Текст книги "Обратная сторона мира"

Глава седьмая
Господин де Кремер

Незадолго до семи часов я оказался на нужной улице и, поднявшись на третий этаж, постучал в дверь. Мне никто не ответил. Я снова постучал и, не дождавшись ответа, слегка разочарованный спустился вниз. На улице было тихо и лишь иногда эту идиллию нарушали шаги редких прохожих. Под сенью дубов, растущих здесь, царило умиротворение.

Я терпеливо ждал.

Недалеко от меня важно прошествовал раввин в фиолетовой мантии и невероятной шапке, похожей на сырную голову. Небо хмурилось длинными синими тучами, но дождя пока не было. Я стал прогуливаться возле дома, иногда поглядывая на часы. Когда время достигло отметки в четверть восьмого, появился молодой человек в строгом костюме с черной папкой под рукой. Он окинул меня настороженным взглядом, как будто подозревая в чем-то, и увидев, что я заметил это, мгновенно нацепил на себя маску безразличия. Этот малый уже прошел мимо меня, когда я окликнул его, обращаясь на английском:

– Простите, мистер, вы не Альфонс де Кремер?

Он развернулся на каблуках. Я увидел на его ногах роскошные черные туфли, без сомнения стоящие хороших денег.

– Да, это я. Меня зовут Альфонс де Кремер, а в чем дело, мистер?

Произношение у него было отличное. Как будто он долго жил в Англии. Ни малейшего акцента.

Я решил проверить свою маскировку при помощи этого человека.

– Вы не узнаете меня?

Он посмотрел на меня повнимательнее и даже подошел на один шаг ближе. Ему было далеко до тридцати, быть может, лет двадцать пять. Курчавый брюнет. Правильные черты лица. Очень внимательный взгляд, причем, вероятно, он так смотрит всегда. Черные глаза. Тонкие губы. Ростом ниже шести футов. Руки в изящных кожаных перчатках. Интересный типаж.

– Нет, я вас не припоминаю. Вы учились у меня?

– О, нет, английский для меня родной язык. Стало быть, вы не узнаете меня? А если так!

И я снял свою шляпу.

Он снова посмотрел на меня.

– Все равно нет.

И я снял очки и сразу же потер нос, который к ним еще не привык.

– Ага, что-то знакомое. Я вас где-то видел и, кажется, не лично.

– Не лично? Как это понимать?

– Я видел ваше фото. Почти наверняка это так. Что-то очень похожее.

– А если так? – спросил я и прикрыл пальцем тонкие усы. Сейчас это все уже забавляло меня.

Его лицо вдруг изменилось. Сначала я увидел изумление и испуг, потом недоверие и радость.

– Не может быть! Я не верю, что вы приехали сюда! Значит, мое письмо дошло до вас?

– Да, я приехал из-за вашего письма.

Он с таким усердием тряс мне руку, что я едва не упал. Через четверть часа мы сидели у него дома и ужинали. Потом мы пили отличный грог, приготовленный самим хозяином и активно обсуждали главную тему.

– Это никакая не шутка, мистер Стамп. Я всерьез подозреваю этого человека в том, что он не наш. И это не может быть всего лишь шпион или преступник, который просто прячется от полиции. Шпиону бы следовало меньше ходить по ювелирным лавкам и барам, и больше бывать в порту. А преступник, скрывающийся от властей, не будет так часто появляться на людях. Обычно такого сорта молодчики предпочитают затаиться и почти не выходят на улицу в дневное время. В нем много подозрительного. Странный акцент, странное поведение. Если суммировать все эти данные, получается вполне определенная картина. Это очень хорошо, что вы изменили свою внешность. Я постараюсь найти возможность, чтобы вы поговорили с ним и послушали его речь. Если, его произношение покажется вам знакомым, таким же как у того капитана из открытого вашей экспедицией другого мира, то загадка будет разгадана. Нам останется только проследить за ним и найти то место, откуда он перемещается в наш мир из своего.

Все сказанное де Кремером было очень убедительно, но, я решил для себя самого, что радоваться буду только тогда, и поверю в это только в тот момент, когда услышу голос того малого.

– Как все-таки вы вычислили его? Из вашего письма у меня не сложилось полной картины. Расскажите мне, если вам не трудно, месье де Кремер.

– Весьма охотно, сэр. Я встретил его в первый раз в ювелирной лавке, которая принадлежит старому другу моего покойного отца господину Крампу. Меня сразу удивил этот акцент. Никогда прежде я не сталкивался с человеком, принципы произношения которого строились на весьма своеобразной артикуляции. Он произносит некоторые звуки как-то искусственно, хотя я вижу, что ни во фламандском, ни во французском, ни даже в английском языке для него нет незнакомых слов. Этот человек знает все три языка в совершенстве, но, тем не менее, имеет акцент. И это поразительно.

– Я полагаю, это не все?

– Безусловно. Я не стал мешать его переговорам с господином Крампом, о котором я уже сказал, но на следующий день я услышал кое-что интересное. Господин Крамп рассказал мне, что его вчерашний клиент предлагает ему потрясающие бриллианты в обмен на золотые слитки. Кое-что он оставил под залог, чтобы старый ювелир мог более точно оценить драгоценности.

– Что же в этом подозрительного?

– Подозрительными оказались результаты оценки ювелирных изделий.

– Они не настоящие?

– Отнюдь нет. Никакого подвоха тут нет. Алмазы великолепные и крупные. Все очень натурально и дорого, но есть одно странное обстоятельство. Способ обработки алмазов. Господин Крамп никогда не видел такой метод шлифовки камней и нестандартное количество граней. Это что-то невероятное. И это совершенно определенно не ручная шлифовка. Откуда могло взяться такое точное и качественное оборудование? Здесь явно чувствуется присутствие более развитого общества.

Эти слова показались мне вполне убедительными. Тот человек заслуживает самого пристального внимания.

– Как его зовут?

– Он представился как Рене Мартен.

– Откуда он приехал?

– Утверждает, что из Парижа, но у него совсем не парижское произношение, когда он говорит по-французски. Впрочем, он и не настаивал на том, что является парижанином.

– Вы знаете, где он живет?

– Он остановился в гостинице «Астра». Это небольшой, недорогой отель, по соседству с Ювелирным кварталом.

Меня позабавило такое совпадение.

– Я знаю этот отель, – сказал я, улыбаясь. – Я сам живу в нем со вчерашнего вечера.

Он очень удивился. Я видел, как вытянулось его лицо. Интересно, почему?

– Вы живете в таком скромном отеле? И это после такого мирового успеха…

– Я стараюсь не привлекать к себе внимание. Это может испортить все дело. Вы же понимаете, месье де Кремер, что в городе не должны узнать о моем визите. Этот Рене Мартен сразу же поймет, что я приехал в Антверпен только из-за него. Хотя он и сам ведет себя странно. Если он действительно посланец другого мира, то почему занимается таким необычным обменом? Зачем ему эти спекуляции?

– Конечно, я уже думал об этом. Возможно, весьма возможно, что их цивилизация остро нуждается в золоте. По тем или иным причинам. И этот человек отчасти решает их проблему.

– Разве он в состоянии перевезти большой объем золота? Один человек…

– Мне думается, что он не один. Это здесь, в Антверпене, на бельгийской территории он может работать в одиночку, но, представьте себе, что есть еще кто-то в Северной Америке, сколько-то людей в Австралии и южной Африке. Если их общее число гораздо значительнее, то они в состоянии решить многие проблемы своего мира. К тому же, мы не знаем, какие объемы золота им нужны и для чего. Вполне вероятно, что нескольких сот фунтов желтого металла в год им достаточно. Вы же лучше меня знаете, что у них более развитая цивилизация, чем у нас. Это золото может использоваться, например, в промышленных целях.

Невероятное аналитическое мышление! Я сразу же вспомнил, как рассуждал, сидя в поезде из Брюсселя. И вот теперь видел такую, своеобразную копию Шерлока Холмса. Я смотрел на своего нового знакомого с большим уважением.

– Да, это интересная теория. И сразу же возникает вопрос, почему именно Антверпен? Если агенты другой цивилизации тайно совершают торговые сделки по всему миру, то почему он обосновался именно здесь?

– Это мне как раз понятно, – ответил де Кремер, не раздумывая. – У нас знаменитый ювелирный город, некогда соперничавший с Амстердамом. Здесь легко реализовать любые бриллианты и без хлопот можно купить сколько угодно золота. Ювелирное ремесло предполагает работу с золотом и каждый уважающий себя ювелир имеет своих поставщиков.

– Тогда почему он не поехал в Амстердам?

– Это не противоречит моей теории, что этих людей много по всему миру. Возможно, в Амстердаме уже работает его соплеменник и тот не обнаружен только потому, что там нет столь внимательного к странным акцентам человека. Скажу без ложной скромности, что я неплохо разбираюсь в языках и способен уловить любой, даже самый незначительный акцент у своего собеседника. И необязательно, когда говорят по-фламандски или по-французски.

– Сколько же языков вы знаете?

– Всего четыре. Как всякий бельгиец я знаю два вышеупомянутых языка, владею английским, потому что, преподаю его в лицее и знаю немецкий, ведь моя бабушка по материнской линии была наполовину немкой. Не говоря о том, что немецкий язык очень похож на фламандский и в наших краях его многие знают.

Я немного поразмышлял. Де Кремер не мешал мне, он ушел куда-то, потом принес коробку с пирожными безе и я чуть не захлопал в ладоши как ребенок.

– Итак, что мы имеем на данный момент. Есть некий человек, подозреваемый в связи с другим миром и даже больше, подозреваемый в том, что он представитель этого мира. Он скупает золото в Антверпене и делает это вполне открыто. Если ваша теория верна, то он не один и это означает, что пункт перемещения между нашими мирами тоже не один и их как минимум несколько. Каждый из явных, а, может быть, и тайных скупщиков золота возвращается в свой мир через ближайшую для себя станцию перемещения. И если этот Рене Мартен все-таки один, то тогда я рискну предположить, что он оказался здесь не случайно. Будь он один, он действовал бы, скорее всего, в Амстердаме. Поэтому, логично предположить, что канал связи между параллельными мирами где-то совсем рядом. Может быть, в самом городе, или, в крайнем случае, в его окрестностях.

Де Кремер посмотрел на меня так, как, очевидно, я только что смотрел на него, восхищаясь его аналитическими способностями. И все-таки он нашел, что возразить.

– Если он только один занимается этим делом, то, вполне возможно, он уже скупал золото в Амстердаме или Париже и в определенный момент, просто переехал в другой, удобный для этого рода деятельности город. Ему же нельзя раскрывать свои мотивы и свою личность. Поэтому, крупные сделки возможны только ограниченное время. Задержись он где-нибудь на длительный срок, на него быстро бы обратили внимание и начались бы ненужные вопросы. Вы помните, как я рассказывал, что он приехал из Парижа? Это вполне может быть правдой. И тогда, вероятность, что станция перемещения где-то рядом с нами, резко понижается.

– Что тогда нам делать?

– Следить за ними, пока он не выведет нас на разгадку его тайны.

– Вы заняты в лицее шесть дней в неделю?

– К сожалению, да. Именно это обстоятельство мешало мне присмотреться к господину Мартену получше. И теперь, когда вы приехали, мистер Стамп, я смогу помогать вам только по вечерам или в воскресенье.

– Что ж, хорошо. Когда вы видели его в последний раз?

– Вчера вечером он заходил к месье Крампу и принес еще несколько бриллиантов.

– Это очень хорошая новость.

– Почему же?

– Весьма вероятно, что станция где-то рядом и он в эти дни перемещался в свой мир за бриллиантами.

– Да, но он мог и просто держать их у себя в номере, чтобы не показывать все сразу.

– Да, это тоже вероятно. Кстати, как он выглядит?

Альфонс де Кремер задумался. Его глаза немного прищурились и смотрели сейчас куда-то мимо меня.

– Ему на вид не более двадцати двух лет. Возможно, что и меньше. Трудно сказать точнее. Он невысокого роста. Волосы темно-русые. Обычного телосложения, разве что у него большие кулаки при довольно тонких руках. Держится подчеркнуто уверенно, но это только для простаков. Я сразу почувствовал какую-то фальшь.

– А как же ваш знакомый месье Крамп? Он не заметил никаких странностей в поведении своего клиента?

– Тут все достаточно просто, мистер Стамп. Ювелиры не смотрят на клиентов. Их интересуют драгоценности.

– Как же можно заключать сделку, если клиент неизвестен и происхождение его бриллиантов тоже неизвестно?

– Месье Крамп хорошо знает ситуацию на рынке драгоценностей и ценных металлов. Его не проведешь. Будь у него хоть какие-то сомнения, что бриллианты краденые, он бы немедленно вызвал полицию. Такие драгоценности наперечет и в газетах уже довольно давно нет сообщений о крупных кражах. Он бы непременно знал, что они ворованные.

– Как же мы будем следить за ним?

– Если уж вам посчастливилось поселиться с Мартеном в одном отеле, то, первое, что нужно сделать это постараться познакомиться с ним.

– Как это устроить?

– У меня есть одна идея. Между прочим, под каким именем вы зарегистрировались в «Астре»?

– Под именем Джорджа Миллера. В гостинице знают, что я англичанин, путешествую по континенту.

– У вас на руке дорогой перстень.

– О да, я купил его у одного лондонского ювелира. Путешествуя по миру, мне хотелось иметь что-то, что не нужно носить в кошельке или в кармане, но, что с легкостью можно продать, если я попаду в переделку и мне срочно понадобятся деньги.

– Этот перстень и будет ключом к знакомству с Мартеном. Я дождусь, когда он придет к месье Крампу, дам вам знать, потом вы появитесь там вслед за Мартеном и предложите оценить ваш перстень. Этот малый наверняка обратит на вас внимание. Останется только под каким-то предлогом дождаться его на улице и предложить условия лучше, чем у Крампа. И раз его интересует золото, то следует обязательно упомянуть о нем. Конечно, без месье Крампа.

– Блестящая задумка! Только как же его подманить золотом? И так, чтобы заставить его ждать. Ага, нужно сказать ему, что у меня есть знакомый ювелир, который приедет в Антверпен с большой партией золота в слитках. И он с удовольствием обменяет его на высококлассные бриллианты. Верно?

– Пожалуй, это может сработать. Ведь мы не можем и в самом деле предъявить ему золото. А разговор о бриллиантах вынудит его переместиться в свой мир за новой партией.

– Остается лишь проследить за ним и мы, возможно, узнаем, где находится станция перемещения. В худшем случае, мы всего лишь выясним, где Рене Мартен прячет запас бриллиантов. Однако, как вы узнаете, когда он будет у мистера Крампа?

Де Кремер засмеялся, встал и подошел к окну.

– Посмотрите туда, – сказал он. – Месье Крамп живет в доме напротив. Там же и его ювелирная мастерская. Когда к нему приходит особо важный клиент, он закрывает занавески в своем кабинете. Видите, то зарешеченное окно? За последнюю неделю он закрывал занавески только два раза, и оба раза это было в восемь часов вечера. И спустя некоторое время я видел, как Рене Мартен выходил из этого дома и шел к себе в гостиницу. И я следил за ним. Сейчас уже половина девятого и он, очевидно, не придет. Месье Крамп не принимает после девяти часов вечера. Он очень рано ложится спать.

Мы еще немного поговорили о нашем деле и я, договорившись с де Кремером, что завтра в субботу, буду у него около семи часов вечера, направился к себе в «Астру».

Глава восьмая
Рене Мартен

В полумраке ночного отеля я неспешно поднимался по лестнице наверх к себе в номер. Недалеко от моей двери я услышал какие-то шорохи.

Воры? Мой номер хотят обчистить?

Я стал подниматься еще медленнее. Какая-то тень в полоске желтоватого уличного света мелькала возле двери номера, что был напротив моего. На площадке пахло джином. Какой-то человек, очевидно в сильнейшем опьянении, если так можно выразиться, судорожно качался из стороны в сторону, а потом согнувшись пытался руками нащупать что-то на полу.

– Вы что-то потеряли? – спросил я по-французски и он едва не упал от неожиданности.

– Да, потерял, – ответил он неуверенно, как будто сомневаясь в своих же словах, – я потерял ключ от номера.

У него было хорошее произношение, но какое-то странное. Кажется, это был иностранец, я имею в виду не бельгиец.

Я подошел поближе, любопытствуя, как он будет искать ключ. Меня почему-то рассмешил этот сильно пьяный джентльмен. И вдруг я наступил на что-то небольшое и твердое. Я поднял этот предмет. Это был ключ.

– Вот ваш ключ, сэр, – сказал я уже по-английски, потешаясь над ним.

Он обернулся ко мне и, схватив нервно пальцами ключ из моей руки, опустил голову и пробормотал на моем родном языке:

– Вы очень любезны, сэр, я благодарю вас.

И снова этот странный акцент, но теперь уже на английском. Я уже слышал такой от нашего проводника, капитана из другого мира… постойте… так ведь это же Рене Мартен! Он живет в номере напротив!

Я плохо видел его лицо, но по описанию Альфонса де Кремера, этот набравшийся джина господин был очень похож на нашего любителя золота в слитках.

Теперь я уже почти не сомневался, что этот молодой пьяница прибыл к нам из другого мира. Такой акцент нельзя с чем-то спутать.

Мартен неуклюже открыл свою дверь и протиснулся в нее так, будто ему что-то мешало открыть ее пошире. Он заперся изнутри и вскоре все стихло. Если я что-то понимал в таких вещах, то не стоило ждать от этого человека активных действий, по меньшей мере, до завтрашнего вечера. Первую половину дня он безусловно будет болеть известной болезнью, которая терзает горьких пьяниц.

***

Субботний день начался по обыкновению с завтрака. Я по достоинству оценил уровень обслуживания в антверпенской гостинице. В скромном с виду заведении вполне сносно кормили. На этот раз я пил крепкий цейлонский чай, вместо кофе. Я хотел подчеркнуть, свою английскую сущность, чтобы у здешнего персонала не возникло ощущение, что я ненастоящий англичанин.

После завтрака я засел за свои записи. Кое-что уточнив в них, я составил подробный портрет Рене Мартена, с которым познакомился даже раньше, чем планировал. Я ориентировался главным образом на описание, данное мне месье де Кремером, поскольку вчера, в полутьме не слишком хорошо рассмотрел его. С меня было достаточно того, что я убедился – это точно он и услышал его акцент сразу на двух языках. Моя насмешка, когда я заговорил по-английски, сослужила добрую службу. Это, безусловно, посланец параллельного мира, занимающийся скупкой золота, а вернее сказать, обменом бриллиантов из своего мира, на наше золото. И я только сейчас подумал, что этот человек, фактически наносит ущерб экономике нашего мира. Ведь, если одна страна покупает или меняет золото на бриллианты, то в целом, в мире его не становится меньше. Оно просто меняет хозяина, оставаясь в рамках нашей планеты, только и всего. В данном же случае, этот молодчик уменьшает мировые запасы желтого металла, перевозя его в свою цивилизацию. И хорошо, если он делает это один. По нашей с де Кремером теории, таких агентов-скупщиков могло быть много и это уже достаточно серьезные объемы. Насколько я разбирался в вопросах мировой экономики, основой всей финансовой системы был именно золотой паритет, а не ограненные алмазы, которыми теперь прирастала наша цивилизация.

Я без раздумий занес эти новые мысли в свой дневник и, вспомнив кое-что, оделся и вышел на улицу. Пройдя до Гротмаркт, я зашел на ближайший телеграф и послал в Лондон две телеграммы. Одну для Эдварда, с подтверждением нашей теории и названием моей гостиницы на случай, если он все-таки приедет сюда, а другую для мистера Ашера, где я в двух словах уведомлял его о том, что наше предположение оказалось верным и ему стоит ждать от меня еще новостей. Подумав, я купил бумагу и конверт и тут же, при помощи своей любимой ручки «уотерманн» быстро сочинил письмо и для Адели Симпсон. В отличие от моих коллег по журналу «Глобус», один из которых приходился мне родственником, я не стал расписывать своей невесте результаты моих исследований. Я ограничился лишь описанием этого короткого путешествия в Бельгию, состоянием своего здоровья и пожеланием нашей скорейшей встречи.

Весь день я бродил по городу, иногда заходя в то или иное заведение, чтобы перекусить или выпить холодного фламандского пива. Ближе к вечеру я вернулся к гостинице и уже собираясь войти в нее, вдруг подумал, где мистер Мартен мог так напиться. От него так разило неразбавленным джином, что сомнений быть не могло. Он пил именно джин и, вероятнее всего, не «Хайманс», который так обожает профессор де Вольф. Если бы Рене Мартен купил целую бутылку и выпил ее у себя в номере, ему бы не потребовалось искать ключ на лестничной площадке. Конечно, он мог напиться у себя, а потом пойти прогуляться в поисках приключений, как это часто случается с сильно пьяными людьми, но это было маловероятно. Он едва стоял на ногах и трудно было поверить, что этот человек сначала спустился вниз, затем после прогулки поднялся обратно наверх. Вывод был прост. Он наверняка отведал джина где-то в ближайшем баре.

Вам, вероятно, покажется странным, зачем я задавался таким несущественным вопросом относительно чужих пьяных похождений. Однако здесь был смысл. Если я найду бар, где бывает этот пропойца, я вполне возможно смогу узнать, с кем из его завсегдатаев он пил или, хотя бы, сидел по соседству. Я наверняка смог бы выудить у такого человека какие-нибудь ценные сведения касательно Рене Мартена. Находясь под хмелем, трудно удержать свой язык от лишней болтовни.

Я пожалел, что уже выпил две кружки пива просто так, не работая как разведчик.

И стал искать ближайший бар, найдя его уже через минуту. Он находился в ста шагах по диагонали от отеля и носил очень короткое название «Лео».

Я посмотрел на часы. Было без десяти шесть. Бар, судя по надписи на двери, открывался через десять минут. Я увидел сквозь стекло, как бармен протирает стаканы белым полотенцем.

Что мне стоило попробовать поговорить с ним?

Я постучал в дверь и когда увидел, что меня заметили, показал через стекло банкноту.

Мне любезно открыли и бармен сообщил, что сегодня я первый посетитель.

За стойкой были высокие сиденья. Я сел на одно из них и заказал кружку темного пива. Бармен ловко налил мне, стараясь создать меньше пены, а потом занялся зеркалом. Его тоже следовало протереть.

Он был высоким, сутулым молодым человеком в черных брюках и белоснежной рубашке. Сейчас бармен выглядел наряднее, чем я, иностранец, с хорошим счетом в банке.

– Как идут дела? – спросил я его, чтобы завязать разговор. Поскольку я не знал фламандского, то спросил на французском.

– Неплохо, месье. В последнее время клиентов немного прибавилось. С летним теплом в городе всегда оживает торговля. Надеюсь, так будет и в этот раз.

– Мой сосед по этажу из гостиницы «Астра», вчера где-то крепко набрался. Мне пришлось помочь ему открыть дверь. Он был в вашем баре?

– Как его зовут, месье?

– Рене Мартен.

– Это имя мне незнакомо. Впрочем, у нас в баре, не принято представляться, покупая себе выпивку. Не подскажете, как он выглядел и что пил?

– Невысокого роста, большие кулаки, волосы темные, но не брюнет. Пил джин.

– А-а-а я, кажется, понимаю, о ком идет речь. Этот господин приехал из Парижа. Он любит не только джин. В первый свой день здесь его заинтересовал ямайский ром, потом, он увлекался бренди, три дня назад пил виски, а вчера открыл для себя джин. Я работаю здесь уже восемь лет, но никогда еще не видел такого ненасытного человека. Нечто только отдаленно похожее я встречал всего один раз. Один малый по имени Кларенс, после того как вышел из тюрьмы и получил сполна все свои долги, беспробудно пил в нашем баре около недели, иногда меняя напитки. Но это было давно и он хорошо разбирался в том, что пьет.

– Иными словами, вы хотите сказать, что мой знакомый, пьет эти напитки впервые?

– У меня сложилось именно такое впечатление, месье. Правда, я слышал, что бывают такие болезни, когда у человека пропадает память и он не помнит того, что случилось с ним прежде. Возможно, этот месье, тоже когда-то любил разнообразие, но напрочь забыл об этом. Впрочем, он еще молод и едва ли у него такое прошлое.

Ну что ж, я узнал почти все, что хотел. Мне повезло, что рядом с гостиницей был только один бар. В противном случае, мой поиск мог затянуться. Оставалось лишь задать еще один важный вопрос.

– Он всегда пьет один?

Бармен удивился этому вопросу, но не настолько, чтобы переспросить.

– Не всегда, месье. У него появился один знакомый в нашем баре. Пьер ван Крок. Он из завсегдатаев. Пьет исключительно ром. Правда, бывает не каждый день и я никак не могу уловить какую-то закономерность его визитов. Он может ходить три дня подряд, а затем исчезнуть на неделю, а иногда приходит через день или вовсе пропадает на месяц. И всякий раз, когда Пьер приходит в бар, он садится за один стол с вашим соседом. Как вы сказали его зовут, месье?

– Рене Мартен.

В этот момент в бар зашел пожилой джентльмен. Он поприветствовал бармена по-фламандски, как старого знакомого и заказал, судя по тому, что ему налили, вишневую настойку. Посетитель получил высокий бокал с ароматным напитком и расположился за столиком у окна.

Бармен куда-то ушел, а я задумался над тем, как мне выведать все секреты месье Мартена. Конечно, будь я португальским аббатом Фариа или французским доктором Шарко, я бы под каким-нибудь предлогом зашел к своему соседу в номер, погрузил его в полуобморочное состояние и выведал все, что мне было нужно. Увы, я не владел этой техникой. Вместе с тем, мой «клиент» очень любил выпить и наверняка не молчал, когда его собутыльником был этот Пьер ван Крок. А что, если послушать их разговоры, сидя за соседним столиком? Это может сработать. Во всяком случае, попытаться сделать это будет совсем нетрудно.

Я взглянул на свои часы. Времени было уже порядочно. Мне пора выдвигаться в сторону Ювелирного квартала для встречи с де Кремером.

Оставив на стойке щедрые чаевые, я вышел на улицу. Моросил мелкий, очень неприятный дождь, сопровождаемый сильным ветром. Я поднял воротник у своего плаща, надвинул шляпу на лоб и пошел к дому учителя английского языка.

Идти, разумеется, было недолго, чему я радовался почти как мальчишка. Я переждал немного под крышей входной двери и заметил, как де Кремер идет ко мне от дома ювелира Крампа.

Он очень тепло поприветствовал меня и пригласил к себе, выпить чаю.

– Мы будем выслеживать Мартена из окон вашей квартиры? – спросил я.

– В этом нет нужды. Я только что был у Крампа и осторожно выведал у его жены, что сегодня ювелир не ждет никаких гостей. Вероятнее всего, встреча с нашим воротилой золотого рынка состоится завтра.

Я коротко рассказал де Кремеру о своем знакомстве с Мартеном, о том, что узнал этот странный акцент и про то, что удалось выведать в баре «Лео».

– Вот как? Весьма и весьма странно. Почему этот тип так набрасывается на крепкие горячительные напитки и делает это почти без разбора?

В данном случае, ответ у меня был готов.

– У меня есть одно предположение на этот счет и оно так же, как и все остальные обстоятельства говорит в пользу теории, что Рене Мартен действительно посланец параллельной цивилизации. Я подозреваю, что в своем мире, он лишен возможности пить виски, джин, кальвадос или ликер. И здесь, у нас, он ощутил себя по-настоящему свободным в этом вопросе. Он использует бар «Лео» с таким рвением, как охотник, озлобленный отсутствием добычи в обычном лесу, свирепствует, попав в заповедник.

– Любопытная метафора, – похвалил меня де Кремер.

Я вспомнил об одной вещи и сразу же сказал об этом своему знакомому.

– Послушайте, месье де Кремер, а вам не кажется, что за такие бриллианты Рене Мартен может получить очень много золота? Вообразите, сколько весят золотые слитки, если их, к примеру, целый десяток?

– Все верно. Я и не подумал об этом. Каким образом этот малый будет переносить их и куда потом денет?

– Мне думается, на этот счет он должен что-то предпринять. Наверняка он понимает, что переносить столько золота непросто. Конечно, он может нанять автомобиль и даже попросить шофера помочь перенести его богатство в номер, но как он будет действовать дальше для меня полнейшая загадка.

Альфонс де Кремер вдруг хлопнул ладонью по столу так, что чашки подпрыгнули.

– Черт побери!

– Что случилось?

– Я совсем забыл, что хотел вам показать.

– И о чем же идет речь?

Он хитро прищурился.

– Всего лишь о том, что ваш приезд в Бельгию оказывается вполне официальным визитом и об этом написали в нашей местной газете. Почему вы сразу не сказали мне?

Я остолбенел. Мой сердце чуть не остановилось. Обо мне пишут местные газеты? Как они узнали?

Де Кремер принес какую-то газету и положил передо мной. Она была на фламандском языке с моей старой, еще прошлогодней фотографией.

– Что здесь написано?

– Здесь написано, что в эти дни в Брюссель прибыл известный путешественник и писатель Джозеф Стамп. Он прочитает несколько лекций о своем участии, в ставшей уже легендарной экспедиции профессора де Вольфа. Странно, вы ничего не сказали об этом. Неужели вы будете отвлекаться от нашего дела, ради поездок в столицу? И как же ваш новый образ? Вы покажетесь перед публикой с усами?

На де Кремера напала какая-то веселость. Кажется, его даже позабавило это известие. Если же говорить обо мне, то у меня так пересохло во рту, что понадобилось три глотка чая, чтобы я снова обрел возможность говорить.

– Я ничего не знаю об этих лекциях. Кто это придумал и зачем?

Улыбка моментально слетела с лица учителя лицея. Он понял, что я не шучу.

– Стало быть, вы ничего не знаете об этой истории? Кто же будет читать лекции?

Я немного подумал и сразу же мои размышления пришли к Гарри Рейнольдсу. Вот в чем разгадка! Он первоклассный мошенник! Обманул семью Карсон, а потом, воспользовавшись внешним со мной сходством, сбежал в Бельгию, запутав следы. И теперь, зная, что я уехал из Брюсселя в Антверпен и уже не помешаю ему, задумал неплохо заработать на моем имени. Лекции, безусловно, платные и гонорар, разумеется, уже осел в карманах этого проходимца. Я не удивлюсь, если он уже исчез с полученными деньгами.

Мне незачем было скрывать все это от своего нового товарища и я рассказал о своих непростых взаимоотношениях с мистером Рейнольдсом, эсквайром.

– Поразительно, просто поразительно. Двойник-мошенник, идущий по следу.

– Справедливости ради, я почти уверен, что за мной в Антверпен он не поедет. Он уже удачно провел одну операцию, сбежал из Англии и попутно провернул еще одно выгодное дело. Боже мой, что же будет с моей репутацией? Ведь пришедшие на лекции люди будут уверены, что это я их надул. Кошмарная ситуация…

– Может быть, вам следует съездить завтра в Брюссель и все уладить?