Текст книги "Салон ритуальных услуг"

Глеб Нагорный
Салон ритуальных услуг
Пьеса в 2-х действиях

© Текст. Глеб Нагорный, 2020

© Агентство ФТМ, Лтд., 2020

Кремация – процесс сжигания трупов.

Действующие лица

Семейство:

Папик (Вадим Альбертович) – усопший. Роль в гробу, в урне с пеплом и на фотографии с креповой лентой.

Мать (Каролина Карловна) – вдова. В черном. С серой душой. На руках перчатки с открытыми пальцами. На пальцах кольца.

Сестры:

Настенька – старшенькая дочь. Синий чулок. Душа цветная. Пальцы без колец. Тридцатник.

Лизон – младшенькая дочь. Розовый чулок. Душа блеклая. Кольца с пальцами. Двадцатник.

Братья:

Михаил – старшой. Молчун в уме. Сорокет. Дорого одет.

Борис – средний братец. Язык средней болтливости, ум такой же. 37. Прилично одет.

Глебушка – младшенький. Болтун без ума. 33. Нормально одет.

Сборище:

Адвокат (Юрий Владимирович) – деловитость, костюм, очки. Поджарый и бритый.

Партнер по бизнесу (Роман Андреевич) – деловитость в костюме. Без очков. Не поджарый и небритый.

Отец Сергий – деловой без костюма. Ряса, крест, скорбь. Совсем не поджарый. Линзы и борода с пузом.

Вспомогательный состав:

Болек (Бенедикт) – вытянутый охранник.

Лёлек (Леонид) – короткий охранник.

Светик (Светик) – округлая секретарша Папика.

Драматургические призраки:

Дядя Славик – жертва авиакатастрофы.

Исаак Иосифович – нотариус, жертва алчности.

Зойка – уборщица, повариха и прачка с Рублевки; жертва обстоятельств.

Президент эР-эФ – жертва России.

Жанна – подруга Светика, удачно выскочившая замуж за Гонсалеса, владельца апельсиновых плантаций в Испании; она же, как и Светик, жертва «плантаций» постсоветского пространства.

Гонсалес – просто жертва.

Шестеро неизвестных – жертвы автокатастрофы.

Байстрючонок – жертва, которая еще не знает, что она жертва.

Прочие жертвы.

Действие первое

Сцена первая
Отпевание

Сцена разделена занавесом на две части.

Авансцена.

Крематорий. Венки. Гроб. Звучит траурная музыка. Вокруг домовины собрались провожающие в последний путь Вадима Альбертовича.

Отец Сергий напевно читает молитву. Вид у него серьезный, величавый. Мать подносит платок к сухим глазам. Рядом с ней два охранника в мешковатых костюмах с галстуками – Болек и Лёлек. Глебушка покачивается. Он пьян и икает. На его лице блуждает глупая улыбка. Глебушку с двух сторон поддерживают братья – Михаил и Борис. Лизон – в гламурном золотом спортивном костюме с траурными вставками по бокам – нервно переминается. Партнер по бизнесу стоит, скорбно склонив голову и скрестив руки на животе. На самом деле он любуется новыми лакированными туфлями, приподнимая то одну, то другую ногу. Адвокат прячет зевок в кулак. Плачет только Настенька.

Отец Сергий (помахивая кадилом). Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Вадима, яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная…

Михаил (Глебушке, сквозь зубы). Кончай икать!

Отец Сергий….избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троицу и Троицу в Единстве православно даже до последняго своего издыхания исповеда.

Михаил (Глебушке, громко). Перестань икать, я сказал!

Отец Сергий. Темже милостив тому буди, и веру яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Михаил дает Глебушке мощный подзатыльник.

Глебушка. Кончай, я ж не специально.

Михаил. Урод, даже на похоронах родного отца напился!

Глебушка. А где еще пить?

Борис. Тише оба. Заканчивается уже.

Отец Сергий. А теперь, братия и сестры, проститеся с рабом Вадимом. И да упокоится его душа с миром.

Настенька. Папа, папка! (Кидается на гроб.)

Мать. Оттащите эту малахольную.

Михаил подходит к Настеньке.

Михаил. Насть, Насть, успокойся.

Настенька. Папка!

Мать (оттесняя Настеньку). Дай мне. (Склоняется над гробом.) Ну, что?.. (Смотрит сверху вниз, потом на отца Сергия.) Что говорить-то?

Отец Сергий. Попрощайтесь. В последний путь мужа провожаете.

Мать. А? Ну да. Пока, Вадик. Чтоб тебе, как говорится, земля пухом.

Глебушка. Мы в крематории.

Мать. Один чёрт. Извините, отец Сергий, не при вас.

Отец Сергий. Бывает, матушка… Вообще, Каролина Карловна, православие кремацию не приветствует, мы больше за ингумацию. Но поскольку это давнишняя просьба Вадима Альбертовича… Так я как бы и вашим, и нашим.

Мать. Спасибо за участие, батюшка… Собственно, вот, Вадик… Всё… (Отходит.)

К изголовью гроба по очереди подходят братья, прощаются. Глебушка наклоняется к гробу и застывает в неестественной позе. Михаил похлопывает его по плечу.

Михаил. Давай, брат… Эй! Чёрт! Он уснул!

Михаил и Борис оттаскивают Глебушку от гроба, хлопками по лицу приводят его в чувство.

Глебушка. А?!..

Михаил. Что – а? Дома поспишь, алкаш! Выбрал место.

Лизон подходит к гробу.

Лизон (поворачивается к Матери). Это что значит? Совсем накрылся Куршевель на Новый год?

Мать (шипит). Молчи, дура. Дома поговорим. Прощайся давай быстрее.

Лизон (обращаясь к усопшему)….это… ну ты давай… того… не скучай… Ой! Я чё-то не то сказала?!

Мать. Нормально всё.

Настенька снова бросается к гробу.

Настенька. Па-а-а-а-ап!

Мать. Оттащите ее! Хватит уже причитать!

Братья бросают Глебушку и кидаются к Настеньке. Она вырывается. Они силой оттаскивают ее в сторону. К гробу подходит Партнер по бизнесу – кладет руку на край гроба, пальцами отбивает легкую дробь.

Партнер по бизнесу. Дорогой Вадим. Мы прошли с тобой долгий и тяжелый путь. Но только благодаря тебе и только тебе мы добились столь превосходных результатов в нашем деле. Теперь, когда тебя нет с нами, мы все оплакиваем твою безвременную кончину. Без твоей мудрости, жизненного опыта и стойкой гражданской позиции нам всем будет нелегко. Но мы не посрамим твоего имени, мы будем помнить тебя всегда. До скончания наших дней, до последнего вздоха, до последнего толчка в наших сердцах. Спасибо тебе, Вадим. Спасибо, что был с нами, спасибо тебе за все. И да покойся с миром!

Глебушка. Спасибо тебе за наш бизнес, который стал моим. Да, Роман Андреевич?

Михаил. Не обращайте на него внимания. Он – пьян.

Партнер по бизнесу. Я вижу.

Глебушка (пьяно помахивая пальцем). Э, не…

Партнер по бизнесу уступает место Адвокату.

Адвокат (подбирая слова). Дорогой Вадим Альбертович! Вы были для нас светочем. Каждый миг, каждый час нахождения рядом с вами являлись для нас счастьем и благодатью как для меня лично, так и для всех ваших близких, ежеминутно находящихся в лучах вашей сияющей звезды. Вашего Солнца. Но вот зашло Солнце… и пропали созвездия, и исчезла Галактика… и вот наступила ночь… и не видно теперь ни зги во всей Вселенной… но память о вас, чувства… предания… они станут для нас факелом, сопровождающим нас по Млечному Пути, именуемому Жизнь…

Глебушка (в сторону). Крындец! Еще бы он для тебя, Юрасик, не факелом был, так ты из него искры в виде банкнот выбивал.

Адвокат. Скорбим, Вадим Альбертович. Скорбим. Но что делать… что делать… такова жизнь… Я позабочусь…

Глебушка. Не сомневаемся.

Отец Сергий. Братия и сестры!..

Мать. Отец Сергий, достаточно… (К остальным.) Ну что, простились? Тогда пора…

Звучит скорбная музыка. Гроб с телом уплывает. Собравшиеся быстро покидают крематорий. В зале задерживается один Борис.

Борис (радостно хлопая в ладони). Сдох, скотина! Сдох! Наконец-то!

Бодро выбегает за остальными.

Затемнение.

Сцена вторая
Поминки

Занавес поднимается.

Особняк Вадима Альбертовича. Зал. Над ним нависает балкон второго этажа, к которому тянется лестница с перилами.

На обоих этажах висят картины: Пиросмани, Кандинский, Шагал, Пикассо и проч. Между ними воткнуты охотничьи трофеи – панты, рога и оскаленные пасти с клыками. В зале, на полу, лежит шкура марала.

Вперед вынесены кожаная мебель, стеклянный столик, жидкокристаллический телевизор и потрескивающий камин. На камине возвышаются фотография покойного с креповой лентой в рамке и урна с пеплом. В центре зала стоит накрытый гостиный стол. Вокруг него собрались родственники усопшего, а также Адвокат, Партнер по бизнесу и отец Сергий. У всех в руках рюмки с водкой.

Михаил. Ну-с. Надо как-то…

Глебушка. Отметить.

Михаил. Заткнись. Надо сказать что-то. Вроде как положено. Сергий, может, ты?

Мать. Не надо.

Михаил. Так ведь положено. Слова хорошие. Отец как-никак.

Глебушка. Вот именно, как-никак.

Мать (Глебушке). Сейчас из-за стола выйдешь!

Глебушка. Я, Карловна, не в том возрасте, чтоб ты мне указывала!

Михаил. Глеб, хватит! Надо сказать что-то.

Глебушка. Вот и скажи.

Михаил. Ком в горле. Я не знаю что. В первый раз ведь хороним.

Глебушка. А тебе бы папашкина десять раз на дню хоронить хотелось? Чтоб попривыкнуть?

Настенька. Ну можно хоть сегодня…

Лизон. А вот когда дядя Славик погиб, мы ничего не говорили.

Глебушка. Потому что и сказать было нечего. Его же после того, как вертолет взорвался, не нашли. Ни рожек, ни ножек. Да, Миша?

Михаил (нервно). А я тут при чем?

Глебушка. Да ни при чем. Ты всегда ни при чем. Собственно, и тут нам сказать нечего. Своего-то мы вообще сожгли. В печах крематория.

Лизон. Но ведь дядю Славика все равно погибшим признали. И поминки были. Но не помню, чтоб мы там говорили что-то.

Глебушка. Что ты помнить-то могла, после ганджубаса своего? Сидела, дура, хихикала все поминки.

Мать. Дети, хватит! Надо помянуть!

Глебушка. Так помянь!

Мать. Сказать что-то надо. (Обращается к Адвокату.) Юрий Владимирович, давайте вы. Скажите. Ну как вы умеете. Как на суде.

Глебушка (вытаращив глаза). Страшном. Адвокат дьявола.

Мать. Глеб!

Глебушка. Молчу, молчу.

Адвокат. Я вроде бы на похоронах все сказал.

Мать. Пожалуйста. Очень просим. Вы там про «предания» – красиво так… А то, видите, у нас как-то не получается.

Глебушка (ёрничая). В печали мы… Еще бы у нас получалось. Говорят-то о хорошем человеке, а у нас всеобщая ненависть. Родственный синдром, так сказать. Виноват, Карловна…

Адвокат. Насколько помню, на поминках обычно молча и не чокаясь.

Глебушка. Многих клиентов похоронил, Юрасик? Ночами не снятся?

Настенька начинает всхлипывать.

Глебушка. Во! Довели девку! Не переживай, Настурция, ща накатим, дальше пойдет как по маслу. Дележ наследства, взаимные обвинения. (Ко всем.) Все будет хорошо. Готовьтесь!

Мать. Про наследство позже.

Адвокат. После соответствующей процедуры.

Все. Какой это процедуры? (Ставят поднятые рюмки на стол.)

Адвокат. Наследство еще открыть надо.

Борис (резко подаваясь вперед). Что значит – открыть?

Адвокат. Так, как это законом регламентировано.

Мать. Поясните-ка, Юрий Владимирович.

Глебушка. О! Я же говорил! (Поднимает рюмку, залпом выпивает и кивает в сторону фотографии усопшего, стоящей на камине.) Спасибо тебе, папик, удружил.

Адвокат. Строго говоря, он тут ни при чем. Это требование закона.

Партнер по бизнесу. Так, а вот тут поподробней. (Тоже выпивает.)

За ним следуют остальные.

Глебушка. Ну что, между первой и второй? (Берет початую бутылку водки.)

Михаил. А… (Безнадежно машет рукой.) Наливай.

Глебушка (напевая, разливает всем по рюмкам).

 
Мы делили апельсин,
Много нас, а он один,
Эта долька – для ежа,
Эта долька – для стрижа,
Эта долька – для утят,
Это долька – для котят,
Это долька – для бобра,
А для волка – кожура.
Он сердит на нас – беда!
Разбегайтесь кто куда!
 

Мать. Перестань юродствовать!

Глебушка. Извини, Юрасик, тебе не хватило. Ща новую открою. Айн момент. Для волка.

Борис. Давай быстрее.

Глебушка. Не терпится лекцию про наследственное право послушать? (Открывает новую бутылку водки, наливает Адвокату.) Ты этот предмет в Кембридже закашивал, что ли?

Борис. Я не на юрфаке, а на экономическом учился.

Глебушка. Много папашкиных деньжат наэкономил?

Борис. Не твое дело.

Глебушка. Ну да, ну да… Наше дело тебя из английских скотланд-ярдов в невменяемом состоянии вытаскивать.

Борис. Ты вообще ничего не закончил. С трех факультетов вытурили, даже папа помочь не смог.

Глебушка. Ничё. Рублевка – мои университеты. А дипломы можно и в метро купить.

Борис. Что-то я тебя давно в метро не видел.

Глебушка. Что-то я тебя тоже. Майбах небось не влазит. Боковые зеркальца на эскалаторе застревают… И как ты только тогда уговорил себя до полицейского участка подвезти? В английском воронке.

Мать. Глеб, что ты говоришь такое? Не было этого. Какой полицейский участок?

Глебушка. Да? Не было? Забыла, как его повязали?.. Ширк-ширк в ноздри из стодолларовой купюры. Прям на барной стойке. Его, наверное, музей мадам Тюссо сильно впечатлил. С Палатой Ужасов.

Мать (хлопая ладонью по столу). Я говорю, не было ничего такого. Ты выдумываешь.

Адвокат. Каролина Карловна? Я чего-то не знаю?

Глебушка. Да всего… Я тебе сейчас расскажу. Помнишь, наш Борюсик недавно в Швейцарию лечиться ездил? Типа в санаторий. Ты думаешь, он горлышко застудил или синусит подхватил? Не-е-е… Это у Боряйлы аденоиды выпадать начали. Он частенько флакончик «Санорина» с пакетиком кокса путал… А в Англии у него вообще крышу сорвало, вот его Миша и летал вызволять из лап правосудия. Мы тебе, Юрасик, звонили, кстати. Только ты вне «зоны» (с упором) как всегда был.

Борис. Мама! Скажи ему!

Мать (Глебушке). Ты все сочиняешь! Боря в Англию по делам летал. А Миша с охраной в это время просто в Шотландии был. Замок нам смотрел. Слишком много пьешь, у тебя в голове все перемешалось.

Глебушка. А я на вас вообще трезвый смотреть не могу. На охранников так вообще без слез не взглянешь. До сих пор по дому в юбках шастают.

За кулисами раздается протяжный вой волынки. Все вздрагивают. Отец Сергий крестится.

Отец Сергий. Что сие?

Глебушка. Это некоторые в себя прийти не могут. Сотрясение одного мозга на двоих произошло.

Партнер по бизнесу. Послушайте, Глеб Вадимович, вы вроде бы тоже заинтересованы, чтобы про наследство узнать, а ведете себя как ребенок.

Партнер по бизнесу встает, расправляет затекшие мышцы, медленно прохаживается, рассматривает висящие на стенах картины, отходит и снова подходит. Задумчиво кивает головой, точно разговаривает сам с собой. Затем поднимается по лестнице наверх – разглядывает галерею картин на втором этаже.

Лизон (соглашаясь с Партнером по бизнесу). А он и есть ребенок.

Михаил. Недоросль он, а не ребенок.

Глебушка. Ага. Анфан террибль. Пьянь, дебошир и охальник. Что с меня взять-то? Младший брат. Дурачок.

Михаил. Давай уже, садись. Ду-ра-чок. Тут дело важное.

Отец Сергий (держа на излете вилку с рыбиной, обращается к Матери). Какое у вас замечательное серебро, однако же!

Мать. Николаевские.

Настенька. Фамильные, между прочим.

Глебушка. От папика папика папика.

Отец Сергий. В смысле?

Глебушка. От прадеда остались. Мы ж голубых кровей. Прямыми корнями в трон упираемся.

Отец Сергий (с удивлением). Странно. А я отчего-то полагал, что Вадим Альбертович исходом из брянских.

Борис. Забудьте.

Глебушка. Папик не так давно нам новую гинекологию выправил.

Отец Сергий. Вот даже как…

Партнер по бизнесу (перегибается через перила, обращается ко всем). Интересные работы. Не знал, что Вадик рисует. Только вот эти странные какие-то… с овцами и козами. Поместье какое-то? (Кивает на одну из работ.)

Настенька (вскидывая головку вверх). Это – Пиросмани! Великий примитивист.

Все поднимают головы и смотрят на Партнера по бизнесу.

Партнер по бизнесу (распрямляясь). Да? Ну не знаю, по-детски как-то… И вот это… (Делает пару шагов назад, склоняет голову, смотрит и так и этак, приближается, отходит.) Не пойму. Лицо? Жопа?

Настенька. Роман Андреевич, вы что? Это же Пикассо!

Партнер по бизнесу. Да ну? Забавно. Целое состояние, наверное?

Борис. Еще бы!

Партнер по бизнесу. Как по мне, так муть какая-то. Хоть и Пикассо. А вот эта очень ничего. (Показывает на огромную картину, любуется.) Жизненно. Семейная пара. Вечернее платье, фрак. Со вкусом. Чувствуется, мастер владеет кистью. Только вот при чем тут лошадь рядом?

Настенька (кричит вверх). Это на заказ! Мама, папа и Миша в гусарской форме.

Лизон (тоже кричит). На Венском балу в Манеже!

Партнер по бизнесу. А… то-то я смотрю, черты знакомые. Так это не лошадь?

Михаил (поперхнувшись). Это неудачная работа!

Партнер по бизнесу. Тоже Пиросмани?

Настенька. Нет! Это из новых! (С придыханием.) Гений.

Партнер по бизнесу. Хорошо. Но если это не лошадь, то зачем тут седло? Тем более вы сами про манеж говорили.

Настенька. Это не седло! Миша к нам как бы вполоборота повернут! Это левый эполет! Он символизирует преданность Отечеству!

Глебушка. Новый взгляд! Правый намеренно не показан – это преданность офшорам! Вы, Роман Андреевич, в какой стране живете? У нас по манежу уже давно не лошади скачут!

Партнер по бизнесу (задумчиво). У… Любил, конечно, Вадик деньги на всякую дрянь выбрасывать.

Борис. Это – вложения!

Партнер по бизнесу. Смотря во что… А это? (Показывает на картину – по размеру не уступающую «Венскому балу в Манеже» и висящую в центре галереи.) Воробей какой-то двуглавый. Или это утка? (Трогает багет.) В золотой раме.

Настенька. А вот это уже наш папа рисовал! Герб России!

Глебушка. Грачи прилетели!

Партнер по бизнесу. На заказ?

Настенька. Для души. Правда, здорово? У него много вариантов в мастерской висит. Эта просто самая любимая.

Глебушка. Поэтому он ее рядом с Пикассо и повесил. Я и Пабло. Инсталляция «Русские голуби мира»!

Мать. Да вы спускайтесь, Роман Андреевич, так очень тяжело общаться!

Партнер по бизнесу. А, этого… как его бишь… Ну, который нефтяные скважины рисовал?

Настенька. Малевича? К сожалению, нет.

Партнер по бизнесу. Жаль. Я бы приобрел.

Глебушка. Не переживайте, здесь всё – черный квадрат. (Обводит круговым движением руки интерьер особняка и присутствующих.) В том числе и «Грачи». Можете забирать.

Партнер по бизнесу (спускается, в задумчивости покачивает головой, возвращается на свое место, копошится вилкой в салате). Свежо, свежо… Оказывается, я Вадика-то и не знал толком. Надо же. Как бы художник, как бы коллекционер… А вообще, знаете… Гений, Настенька, говорите? А координаты у вас этого гения с новым взглядом есть? Я б себе тоже что-нибудь в этом роде заказал. Правда, у меня семьи нет. Но ведь можно, наверное, что-нибудь в этом духе? В полный рост, например. Аксельбанты там какие-нибудь, скромные.

Глебушка. В полный рост – это из гранита. На кладбище, от братвы. Аксельбанты мы поднесем.

Партнер по бизнесу. Глеб Вадимович, вы забываетесь. Если бы не мое уважение к вашему отцу…

Глебушка. Ну, всю Россию в асфальт не закатаешь, Роман Андреевич.

Настенька. Как, Роман Андреевич, вы не знаете этого художника?

Партнер по бизнесу. Настенька, я примитивный человек. Я нефть коллекционирую.

Глебушка. И скорлупой от Фаберже закусываю. Да?

Партнер по бизнесу (игнорируя Глебушку). Так что, Настенька, сосватаете мне этого портретиста?

Настенька. Обязательно, Роман Андреевич. Вам сейчас?

Партнер по бизнесу. Да нет, Настенька, после… как-нибудь…

Глебушка. Очень это по-деловому «да-нет» на поставленные вопросы отвечать. Вы подписывали этот контракт? «Да-нет». Вы голосовали за нового президента, который нам этот райский ад устроил? «Да-нет». Так вы «за» или «против»? А то мы что-то не можем вашу позицию разобрать. «Да-нет». Вообще странно, я думал, мы по другому поводу собрались. Помянуть, а не в искусствоведов играть. А, Карловна, или я не прав? Отца семейства вроде поминаем, или я что-то не догоняю по младости ногтей? В смысле, с пьяных глаз… Да? Нет?

Мать (быстро). Конечно. Мы и вправду отвлеклись. Давайте. Как Юрий Владимирович говорил – молча и не чокаясь. (Выпивает, машет ладонью перед открытым ртом.) Уф… (Официально.) Юрий Владимирович, слушаем вас. Вни-ма-тель-но… Глеб, заткнись.

Глебушка. Да ради Бога. Простите, отец Сергий, язык не подадите? Оскоромлюсь с вашего позволения. Ага. Да, да. Нет, нет. Спасибо, и майонезик.

Михаил (сквозь зубы). Кончай жрать в такое время.

Глебушка. А в какое – такое? Самое время. Поминки, закуска, родственнички, поп, адвокат, друг по игре в монополию. Роман Андреевич, не сочтите за труд – там семга и икорка около вас. Впрочем, где им еще быть.

Борис (зло). Дайте ему уже лохань какую-нибудь, пусть жрет!

Мать. Боренька, успокойся. Держи себя в руках. Юрий Владимирович, пожалуйста…

Глебушка (наваливаясь на семгу). По-жа-луй-ста… А то мы очень убиваемся из-за смерти кровиночки нашей.

Михаил (Глебушке). Еще слово, и я тебя урою.

Глебушка. Как дядю Славика? На Алтае? Хлоп, и нет вертолётика. Только ополоумевшие маралы по горам бегают. (Напевает.) А о-о-бла-а-ка-а, бе-ло-гри-и-вы-е лан-дша-а-фты-ы.

Адвокат. Простите?

Мать. Не обращайте на него внимания. Так что там про «открытие наследства»?..

Адвокат. Можно я в процессе, так сказать? А то весь день на ногах. С утра не ел.

Мать. Да, да, конечно.

Все едят и пьют.

Глебушка. Не вздумайте чокаться. А то воскреснет, не ровен час. Плакало ваше наследство тогда.

Настенька. Ну почему ты такой? Откуда в тебе столько ненависти? Что он тебе сделал?

Глебушка. Ничего, Настурция. Ничего он мне не сделал. Вообще. Вот поэтому… Тебе поподробней? С детства начать? Отрочества? Юности? Это ты там в своих классиках доморощенных сидишь, в достоевщине и горьковщине этой, вот и сиди… читай, мусоль страницы. С Данко, вырывающим сердце, и прочими киборгами… А мы тут – в реальности. С акциями и киллерами. Прости, Мишаня, не хотел… Это тебе не сердце вырвать, тут до кишок пробирает.

Адвокат. Михаил?

Михаил. Да, Владимирыч.

Адвокат. Мне кажется или?.. Или Глеб Вадимович на что-то намекает, чего я не знаю. Я все-таки ваш семейный адвокат.

Михаил (набычившись). Адвокат или прокурор?

Адвокат. Понимаете, мне бы просто не хотелось, чтобы потом всплыли некие неучтенные нами обстоятельства, а мы бы оказались не готовы к защите.

Глебушка. Мы тебя обязательно во все обстоятельства посвятим. Потом. Опосля.

Адвокат. Просто странно, я ваш адвокат, а узнаю…

Михаил (нервно). Это все домыслы Глеба! Я к этому не причастен.

Глебушка (жует). Ага… Как же, домыслы.

Адвокат. Как угодно, конечно. Но мне бы хотелось прояснить ситуацию. А то как-то… я все время обо всем последний узнаю.

Глебушка. Это нормально. Хороший адвокат должен быть в неведении. Тогда защита лучше строится. Главное, вначале адвокату лапшу на уши повесить. А уж потом он ее присяжным вешает. Переходящее знамя лжи. Ушной серпантин.

Адвокат. Каролина Карловна, может, вы проясните ситуацию? Мне бы все-таки хотелось некоторой ясности, что ли.

Мать. Юрий Владимирович, не отвлекайтесь. Будет вам ясность. Некоторая… Вы еще не поели? А то мы ждем вас. Нет? Тогда, попробуйте, пожалуйста, фаршированную голову щучки.

Глебушка (показывая на рыло кабана, висящее на стене). Лучше свиньи.

Мать. Извините его, Юрий Владимирович. Вы ж знаете, он язык за зубами держать не умеет.

Михаил. Вот именно. Такой язык неплохо бы отрезать и в холодец закатать.

Глебушка (смеется). Отравиться не боишься? (Высовывает язык изо рта, испускает дух, словно удавленник.) А-а-кхе-кхе…

Михаил. Тебе семь собак поставь – всех перелаешь.

Глебушка. Вас перелаешь, как же. С вами только одним методом бороться можно. Собаколовами. С электрошокерами.

Настенька. Мерзавец! Когда же ты замолчишь?!

Глебушка. Синий чулок с перекошенным швом! Не буянь. Возьми вон какое-нибудь «Преступление и наказание» и захлопнись в своем книжном чулане. А еще лучше «Гамлета» полистай – там вообще все дохнут.

Настенька. Хоть бы Шекспира не трогал!

Глебушка. Его тронешь, как же.

Лизон. Ну ко-ро-че… Заманали уже все. Чё там с бабками?

Глебушка. Во! Деловой подход, Лизон. Уважуха и респект. Чувствуются папашкины гены. Давай, Юрасик, вещай! Кому из нас яхта, а кому – кормовая часть.

Мать. Мишенька, разлей, пожалуйста.

Михаил разливает.

Мать. Ну-с?

Все поднимаются с рюмками в руках. Молча выпивают.

Глебушка. Шоб усе там были!

Партнер по бизнесу начинает кашлять.

Глебушка. Привыкайте, Роман Андреевич. Вы нас еще плохо знаете.

Мать. Юрий Владимирович? (Жестко.) Поели? (Адвокат кивает.) Вам слово.

Глебушка. Попросим, господа, попросим! (Аплодирует.) Пьеса «Дележка».

Михаил (поднимается, поправляет галстук, поворачивается к Глебушке). За-а-а-аткни-и-исссь!

Глебушка. Ёптить! Кто чувака с мегафоном пустил?

Настенька. Ну по-жа-луй-ста…

Глебушка. Хрен с вами… Отец Сергий, что вы там чавкаете все время? Чавкать в притоне… в смысле в приходе будете, с маленькими мальчиками.

Отец Сергий (не отрываясь от тарелки). К православию сие не имеет никакого отношения. Это к католическим прихвостням, веру в Бога нашего испоганившим.

Глебушка. Да ну брось ты, все вы одинаковые. Креста на вас негде ставить.

Отец Сергий. Вот на Соборе…

Глебушка (перебивая). Хрен, говорю, батюшка, подайте… Серег, ну дай тарелку, чё ты, как при голодоморе, нажраться не можешь.

Отец Сергий передает соусницу.

Глебушка (принимая соусницу). Спасибо, храни тебя Дева Мария и младенец Иисус.

Отец Сергий. И тебя, сын мой.

Глебушка (через стол лезет к отцу Сергию обниматься). Папаня воскрес! Воистину! Верую!

Михаил молча хватает Глебушку за плечи. Встряхивает. Сажает на место.

Адвокат. Я начну?

Мать. Да! Пора бы уже!

Михаил (держит перед лицом Глебушки кулак; Адвокату). Начинай.

Адвокат встает из-за стола. Поправляет костюм, важно прохаживается.

Глебушка (восторженно). Хорош! (И тут же получает в нос от Михаила). Отвали!

Михаил (садится на свое место). Сиди тихо! Я предупредил.

Адвокат (чеканя шаг). Законодательство Российской Федерации предусматривает…

Глебушка (потирая нос). Восемь лет с конфискацией! (Михаил вскакивает.) Все, Мишань, молчу. Пять условно. (Завязывает рот пальцами на невидимый замок.)

Адвокат. Так вот, законодательство Российской Федерации, а в частности, часть третья, раздела пятого Гражданского Кодекса Российской Федерации…

Глебушка. Как-то ты на Российской Федерации сильно зациклился, можно по существу? А то мне это Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации напоминает. Масло масленое.

Лизон. Это еще чё за фигня?

Глебушка. Это здание такое – на Большой Дмитровке. Очень элитарный крематорий напоминает. Роману Андреевичу должно быть хорошо знакомо. А, Роман Андреевич?

Михаил. Глеб!

Глебушка. Слушаюсь и повинуюсь!

Мать. Да, Юрий Владимирович, если можно, без Российской Федерации. Пожалуйста.

Глебушка. А то нас от нее мутит. Миша, заметь, я ничего особенного не сказал.

Михаил. На вот… (Наливает в фужер водку, силой вставляет ему в руку.)

Глебушка. Другой разговор. (Встает, поднимает фужер.) Ну, за Родину! Молча. Не чокаясь. (Выпивает, закусывает.)

Борис. Угомонись уже!

Глебушка (плавно садится). Ок.

Адвокат. Так вот. В соответствии со Статьей 1111…

Лизон. Класс!

Адвокат (удивленно). Простите? Что – класс?

Лизон. Ну эти, единички.

Глебушка. На блатной номер козырного катафалка просятся.

Борис (Михаилу). Плесни ему еще.

Михаил (наливает в фужер). Пей.

Глебушка. Без вас не буду. Вы ж моя кровиночка. Наркоманы, киллеры, адвокаты. Если пить, то всем вместе.

Мать. Ну что с ним делать! (Михаилу.) Налей всем тогда уж.

Михаил снова разливает.

Глебушка (Матери; мистическим голосом). На Алтай меня, Карловна! На Алтай! К маралам – в горы, в снега. И поглубже. (Встает.) А теперь предлагаю выпить за курорты!

Мать. Глеб, не порти поминки наконец!

Глебушка. Интересно, а как их еще испортить можно?

Михаил. Например, голову кому-нибудь отрезать.

Глебушка. О, я погляжу, у старшого чувство юмора прорезалось.

Михаил. Ты еще не знаешь, как я шутить умею.

Глебушка. Дядя Славик уже узнал, ему хватило. (Выпивает второй фужер.) Ух! Ну, Юрасик, (нетрезво машет рукой) давай лицедействуй!

Адвокат. Каролина Карловна, если меня постоянно будут перебивать…

Мать. Юрий Владимирович, потерпите, скоро уже не будут. Я его знаю.

Глебушка (пьяновато). Э… не… всю федерацию не напоишь… гри, авокадо!

Адвокат (откашливаясь). В соответствии со статьей… иными словами, наследование осуществляется по закону и по завещанию.

Лизон. Ну, это даже я знала.

Глебушка. Во! В семье юрист родился. Предлагаю отметить это событие минутой молчания и залакировать! (Встает, опускает голову.) Михаил! (Щелкает пальцами, как официанту.) Беленькой, с росой!

Михаил. Сам нальешь.

Глебушка. Слушай, Юрасик, чему тебя на твоем юрфаке вообще учили, если у нас это даже Лизон знает?

Мать. Дальше, Юрий Владимирович, дальше. Не обращайте на него внимания. Он просто пьян.

Глебушка. Да, Юрасик, продолжай. Мы все затаили дыхание и потираем ручонки в преддверии, так сказать, дележа… (Трет ладони, хватает бутылку водки, наливает себе в фужер.)

Адвокат. Ну вот… В соответствии с Гражданским Кодексом наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности…

Глебушка. Российской Федерации…

Адвокат. А?

Глебушка. Гражданским Кодексом Российской Федерации. А то мы решим, что ты на западную разведку работаешь.

Адвокат. Я? На разведку?

Глебушка. Почему нет? Нормально платят небось. Или тоже во время кризиса экономят? На шпионах.

Адвокат. Что вы говорите такое, Глеб Вадимович? Я, и на разведку. Я присягу давал, между прочим! Чтить! Конституцию, Кодекс профессиональной этики адвоката!

Глебушка. эР-эФ, надеюсь?

Адвокат. Да, эР-эФ!

Глебушка. А, ну тогда я за наших шпионов спокоен.

Борис. Юра, что вы с ним разговариваете?! Он же больной на всю голову.

Глебушка. Я на всю федерацию больной. (Выпивает.)

Адвокат (Глебушке). Я могу продолжить?

Глебушка. Давай, авокадо, продолжай.

Адвокат. Каролина Карловна, я бы попросил оградить меня в вашем доме от оскорблений…

Глебушка (Борису). И синусита… Да, Боряйла?

Мать. Все, мое терпение лопнуло! Еще одно слово, Глеб, и я позову охрану.

Глебушка. Зови! Мы на троих накатим.

Мать. Я предупредила.

Борис. Давно пора, мама!

Мать. Юрий Владимирович…

Адвокат. Ну, если Глеб Вадимович не будет нам мешать… (Смотрит на Глебушку, тот молча ему подмигивает.) Значит, ситуация следующая. Как я говорил ранее, наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности… Наследники каждой последующей очереди наследуют, если нет наследников предшествующих очередей, то есть если наследники предшествующих очередей отсутствуют, либо никто из них не имеет права наследовать, либо все они отстранены от наследства, либо лишены наследства, либо никто из них не принял наследства, либо все они отказались от наследства. Всего существует семь очередей…