Текст книги "Обратная сторона мира"

Глава пятая
По методу Шерлока Холмса

Под убаюкивающий стук колес бельгийского поезда, их монотонное биение где-то снизу, я двигался на север в город Антверпен, что расположился на берегах Шельды. Меня уже изрядно утомило это путешествие, длиной всего лишь в один день. Такое иногда случается, если часто приходится менять поезда и пароходы, перебираться из порта на вокзал и переезжать из города в город. Мой опыт уже был обогащен чем-то подобным, но если хорошенько подумать, я еще не ездил так долго в течение дня, без возможности прилечь, свободно вытянув ноги и хотя бы ненадолго расслабиться в горизонтальном положении. Я очень нуждался в отдыхе и меня успокаивало лишь то обстоятельство, что этот мой переезд закончится очень скоро. До Антверпена было около двадцати пяти миль. Впрочем, поезд шел не слишком быстро, останавливаясь на каждой станции.

Я мысленно систематизировал все, что увидел в последние часы, как это делает опытный и умелый репортер. Брюссель показался мне вполне привлекательным и даже приятным городом, настоящей континентальной Европой. Той самой старой Европой, с ее незабываемым ароматом уютных ресторанчиков, узких улиц и мощеных мостовых, где шпили готических соборов выглядывают из-за крыш, будто стесняясь показаться во всей красе. Нужно непременно подойти поближе, чтобы увидеть все это великолепие. И старина Лондон, без сомнения, в сравнении со столицей Бельгийского королевства казался теперь просто обезумевшим муравейником, беспорядочное мельтешение которого немного замедлялось лишь по ночам.

В небольшом купе первого класса я ехал один и в наступавших сумерках, при мягком освещении электрических ламп, развлекал себя самого тем, что перебирал теперь в памяти каждую мелочь этого дня. Дойдя до воспоминаний об удивительной и несколько неожиданной встрече с мисс Карсон, я вдруг отчетливо вспомнил ее слова. И вспомнил их дословно.

«Даже когда я стояла за вами у билетной кассы и слышала ваш голос, у меня были сомнения».

Она стояла за мной в очереди. Мисс Карсон была рядом со мной, когда я брал билет на поезд до Дувра. Она с уверенностью утверждала это.

Но этого просто не могло быть. Я прекрасно помнил, что за мной стояло всего два человека. Какой-то увалень, одетый в помятый серый костюм, требовавший немедленной чистки. Настоящий боров в человеческой одежде. И еще, чуть поодаль, некий молодой человек, по виду служащий, в чем-то коричневом и с котелком на голове. Никакой мисс Карсон не было возле меня!

Тут было что-то не так. Я не мог ошибиться, а стало быть, ошибку допустила именно эта молодая женщина. Сначала она увидела некоего человека в очереди к кассе. И подумала, что это Гарри Рейнольдс, успевший переодеться в другой костюм. Затем, уже в моей каюте, поговорив со мной, она пришла к выводу, что тогда у кассы это был я. Она вообразила, что стояла в очереди именно за мной. А этим человеком мог быть только переодевшийся Гарри Рейнольдс, с которым мы были так поразительно похожи. Выходит, что в первый раз они была права, считая того парня Рейнольдсом, а ошиблась именно потом, думая, что стояла за мной в очереди в кассу.

Значит, Гарри Рейнольдс все-таки ехал в том же поезде до Дувра и не исключено, что так же, как и я совершил морское путешествие в Остенде. Подъезжая к вокзалу Виктория, он наверняка еще не знал, что за ним следят, но на всякий случай переоделся где-то внутри здания. Стоя в очереди, он не заметил мисс Карсон, полагая, что все опасности для него позади.

Теперь оставалось понять, почему молодая леди Карсон не нашла его на бельгийском почтовом пароходе и куда направился этот молодчик дальше.

Словно Шерлок Холмс, я погрузился в глубокие размышления, почти не замечая происходящего вокруг.

Поезд только что отъехал от большого вокзала, а я лишь сейчас заметил, что уже проехал знаменитый Мехелен с его малиновым звоном. Месье Лемар, нет, не тот, что из Брюгге, а мой бывший работодатель, хозяин фотосалона из Чатема, рассказывал мне, что французское название фламандского города Мехелен это Малин и здешние колокола издают невероятный по красоте звон, зовущийся малиновым.

Другой месье Лемар, мой новый друг, ждал свою дочь именно из этого города.

До Антверпена оставалось не более получаса езды и за это время я мог выудить что-нибудь из того обилия наблюдений, что вел весь день. Если мисс Карсон не нашла Рейнольдса на пароходе, то логично предположить, что этот пройдоха изменил свою внешность, примерно так, как хотел это сделать я. И уж конечно, будучи похожим на меня почти как близнец, он наверняка знал о моем существовании и пользовался этим обстоятельством. Он попал на почтовый корабль, мастерски загримировался в другого человека, а мисс Карсон атаковала меня, думая, что я это он. В Остенде этот английский ловкач, конечно, узнал, что мисс Карсон осталась на борту парохода. Это несложная для него задача. Достаточно было лишь проследить за мной. Если молодая леди не стала преследовать меня дальше, значит, она уже узнала, что я всего лишь похож на Рейнольдса и она попросту обозналась.

Он знал о нашей беседе в моей каюте!

Любопытно, что он предпринял потом. Мог ли он быть где-то поблизости от меня, например, в моем купе. Правда, для этого надо было здорово загримироваться.

Я стал перебирать в уме всех пассажиров, ехавших вместе со мной и почти сразу понял, что Рейнольдсом наверняка был тот самый старик, который слушал наши разговоры с господином Лемаром. Нет, я уверен, что это был он.

Мне даже захотелось крикнуть от радости, что я разоблачил хитрого афериста и почти вывел его на чистую воду, но я вовремя спохватился. В вечернем поезде не следует пугать других пассажиров чересчур громким проявлением своих эмоций, даже если люди едут не в моем купе.

Я подумал, как все-таки хорошо иметь отличную память. Сколько раз это качество приносило мне большую пользу. Я даже вспомнил, как мой одноклассник, Бернард Лейтон, завидовал мне, что я в состоянии выучить стихотворение из английской поэзии, несколько раз прочтя его.

И вот сейчас, ловко и неспешно я выуживал из своей кладовой нужные сведения. Совсем как дотошный архивариус копается на запыленных полках, находя требуемые документы и занося их в свой реестр.

Теперь у меня возник другой вопрос и вполне правомерный. Зачем Рейнольдс следил за мной, если мисс Карсон осталась на пароходе и вернулась на нем в Англию? Ему уже не нужен был двойник, чтобы путать следы и сбить преследователя с толку. Безусловно, он не стал обратно менять свой внешний вид, пересев в поезд. И не хотел попасться мне на глаза на Южном вокзале в своем прежнем виде. Ведь он, как я уже упоминал, был в курсе, что теперь я все знаю о нем, после визита ко мне в каюту одной молодой леди. Он наверняка следил и за ней. Что мешало ему просто сесть в другой вагон и подождать, пока мы с господином Лемаром не исчезнем из виду в Брюсселе? Я бы наверняка больше не увидел его. Но он сел именно ко мне в купе и следил за мной. Значит, он хотел узнать от меня что-то важное. И, похоже, что узнал.

Да, но что именно?

Я силился понять это, а потом просто перебрал весь наш разговор с почтенным жителем Брюгге. Из наиболее ценного он мог узнать, что после Брюсселя я сразу же еду в Антверпен. Больше ничего интересного я не мог сказать.

Поезд приближался к конечной остановке. За окном уже мелькали огни Мортселя, южного пригорода Антверпена, а я все никак не мог понять, как пройдоха Гарри Рейнольдс действовал в Брюсселе. Продолжил ли он следить за мной и господином Лемаром или направился куда-то дальше, в соответствии со своими планами.

На последней станции перед Антверпеном, в Берхеме в мое купе зашел пожилой джентльмен. Он подчеркнуто вежливо поприветствовал меня и расположился напротив. Я незаметно для него, постарался хорошо рассмотреть его внешность и пришел к однозначному выводу, что это не Гарри Рейнольдс. Кажется, у меня начиналась какая-то мания преследования, беспокойство, которым в какой-то степени страдал профессор де Вольф, во время нашей поездки в Сибирь. Я, как и он, имел кое-какие основания опасаться слежки, но все это не должно было приобретать такую крайнюю степень.

К одному вполне разумному решению я все же пришел. Я обязательно проверю, не преследует ли меня этот мошенник Гарри Рейнольдс в том или ином обличии. Этот волк в овечьей шкуре мог помешать моей миссии в Антверпене, спутать все карты и раскрыть мое инкогнито в этом городе.

Я постарался успокоиться и отвлекся тем, что рассматривал в окно огни большого города. Сейчас мне следует сохранять хладнокровие и ясность ума.

***

Поезд прибыл на вокзал на полминуты раньше положенного срока. Я вышел из вагона с чемоданом в руке, осторожно глядя по сторонам, чтобы ничто не указывало, что я боюсь слежки. Пассажиров было много, но большинство из них приехали не в первом классе как почтенный мистер Стамп.

Я прошел в здание вокзала, выпил немного горячего кофе в буфете и вышел на улицу в поисках такси. Меня никто не преследовал и не шпионил за мной. Вокруг не было ни одного человека, кто показался бы мне сколько-нибудь подозрительным.

Я поленился изучить карту города, чтобы иметь четкое представление, куда мне нужно попасть и решил воспользоваться такси, поскольку я хорошо помнил название района, где жил господин де Кремер, учитель английского языка

– Куда вас везти? – спросил меня таксист по-французски, после того как я обратился к нему на том же языке.

– Мне нужен любой приличный отель вблизи Ювелирного квартала. Вы знаете такой?

– Да, на Брейдельстраат есть небольшой отель. Это в паре минут ходьбы от квартала ювелиров. Вам не стоит ехать на машине. Здесь можно быстро дойти пешком.

И он подробно показал мне, как следует идти. Конечно, такое благородство я вознаградил звонкой монетой.

Действительно, я добрался очень быстро, хотя не могу сказать, что при этом слишком спешил.

Над одним из старых вековых домов я едва различил небольшую изящную вывеску отеля «Астра». Судя по всему, эта гостиница занимала только часть пятиэтажного дома. Возможно, мне здесь будет уютно. Во всяком случае, я люблю такие небольшие неприметные гостиницы.

Милая девушка консьержка, увидев, что их отель почтил своим присутствием иностранец, проворно проводила меня в удобный номер на втором этаже и через полчаса принесла горячий ужин.

Часы показывали уже почти десять вечера и конечно в такое время было невежливо наносить визиты мистеру де Кремеру. Из этого суждения выходило, что только завтра я смогу встретиться со своим корреспондентом из этого города.

Я включил ночник, записал все свои похождения, не забывая и собственные мысли о сегодняшних событиях и со спокойной душой лег спать. Я благополучно пережил первый в высшей степени суетный день в своей новой поездке.

Глава шестая
Город Рубенса

Дожидаясь завтрака, я просматривал бумаги касательно Бельгии, которые получил в редакции. Здесь было короткое описание Антверпена, изучив которое, я мог точнее представлять себе этот город. Торопиться мне было некуда. Альфонс де Кремер, как он сам указывал в письме, с самого утра был занят у себя в лицее и я мог встретиться с ним только вечером.

Итак, Антверпен крупнейший город Фландрии. Основан примерно в VII веке. Население немногим более трехсот тысяч жителей. Крупный порт на реке Шельда.

Я пробежал глазами описание города. Место жительства и смерти художника Рубенса… старый зоопарк, основанный еще в прошлом веке… средневековый замок Стен на берегу реки… музей… городская ратуша… многочисленные памятники, в том числе мифическому Длинному Вапперу…

Прогулка по этому городу сулила немало интересного, тем более что я уже добрался до нужного места и теперь точно никуда не спешил. Эта небольшая самостоятельная экскурсия будет хорошей иллюстрацией для моей статьи. Пока не наступит вечер, я успею осмотреть здесь все самое интересное. Конечно, теперь у меня нет такого знающего гида, как месье Лемар, но чего бы я стоил, если бы не справился сам? Теперь я уже не тот неопытный юноша, стремящийся в Лондон, как год с небольшим назад. Я объездил немало стран и в состоянии вести свою репортерскую деятельность без чьего бы то ни было участия.

Принесли завтрак. Я с аппетитом съел все, что было на большом подносе и выпил ароматнейшего кофе. Настроение сразу улучшилось и мне захотелось поскорее выйти в город.

Надо сказать, что я выбрал отель в этом районе не случайно. Я знал, что квартира господина де Кремера находится в доме в Ювелирном квартале, той части города, в которой проживают местные ювелиры. Он писал мне, что унаследовал это жилище в знаменитом районе от своего отца, известного ювелира и каждый день после семи часов его можно застать дома.

Я не давал ему телеграмму, чтобы сообщить о приезде. Мне показалось лишним поднимать какой-либо шум вокруг моего появления здесь. На почте будут знать, что приезжает известный писатель Стамп из Лондона, а тот, кто принес бы телеграмму на дом учителю, наверняка также стал бы сплетничать на всех углах. Конечно, то, чего я опасался, было более характерно для провинции, небольших городков, где все друг друга знают, но в данном случае, приезд известного иностранного писателя мог вызвать ненужный интерес и спугнуть «моего клиента».

Рассуждая так, я, безусловно, польстил себе. Усы и шляпа, прекрасно изменили мою внешность. В Брюсселе мне не удалось купить обычные очки и я сделал это здесь в Антверпене, пройдя всего сотню шагов до ближайшей аптеки. Я узнал про нее от девушки из отеля. Нацепив очки на нос и посмотревшись в зеркало, я пришел в восторг от своего ученого вида. В этом действительно что-то было.

Я вышел из аптеки, все еще думая о своей маскировке и моих методах ее применения. Сохраняя свое инкогнито, вчера я весьма предусмотрительно зарегистрировался в отеле под именем Джордж Миллер. Что же еще следовало сделать?

И все же, если быть до конца честным, мне казалось, что эти добрые прохожие на улицах не узнали бы моего лица и без всех этих премудростей. Пожалуй, самую большую опасность, быть опознанным для меня представляли люди, интересовавшиеся темой астрономии и, конечно, читатели нашего журнала.

***

Свое знакомство с городом я начал с посещения Гротмаркт. После Брюсселя я уже знал, что это такое и даже подозревал, что площади с подобными названиями есть во всех бельгийских городах. Идти пришлось достаточно долго, но я не обременял себя ношением фотоаппарата. Я сразу решил, что не буду пока привлекать к себе излишнего внимания, тем более, я стремлюсь сохранить свое пребывание в городе в тайне. Если тот человек, о котором мне написали, не является представителем другого мира, то я со спокойной совестью займусь репортажем об этом городе с применением самой современной фототехники. Пока же я всего лишь изучаю достопримечательности и пользуюсь для этого картой, которая у меня есть.

Я пришел на площадь очень похожую на ту, что посетил вчера в столице Бельгии. Городская ратуша, купеческие дома, все это было так знакомо и вместе с тем, я видел некоторые различия. Фонтан в центре выбивался из этого ряда, да и форма площади была скорее треугольной с вдававшимися в нее углами зданий. Согласно моим картам и справочнику, фонтан назывался «Брабо» и в путеводителе было указано, что памятник в самом центре воды установлен герою, победившему злодея-великана Антигона, некогда грабившего здесь несчастных торговцев. Брабо отрубил руку своему противнику и бросил ее в реку. Легенда и дала название этому фламандскому городу. Антверпен – значит «рука» и «бросить».

Читая эти ценные сведения прямо посреди площади, где хватало народа, я привлек внимание местных молодых людей, которые тихо посмеивались надо мной в стороне. Я был уверен, что они из этого города или его пригородов, так органично их внешний вид вписывался в городскую жизнь. Три молодые девушки и долговязый нескладный парень в больших очках. Пришлось отойти немного в сторону, чтобы меня не рассматривали так откровенно. Я не хотел, чтобы среди них оказался какой-нибудь пытливый ученик, читавший мою книгу и знавший меня в лицо по фотографии в газетах. По привычке я все еще опасался, что моя маскировка не сработает.

Совсем рядом я увидел огромный собор, значительно превосходивший здание городской ратуши. И заинтересовался им, рассчитывая вернуться к фонтану немного позже.

Я подошел к центральному входу в величественное здание. Это был главный католический храм города, собор Антверпенской Богоматери. Я не был католиком. Я вообще не был религиозен, и принадлежал к англиканской церкви только формально. Поэтому, в качестве обычного гостя, иностранца, интересующегося готическими сводами собора, его историей и внутренним убранством, я скромно зашел в него. Я уже успел прочитать в своих бумагах, что этот красавец, уходящий шпилем в висевшее неподалеку облако, был заложен еще в 14-м веке и его стены украшают картины знаменитого художника Рубенса, которого я очень почитал.

Я оказался под высокими сводами нефа огромного собора, где медленно бродил мимо бесчисленных колонн, рассматривая все интересное, что попадалось мне на глаза.

Да, Рубенс действительно привнес свои краски в содержание этого царственного сооружения. Я увидел внутри потрясающие полотна фламандского живописца и испытал даже нечто сродни зависти, но не к самому художнику, а к его современникам, которые, могли наблюдать, как рождались его картины.

Два великолепных триптиха украшали алтарную часть собора. «Воздвижение Креста Господня» и «Снятие с креста», символизировали начало и конец казни Иисуса. Творения были потрясающие, но я заметил, что они были выполнены не совсем в свойственной Рубенсу манере. Я еще не знал, что художник, незадолго до создания этих шедевров, побывал в Италии и оказался под влиянием стиля местных живописцев. Даже такой великий художник, уже достигший славы и почета, не стеснялся учиться у других чему-то новому.

Одухотворенный и возвышенный я вышел из собора и, сверившись с картой, направился к памятнику великому фламандскому живописцу, чьи работы только что видел воочию. Скульптура художника была рядом с собором, но с другой стороны от площади, с которой я пришел. Именно поэтому она не попалась мне раньше.

Я подошел к памятнику. Скажу вам честно, я уже не раз видел портреты этого художника. Он всегда интересовал меня. Так вот, каждый раз видя его образ, я почему-то представлял себе его как испанского гранда. Что-то, может быть, одежда или его роскошная борода, напоминали мне об Испании и ее знати. Сейчас я поймал себя на мысли, что мои прежние ощущения никуда не делись. Я все так же воображал, что теперь мной какой-нибудь знаменитый кастильский дон.

Вдоволь насмотревшись на Рубенса, я оставил затею возвращения к фонтану и решил прогуляться в сторону Шельды.

Я прошел что-то около пятисот ярдов и вышел на набережную реки. С правой стороны на относительно небольшом расстоянии виднелся красивый замок, стоявший прямо на берегу. И хотя здесь на открытом месте было довольно ветрено и не очень уютно, я все-таки направился в ту сторону, предварительно перейдя дорогу. Мне стало любопытно, кто и когда воздвиг эту цитадель так близко к воде и я присел ненадолго на скамейку, чтобы прочесть что-нибудь на эту тему в своих справочниках.

Этот замок был всего лишь оставшейся частью городской стены. Он действительно назывался Стен, как я уже знал и был построен еще в тринадцатом веке, что показалось мне очень солидным возрастом для строения, хотя, с другой стороны, наш лондонский Тауэр был еще древнее и это меня совсем не удивляло.

Я прочитал, что здесь находится музей археологии, но я так утомился от недавней поездки, что решил пока повременить с посещением этого места.

У меня не было с собой фотоаппарата, поэтому о том, чтобы сделать эффектный снимок крепости, не могло быть и речи. Вместо этого, я подошел к Стену немного ближе, вытащил свой блокнот, развернул его поудобнее и карандашом стал делать небольшой эскиз фасадной части. Мне понравилось то, что вход расположен немного выше той точки, что я стоял, и для того, чтобы пройти через ворота нужно было идти вверх. Карандаш легко скользил по бумаге, когда мимо меня прошел какой-то старичок. Вероятно, он догадался, что я делаю, поскольку учтиво закивал мне головой, когда мы встретились взглядами. Он что-то пробормотал себе под нос и пошел своей дорогой.

Я закончил рисунок и вполне удовлетворенный тем, что получилось, обошел замок со стороны Шельды. У меня еще наверняка будет время зайти сюда внутрь.

Тихие воды этой реки вызвали во мне сентиментальные настроения. Я нашел скамейку и устроился на ней. Сейчас я задумался над тем, зачем я сюда приехал. Какой-то незнакомый мне человек написал письмо в нашу редакцию, желая в точности установить, является ли некое лицо посланцем другого мира. Да, конечно, это повод разобраться в этом. Серьезный повод. Я прав, что заинтересовался этим вопросом. В самом деле, чего стоит моя работа по разбору писем, если я не стану реагировать на самое интересное из того, что прочитал? Этому малому, что написал мне, едва ли поможет простая слежка. Объект его наблюдений вполне может пробыть в городе еще целый месяц и все это время следить за ним не получится. Де Кремер сам указал в письме, что очень занят на работе и не может изображать из себя сыщика. Остается только дождаться меня и только я смогу определить по произношению, что это за тип.

И в самом деле, кто же кроме меня, сможет разобраться в этом деле? Эдвард? Но он будет свободен только через несколько дней. Профессор де Вольф? Еще более невероятный вариант. Этот человек вообще сейчас вне поля моего зрения и как обычно очень занят. Оставался лишь профессор Смирнов, но он был в России и конечно не смог бы приехать быстро, даже если бы очень хотел. Я и только я способен установить истину и только я располагаю для этого временем. С этим вопросом все ясно. Теперь оставалось отыскать де Кремера и договориться с ним о наших совместных действиях.

Рассуждая таким образом, я не заметил, как прошло достаточно времени, чтобы я вспомнил о том, что завтрак был давно, а обед для меня еще не наступил. Я решил посетить какой-нибудь приличный ресторан и продолжить свое знакомство с бельгийской кухней. К встрече со своим читателем я должен подойти в хорошей форме и в приподнятом настроении.

***

Я так и поступил и, надо сказать, не пожалел об этом. Я разыскал отличный ресторан в центре города под названием «Бонапарт» и превосходно пообедал в нем. Когда я вышел из этого заведения, я был сыт, доволен и от меня пахло отличным кофе. И я находился в превосходном расположении духа. Кажется, мир снова вертится в нужную мне сторону. Я еще покажу ему, на что я способен.