Текст книги "Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала"

– Это отпечаток женской туфли, – произнес Блоксхэм, изучая след через увеличительное стекло.

– Ага, ого. Нет сомнений. Но не дамочка сделала это. Нет, спроси себя как разумный паренек, видел ли ты мисс Кэддик, чтобы она лазила по подоконникам и все такое? Ну да, это ее отпечаток. Я не позволила ей забрать туфли, пока я не показала тебе их. Это все Херринг, гнусный демон в человеческом обличье. Вот тебе туфли. Осмотри их хорошенько.

– Да, – кивнул Блоксхэм. – Я понимаю вас, миссис Макбрай, но… – И он поставил туфли на пол.

– Разве ты не видишь? Он был тута прошлой ночью! Погляди на эту грязищу! Такую можно найти не везде. Я не буду обманывать тебя, ты бедный человек, который не может доверять собственным чувствам! Эта грязь от воды. Пошевели конечностями и сходи туда. Это займет у тебя пару минут! Посмотри сам! И если он был тут, то он все расскажет про те мелкие домики! Ага, ого. Я думаю, что он обгадит портки, когда соврет! Спроси его о тех мелких бестиях! Спроси, что он делал ради них!

– Кроликов?

– Эй, парень! Кролики! Он уходил в ночь, когда сгорел тот мелкий домишко! Уходил и в другую ночь, когда умер Хобсон!

– На что вы намекаете? – спросил Блоксхэм, перестав разглядывать отпечаток.

– Я ни на что не намекаю, я говорю прямо! – с достоинством сообщила миссис Макбрай. – Я даю твоему несчастному мозгу несколько свежих идеек. И если ты не будешь благодарен, я больше ничего не скажу. Нет, нет, да чтоб мне лучше утонуть!

Инспектор добросердечно улыбнулся и был уже готов уйти в сторону огорода, когда его взгляд случайно упал на любопытный инструмент, в кожаной петле висевший на одной из больших потолочных балок.

– Что это такое? – спросил он так небрежно, как только мог.

Миссис Макбрай посмотрела вверх.

– Я думаю, что это две штуки в одной, паренек, – сказала она торжественно. – Никогда бы не вспомнила о ней, если бы ты о ней не заговорил. Эту дубинку привез из Иерусалима мой сын-моряк, и это должно быть оружие. Оно осталось от одного из крестоносцев, что участвовал в святых войнах. Я сама не так уже уверена, что это вот пустили в ход, чтобы шарахнуть Хобсона по башке. Тогда бы ее снимали, это понятно же. Очень тяжелая, но очень хорошо лежит в руке.

Кухарка потянулась, чтобы снять оружие, и вскоре то было уже в ладонях Блоксхэма.

– Ого, верхушка должна быть из литого железа, – заметил он, оценивая вес и баланс.

– Эй, очень может быть, – равнодушно согласилась миссис Макбрай. – Итак, вот и все. Я помогла тебе всем, чем смогла. Хорошего дня. И подумай об этом типе Херринге. Лазает по подоконникам и пачкает тут! Бедолага должен был подумать своей башкой, а не решать, что он может таким образом держать себя с Дженет Макбрай!

– Я должен взять это на время, – проговорил Блоксхэм, все еще державший дубинку с железным навершием.

– Эмили, а ну иди и принеси джентльмену коричневую оберточную бумагу, – распорядилась миссис Макбрай. – Ты же не сломаешь ее? – осведомилась она, заворачивая оружие в принесенную служанкой бумагу. – Мой паренек – хороший паренек, и я не хочу, чтобы он думал, будто я ни в грош не ставлю его подарки.

Инспектор полиции молча прошествовал мимо Гилари Йеомонда и его сестры и поднялся по ступеням к дому. На террасе он остановился и оглянулся.

Груда песка, оставленная садовниками, вроде бы даже выросла в размерах. Невероятно раздражало, что миссис Паддикет позволяет людям вот так шляться по водяному парку. Зачем там поставлен полицейский, если садовники вываливают груды земли там, где могут находиться важные улики?

Разозленный подобными мыслями, инспектор протопал к главной двери в дом, где его снова пустили в гостиную. Старая миссис Паддикет находилась еще там, хотя Мальпас удалился, и Блоксхэма сразу пригласили остаться на ленч. Отвергнув это предложение, он резко сказал:

– Я должен немедленно вернуться в Макит-Лонгер, и я буду весьма рад, если все обитатели дома – семья, слуги, кто угодно – будут здесь сегодня вечером.

После того как инспектор отбыл, миссис Паддикет отвезли на ленч, где она донесла требование до членов семьи.

– Да ну его! – воскликнула Присцилла. – Надеюсь, это все не затянется! Что бы это ни было, я собираюсь на обед к Диготам. Ты подвезешь меня, Гилари?

После ленча тетушка Паддикет проследовала в свою комнату, где намеревалась отдыхать до прибытия инспектора, но тут к ней подбежала одна из служанок и торопливо пробормотала:

– Если вам будет угодно, мадам, не могли бы вы сказать нам, что делать с едой мистера Тимона, пока он не вернется?

– Вернется? – пропищала старая леди, которой ленч не понравился. – Вернется откуда?

– К ленчу, мадам. Если позволите, мадам, то никто не спал на его кровати сегодня. Он не присутствовал на завтраке и на ленче тоже. Мы только хотели бы знать, должна ли кухарка что-нибудь придержать для него, или он не появится до вечера.

– О чем болтает эта девчонка, а, компаньонка Кэддик? – осведомилась тетушка Паддикет. – Так, отвези меня в комнату, устрой как полагается, а потом ты можешь вернуться и разобраться, что творится. Если мальчишка взял мою чековую книжку без разрешения, то ладно, я переживу, но его надо найти до того, как явится инспектор. Помни об этом.

Мисс Кэддик затолкала кресло в спальню, где приготовила хозяйку к отдыху, после чего вернулась к служанке.

– И теперь, Эмили, – проговорила она, – ты должна рассказать, когда в последний раз видела мистера Энтони.

– Ну, мисс, его не было за ужином, ведь так? Он переоделся, а потом вместе с мистером Костом отправился на лекцию в сельский клуб.

– Лекция? Да, я знаю. Мистер Кост хотел, чтобы кто-нибудь из молодых джентльменов сопровождал его. Там была лекция с диапозитивами о спорте или чем-то подобном.

– Совершенно верно, мисс. Именно по этой причине мистер Кост поужинал рано. Без четверти семь вместо четверти восьмого. Но мистер Энтони не приходил. Его кровать нетронута.

– Не приходил, – задумчиво повторила мисс Кэддик, и внезапно ее блеклые глаза вспыхнули. – Хорошо, Эмили, я передам миссис Паддикет, что ты мне рассказала. Поглядывайте на случай, если он вернется, поскольку инспектор хочет опросить нас всех снова.

Служанка сбежала вниз по лестнице, а мисс Кэддик, полная охотничьего пыла, устремилась на террасу. «Конечно, – размышляла она, пересекая холл. – Мистер Энтони поджег домик мистера Гилари Йеомонда и скрылся, опасаясь последствий. Вот негодник! Я должна быть на месте, чтобы доложить эти срочные новости инспектору в тот момент, когда он появится!»

Ей не пришлось долго ждать.

Едва мисс Кэддик вышла из передней двери, как ее внимание привлек Моггридж, собака Гилари, которая прилежно раскапывала груду песка в водяном парке. Компаньонка боялась собак, особенно Моггриджа, который не мог похвастаться ни породистостью, ни воспитанием, зато внешне напоминал ищейку.

Мисс Кэддик оперлась о каменную балюстраду и воззвала к собаке, чтобы та оставила свое занятие. Моггридж поднял большую угловатую голову, повилял хвостом, а затем продолжил изыскательские работы. Мисс Кэддик уже собралась подать голос снова, но тут инспектор в сопровождении сержанта открыли деревянную калитку парка и принялись наблюдать за собакой.

Неожиданно Блоксхэм нагнулся и напряженно уставился на кучу песка – тот из-под лап Моггриджа летел во все стороны. Сержант молча возвышался рядом. Затем мисс Кэддик увидела, что сержант схватил пса за ошейник и переместил за калитку на спортивное поле, после чего закрыл ее и запер.

Сделав все это, он потянулся к лопате, оставленной тут же садовниками.

Глава 12. Миссис Брэдли выходит на сцену преступления

Миссис Лестрэйндж Брэдли зловеще улыбнулась своему неудачливому водителю и поудобнее устроилась на заднем сиденье автомобиля.

– Продолжайте, Джордж, – велела она.

Тот прикоснулся к фуражке:

– Прошу прощения, мадам, но я боюсь, что прямо сейчас не могу сделать ничего. Тяга привода сцепления сломана. Это работа для гаража, а где я могу найти гараж в этой местности – выше моего понимания. Я очень извиняюсь, мадам. Это худшее, что есть в этих прокатных автомобилях. Если верить карте, то мы менее чем в трех милях от точки нашего назначения. Я бы хотел знать, мадам, предполагая, что буду сопровождать вас, не обдумаете ли вы возможность дойти до жилища полковника Дигота пешком.

– Джордж, – сказала миссис Брэдли, и ее безжалостная ухмылка стала шире. – Полагаю, что это в пределах моих возможностей.

Водитель, однажды побывавший в Индии, и в снах которого порой появлялись крокодилы, придававшие экзотический шарм реке Ганг, содрогнулся, но мужественно придержал дверцу, давая нанимательнице возможность выйти.

– Как они называют этот район? – осведомилась она, когда они бок о бок пустились в путь через мрак сельской английской дороги.

– Мы по соседству с Литтл-Лонгер, мадам, – сообщил Джордж, аккуратно направляя ее в обход лужи. – То самое место, где были совершены убийства, – любезно добавил он.

– Множественное, Джордж? – уточнила она. – Убийства?

– Да, так говорится в вечерней газете, которую я приобрел в Саутгемптоне, мадам. Конечно, убийство пока не доказано, но все выглядит так, будто тело того молодого человека, Энтони, нашли похороненным под грудой песка, и полиция предпринимает определенные шаги, чтобы проследить истоки появления лужи крови в водяном парке. Никаких следов оружия не было найдено к моменту, когда заметка ушла в прессу. Подозревается, что очень тяжелый остроконечный инструмент, покрытый ржавчиной, но сохраняющий немалую часть первоначальной остроты, был пущен в ход с целью убийства неудачливого молодого человека, и впечатление полиции таково, что он жертва убийства, а не суицида или несчастного случая. Так дело и будет представлено в суде.

– Ничего себе, – покачала головой миссис Брэдли, усмехнулась и неожиданно спросила: – Где ты учился, Джордж?

– Центральная школа на Галлери-стрит, мадам.

– Да, Джордж, я думаю, что ты более продвинут, чем Генри Стрэкер.

– Надеюсь на это, мадам. Полагаю, что мистер Бернард Шоу неправильно обошелся со Стрэкером. Мальчики из школы Шербрук-роуд не имели обыкновения вести себя так. Мы постоянно играли с ними в футбол.

– Ты много читаешь, Джордж? – Миссис Брэдли обогнула следующую лужу исключительно благодаря инстинкту, поскольку между двумя живыми изгородями было слишком темно, чтобы видеть хоть что-нибудь.

– Много, мадам. В основном биографии и книги по истории, а еще мне нравятся сочинения о путешествиях. И конечно, я прочитал с большим интересом, удовольствием и пользой, мадам, все ваши работы, которые только нашли свое место в общественных библиотеках.

– Ты пугаешь меня, Джордж. – Голос миссис Брэдли прозвучал искренне.

Они шли молча, и вскоре водитель заметил:

– Исходя из доступных мне сведений, мадам, сейчас мы движемся мимо участка, на котором стоит тот злосчастный особняк Лонгер, собственность и жилище миссис Паддикет.

– Я должна остановиться и посмотреть через прутья ворот, – произнесла миссис Брэдли сценическим шепотом, после чего пошла быстрее. – Как ты думаешь, есть ли шанс, что убийца шпионит за нами и выпрыгнет из засады прямо на нас? – пробормотала она, ловко огибая очередную лужу ровно посередине дороги.

– Мне представляется, что нет, мадам, – ответствовал шофер, оглядываясь через левое плечо. – Я верю, что подобные кровожадные персоны имеют мало интереса к передвижению всех прочих, кроме их непосредственных протагонистов в драме, которую их мрачное и неупорядоченное тщеславие заставляет их разыгрывать. Полагаю, вы будете в полной безопасности, если захотите посмотреть через ворота для удовольствия.

– Боюсь, что слишком поздно, чтобы увидеть много, – с сожалением произнесла миссис Брэдли. – Но ничего, ведь я же смогу сказать всем друзьям, что была на месте. – Голос ее заметно повеселел. – И это уже хорошо, не так ли?

– В это верит большинство туристов, мадам, – отозвался Джордж. – Так, вот ворота. Наверное, дом полковника Дигота не может находиться от этого места далее чем в миле с четвертью.

Через ворота Лонгера ничего нельзя было разглядеть, кроме света в окне ближайшего домика. Так что миссис Брэдли, потратив на это зрелище не более минуты, повернулась спиной к злосчастному особняку и, присоединившись к Джорджу на дороге, ничего более не сказала, пока они не прибыли к месту назначения.

Разговор за обеденным столом, несмотря на решительные усилия миссис Дигот перевести его на другие темы, почти целиком крутился вокруг трагедий, случившихся по соседству. Миссис Брэдли оказалась вовлечена в дискуссию о сравнительных достоинствах двух интересных и в высшей степени оригинальных версий, предложенных последовательно самим полковником и его дочерью.

В завершение оживленной беседы, в которой мисс Дигот пыталась доказать, что старая миссис Паддикет сама является убийцей, а полковник – что все это работа русских социалистов, миссис Брэдли спросила о подробностях смерти Тимона Энтони. Но только Маргарет Дигот начала пересказывать то, что шофер Джордж уже сообщил нанимательнице, как объявили о прибытии припозднившегося гостя, и вошла Присцилла Йеомонд.

– Извините, миссис Дигот, – сказала она, – но тот настырный инспектор пробыл в Лонгере почти до половины восьмого. Нас допрашивали поодиночке и перекрестно, мы едва понимали, что говорим, а я сидела и плакала!

– Мне очень жаль Блоксхэма, – заметил полковник Дигот. – Приятный молодой человек.

– Да, он приятный, – согласилась Присцилла, настроение которой улучшилось благодаря ужину, так что она откинулась в кресле и посмотрела вверх, на потолок. – Однако это был стресс для него – обнаружить, что убит кто-то еще, поскольку он только что вроде бы разобрался с делом Хобсона, а теперь все его идеи нужно выбросить из головы.

– Почему же? – спросила миссис Брэдли.

Присцилла села прямо, и ее глаза встретились с темными острыми глазами похожей на птицу дамы, сидевшей по другую сторону камина.

– Хобсона же ударили по голове, а Энтони вовсе закололи. Они не позволили нам увидеть тело, но мы слышали об этом. Шок для нас всех.

– Да, – кивнула миссис Брэдли. – Так Джордж и рассказал мне. Заколот тяжелым, острым, но ржавым предметом. И похоронен в парке с водяными растениями под кучей песка. Явно кем-то, живущим в доме.

– Вы действительно так считаете? – Присцилла посмотрела на нее с отчаянием. – Инспектор говорит то же самое. И он не позволит кому-либо из нас уехать домой или даже в Лондон, пока не разберется во всем. Конечно, мы все полагаем, что он ошибается и что это сделал какой-то враг Тимона. Бедняга. Он не был особенно умным или добрым, и я не думаю, что кто-то особенно его любил… – Она замолчала.

Миссис Брэдли внимательно наблюдала за Присциллой.

– Каков же был ваш гандикап? – поинтересовалась она.

– Двадцать три, – ответила та. – Но я не знала, что его упомянула.

– Возможно, что и нет. – Миссис Брэдли перевела взгляд на камин, где потрескивали поленья, а потом неожиданно добавила: – А кто еще играет в гольф?

– Мои братья и Тимон Энтони. Никто из Браун-Дженкинсов. Не уверена насчет Каузов. Никто из нас не играл с тех пор, как мы тут оказались. Парни постоянно заняты на тренировках, я не очень хорошо играю, а Маргарет вообще не играет. Теперь я начинаю думать, что Тимон Энтони говорил нам, что тот странный человек, Херринг, был хорош в гольфе. Когда-то в юности он носил клюшки и мячи, так что узнал много об игре.

– Херринг? – произнес полковник Дигот. – Этот браконьерствующий шельмец, которого Том, Берт и я выгнали из парка прошлой ночью?

Маргарет кивнула:

– По-моему, он снова явился, чтобы украсть кроликов. Прямо перед тем делом с Хобсоном я лишилась Тини, и ваша Эмили сказала нашей Кэти, что Херринг потерял одного из кроликов в Лонгере и должен был заменить до того, как миссис Паддикет заметит. Утром я пошла покормить наших и увидела, что и Тинк пропала, и я уверена, что Херринг приходил, чтобы украсть животное, и наткнулся на Тома, когда пытался удрать.

– Том, как дурак, выстрелил, вместо того чтобы схватить негодяя, – вмешался полковник, – прибежал Берт, а звук выстрела разбудил меня. Я присоединился к погоне, но вор уже получил сигнал к отступлению и оторвался от Тома, у которого хромая нога. Мы гнались за ним до самого участка миссис Паддикет и почти до пруда, однако потеряли его.

– Вы уверены, что это был Херринг, да? – спросила Присцилла.

– Том клянется, что это был он. Позднее я отправлю его с запиской миссис Паддикет, как только это дело с убийством будет закончено, чтобы разобраться, действительно ли кролики Маргарет находятся у Херринга. Вор и негодяй!

Рекс Дигот, молчаливый молодой человек, наконец решил присоединиться к беседе.

– Вероятно, удобно для этого типа, если он сможет обеспечить себе алиби на определенное время прошлой ночи, – предположил он застенчиво.

Полковник Дигот хлопнул себя по коленке.

– В этом есть смысл, – признал он. – Ты позвонишь в колокольчик?

Явившаяся служанка была отправлена на поиски упомянутого Тома. Том, седеющий, решительный на вид сорокалетний мужчина, был уверен, что гнался именно за Джозефом Херрингом.

– Но там же было темно, – возразил полковник.

– Я бы поклялся в суде, что это был он, сэр, – настаивал Том. – Прекрасно знаю его голос и походку. Видите, сэр, когда я напрыгнул на него с ружьем, он заорал во всю глотку, а затем рванул прочь со всей скоростью, на которую только способен. Да, это был Херринг, сэр.

– Интересно, – проговорила миссис Брэдли, когда Том ушел. – Хотела бы я знать, как он потерял двух своих кроликов? Присцилла, я должна пообщаться с этим человеком. Это можно устроить?

Присцилла улыбнулась.

– Вы могли бы прийти, чтобы собирать статистику о работающих мужчинах и их иждивенцах, – предложила она. – У Херринга всегда много жалоб, и он будет рад все вам рассказать.

В половину одиннадцатого Присцилла дала понять, что ей пора возвращаться в дом тетушки. Полковник решил отвезти ее на автомобиле, а Маргарет присоединилась, желая составить подруге компанию. Миссис Дигот покинула гостиную, а миссис Брэдли и Рекс остались вдвоем.

Миссис Брэдли сказала тихо, но настойчиво:

– Мой мальчик, я умираю от любопытства. Что за дела творятся в Лонгере?

Рекс вздохнул и покачал головой.

– Я намерена в этом разобраться, – добавила она, издав счастливый, однако неприятный смешок. – И если мне понадобится ассистент, то я положусь на вас.

Молодой человек с отчаянным видом взглянул в сторону двери, словно надеялся сбежать, а потом кивнул почти незаметно.

– Тогда приступим сейчас, – продолжила миссис Брэдли. – Для начала мне надо увидеть всех этих кузенов и прочих раньше, чем они сообразят, кто я такая на самом деле. Я буду собирать деньги на благотворительность. Неплохой вариант… хотя нет. Лучше быть страховым агентом. Я стану страховать их от пожара, потопа и… от чего еще? От укусов комаров.

Рекс встряхнулся.

– Присцилла никак в этом не замешана.

Миссис Брэдли внимательно посмотрела на него.

– Нужно понимать, молодой человек, – заметила она сладкозвучным тоном, который обычно используют записные лжецы, – что если я намерена вмешаться в эти странные дела, то я вмешаюсь без шор на глазах. Не в моей привычке отягчать мои ментальные ресурсы массой предубеждений и принятых за аксиомы идей. – Миссис Брэдли зловеще усмехнулась, после чего добавила: – Либо я начинаю с нуля, либо не начинаю вообще. – И завершила эту неожиданную речь коротким взрывом смеха.

Следующее утро ознаменовало начало прекрасного весеннего дня. После завтрака миссис Брэдли водрузила на себя шляпу, большое бесформенное сооружение из грубой темно-желтой соломы, совершенно не в тон украшенное единственной громадной сине-фиолетовой розой; накинула твидовый пиджак полуспортивного кроя и натянула пару замшевых перчаток, скрывавших ее желтые, похожие на когти пальцы. Прогулка в милю с четвертью по сельской дороге, вдоль которой тянулись живые изгороди, украшенные готовыми распуститься почками, привела ее во второй раз в жизни к железным воротам дома миссис Паддикет. Остановившись перед ними, миссис Брэдли осмотрела поле битвы.

Вон та деревянная изгородь – она предположила – отделяет спортивные площадки от остального поместья. Голова Мальпаса Йеомонда, неожиданно появившаяся в поле зрения, когда он взял свои обычные пять футов десять дюймов в прыжке в высоту, подтвердила эту догадку. Смерть их так называемого кузена, скорее всего, оказала отрезвляющее действие на дух атлетов и наверняка изрядно напугала.

Миссис Брэдли толкнула створку ворот, а оказавшись внутри, прикрыла ее за собой. Маленькая, стройная, непривлекательная и отважная, она направилась к ближайшему домику и постучала в дверь.

Ричард Кауз читал. Он сразу узнал миссис Брэдли и горячо приветствовал ее:

– Это большая честь! Амарис будет счастлива. Мы слушали вашу лекцию. Конечно, мы читали ваши книги. Воистину приятная встреча. Воистину приятная, – бормотал он. – Позвольте проводить вас внутрь и представить тетушке!

Такой неожиданный прием расстроил планы миссис Брэдли и вместе с тем помог им. Теперь было сложно узнать что-нибудь у обитателей поместья до того, как они поймут, кто она такая, но на самом деле было «приятно», если использовать слова Ричарда, избавиться от наложенных личиной ограничений благодаря столь немедленному и пылкому опознанию со стороны молодого человека. Дружески беседуя, они пересекли спортивное поле, вступили в водяной парк, где на страже стояли два крепких полисмена. Поднялись по каменным ступеням и были допущены в дом.

Кресло миссис Паддикет находилось в холле, но самой тетушки в нем не было. Пронзительные вскрики, полные укора, доносившиеся из ближайшей двери, свидетельствовали о том, что хозяйка дома в малой столовой.

– Да, несомненно, дорогая миссис Паддикет, – раздался несчастный голос мисс Кэддик, – мистер Кост ходил с ним на лекцию, но он оставил его на обратном пути, чтобы зайти в бар и выпить свой стаут. Бедолага! Он говорит, что не может уснуть без стаута! Откуда ему знать, что кто-то мог убить мистера Энтони? – Она всхлипнула.

– Ты дура, компаньонка Кэддик! – заявила старая леди, еще более взвинченная, чем обычно. – Найди мне Джозефа Херринга. Он должен будет поработать слугой в это утро. Тебя нельзя выпускать наружу в таком виде. Кем был для тебя мой никудышный внук, я бы хотела знать, или Хобсон, что ты так плачешь и вздыхаешь по их поводу, как ребенок? Мы все умрем в свое время!

Мисс Кэддик появилась из комнаты так стремительно, что почти врезалась в парочку, стоявшую в холле: после яркого света в малой столовой, выходившей на восток, тут ей показалось очень темно, а кроме того, она еще всхлипывала.

Ричард молча постучал в дверь и провел миссис Брэдли внутрь. Миссис Паддикет, сидевшая на диване, моргнула желтыми тигриными глазами в сторону гостьи и протянула усеянную кольцами лапу с когтями, почти такую же желтую, как у миссис Брэдли.

– Я не знаю, кто вы, – произнесла она, – а статус друга Ричарда Кауза вовсе не является рекомендацией в этом доме, – тут ее внучатому племяннику достался злобный взгляд, – однако лицо у вас умное, и вы мне нравитесь. Можете присесть.

Ричард торопливо подтащил кресло, на что миссис Брэдли отреагировала изящным кивком.

– Полагаю, вы слышали об убийствах, – продолжила миссис Паддикет. – Очень интересно.

– Да, – согласилась миссис Брэдли, и черные глаза встретились с желтыми на целых тридцать секунд.

«Нет, я думаю, что это не ты», – как бы сказали черные глаза мозгу.

В этот момент вернулась мисс Кэддик, чтобы проинформировать хозяйку дома, что Джозеф Херринг моет руки, а инспектор стоит за дверью и будет рад короткому разговору.

– Позови этого человека, пусть войдет, – велела миссис Паддикет.

Миссис Брэдли и Ричард тихо удалились.

– Есть публичная библиотека в Макит-Лонгер? – спросила миссис Брэдли, когда они снова оказались в холле. – И местная газета?

– Да, – ответил Ричард. – Вставите ли вы психологический анализ тетушки в свою следующую книгу?

– Что до этого, – голос миссис Брэдли зазвучал торжественно, – я не могу сказать. Однако… меня посетила хорошая мысль.

– Какая? – почтительно осведомился Ричард Кауз.

– Ну, – миссис Брэдли вышла на террасу, и ее провожатый последовал за ней, – когда некто навещает друзей в сельской местности, то его всегда ведут посмотреть животных поместья в следующем порядке: лошади, свиньи, собаки, голуби, курицы, утки…

– Кролики, – произнес Ричард, когда она сделала небольшую паузу.

Миссис Брэдли, устроившая эту паузу специально для собеседника, распахнула свои черные глаза и радостно усмехнулась.

– Кролики! – воскликнула она. – Детство! Том и Мэгги Талливер! Капитан Кук! Алиса в Стране чудес! Подарок в первый день месяца! Как это приятно, невинно, превосходно!

Ричард Кауз просиял от удовольствия и с важным видом поправил пенсне.

– Я сам отведу вас! – заявил он. – Лошади? Я ничего о них не знаю! Свиньи? Фу! Собаки? Уважаю собак. Очень умные животные. Но если кролики доставят вам удовольствие, то к кроликам мы и направимся!

И они двинулись в путь.

Проныра сидел на перевернутом ведре, наслаждаясь очередной сигаретой. Завидев посетителей, он мрачно посмотрел на них, но смягчился при виде полукроны, которую Ричард сунул ему в потную ладонь. Поднявшись с ведра, Херринг приступил к выполнению своих обязанностей – принялся подробно рассказывать, где что находится.

– А какие два, за которыми вы присматриваете для полковника Дигота? – осведомилась миссис Брэдли.

Проныра сглотнул и посмотрел мимо нее и только потом отважился поднять голову.

– Давайте, давайте, Джозеф, – сказала миссис Брэдли, улыбнувшись так, что он содрогнулся. – Вы же не хотите, чтобы вас арестовали за убийство?

Несчастный Джозеф вздохнул и тихо выругался, чтобы успокоиться.

– Вы выходили за пределы поместья с незаконной целью в ту ночь, когда был убит Джекоб Хобсон, – безжалостно сообщила миссис Брэдли.

То, что данный факт был известен всем жителям Англии, кто потрудился прочитать ежедневные газеты, ускользнул от Джозефа, и он покраснел от злости и гнева.

– Я… никогда не говорил, что не делал этого… – пробормотал Проныра.

– К счастью для вас – нет, – резко сказала миссис Брэдли. – Вы признаете, что вечером восемнадцатого апреля незаконным образом присвоили или украли некую часть движимого имущества, принадлежащего или относящегося к полковнику Диготу, мировому судье… то есть одного кролика? Какой это кролик? Покажите мне.

И Джозеф показал.

– Хорошо, – кивнула она. – Вечером понедельника, двадцать восьмого апреля, когда был убит мистер Тимон Энтони, вы снова проникли в огород полковника Дигота и украли второго кролика. Джозеф, я оставляю это на вас. Очевидно, что вы работящий, достойный доверия, разумный человек…

Проныра, который не был ни первым, ни вторым, ни третьим и которого никогда не именовали подобным образом, разве что в компании нескольких сотен других персон, собравшихся на политический митинг, распрямил плечи и выпятил грудь.

– И вы осознаете, – продолжила миссис Брэдли, с тайным удовлетворением отметив все эти телесные проявления, – что перед лицом случившегося ваше поведение должно выглядеть, по крайней мере, весьма подозрительно. Одно объяснение может отвести эти подозрения. Джозеф, зачем вам понадобилось воровать кроликов? Скажите мне это. Вы коллекционер этих зверьков? Тоскуете по их компании? У вас к ним тайная страсть или нечто подобное?

Проныра прочистил горло, его остекленевшие глаза смотрели в район верхушки ближайшего дерева. Миссис Брэдли, узнававшая лжеца в тот момент, когда он попадался ей на глаза, мягко добавила:

– И не говорите то, что хотите сказать сейчас. Это неправда.

Ричард Кауз немного утомился, слушая все эти разговоры про кроликов, и ушел через калитку огорода в сторону спортивной площадки, оставив их вдвоем.

– Тута… – начал Джозеф воинственно, но затем сменил тон. – Кто-то упер у меня бельгийского зайца и фламандского гиганта, и я боялся, что старая леди узнает об этом. Я попытался их заменить. Видите? И это правда как она есть.

– Я верю вам, Джозеф, – величественно произнесла миссис Брэдли. – Более того. Если наступит день, когда вы снабдите меня информацией – верной информацией, пожалуйста, Джозеф, – относительно идентичности персоны или персон, которые похитили ваших кроликов, я дам вам банкноту в один фунт. Еще дальше – если вы сумеете раскрыть – раскрыть, а не выдумать, Джозеф! Вы же понимаете разницу, Джозеф, – причину, по какой они были украдены, и дело, к которому их позднее применили, то я добавлю тридцать шиллингов. А теперь идите и вывезите миссис Паддикет на прогулку.