты, в конце концов. А теперь говори, что у вас тут такое происходит?

– Ничего я тебе не скажу, – буркнул Жерар. – Можешь меня пытать.

– Вашему миру нужна помощь, – раздраженно выдохнула Беата. – Возможно, помочь смогу я. Или то, что ты не хочешь мне сказать, представляет собой военную тайну?

– Я тебе ничего не скажу, – монотонно, но с какой то истерической интонацией, повторил Жерар. – если хочешь, можешь все узнать у Филиппа.

– Филипп здесь? – излишне быстро спросила Беата.

– Да, – автоматически ответил Жерар, а потом, спохватившись, гордо поднял голову, – но я никогда не скажу тебе, куда нужно идти.

– Да больно надо нам тебя спрашивать, – неожиданно фыркнул Кевин. – Я по вашим следам найду дорогу.

Судя по тоскливому взгляду Жерара, брошенному на Кевина, он нисколько в этом не сомневался.

– Вы террористы, – трагично объявил он. – Я разгадал ваш замысел. Вы хотите погубить нашего предводителя и ввергнуть мир в хаос. Но моя жертва не станет напрасной. Я не выдам вам ни одного пароля. Вы не сможете пройти мимо постов, подорветесь на минных полях. И тогда знамя нашей победы взвеется гордо над головами революционно настроенных масс, которые скинут гнет со своих натруженных плеч, и тогда….

Голос Жерара истерически зазвенел, но Беата отвесила ему оплеуху. Жерар захлебнулся и замолчал, но взгляд его черных глаз отражал скрытое в них безумие.

– Что будем делать? – хмуро спросил Роббер. – Ждать, пока этот идиот оклемается и поведет нас к твоему приятелю Филиппу или же попробуем найти его самостоятельно?

– Да черт его знает, – досадливо отмахнулась Беата. – Ждать придется долгонько, судя по всему. А от них явно не дождешься вразумительного ответа. Может быть, здесь поблизости и есть деревни или даже город, но куда идти я не знаю. Кевин, ты ничего подобного не чувствуешь?

Кевин выразительно пожал плечами.

– Ты преувеличиваешь мои способности. Поблизости нет ни одного населенного пункта, насколько я могу судить, но я и ошибиться могу.

– Есть город, вон там, – неожиданно сказал Кристиан и махнул рукой куда-то в глухие джунгли. – Но очень далеко. К тому же его отрезает от нас какой-то водоем, возможно река. А люди тут неподалеку, вон там. Больше я ничего сказать не могу.

Кристиан ткнул пальцем на восток, где уже начало подниматься солнце, окрашивающее небо в пронзительный синий цвет. Мы повернули голову и уставились на джунгли, верхушки деревьев которых уже начинали светиться призрачным голубым светом.

– Они оттуда и вышли, – задумчиво сказал Кевин, втягивая воздух своим широким носом. В его глазах чуть-чуть блеснул оранжевый уголек. – И там правда есть люди, в паре миль. Дымом пахнет. И машинным маслом.

– Чего раньше не сказал, когда мы тут на ночлег останавливались? – спросила Соня. Кевин укоризненно посмотрел на нее.

– Я в человеческом состоянии не обладаю таким острым нюхом. Да и понадеялся на псов Борегара. А не следовало, как видим…

– Так мы идем или нет? – нетерпеливо спросил Кристиан. – Уже светает, пока дойдем до леса, совсем рассветет. Думаю, что не заблудимся.

Роббер искоса посмотрел на него.

– Компас? – задал он непонятный вопрос. Кристиан кивнул. Соня недоумевающе сдвинула брови.

– Вы о чем?

– У этого парня есть такой дар, как компас, – пояснил Роббер, поднимая с земли свой рюкзак. – Хорошая штука для ориентирования в незнакомых мирах. На определенное расстояние чувствуешь, что у тебя впереди. Мы все им так или иначе наделены, но когда ты получаешь «компас» искусственно, твои чувства обостряются в сотни раз. Полезный талант.

Кристиан немедленно раздулся от гордости. Мы с Соней переглянулись.

– Вот и еще один талант в нашей тесной компании, – хмыкнула она. – Все интереснее, с каждой минутой, а ведь мы еще только начали.

– Ты-то все козыри из рукавов достала? – рассмеялся я. Соня слегка зарделась и отвела глаза. – Ну вот то-то. Ты как минимум вооружена до зубов и умеешь создавать несколько порталов одновременно. Я ничего не забыл? Ах да, еще ты можешь вести за собой людей.

Соня не ответила и пошла за своими вещами. Я тоже собрался в короткие сроки, поглядывая на совершенно деморализованных солдат, осторожно отползавших в джунгли. Только Жерар лежал на прежнем месте, вращая налитыми кровью глазами и морщась от боли. Беата высилась над ним, как палач над жертвой.

– Беата, мы уходим, – скомандовал Кевин. Беата окинула Жерара прощальным взглядом и пошла на восток, по слегка притоптанной траве, не озаботившись тем, чтобы забрать свой багаж. Роббер недовольно крякнул, но подхватил увесистую сумку Беаты и пошел следом. Мы с Соней догнали хмурую Беату, которая была явно чем-то озабочена.

– Он всегда такой был? – спросила Соня, кивнув на одинокую фигурку под раскидистой пальмой. Беата отрицательно покачала головой.

– В том-то и дело, что нет. Жерар всегда был крутым воякой, с головой на плечах. Он прошел через такие передряги, что диву даешься. Оттого и удивительно его теперешнее состояние. Конечно, когда я его знала, он был гораздо моложе, но у него всегда были стальные нервы.

– Крышу у него точно снесло далеко и надолго, – прокомментировал я.

– Вот и я думаю: что же тут такое происходит, если он из мужика превратился в истерическую размазню? И мне не нравится Сейвилла теперь, очень не нравится…

Беата ускорила шаг. Нам ничего не оставалось, как последовать за ней. Кевин шел впереди, настороженно озираясь по сторонам, замыкал процессию нагруженный сверх меры Роббер, который волок не только свою поклажу, но и сумку Беаты, ворча под нос что-то нелицеприятное.

У кромки джунглей Беата остановила нас, забрала у слегка запыхавшегося Роббера свою сумку и сказала:

– Дальше я иду первой, только говорите мне куда. Ничего не трогайте, ни к чему не прикасайтесь. Обходите желтые цветы с четырьмя лепестками и красными пестиками, они стреляют ядовитыми шипами. Не пейте из ручьев, в них может водиться такая пакостная рыбка, которая потом застревает в горле и селится в носоглотке, и вытащить ее можно лишь хирургическим методом, да и то не всегда. На привалах, если такие последуют, нужно держаться подальше от водоемов. В них водятся крокодилы. А они, если вам неизвестно, умеют бегать на короткие дистанции едва ли не быстрее лошади. Если за вами побежит крокодил, единственное спасение резко свернуть в сторону, потому что крокодилы не умеют поворачивать. Смотрите, куда наступаете, здесь водятся змеи. Осторожнее с поваленными деревьями, змеи часто прячутся под ними. Разрывайте паутину на пусти палками, а не руками, здесь водятся ядовитые пауки, яд которых смертельней яда кобры.

– Господи, – простонала Соня, – а хоть что-то позитивное в этом мире есть?

– Есть, – кивнула Беата. – Хорошо бы встретить серные озера.

– Что в них хорошего? – удивилась Соня.

– Ну, дорогая моя, серные озера, во-первых, очень полезны для моего радикулита, а во-вторых, в серных озерах нужно купаться как минимум раз в неделю, обитая тут, чтобы смыть с тела грибки и плесень. Да, чуть не забыла. Если вам не так дорога ваша одежда и снаряжение, то, покидая этот мир, ее лучше оставить здесь или по прибытию к себе сжечь. Дома нужно мыться пару дней хозяйственным мылом, в идеале принимать соленые ванны. Так что потом милости прошу ко мне в гости, у меня отлажен портал к Мертвому морю.

– Это так необходимо? – скривился Кевин.

– В принципе, этого можно и не делать, – невозмутимо ответила Беата. – Но через неделю пребывания тут на одежде начинают расти грибы, а тело покрывается такой противной фиолетовой сыпью. Ну, а уже потом в местах повышенного потоотделения тоже начинают расти грибы-паразиты. Все очень чешется и зудит…

Соня содрогнулась и осмотрела свои руки. Точно так же поступили Кристиан и Роббер. Кевин лишь фыркнул и решительно пошел в джунгли, разрубая позаимствованным у солдат мачете густые лианы.

Беата шла впереди, время от времени оборачиваясь на Кристиана и Кевина, которые то рукой, то подбородком указывали ей направление. Разговаривать не хотелось. Джунгли не были немы. То тут, то там из кустов и с веток деревьев вспархивали разноцветные птицы, поражавшие своей красотой, назойливо зудели над ушами местные насекомые, которые мгновенно искусали нас до крови. От комаров не отмахивались лишь Кристиан, Беата и Кевин, который на глазах изменился. Его фигура стала чуть более коренастой, а все тело покрыла густая шерсть. Беата и Кристиан, видимо, поставили какой то слабенький щит, потому что насекомые от него отскакивали, падая на землю, и снова взлетая. Приблизившись к Кристиану, я услышал легкий неприятный гул, который издает динамо-машина: электрический и то нарастающий, то затихающий, но постоянный, и не прерывающийся ни на миг. Роббер чертыхался, хлопая себя по лицу и шее, с его лысины обильно тек пот. Соня молчала, отмахиваясь от кровопийц сорванной веткой. Где-то наверху кто-то зарычал, отрывисто и резко, а потом рев перетек в протяжное мяуканье и унылый вой.

– Это ягуар? – спросила Соня.

– Что-то вроде того, – не останавливаясь, кивнула Беата. – Здесь его называют «блайди».

– И что это значит? – осведомился я.

– Саблезубый, – любезно сообщила Беата, усмехнувшись.

– Очаровательно, – пробурчала Соня, в руке которой тоже появилось мачете.

Узкая тропинка, по которой мы шли, сузилась еще больше. От нее в разные стороны пошли лучики тропинок, едва заметных, которые, не смотри мы специально, ни за что бы не разглядели в вечном сумраке раскидистых крон. Беата остановилась и вопросительно посмотрела на Кристиана. Тот уверенно ткнул пальцем в прежнем направлении. Однако Беата не торопилась идти. Она с сомнением смотрела вперед. Мы уставились туда же, не понимая, почему она не решается сделать ни шагу.

– Это оно? – вдруг спросила Соня. Беата кивнула и что-то прошипела сквозь зубы. Я поначалу не понял, что такое там увидели наши дамы. Вроде тропинка как тропинка, ничего особенного, даже довольно привлекательная, по сравнению с другими, заросшая густыми лианами с душистыми и яркими крупными желтыми цветами…

Желтыми цветами?

Цветы вели себя странно. Они колыхались словно от легкого ветерка, но ветра не было. Однако соцветия поворачивались в нашем направлении, осторожно и почти синхронно, словно передавая друг другу новость: здесь жертва, здесь пища… На земле подергивались узловатые лианы, которые тихой сапой ползли в нашем направлении. Одно из самых ближних соцветий вдруг плюнуло в нас чем-то красным, свистнувших в воздухе, как стрела. Беата стояла самой первой и не будь у нее выставлена защита, цветочный дротик угодил бы ей точно в лицо. Но коротенький красноватый шип врезался в невидимую стену и упал к ногам Беаты. Цветы заволновались и даже слегка зашипели.

– Вот они, красавицы, – прошептал Кристиан.

– Лично я туда не пойду, – процедила сквозь зубы Соня. – Давайте обойдем эту пакость. В жизни ничего подобного не видела. Не хватало еще, чтобы меня съел какой-то кактус…

Кевин шагнул в сторону и рубанул мачете закрывающий дорогу колючий кустарник. Получилось неважно. Колючий куст поддавался плохо, да и состоял он из такого количества тоненьких скрюченных ветвей, что прорубаться через них пришлось бы до самого вечера.

– Тут тоже тропинка, – позвал нас Кристиан, – и, похоже, она огибает это место. Насколько мне видно отсюда, там желтых цветов нет. И люди уже где-то близко…

Мы подошли ближе. То, что Кристиан назвал тропинкой, было похоже просто на дыру в зарослях. Тут и там были видны следы мачете. Однако выбирать не приходилось, да и желтых цветов действительно там не было. Мы переглянулись и, не сговариваясь, пошли в узкую прореху в зеленой стене, сопровождаемые шипением плотоядных цветов, упустивших свою добычу.

На этот раз первым шел Кристиан, за ним Кевин, третьей Беата. Та выглядела недовольной, и все время озиралась по сторонам, вздрагивая от каждого шороха. Ее нервозность передалась и нам. В конце концов Роббер не выдержал и, тронув ее за плечо, спросил.

– Ты чего дергаешься?

– Не знаю, – медленно произнесла Беата, внимательно оглядывая окрестности. – Мы на тропе, которую кто-то протоптал, обходя этот плотоядный гербарий. И все это было бы логичным, за исключением одного…

– Чего? – нетерпеливо спросил Роббер, подпрыгивая на месте.

– Кто же тогда ходит через поляну с цветами? – негромко спросила Беата. – Вы же видели – там тропа шире и протоптана не в пример лучше. Об особенностях этих цветов все знают, какой идиот станет там ходить? А тут тропинка, не особенно сильно скрытая в джунглях, неопытный парень увидел ее в два счета… Вам не кажется, что это сильно смахивает на ловушку?

И в этот момент откуда-то сверху на нас полетели сети.

Пророческие речи Беаты попали в точку. Мы действительно угодили в засаду, но это как-то не очень сильно нас напугало. Беаты и Кристиана сети даже не коснулись, болтаясь вокруг них словно на стеклянном пузыре, что позволило им беспрепятственно уклониться от метательных снарядов. Электрический гул вокруг фигур Кристиана и Беаты стал гораздо гуще, их волосы вздыбились кверху, что придавало им весьма комичный вид. Соня, которую накрыло сетью, исчезла вместе с ней, появившись чуть поодаль уже без сети. Роббер с проклятиями выпутывался из своей, что получалось у него неплохо, Кевин же сеть просто разорвал, вылезая из нее уже черным чудовищем с оскаленными клыками. Я тоже отделался довольно легко, поскольку сетью меня накрыло самую малость, поскольку она зацепилась за куст, так что я без проблем разрезал когтями этот бредень и вылез наружу. Мы, ощетинившись всем своим оружием, встали в круговую оборону, готовые к атаке неприятеля.

В этот самый момент джунгли ожили. Сотни разноцветных кустов вдруг приобрели человеческий облик и, нацелив на нас свое оружие, неслышными тенями стали брать нас в клещи. Мои руки приятно чесались в предвкушении очередной битвы, но на этот раз нам повезло меньше.

Снова полетели сети, но на этот раз их пускали прицельно из странных сетеметов, похожих на базуки средних размеров. И сети на этот раз были другими, тяжелыми, с металлическими грузилами по краям. Они мгновенно сбили нас с ног. Стоять остались только Кристиан и Беата, которых сети вновь не смогли даже коснуться. Солдаты в маскировочных комбинезонах, бежали к нам, стараясь не допустить, чтобы мы снова выпутались из тугих уз. Лично у меня это не получалось. Я все пилил и пилил толстые веревки сетей, а они все не поддавались. Рядом возился Кевин, поодаль матерно ругался Роббер. К отлетевшей в сторону Соне уже подбежали солдаты, направившие на нее стволы, как вдруг Соня провалилась сквозь землю вместе с сетью. Однако на этот раз солдаты успели схватить за пресловутый невод и вытянуть Соню из портала.

– Не сопротивляйтесь, – крикнула Беата. – В конце концов, мы к ним и шли.

Предложение мне не понравилось, поскольку придти к повстанцам мы хотели без конвоя и уж точно не спеленатыми с головы до ног. Но, поскольку выбраться из сетей в короткие сроки я был не в состоянии, я предпочел послушаться. Ситуация пока не была безнадежной. И Беата, и Кристиан были невредимы и свободны, явно готовые постоять и за себя, и за нас. Кевин рычал и медленно возвращал себе человеческий облик. Соня, почти невидимая под толстым слоем сетей, неподвижно лежала на земле. Роббер злобно что-то бурчал себе под нос. Солдаты подбежали к нам и направили на нас короткоствольные автоматы. Меня, вертевшего головой во все стороны, кто-то вновь ощутимо пнул по многострадальным ребрам тяжелым армейским ботинком. Я взвыл, с трудом подавив в себе желание проткнуть обидчика когтями. Впрочем, это было бы весьма затруднительно, так как дотянуться до него я бы так и не смог. Меж тем солдаты подтягивались со всех сторон и явно чего-то ждали, общаясь преимущественно знаками и короткими отрывистыми словами. Беата что-то негромко говорила одному из солдат, спокойно и вполне миролюбиво, но в голосе, как бы ей не хотелось это скрыть, звенела тонкая струнка тревоги.

Наконец, меня подняли и сдернули сеть. Внимательно оглядев мои руки, мне сковали их за спиной холодными наручниками и, натянув на глаза повязку, невежливо ткнули в спину дулом автомата. Не знаю, что они собирались сделать с Беатой и Кристианом, поскольку так и не смогли к ним прикоснуться. Однако по отрывистым возгласам моих спутников, оказавшихся в одинаковом со мной положении, я понял, что и Беата, и Кристиан идут вместе с нами. Я не сразу понял смысл обрывочных слов, сказанных Беатой, но потом догадался, что ей пригрозили убить всех нас, если она и Кристиан не отправятся вместе со всеми, натянув на головы непрозрачные мешки.

Идти пришлось довольно долго, однако я был уверен, что мы специально блуждаем по джунглям и ходим по одному и тому же месту. Как верно заметил Роббер, мы все в той или иной степени наделены способностью ориентироваться в пространстве, точно выходя к той или иной цели. И сейчас нас явно пытались запутать. На последнем участке пути я уже точно был уверен, что мы вышли на финишную прямую. Все изменилось, звуки, запахи и тактильные ощущения. Запахло машинным маслом, бензином и готовящейся на прогорклом масле едой. Под ногами попадались какие-то предметы явно не растительного происхождения, позвякивали гильзы, пару раз я наступал на скомканную бумагу. Да, мы безусловно приближались к лагерю.

При нашем появлении многоголосный гул мгновенно смолк. Всей кожей я ощутил враждебную атмосферу вокруг и был готов к чему угодно, включая линчевание. Но никто не спешил бросаться на нас. Десятки людей вокруг просто стояли и смотрели на нас. Никто не говорил, никто не смеялся. Тишина была вязкой, как кисель, напряженной и опасной, словно насыщенной взрывоопасным газом. Казалось, малейшая искра превратит это застывшее марево недружелюбия в огненную стену, испепеляющую все, что окажется рядом. Нас грубо втолкнули куда-то, где звуки джунглей слегка померкли, приглушенные легкой завесой и, судя по всему, оставили одних. Пахло подгнившими фруктами и чем-то еще, тухлым и неприятным.

– Здесь только мы, – негромко сказал Кевин. – Думаю, можно снять повязки.

Видимо, он так и сделал, поскольку почти сразу сказал:

– Все в порядке, мы одни.

Я оперся головой о стену, зацепился за какой-то крюк и сдернув с головы черный мешок, прищурившись огляделся по сторонам. Мы находились в большой, просторной палатке из брезента, в которой громоздились ящики с фруктами и какими-то листьями. Все, за исключением Беаты и Кристиана были в наручниках. У Роббера была рассечена бровь, из раны медленно капала кровь. Соня лишилась своей кепки армейского образца и сосредоточенно освобождалась от наручников. Кевин и Кристиан были спокойны, Кристиан даже с любопытством оглядывал ящики на предмет поживиться чем-нибудь. Беата, сдвинув брови, нервно озиралась по сторонам. Кевин, у которого на миг вспыхнули глаза, напряг мускулы и бросил в сторону лязгнувшие наручники, разорванные, словно бумажные. Соня освободилась от своих, и подошла ко мне. Через пару мгновений я уже растирал ладони, а Соня освобождала Роббера.

– Ну, и что у нас по плану? – невозмутимо спросил Кристиан, откусывая от сочного желтого плода, смахивающего на грушу, но чуть более вытянутой формы. – Роббер, лови, это очень вкусно…

– Дальше мы ждем Филиппа, – ответила Беата. – Между прочим, плод, который ты ешь, вызывает легкое опьянение, а слегка забродивший и подгнивший способен свалить с ног не хуже бутылки крепкого алкоголя. Так что я бы на твоем месте воздержалась.

– А мне без разницы, – невозмутимо парировал Кристиан и снова откусил от плода изрядный кус.

– Напиться, это как раз то, что необходимо в нашем положении, – раздраженно парировала Соня. – Наше предприятие обрастает какими-то неприятностями, едва успев начаться. Лично я предпочла бы, чтобы ситуация прояснилась как можно скорее, иначе плевать мне на все – сбегу домой и пусть с меня снимают всю ответственность.

Кевин подошел к ящикам и стал придирчиво ковыряться в груде плодов.

– Беата, что тут можно есть без последствий? – спросил он. Беата подошла ближе и уверенно ткнула в связку бананов.

– Вот, бананы можно. Они такие же, как наши. Потом еще вот это…

Пока Беата отбирала фрукты, я прокрался к выходу из палатки и осторожно отогнул полог. Снаружи, насколько было видно из-за спины охранявшего нас солдата, нервно перемещались одетые в пятнистые комбинезоны люди обоего пола. Напротив нашей стояла пятнистая палатка с белым флагом, увенчанным красным крестом, вполне понятной мне символикой. То, что творилось около палатки, было ужасным.

На траве, на носилках, на складных кроватях лежали десятки раненых. Вокруг тучами клубились полчища мух и кровососущих насекомых. Медицинская сестра в грязном халате поверх комбинезона, устало обмахивала тела людей веером из листьев пальм. Девушка была довольно молода и вполне миловидна, несмотря на кровавые пятна на уже давно переставшем быть белым халате. Раненый, над которым она склонилась на мгновение, бессильно опустил вниз обугленную культю. Прожженный на боку комбинезон прилип к телу, сквозь дыры было видна покрытая кровавыми пузырями плоть. Его лицо было черным от запекшейся крови, глазница зияла кровавым провалом. Медсестра оттянула верхнее веко раненого, отложила в сторону веник из листьев и, вытащив из кармана миниатюрный фонарик, посветила в оставшийся глаз мужчине. Спустя мгновение, она убрала фонарик в карман и привычным движением, с горькой ухмылкой, неприятно искривившей ее лицо, накрыла тело простыней. На мгновение она подняла голову, и наши взгляды скрестились, как клинки. Лицо девушки застыло, словно она увидела врага. Она что-то резко крикнула охраннику, и тот мгновенно показался передо мной, заслонив обзор. Ствол его автомата был направлен мне в голову. Я поднял вверх ладони и отошел вглубь палатки, опустив полог.

– Лично мне тут сидеть надоело, – раздраженно сказал Роббер, бросив недобрый взгляд на Беату. – Не люблю быть пленником, не люблю непонятных вещей и не люблю подчиняться тому, чего можно было бы избежать.

– Так кто тебя держит? – флегматично пожала плечами Беата, рассеяно оглядывая со всех сторон нечто похожее на апельсин. – Ты можешь уйти отсюда в любой момент.

– Не надо так с нами, – холодно произнес Кристиан. – Ты самая опытная из нас, в пределах Сейвиллы. Но это не дает тебе права разговаривать с нами, как с быдлом. Пока Роббер, по моему скромному мнению, прав. Мы послушались тебя и влипли в историю. И то, что мы тут находимся, так это только потому, что ты считаешь это правильным.

– Я еще раз повторяю, – надменно сказала Беата, – что никого не задерживаю рядом с собой. Я делаю то, что считаю, как вы верно изволили заметить, юноша, правильным. Если вы не согласны – скатертью дорога! Я не привыкла скользить в компании, поэтому отвечать за ваши действия я не собираюсь.

– Хорошо начинаем, – фыркнула Соня. – Первый же мир, и мы уже ссоримся. А если Сейвилла – это только начало? Как ты будешь реагировать в мирах, где никогда не была?

Беата презрительно улыбнулась и не ответила. Ее явно не волновало ничего из происходящего. Она целиком сосредоточилась на фрукте, который чистила с величайшим старанием.

– Давайте все-таки не будем ссориться, – примиряющее произнес я. – Беата лучше нас ориентируется на Сейвилле, она выработала определенную стратегию. Если она окажется неправа, мы покинем Сейвиллу и вернемся в Перекресток. Там вполне может оказаться Борегар. От него мы узнаем, куда нам скользить дальше.

– Если мы успеем уйти, – буркнул Роббер. – Мы вполне могли бы пообщаться и с мирными гражданами. Подумаешь, небольшой марш-бросок по пересеченной местности…

– До ближайшего поселения тут довольно далеко, – едко прокомментировала Беата, – а ты не очень блещешь физической подготовкой. Мы шли бы по непролазным джунглям дня три, я же решила наши проблемы за часы. Чем вы недовольны?

Роббер явно хотел высказаться, и наверняка бы веско разъяснил Беате, чем он недоволен, но не успел. Снаружи послышался шум: голоса, перемешанные с ревом автомобильного мотора. Мы поднялись с земляного пола и приготовились к встрече.