Текст книги "Спасатель"

18

Ну а раз пошли такие разговоры, то Долгушин решил узнать о мире побольше. А то он уже здесь черт те сколько, а знает с гулькин нос.

– Расскажи мне о своем мире.

– Что тебя интересует?

– Да практически все. Вот взять тот же культ, охотники которого тебя захватили и чуть не принесли в жертву.

– Это культ Болнаса, бога похоти, боли и наслаждения.

– Их преследуют по закону?

– Кто?! – изумилась Лагуна. – Они и есть закон!

– Понятно. И сколько всего этих темных богов?

– Пять. Помимо Болнаса, чьи последователи во имя своего бога истязают других и себя для получения удовольствия, есть Алкаст – бог злобы, ненависти, зависти и предательства.

– Тоже приносят жертвы?

– Нет. Но вот подставить кого-то под топор палача это они мастера…

– Ясно. Продолжай…

– Крахор – бог болезней. Защищает своих последователей от всяческих болезней, но взамен его последователям, нужно кого-нибудь заразить, иначе они начинают гнить заживо. Помнишь тех уродов, что напали на нас ночью…

– Конечно!

– Это были последователи Крахора. Чтобы исцелиться им нужно кого-то заразить и чем больше они заразят, тем здоровее они становятся. Из-за них иногда вымирают целые города.

– Бр-р… Кто еще есть в вашем миленьком пантеоне?

– Пхатория – богиня смерти и страха. Ей как и Болнасу тоже приносят прямые жертвы. Главной целью войн, что устраивают ее последователи – пленники, которых потом умерщвляют на алтарях.

– Понятно. Кто пятый?

– Вобар – бог войны, ярости и разрушения. Его адепты тоже не приносят прямых жертвоприношений. Последователи Вобара становятся тем сильнее, чем больше врагов они убили на поле боя. Вобар и Пхатория самые воинственные из всех, собственно между их последователями и идет непрекращающаяся война. Впрочем последователи Болнаса от них практически не отстают. Культы Болнаса, Вобара и Пхатории являются государственными, для этих богов строят храмы. В то время как Алкасту и тем более Крахору храмов не строят. Адептов Крахора преследуют все.

– Оно и понятно, мало кому хочется, чтобы у них вымирали целыми городами.

– Впрочем, они все друг друга ненавидят и режутся между собой. Им не мешает воевать между собой даже то, если они являются последователями одного культа, но при этом разные государства…

– Ну это тоже нормально.

«Христианам тоже ничего не мешало резать друг друга во имя Христа, особенно, – подумал Александр. – А уж если при этом есть какое-то различие в толкованиях каких-то догм, то и подавно режутся почем зря, как те же католики и протестанты или мусульмане: сунниты с шиитами».

– Мн-да… ну а светлые боги?

– Их нет.

– То есть, как нет?! А как же равновесие?! Свет и Тьма! Жизнь и Смерть…

– Вот так… Раньше были, а потом не стало, храмы в их честь были либо разрушены, либо захвачены. Хотя я слышала от одного старика, почти сумасшедшего, что это как раз светлые боги переродились в темных…

– Что же произошло, что они все стали такими моральными уродами?

– Случилась какая-то затяжная война длившаяся больше трехсот лет… Несколько поколений выросли не зная мира… Душевные страдания, физическая боль, и страх, эпидемии болезней и смерть вокруг довлели над людьми. Жажда жизни заставила отчаявшихся начать черпать силу из этих чувств, так и начали появляться эти культы Тьмы. Сначала их преследовали и казнили за кровавые жертвоприношения, но вскоре уже и власть имущие увидев, что поклонники Тьмы гораздо более сильны и живучи, тоже стали приносить жертвы, чтобы, чтобы стать сильнее и выжить. Как оказалось, не только боги влияют на людей, но и люди на богов и чем сильнее становились темные культы извратившие в своих ритуалах обряды поклонения в храмах, тем сильнее менялись они… И в конечном итоге боги стали тем, чем являются ныне.

– Да уж… а эти, что живут в болотах? Кому они поклоняются?

– Никому… Точнее мы тоже верим в темных богов, как в данность, ведь если в них не верить, то они никуда не денутся, но не поклоняемся им. В болото сбежали те, кто не принял богов и теперь мы добыча для охотников за ритуальными жертвами. Наши души считаются более ценными, чем души таких же последователей темных богов.

– Так не может быть. Люди в таких условиях отказавшись принять Тьму должны верить во что-то светлое, желать, чтобы все стало хорошо… Ведь ты же верила? Хотела верить?

– Да…

– И?

– Мы ждем избавителя. Верим, что придет тот, кто спасет нас и молимся об этом.

«Так, опять?!» – мысленно воскликнул Александр, наблюдая за тем, как снова лицо Лагуны преображается становится каким-то одухотворенным, а глаза приобретают фанатичный блеск.

– Когда меня схватили охотники, я возжелала, чтобы он пришел, спас меня от этой ужасной участи, возжелала этого как никогда сильно, всей своей душой и… появился ты.

– Вот блин…

«А ведь по времени события совпадают… – вдруг подулось Долгушину, соотнеся сроки своего попадания и пленения девушки. – Да ну на фиг! Еще не хватало поверить во всю эту муть! Да и как тут их спасать?!»

19

За изготовлением второго дельтаплана дело не встало, опять же опыт наработан и дело шло гораздо легче и быстрее. Вообще из трех парашютов можно было легко сделать четыре дельтаплана, а то и все пять, если сшить остатки. Ведь площадь парашюта сто квадратных метров, а параплана от двадцати пяти до тридцати квадратов. Прибавляем второй слой ткани, на переднюю часть конструкции в половину общей площади, итого сорок-сорок пять квадратов. Но конструкции были нестандартными, размерность больше раза в два…

– А можно я выкрашу своего дракона в красный цвет? – спросила Лагуна.

Ее дельтаплан тоже делали в виде дракона. Другое дело, что огнеметом Долгушин ее летательное средство оснащать в принципе не собирался. Да и не было необходимых ресурсов для этого, а даже если бы и были или будут (можно ведь и самому сделать баллоны было бы из чего), то все равно не стал и не станет. Опасно это. С огнем шутки плохи.

– Хочешь сохранить наше цветовое различие? – понял Александр.

– Мне кажется это будет символично, – кивнула Лагуна.

– Я не против, даже «за», но у меня подходящей краски нет.

Вообще-то немного краски имелось, аэрозольной, (ее еще всякая гопота любит для наскальной живописи использовать, гордо объявляя свои корявые творения граффити), для подкрашивания корпуса вертолета, целых пять баллончиков с серой, белой, синей, оранжевой и черной палитрой, но для ткани она естественно не годилась.

«Хотя почему бы и не использовать? – подумалось Александру. – Ткань станет влагостойкой. А можно для нанесения декоративных элементов использовать, дорисовать чешую, что-то выделить, сделав более контурным и все такое прочее. Внешний вид станет гораздо натуральнее…»

– Я сама сделаю, это просто!

Краску Лагуна и впрямь сделала быстро из местных ингредиентов, какой-то неизвестной Александру ягоды, ядовитой кстати, и сока с клейким эффектом еще одного не встречающегося на Земле мясистого растения, сварила, потом прокипятила ткань и получила себе красного дракона с желто-зелеными глазами. Для чего пришлось повозиться со светодиодами выдирая их откуда только можно.

Летать правда учил без дополнительного обвеса, и только когда она уверенно встала на крыло постепенно добавлял к дельтаплану хвост, голову и туловище, благо, что она летала в классическом положении, то есть в лежачем, головой вперед и с туловищем проблем не возникло.

Так что скоро в небе парило два дракона, белый, более массивный то и дело плюющийся водой (учеба, учеба и еще раз учеба, каждый вылет – тренировка огнеплюйства) и красный, чуть меньше размером и элегантнее, а значит стремительнее.

Для переговоров в небе использовали рации.

Александр хотел было направиться в сторону гор, пора уже их хоть немного с воздуха обследовать на наличие аборигенов, но Лагуна отговорила.

– В этих горах никого нет, – сказала она.

– Почему?

– Жить там это все равно, что преподнести себя на блюдечке отрядам людоловов, кои пробираются по этой горной цепи в центр болотного края и делают вылазки уже непосредственно в топи. Так что поблизости от гор в болотах так же никто не живет.

– Понятно. Значит мы обитаем в зоне риска?

– Да…

Из расспросов о местной географии Долгушин выяснил, что за горной грядой так же находятся болота, только другие, еще более влажные, (хотя казалось бы, куда уж больше), с огромными деревьями растущими из воды, прочем других разновидностей болотного пейзажа там тоже хватало.

Что до горной гряды, то она словно стена или дамба с дорогой поверху, соединявшей условно говоря основной материк с анклавом таких же сатанистов посреди болот с выходом к южному океану.

Размер этого анклава Лагуна оценить затруднялась, она ведь там никогда не была, только лишь пересказывала то, чему ей рассказали учителя. Но вроде как размером с Францию или Испанию. Даже карту болотного региона нарисовала. Если верить картинке, то от основного материка вытягивался пузырь на перешейке с горным хребтом по середине с болотами по обоим его сторонам. Впрочем болота так же заняли часть материка на юге и гораздо обширнее на севере.

Александр подозревал, что дальше на север-западе находится типичная тундра, потому как если опять же верить Лагуне, то там на пару месяцев в году замерзала вода до состояния камня. Сама рассказчица при этом признавалась, что не может себе такого представить.

Размер же болот можно было сравнить с территорией Европы, плюс-минус лапоть. Сама Лагуна затруднялась сказать точно ибо ее учителя тоже слабо разбирались в этом вопросе.

Вообще подобное образование навевало некоторые вопросы. Ну не нужны такие обширные знания простым смертным, что озабочены только лишь выживанием, заключающемся в поиске-выращивании пропитания и при этом не попасться охотничьим партиям людоловов.

– Откуда ты все это знаешь? – прямо спросил Александр.

– Мне рассказывали.

– Кто? Мать? Отец?

– Нет. По болотам ходят святые люди… они распространяют знания… останавливаются на неделю-другую в деревне и обучают всему что знают сами всех желающих.

– Что они из себя представляют? – заинтересовался этими пилигримами Александр, почувствовав, что дело тут не чисто. – Это какая-то тайная организация?

– Я не знаю… – задумавшись и чуть нахмурившись ответила девушка.

– Это проповедники? Склоняют к вере в своего бога?

– Вроде нет… – неуверенно ответила девушка. – Разве что призывают верить в старых богов и… спасителя.

– Так-так…

«То есть имеется в наличии какая-то секретная организация, типа Ордена, что как-то контролирует обстановку в болотном крае, – размышлял Александр. – Чему-то учат, мимоходом вкладывая какие-то идеи и принципы в головы подрастающего поколения, призывают надеяться в лучшее… в спасителя. Хм-м… А может и еще что-то делают».

В энтузиастов просветителей Александр по определению не верил.

«Разве что таких людей находят и исподволь используют в своих целях руководители этого Ордена чтобы таким аккуратным не прямым способом подмять под себя замкнуто и крайне настороженно относящимся к чужакам живущие общины», – подумал спасатель.

– А как определяете, что это именно святые отцы, а не разведчики темных богов?

– Их знают в лицо, а когда они уже не могут нести свет из-за болезни или старости, то показывают своего преемника…

– Понятно…

«Это точно какой-то орден, – подумал спасатель. – вроде ничего плохого не делают, даже наоборот являются единственной связующей нитью, что объединяют разрозненные поселения, но… но да черт с ними, столкнусь с ними лично и уже буду составлять свое мнение о них по реальным делам, а не своим измышлениям».

20

В недалеком будущем Александр все-таки планировал вооружить «дракона» Лагуны, но не огнеметом, а огнестрелом. Сразу четырьмя стволами. Будет плеваться не огнем, а картечью. Ну и себе минимум один ствол до кучи поставить хотел, а то огнемет это конечно хорошо, но как-то очень ограниченно, больше психологическое оружие.

Благо, в теории, было из чего сделать – лонжероны лопастей, осталось их порезать болгаркой, и слегка доработать. То есть в идеале сделать каморное заряжание для многоразовой стрельбы с перезарядкой в полете, но и один выстрел будет не лишним, если все же придется реализовать вариант с дульным заряжанием.

Если лонжероны и погнулись, то лишь тонкие оконцовки и может быть по центру чуток, но тут надо тщательно смотреть, а в основании остались прямыми. Тем более лопасти начав бить о землю, быстро отвалились. Погнутые же можно было попытаться распрямить и сделать, что-нибудь ручное на короткую дистанцию, вроде стационарного дробовика, этакие пушечки на вертлюге.

В общем требовалось много стрелялок при наличии таких врагов с коими рано или поздно придется стукнуться лицом к лицу, а то двадцать патронов к «ижику» это все ни о чем. Но сим крупнокалиберным оружием он собирался заняться, когда сварганит порох, а из ингредиентов у него ничего в наличии не имелось, даже обыкновенного угля, так как бамбук сгорал без остатка в золу (из которого на всякий случай выделывался поташ, вдруг пригодится), как прочем и местный кустарник.

Ну и какой-то металл для картечи требовался. Не камнем же пулять?! Можно конечно и им если с металлом ничего не выгорит, но неэффективно как по дальности, так и по поражающей способности. В принципе кругом болота, как минимум болотное железо где-то обязательно должно быть. Осталось только его добыть и выплавить… Об этом процессе он кстати довольно много материалов нашел в книжках на планшете и изучал с особым тщанием. Может в горах что-то есть, желательно свинец.

Александра во всем этом печалило лишь то, что он ни разу не геолог и просто не знает как выглядят руды, может ногой наступить на руду той же меди и не понять что это такое. Остается только действовать методом тупого перебора всех подозрительных на вид камней, пытаясь их расплавить.

– Кстати Лагуна, ты не знаешь, добывается у вас такая черная маслянистая жидкость? – поинтересовался Александр, заметив, что керосин расходуется довольно шустро, генератор жрал его на ура, а если еще и он сам дальше будет им плеваться изображая дракона, то и вовсе станет кисло, а потому запасы надо срочно восполнять.

– Не слышала… По крайней мере там, где я жила ничего такого не имелось.

Александр понятливо кивнул. До того как он привез девушку к себе, жила она в доброй тысяче километров западнее, всего в паре сотен километрах от того злосчастного города, где ее чуть не принесли в жертву богу боли и наслаждения.

О селитре и сере Долгушин даже спрашивать не стал. Селитру в принципе было реально добыть самостоятельно, надо только отыскать сухую пещеру в любой горе, (а они должны быть, все-таки эти горы скалистые, много трещин), в которой активно многие десятилетия гадят птицы или летучие мыши, а вот сера… тут был полный затык.

«Разве что вулканы?» – подумал он.

– А о дымящихся горах ничего не слышала? – все же поинтересовался Александр.

Лагуна только расстроенным видом, отрицательно покачала головой.

– Будем искать… – со вздохом буркнул спасатель, имитируя огорченный тон главного героя из «Бриллиантовой руки».

– Когда?! – с плохо скрываемой радостью и надеждой спросила девушка, а точнее и вовсе не скрывая.

Окончательно преодолев страх высоты, Лагуна полюбила полеты всей душой и чувствовала себя в небе как птица. Александр вынужден был признать, что у нее прямо-таки дар пилота. Девушка чувствовала воздушные потоки, реагируя на малейшие их изменения и обращая себе на пользу. Дошло до того, что Долгушин, если требовалось лететь с максимально возможной скоростью, становился ведомым.

– Да хоть завтра, лишь бы погода не подвела.

Погода кстати все это время держалась на удивление приятной, почти всегда чистое небо, редкие облака не в счет, тепло, даже жарко, ветер умеренный, отсутствовали дожди, в общем идеальные условия для дельтапланеризма.

– Не подведет! – уверенно сказала Лагуна.

– Откуда такая уверенность?

– До сезона ветров и дождей еще целый месяц!

– Упс… – вымолвил Александр, осознав, что за все это время даже не поинтересовался как тут вообще с временами года и вообще с погодой. – И долго длится сезон дождей?

– В целом три месяца. Сначала целый месяц дуют сильные ветра, они пригоняют тучи, начинает идти дождь с каждой неделей все чаще и чаще. Потом ветра почти стихают и дождь начинает лить непрестанно, тоже целый месяц. Потом снова начинаются ветра, дожди постепенно прекращаются и снова наступает солнечный сезон.

– А он сколько длится?

– Смотря какой. Есть короткий жаркий сезон, он длится всего месяц и есть длинный – холодный, он длится пять месяцев.

– То есть в году двенадцать месяцев… как и у нас. А сколько всего длится год?

– Триста шестьдесят дней. В месяце по тридцать дней.

– Это понятно. Я так понимаю, что сейчас заканчивается холодный сезон.

– Да.

– И насколько жарче второй солнечный сезон?

– Утром жарко так же как сейчас днем, а днем жарче раза в два. Ну, может чуть поменьше…

– Сейчас тридцать градусов жары и даже если станет в полтора раза жарче, то это все сорок пять-пятьдесят градусов выходит. Да это откровенная баня получится при такой-то влажности!

– Да… очень тяжелый сезон…

– На север смотаемся! Там наверняка прохладнее должно быть.

– Если точно туда, – махнула рукой точно на север Лагуга, – То там море… Разве что острова какие-нибудь удастся найти и на них отсидеться…

– Посмотрим на месте…

– Так что, завтра вылетаем?! – напомнила о главной теме разговора девушка.

– Вот провизии заготовим и вылетаем.

– Тогда я на охоту!

– Давай…

Собственно все это время пока Александр занимался дельтапланами, Лагуна занималась всем, что связано с провизией, от охоты и собирательства до готовки. Впрочем, у нее это получалось на порядок лучше чем у Долгушина и она никогда не возвращалась без добычи. Всякими ягодами, травами и корешками она серьезно разнообразила мясную диету, ведь вся крупа и макароны давно закончились. Спасатель только озаботился, чтобы она не сгинула в болотах, снабдив ее специальной надувной подушкой, парой сигнальных ракет и рацией, чтобы продержалась на плаву, и дала знать о ЧП если угодит в трясину.

Что касается картошки, то она давно взошла и активно росла, ботва выросла высокой и сочной, и что особенно радовало, ее пока никто не спешил жрать из местной живности, а значит, имелась надежда на хороший урожай.

Лагуна переодевшись и схватив свой лук со стрелами, была такова.

Что касается полетов, то следовало не только запастись необходимыми материалами для создания пороха и горючки, но и вообще как следует разведать окрестности на предмет того, какой тип местности встречается в округе и есть ли тут вообще аборигены. А то, как он понял из рассказов Лагуны, эта Топь на самом деле весьма густо заселена, беглецами не принявших темных богов, просто люди живут очень незаметно, чтобы не быть обнаруженными отрядами охотников культистов.

Так что вполне вероятно, что о нем в ближайшей округе уже каждая собака знает, а он пребывает о сем в безмятежном неведении. К нему же скорее всего не лезли по той причине, что аборигены тут вообще стараются ни к кому не лезть и лишний раз не светиться, даже перед друг другом, живя скрытно и закрыто, в этом их стратегия выживания. Исключения только для пилигримов. Потому как еще вчера добрый сосед может вдруг слететь с нарезки, стать поклонником какого-нибудь бога тьмы и начать жатву, не говоря уже о том, что к соседу может заявиться подобный новоявленный адепт тьмы и выпытать место расположение соседских поселений, так что чужаков тут не привечают.

Александр, когда это понял, аж покраснел как помидор, так что чуть не сравнялся с окраской кожи с Лагуной. Ведь вполне могло быть так, что пока он делал своей первый дельтаплан, в зарослях бамбука вполне свободно могли шастать аборигены и в любой момент его прихлопнуть отравленной стрелой в задницу. Хорошо еще, что он краснел в темноте и девушка этого его состояния не заметила.

21

Вылетели действительно на следующий день после разговора. Долгушин, чувствовавший себя крайне неуютно в те моменты, когда на них нападали сначала сбрендившие прокаженные, а потом храмовые солдаты из города, в экстренном порядке сварганил себе и Лагуне доспехи.

Приемлемого по своим свойствам металла достаточной толщины едва хватило. Все-таки в основном в летающей машине используется легкий дюраль, который можно пальцем проткнуть…

Выглядели доспехи, покрашенные в бело-серый и оранжево-черный цвет соответственно для Александра и Лагуны, весьма внушительно, этакие средневековые латы и спасатель надеялся, что краска хоть на какое-то время спасет доспехи от ржавления. А ржавело железо в таком влажном климате ну просто жутко быстро. Так что ухаживать за броней предстояло тщательно, ведь некоторые элементы доспеха терлись друг о друга и довольно быстро значительная часть краски будет соскоблена…

С мечом, который требовался для завершения образа, ибо меч это не только оружие, но и показатель высокого статуса, вышла некоторая накладка. Александр сделал по сути бутафорский из того же железа, что и доспехи, но он не обладая закалкой легко гнулся и конечно не выдержал бы любого принятого удара закаленной стали или оружейной бронзы. Так что выходить с ним на бой с оппонентом вооруженным аналогичным, но настоящим оружием точно не стоило. Тем более что мечом Александр совершенно не владел. Так что пришлось всерьез вооружаться топорами, ножами, и конечно ружьем. Ну и лук естественно.

Для Лагуны Долгушин из железных обрезков сделал сотню железных наконечников. Долго ли имея необходимый инструмент?

Лагуна в предвкушении воздушного путешествия так расстаралась, что с новыми стрелами заготовила столько провизии набив крупных бронированных ящеров, сколько с собой было не взять, иначе случился бы перегруз, да и испортилась бы половина гораздо раньше, пришлось часть продовольствия активно изничтожать вечером и утром.

Маршрут Александр проложил с учетом общего плана разведывательных вылетов по типу «ромашка», то есть каждый вылет с возвращением в точку старта это своеобразный вытянутый лепесток. Данный «лепесток» должен был охватить северный район, то есть вылететь на северо-северо-запад, причем лететь не по прямой, а зигзагом и лететь так до океана о котором говорила Лагуна.

Судя по ее карте, до воды километров пятьсот-шестьсот по прямой, это дня три неспешного полета, но учитывая зигзаги… Потом пройти по побережью с запада на восток и вернуться уже с северо-северо-востока.

По грубым оценкам, весь путь должен был занять недели две, максимум три. То есть Александр хотел завершить разведывательный полет как минимум за неделю до начала сезона дождей.

Этот полет так же был призван разведать путь в северные края, чтобы пережить там следующий жаркий сезон. Все-таки Долгушин был северным человеком и даже нынешний «холодный» период когда температура стабильно держалась на тридцати градусах при сильной влажности давался ему непросто. А что говорить, когда температура поднимется еще на двадцать отметок, а атмосфера будет напоминать откровенную банную парилку, когда на раскаленные камни плеснут воды? Так и сердце посадить недолго.

Так что неудивительно, что на это время он собирался сбежать куда-нибудь на север.

А если подходяще место не будет найдено, или оно будет занято враждебными аборигенами, то до начала пика жары после сезона дождей собирался обследовать горы на наличие пещеры. В пещерах ведь всегда прохладно. Опять же селитру можно заготовить… если она там найдется.

Как искать пещеру, да еще с высоты, среди зарослей да камня? Так тепловизор на что? К счастью не разбился.

Правда оставался вопрос с вертолетом и всем его содержимым.

Впрочем, большую часть всего самого ценного он собирался спрятать.

«По-хорошему, даже сам фюзеляж надо полностью разобрать и заныкать, а не использовать его в качестве жилья, чтобы его не растащили, пока нас не будет на месте, – подумал он. – Нужно наконец построить нормальный дом».

Но всем этим он собирался заняться после разведывательного полета с поиском более удобного места для проживания. Александр учел рассказы Лагуны о том, что вблизи гор жить опасно из-за возможного рейда отряда людоловов. А они так близко к хребту, что их могут визуально обнаружить, узрев тот же дымок от костра.

Лагуна радостно закричала оторвавшись от земли.

– Обожаю летать! И не надо поклоняться никакому Болнасу, чтобы получить наслаждение!

– Посмотрим, что ты скажешь к вечеру, – усмехнулся Александр.

Он-то знал по собственному опыту, что затяжной полет выматывает все силы и к вечеру все тело будет ныть так, словно разгружал вагоны, и за наслаждение придется расплачиваться болью.

Довольно серьезная загрузка дельтаплана все же сказывалась и Александр делал не больше сорока километров в час, а вот Лагуна делала километров на двадцать больше и ей было довольно муторно держать одинаковую с ним скорость.

Так что Долгушин немного изменил схему полета, увеличив амплитуду зигзага Лагуны, так что когда спасатель начинал свой поворот на север она улетала дальше на восток или запад до горизонта не выходя из визуальной видимости и возвращалась, к тому моменту когда Александр половину своего пути на отрезке «восток-запад». Некоторое время они летели вместе, Лагуна по рации отчитывалась, что увидела и снова уходила в сторону.

Такая схема полетов оказалась гораздо эффективнее, удавалось осматривать куда как большую площадь. Впрочем особых результатов на первых порах не было.

На дневных и вечерних стоянках они сводили в единую карту свои полетные схемки. Получалось крайне приблизительно, хотя Александр старался выдерживать частоту или можно сказать шаг амплитуды, ориентируясь на горизонт.