Текст книги "Ну, ты даёшь!"

 
Как был ты прав, когда ты обещал
Свою любовь единственной до гроба…
Неважно, кто из вас сказал: «Прощай!»
Сказал – и значит: так решили оба!
 

 
Перед самим собою не соврёшь,
Когда всю жизнь бредёшь по бездорожью.
«Счастливый», – скажешь. Это будет ложь!
«Несчастный», – скажешь. Тоже будет ложью!
 

 
Стихи мои стоят особняком
В строю других, играющих словами.
Я не хочу обидеть вас, Бог с вами!
Но я понятней в облике таком…
 

 
Всё суета сует, и смысла в жизни нет?
Стремимся, бьемся многого добиться,
Чего-то совершить, и в чём-то отличиться,
Улечься в ящик и сказать: «Привет!»
Ну, как мне после этого не злиться?
Быть может, лучше вовсе не родиться?
В конце концов, ну нет тебя – и нет.
 

 
Работа, дом, яичница, жена.
Газета, телевизор, школа, дети.
И смех, и слёзы, и моя вина.
И вечный поиск. Даже строки эти!
 

 
Люди. Хорошие. Люди стараются.
Лезут из кожи – за чистые скатерти.
Но утверждаясь, постыднейше лаются,
В поисках тёплого места на паперти.
 

Понаехали тут!

 
«Понаехали тут!» – часто слышится вслед.
«Понаехали тут», – значит, родины нет!
Значит, вовсе не те
Оказались мы здесь.
Значит, жить в нищете,
забывая про честь.
Здесь лишь место тупик.
Скорбный, жалкий приют.
Здесь презрительный крик:
«Понаехали тут!»
 

Тень

 
Тень от стакана на стене
Мне всякий раз напоминает,
Что истина живет в вине
И призывающе моргает.
 
 
Тень от бутылки на столе
Знак подаёт: ещё осталось…
Чтоб сердце плавало в тепле,
Я должен выпить эту малость.
 
 
Обязан высосать до дна,
Чтоб даже капля не болталась.
Чтоб через два-четыре дня
Не обрыдала душу жалость…
 
 
Тень кружки пива, словно хрен,
Мне, обжигая, сушит горло…
Как жизнь скучна без перемен.
Неужто пиво пить зазорно?
 
 
А тень от воблы, что в руке,
Напоминает веник шустрый,
Когда-то плавала в реке
Солёною закуской вкусной.
 
 
Случилось, врезался я в пень.
Стал в кое-чём искать занозу.
И что вы думаете? Тень
Тотчас же поменяла позу.
 
 
Тень – я, лежащий на скамье,
Промок в дожде, подобном лейке,
Лишь подтвержденье – пить в семье
Комфортнее, чем на скамейке.
 
 
Тень самовара с сапогом
На белой скатерти чернеет,
Обозначает: за углом
Попив чайку, поэт трезвеет.
 
 
Тень томной дамы при луне
Дрожит, заламывая ручки.
Она от страсти вся в огне.
Она в огне, а я в отключке…
 
 
Тень моей славы никогда
Среди людей не станет спорной.
Я не исчезну без следа,
Стихам все возрасты покорны!
 
 
Как жаль, что памятника нет.
Тень от него была бы к месту,
А воплощенный в нём поэт
Был равен ростом Эвересту.
 
 
Вот тень была б! Всем теням тень.
Она б затмила всё на свете.
И каждый час, и каждый день,
Стихи б слагались о поэте.
 
 
Всю жизнь мою перетрясут,
Махнут в тени рукой устало
И тень стакана понесут,
Скорбя, к подножью пьедестала!
 

Рубаи

 
Когда ты вдруг решишь, что ты непогрешим,
Богат, красив, умен, и трон твой нерушим,
Сходи, не торопясь, на кладбище к усопшим.
Быть может, там поймешь: смешим мы их, смешим…
 

 
Не торопись по жизни мчаться вскачь.
Свои желанья точно обозначь.
И прост наш мир, и до предела сложен:
Добро и зло, философ и палач!
 

 
Непросто начинать жить заново, сначала,
На склоне лет у роковой черты…
Но в этом, друг, виновен только ты:
Зачем уплыл далеко от причала?
 

 
Хорошо, когда виден и друг твой, и враг.
Кто поделится хлебом, кто скинет в овраг.
Не сумеешь коварства интриг распознать, —
Значит, жертвою станешь людских передряг!
 

 
Каждый прожитый день принимай, как подарок,
Не ссылаясь на то, темен он или ярок.
Не беда, что в пылу что-то сделал не так.
Наша жизнь не бывает без клякс и помарок!
 

 
Самоуверенность обманчива, поверь.
Свои поступки много раз проверь.
Мир относителен, загадочен, условен.
И за тобой закроет кто-то дверь…
 

 
Нашу жизнь окружают сплошные загадки.
Нам поэтому следует жить без оглядки.
Все равно изменить мы не в силах порядка,
Что царит в окружающем нас беспорядке!
 

 
Ученый муж однажды заявил:
«Хайям воспел вино но пьянства не любил!
Я жаждой мучаюсь. Я приобрел бутылку.
Услышь меня Хайям, ты пил или не пил?
 

 
Когда ты глупость встретил на пути,
Старайся тихо, не шумя пройти.
Не вздумай громко говорить об этом:
Тебя же обвинят, что ты осел. Прости…
 

 
У жизни много правил, но одно
Как горный пик, мне видится верхушкой:
Чтоб жизнь прожить и не упасть на дно
Построй свой дом, а не летай кукушкой!
 

 
Когда жена лежит в твоей постели,
А ты пыхтишь и дышишь еле-еле,
Причина сексуальности проста:
Прохладно. Осень. Птицы улетели…
 

 
Если только по пьянке с соседом знаком,
Если к ласке жену принуждаешь силком,
А она за мукой зачастила к соседу,
Значит, жил дураком и умрешь дураком!
 

 
Прокралась радость в закрома души,
Делиться с ближними, поверь мне не спеши.
Нет зависти, вы – доброта друг в друге,
Появится; смотри не насмеши…
 

 
Ты берегись друзей, а не врагов.
Они нас предают довольно чаще,
А речи их и ласковей, и слаще,
Поскольку, избавляют от долгов!
 

 
Прокралась радость в закрома души?
Делиться с ближними, поверь мне, не спеши.
Нет зависти? Вы – доброта друг в друге, —
Появится. Смотри, не насмеши…
 

 
Ты берегись друзей, а не врагов.
Они нас предают довольно – чаще,
А речи их и ласковей, и слаще,
Поскольку избавляют от долгов!
 

 
Когда сквозь жизнь промчатся годы,
Исчезнут тихо, не трубя,
Ты обретёшь глоток свободы
И от других, и от себя!
 

 
Жил человек, семьёю обзавелся,
Детьми и внуками, врагами и друзьями.
Случилось так, он оказался в яме,
Как думаешь, кто вытащил, нашёлся?
 

 
Ты в жизни сделал верный шаг.
Тебе советую, пока
Не возносись под облака.
Пускай тебя поздравит враг!
 

 
В порыве чувства и любви
В долг дал соседу денег? – не зови,
Когда он не вернет их лет пятнадцать.
Он брал чужие – отдавать свои!
 

 
Женившись, ты привёл в свой дом жену.
Ты ангела привёл иль сатану?
Вопрос останется, я знаю, без ответа,
Вот разве кто-то вымолвит: «Ну-ну!»
 

 
Как просвещает разум «Камасутра»!
Неудержим ты, нежен, страстен, пылок!
В одном беда: ты, как мешок опилок,
Недвижен, мёртв, встречаешь позже утро!
 

 
Ты пригласил врага домой к обеду.
Тебе он клялся в дружбе, на костях!
Не забывай: он у тебя в гостях,
Возможно, рано праздновать победу!
 

 
Нам жизни срок предвидеть не дано
И потому спешить куда-то глупо.
Не торопись принять обличье трупа,
Пока есть женщины и сладкое вино.
 

 
Если дети твои на тебя не похожи,
И у них удивительно разные рожи,
Если червь подозрения спать не даёт, —
Замени в доме зеркало. – зеркало врёт.
 

 
Ты можешь написать стихов объёмный том.
Прощальную слезу смахнув, поставить точку.
Несоответствие мне видится лишь в том,
Как в нём найти стихов достойных строчку.
 

Душа

 
Умирает, не волнуется душа.
Потихоньку, полегоньку, не спеша.
Равнодушно озирается вокруг,
Безразлично, кто ей враг, а кто ей друг!
 
 
Не волнует мир, наполненный чудес,
Потеряла любопытство, интерес!
Всё постыло ей, не смотрится никак,
Абсолютно обезличен каждый шаг!
 
 
Что же делать, как же выход мне найти?
Очерствела от пройдённого пути
Умоляет, тихо просит: «Дай покой!»;
Не понять ей: без души – я НИКАКОЙ!
 

О любви

 
Я родился смеясь,
А не в крике и плаче.
И любил, не таясь,
Не умея иначе!
Ведь любовь – это жизнь!
Без неё жизнь – пустыня!
Лишь любовь закружит
Твоё сердце и имя.
И ничто, никогда
Не заменит объятья,
Где чуть слышное «да»
В смятом шорохе платья!
И ничто, и никто
Быть не может дороже,
Той единственной, той,
Что доводит до дрожи!
Как убийственный ток
В неизмеренном герце,
Как последний рывок
В чувством прОбитом сердце,
Где горячая кровь
Отдаётся без сдачи,
Потому что любовь
Не умеет иначе!
 

Марк Шагал

 
На курьих ножках
Эйфелева башня.
Голубая дева
С ягнёнком
Над ней.
Сегодняшний день
Запечатан вчерашним,
В полёте бабочка —
Не бывает синей!
На картине Франция!
Новая родина…
Что Шагалу дала
И уют, и приют…
Ну, а та,
Где часть жизни дорогами пройдена,
Где она?
Там так птицы чудесно поют!
На картине пылает,
Та родина дальняя…
Город Витебск.
Считает: второй Париж!
Жизнь в нём тихая, скромная,
Не магистральная,
С видом красных в полоску
Горбатых крыш,
Вросших в землю зелёных
Домов кирпичных,
С мужиками, телегами
Наискосок.
С выражением лиц
Городских – не типичных,
Помещённых в бездушный
Идущий поток.
Но Париж! Ах, Париж!
Город сердца нетленный!
Город милый и добрый,
Красивый до слез!
В высоте сон-мечта
Пролетает над Сеной
В окружении белых
Пылающих роз!
Ах, какая ж любовь
Необъёмно большая
К этим двум городам
В счастье прожитых лет!
Париж – Витебск —
Единая радость сплошная.
Кто сказал, что единой
Дороги нет?!
Энциклопедия:
Чёрным по белому —
«Художник французский», —
Читаем мы.
Французский художник?
Французский?
Не русский?
Куда ж подевались России умы?
Марка Шагала —
Кудесника творчества,
Стыдно потомкам,
Теперь вспоминать.
Его фамилию,
Имя и отчество
Напрочь забыла
Родина-мать!
Он же был предан
До самой смерти
Ей: не забыл,
Прилетал, приезжал…
Сердцем внимал,
Разделял её беды,
Искренним чувством
Любви поражал!
В Париже, Нью-Йорке,
Сен-Поль-де-Ванс,
Не смог, не сумел
Распрощаться с ней.
Буйствами красок,
Витражный романс
Пел в соборном окне!
Деликатный, почтенный,
Тихий, застенчивый,
С кисточкой белых
Кудлатых бровей,
Добрый рассказчик,
Славой увенчанный,
Русский художник
Еврейских кровей!
Это Шагал!
Как тонка сила образа:
Летают в пространстве
Козлы голубые…
И птицы волшебные
Плавают в розовом…
И вновь в голубом
Замухрышки любые…
Художник любил
Синий цвет – удивительный.
На синем – зелёный
И чёрный порою…
И снова на синем,
Вдруг красный – пронзительный,
И жёлтый на синем,
С луной за горою…
А там все цвета
В окруженье оранжевом,
И глазу не сразу
Понятен сюжет:
Колотят кого-то,
Пока ещё заживо,
Смеются и плачут —
Неясен ответ…
Искусство Шагала
В созданьи метафоры…
В создании мифов,
И в их погружении…
И нас не волнует
Искривленность амфоры;
Волнует, откуда
Такое явление…
Строкою стиха
Чётко, просто и внятно,
А вот и Шагал,
Поясняющий нам:
«Мне кажется, я иду к вратам,
Иду вперёд, даже идя обратно».
…Таков художник,
И таков портрет!
Его холсты —
Вселенская загадка!
Но тем и дорог
Гения секрет,
Что нас пленяет
Хаосом порядка…
…Заснул он в доме,
Среди зелени Сен-Поля,
Заснул счастливым сном,
Как милое дитя…
С улыбкой нежной,
С тихим ветром в поле,
Заснул, взвиваясь в небо
И летя…
Мне ни убавить, ни прибавить боле…
 

Ашдод. 14.12.2016 г.

Я удивляюсь

 
Я удивляюсь: я же в стороне
От тех углов, в которых неуютно.
От тех проблем, что предлагают мне
Журналы и газеты поминутно!
Я не политик, не экономист,
Я не трибун, для кресла рвущий глотку.
Не собираю сплетен, в этом чист,
И не расшатываю бытом жизни лодку.
Я обыватель. Я доволен всем…
Я не в цепях: в своих желаньях волен.
Я не решаю сложных теорем
И что имею, – тем вполне доволен.
И всё же удивляюсь я порой.
О том, что мы, «наехавши оттуда»,
С еврейской светло-ясной головой
Здесь пребываем в должности верблюда!
Я удивляюсь, слыша тихий гул
С такой издёвкой, аж мороз по коже:
Те, кто сюда приехал, перегнул
Не только спину, но и гордость тоже…
Профессора, мол, улицы метут…
Конструкторы в домах подъезды драят…
Нас за своих сородичей не чтут…
В обратный путь путёвку предлагают…
Я удивляюсь, прочитав о том,
Что нищета с копейками в кармане
Купить не позволяет людям дом.
А обещанья избранных – в тумане…
Я удивляюсь, слыша каждый раз
Глубокий вздох печального молчания.
Схирут, арнона, свет, вода и газ,
Ведущие к нужде существования!
Я удивляюсь, как же это так,
Что отработав двадцать лет на взмахе,
Здесь говорят: на пенсию чудак
Выходит гол, в единственной рубахе…
Что старики ютятся где-то там,
В убогих комнатушках – в окнах ветер…
И может быть, примерно к ста годам
Получат хостель глубиною в метр…
Я удивляюсь, шёпотом убит,
Что на помойках спрятано богатство…
Я удивляюсь, что людей знобит
От лицемерья равенства и братства…
Я удивляюсь: им бы промолчать,
«Нет», – говорят, не опуская взгляда!
Я удивляюсь: мне бы закричать,
Завыть бы мне: ведь это плачет правда!
 

Сомнение ума

 
Приходим ниоткуда,
Уходим в никуда.
Какое это чудо —
Прошедшие года!
Не ведая итога,
Жить, быть, любить, творить…
И я прошу у Бога
Жизнь снова повторить.
Услышит ли Всевышний,
О чём шумит поэт?
А вдруг я в жизни лишний,
И в ней мне места нет?
 

Быть или не быть?
(Рассказ в стихах нашего человека)

Ах, как часто грустное

выглядит смешно…

Из подслушанного.

 
Кому-то рано ставить точку,
Кому-то ставить в самый раз,
Когда в стихах смолкает строчка,
Когда закончился рассказ…
Когда повырастали внуки,
И старый дом, и старый сад…
Когда ты слышишь только звуки,
Не различая голоса…
А так не стоит торопиться,
Зачем заигрывать с судьбой?
Пусть длится столько, сколько длится,
Пусть жизнь бежит сама собой!
Пусть в ней всё будет так, как будет:
Добро и зло, и свет, и тень…
Пусть различаются в ней люди,
А день – пусть долгим будет день!
Проснулся утром – солнце в небе!
Жена: «яичница шипит!»
Сосед приполз – он дома не был,
Последний рубль им пропит!
Прощально помахал десятке,
Так жалко, просто нету сил!
И огурец достал из кадки
Солёный, чтобы закусил!
А как не дать? Помрёт, бедняга!
Всю жизнь мне мучиться потом?
Ну, нет уж! Деньги что? Бумага!
Бумага, вредная притом!
Я вам признаюсь по секрету,
Скажу заветные слова:
Как хорошо, когда их нету,
Забот не знает голова!
И сердцем чист, душой свободен,
Шагай, куда ни захоти!
За это мне положен орден,
Но не хочу за ним идти…
Итак, я встал под душ, конечно,
Крючок накинул – по уму:
Жена заглядывает вечно,
Что не видала – не пойму.
Физиономию от шерсти
Избавил – вроде не урод!
Оделся браво, честь по чести:
Люби меня, родной народ!
И не встречай улыбкой едкой
Меня, нормального пока,
А познакомь с моей соседкой,
И чтоб была без мужика!
Оно спокойней, проще как-то…
Так рассуждаю неспроста:
Не будет брачного контракта
И алиментного листа!
А будет лишь любовь без меры
И ахи-вздохи без конца!
Надежды, Кати, Лены, Веры,
Держите крепче жеребца!
Теперь, когда вы в курсе дела,
Я в лифт вхожу, спускаюсь вниз
И выношу мужское тело
Готовым на любой каприз…
Да нет! Не в смысле туалета!
Я с этим справился уже…
Здесь по нужде была б газета,
И, если можно, посвежей!
И чтоб от страха не елозить,
Читая жуть «от А до Я»,
И кое-что не отморозить:
Чтоб деревянная скамья!
Кошмар! Убойные событья
В газетном прячутся гнезде!
От отрицанья мордобитья,
До мордобития везде!
И заседают… Заседают…
Стремясь спасти страну от бед!
И ждут фуршета, и гадают,
Каким окажется обед!
И будет ли причина пьянке
В застольном сальном кураже?
И деньги: хорошо, не в банке,
А под подушкою уже!
Однако, разболтался что-то…
Я продолжаю славный день!
Прошёл фонтан, направо почта,
Налево… Что за дребедень?
Амбал лохматый, словно веник,
Здоров, как вол, циклоп в плечах,
У проходящих просит денег,
А морда просит кирпича!
Я подхожу, его стыжу я:
«Нельзя, мол, так, в твоих летах!..»
…Пришёл в себя, смотрю: лежу я
Кульком в обделанных кустах!
Кому я наступил на пятку,
Пытаюсь вспомнить, в этот раз?
Глаз левый смотрит на Камчатку,
Глаз правый смотрит на Кавказ!
Лежу себе, считаю кочки,
В которых сделан мной привал…
Мне на фиг эти заморочки?!
Мне на фиг этот карнавал?!
Зачем суюсь, куда не надо,
Вскрывая нравственный нарыв?
И вот, пожалуйста, награда
За справедливости порыв!
Не буду я лежать трухляво,
Как бесполезный делу пень!
За горизонтом где-то слава,
Я продолжаю жизни день!
Иду. Ум полон восприятья,
В душе ни капельки тоски!
Вокруг меня танцуют платья,
Кроссовки, джинсы и носки!
И я иду, счастливый тоже:
Вперёд-сюда, вперёд-туда!
Простой, гуляющий прохожий,
Друг туалетного труда!
За сорок лет, служитель бани,
Я перемыл сто тысяч поп!
Там были Пети, Коли, Вани,
Однажды мылся даже поп!
Обременён я не был школой,
Я жить своим умом привык!
Я сорок лет работал голый
И был всегда здоров, как бык!
Живу и возраста не знаю,
И твёрд, и молод каждый шаг!
И на балконы залезаю
Легко, как мартовский кошак!
…Но заболтался…. До чего же
Сегодня чудный, клёвый день!
Вдруг рядом – две бордовых рожи,
И обе шире, чем плетень!
Одна другую колошматит,
Кувалдой тискает бока…
Я заорал им: «Хватит, хватит!
Валять кончайте дурака!»
…Они и кончили тотчас же,
Потом полёт, потом удар…
И я не сразу понял даже,
Что подо мною – тротуар!
Пытаюсь вспомнить, как случилось,
Как снова я попал в беду?
Рука, что слева, – обломилась,
Что справа – даже не найду!
Лежу себе, считаю точки,
Те, что народ здесь оплевал…
Мне на фиг эти заморочки?
Мне на фиг этот карнавал?
Опять полез в чужую площадь!
Ну, разве это не маразм?
Опять, как скачущая лошадь,
Изобразил энтузиазм!
…Но что же делать? Поднимаюсь
И продолжаю жизни путь…
Бочком идти теперь стараюсь,
Чтоб не задеть кого-нибудь…
И вот стою у перехода,
Того, что «зеброю» зовут,
И вижу: не сбавляя хода,
Старушка тащит узел тут.
Ещё секунда, и бабуля
Нырнёт под «волгу» марки ЗИЛ!
И я в мгновенье, словно пуля,
Безумный акт опередил!
Толкнул её и вырвал узел,
Чем спас родню её от слёз!
Не помню, кто меня мутузил,
Но помню: сильно и всерьёз…
Хоть проявил бы кто-то жалость,
Так нет, смеются пупыри:
Что слева ухо – оторвалось,
Что справа – спряталось внутри!
Лежу себе, вокруг цветочки,
Вчера их кто-то поливал…
Мне на фиг эти заморочки!
Мне на фиг этот карнавал!
Опять ступил, как прежде, в лужу
И получилось как всегда!
В который раз асфальт утюжу,
Друг туалетного труда!
…Продолжил путь, у поворота
Меня вдруг кто-то приобнял.
Знакомый очень этот кто-то:
Ой, я Вована не узнал!
Упитанный такой волчище,
Костюм малиновый на нём…
Мне говорит: – Всё правду ищешь?
– Ищу… Не ищется с огнём…
– Неужто понял жизнь? Иди ты!
Наш тупиковый бурный век?
Тогда иди ко мне в бандиты,
И заживёшь, как человек!
А так – сидишь, как в сорной яме…
Романтик – чудо из чудес!
А будет вилла на Майами,
И будет красный «мерседес»!
Ответил я: – Уж лучше банщик,
Когда путём и по уму,
То шансов меньше прыгнуть в ящик,
И мнимый «праздник» ни к чему.
И запятая лучше точки,
А угол лучше чем овал.
Мне на фиг эти заморочки,
Мне на фиг этот карнавал!
…И зашагал своей дорогой
В размах отбрасывая тень.
Был рад тому, как сделал много
Добра, – сегодня в клёвый день!
Нет, нет! Не стоит торопиться,
Пусть жизнь бежит сама собой,
И длится столько, сколько длится,
И как отмеряно судьбой!
…Проснулся утром – рассветает…
Жена яичницу творит…
А новый день тебе моргает:
– Давай-ка выйдем, – говорит!
 

Прелюдия маразма

 
Ох, уж эта старость,
Вызывает ярость,
Приступы бессилья что-то изменить!
Знаешь же, конечно,
То, что жизнь не вечна,
То, что быстротечна,
Но кого винить?
Сморщенная глотка,
Мерзкая походка,
Жалкая улыбка, рот полуоткрыт…
Даришь нежным взглядом
Всех, кто дышит рядом,
И понять не в силах,
Что полузарыт…
Руки, ноги в тряске,
Согнуты в коляске,
Голова в болтанке
Мёртвого лица,
Словно в белой маске,
Без тепла и ласки,
Словно в страшной сказке,
Сказке без конца…
С мыслями пустыми,
Бредишь, как в пустыне,
Сам не понимая,
Где ты и за что?
И такой ты милый,
Ясный, не крикливый,
Светлый, чистоликий,
Форменный святой!
Это больно видеть!
Как дитя обидеть?
Вновь ты стал младенцем,
Как не пожалеть?
Нет, ты не безумен,
Просто неразумен…
Просто вне сознанья.
Трудно умереть…
Жизнь была большая,
Жизнь была смешная,
Чаще не весёлая, разная в пути…
Иногда вдруг вспомнишь,
Что её не помнишь,
Тотчас похоронишь,
Не сказав: «Прости!»
…Ох, уж эта старость!
Вызывает ярость!
Приступы бессилья что-то изменить!
Знаешь же, конечно,
То, что жизнь не вечна,
То, что быстротечна.
Но кого винить?
 

Совет приболевшим

 
Не ходите по врачам, – много фальши.
Посылайте их к чертям и подальше…
Не глотайте порошки и таблетки,
Чтоб не склеились кишки, как конфетки…
 
 
Не колите сквозь иглу витамины.
Пожелайте лишь врагу эти мины!
Не ложитесь под ножи, – ноги шире…
Поживите-ка ещё в этом мире!
 
 
Избегайте, как карась, сеть гипноза.
С головою будет «хрясь!» – и заноза…
Избегайте колдунов и шаманов,
Мудрецов чужих штанов, их карманов!
 
 
Прекратите деньги лить в их сеансы,
Подскажу вам, как продлить ваши шансы…
Пейте красное вино, ешьте рыбу,
Потому что всё равно: либо-либо…
 
 
Либо будет хорошо, либо очень…
И захочется ещё, между прочим…
И захочется потом тоже, кстати,
Чтоб сидело за столом тело Кати.
 
 
Чтобы глазками она вас сверлила.
Не за красное вино вас любила…
Пейте красное вино, ешьте рыбу,
Никакой вы не больной – мощь и глыба!
 
 
Не ходите по врачам, – много фальши!
Посылайте их к чертям и подальше…