Текст книги "Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста"

Итальянский живописец Антонио (Антон Карлович) Виги оставил русской столице свои прекрасные росписи потолка и стен Михайловского замка, Строгановского дворца, дворца Юсуповых на Мойке, в зданиях Царского Села, дворца графа А.К. Разумовского и многих других объектах, являющихся сегодня архитектурными памятниками XVIII–XIX столетий.

Бригада столяров К.А. Караваева отреставрировала антикварные двери Красного зала, а Я.Ф. Борисов восстановил сложнейшую инкрустацию дверных филенок костью, бронзой и перламутром.

В 1976–1977 гг. специалисты провели художественную реставрацию Ротонды Мариинского дворца. В процессе работ расчистили и заново позолотили лепку перекрытий, отполировали искусственный мрамор облицовки стен и тридцати двухъярусных каннелированных колонн Ротонды. Полностью воссоздали утраченные элементы художественного наборного паркета.

Тогда же восстановили первозданный вид шестнадцати люстр из золоченой бронзы – одного из главных украшений Ротонды. Люстры аккуратно разобрали, детали тщательно промыли в соответствующих растворах, позолотили заново и дополнили недостающими бронзовыми мелкими деталями – листьями, пальметками, бутонами, колокольчиками и целым рядом иных утраченных предметов растительного орнамента каждой из шестнадцати люстр.

В конце 1970-х гг. также успешно завершилась комплексная реставрация и других дворцовых помещений – Темного зала, Парадной лестницы, Вестибюля. Эти объекты были настолько загрязнены и варварски разрушены, а объем реставрационных работ оказался столь большим, что для его выполнения потребовалось привлечь две дополнительные группы опытных художников-реставраторов. Одной из них руководил известный ленинградский художник Я.А. Казаков, а другой – О.Р. Кожуховский.

Мариинский дворец. 2013 г.

Инспекция по охране памятников под руководством Б.Н. Ометовой при контрольной расчистке металлического художественного ограждения Парадной лестницы обнаружила ее подлинное первоначальное окрашивание. Оказывается, под позднейшими наслоениями находилось первоначальное цветовое оформление Главной лестницы Мариинского дворца – темно-зеленая краска со следами позолоты.

В 1980-х гг. завершилась реставрация Зала заседаний Государственного совета, сооруженного в 1907 г. по проекту Л.Н. Бенуа на месте ликвидированного Зимнего дворцового сада. Одновременно проходила реставрация дворцовой православной церкви. После расчистных работ и выявления сохранившихся фрагментов живописи (росписи храма) провели комплексную работу по полному восстановлению первоначальной отделки дворцовой церкви.

Наряду с реставрацией главных парадных залов Мариинского дворца, подобные же работы проводились и в личных помещениях великой княгини Марии Николаевны, герцога Максимилиана Лейхтенбергского, их детей и графа Г.А. Строганова, эти покои имели некогда замечательную художественную отделку. Реставрировались помещения Приемной (на первом этаже), Розовой гостиной, Столовой, Будуара («кабинета Помпадур»), Приемной великой княгини.

Комплексные реставрационные работы интерьеров дворца, проведенные во второй половине 1970-х гг., сочетались с одновременной реставрационной отделкой фасадов Мариинского дворца. Оштукатуренные дворцовые стены и их профилированные детали, выполненные из песчаника, очистили от старой краски, выправили фасадные детали и заново покрасили. На главном фасаде здания, в аттике, тогда же укрепили макеты пяти орденов и медалей, которыми наградили город-герой Ленинград.

В мае 2006 г. завершились ремонтно-реставрационные работы в бывшем Мариинском дворце. Тогда восстановили лепные украшения фасадных ваз и балясин, отреставрировали гранитные плиты парадного дворцового входа и его старинные чугунные светильники, установили на фасаде герб Санкт-Петербурга и восстановили стеклянный купол над домовой церковью.

С 14 декабря 1994 г. Мариинский дворец стал официальной резиденцией Законодательного собрания Северной столицы.

Книжная лавка и библиотека книгоиздателя В.А. Плавильщикова

Дома на левой стороне набережной реки Мьи между Вознесенским проспектом и Крюковым каналом в своем большинстве возведены в конце XVIII – начале XIX столетий. Со временем значительная часть жилых зданий здесь перестроена в доходные дома и обросла дополнительными этажами. В наше время неподалеку от Мариинского дворца, на углу сегодняшней Мойки и Вознесенского проспекта, обращает на себя внимание массивный четырехэтажный корпус жилого дома № 70. Упоминая о нем в архитектурном путеводителе, изданном в Петербурге (2008 г.), академик архитектуры и строительных наук Л.Л. Лавров отмечал: «Еще в начале ХХ века на этом участке находилось протяжное двухэтажное здание с небольшим портиком со стороны реки Мойки. Градостроительная ситуация настоятельно требовала учета его соседства с репрезентативными зданиями Мариинского дворца и бывшей резиденцией Министра государственных имуществ. Предложенный в 1953 году вариант проекта архитектора В.А. Матвеева, здание „сталинского ампира“, стал тогда хорошим ответом на эту задачу».

В XVIII столетии, в период царствования императрицы Екатерины II, на этом участке возвели двухэтажный жилой дом с двумя балконами, огражденными изящной кружевной решеткой, с классическим портиком со стороны реки Мойки. Вначале особняк принадлежал надворному советнику Иванову, от которого он затем перешел в качестве приданого дочери надворному советнику Гаврилову, вдова которого 29 октября 1815 г. опубликовала в столичной газете «Санкт-Петербургские ведомости» объявление, что в ее доме «у Синяго моста открывается книжная лавка В.А. Плавильщикова». Василий Алексеевич Плавильщиков (1768–1823), один из крупнейших русских издателей начала XIX в., за свою 30-летнюю деятельность выпустил более трех сотен наименований. С 15 января 1783 г., после выхода указа о «вольных типографиях», приехавший из Москвы ВА. Плавильщиков открыл собственную типографию в арендуемом у графа И.И. Бецкого помещении особняка на Марсовом поле. Василий Алексеевич тогда, как и все типографы девяностых годов XVIII столетия, являлся одновременно издателем и книгопродавцом. Он печатал тогда издания собственным «иждивением», выполняя заказы государственных учреждений и частных лиц. В те годы заказы государственных учреждений являлись более значимой гарантией для загруженности печатных станков.

После запрета в 1796 г. деятельности «вольных типографий» их владельцы, так же, как и Плавильщиков, вынуждены были для сохранения своего типографского дела и стабильного заработка предложить собственные типографии в аренду государственным заведениям. Типография В.А. Плавильщикова тогда продолжила работу при Санкт-Петербургском губернском правлении, а позднее она становится даже театральной типографией. Подобное довольно прибыльное дело Василию Андреевичу помогли заполучить его старшие братья – актер и драматург Императорского театра Петр Алексеевич Плавильщиков и статский советник Александр Алексеевич Плавильщиков – известный петербургский ученый.

Василий Алексеевич Плавильщиков

В 1807 г. типографское дело Плавильщикова вновь обретает независимость и официально регистрируется как «типография В.А. Плавильщикова». Весьма просвещенный для своего времени человек, приятель И.А. Крылова, А.С. Пушкина, К.Ф. Рылеева и А.С. Грибоедова, владелец известной в столице типографии и книжного магазина, Василий Алексеевич пользовался особым уважением и признательностью своих друзей и заказчиков. Он во множестве печатал сочинения русских и иностранных авторов, книги по искусству и истории России и стран Европы. Его типография печатала практически все сочинения членов литературного кружка А.Н. Оленина и, конечно, театральные пьесы, сочиненные старшим братом, актером и драматургом П.А. Плавильщиковым.

Из его типографии, расположенной на набережной Мойки, в доме № 70, впервые вышли в свет на русском языке произведения Вольтера. Он издал трагедии драматурга Владислава Александровича Озерова «Эдип в Афинах» (1804 г.), «Дмитрий Донской» (1807 г.) и «Фингал» (1815 г.), произведения, соединяющие в себе черты классицизма и сентиментализма. В 1814 г. по инициативе Плавильщикова в его типографии была напечатана оригинальная азбука «Подарок детям в память 1812 года», состоящая из 34 красочных листов, талантливо оформленных художниками А.Г. Венециановым, И.А. Ивановым и И.И. Теребеневым. Интересно, что к каждой букве русского алфавита прилагалась веселая карикатура на Наполеона и его армию с приложением смешного стихотворения к каждому рисунку «Азбуки».

С 1817 г. Плавильщиков начинает печатать популярный ежемесячный журнал «Волшебный фонарь, или Зрелище С.-Петербургских расхожих продавцов, мастеров и других простонародных промышленников, изображенных верною кистью в настоящем их наряде и представленных разговаривающими друг с другом соответственно каждому лицу и званию».

В журнале интересно описывался быт и нравы жителей Петербурга в начале XIX столетия. В нем печатались замечательные офорты А.Г. Венецианова, талантливо зафиксировавшего облики разносчиков, ремесленников, продавцов, купцов и мастеровых столицы того далекого времени.

Замечательные гравюры из журнала Плавильщикова «Волшебный фонарь» послужили тогда образцами фарфорового завода Ф.Я. Гарднера, где стали выпускать во множестве серии фарфоровых статуэток петербургских типов: ремесленников, торговцев и предпринимателей. В Эрмитаже сейчас хранится достаточно богатая коллекция этих фарфоровых фигурок.

Василий Алексеевич прекрасно издал собрание сочинений художника, писателя, географа, историка и коллекционера П.П. Свиньина под общим девизом «Достопамятности Санктпетербурга и его окрестностей», в пяти томах с иллюстрациями самого автора книг. Текст этого издания печатали на двух языках – русском и французском. Книги впоследствии неоднократно переиздавались как в России, так и за рубежом, и пользовались большим успехом у читателей. В каждой книге были представлены изображения из уникальных коллекций древних рукописей, исторических книг, старинных редких картин, медалей, монет, собранных в течение всей жизни автором пятитомного издания Павлом Петровичем Свиньиным.

В типографии В.А. Плавильщикова, расположенной в доме Гавриловой на набережной Мойки, 70, печатался и журнал «Отечественные записки», издаваемый П.П. Свиньиным (1787–1839).

Павел Петрович Свиньин оказывал помощь молодым талантливым литераторам, публикуя их произведения в издаваемом им журнале. На страницах «Отечественных записок» были опубликованы первые работы Н.В. Гоголя, поэтов Е.И. Алипанова, И.С. Сибирякова, Ф.Н. Слепушкина.

Павел Петрович Свиньин

Журнал «Отечественные записки» стал предшественником знаменитых журналов второй половины XIX столетия, таких как «Русская старина» и «Исторический вестник».

Клиентом В.А. Плавильщикова оказался и молодой драматург А.С. Грибоедов, впервые напечатавший в его типографии отдельным изданием свою комедию «Молодые супруги».

В самом начале двадцатых годов XIX столетия типография Плавильщикова печатала популярный петербургский журнал «Невский зритель», в редактировании которого принимали участие В.К. Кюхельбекер и К.Ф. Рылеев. В журнале регулярно публиковались А.С. Пушкин, братья А.А и Н.А. Бестужевы, ЕА. Баратынский, А.А. Дельвиг и многие иные известные российские литераторы.

В том же доме № 70, на углу набережной Мойки и Вознесенского проспекта, вблизи Синего моста, в пушкинские времена находилась и популярная в Петербурге книжная лавка В.А. Плавильщикова. Кроме богатого выбора самых различных книг, его лавка отличалась от других подобных заведений тем, что она была не только прекрасно обустроена шкафами, стеллажами для книг, удобными столами для чтения, но и регулярно отапливалась зимой. Современники и книголюбы тех далеких времен вспоминали в своих дневниках и мемуарах, что «до Плавильщикова книжные лавки зачастую располагались в нетопленых подвальных помещениях, книги зачастую продавались зимой на лютом морозе, и полистать какое-либо издание было весьма нелегко. Насквозь промерзшая тряпичная бумага понравившейся библиофилу книги буквально обжигала руки».

В.А. Плавильщикову также принадлежит заслуга в создании первой русской библиотеки для чтения. Историк М.И. Пыляев отмечал, что «до него книги для чтения можно было получить от книготорговцев не по выбору, а по воле последних, которые выдавали книги испорченные или весьма старые». 15 сентября 1815 г. состоялось открытие первой библиотеки для чтения в столице, она существовала при книжной лавке Плавильщикова. «Кабинет для чтения» на углу Мойки и Вознесенского проспекта после открытия никогда не пустовал и стал своего рода литературным клубом, где встречалась петербургская писательская братия, представители науки и искусства столицы.

В 1820 г. в этой одной из первых частных библиотек для чтения насчитывалось более семи тысяч названий, главным образом русских книг. По словам современников, магазин и библиотека для чтения книгопродавца Плавильщикова представляли собой «тихий кабинет муз, где собирались ученые и литераторы делать справки, выписки и совещания, а не рассказывать оскорбительные анекдоты и читать на отсутствующих эпиграммы и сатиры». Все столичные литераторы безденежно пользовались библиотекой В.А. Плавильщикова, даже после его смерти в 1823 г. В своем духовном завещании книгоиздатель отдельно упомянул об этом праве русских писателей.

В 1817 г. к В.А. Плавильщикову на службу в должность приказчика поступает двадцатипятилетний Александр Филиппович Смирдин. Он так же, как и владелец книготорговой фирмы, до своего приезда в Петербург жил и работал в Москве. В возрасте десяти лет способного и сметливого мальчика отец отдает в ученье к своему родственнику, московскому книготорговцу Ильину. В восемнадцать лет Смирдин, освоивший премудрости типографии и издательского дела, уже работает весьма опытным приказчиком, заменявшим в определенные периоды своего московского патрона-книгоиздателя. Во время оккупации Москвы войсками Бонапарта Александру Филипповичу Смирдину пришлось бежать из захваченного французами города, и, претерпев неимоверные испытания, он сумел добраться до Санкт-Петербурга.

После изгнания французских войск из Москвы Смирдин возвращается в родной город и четыре года служит приказчиком у книготорговца Ширяева, а затем все же решает вернуться в Петербург, где, по его разумению, технический уровень оснащения типографий, да и сам размах книгопечатания тогда являлся более значительным, чем в Москве. В 1817 г. Смирдин, переехав в Петербург, поступил на службу к В.А. Плавильщикову.

Расторопный, исполнительный и любознательный молодой приказчик сразу же понравился Василию Алексеевичу.

Смирдин становится его правой рукой во всех производственных делах предприятия. Он передает ему свой опыт и секреты интересного и довольно сложного издательского дела, а Смирдин, с благодарностью принимая советы учителя, сам начинает выполнять непростые производственные задачи.

Обслуживая покупателей, Смирдин постепенно приобщался к библиографической работе. Он активно помогал библиографу В.Г. Анастасевичу ускорить завершение издания многотомного труда русского книговеда, одного из основоположников отечественной библиографии, Василия Степановича Сопикова «Опыт российской библиографии», содержащей данные более чем о тринадцати тысячах произведений печати, изданных на русском и древнеславянском языках до начала XIX столетия. Позже Александр Филиппович Смирдин много лет самостоятельно работал, исправляя и дополняя труд библиофила В.С. Сопикова.

Проявив недюжинные способности и энергию в работе, А.Ф. Смирдин вскоре становится старшим приказчиком и получает право заменять хозяина в его отсутствие. Случилось, что Плавильщиков серьезно заболел и, прикованный к постели, мучительно боялся возможного сбоя в работе книжной лавки и особенно в судьбе своего детища – «кабинета для чтения». Однако беспокойства Василия Алексеевича оказались напрасными. Старший приказчик Смирдин сумел не только уберечь дело своего уважаемого шефа от провалов, но и повысить эффективность работы его фирмы. Дело Плавильщикова под руководством его любимца расцвело и обрело значительную популярность у потенциальных заказчиков, а книготорговля возросла во много раз.

Александр Филиппович Смирдин

Болезнь Василия Алексеевича оказалась смертельной, и он скончался в августе 1823 г. После вскрытия завещания покойного оказалось, что В.А. Плавильщиков предоставил право своему старшему приказчику, Александру Филипповичу Смирдину, приобрести книжную лавку «по той цене, которую он признает для себя выгодной…»

Смирдину в официальной обстановке объявили волю хозяина, но он отказался воспользоваться предоставленным ему правом. Однако Смирдин не скрывал намерения со временем стать во главе дела, созданного трудами его уважаемого патрона. На объявленных официальных торгах для желающих приобрести издательское дело приняли участие не только петербургские, но и иные предприниматели. Среди них корреспондент газеты «Санкт-Петербургские известия» усмотрел фигуру старшего приказчика А.Ф. Смирдина, занявшего скромное место в углу зала. Стук молотка аукциониста оповестил о начале торгов. Из зала стали выкрикивать цены, но Смирдин молчал. Он продолжал хранить молчание и тогда, когда продажная сумма достигла максимальных величин. Когда же предложения из зала прекратились, со своего места поднялся старший приказчик В.А. Плавильщикова и спокойным голосом назвал наивысшую цену за выставленное на торги дело своего шефа и покровителя.

С этого момента началось блестящее карьерное восхождение другого знаменитого книгоиздателя России – Александра Филипповича Смирдина.

В 1823 г. от умершей вдовы надворного советника Гаврилова дом № 70 перешел к ее дочери. По традиции, она опубликовала в газете «Санкт-Петербургские ведомости» объявление о том, что «в ее доме у Синяго моста ныне работает книжная лавка А.Ф. Смирдина».

Приняв дело, А.Ф. Смирдин в первую очередь оплатил долги своего учителя, а затем стал умело развивать доставшееся ему наследство. Затем он расширил типографию и вскоре приступил к выпуску и продаже собственных изданий. Как издатель, он придерживался принципов, подтвержденных собственной практикой. По мнению Смирдина, книга в полиграфическом отношении должна быть всегда выполнена на высоком уровне, оставаясь достаточно дешевой для покупателя. С учетом этого Смирдин выпустил в свет первые книги – сочинения Г.Р. Державина, К. Батюшкова, В.А. Жуковского, Карамзина и И.А. Крылова.

Отпечатанные и любовно оформленные книги выглядели на порядок качественнее, чем серии, выходившие из типографии Плавильщикова ранее. Да и стоили они значительно дешевле, так как выпускались увеличенными тиражами. Русская словесность явно обязана А.Ф. Смирдину, выпустившему прекрасные издания сочинений более семидесяти отечественных писателей.

Книжная лавка А.Ф. Смирдина, расположенная в доме № 70 против Мариинского дворца, процветала. Ее часто посещали знаменитые русские писатели, ученые и любители чтения. Книги от А.Ф. Смирдина стали доступными для самых широких слоев населения. Критик и публицист Виссарион Григорьевич Белинский не замедлил тогда с восторгом отозваться о преемнике В.А. Плавильщикова – Смирдине. В своей статье о нем критик писал, что «до него книги продавались страшно дорого и поэтому были доступны большей частью тем людям, которые всего менее читают и покупают книги. Благодаря г. Смирдину приобретение книг более или менее сделалось доступным и тому классу людей, которые наиболее читают и, следовательно, наиболее нуждаются в книгах».

Кроме совершенствования издательской деятельности предприятия и улучшения работы книжной лавки, А.Ф. Смирдин не забывал и любимое детище своего учителя – одну из первых отечественных частных библиотек для чтения. После смерти Василия Алексеевича, став владельцем его магазина и библиотеки, Смирдин приступил к составлению библиотечного каталога. Рукопись «Роспись российским книгам для чтения из библиотеки Александра Смирдина», законченная в 1828 г. книгоиздателем при участии его приказчика и библиотекаря, знатока книги Ф.Ф. Цветаева, не только заслужила высокую оценку сослуживцев, но и стала настольной книгой – справочником для библиографов, критиков, журналистов, литераторов и ученых.

И еще одна любопытная подробность из деятельности А.Ф. Смирдина. Он стал первым российским издателем, установившим неслыханно высокие гонорары авторам. Через три года после вступления во владение книгоиздательством Смирдин купил за 3000 рублей у А.С. Пушкина право на издание его новой поэмы «Бахчисарайский фонтан». Поэма вышла в свет в 1824 г. Через четыре года книгоиздатель напечатал в своей типографии второе издание пушкинского «Руслана и Людмилы», уплатив поэту 7000 рублей. А.Ф. Смирдин платил А.С. Пушкину по 10 рублей за каждую стихотворную строку, за стихотворение «Гусар», опубликованное в его «Библиотеке для чтения», заплатил 1200 рублей. Александр Филиппович любил Пушкина и постоянно издавал его сочинения.

Получая от Смирдина столь высокие гонорары, поэт при случае с гордостью говорил друзьям: «…Я богат через мою торговлю стишистую, а не прадедовыми вотчинами…»

Основанный А.Ф. Смирдиным в 1834 г. «Журнал для чтения» становится предшественником издания в России «толстых» журналов. Кстати, редактору этого нового детища – О.И. Сенковскому Смирдин платил жалованье 15 000 рублей ассигнациями в год. Для сравнения: публицисту В.Г. Белинскому за руководство отделом критики и библиографии в журнале «Отечественные записки» (100 печатных листов год) платили всего 5000 тысяч рублей.

Энергичный книгоиздатель и инициатор различных коммерческих мероприятий, благодетель литераторов А.Ф. Смирдин тем не менее порой утрачивал бдительность и зачастую терял контроль за состоянием наличных средств: периодически переставало хватать денег на выплату литераторам обусловленного договорами финансового гонорара. В том числе и любимцу Смирдина – А.С. Пушкину, разразившемуся однажды в адрес своего благодетеля нелицеприятной эпиграммой:

 
Смирдин меня в беду поверг,
У торгаша семь пятниц на неделе.
Его четверг на самом деле
Есть после дождика четверг…
 

И все же гонорары, получаемые у Смирдина, являлись важным источником, благодаря которому постоянно нуждающийся в деньгах А.С. Пушкин сводил концы с концами в своей беспокойной семейной жизни. Поэт даже заключил с Александром Филипповичем договор, согласно которого тому на четыре года уступалось право на издания сочинений Пушкина. За что издатель, начиная с 1 мая 1830 г., обязывался регулярно выплачивать Александру Сергеевичу ежемесячно 600 рублей ассигнациями. Эти деньги Пушкин даже называл своим «жалованьем».

По словам очевидцев, Смирдин являлся человеком добрым, весьма честным и бескорыстным. Академик Петербургской Академии наук Александр Васильевич Никитенко неоднократно отмечал доброту и непрактичность в делах Смирдина, предвидел его разорение, поскольку литераторы «без зазрения совести пользовались его карманом, как арендой».

Книжная лавка А.Ф. Смирдина существовала в доме Гавриловой (ныне участок дома № 70) до 1832 г. В начале этого года издатель перебирается со всем своим «хозяйством» на Невский проспект, в правый жилой флигель дома Лютеранской церкви (ныне дом № 22).

В ознаменование этого радостного события, Александр Филиппович пригласил на новоселье многих столичных литераторов, невзирая на их личные отношения друг к другу. Человек добрейший и преданный книжному делу и литературе, он искренне хотел за одним дружеским столом в своей новой резиденции примирить отечественных писателей, тем более что все приглашенные на новоселье приняли участие в альманахе «Новоселье», организованном Смирдиным и заслужившим высокую оценку В.Г. Белинского, назвавшего этот журнал «лучшим альманахом».

Дружеский обед состоялся 19 февраля 1832 г. в просторном помещении библиотеки Смирдина, расположившейся в бельэтаже дома № 22 на Невском проспекте. Он запечатлен на гравюре (по рисунку К.П. Брюллова) С.Ф. Галактионова, ставшей обложкой первого тома сборника «Новоселье».

На рисунке К.П. Брюллова прекрасно отображена общая картина этого праздника. Альманах «Новоселье», изданный Смирдиным по предложению Жуковского в 1833–1834 гг. в память об этом дне, объединил в себе литературные произведения гостей. В нем Смирдин опубликовал шедевры русской литературы: гоголевскую «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», пушкинский «Домик в Коломне» и целый ряд значительных произведений отечественных публицистов.

Празднование превратилось в подлинное торжество русской литературы, развитию которой Смирдин содействовал по мере своих сил и возможностей. В зале библиотеки для чтения за общим столом собралось восемьдесят человек, среди них А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, В.А. Жуковский, В.Ф. Одоевский, П.А. Вяземский, В.А. Шаховской, сам А.Ф. Смирдин, О.И. Сенковский, Ф.Ф. Цветаев и многие другие лица, причастные к отечественной литературе.

Однако при искреннем желании добрейшего Александра Филипповича попытка примирить Пушкина и его сторонников с их литературными противниками оказалась тщетной. Во время обеда произошел эпизод, смысл которого потом долго еще оставался предметом обсуждения в литературных и светских салонах Петербурга. Журналист, писатель и филолог Н.И. Греч, издававший совместно с Ф.В. Булгариным журнал «Сын Отечества» и газету «Северная пчела», рассказывал: «Нам с Булгариным пришлось сидеть так, что между нами расположился за столом цензор Василий Николаевич Семенов, старый лицеист, почти однокашник Александра Сергеевича. Пушкин на этот раз был как-то особенно в ударе, болтал без умолку, острил преловко и хохотал до упаду. Вдруг, заметив, что Семенов сидит между двумя журналистами… крикнул с противоположной стороны стола, обращаясь к Семенову: „Ты, брат Семенов, сегодня словно Христос на горе Голгофе“. Слова эти тотчас были всеми поняты, я хохотал, разумеется, громче всех…»

В выпаде против своих «заклятых» друзей Пушкин явно обличал «разбойников» от литературы Греча и Булгарина, ведь все прекрасно знали, что Христа на Голгофе казнили между двумя разбойниками, распятыми на крестах одновременно с ним.

Обложка журнала «Новоселье» с рисунком К.П. Брюллова «Дружеский обед у издателя Смирдина 19 февраля 1832 года»

Поэт Греч громко смеялся, дабы принять оскорбительную реплику за невинную шутку, но Булгарин «пришел в совершенное… расстройство и задыхался от бешенства».

Фаддей Булгарин, продажный журналист и негласный агент Третьего отделения был особенно антипатичен А.С. Пушкину и его единомышленникам. Поэт неоднократно отвечал на оскорбления и доносы Булгарина в Третье отделение острыми эпиграммами, стихами и журнальными статьями, называя его Видоком Фиглярным, агентом, работавшим в те времена в сыскном отделении.

 
Не то беда, что ты поляк:
Костюшко лях, Мицкевич лях!
Пожалуй, будь себе татарин, —
И тут не вижу я стыда;
Будь жид – и это не беда;
Беда, что ты Видок Фиглярин.
 

Альманах «Новоселье», изданный по «простому случаю», как писал в предисловии его создатель А.Ф. Смирдин, являлся «первенцем литературных сборников новой формы» и достойно вошел в так называемый «альманачный» период русской словесности. Это было время оживления выпуска изданий подобного рода. В своих воспоминаниях Александр Филиппович отмечал: «Перемещение магазина моего с Мойки на Невский проспект… доставило мне счастье видеть у себя на Новоселье почти всех известных литераторов… Гости-литераторы вызвались, по предложению Василия Андреевича Жуковского, подарить мне на Новоселье каждый свои произведения, коих часть издаю нынче…»

В статье В.Г. Белинского «Литературные мечтания» определено особое место А.Ф. Смирдина в отечественной литературе. «Смирдинский период» в русской литературе приходился на неповторимое время, когда литературный Петербург представляли Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Жуковский, Крылов, Баратынский, Дельвиг, Вяземский.

Предвиденье А.В. Никитенко о возможном разорении знаменитого книгоиздателя, к сожалению, подтвердилось. В начале второй половины XIX столетия финансовые дела его предприятия значительно ухудшились. Смирдин влезает в долги, предпринимает попытки выпустить дополнительные выгодные коммерческие издания, но исправить финансовые дела и спасти себя от разорения ему не удалось.

«Смирдин, истинно честный и добрый человек, но не имеющий характера, разоряется по милости наших литераторов, залезавших в его карман», – записал А.В. Никитенко в своем дневнике 29 мая 1834 г. Так и случилось. В начале 1840-х гг. начинается мучительный этап разорения Смирдина. Он лишается своей библиотеки, роскошного помещения в жилом флигеле лютеранской церкви, переезжает в более скромное помещение в доме Энгельгардта.

В 1857 г., окончательно разоренный, сломленный болезнями и жестокой нуждой знаменитый издатель и книгопродавец умирает всеми забытый. Пытаясь реанимировать дело отца, его сын А.А. Смирдин на углу Гороховой улицы и набережной Мойки, в доме Таля, открыл в 1854 г. книжный магазин, но, несмотря на активную поддержку столичных литераторов, он просуществовал весьма недолго. Оборудование своего предприятия для погашения долгов А.А. Смирдину пришлось выставлять на торги.

Иосиф Евсеевич Баренбаум и Нина Александровна Костылева в книге «Книжный Петербург-Ленинград», опубликованной в 1986 г., с сожалением отмечая экономический крах знаменитого книгоиздательского предприятия А.Ф. Смирдина, с особой горечью упоминали о трагической судьбе библиотеки для чтения при книжном магазине Александра Филипповича.

По их словам, основу библиотеки «составляло одно из крупнейших книжных собраний – бывшая библиотека В.А. Плавильщикова. В ее состав входила богатейшая коллекция изданий о театре, собранная братом В.А. Плавильщикова, известным актером, театральным деятелем, литератором. Уже в 1820 году в библиотеке насчитывалось семь тысяч томов названий. С большой полнотой были представлены русские книги гражданской печати XVIII – первой четверти XIX в., а также запрещенные издания».

Обстоятельный каталог этой библиотеки составлял знаменитый библиограф Василий Григорьевич Анастасевич – чиновник Министерства просвещения, страстный любитель и поклонник книги, все свое свободное время отдававший поискам материалов библиографического и исторического характера.

После разорения А.Ф. Смирдина его бывший приказчик П.И. Крашенинников купил часть библиотеки, уже принадлежащей тогда М.Д. Ольхину Другая ее часть тогда принадлежала В.П. Печаткину и Л.И. Жебелеву