Текст книги "За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии"

Титр: «Также после того, как непосредственная практика искусства перестала быть столь выдающейся и данный предикат был сведён к чистой теории как таковой, в настоящее время он отделяется от последней по мере того, как формируется синтетическая посттеоретическая практика, первейшей задачей которой является стать основой истины искусства и философии». Август фон Цешковский, «Пролегомены к историософии».

Мышление социальной организации видимости само затуманивается из-за всеобщей неполноценной коммуникации, которую оно отстаивает. Оно не знает, что у истоков всех вещей его мира лежит конфликт. Специалисты по власти спектакля, обладающие абсолютной властью в рамках его системы безответного языка, абсолютно коррумпированы своим опытом презрения и успехом этого презрения, всякий раз убеждаясь в оправданности своего презрения при лучшем знакомстве с презренным человеком, каковым в реальности является зритель.

Выступление сталиниста Марше на встрече с избирателями, рядом с ним стоит Миттеран, они аплодируют друг другу; выступление Сервана Шрейбера; Марше на телеэкране.

Люди толпятся в очереди, чтобы быть допущенными в кинотеатр.

В основе движения спектакля, заключающейся в том, что он вбирает в себя всё, что присутствовало в человеческой деятельности в текучем состоянии, и завладевает им в застывшем состоянии, придавая ему исключительную ценность посредством отрицательного переформулирования ценности его жизненного опыта, мы снова встречаемся с нашим старым врагом, который так хорошо умеет казаться, на первый взгляд, чем-то тривиальным и само собой разумеющимся, будучи на деле, напротив, очень сложным и полным метафизических тонкостей, с товаром¹¹.

Камера отдаляется от обнажённой девушки; панорамный вид другой девушки.

Президент Помпиду посещает автосалон-выставку, восхищается последней маркой автомобиля на вращающейся платформе.

Именно принцип товарного фетишизма, господство над обществом «сверхчувственных, более чем чувственных вещей»¹², находит полное выражение в спектакле, где чувственный мир заменён набором образов, существующим над ним, который в то же время заставляет признавать себя как чувственное par excellence.

Фотомодели в купальниках.

Мир, показываемый спектаклем, присутствующий и отсутствующий одновременно – это мир товара, господствующий над всем живым опытом. Мир товара также демонстрируется нам таким, каков он есть', его развитие тождественно отдалению людей друг от друга и от их общей продукции.

Господство товара в экономике сначала осуществлялось тайно, пока сама экономика оставалась невоспринятой и непонятой как материальная основа социальной жизни, подобно родственнику, с которым толком не знаком. В обществе, где конкретный товар встречается редко или пребывает в меньшинстве, полномочным эмиссаром, выступающим от имени неведомой силы, служит очевидное господство денег. С приходом промышленной революции, мануфактурного разделения труда и массового производства, ориентированного на мировой рынок, товар проявляется как сила, реально собирающаяся оккупировать всю общественную жизнь. Именно тогда появляется политическая экономия как господствующая наука и наука о господстве.

Предприятия в районе Маргера, загрязняющие воздух Венеции; дымовые выбросы цехов смешиваются с выхлопами автомобилей, загрязняя воздух Мехико; куча мусора перед собором Сан-Николя-де-Шан; загрязнённая вода Сены.

Спектакль – это перманентная опиумная война, которая ведётся с целью сделать общепринятым тождество между благами и товарами, между удовлетворением и выживанием, дорожающим согласно своим собственным законам. Но если потребляемое выживание должно постоянно дорожать, то только потому, что оно содержит в себе нужду. Если по ту сторону подорожавшего выживания ничего нет, если нет такой точки, на которой его рост может прекратиться, то только потому, что оно само не находится по ту сторону нужды, оно является обогатившейся нуждой. Меновая стоимость могла сформироваться лишь в качестве агента потребительной стоимости, однако её победа при помощи собственного оружия создала условия для её автономного господства. Мобилизуя всё человеческое потребление и захватывая монополию на его удовлетворение, она дошла до того, что стала управлять потреблением. Процесс обмена был отождествлён с любым возможным потреблением и подчинил его своей власти. Меновая стоимость – это кондотьер потребительной стоимости, который в итоге начал вести войну за свой собственный счёт.

Долгая серия кадров бунта в Уоттсе; поджоги, действия сил правопорядка; аресты.

Потребительная стоимость, которая раньше подспудно содержалась в меновой стоимости, теперь, в перевёрнутой с ног на голову реальности спектакля, должна открыто заявить о себе, потому что её фактическую реальность разъедает сверх-развитая товарная экономика, а также потому, что сфальсифицированной жизни теперь требуется псевдообоснование.

Сконцентрированный результат общественного труда в момент достижения экономического изобилия становится видимым и подчиняет всю реальность этой видимости, которая отныне является главным продуктом этого труда. Капитал перестаёт быть скрытым центром управления способом производства – процесс его накопления в форме осязаемых вещей теперь распространяется даже на периферию. Всё общество целиком теперь является его портретом.

Франция, Республиканские отряды безопасности (CRS) проводят учения по уличному бою на своём плацдарме.

Спектакль, как и всё современное общество, одновременно един и разобщён. Как и общество, он строит своё единство на разделении. Но это противоречие, всплывая в спектакле, опровергается благодаря полному изменению своего смысла, так что демонстрируемое разделение становится единым, в то время как демонстрируемое единство раздельно.

Продолжение крупных учений CRS: полицейские, переодетые в леваков, возводят баррикаду под чёрным флагом. Их коллеги с лёгкостью захватывают баррикаду.

Борьба различных сил, в действительности составляющих единое целое, за контроль над одной социально-экономической системой разворачивается в виде официального противоречия, это происходит как в мировом масштабе, так и в рамках каждой отдельно взятой страны.

Поддельная, зрелищная борьба между соперничающими формами разделённой власти является одновременно реальной в той мере, в какой в ней отражается неравномерное и конфликтное развитие всей системы, относительно противоречивые интересы классов и прослоек, которые признают систему и очерчивают долю своего собственного участия во власти над ней. Все эти противоречия могут присутствовать в спектакле в соответствии со своими чётко различающимися критериями, в виде чётко разнящихся форм общества. Но в соответствии с их фактической реальностью отдельных секторов их истинная особенность сохраняется в содержащей их универсальной системе: в едином движении, подчинившем себе весь мир, в капитализме.

Мао Цзэдун по-отечески принимает президента Никсона в Пекине.

Движение к банализации, под видом сверкающих всеми цветами развлечений спектакля, господствует над современным обществом на мировом уровне, оно господствует над ним в каждой точке, где развитое потребление товаров во много раз увеличивает видимость выбора социальных ролей и объектов потребления. Пережитки религии и семьи – которая остаётся главной формой наследования классовой власти – и гарантируемого ими морального подавления могут объединяться в избыточном утверждении наслаждения этим миром, в то время как этот мир воспроизводится в виде псевдонаслаждения, сохраняющего в себе силы подавления. С блаженным принятием действительности может также хорошо сочетаться чисто зрелищный бунт – это указывает на тот простой факт, что даже разочарование превратилось в товар, с тех пор как экономическое изобилие смогло наладить его производство вплоть до стадии переработки сырого материала.

Во Вьетнаме американские солдаты поливают с вертолётов пулемётным огнём всё, что движется на земле.

Священник благословляет экипаж атомной подводной лодки. Множество автомобилей бесцельно кружит по городу.

Джонни Холлидей выступает, его публика визжит от восторга, он падает на сцену.

Звёзды, в которых сконцентрирован образ возможной роли, зрелищное представление о живом человеке, концентрируют в себе эту банальность. Удел звезды – специализация в создании видимости прожитого, объекта отождествления с видимостью жизни, без глубины, призванный компенсировать измельчение производственной специализации в реальной жизни. Звёзды существуют для того, чтобы изображать разнообразные стили жизни и стили понимания общества, выражаемые свободно на глобальном уровне. Они воплощают недостижимый результат общественного труда, изображая побочные продукты этого труда, перенесённые магическим образом так, чтобы оказаться над ним, в качестве его цели: власть и отпуск, принятие решений и потребление, которые находятся в начале и конце неоспоримого процесса. Бывает, что государственная власть персонифицируется в виде псевдозвезды, а иногда и звезда потребления путём плебисцита наделяется псевдовластью над жизнью. Но поскольку действия звезды не являются на деле всеобщими, они не вносят реального разнообразия.

«Битлз» сходят с самолёта в окружении восторженной молодёжи; фотографы за работой; выступление Эдди Митчелла перед довольной публикой; выступление Дика Риверса.

Мэрилин Монро во время съёмок своего последнего, незавершённого фильма.

Франсуа Миттеран. Несколько кадров с Мэрилин.

Под любым зрелищным противостоянием скрывается общая нищета. Если под маской тотального выбора могут скрываться различные формы одного и того же отчуждения, борющиеся между собой, то это потому, что все они построены на вытеснении реальных противоречий. Спектакль может существовать либо в сконцентрированной, либо в распылённой форме, в зависимости от той стадии нищеты, которую он поддерживает и опровергает. В обоих случаях это лишь образ счастливого единения в окружении упадка и страха, в центре спокойствия среди несчастий.

Немецкие рабочие выходят из цехов после недавнего прихода гитлеровцев к власти; из слуховых окошек в их сторону разбрасываются подпольные листовки, они ловят их и читают.

Колонна грузовиков доставляет полицейских из CRS на место работы.

Облава во Вьетнаме; аресты партизан.

Сконцентрированный спектакль, присущий бюрократическому капитализму, может быть использован как технология государственной власти и в странах со смешанной, более отсталой экономикой, а иногда, во время кризисов, и в странах развитого капитализма. Бюрократическая собственность является сконцентрированной в том смысле, что каждый отдельный бюрократ связан с глобальной экономической властью лишь посредством бюрократического сообщества и только как член этого сообщества. Кроме того, менее развитое товарное производство также предстаёт в сконцентрированной форме: бюрократия владеет товаром, представляющим совокупный общественный труд, при этом она продаёт обратно обществу его же выживание в целом. Диктатура бюрократической экономики не может предоставлять эксплуатируемым массам какой-либо существенный выбор в потреблении, потому что сама делает выбор за всех во всём, и любой другой внешний выбор, от продуктов питания до музыки, уже является выбором в пользу её свержения.

Съёмки подвижной камерой – Гитлер проходит перед рядами своих сторонников, поднимается на пьедестал.

Брежнев и другие высокопоставленные бюрократы на трибуне, перед ними маршируют их подданные.

Гигантский танк демонстрирует все свои возможности на учениях НАТО.

Изобилие товаров и безмятежное развитие современного капитализма сопровождаются распылённым спектаклем. Здесь каждый отдельно взятый товар оправдан во имя грандиозного размаха производства всех вещей, а спектакль является их апологетическим каталогом. Противоречащие друг другу утверждения проталкиваются на сцену единого спектакля избыточной экономики; различные товары-звёзды точно так же одновременно отстаивают свои, противоречащие друг другу проекты по усовершенствованию общества, в которых автомобильный спектакль требует уничтожения старых городских районов во имя совершенствования дорожной сети, в то время как спектакль самого города требует сохранения музейных кварталов. Отсюда удовлетворение, проблематичное само по себе и, по всеобщему мнению, заключающееся в цельном потреблении полного комплекта товаров, непосредственно фальсифицируется тем, что реальный потребитель может напрямую соприкоснуться лишь с серией фрагментов товарного счастья, фрагментов, в которых явно отсутствует то качество, которым якобы характеризуется цельное потребление.

Автомобили в пробке ждут возможности проезда; натюрморт с едой на фоне красивого пейзажа; старинная живопись; современная мебель, экзотичные девушки в клетках; прибытие поезда метро к станции.

Статуи осыпаются на крыше венецианского собора. Две таитянки на палубе парусника.

Типичная современная гостиная, подвижная камера демонстрирует её центр – телеэкран.

Каждый определённый товар борется сам за себя, не может признавать другие товары, претендует на повсеместное присутствие, как если бы он был единственным. Спектакль, таким образом – это эпическая песнь о борьбе между товарами, которую не способно было бы завершить никакое падение Трои. Спектакль воспевает не людей и их подвиги, а товары и их страсти. В этой слепой борьбе каждый конкретный товар, следуя своей страсти, бессознательно добивается большего: становления мира в товаре, которое одновременно является становлением товара в мире. Так, благодаря хитрости товарного разума, особенность товара изнашивается в этой борьбе, в то время как общая товарная форма движется к своей абсолютной реализации.

Обнажённые и легко одетые фотомодели.

В образе удачного объединения общества с помощью потребления реальное разделение лишь временно приостанавливается до следующего момента нереализованного потребления. Каждый отдельный продукт, в замысле представляющий собой надежду на молниеносное достижение земли обетованной тотального потребления кратчайшим путём, помпезно представляется как уникальный и решающий товар. Но как в случае с мгновенным распространением моды на аристократические имена, которые теперь носят почти все индивиды одного возраста, вещь, от которой ждут чего-то очень особенного, может быть предложена для массового почитания, только если она будет производиться в достаточно больших количествах, чтобы обеспечить её массовое потребление. Продукт обретает престижный характер лишь тогда, когда его помещают в центр социальной жизни, как бы раскрывая тайну конечной цели всего производства.

Восхищённые посетители автосалона на выставке новых моделей.

Вещь, которая была престижной в спектакле, становится вульгарной в тот момент, когда покупатель приносит её домой одновременно с другими покупателями. Она слишком поздно раскрывает свою сущностную бедность, естественно наследуемую ею из нищеты её производства. Однако в этот момент уже появляется новая вещь, несущая в себе оправдание системы и потребность в признании.

Промышленное изготовление кремовых тортов после рационализации производства кондитерских изделий.

Ложная суть удовлетворения должна разоблачать сама себя в момент замены, который следует за сменой товаров и способов производства. То, что так нагло утверждало своё окончательное совершенство, в итоге подлежит замене как в сконцентрированном, так и в распылённом спектакле, и только система должна продолжать свой ход: Сталина, словно вышедший из моды товар, обличают те, на ком держалась его власть. Каждая новая ложь рекламы – это также признание её предыдущей лжи. Каждый раз падение очередной фигуры тоталитарной власти разоблачает иллюзорную общность, единодушно одобрявшую эту фигуру, но на деле оказавшуюся скоплением одиночеств без иллюзий.

Автогонки болидов на трассе.

Мао со своим ближайшим сподвижником Линем Пяо.

Сталин на трибуне, ему аплодирует монолитная аудитория съезда; народ марширует по Красной площади перед его преемниками; толпа несёт портрет Ленина.

То, что спектакль представляет как вечное, основано на изменениях, и должно изменяться вместе со своей основой. Спектакль абсолютно догматичен, но в то же время не может реально остановиться на какой-либо жёсткой догме. Ничто для него не останавливается: таково его естественное состояние, хотя оно больше всего противоречит его собственным склонностям¹³.

Венгерские рабочие разбивают на мелкие кусочки памятник Сталину.

Панорамный вид девушки, её счастливое лицо крупным планом.

Иллюзорное единство, провозглашаемое спектаклем, является маской классового разделения, на котором покоится реальное единство капиталистического способа производства. То, что заставляет производителей участвовать в строительстве этого мира, также и отчуждает их от него. То, что связывает людей независимо от их локальных и национальных различий, одновременно и отдаляет их друг от друга. То, что призывает к торжеству рационального, на деле содействует иррациональности иерархической эксплуатации и подавления. То, что создаёт абстрактную власть общества, делает его несвободу конкретной.

Работа в цехе по производству картонных упаковок. Мишель Корретт: соната ре мажор для виолончели и клавесина.

Неподвижный портрет Буэнавентуры Дуррути¹⁴ крупным планом. Титр: «Живём ли мы, пролетарии, живём ли мы?

Этот век, который мы отсчитываем, и в котором всё, что, мы считаем, больше не принадлежит нам, разве это жизнь? Как можем мы не чувствовать того, что беспрестанно теряем с годами?» Революционный матрос из «Октября»¹⁵ крупным планом отрицательно качает головой. Дуррути словно бы смотрит на него. Матрос снова говорит «нет». Титр: «Отдых и питание – разве это не слабое лекарство для нашей болезни, что постоянно терзает нас? И то, что мы называем болезнью, если хорошо разобраться, разве это не рецидив и не последний выход для зла, которое мы приносим с собой в этот мир, когда рождаемся?» Петроградский матрос согласно кивает.

Музыка затихает.

Капиталистическое производство объединило пространство так, что оно более не ограничено какими-либо внешними обществами. Это объединение является одновременно экстенсивным и интенсивным процессом банализации. Накопление товаров массового производства в абстрактном пространстве рынка привело к разрушению всех региональных и юридических барьеров, а также корпоративных ограничений Средневековья, которые обеспечивали прежде качество ремесленного производства; оно же упразднило автономию и качество мест. Сила движения к однородности стала тяжёлой артиллерией, разрушившей все китайские стены¹⁶.

Военные корабли в открытом море; высадка французской, потом английской морской пехоты в Шанхае; американский матрос обыскивает прохожих-китайцев; французские солдаты разгоняют толпу; английские солдаты патрулируют улицы; границы Концессии, обнесённые колючей проволокой, под охраной французской колониальной пехоты.

Для того чтобы постоянно становиться всё более тождественным самому себе, ещё больше сблизиться с монотонной неподвижностью, свободное пространство товара постоянно видоизменяется и перестраивается.

Общество, упраздняющее любые географические расстояния, вбирает эти расстояния в себя в качестве зрелищного разделения.

Британские солдаты запирают одни из ворот шанхайской Концессии.

Побочный продукт товарооборота, человеческое обращение, рассматриваемое как потребление, туризм, в итоге сводится к использованию досуга для того, чтобы посетить или увидеть то, что уже стало банальным. Экономическое управление посещением различных мест само по себе служит гарантией их равнозначности. Та же самая модернизация, благодаря которой из путешествия было изъято время, отняла у него и реальность пространства.

Туристы в Париже, в застеклённых автобусах и на прогулочных катерах; их гиды рассказывают им о том, что они видят.

Титр: «Общество, основанное на экспансии отчуждённого промышленного труда, постепенно становится, что вполне ожидаемо, всё более нездоровым, шумным, уродливым и грязным, как цех».

Общество, моделирующее всё своё окружение, изобрело специальную технику для разработки самой его территории, конкретной основы для выполнения этого комплекса задач. Урбанизация – это захват капитализмом в собственность природной и человеческой среды; отныне сам капитализм, по мере логического развития в сторону абсолютного господства, может и должен перестраивать всё своё пространство как собственную декорацию.

Комплексы современных новостроек.

Титр: «Человек поселяется снова в пещерах… по отношению к которым он чувствует себя неуверенно, как по отношению к чуждой силе, могущей в любой день ускользнуть от него, и из которых его могут в любой день выбросить, если он не внесёт квартирной платы. Рабочий должен оплачивать эти покойницкие». «Экономическо-философские рукописи 1844 года», Маркс¹⁷.

Если необходимо понимать, что все технические силы капиталистической экономики – это действующие силы разделений, то в случае с урбанизацией мы имеем дело с оснащением их общей основы, с обработкой почвы, пригодной для их развёртывания; с самой техникой разделения.

Отряд CRS тренируется на специально выбранной площадке.

Впервые новая архитектура, которая во все прежние эпохи была зарезервирована для господствующих классов, оказалась напрямую предназначена для бедных. Формальная бедность и гигантское распространение этого нового опыта организации мест проживания целиком и полностью вытекают из его массового характера, который подразумевается одновременно и в его предназначении и в современных условиях строительства.

Современные архитектурные проекты и их реализация в туристических центрах; так называемая «марина» на морских курортах, её аналог на горных курортах; новый район Дефанс, отстроенный на западе Парижа.

Авторитарное решение, которое абстрактно обустраивает территорию как территорию абстракции, очевидно, занимает центральное место в современных условиях строительства. Порог, преодолённый в росте материальных сил общества, и запоздание в сознательном господстве этих сил запечатлены в урбанизации.

Титр: «Окружающая среда, всё более спешно перестраиваемая в целях репрессивного контроля и прибыли, одновременно становится более хрупкой и заранее провоцирует на вандализм. Капитализм на стадии спектакля перестраивает всё в поддельном виде и разводит поджигателей. Его декорации становятся столь же легко воспламеняемыми, как колледж во Франции».

История, угрожающая этому сумеречному миру, является также силой, способной подчинить пространство времени реального живого опыта. Пролетарская революция – это критика человеческой географии, благодаря которой индивиды и их сообщества могут выстраивать места и события, способствующие присвоению уже не только их собственного труда, но и всей их истории. В этом подвижном пространстве игры и в свободе выбора изменений в правилах игры можно вновь обрести автономию места, без необходимости заново устанавливать жёсткую привязку к почве, и тем самым вернуть реальность путешествия и жизни, понимаемой как путешествие, несущее в себе самом свой собственный смысл.

Крейсер «Аврора» идёт по Неве в предрассветных сумерках; на рассвете с него высаживается группа революционеров.

Вавилонская башня.

Смена пейзажей и архитектуры на картинах итальянского Проторенессанса.

Джонни Гитара в бурю скачет на лошади по пустынному Дикому Западу. Он видит перед собой огромный салун, одиноко возвышающийся посреди пустыни. Он входит в заведение, в котором нет ни одного клиента, но у игровых столов стоят двое крупье, один из которых крутит рулетку. Джонни подходит к стойке и заказывает у бармена выпивку. В баре казино из «Жестокого

Шанхая» европеец показывает молодой девушке это место, описывая публику: «Яванцы, индусы, китайцы, португальцы, филиппинцы, русские, малайцы… Какой шабаш!», а девушка отвечает: «Что бы произошло, если бы меня узнали! Весь мир лишь детский сад по сравнению с этим местом. Оно такое зловещее. Я думала, что такое место может существовать лишь в моих снах. Мне кажется, что я сплю; всё что угодно может случиться в любой момент».

Время производства, время-товар – это бесконечное накопление равных интервалов. Это абстракция необратимого времени, все сегменты которого должны доказывать на циферблате своё уникальное количественное равенство. Такое время в своей фактической реальности является тем, что оно есть, благодаря своему меновому характеру.

Рабочие трудятся в цехе по производству шин.

Существует ещё один дополнительный аспект всеобщего времени человеческого не-развития: потребляемое время возвращается в повседневную жизнь общества, основанную на определённом способе производства, в форме псевдоциклического времени.

Долгая серия кадров толпы отдыхающих в Сан-Тропе.

Псевдоциклическое время – это время потребления современного экономического выживания, возросшего выживания, где в повседневной жизни по-прежнему отсутствует выбор, и оно подчинено уже не природному порядку, а псевдоприроде, сформировавшейся в ходе становления отчуждённого труда. Такое время естественным путём восстанавливает старинный циклический ритм, который управлял выживанием доиндустри-альных сообществ. Псевдоциклическое время, в свою очередь, находит опору в остатках циклического времени и создаёт новые похожие комбинации: день и ночь, еженедельный труд и отдых, повторение периодов отпусков.

Потребляемое псевдоциклическое время – это зрелищное время, являющееся одновременно временем потребления образов, в узком смысле, и образом потребления времени, во всей его протяжённости. Время потребления образов, посредник всех товаров, неразделимо является полем, на котором всецело задействованы все методы спектакля, и целью, которую они представляют на глобальном уровне, в виде места и центрального элемента в схеме любого частного потребления. Над общественным образом потребления времени, в свою очередь, господствуют моменты досуга и отпусков, иначе говоря, моменты, представленные на расстоянии и неоспоримо желанные, как и любой другой зрелищный товар. Этот товар открыто подаётся как событие реальной жизни, и из года в год ожидается его циклическое возвращение. Но даже в этих моментах, приписываемых жизни, спектакль вновь демонстрирует и воспроизводит сам себя, достигая более высокой степени интенсивности. То, что представляется как реальная жизнь, на самом деле оказывается всего лишь более зрелищной жизнью.

Парочки перед телеэкранами и стереосистемами.

Снова кадры с толпой в Сан-Тропе; отдыхающие девушки с голой грудью.

В то время как потребление циклического времени в старинных обществах соответствовало действительному циклическому труду в этих обществах, псевдоциклическое потребление при развитой экономике вступает в противоречие с необратимым абстрактным временем её производства. Если циклическое время было временем неподвижной иллюзии в реальной жизни, то зрелищное время является временем изменяющейся реальности в иллюзорной жизни.

Самолёты взлетают с авианосцев и снова садятся на них.

Того, что всегда является новым в процессе производства вещей, не существует в потреблении, которое всегда остаётся повторением одного и того же в растущих объёмах. Именно потому, что мёртвый труд продолжает господствовать над живым трудом, во времени спектакля прошлое господствует над настоящим¹⁸.

У индивидуальной жизни ещё нет истории – это обратная сторона всеобщего дефицита исторической жизни. Псевдособытия, теснящиеся в зрелищной драматизации, не переживаются теми, кому о них сообщают, и более того, теряются в стремительном росте их ускоренного замещения с каждым новым импульсом, исходящим от машины спектакля. С другой стороны, всё, что действительно переживается, никак не соотносится с официальным необратимым временем общества, и более того, находится в прямом противоречии с псевдоциклическим ритмом потребляемого побочного продукта этого времени. Это индивидуальное проживание отчуждённой повседневной жизни лишено своего языка, своей концепции, критического подхода к собственному прошлому, от которого ничего не сохранилось. Оно никак не сообщается с нами. Оно остаётся непонятым и забытым в угоду ложной зрелищной памяти о том, чего нельзя запомнить.

Фотографии возлюбленных как воспоминания.

У стойки бара того же затерянного салуна стоят Джонни Гитара, Вена и влюблённый в неё Малыш-танцор, чувствуется напряжение. Вена говорит Малышу: «Это жизнь, а чего Вы хотели? Дружба приходит и уходит». Потом она обращается к Джонни: «Вы мне что-нибудь сыграете, г-н Гитара?» Джонни: «УВас есть предпочтения?» Вена: «Да, вложите в Вашу музыку много любви». Малыш: «Он будет играть хуже, когда растянется на том карточном столе». Джонни спокойно: «Какая муха укусила Вашего друга?» Вена: «Понятия не имею». Затем, обращаясь к Малышу: «Что с Вами?» Малыш раздражённо: «Это ему надо задать этот вопрос! Ухаживания за незнакомой женщиной иногда приносят много горя». Джонни Вене: «Это Вы незнакомая женщина?» Вена: «Только для незнакомцев». Малыш возмущённо: «Во что это вы тут оба играете?» Джонни с оскорбительным спокойствием: «Я ни во что не играю, друг мой». Малыш:

«Плохое Вы выбрали место, чтобы бросить якорь». Джонни: «Меня сюда пригласила эта дама, а не Вы». Малыш вытаскивает монетку из кармана и говорит: «Если выпадет решка, я Вас убью, месье. Если орёл, Вы сыграете на гитаре». Он подбрасывает монету, Вена ловит её на лету и просит Джонни: «Сыграйте мне что-нибудь». Джонни начинает играть тему Джонни

Гитары. Вена мечтательно слушает его, потом поворачивается к нему и сухо говорит: «Сыграйте что-нибудь другое».

Спектакль как текущая социальная организация паралича истории и памяти, отказа от истории, создающейся на фундаменте исторического времени, является ложным сознанием времени.

Патруль франкистской кавалерии, за ним весь эскадрон медленно проезжают под дулом пулемёта прячущихся в горах испанских партизан, не замечая их. («По ком звонит колокол».)

Под видимой оболочкой мод, которые то и дело исчезают и вновь возникают на пустой поверхности рассматриваемого псевдоциклического времени, большой стиль эпохи всегда ориентируется на очевидную и тайную необходимость революции.

Часы в виде маленькой совы в Зимнем дворце перед штурмом, часовой механизм поворачивает голову совы.

Титр: «Время подошло к полуночи».

Мишель Корретт: соната ре мажор для виолончели и клавесина. Сова Минервы снова крутит головой.