Текст книги "Бумажная девушка"

13. Беглецы

Многие спрашивают меня, когда же я, наконец, сниму фильм с реальными людьми. Но что такое реальность?

Тим Бёртон

– Вы не слишком торопились! – укорил меня голос.

Но он принадлежал не ангелу и уж тем более не святому Петру.

Это был голос Билли Донелли!

Парковка клиники. Полдень

Пролетев три этажа, я, обмотанный шторой, оказался на крыше старого помятого «Доджа», припаркованного как раз под окном кабинета Софии Шнабель. У меня было сломано ребро, болели колено, шея и щиколотка, но я не умер.

– Мне не хочется вас торопить, – снова заговорила Билли, – но если мы быстро не уберемся отсюда, на этот раз, боюсь, они наденут на вас смирительную рубашку.

Она снова позаимствовала вещи из гардероба Авроры, поэтому на ней была белая майка-жилет, линялые джинсы и пиджак в талию, украшенный серебристыми кружевами.

– Вы же не собираетесь встретить Рождество на этой крыше! – настаивала она, помахивая связкой ключей на кольце со значком «Бугатти».

– Так это вы украли ключи Мило! – констатировал я, спускаясь с «Доджа».

– Кому мы скажем «спасибо»?

Это могло показаться совершенно невероятным, но я отделался несколькими незначительными повреждениями. Правда, ступив на землю, я не смог сдержать крик боли. Из-за вывихнутой щиколотки я не мог сделать ни шагу.

– ВОН ОН! – закричал Мило, выбегая на парковку и посылая за мной в погоню трех санитаров с ростом и мышцами игроков в регби.

Билли села за руль «Бугатти», я устроился на пассажирском сиденье.

Она нажала на газ и направилась к выезду с парковки в тот самый момент, когда автоматические ворота опускались. Билли уверенно развернулась на усыпанной гравием площадке.

– Выедем с другой стороны.

– ВЕРНИСЬ, ТОМ! – взмолилась Кароль, когда мы пролетали мимо нее.

Три колосса попытались преградить нам путь, но Билли с видимым удовольствием прибавила скорость.

– Признайтесь хотя бы, что вы рады меня видеть! – бросила она мне с торжествующим видом, когда автомобиль разнес в щепки шлагбаум и вынес нас на свободу.

14. Who’s that girl?[29]29
  Кто эта девушка? (англ.)


[Закрыть]

Борись! Снова зажги погасший огонь.

Дилан Томас[30]30
  Дилан Марлайс Томас (1914–1953) – валлийский поэт, прозаик, драматург, публицист.


[Закрыть]

– И куда мы теперь направимся? – поинтересовался я, обеими руками вцепившись в ремень безопасности.

Свернув на бульвар Пико, «Бугатти» понесся по Пасифик-коуст-хайвей.

Вообразившая себя Айртоном Сенной[31]31
  Айртон Сенна да Силва (1960–1994) – бразильский автогонщик, трехкратный чемпион мира «Формулы-1» (1988, 1990 и 1991).


[Закрыть], Билли вела машину агрессивно: резко тормозила, так же резко газовала и входила в повороты, не сбрасывая скорость.

– Это не машина, а ракета! – только и ответила она.

Моя голова была прижата к подголовнику, и мне казалось, что я во взлетающем самолете. Я смотрел, как Билли с необычайной ловкостью меняет скорость. Она явно наслаждалась процессом.

– Шумноватая машина, верно?

– Шумноватая! Вы шутите, что ли? Музыка мотора «Бугатти» – это же Моцарт!

Она как будто не услышала моего первого вопроса, поэтому я раздраженно спросил снова:

– Так куда мы едем?

– В Мексику.

– А?

– Я собрала для вас дорожную сумку и положила туалетные принадлежности.

– Но так нельзя! Никуда я не поеду!

Раздосадованный оборотом, какой принимало это дело, я попросил Билли отвезти меня к врачу, чтобы тот занялся моей щиколоткой, но она проигнорировала мою просьбу.

– Остановитесь! – приказал я, хватая ее за руку.

– Вы делаете мне больно!

– Немедленно остановите эту машину!

Билли резко затормозила, вильнув к краю дороги. «Бугатти» подпрыгнул и застыл в облаке пыли.

* * *

– Что это еще за история с Мексикой?

Мы оба вышли из машины и орали друг на друга на зеленом газоне у дороги.

– Я везу вас туда, куда вам не хватило храбрости уехать!

– Вот как? Могу ли я узнать, на что вы намекаете?

Я вынужден был кричать, чтобы перекрыть шум шоссе, от чего боль в ребрах становилась еще сильнее.

– Вы должны найти Аврору! – рявкнула Билли в тот момент, когда большегрузный автомобиль пронесся мимо «Бугатти», едва не задев его, оглушая нас ревом клаксона.

Я смотрел на нее совершенно ошарашенный.

– Не понимаю, какое отношение к нашей дискуссии имеет Аврора, а?

Воздух был маслянистым и грязным. За металлическим забором вдалеке виднелись взлетные полосы и башни контроля международного аэропорта Лос-Анджелеса.

Билли открыла багажник и отдала мне номер журнала «Пипл». На обложке несколько тем спорили за первенство: угроза разрыва в семействе Питта и Джоли, похождения Пита Догерти, фото из Мексики, где отдыхали чемпион «Формулы-1» Рафаэль Баррос и его новая невеста… Аврора Валанкур.

Словно желая причинить себе боль, я открыл еженедельник на указанных страницах и увидел снимки гламурной пары, сделанные в райском месте. Между крутыми скалами на фоне белого песка и бирюзовой воды Аврора сияла красотой и безмятежностью в объятиях своего идальго.

У меня все поплыло перед глазами. Остолбеневший, я пытался читать статью, но у меня ничего не получалось. Только выделенные в тексте фразы болезненно отпечатались в моем мозгу:

Аврора: «Наша история началась недавно, но я знаю, что Рафаэль – это тот мужчина, которого я ждала».

Рафаэль: «Наше счастье будет полным, когда Аврора подарит мне ребенка».

Я с отвращением отшвырнул паршивый журнал и, несмотря на отсутствие прав, сел за руль, захлопнул дверцу и развернулся, чтобы ехать обратно в город.

– Эй! Вы же не бросите меня на обочине дороги! – закричала Билли, замахав руками и встав перед капотом.

Я подождал, пока она сядет, и понял, что она не намерена дать мне ни минуты передышки.

– Понимаю вашу боль… – начала Билли.

– Оставьте вашу жалость при себе, вы ровным счетом ничего не понимаете.

Я вел машину и старался упорядочить мысли. Мне необходимо было обдумать все то, что произошло со мной с утра. Я должен был…

– И куда, собственно, вы направляетесь?

– Домой.

– Но у вас больше нет дома! Впрочем, у меня дома тоже нет.

– Я найду адвоката, – пробормотал я. – Найду средство, чтобы вернуть себе дом и все те деньги, которые я потерял по вине Мило.

– Из этого ничего не выйдет, – отрезала Билли, качая головой.

– Заткнитесь! И занимайтесь своими делами.

– Но это и мои дела тоже! Напоминаю вам, что оказалась здесь по вашей вине из-за проклятой, плохо отпечатанной книги!

Остановившись на красный сигнал светофора, я порылся в кармане и с облегчением нашел тубу с капсулами транквилизатора. У меня было сломано ребро, щиколотку жгло огнем, а сердце было разбито. Поэтому я не испытал никакого чувства вины, отправив под язык три капсулы сразу.

– Это намного легче, чем… – В голосе Билли слышались упрек и разочарование.

Именно в эту минуту мне захотелось выпотрошить ее, но я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Если сидеть сложа руки и объедаться лекарствами, то вы никогда ее не вернете, эту вашу подружку!

– Вы ничего не знаете о моих отношениях с Авророй. К вашему сведению, я уже все перепробовал, чтобы ее вернуть.

– Возможно, вы действовали неловко, или момент был неподходящий. Может быть, вы считаете, что знаете женщин, но на самом деле ничего в них не смыслите. Мне кажется, я могла бы вам помочь…

– Если вы действительно хотите мне помочь, помолчите хотя бы одну минуту. Одну!

– Вам не терпится от меня избавиться? Что ж, садитесь за работу. Чем быстрее вы закончите ваш роман, тем быстрее я вернусь в мир вымысла!

Довольная своей репликой, она сложила руки на груди в ожидании моей реакции. Но ее не последовало.

– Послушайте, – увлеченно продолжала Билли, – я предлагаю вам сделку. Мы едем в Мексику, я вам помогаю вернуть Аврору, а вы пишете третий том вашей трилогии, потому что это единственный способ отправить меня туда, откуда я пришла.

Я массировал веки, обескураженный этим фантастическим предложением.

– Кстати, я захватила с собой ваш компьютер, он в багажнике, – уточнила Билли, как будто эта деталь могла как-то повлиять на мое решение.

– Все не так-то просто, – начал объяснять я. – Нельзя приказать человеку написать роман. Это своего рода алхимия. И потом, мне потребуется не меньше шести месяцев упорной работы, чтобы закончить эту книгу. Это долгий и тяжкий труд, для которого у меня нет ни сил, ни желания.

Она передразнила меня:

– «Нельзя приказать написать роман! Это своего рода алхимия…» – Помолчала немного и взорвалась: – Черт побери, когда вы наконец прекратите жалеть себя?! Если вы не положите этому конец, то плохо кончите. Намного легче разрушать себя потихоньку, чем набраться храбрости и снова взяться за дело, верно?

Туше.

Я не ответил, но принял ее аргумент. Она была не так уж и не права. Впрочем, совсем недавно, в кабинете психиатра, когда я швырнул статую, чтобы разбить окно, во мне словно что-то прорвалось. Это был бунт, желание вернуть контроль над своей жизнью. Правда, приходилось признать, что оно исчезло так же быстро, как и появилось.

Но теперь я чувствовал, что Билли клокочет от возмущения, готовая взорваться и высказать мне в лицо всю правду:

– Если вы не вступите в настоящий бой с самим собой, вы знаете, что произойдет?

– Нет, но я рассчитываю, что вы мне скажете.

– Вы будете принимать все больше лекарств и наркотиков. Каждый раз вы будете опускаться все ниже, все сильнее будет ваше отвращение к себе. А так как у вас больше нет ни гроша, вы закончите свои дни на улице, где однажды утром вас найдут мертвым со все еще торчащим из вены шприцем.

– Очаровательно…

– И еще вы должны знать, что если не начнете действовать незамедлительно, то больше никогда в жизни у вас не будет энергии, чтобы написать хотя бы одну строчку.

Положив обе руки на руль, я уставился на дорогу с отсутствующим видом. Разумеется, она была права! Но, вполне вероятно, было уже слишком поздно что-либо менять. Я, несомненно, уже был готов пойти на дно, выпустив на волю все самое разрушительное, что во мне было.

Билли посмотрела на меня тяжелым взглядом:

– И все эти прекрасные ценности, которые вы проповедуете в ваших книгах: сопротивляйтесь несчастьям, используйте второй шанс, мобилизуйте внутренние резервы, чтобы встать после удара судьбы… Это куда легче написать, чем применить на практике, так?

Ее голос неожиданно дрогнул, как будто надломился от избытка эмоций, усталости и страха.

– А я? На меня вам наплевать?! Я все потеряла в этой истории: у меня больше нет семьи, нет работы, нет крыши над головой, и я нахожусь в реальности, где единственный человек, способный мне помочь, предпочитает сидеть и жалеть самого себя.

Удивленный ее отчаянием, я повернул голову и посмотрел на нее, немного смущенный, не слишком хорошо понимая, что ей ответить. Ее лицо светилось, бриллиантовые искорки сверкали в ее глазах.

Я посмотрел в зеркало заднего вида, нажал на газ, чтобы обогнать длинную вереницу автомобилей, потом снова развернулся и направился на юг.

– Куда мы едем? – спросила Билли, вытирая одинокую слезу.

– В Мексику, чтобы вернуть мою жизнь и изменить – вашу.

15. Договор

Никаких фокусов, никаких спецэффектов. Слова, брошенные на бумагу, создали его, и теперь только слова на бумаге смогут нас от него избавить.

Стивен Кинг

Мы остановились на заправке сразу после Торранс-бич. Не знаю, стоял ли у «Бугатти» двигатель ракеты, но бензина он поглощал столько же!

Пасифик-коуст-хайвей. Саут-Бэй, Лос-Анджелес. 2 часа пополудни

На заправке было много машин. Чтобы не ждать слишком долго, я подъехал к автоматической колонке. Выйдя из машины, я едва не закричал: щиколотка болела все сильнее и сильнее, она начала распухать. Я вставил карточку, набрал номер, соответствующий моему месту жительства, и мою фамилию… На экране большими буквами высветилось сообщение:

ВАША КАРТА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ПРОИЗВЕСТИ ЗАПРАВКУ ГОРЮЧИМ

Я забрал из автомата платиновую карту, потер ее о рукав рубашки и повторил операцию, впрочем, с тем же результатом…

Проклятье…

Я порылся в бумажнике, но нашел только жалкую бумажку в 20 долларов. Раздраженный, я нагнулся к окошку со стороны пассажирского сиденья:

– Моя карта не работает!

– Это логично, вы не согласны? У вас нет ни гроша. Это же не волшебная карточка!

– А у вас случайно не найдется немного денег?

– Где бы я могла их спрятать? – спокойно поинтересовалась Билли. – Я приземлилась на вашей террасе голая, как червяк!

– Спасибо за поддержку! – проворчал я и захромал к кассе.

Внутри магазина клубился народ. Звучала мелодия «Девушка из Ипанемы» в волшебной интерпретации Стэна Гетца[32]32
  Стэн Гетц (1927–1991) – американский джазовый музыкант, прозванный «The Sound» за то, что извлекал из своего инструмента красивейшие звуки.


[Закрыть] и Жуана Жилберту[33]33
  Жуан Жилберту (р.1931) – бразильский гитарист, певец и композитор-песенник. Один из основоположников популярного музыкального стиля босанова.


[Закрыть]. Шедевр, но, к несчастью, заезженный сорока годами исполнения в лифтах, супермаркетах или таких местах, как это.

– Отличная тачка! – присвистнул кто-то в очереди.

Через большие окна многие посетители и служащие с любопытством рассматривали «Бугатти». Очень быстро вокруг меня собралась толпа. Я объяснил возникшую проблему типу за кассой, и он терпеливо выслушал меня. Стоит сказать, что выглядел я прилично и приехал на автомобиле ценой в два миллиона долларов, пусть даже у меня не было денег, чтобы залить десять литров бензина в его бензобак. Потом посыпались вопросы, на которые я не знал ответов: правда ли, что требовалось внести 300 000 долларов залога при заказе? Надо ли задействовать секретный ключ, чтобы разогнаться до 400 км/час? Действительно ли одна только коробка передач стоит 150 000 долларов?

Оплатив счет, один из клиентов – элегантный мужчина лет пятидесяти с седеющими волосами и в белой рубашке с воротником-стойкой – в шутку предложил купить мои часы, чтобы я мог заправить машину. Он предложил мне за них 50 долларов. Потом ставки серьезно выросли: служащий предложил мне за них сначала 100 долларов, потом 150, а менеджер магазина поднял цену до 200…

Часы мне подарил Мило, и они нравились мне своей простотой: сдержанный металлический корпус, бело-серый циферблат, ремешок из черной кожи аллигатора, но я так же плохо разбирался в часах, как и в автомобилях. Эти часы показывали мне время, и большего я от них не требовал.

Вся очередь включилась в игру, и мне предложили уже триста пятьдесят долларов. Именно этот момент выбрал мужчина в рубашке с воротником-стойкой, чтобы вытащить из бумажника пухлую пачку банкнот. Он отсчитал десять купюр по сто долларов и положил их на прилавок:

– Даю тысячу долларов, если вы немедленно продаете мне часы, – с некоторой торжественностью произнес он.

Я колебался. Эти последние три минуты я дольше рассматривал мои часы, чем предыдущие два года, в течение которых они были у меня. Их непроизносимое название – «ИВС Шафхаузен» – ничего мне не говорило, но я не был знатоком в этом вопросе. Я мог прочитать наизусть целые страницы Дороти Паркер, но я едва ли смог бы вспомнить больше двух марок часов.

– Договорились, – наконец сказал я, расстегивая ремешок.

Я забрал тысячу долларов, отдал двести из них служащему, чтобы сразу оплатить полный бак. Я уже собрался уходить, но передумал и спросил, нет ли у него еще и бинта для моей щиколотки.

Вполне довольный сделкой, я вернулся в «Бугатти» и вставил «пистолет» в отверстие бензобака. Я увидел вдалеке мужчину, купившего мои часы. Он помахал мне рукой и выехал с заправки за рулем своего «Мерседеса» – купе.

– Как вам это удалось? – спросила Билли, опуская стекло.

– В любом случае не благодаря вам.

– Ладно вам, рассказывайте, тогда посмотрим.

– Система Д, – с гордостью ответил я, глядя на крутящиеся в автомате цифры.

Я достаточно раззадорил ее любопытство, чтобы она спросила:

– Ну а все же?

– Я продал часы.

– Вашего «Португальца»?

– Какого португальца?

– Ваши часы – это модель «Португалец» от ИВС.

– Счастлив узнать об этом.

– И за сколько же вы их продали?

– За тысячу долларов. Этого нам хватит на бензин до Мексики. И я даже могу угостить вас завтраком перед тем, как мы снова тронемся в путь.

Билли пожала плечами:

– Бросьте, скажите, наконец, правду.

– Но это правда. Тысяча долларов, – повторил я, вешая пистолет на место.

Она схватилась за голову:

– Они стоят минимум сорок тысяч!

На мгновение мне показалось, что она шутит – часы не могли столько стоить, ведь так? – но увидев ее растерянное лицо, я вынужден был признать, что меня просто надули на большой дороге…

* * *

Полчаса спустя. Придорожный фастфуд после Хантингтон-бич

Я вытер лицо влажным полотенцем, забинтовал щиколотку и вышел из туалета, чтобы присоединиться к сидевшей за столиком Билли.

Взгромоздившись на табурет, она приканчивала «банановый сплит», который заказала после двух чизбургеров и большой порции картофеля фри. Как ей удавалось сохранить фигуру, поглощая столько еды?

– Ммм, это вкушно, фотите попробовать? – предложила она с полным ртом.

Я отклонил ее предложение и лишь вытер салфеткой взбитые сливки с кончика ее носа.

Она мне улыбнулась и развернула перед собой большую дорожную карту, чтобы обсудить детали нашей экспедиции.

– Что ж, все просто: если верить журналу, Аврора и ее дружок все еще отдыхают. До конца недели они будут в гостинице класса «люкс» в Кабо-Сан-Лукас.

Я уже слышал разговоры об этом месте, которое благодаря своим мощным волнам считалось раем для сёрфингистов.

– Это совсем не близко! – констатировал я, наливая себе еще чашку кофе. – Может быть, вы предпочитаете добраться на самолете?

Она бросила на меня мрачный взгляд:

– Чтобы лететь самолетом, нужны деньги, а чтобы иметь деньги, не стоит продавать за гроши свое единственное богатство!

– Мы могли бы продать машину.

– Прекратите болтать глупости и сконцентрируйтесь хоть немного! В любом случае у меня нет паспорта, и вам это известно.

Билли провела пальцем по воображаемому маршруту:

– Сейчас мы примерно в двухстах километрах от Сан-Диего. Я предлагаю вам объезжать автострады и платные трассы, чтобы не тратить слишком много денег. Если вы пустите меня за руль, то меньше чем через четыре часа мы будем у мексиканской границы.

– Почему это я должен пустить вас за руль?

– У меня лучше получается, согласны? Машины явно не для вас. Вам лучше удаются все эти интеллектуальные штучки, чем механика. И потом, с вашей щиколоткой…

– Гм…

– У вас обиженный вид. Надеюсь, для вас не оскорбительна мысль о том, что машину поведет женщина? Вы наверняка уже переросли стадию примитивного мачо!

– Все, больше ни слова! Вы поведете машину до Сан-Диего, но потом мы поменяемся местами, так как дорога дальняя.

Билли, казалось, довольствовалась таким распределением обязанностей и продолжала излагать свой план:

– Если все пройдет хорошо, мы пересечем границу в Тихуане. Вечером будем ехать до того момента, пока не найдем в Мексике симпатичный маленький мотель.

Симпатичный маленький мотель… Как будто мы едем отдыхать!

– А завтра мы встанем рано и сразу в путь. Кабо-Сан-Лукас находится в тысяче двухстах километрах от Тихуаны. Мы можем проехать их днем и вечером уже будем в отеле, где живет ваша Дульсинея.

В таком изложении все казалось так просто.

У меня в кармане завибрировал телефон. Мне всегда могли позвонить, даже если сам я позвонить не мог. Высветился номер Мило. Последний час он оставлял мне сообщения каждые десять минут, но я стирал их, не прослушивая.

– Итак, мы договорились. Я вам помогаю соединиться с вашей девушкой, а вы взамен пишете этот чертов третий том! – подвела черту Билли.

– Почему вы думаете, что у меня еще есть шанс с Авророй? Она переживает большую любовь с этим своим пилотом «Формулы-1».

– А вот это мое дело. Ваше дело писать. Но никаких шуток, договорились? Настоящий роман! И следуя спецификации, которую я составлю для меня.

– Вот еще новость: спецификация!

– Во-первых, – начала Билли и написала большую цифру 1) на бумажной скатерти, – я хочу, чтобы вы перестали делать из меня козла отпущения ваших книжек! Вы что, ради смеха пропускаете через мою постель всех лузеров земного шара? Или вы возбуждаетесь, когда заставляете меня знакомиться с женатыми типами, вторые половины которых утратили былую загадочность, и они видят во мне лишь подружку на один вечер, чтобы подстегнуть свое либидо? Возможно, мое невезение успокаивает ваших читательниц, но меня это изматывает, и мне от этого больно.

Эта неожиданная атака лишила меня дара речи. Согласен, я не щадил Билли в моих историях, но для меня это не имело никаких последствий. Она была вымышленным персонажем, чистой абстракцией, существовавшей исключительно в моем воображении и в воображении читателей. Героиня, чье материальное существование сводилось всего лишь к нескольким строчкам, напечатанным на листках бумаги. И вот теперь создание восстало против своего создателя!

– Потом, – продолжала Билли, тщательно выводя 2) на бумажной скатерти, – мне надоело искушать дьявола. Я люблю мою работу, но я тружусь в отделении онкологии. Я насмотрелась на то, как люди страдают и умирают каждый день. Я как губка впитываю все отчаяние пациентов. И потом, я влезла в долги, чтобы заплатить за учебу! Не знаю, в курсе ли вы, сколько получают медсестры, но это не золотые горы!

– Что же я могу сделать, чтобы вам угодить?

– Хочу, чтобы меня перевели в педиатрию, хочу видеть жизнь чаще, чем смерть… Я уже два года прошу об этом, но эта мегера Корнелия Скиннер систематически отказывает мне в переводе под предлогом нехватки кадров. И потом…

– И потом что?

– …чтобы немного поправить дела, я была бы не против получить небольшое наследство…

– Это уж слишком!

– А вам-то что от этого? Для вас это легко! Вам достаточно написать одну строчку. Хотите, чтобы я вам подсказала? Смотрите: «Билли как единственная наследница получила пятьсот тысяч долларов от дяди».

– Ага! Если я правильно понимаю, вы готовы к тому, чтобы я умертвил вашего дядю!

– Нет! Не моего настоящего дядю! Какого-нибудь двоюродного дедушку, которого я никогда в жизни не видела, короче, как в фильмах, вот так!

Довольная собой, она аккуратно записала фразу.

– Ну что, вы, наконец, закончили ваш список пожеланий Санта-Клаусу? В таком случае мы можем ехать дальше.

– Еще одно, – остановила меня Билли, – самое важное.

Она написала на скатерти 3) и имя:

Джек

– Вот, – многозначительно объяснила она. – Я хочу, чтобы Джек ушел от жены и переехал жить ко мне.

Джек был ее любовником. Женатый человек, красивый эгоистичный мужчина, отец двух маленьких мальчиков, с которым она поддерживала разрушительные и страстные отношения на протяжении двух лет. Самовлюбленный извращенец, ревнивый собственник держал ее в своей власти фальшивыми клятвами в безумной любви и унижениями, низводящими ее до уровня любовницы, которую целуют или бросают в зависимости от настроения.

Я сокрушенно покачал головой:

– У Джека член вместо мозгов.

Я даже не успел заметить, как взлетела ее рука. Билли с размаху отвесила мне оплеуху, от которой я едва не свалился с табурета.

Все посетители и служащие ресторана повернулись к нашему столику, ожидая моей реакции.

«Как она может защищать этого мерзавца?» – прозвучал в моей голове голос гнева. «Так она же влюблена в него!» – ответил голос здравого смысла.

– Я не позволяю вам судить мою эмоциональную жизнь, ведь я не сужу вашу, – сказала Билли, с вызовом глядя на меня. – Я помогаю вам вернуть Аврору, а вы пишете для меня жизнь, в которой я смогу каждое утро просыпаться рядом с Джеком. Договорились?

Она подписала импровизированный контракт, который нашкрябала на скатерти, затем аккуратно вырезала квадрат бумаги и протянула мне ручку.

– Договорились, – ответил я, потирая щеку.

В свою очередь парафировал документ и оставил несколько долларов на столике, прежде чем мы вышли из фастфуда.

– Вы дорого заплатите мне за эту пощечину, – пообещал я, расстреливая ее взглядом.

– Поживем – увидим, – смело парировала она, садясь за руль.