Текст книги "Аокигахара"

Глава 8

– Таро! – Негромкий голос, раздавшийся в голове, заставил меня вздрогнуть. Я резко обернулся и увидел полупрозрачный силуэт женщины.

Она стояла возле Побега, опустив руки и спокойно глядя в мои глаза. При виде этой женщины у меня в груди все сжалось. Это ведь она приходила ко мне во снах и видениях, но…

– Мама? – неуверенно прошептал я. – Ты…

– Нет, – женщина покачала головой. – Я всего лишь кодама[17]17
  Кодама (яп. 木霊, яп. 木魂 или яп. 谺) – в японской мифологии дух дерева либо само дерево, в котором живёт этот дух. Запаздывание эха в горах или долине приписывают деятельности кодама.


[Закрыть]. Одна из многих. Во мне есть частичка души твоей матери, поэтому я смогла принять ее облик.

– Частичка души?

– Да, – женщина кивнула. – Все ёкай, перерождаясь, оставляют в Древе маленькую часть своей души. Они нужны для последующих перерождений. Ты тоже не исключение…

Я кивнул, ни хрена, впрочем, не понимая, как оно происходит. Ясно одно: мама переродилась и, возможно, не один раз, а значит, у неё все в порядке. Это радует, но напрягает другое. Если Великое Древо умрет, все эти частички исчезнут и ёкай не смогут перерождаться? Впрочем, никто тут не умрет! Мы здесь – и этого не допустим!

– Ты закрыт, и на расстоянии с тобой очень сложно связаться, – продолжила говорить кодама. – Поэтому я пришла сюда, чтобы показать то, что могу…

– Погоди! – я сделал останавливающий жест. – Скажи, а как её звали?

– Твою мать звали Аямэ Лунная Тень. Она была Старейшиной Рода…

Произнеся это, кодама отступила назад на два шага и раскинула руки на манер птичьих крыльев.

В следующий миг холм с Побегом исчезли, и я увидел алтарную. Очень необычную, но ошибиться было нельзя.

Колонны тут заменяли живые деревья, которые, переплетясь кронами, образовали широкий навес. Стен в этом святилище не было: их заменяли развешанные между деревьями симэнава. Под ногами трава. Темный потрескавшийся алтарь стоял впереди, метрах в десяти от меня, но подойти к нему я, понятно, не мог. Просто стоял и смотрел. На лес впереди за святилищем и небольшое озерцо справа, на берегу которого лежали поросшие мхом валуны.

Продолжалось это примерно минуту, а потом я увидел себя. Со спины, но ошибки быть не могло. Мой двойник появился метрах в пяти впереди, подошёл к алтарю, коснулся его рукой и исчез.

В следующий миг картинка мигнула, опора исчезла из-под ног, и я понял, что нахожусь в воздухе, примерно в паре километров от поверхности земли. Метрах в ста впереди – отвесные скалы, вершины которых скрыты за облаками. Внизу подо мной – океан леса. Он вплотную подступает к скалам и тянется влево до горизонта, занимая все видимое пространство. Справа, в паре километров от скал, лес обрывается и дальше, насколько хватает глаз, тянется пустошь.

Серая, словно присыпанная пеплом земля, обломки скал, голые холмы и полное отсутствие зеленой растительности. Вдали, у самого горизонта, виднеется огромное сухое дерево. То самое Древо Судьбы? А пустошь – это Северный лес или, точнее, то, что от него осталось? Да, скорее всего, так и есть, только мне сейчас показывают другое.

Прямо напротив, в скалах, вырублены две огромные террасы – одна над другой. Навроде тех, что я видел в цитадели у Сэта. Метров по триста в ширину каждая. С массивными колоннами и балюстрадами[18]18
  Балюстра́да (фр. balustrade из итал. balaustrata) – ограждение (обычно невысокое) лестницы, балкона, террасы, и так далее, состоящее из ряда фигурных столбиков (балясин), соединённых сверху перилами или горизонтальной балкой; перила из фигурных столбиков.


[Закрыть]. В глубине каждой чернеют арочные проходы.

Нежити тут тоже хватает. На обеих террасах стоят с полтысячи уродов с мордами орков из «Властелина колец». Все в стальной броне, в лапах – бисямон яри[19]19
  Автор напоминает, что бисямон яри – это своеобразная алебарда с двумя топорами с вогнутыми лезвиями.


[Закрыть] или что-то очень похожее. Ростом каждый метра под три. Стоят не двигаясь вдоль ограждений. Изображают часовых или чего-то высматривают? Не знаю, но меня они, судя по всему, видеть не могут. Ни один не пошевелился и не посмотрел в эту сторону.

Вообще, таких тварей я еще в этой жизни не видел, но познакомиться с ними, очевидно, придется. Ведь вся эта мерзость, судя по всему, появилась тут, как тот храм в Мрачном лесу. И, наверное, так же отравляет всю окрестную территорию.

Ладно, с этим понятно… Я огляделся, пытаясь сообразить, что ещё тут нужно увидеть, когда меня вдруг потащило в сторону верхней террасы.

Это было похоже на просмотр объемных карт с быстрым изменением масштаба. Террасы резко приблизились, под ногами мелькнули острия алебард стоящих на веранде уродов, и меня занесло в один из чернеющих проходов.

Пролетев по длинному широкому коридору с барельефами в виде оскаленных черепов, я оказался в просторном каменном зале, как две капли воды похожем на тот, в котором погиб Ваня Емишев. Впрочем, отличия все-таки были. Из четырёх стоящих по углам статуй осталась только одна, а вместо постамента со змеем в центре зала над полом висел чудовищный чёрный шар.

Он был такой чёрный, что казался огромной круглой дырой, и при виде этой мерзости меня захлестнула волна лютой ненависти. Она накатила откуда-то из глубины. От моей сущности и от всего Синего Леса. Нет, самому мне положить на все шары любых цветов и размеров, но это же Тьма! Враг пробрался в твой дом и пытается его разрушить! И да, я не знаю, что несёт с собой шар, но это дерьмо нужно убрать отсюда как можно быстрее. Неспроста же мне его показали?

Словно услышав мои мысли, невидимый экскурсовод сменил картинку, и я снова увидел Древо Судьбы.

Оно стояло в трехстах метрах впереди. Огромное, сухое и одинокое. От кроны вниз по стволу дерева тянулась гигантская трещина. Часть ветвей обвалилась, похоронив под собой группу строений, а вокруг, насколько хватало глаз, простиралась безжизненная равнина.

Я видел уже эту картину и до сих пор не пойму, как за четыре тысячи лет тут что-то могло сохраниться? И упавшие ветви, и развалины храма, и само Древо Судьбы? Это же не египетские пирамиды… Впрочем, опять не о том думаю.

В этот раз меня закинуло на небольшую площадку, очень похожую на сад камней. Примерно сорок на пятьдесят метров. Вокруг здоровенные валуны, на которых видны полустертые знаки. Иероглифы и рисунки, вроде тех, что рисовали на скалах неандертальцы. Передо мной ровная плита, по форме напоминающая огромную школьную парту. Примерно по пояс, наклонена ко мне и весит, наверное, тонн двадцать как минимум. Вся в разводах и трещинах, но это понятно. Интересно другое…

По центру плиты выбито два дерева, под которыми видна полустертая вязь иероглифов. В левом верхнем углу полумесяц, в правом – солнечный диск. Внизу, по центру, вдоль края – символы пяти стихий. Какое-то странное место… Луна, Солнце, стихии, деревья… Почему именно здесь? И почему деревьев два? Великое Синее Древо и Древо Судьбы? Но там ведь есть еще два… И самое главное: что мне хотят показать?

В тот момент, когда я это подумал, посредине плиты появилась шестеренка. С загнутыми зубцами, знаками и узором…

Филактерия Нактиса! Целая! И это при том, что она у меня на руке. Или уже нет?!

Похолодев, я попытался осмотреть запястье, но не смог. В этот момент рядом со мной появился полупрозрачный силуэт Салисэ. Богиня шагнула к плите, положила ладонь на камень, и мир погрузился в непроглядную тьму.

– …Азуми! Джеро! Со своими десятками к пролому в стене! Встречайте гостей!

Сознание прояснилось, и я понял, что лежу на траве, раскинув руки. Цепь исчезла, значит, это уже не астрал.

– Иори! Смотри, он вернулся! – прокричали откуда-то сбоку, и вокруг на мгновение стало тихо.

– Не трогайте его! – голосом Эйки рявкнула темнота. – Он сам сейчас очнется и встанет.

– Уже очнул-ся, – пропела над ухом Нэко, и я, глубоко вдохнув, принял сидячее положение.

Открыл глаза, сдвинул котэ[20]20
  Автор напоминает, что котэ（яп. 篠籠手) – это наручи из плотной ткани или кольчуги с нашитыми защитными элементами.


[Закрыть] на левой руке, осмотрел запястье и с облегчением выдохнул. Филактерия никуда не исчезла, и это не могло не радовать.

Чувствовал я себя превосходно. Бедро уже не болело, но после показанного кодамой в голове крутилась куча вопросов. Впрочем, анализировать буду потом.

Быстро поднявшись на ноги, я кивнул стоящей рядом Эйке и огляделся.

Та же площадка с Побегом, опрокинутые камни и с полсотни ёкай вокруг, которые смотрят на меня, как индейцы на высадившегося Колумба. Лисица стоит рядом, Нэко висит над плечом. Со стороны пролома доносится какой-то шум, но звуков боя не слышно. Оно и понятно. Кошка здесь – значит, всем раненым оказана помощь, а все неживые отправились туда, откуда пришли. Нэко свои задачи знает прекрасно.

Понимая, что нужно что-то сказать, я обвёл взглядом ёкай и громко произнёс:

– Здравствуйте! Я Таро Уэда. Тварь подохла, Побег в безопасности.

– Я Иори Говорящий-с-Ручьями, Старейшина этой деревни, – высокий кряжистый мужик вышел вперёд и смерил меня неверящим взглядом. – Мы знаем, как тебя зовут, брат. Но скажи: как ты смог выжить и вернуться?

Он был похож на медведя даже в своей человеческой форме. Вот не знаю, обитают ли медведи в Японии, но здесь они точно есть и зовут их мудзина. Ростом почти на голову выше меня, в плечах – в полтора раза шире, а ладони такие, что в каждую из них, наверное, поместится задница Ким Кардашьян.

Я словно в сказку попал про медведей и Машу. У мужчин в переходной форме – звериная морда, и вокруг меня сейчас находилось полтора десятка медведей в плетёных доспехах. Не было только Маши, но о ней мы сейчас спросим.

– Да нормально все, – пожал плечами я, немного смутившись от его взгляда. – Этот урод слишком неповоротливый, и у него получилось задеть меня только один раз. Потом его забрал Побег.

«Сожрал, если быть точнее», – добавил я про себя, поскольку вслух это говорить, наверное, не стоило. Священные деревья никого ведь не жрут. Они только помогают, избавляют и напутствуют.

– Никто здесь не сомневается в твоих силах и умениях, самурай, но дело не в этом, – Иори кивнул на Побег и снова посмотрел на меня. – Синее Древо запрещает нам уходить в Тонкий Мир рядом со своими ростками. Мы просто не можем этого сделать. Находясь в астрале, приближаться к ним тоже нельзя. Слишком много Силы разлито вокруг каждого Побега. Она вредна даже для деревьев. Поэтому все Побеги находятся на открытом пространстве.

– Прости, я этого не знала, – виновато вздохнула стоящая справа лисица.

– Да даже если бы знала, – хмыкнул я и, глядя в глаза Старейшины, пояснил: – Мне не может повредить Сила Синего Древа. Я закрыт цепью из истинного серебра. Даже кодама для того, чтобы поговорить, пришлось найти меня лично.

– Кодама?! – удивленно выдохнул Иори. – Что-то произошло с Синим Древом?

– Не знаю, – покачал головой я. – Сам мало что понял, и об этом мы сейчас поговорим. Сначала скажи: где Мика?

– Мика Охотница полтора часа назад ушла в святилище Сару. Она там часто бывает, – кивнув в сторону леса, пояснил Иори. – Молодая волчица пытается вернуть Хозяина Леса, только пока у неё ничего не выходит.

Одновременно с этими его словами справа донёсся шум и на площадь выбралась целая делегация. Первыми появились два десятка ёкай. Пройдя немного вперёд, оборотни разошлись в стороны, и я увидел своих: Нори, Асуку, Иоши и Кояму с десятком телохранителей.

Брат выглядел на десять баллов по пятибалльной. В расшитой золотом дзимбаори[21]21
  Автор напоминает, что дзимбаори (яп. 陣羽織, «походная накидка») – род жилета, один из элементов поздней самурайской одежды, разновидность накидки хаори.


[Закрыть], без шлема, с огромной канабо на плече, он был похож на тех героев из легенд, о которых он так много читал. К слову, свою жуткую дубину Нори научился убирать в астральный карман. Сейчас он этого делать не стал, справедливо рассудив, что с ней он будет выглядеть намного эпичнее.

Асука, в отличие от мужа, походила на Элли, впервые попавшую в Изумрудный город. Со стороны было видно, что девушка ещё не до конца пришла в себя, но это не мешало ей восхищенно хлопать глазами и крутить головой. Иоши, как всегда в таких случаях, выглядел немного пришибленным. Енот шел следом за Нори, с опаской озираясь по сторонам и стараясь не смотреть на трупы соплеменников, которые ёкай сложили возле Побега. При виде меня и Эйки в глазах у Иоши мелькнуло вселенское облегчение, и он, махнув нам лапой, устало оскалился.

– Это Ясудо Нори. Император и мой брат, – пояснил я Старейшине. – Люди вспомнили о давних договорах. Армия Империи собирается в лагере неподалёку от Синего Леса.

– Да, я уже знаю, что люди пришли, – Иори тяжело вздохнул. – Предсказанное в Книге Начал начинает сбываться. Значит, главная битва за Лес произойдёт очень скоро. – Мудзина кивнул мне и, шагнув навстречу прибывшим, торжественно произнёс: – Я Иори Говорящий-с-Ручьями, Старейшина Минамигучи, приветствую вас на нашей земле. Люди сегодня пролили здесь свою кровь, и мы этого никогда не забудем.

– Приветствую и тебя, Иори-доно, – брат остановился в трёх метрах напротив мудзина и ответно кивнул. – Я Нори Ясудо, Император. Мы пришли, чтобы помочь ёкай очистить Северный лес от тварей Владыки Нижнего Мира. Впрочем, хватит официоза, – брат кивнул себе за спину. – У нас раненые и убитые, о них нужно позаботиться.

– Да, я сейчас распоряжусь, – Иори кивнул и, подозвав стоящую неподалёку кицунэ, принялся раздавать указания.

Одновременно с этим Нори посмотрел на меня и, вопросительно приподняв бровь, поинтересовался:

– Ну что, брат? Ты нашёл свою женщину?

– Она отправилась в святилище Сару, – кивнув в сторону недалекого леса, пояснил я. – Мы с ёкай сходим за ней, а вы подождите нас здесь.

– И меня! И меня возьмите с собой! Я тоже ёкай! – воскликнула Асука и, хлопнув ресницами, посмотрела на Нори. – Мне же можно прогуляться по лесу?

– Ну, если Таро тебя возьмёт… – сдерживая улыбку, пожал плечами брат.

– Ага, попробуй её не взять, – хмыкнул я. – Она ведь тоже вроде бы ёкай…

– Что значит «вроде бы»? – махнув хвостом, картинно нахмурилась девушка.

В этот момент Старейшина резко обернулся к нам, и взгляд его мне совсем не понравился.

– Что произошло?! – выдохнул я, уже примерно зная ответ.

– Мертвые подступают к святилищу Сару, – глядя мне в глаза, упавшим голосом пояснил Иори. – Ещё два бодмонта и полторы сотни скелетов. Мика уходить отказалась. Сказала, будет защищать храм…

Ну да… Я должен был догадаться, что Сэт захочет уничтожить святилище Хозяина Леса. Для Змея этот храм – как бы не важнее Побега. Возможно, вся движуха здесь была лишь отвлекающим маневром. Впрочем, ещё ничего не поздно! Я очень на это надеюсь.

– Меня к ней! Дырой! Быстро! – рявкнул я и нашёл взглядом кошку. – Нэко, давай на плечо! Мы уходим!

– Но… – во взгляде Старейшины мелькнуло отчаяние. Он посмотрел на Побег, потом на меня. – Но отсюда же…

– Мне можно! – не дал договорить ему я. – Ты разве забыл?

– Хорошо! – Иори кивнул после секундного колебания, шагнул вперёд и положил мне на плечо свою огромную лапу.

Переход произошёл быстро и без неприятных последствий. Перед глазами на пару секунд стало темно, в лицо пахнуло свежестью осеннего леса, и я услышал яростный рёв. Обернувшись, быстро оценил ситуацию, перекинулся в лиса и рванул подруге на помощь.

Храм Сару был тем самым святилищем, которое мне показала кодама. Два десятка деревьев в четыре обхвата, крыша из переплетенных крон, алтарь и развешанные симэнава. И да, Старейшина все передал правильно. Сюда пришло два бодмонта и полторы сотни мелких уродов.

Твари появились из леса – того, что за озером, – и сразу же направились к храму. Мика не таясь вышла навстречу и встала на пути у чудовищ. Глупо, но, видимо, она понимала, что, если бодмонта разрушат храм Сару, война будет проиграна здесь и сейчас. С Микой вышли ещё трое ёкай: мудзина и две кицунэ – очевидно, служители этого храма. Все трое стояли широким полукругом за спиной у волчицы. Четыре маленькие фигурки и два чудовищных монстра с группой поддержки… Сука, ну почему всегда так?

По закону подлости я появился у леса за храмом, в четырех сотнях метров позади ёкай. В момент моего появления защитники атаковали переднего бодмонта заклинаниями. Яростно взревев, чудовище перешло с шага на бег. Второй бодмонта, на секунду замешкавшись, побежал следом за первым, и стало понятно, что мне уже не успеть.

– Уходите! – на бегу проорал я. – Нэко! В ближнего! Помогу!

Меня, кроме кошки, никто не услышал. Ёкай и не подумали отступать. Кицунэ и мудзина выхватили из ножен оружие и, быстро пройдя вперёд, встали по обеим сторонам от волчицы. Мика взмахнула руками и швырнула в переднего бодмонта зелёную ленту.

Все это я видел, как в замедленной съемке. Рывками приближающиеся спины ёкай, сорвавшуюся с плеча бакэнэко и летящее в тварь заклинание.

Кровь стучала в висках вместе с ненавистью. Волна дикого первобытного ужаса катилась за мной по пятам. Столько пройти, выжить и не успеть в последний момент. Ведь я себе не прощу, если Мика погибнет. Каких-то жалких сто метров… Бодмонта их просто раздавит…

Впрочем, судьба в этот раз решила распорядиться иначе. Иоши не просто так говорил, что моя женщина – очень сильная ёкай. Брошенное Микой заклинание опутало чудовищу передние лапы, и бодмонта, захлебнувшись ревом, рухнул на траву в двадцати метрах от ёкай. Волчица тут же выхватила клинки и вместе с остальными бросилась к поверженной твари. В свете заходящего солнца сверкнула обнаженная сталь.

У них получилось ударить только по паре раз, и не было видно, нанесли ли эти атаки хоть какой-нибудь вред. Уже в следующую секунду бодмонта ударом лапы отшвырнул в сторону медведя и одну из лисиц, вскочил на ноги и, мгновенно определив главного врага, бросился на оками. В этот момент до него наконец долетела моя бакэнэко.

Чудовищный удар в морду потряс страшилище, и оно, безвольно мотнув башкой, снова завалилось на траву. Второй бодмонта, заметив в воздухе кошку, остановился и, встав на задние лапы, начал поднимать передние. Очевидно, решил не рисковать и атаковать издали заклинанием.

– Назад! – проорал я, пробегая под крышей святилища. – Все назад!

Призвав на бегу меч и разорвав висящую на пути симэнава, я выбежал из храма и рванул к лежащему на траве бодмонта.

Двадцать метров…

Десять…

Рывком отшвырнув за спину замешкавшуюся волчицу, я подскочил к лежащему на траве монстру и с силой опустил меч на его голый череп, мстя за пережитый только что ужас.

Райто с гулким треском проломил грязно-желтую кость и расколол башку чудовища надвое. Лапы твари конвульсивно дернулись, за спиной что-то закричали ёкай. Ни секунды не медля, я вырвал из раны меч и прыгнул навстречу второму бодмонта, чтобы прикрыть собой остальных.

– Щит! – одновременно с этим мяукнула Нэко и, повесив «простыню», спряталась у меня на плече.

Мгновение спустя конус Тьмы снес поставленную кошкой защиту и плеснул в меня пару вёдер отвратительно пахнущей слизи.

Выматерившись с досады, я побежал к атаковавшему нас чудовищу, но этот бодмонта оказался самым умным из всех. Не пытаясь больше читать заклинания, он упал на передние лапы и исчез. Просто обляпал меня дерьмом и свалил! Вот же урод…

Остановившись и тяжело дыша, я убрал меч, вытер с лица вонючие капли, затем указал рукой на неспешно бредущих от озера скелетов и мысленно произнёс:

– Нэко, они твои!

Не говоря ни слова, кошка слетела с плеча и унеслась развоплощать оставшуюся нежить. Я посмотрел ей вслед, пару раз глубоко вздохнул, пытаясь восстановить дыхание, и… вдруг понял, что отчаянно трушу. До такой степени, что боюсь обернуться.

Нет, я уверен, что Мика осталась такой же, но не так я представлял себе эту встречу. Да, наверное, белого коня в лесу не найти, а цветы ёкай не дарят, но какой уж тут, в задницу, конь…

Пропахший мертвечиной, в заляпанном слизью доспехе, с трясущимися ногами я совсем не походил на принца из сказки. И конь бы тут ничем не помог. Впрочем, она же не дура? Должна понимать…

Сделав над собой нечеловеческое усилие, я обернулся, нашёл взглядом Мику и забыл, как дышать…

Она совершенно не изменилась. Стала еще прекраснее, чем в нашу первую встречу. В плетёном доспехе, с копной пепельных волос, из-под которых торчали аккуратные уши. Клинки опущены к земле, в огромных голубых глазах неверие, удивление и… радость?

Все ёкай уже были на ногах. Мудзина оскалился и часто дышал – ему, видно, прилетело неслабо, но все живы и ладно. Нэко, если что, вылечит, а мне сейчас не до них.

Заметив мой взгляд, Мика на секунду нахмурилась, но затем глаза девушки просияли. Она убрала в ножны клинки, подошла и, остановившись в нерешительности в двух метрах напротив меня, потрясённо произнесла:

– Ты?!

– Ну да, – покивал я. – А кого ты ещё тут ждала? Я скучал… И прости, что в таком виде…

– Да какое мне дело до того, как ты выглядишь… – Мика приблизилась и, прижавшись, уткнулась лбом мне в плечо. – Ты все же пришел! И я могу только представить, как труден был твой путь домой, но ты здесь! Значит, у нас – у нас у всех – появилась надежда.

– Ну… – смущенный ее словами, я пожал плечами и улыбнулся. – Как бы я мог не прийти?

Лисы ведь тоже умеют улыбаться, и… блин! Как же классно стоять вот так рядом с ней, вдыхать ее запах и ни о чем больше не думать. Полгода прошло с той ночи в усадьбе, а я чувствую себя так же, как и тогда: пришибленным и безумно счастливым.

– Да! – словно прочитав мои мысли, Мика отстранилась и, смерив меня взглядом, улыбнулась в ответ. – Тот мальчишка, с которым я соединила свою судьбу в усадьбе Кавакаси, превратился в серебристого лиса, способного одним ударом меча упокоить костяное чудовище…

– Тот мальчишка никуда не исчез, – я хмыкнул и перекинулся в человека. – Лис просто бегает быстрее, а мне нужно было успеть.

– Я думала, что мы не переживем этот бой, и, если бы не твоя помощь… – Мика шагнула ко мне, закинула руки на плечи, коснулась своими губами моих и прошептала: – Спасибо!

– Значит, все у нас в силе? – глядя ей в глаза, севшим от волнения голосом прошептал я. – Ты не передумала?

– Чего это я должна передумать? – девушка улыбнулась, в глазах ее мелькнули веселые огоньки, а мне вдруг стало не по себе.

Ведь это неправильно! Она же не знает про Хону и Ату. В подобных ситуациях нельзя недоговаривать любимым и близким. И как бы ни относились к такому ёкай, я обязан ей все рассказать. Сейчас только соберусь с духом, и…

– Слушай, а как у тебя получилось остановить заклинание этой твари и что произошло со скелетами? – не заметив моего состояния, Мика кивнула в сторону озера и вопросительно приподняла брови. – Ты ведь к ним даже не приближался.

– Заклинание остановил оберег, а скелетов развоплотила Нэко, – все еще думая о своем, я кивнул на подлетевшую кошку и попросил ее: – Покажись.

– Ого! – при виде девочки Мика удивленно вскинула брови. Затем отвесила легкий поклон и произнесла: – Здравствуй, Нэко-доно! Я Мика Охотница.

– Здрав-ствуй! – кошка изобразила в воздухе книксен и, облетев вокруг Мики, зависла над моим левым плечом. – Таро про тебя расска-зывал. И я ра-да, что вы друг друга наш-ли!

– Она ничего не помнит из прошлой жизни, – кивнув на кошку, пояснил я. – Здесь, в лесу, память должна вернуться.

– Уже нем-ножко вер-нулась, – указав на святилище, промурлыкала кошка. – Сора, о кото-рой ты спра-шивал. Она была пер-вой Старей-шиной Мина-ми-гучи. Ее убил бод-монта. Не пом-ню только когда.

– Сора Утренняя Роса? Бакэнэко? Ты же говоришь про нее? – глядя на Нэко, поинтересовалась волчица. – Родная сестра Аты Проклятой, которая погибла в бою за Северный лес? Прадед рассказывал мне, что Сора-сама до последнего не верила, что ее сестра оказалась предательницей.

– Не помню ее пол-ного имени, – Нэко наморщила лоб и покачала головой. – Но, навер-ное, это она.

– Ата никого не предавала, – мысленно выдохнув и собравшись наконец с духом, произнес я. – Она была моей женщиной, и я видел ее в своих снах. У них с Сару-сама была договоренность. Ата должна была привести Сегета в ловушку, но что-то пошло не так. А еще я думаю, что ее можно как-то вернуть. А еще есть Хона Воровка… И она тоже со мной… Я… не знаю, что ты по этому поводу скажешь, но врать и недоговаривать не хочу. Ты ведь мне очень нужна…

– Я заметила на тебе метку Девятихвостой и уже поняла, что ты времени зря не терял, – Мика хмыкнула и нахмурилась. – Только что тебя так напрягло?

– Ну как же… – я смутился и опустил взгляд. – Ата и Хона тоже со мной. Я не знаю, как ты к этому отнесешься…

Сказал и словно прыгнул в бездонную пропасть. До дрожи боясь услышать ответ. Да, Ата, как выяснилось, была бакэнэко, и тут вроде полный порядок. Да, у ёкай все не так, как у людей, но я же наполовину человек! Там, на Земле, у меня и одной-то жены не было, а тут… Вот за что мне еще и эти страдания?

– Ты не о том переживаешь, милый, – в голосе Мики мелькнула ирония. – Мы-то между собой договоримся, а вот тебе придется непросто. Три любимые женщины – это большая ответственность…

– Так ты не будешь против? – подняв взгляд на Мику, выдохнул я.

– Мы поговорим об этом позже, – махнув хвостом, хмыкнула девушка. – В любом случае нужно послушать, что скажет нам Синее Древо. Вот выслушаем его, и тогда все обсудим. А сейчас пойдем, расскажешь мне о том, что происходит за пределами Леса и о своих дальнейших планах.

Одновременно с этими ее словами вдалеке возле леса появилась целая толпа народа. Люди и ёкай – примерно две сотни бойцов. Очевидно, добежали до леса и дырой отправились нам на помощь. Заметив среди прибывших Нори, Асуку и Эйку с Иоши, я улыбнулся, взял Мику за руку и повел её в сторону храма.

– Пойдем! Я обо всем тебе расскажу и заодно познакомлю со своими друзьями…