Текст книги "Искусственный интеллект: перезагрузка. Как создать машинный разум, которому действительно можно доверять"

Гэри Маркус, Эрнест Дэвис
Искусственный интеллект: перезагрузка. Как создать машинный разум, которому действительно можно доверять

Перевод В. Скворцов

Редактор А. Марченкова

Руководители проекта А. Марченкова, Ю. Семенова

Дизайн обложки А. Маркович

Корректоры Н. Витько, Е. Якимова

Верстка Б. Руссо

Copyright © 2019 by Gary Marcus and Ernest Davis

© ООО «Альпина ПРО», 2021

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Моим детям, Александру и Хлое,

которые научили меня так многому,

и моей жене Афине, понимающей,

как и я, как здорово учиться у детей.

Гэри

Моей жене Бьянке,

ставшей любовью на всю жизнь.

Эрни

Глава 1
Осторожно: разрыв

В течение двадцати лет машины смогут научиться выполнять любую работу, доступную для человека.

Херб Саймон, один из первопроходцев в области искусственного интеллекта

ПЕРВЫЙ РЕБЕНОК (в долгой утомительной поездке): Еще долго, Папа Смурф?

ОТЕЦ: Уже скоро.

ВТОРОЙ РЕБЕНОК (через несколько часов): Еще долго, Папа Смурф?

ОТЕЦ: Уже скоро.

Из комикса The Smurfs («Смурфики»)

С самого момента своего зарождения искусственный интеллект (ИИ) очень много сулил и очень мало давал. Уже в 1950-х и 1960-х годах такие первопроходцы, как Марвин Мински, Джон Маккарти и Херб Саймон, искренне верили[1]1
  Minsky 1967: 2 (цитируется буквально). Маккарти утверждает: «Мы полагаем, что в решении одной или целого ряда [перечисленных выше] проблем можно достичь значительного прогресса, если специально выбранная группа [квалифицированных] ученых поработает над этим в течение буквально нескольких месяцев»: см. McCarthy, Minsky, Rochester, and Shannon 1955. Херб Саймон (Simon, 1965: 96) дословно процитирован, как указано в эпиграфе к настоящей главе.


[Закрыть], что до конца ХХ века со всеми проблемами, встающими на пути разработки ИИ, будет фактически покончено. «В течение одного поколения, – писал Марвин Мински в 1967 году в своем знаменитом послании, – проблема создания искусственного интеллекта будет по большому счету решена». Пятьдесят лет спустя эти обещания так и не исполнились, однако заявления подобного рода продолжали появляться. В 2002 году футуролог Рэй Курцвейл публично заявил, что к 2029 году ИИ «превзойдет естественный человеческий интеллект». В ноябре 2018 года Илья Суцкевер, соучредитель Open AI, крупного исследовательского института по изучению искусственного интеллекта, высказал мнение, что универсальный искусственный интеллект «уже в ближайшей перспективе следует воспринимать всерьез как возможность». Хотя теоретически допустимо, что Курцвейл и Суцкевер могут оказаться правы, весьма велики шансы, что ничего такого и не случится. Достижение нового уровня – универсального искусственного интеллекта с гибкостью человеческого мышления – для нынешнего поколения отнюдь не находится на расстоянии вытянутой руки; это долгий путь, который потребует очень серьезного прогресса в целом ряде основополагающих областей знания. Иначе говоря, это не просто «чуть более» того, чего науке удалось добиться за последние несколько лет: мы покажем, что универсальный ИИ – нечто совершенно иное.

Даже если не все так оптимистичны, как Курцвейл и Суцкевер, амбициозные обещания продолжают фигурировать везде, где задействован искусственный интеллект: от медицинских технологий до беспилотных автомобилей. Чаще всего обещанное не исполняется. Например, в 2012 году мы много слышали о том, как увидим «в ближайшем будущем автономные автомобили». В 2016 году IBM заявила, что Watson, система искусственного интеллекта, сумевшая принять участие в телевикторине Jeopardy! произведет «революцию в здравоохранении», потому что якобы «когнитивные системы Watson Health могут понимать, рассуждать, учиться и взаимодействовать», и что «с помощью последних достижений в области когнитивных вычислений мы можем достичь большего, чем мы когда-либо считали возможным». Компания IBM стремилась решить любые проблемы, начиная от фармакологии и радиологии и заканчивая диагностикой и лечением рака, используя Watson для чтения медицинской литературы и выработки рекомендаций, которые врачи-люди могли бы упустить из виду. Вторя им, Джеффри Хинтон, один из самых выдающихся исследователей искусственного интеллекта, заявил примерно в то же время: «Совершенно очевидно, что мы должны прекратить подготовку [людей-]радиологов».

В 2015 году Facebook запустил свой амбициозный и широко освещаемый проект, известный как «M», – чат-бот, который должен был удовлетворить любые потребности пользователя, от бронирования столика в ресторане до планирования очередного отпуска.

Но ничего из этого пока что не произошло. Да, автономные транспортные средства когда-нибудь могут стать безопасными и способными ездить по любым дорогам. Чат-боты, которые будут способны удовлетворить любые потребности, наверное, тоже однажды превратятся в обычное явление; что-то подобное может рано или поздно произойти и в медицине, когда появятся суперинтеллектуальные врачи-роботы. Но пока что все это остается лишь фантазией, а не свершившимся фактом.

Существующие беспилотные автомобили по-прежнему способны функционировать только в условиях автомагистралей, причем люди-водители все равно должны в них находиться и оставаться начеку, поскольку программное обеспечение этих машин слишком ненадежно для нестандартных ситуаций. В 2017 году Джон Крафчик, генеральный директор Waymo, дочерней компании Google, которая почти десять лет работает над беспилотными автомобилями, хвастался, что вскоре у Waymo появятся беспилотные автомобили… без водителей (что уже весьма забавно); впрочем, этого все равно не случилось. Год спустя, как выразился журнал Wired, бравада исчезла, а водители (в качестве резервного средства безопасности) – нет. Никто на самом деле и не думает, что автомобили без водителя готовы самостоятельно ездить в городах или хотя бы в плохую погоду по шоссе, и ранний оптимизм сменился общим признанием того, что мы находимся на расстоянии как минимум десятилетия от подобного прорыва – а возможно, для этого потребуется куда больше времени.

Использование системы IBM Watson в сфере здравоохранения также потеряло популярность. В 2017 году сотрудничество с IBM в области диагностики и борьбы с раковыми заболеваниями прекратил онкологический центр MD Anderson. Совсем недавно стало известно, что некоторые рекомендации IBM Watson оказались «небезопасными и неверными». Проект 2016 года по использованию Watson для диагностики редких заболеваний в Марбурге (Германия), в Центре редких и недиагностируемых заболеваний (Marburg's Center for Rare and Undiagnosed Diseases), продержался менее двух лет и полностью остановился, поскольку «эффективность работы системы была неприемлема». Например, в одном случае IBM Watson исследовала пациента, страдавшего от болей в груди, и пропустила диагнозы, которые были бы очевидны даже студенту-первокурснику, например сердечный приступ, стенокардию или разрыв аорты. Когда проблемы, связанные с системой Watson, стали все больше и больше проникать в общественное сознание, проект «M» от Facebook тихо прикрыли, и произошло это всего через три года после гордых заявлений о его универсальной полезности.

Несмотря на уже солидную историю несостоявшихся свершений, риторика вокруг искусственного интеллекта продолжает оставаться почти мессианской. Так, Эрик Шмидт, бывший генеральный директор Google, заявил, что развитие ИИ решит проблемы изменения климата, бедности, войны и рака. Основатель компании XPRIZE Питер Диамандис сделал аналогичные заявления в своей книге «Изобилие» (Abundance), утверждая, что могучий искусственный интеллект (стоит ему только появиться) «без сомнения, умчит нас прямо к "пирамиде Изобилия"». В начале 2018 года генеральный директор Google Сундар Пичаи уверял, что «искусственный интеллект – одна из самых важных вещей, над которыми работает человечество… более основополагающая, чем … электричество или огонь». (Менее чем через год после этого выступления Google была вынуждена признать в сообщении для инвесторов, что продукты и услуги, «которые включают в себя или используют искусственный интеллект и машинное обучение, могут вызвать новые или усугубить существующие этические, технологические, юридические и другие проблемы».)

Многие мыслители всерьез беспокоятся и по поводу потенциальных опасностей, таящихся в искусственном интеллекте, причем способы, которыми это делается, явно демонстрируют отрыв суждений от реальности. Один из недавних научно-популярных бестселлеров оксфордского философа Ника Бострома описывает перспективу завоевания мира некой сверхразведкой в таких словах, будто это действительно может стать серьезной угрозой в обозримом будущем. На страницах The Atlantic Генри Киссинджер предполагает, что риски, связанные с искусственным интеллектом, способны оказаться настолько большими, что «человеческая история может пойти по пути инков, столкнувшихся с непостижимой и даже внушающей им священный страх испанской культурой». Илон Маск считает, что работа над совершенствованием ИИ – это «обряд заклинания демонов», по своей опасности «страшнее ядерного оружия», а покойный гений физики Стивен Хокинг предупреждал, что искусственный интеллект может сделаться «самым худшим событием в истории нашей цивилизации».

Но о каком именно искусственном интеллекте все они говорят? Возвращаясь в реальный мир, мы видим, что современные роботы едва справляются с тем, чтобы повернуть обычную дверную ручку, а знаменитая «Тесла», управляемая ИИ в режиме «автопилот», врезается сзади в припаркованные машины скорой помощи (только в 2018 году такое случалось как минимум четырежды). Это все равно, что люди в XIV веке переживали бы о скором наступлении гибельной эры дорожно-транспортных происшествий, хотя в то время гораздо полезнее было бы беспокоиться о приличной гигиене.

Одна из причин, по которой люди часто переоценивают возможности искусственного интеллекта, заключается в том, что сообщения, появляющиеся в СМИ, часто до такой степени преувеличивают его возможности, что любое самое скромное продвижение в технологиях начинает выглядеть как «прорыв тысячелетия». Рассмотрим следующую пару заголовков, описывающих «невероятный прогресс» в области машинного чтения.

Отныне роботы смогут читать лучше, чем люди, подвергая риску существование миллионов рабочих мест.

Newsweek, 15 января 2018 года

Компьютеры становятся лучшими читателями, чем мы сами.

CNN Money, 16 января 2018 года

Первое из этих утверждений является куда более вопиющим преувеличением, чем второе, но оба они представляют собой откровенную дичь, подавая незначительный прогресс в области компьютерного чтения как новость мировой значимости. Начнем с того, что в действительности в эксперименте не был задействован ни один робот, а сам тест оценивал лишь один крошечный аспект машинного чтения. Речь даже не шла о каком-либо понимании текста искусственным интеллектом, не говоря уже о самой отдаленной угрозе каким бы то ни было рабочим местам.

А случилось, собственно, вот что. Две компании, Microsoft и Alibaba, только что создали программы, которые добились незначительного (и не внезапного) прогресса (82,65 % точности против предыдущего показателя в 82,136 %) в конкретном тестировании одного узкого аспекта чтения, известного как SQuAD (the Stanford Question Answering Dataset, то есть набор вопросов и ответов, разработанный Стэндфордским университетом). Вероятно, мы можем здесь говорить о достижении уровня человеческой эффективности в этой конкретной задаче, в которой искусственный интеллект раньше немного отставал от людей, но одна из компаний выпустила по этому поводу пресс-релиз, который сделал незначительное достижение звучащим почти революционно, объявив о создании «искусственного интеллекта, который может читать документ и отвечать на вопросы о нем так же хорошо, как и человек».

Реальность была намного менее будоражащей. Компьютерам показывали короткие отрывки текста, взятые из задания, предназначенного для исследовательских целей, и затем задавали вопросы о них. Подвох был в том, что в каждом случае правильные ответы находились прямо в тексте, что превращало задание не более чем в подчеркивание нужных слов. Незатронутой оставалась реальная проблема машинного чтения: обнаружение значений слов или предложений, которые подразумеваются, но не видны в явной форме.

Предположим, например, что мы даем вам лист бумаги с небольшим отрывком текста:

Двое детей, Хлоя и Александр, пошли гулять. Они оба увидели собаку и дерево. Еще Александр увидел кошку и показал ее Хлое. А та пошла эту кошку погладить[2]2
  Кажущиеся еще более простыми вопросы типа «Что увидел Александр?» были бы целиком за допустимыми для компьютеров пределами, потому что ответ на них (собака, дерево и кошка) требует выделения двух несмежных фрагментов текста, в то время как SQuAD облегчал машинам работу, ограничивая вопросы теми, на которые можно ответить, используя связанный текстовый фрагмент.


[Закрыть].

Ответить на вопросы типа «Кто пошел погулять?», естественно, очень легко, ведь ответ («Хлоя и Александр») прямо прописан в тексте. Однако любой компетентный (на самом деле – просто обычный) читатель должен так же легко ответить на вопросы, ответы на которые отсутствуют в тексте в утвердительной форме, например: «Видела ли Хлоя кошку?» или «Испугала ли кошка детей?» Если вы не можете этого сделать, значит, вы просто не обратили внимания на то, о чем шла речь. Поскольку SQuAD не включал в себя никаких вопросов подобного рода, то он не являлся по-настоящему серьезным тестом на способность к чтению; и на самом деле новые системы искусственного интеллекта попросту не смогли бы с ним справиться. Чтобы продемонстрировать различие между машиной и человеком, Гэри предложил этот тест своей дочери Хлое, которой тогда было четыре с половиной года. Настоящая Хлоя без труда сделала вывод о том, что Хлоя вымышленная действительно видела кошку. (Ее старший брат, которому тогда еще не исполнилось шести лет, пошел еще дальше, размышляя о том, что произойдет, если собака на самом деле окажется кошкой, – ни одна из форм нынешнего искусственного интеллекта не сможет даже близко подойти к этому.)

Практически каждый раз, когда один из мировых технологических гигантов выпускает пресс-релиз, мы имеем повторение того, о чем шла речь выше: незначительный прогресс изображается во многих (к счастью, не во всех) СМИ как настоящая революция. Например, пару лет назад Facebook представила абсолютно сырую программу, которая читала простые рассказы и отвечала на вопросы о них. За этим последовало множество восторженных заголовков, таких как «Представители Facebook полагают, что компания разгадала секрет того, как сделать чат-боты менее тупыми» (Slate) и «Facebook AI Software учится и отвечает на вопросы. Программное обеспечение, способное прочитать краткий пересказ „Властелина колец“ и ответить на вопросы о нем, может кардинально улучшить поиск в Facebook» (Technology Review).

Тут действительно можно было бы говорить о настоящем прорыве – будь все это правдой. Программа, которая могла бы усвоить книгу Толкина хотя бы в версии Reader's Digest или Cliffs-Notes (не говоря уже о полноразмерных произведениях), была бы серьезным достижением в области искусственного интеллекта.

Но, увы, программы, действительно способной на такие подвиги, что-то нигде не видно. Тот пересказ, который на самом деле читала система Facebook, представлял собой всего лишь следующие строки:

Бильбо отправился в пещеру. Голлум обронил там кольцо. Бильбо взял кольцо. Бильбо вернулся в Шир. Бильбо оставил кольцо там. Фродо получил кольцо. Фродо отправился на Роковую Гору. Фродо бросил кольцо туда. Саурон умер. Фродо вернулся в Шир. Бильбо отправился в Серые Гавани. Конец.

И даже при таком примитивном раскладе все, что могла сделать программа, – это отвечать на элементарные вопросы, ответы на которые содержались непосредственно в приведенных выше предложениях, например: «Где кольцо?», «Где сейчас Бильбо?» и «Где сейчас Фродо?» И забудьте о вопросах наподобие «Почему Фродо бросил кольцо?».

Конечная цель шумихи, поднятой в средствах массовой информации и сильно преувеличивающей технологический прогресс, заключается в том, чтобы общественность поверила, что проблема создания искусственного интеллекта гораздо ближе к решению, чем есть на самом деле.

Всякий раз, когда вы слышите об очередном успехе, достигнутом искусственным интеллектом, попробуйте задать, скажем, шесть вопросов из следующего списка.

1. Если отбросить риторику, что на самом деле совершила система искусственного интеллекта в этот раз?

2. Насколько универсальным оказался результат? Например, задание якобы на тестирование чтения включает в себя все составляющие нормального чтения или только незначительные и частные его аспекты?

3. Создана ли демонстрационная версия, на которой я могу протестировать систему, пользуясь собственными примерами? Если ее нет, успех выглядит более чем сомнительным.

4. Если исследователи (или их представители в прессе) утверждают, что система искусственного интеллекта что-то умеет лучше, чем люди, то о каких людях идет речь и насколько система превосходит подобных людей?

5. Насколько успех в решении конкретной задачи, о которой сообщается в новом исследовании, ведет нас к созданию универсального, подлинного искусственного интеллекта?

6. Насколько устойчива система, о которой пишут в прессе? Может ли она хорошо работать с другими наборами данных без огромной работы по предварительной их подготовке? Например, может ли игровой автомат, который овладел игрой в шахматы, успешно играть в приключенческую игру типа Zelda? Может ли система распознавания животных правильно идентифицировать существо, которое она никогда раньше не воспринимала как животное? Будет ли система автопилота, которая обучалась в дневное время на шоссе с указателями, способна ездить ночью, или по снегу, или если на ее карте нет указателя объезда?

Эта книга не просто о том, как не быть слишком легковерным человеком, но и о том, почему искусственный интеллект до сих пор развивается далеко не самым правильным образом, и, наконец, о том, что следовало бы сделать, чтобы создать такие мыслящие машины, которые смогли бы работать надежно и устойчиво и были бы способны функционировать в сложном и постоянно меняющемся мире так, чтобы мы могли спокойно доверять им наши дома, наших родителей и детей, наше медицинское обслуживание и, в конечном счете, всю нашу жизнь.

Нельзя отрицать и того, что искусственный интеллект в последние несколько лет впечатляет нас по-новому почти каждый день, порой даже творит чудеса. Значительные успехи появились в самых разных областях, от компьютерных игр до распознавания речи и идентификации лиц. Вот пример нового проекта, который нам искренне нравится: молодая компания Zipline использует (в умеренных дозах) искусственный интеллект, чтобы управлять беспилотными аппаратами, доставляющими донорскую кровь пациентам в Африке, – почти фантастическое решение, о котором не могло быть и речи несколько лет назад.

Успех в области искусственного интеллекта, о котором мы говорим, был обусловлен главным образом двумя факторами: во-первых, достижениями в аппаратном обеспечении, которые позволяют увеличить объем памяти и ускорить вычисления (часто благодаря использованию множества машин, работающих параллельно); во-вторых, большими данными – огромными наборами, содержащими гигабайты, терабайты или более информации, чего не было еще несколько лет назад; например, такие базы, как ImageNet – библиотека из 15 млн маркированных изображений, которая сыграла ключевую роль в обучении систем ИИ компьютерному зрению, проект Wikipedia и, наконец, огромные коллекции документов, которые вместе и составляют то, что мы называем Всемирной паутиной.

Вместе с большими данными появился и алгоритм для сбора этих данных, называемый глубоким обучением, – своеобразный, весьма мощный статистический механизм, суть которого мы объясним и проанализируем в главе 3. Глубокое обучение оказалось в центре практически любого серьезного прорыва в области искусственного интеллекта за последние несколько лет, от сверхчеловеческого DeepMind, победившего человека в го, и шахматной системы AlphaZero до новейших инструментов Google, способных синтезировать речь и разговоры (Google Duplex). В каждом случае рецептом победы были большие данные плюс глубокое обучение плюс более мощное и быстрое оборудование.

Глубокое обучение использовалось с большим успехом и для широкого круга практических задач, от диагностики рака кожи до прогнозирования подземных толчков и выявления мошенничества с кредитными картами. Оно нашло применение в изобразительном искусстве, в музыке, в огромном числе коммерческих проектов от расшифровки речи до маркировки фотографий и организации новостных лент в интернете. Вы можете использовать глубокое обучение для идентификации растений, для автоматического улучшения цвета неба на фотографиях и даже для раскрашивания старых черно-белых изображений.

Вместе с ошеломляющим успехом глубокого обучения искусственный интеллект превратился в огромный бизнес. Гигантские информационные корпорации, подобные Google и Facebook, ведут грандиозные сражения за талантливых ученых, нередко предлагая сотрудникам с докторскими степенями такую зарплату, какую мы могли бы представить разве что у профессиональных спортсменов. В 2018 году билеты на самую важную научную конференцию по глубокому обучению были распроданы за двенадцать минут. Хотя мы будем постоянно доказывать, что создать искусственный интеллект с гибкостью мышления на уровне человека гораздо сложнее, чем думают многие, нет никаких сомнений в том, что в последнее десятилетие достигнут реальный прогресс в частных сферах применения ИИ. Поэтому вполне закономерно, что широкую публику так волнует все, что связано с данной областью.

Естественно, это волнует и правительства самых разных государств. Такие страны, как Франция, Россия, Канада и Китай, взяли на себя огромные обязательства по развитию искусственного интеллекта. Один только Китай планирует к 2030 году инвестировать в эту сферу 150 млрд долларов. По оценкам Глобального института McKinsey, общее экономическое воздействие искусственного интеллекта можно оценить в 13 трлн долларов, что сопоставимо (по относительному уровню влияния) с паровым двигателем в XIX веке и информационными технологиями в XXI. Тем не менее это не гарантирует того, что мы находимся на правильном пути.

Действительно, даже теперь, когда данных намного больше, компьютеры стали существенно быстрее, а инвестиции увеличились в несколько раз, важно понимать, что чего-то фундаментального во всем этом по-прежнему не хватает. Несмотря на бесспорный прогресс, машины во многих отношениях все еще никак не могут сравниться с людьми.

Возьмем, например, чтение. Когда вы читаете (или слышите) новое предложение, ваш мозг менее чем за секунду выполняет два типа анализа: 1) он анализирует предложение, разбивая его на составляющие его части речи, исследуя синтаксические взаимоотношения между ними и выявляя их значение, как изолированное, так и совокупное; 2) он связывает это новое предложение с тем, что вы знаете о мире, объединяя грамматические «гайки» и «болты» с целой вселенной сущностей и идей. Если предложение представляет собой строку из диалога в фильме, вы обновляете свое понимание намерений персонажа и его будущих действий или ситуаций, в которые он, вероятно, попадет. Мы автоматически задаем себе множество вопросов. Почему он или она сказали то, что сказали? Что это говорит нам об их характере? Чего они пытаются достичь? Правдиво ли услышанное или оно выглядит как обман? Как все это связано с тем, что произошло раньше? Как их речь влияет на других? Например, когда тысячи бывших рабов встают один за другим и заявляют: «Я – Спартак», – и каждый из них рискует быть казненным за это, – мы все сразу понимаем, что они (кроме самого Спартака) лгут и что при этом мы только что стали свидетелями чего-то очень мужественного и одновременно трогательного, западающего нам глубоко в душу. Как мы вскоре продемонстрируем, современные программы искусственного интеллекта не способны ни на что даже отдаленно напоминающее наше восприятие текста или речи. Насколько мы можем судить, машинам еще очень далеко даже до начала того пути, который мог бы привести их к подобному пониманию. Большая часть прогресса, достигнутого в развитии искусственного интеллекта, была связана почти исключительно с такими проблемами, как распознавание объектов, – а это абсолютно не то же самое, что понимание смысла.

Разница между этими двумя процессами – распознаванием объекта и подлинным пониманием – имеет в реальном, точнее, человеческом мире колоссальное значение. Например, программы искусственного интеллекта, поддерживающие наши социальные медиаплатформы, могут с легкостью содействовать распространению сфабрикованных новостей. Они будут скармливать нам будоражащие, возмутительные или непристойные сюжеты, которые собирают множество просмотров, но при этом они не в состоянии понять новости настолько, чтобы судить, какие истории являются фальшивыми, а какие – реальными.

Даже банальный для многих процесс вождения автомобиля является гораздо более сложным делом, чем думает большинство людей. Когда вы ведете машину, 95 % того, что вы делаете, относится к области сравнительно простых рефлексов и легко воспроизводится машинным «мозгом», но когда в первый раз в вашей водительской истории беспечный подросток на гироскутере выскакивает наперерез вашему автомобилю, вам придется сделать нечто такое, что никакая «мыслящая машина» не может пока что выполнить надежно, а именно: рассуждать и действовать в новой и неожиданной ситуации, основываясь не на огромной (но в этот момент бесполезной) базе данных из предыдущего опыта, а на решительном и гибком понимании законов вселенной. (И, кстати, вы ведь не будете во время ежедневного вождения вдавливать педаль тормоза в пол всякий раз, когда увидите что-то непонятное? Сами понимаете, что если экстренно тормозить перед каждой кучкой листьев на дороге, то от заднего бампера вашего автомобиля скоро ничего не останется.)

В настоящее время на автомобили с автопилотом без страхующего водителя всерьез рассчитывать попросту нельзя. Возможно, самая надежная из коммерчески доступных для потребителей система – это Tesla с автопилотом, но и она по-прежнему требует предельного внимания со стороны водителя-человека. Система Tesla достаточно надежна на автомагистралях в хорошую погоду, но в городских районах с плотным потоком машин она куда менее приемлема. В дождливый день на улицах Манхэттена или Мумбаи мы все равно с куда большей готовностью доверили бы свою жизнь любому случайно выбранному водителю, чем машине без водителя вообще[3]3
  Непосредственно сопоставимые данные для сравнения безопасности при управлении автомобиля человеком и автопилотом пока еще не обнародованы. Большая часть испытаний проводилась на автомагистралях, наиболее удобных для машинных навыков, а не в многолюдных городских районах, которые создают большие проблемы для систем искусственного интеллекта. Опубликованные к настоящему времени данные показывают, что наиболее надежная из существующих программ требует вмешательства человека примерно раз за 10 000 миль даже в довольно простых условиях вождения. Из-за несовершенства сравнения получилось, что люди-водители в среднем попадают в аварии со смертельным исходом только один раз на каждые 100 млн миль. Один из самых больших рисков в автомобилях без водителя состоит в том, что, если машина требует вмешательства нечасто, мы не будем достаточно внимательны в принципе и уже не сможем отреагировать достаточно быстро, если вдруг понадобится вмешательство.


[Закрыть]. Как недавно высказался вице-президент компании Toyota по вопросу исследований вождения в автоматическом режиме: «Машина, везущая меня из Кембриджа в аэропорт Логан по Бостону без водителя при любой погоде и дорожной ситуации, – это будет разве что в следующей жизни».

Аналогично, когда дело доходит до понимания сюжета фильма или смысла газетной статьи, мы без малейшего сомнения доверимся ученикам средней школы гораздо охотнее, чем самой лучшей современной системе искусственного интеллекта. И хотя вряд ли кто-то из нас является любителем менять младенцам подгузники, мы не можем пока вообразить себе ни одного робота (даже в фазе разработки), способного помочь нам управиться с этим щекотливым делом.

Одним словом, главная проблема нынешнего искусственного интеллекта – это его крайняя узость. Он пригоден лишь для решения очень конкретных задач – тех, на которые он запрограммирован, – и то при условии, что встречающиеся ему вещи и ситуации не слишком отличаются от тех, с которыми он уже имел дело ранее. Он прекрасно подходит для традиционных интеллектуальных настольных игр, таких как го, где правила не менялись уже два с половиной тысячелетия, однако намного менее перспективен для большинства реальных ситуаций. Перевод искусственного интеллекта на следующий уровень потребует от нас изобретения машины с принципиально большей гибкостью алгоритмов.

То, чем мы располагаем на данный момент, проще назвать сверхбыстрыми цифровыми марионетками: программы, которые могут, например, читать банковские чеки, или маркировать фотографии, или даже играть в настольные игры на уровне чемпионов мира, но сверх этого они едва ли что-то умеют вообще. Вспомним про инвестора Питера Тиля, возжелавшего летающих автомобилей и вместо этого получившего 140 символов[4]4
  Питер Тиль, сооснователь PayPal и один из первых инвесторов Facebook и Linkedin, убежден, что технологический прогресс находится в состоянии застоя и именно поэтому в наше время вместо летающих автомобилей мы имеем в качестве одного из достижений лишь Twitter с ограничением длины сообщения в 140 знаков. – Прим. ред.


[Закрыть]. Робот, которого мы действительно желаем иметь у себя дома, – это что-то вроде механической горничной Рози из сериала про Джетсонов (The Jetsons), которая готова в любой момент сменить подгузники нашим детям и приготовить ужин, но вместо этого мы получили пылесос Roomba – этакую хоккейную шайбу-переросток с колесами.

Или посмотрите на Google Duplex – систему, которая умеет совершать телефонные звонки и при этом звучит удивительно по-человечески. Когда весной 2018 года было объявлено о ее запуске, возникло множество споров о том, нужно ли требовать от компьютеров, чтобы они представлялись как компьютеры в начале телефонного разговора. Под большим давлением со стороны общественности Google пошла на это через пару дней, однако история вовсе не об этом, а о том, насколько неуниверсальным оказался пресловутый Duplex. При всех фантастических ресурсах Google и ее материнской компании Alphabet созданная ими система была настолько узкозадачной, что могла совершать лишь три вещи: бронирование ресторанов, запись в парикмахерские и выяснение часов работы буквально нескольких компаний. К тому времени, когда демоверсия была выпущена в свет, на телефонах с системой Android исчезла даже запись в парикмахерские и запросы о часах работы. Проще говоря, большая команда, включавшая лучшие мировые умы в области искусственного интеллекта и использовавшая одни из мощнейших кластерных суперкомпьютеров современности, создала всего лишь говорящую систему для бронирования ресторанов. Не представляем, как еще можно было бы сузить столь ограниченный функционал!

Справедливости ради, такого рода узкий искусственный интеллект становится все лучше и лучше с каждым днем, и, несомненно, в ближайшие годы можно ожидать очередных прорывов в данной области. Но все это также говорит и о том, что ИИ-системы могут и должны быть чем-то намного большим, нежели приложением для телефона, способным лишь бронировать столик в ресторане.