Текст книги "Миссия Тьмы"

Николай был шокирован обрушившейся на него информацией. Всю свою жизнь он был верным спутником отца Герберта, учеником, охранником, собеседником. Николай, живший в детстве у греческого монаха, в отличие от Сильвестра немного знал греческий язык, и поэтому иногда даже выступал в качестве плохого переводчика текстов античных мыслителей, но он никогда не думал, что Герберт готовит его к некой самостоятельной цели. Проведя юность в монастыре, Николай и там, кроме как корпел над книгами, не чурался любой тяжелой работы, а когда учитель отпускал его за пределы аббатства, совершал длительные восхождения на горы, поэтому вырос здоровым и физически сильным. Четыре года назад, Жильбер де Орильяк получивший кафедру епископа Равенны, вывел подопечного из почти монашеской, так как Николай до сих пор не был пострижен, жизни в аббатстве, в свет. Будущий папа знал о благородном происхождении своего воспитанника, поэтому относился к нему не как к слуге, а как к равному, иногда даже представляя Николая своим далёким племянником. Светская жизнь давалась Николаю с трудом, комфортней всего он чувствовал себя в обществе германских солдат и офицеров епископской вассальной стражи. Благодаря образованности и физической силе он также снискал уважение в среде военных. За четыре года он научился сносно владеть мечом и хорошо освоил приемы боевой верховой езды. Его атлетическое сложение и сильные ноги не оставляли учебным противникам шансов победить Николая в безоружной борьбе. А умение читать позволило изучить некоторые известные трактаты по военной стратегии, так что Николай вполне мог считаться грамотным офицером. Но всё это воспринималось учеником папы как своеобразная игра, как естественный ход жизни, а не подготовка для важного будущего. И хотя мир кругом был переменчив, Николай в душе считал, что все житейские бури должны пройти стороной, а он так навсегда и останется под началом Герберта в качестве его верного ученика-телохранителя.

– Я посылаю тебя во главе небольшого отряда в далёкое путешествие в Готские Климаты, расположенные на острове Таврика – прервал размышления Николая Сильвестр.

– Там, в городе Херсоне, ты должен помочь некому Георгию Цуле – стратигу города в отстаивании наших общих интересов. Он крещёный хазарин. С ним и местным епископом пройдёте по епархии, собирая народ. Среди готов и хазар много недовольных властью Василия. Они хотят снять опеку Константинополя и жить самостоятельно. Нам это на руку, но у них нет лидера, кроме самого Цулы. Стратиг Херсона носящий звание протоспафария, находится на императорской службе, и не может претендовать на высшую власть, поскольку в глазах всех будет лишь низкородным мятежником. Им нужны лидеры царской крови.

– А признают ли они меня за своего главаря – усомнился Николай, слушая наставника всё с большим удивлением.

– Твой отец был знатного рода, солдаты два раза провозглашали его императором. Достигнув Херсона, ты найдешь Георгия и передашь ему на словах моё благословление на общее дело, а также этот светлый топаз, как знак добродетельности.

Из складок плаща папа достал бесцветный переливающийся камень размером с небольшое куриное яйцо:

– Писать слишком рискованно, рукописное доказательство, попади оно в руки наших врагов, подпишет тебе смертный приговор, а мне скандал и, возможно, анафему.

– Но как топаз докажет что я не самозванец, это некий символ? – поинтересовался Николай, любуясь редким драгоценным камнем.

– Это не просто драгоценный камень, он часть некоего древнего иудейского терафима, хранящегося в Хацарии. Говорят, что он попал туда вместе с войсками персидского царя Камбиза, и представляет для местных иудеев огромную ценность. Я приобрёл этот камень у одного арабского философа в Кордове, путём, неподобающим моему нынешнему сану, от него же и узнал о существовании терафима. Одного топаза, переданного Цуле, будет достаточно, чтобы он приложил максимальные усилия для успеха общего дела. Кроме того, ты отправишься не один, и я подразумеваю не только отряд наёмников и вассалов под твоим началом…

– Меридиана! – позвал Сильвестр.

Из часовни вышла женщина, её внешний вид мог удивить кого угодно, тем более Николая, чей опыт общения с противоположным полом, не смотря на годы, оставлял желать лучшего. Даме было более тридцати, то есть она была как минимум ровесницей Николая, или даже старше. Большинство известных ему женщин возрастом около сорока выглядели почти старухами, но та, чьё имя было Меридиана, не относилась к их числу. Большие черные глаза, поднятые брови, розовые как лепестки роз слегка одутловатые губы красивой формы, правильный маленький нос, и может быть слегка великоватые уши с большими мочками, скрытые под копной тёмно рыжих волос. Кожа женщины выглядела гладкой практически без морщин. На Меридиане был обтягивающий мужской брючный охотничий кожаный костюм, наподобие тех, что носят варвары, слишком откровенный, подчёркивающий все достоинства её прекрасной фигуры: округлые бёдра, тонкую талию и упругую грудь.

– Познакомься! – обратился папа к воспитаннику:

– Это Меридиана, моя старая спутница.

– Не такая уж я и старая! – насмешливо заметила женщина, с интересом рассматривая Николая.

– Мы познакомились в Кордове, и я знаю её больше чем тебя – продолжил Сильвестр.

Подобное заявление могло звучать двусмысленно, но сейчас Николаю было не до разбора интонации наставника. Всё внимание рыцаря было приковано к странной даме, вышедшей из дверей часовни.

– Меридиана – принцесса народа, живущего от Готии до Итиля, по крайней мере, таковой была её далёкая прабабка Чичак, в крещении Феофана. Правда сейчас её держава пала, и у них нет верховной власти, но для нашего дела это даже к лучшему. Думаю, двух представителей знатных родов будет достаточно, чтобы собрать сторонников нашего дела. В Таврику вы отправитесь вместе. И пользуясь поддержкой рода Цул, соберёте народ из числа местных ромеев, готов и хазар. Но этого будет недостаточно. Дальше через Фанагорию вы двинетесь в земли зихов, везде поднимая людей. Дойдя до Каппадокии, ты найдешь там много сторонников своего отца. Этих сил будет вполне достаточно, чтобы поднят мятеж против Василия и заявить права на Константинополь. Для путешествия в Хацарию дож Пьетро предоставит нам один венецианский неф. Первоначально я думал, что вы сразу поплывёте вместе, но отдавать вас обоих на волю волн и дожа Орсеоло, значит подвергать неоправданному риску наше, и без того сложное дело. Поэтому Меридиана отплывёт из Венеции с купеческим судном, следующим в Херсон. Василий наш враг, но союзник Венеции, поэтому корабль без труда пройдёт Пропонтиду и, зайдя в Константинополь, достигнет Понтийского моря. До прибытия на место и обретения сторонников тебе всё время придётся носить мужскую одежду и называться мужским именем, например Джафар. – обратился Сильвестр к Меридиане: – впрочем, дамам из Кордовы не привыкать к подобному.

Женщина красиво и звучно рассмеялась:

– Ты хочешь, чтобы я пошла по стопам супруги покойного аль-Хакама влиятельной Субх. Хорошо мой повелитель, я буду мавританским купцом!

– Меридиана прибудет в Херсон раньше тебя, и сможет подготовить почву к твоему приходу. Ты же, Николай, с отрядом отправишься на восток через королевство Унгров. Вы будете сопровождать миссию моего легата Астрика. Недавно он короновал Иштвана, и я назначил его архиепископом Грана, хочу, чтобы Астрик продолжил нести Святую Веру в те земли. Ваше совместное путешествие не вызовет подозрения, наоборот, оно будет почётной и благословленной миссией. Оставив архиепископа в королевстве Иштвана, ты пойдешь в земли булгарского царя Самуила. Он враг Василия, а значит наш союзник. У Самуила трудные времена, армия Василия разоряет его страну, сейчас она осаждает Дуростор. Если ты проявишь мастерство дипломата, ты получишь надёжного союзника. Я не рекомендую тебе вступать в открытое столкновение с имперскими войсками. У тебя пока нет военного опыта, и под твоим началом недостаточно солдат. Будет трагично, если ты погибнешь или попадешь в руки Василия не достигнув целей. К тому же, идти на битву будет смысл только в случае, если ромеями командует сам император, и одним точным ударом на поле сечи решится история. За Булгарией от Адары по реке Гипанис начинаются великие степи, где господствуют кочевники пацинаки. Путь дальше слишком опасен и долог, поэтому в устье Доная или Истра вас будет ждать тот самый неф. В земле хацарской встретишься со стратигом Георгием и Меридианой, отдашь первому камень, и будете действовать по плану. А сейчас идем внутрь, я покажу тебе свою новую армиллярную сферу, это самый крупный прибор, изготовленный по моему эскизу равеннскими мастерами.

Всадники спешились, Меридиана и Николай последовали за папой в глубь часовни. Николай шел следом за хазаркой, не анализируя, что пожирает её глазами. Он, конечно, не был монахом, связанным обетом безбрачия, а за последние годы, живя в Равенне, видел множество женщин, и нельзя сказать, что его не влекло к противоположному полу. Но годы юности, проведённые в аскетизме, не сделали его опытным ловеласом. К тому же Сильвестр, борющийся с конкубинатом, ни как не одобрял громкие случайные связи, а, живя при папском дворе, Николай не задумывался о браке.

Герой шел рядом с Меридианой, легко прикасаясь к женщине, но его рыцарская броня не способствовала возникновению тактильных реакций. Поэтому он мог только украдкой рассматривать её совершенные формы, и чувствовать запах. Этот запах был мягок и необычен, он влёк, легко кружа голову.

Следуя за папой, парочка поднялась на верхний ярус часовни, где стоял пустой саркофаг Теодориха.

– Очень символично – заметил Сильвестр: – что план, следуя которому вы отправляетесь в земли готов, мы окончательно обсудили у бывшего мавзолея их великого короля. А вот и моё любимое детище!

Верхний ярус, на который опирался массивный купол, имел меньший диаметр. За счет этого между ярусами находился круговой балкон, с которого можно было вести наблюдения за звездным небом. На балконе стоял значительных размеров прибор, о котором папа отзывался с таким восторгом. Это был астрономический инструмент для определения координат небесных тел. Устройство, называемое армиллярной сферой, состояло из нескольких подвижных и одного неподвижного кольца или круга, изображающих небесную сферу с обозначением полюсов, горизонта, меридиана и месяцев.

– Вот, по этой причине неучи считают, что я на «ты» с дьяволом, а это ведь чистая наука – брюзжал папа.

Подойдя к прибору, Сильвестр внезапно стал похож на ребёнка, приблизившегося к заветной игрушке. Через некоторое время он был полностью поглощен своими наблюдениями, предоставив парочку самим себе.

В ночном воздухе повисла тишина, изредка прерываемая криками хищных птиц или далёким волчьем воем, да, ещё, причмокивающим от удовольствия Гербертом.

Николай застенчиво молчал, не решаясь начать разговор с Меридианой. Его чувства были ему не подвластны. Глаза, уши и ноздри тянули к этой необычной, столь внезапно появившейся в его жизни женщине, но он робел, списывая робость на близость наставника. Первой начала разговор Меридиана.

– Раз уж судьба сажает нас в одну лодку, нам стоило бы узнать друг друга ближе.

Николай ничего не понимал во флирте. В её голосе слышались насмешливые нотки, но даже насмешка была приятной.

– Герберт рассказывал о тебе, но, как я понимаю, существование Меридианы для тебя полная неожиданность!

Николай продолжал молчать, он не знал, как следует ответить, на сколько надо быть учтивым с этой странной и столь привлекательной особой. Меридиана не была юной невинной прекрасной девушкой, которых рыцарь редко, но видел на официальных церемониях или службах в городе. Она была ровесницей, если не старше, и, судя по наряду и манере держаться, не казалась стыдливой скромницей. Мужчина ни как не мог прийти в себя. Он не понимал, что мешает обрести столь внезапно потерянную стойкость духа: груз навалившейся информации, или … запах. Этот слегка ощутимый и вместе с тем головокружительный запах, исходящий от её тела. Возможно это был особый аромат неизвестных ему масел, но к ним примешивалось нечто большее, чего Николай никогда раньше не ощущал.

– Я вижу, ты не слишком разговорчив – засмеялась Меридиана:

– Кандидату в императоры следует развить ораторское искусство, иначе не только дамы, но и солдаты не будут знать, что им делать в твоём обществе!

Меридиана отошла на противоположную часть балкона, жестом поманив за собой Николая. Он повиновался, и они оказались на другой стороне мавзолея, не видимые для папы.

– Герберт решает всё очень быстро, если на подготовку к походу у тебя ещё будет какое-то время, то я послезавтра отбываю с дожем Пьетро в Венецию, где ждет меня корабль. На первом этапе у каждого из нас будет свой путь, а мы так плохо знакомы. Там, в Хацарии, я не хочу встретиться с войском под предводительством мужа, которого я не знаю, а значит, и не знаю чего от оного ожидать! Скоро Герберт налюбуется ночными светилами, и мы вернёмся во дворец. Завтра, как солнце начнёт садиться, я жду тебя в этой часовне для продолжения разговора.

И Меридиан легко коснулась своими утончёнными пальцами руки Николая.

Весь последующий день рыцарь провёл в странном волнении. Меридиану он не видел, хотя знал, что она также прибывает в покоях архиепископского дворца. Наставник больше не обсуждал с ним детали их грандиозного плана, но было понятно, что подготовка к походу продолжается. Часть времени папа провёл с дожем Венеции, отбывающим завтра. Наконец настал вечер. Николай, порывшись в своём маленьком гардеробе, переоделся в лучшую рубашку, накинул на плечи плащ из теплой шерсти, и, спрятав в правый сапог засапожник, незаметно покинул дворец. Сев на заранее оседланную лошадь он отправился к месту условленной встрече находясь в необъяснимом волнении. Он не совсем понимал, зачем нужно это ночное свидание, задачи ясны, союзники известны! Но, увлекаемый неизведанной до вчерашнего дня силой, он и не думал отказываться от встречи. Свои нынешние ощущения он сравнивал с теми, что испытывал перед учебной борьбой с сильным противником из числа офицеров стражи. Когда хочется и избежать боя и ринуться в битву одновременно. Благо мавзолей Теодориха находился в предместье Равенны, в каких-нибудь десяти минутах верховой езды.

Привязав лошадь рядом с входом, он осторожно проник внутрь. На первом уровне было темно. Постояв около минуты, Николай захотел выйти, сесть на лошадь и вернуться в Равенну. Он даже почувствовал некое облегчение.

– Поднимайся наверх – услышал он знакомый голос, в котором звучала одновременно лёгкая ирония и мягкость.

Этот голос он не перепутал бы ни с каким другим. Сердце его забилось сильнее, хотя тело вошло в лёгкий ступор.

Николай поднялся наверх. Зал, где стоял пустой саркофаг, освещался несколькими светильниками, стоящими по кругу и дающими легкое тепло, так как воздух на улице был прохладный. В центре этого импровизированного круга на толстых медвежьих шкурах сидела Меридиана. Её костюм, мало чем отличающийся по крою от вчерашнего, сегодня был из тонкой греческой парчи, той, что возится из Константинополя для местных модниц.

– Иди ближе, я не собираюсь тебя убить – засмеялась Меридиана в своей манере.

– Или ты боишься меня? Я знаю, вокруг Герберта ходят разные слухи, якобы в Кордове он встретил суккуба, обещавшую богатство и даже папский трон в обмен за любовь. Поверь мне, я не порождение дьявола, но магией всё-таки обладаю, только это магия не суккуба, а умной женщины, умеющей следить за собой и знающей чего хотят мужчины. Я действительно должна узнать тебя ближе, ведь цели, поставленные перед нами, сложны и опасны. Что я знаю о тебе: непорочный мальчик, выросший при монастыре, не искушенный в интригах и хитростях. Твой отец, знавший нравы Константинополя, как раз был полной противоположностью: осторожный, хитрый, опытный, но и это не спасло его от гибели. Непобедимого на поле боя и в дворцовых интригах, говорят, его отравили. Герберт не зря отправляет нас вместе, я буду твоей осторожностью и хитростью.

Николай слушал Меридиану, ему нравилось все, что она говорит, дело было не в смысле слов, а в голосе, которым они произносились.

– Откровенно говоря, я не верю в успех нашего дела – продолжила женщина:

– Если тебя не убьют по дороге в Хацарию, а я не утону в морской пучине всё равно слишком много «но» и «если» станут на нашем пути. Я действительно благородного хазарского рода, но я никогда не была на родине. Даже если я смогу доказать своё происхождение при помощи наших союзников в Херсоне, смогу ли собрать народ? И ты не похож на харизматичного лидера, за которым пойдут другие! Нам надо объехать пол мира в поисках союзников, при этом не попасться сторонникам Василия, этого сурового и жестокого правителя-воина. Всё очень запутано. Оттон противник Василия. Могущество соседней Венеции держится на союзе и с тем и с другим. Иштван враг Самуила, но союзник папы. Самуил враг Василия. У самого константинопольского императора достаточно интриганов среди приближённых. При этом, Сильвестр, как наместник Бога, стоит над всеми, но власть его слишком условна. Если для готских епархов слово папы ещё будет иметь вес, то далёкий константинопольский патриарх не зависит от Равенны. Да что говорить о Константинополе, если Рим, находящийся от нас в четырёх днях конного пути, изгнал папу и императора, и Оттон вынужден возглавить второй поход в этом году чтобы попасть в Авентинский дворец. А есть ещё мавры, разбойники, пацинаки! Нет, шансы, что нас зарежут, прежде чем мы опять увидим Герберта девять против одного! Впрочем, Герберт отдал тебе предмет, в определённых условиях обладающий огромной силой! Покажи мне камень, он ведь у тебя?

Николай, боявшийся оставить драгоценность даже в епископском дворце, хранил камень в кошельке на шёлковом поясе под одеждой. Герой достал топаз и протянул его женщине. Меридиана взяла камень в ладонь, непристойно поглаживая его пальцами другой руки. Минуту она любовалась камнем, затем с неохотой вернув его Николаю.

– При других обстоятельствах я бы настояла отдать топаз мне, но это только половина предмета. Найдя вторую часть, обладатель терафима будет наделён необычайной силой. Пока магический символ не собран воедино, камень несёт владельцу больше проблем, чем преимуществ. Путь слишком опасен, и я верю, что в твоих руках топаз сохранится лучше, чем в ладонях слабой женщины! Тем более что тебе неизвестно его предназначение, пока ты не посвящен, ты защищён от себя самого!

Николай слушал собеседницу, не понимая её слова.

– Что за терафим нужно собрать?

– Ты всё узнаешь со временем! Скажем, с его помощью можно узнать будущее. Пока, всё что тебе следует помнить: храни этот камень как зеницу ока и никому не отдавай его до положенного часа, пока не найдешь вторую часть. Надеюсь, что в этот миг я буду рядом! Ты можешь спросить: зачем я, не верящая в успех предприятия, всё же соглашаюсь покинуть Равенну и отправиться за три моря? Ответ прост! Мне уже за тридцать! Жизнь проходит, а впереди женщину моего положения ждет только отверженная одинокая старость. У Герберта есть свои амбиции, и сейчас они совпадают с моими. Наша экспедиция – это шанс умереть или получить будущее, способное скрасить годы любой женщины, когда количество морщин на её теле, превысит количество мужчин её окружающих. Я не думаю, что и тебя, потомка великого отца, два раза провозглашённого императором собственными солдатами, устроит пожизненная должность офицера папской стражи. Но, не будем предсказывать грядущее, оно во тьме! Иди ко мне мой мальчик, я замерзла, зимние ночи в Равенне прохладны для такой нежной ткани, как парча моего платья!

Меридиана, подошла к Николаю и, обняв его обеими руками за шею, прижалась всем телом.

Голова рыцаря закружилась с новой силой. Он опять почувствовал аромат этого упругого и одновременно податливого тела. Повинуясь зову природы, он подхватил Меридиану, замешкавшись на некоторое время.

– Идём на мех, слуги специально принесли сюда шкуры и светильники, мы же не настолько грешны, чтобы заниматься этим в пустом гробу Теодорика!

Опыт Меридиан с лихвой покрыл неопытность Николая. Ночь была полна страсти. Рыцарь испытывал ощущения, не известные ему раньше, он окончательно опьянел этой женщиной. Только под утро, когда на востоке забрезжила тонкая полоска зари, любовники решили что пора возвращаться в Равенну.

– Ты же не собираешься оставить меня здесь – нежно шепнула хазарка Николаю, целуя его в горячие губы: – слуги заберут все днём.

Сев на одну лошадь, мужчина и женщина поскакали в сторону города, прибыв во дворец архиепископа с рассветом. Днем, переодевшись в мужское платье, Меридиана в свите дожа отбыла в Венецию. Николай, ожидая прибытия архиепископа Астрика, стал готовиться к трудному походу, понимая, что путешествие может состояться в один конец.

После рождества в Равенну прибыл архиепископ Астрик, всё было готово к походу. Сильвестр в последний раз встретился со своим наставником и благословил Николая.

Рыцаря беспокоил один вопрос: почему пастырь всех христиан, отправляет его, воспитанного монахами, искать союзников среди иудеев, и помогать хазарке в восстановлении её такого далёкого от Рима государства. Своими сомнениями герой поделился с наставником.

– Дело в том, мой мальчик, что в хазарском царстве есть великая река Ател, а за ней бескрайние степи, откуда тысячу лет идут орды варваров: хунны, авары, булгары, теперь пацинаки. Все они, угрожающие нашей вере и нашей истории, вырвались оттуда и были остановлены только силой христианского оружия, благодаря многолетним разорительным кровопролитным войнам. Как будто империи было мало готов с севера, как теперь норманнов, и мавров с юга. Хазары тоже вышли из тех степей, но они, единственные, кто остановился на границах восточной империи, а не пошёл на Константинополь или Рим. Их царство, на протяжении многих столетий воюющее с кочевниками в степях и маврами на Кавказе, стало стеной на пути других варваров, защищая империю с востока. Теперь оно пало! И я очень боюсь, что из-за Атела придёт новая сила, страшней хуннов, которая, будто волна не встречающая сопротивления, докатится до земель нашей империи. И это когда нас и так теснят воинственные халифы! Вот почему так важно восстановить силы, объединив запад и восток, и вот почему я хочу возродить Хацарию!

Папа, эскортируемый сильным немецким отрядом под командованием епископа Кельнского Гериберта, отправился под стены Рима на помощь императору Оттону III. А Астрик, в сопровождении маленькой армии Николая, отбыл в Гран.

Несмотря на трудности в наборе солдат, Герберт применил всё свое влияние на вассальных епископов и князей, чтобы те выделили хоть какое-то количество людей. Причём папа прозорливо предполагал, что для задуманного на востоке, лучше идти с войском, набранным из мест, близких к восточной империи, знающим язык и традиции. Если армия Оттона комплектовалась германцами, то воины, последовавшие за Николаем, являлись свободными крестьянами, владеющими небольшими наследственными участками земли на восточных границах империи римлян и франков. Также в отряде было некоторое количество иностранцев: булгар и выходцев из Анатолии, служивших не за деньги, а за наделы. Общая численность отряда составляла семьдесят пять пехотинцев. Они не были профессиональными войнами-наёмниками – феодальной элитой, а являлись, как было сказано выше, ополчением стратиотов, призванных в армию за освобождение от всех налогов с их земельных наделов. Некоторые пошли в поход, не зная его цели, в надежде на открывающиеся перспективы воинской службы. И хотя боевой опыт у них отсутствовал, все солдаты под началом Николая были крепкими молодыми людьми, самому старшему из которых не было и сорока лет. Учитывая дальность похода, и то, что большая его часть должна была проходить пешим строем или на корабле, папские офицеры отобрали рекрутов, ориентируясь на их выносливость и повиновение – ропот или бунт в пути означал бы крах задуманного предприятия. Также в отряде не было знатных отпрысков, заносчивость, гордость и стремление к лидерству которых могла бы подорвать авторитет неопытного военачальника в глазах подчинённых. Николай единственный, если не считать небольшую личную свиту Астрика, путешествовал верхом, составляя всю конницу своей малочисленной армии, состоявшей из пехоты, оснащённой по принципам ромейского воинского искусства.

Часть его солдат представляли собой облегчённых скутатов. Пехотинцы были вооружены длинным тяжёлым мечом-спатой, и защищены овальным щитом-скутумом. Их доспехи состояли из кожаного, а у некоторых и из ламеллярного панциря, под которым была надета шерстяная одежда, а сверху – стёганая куртка и птериги. Для дополнительной защиты использовались поножи, некоторые имели парамерионы, висящие на поясном ремне. В пользу мобильности передвижения и в силу ограниченного места на корабле решили отказаться от копий. Николай сделал ставку на защитную линию из больших щитов, с переходом в наступление мобильным подвижным отрядом и яростный ближний бой оглушающими рубящими ударами как делали воинственные норманны.

Другая часть лёгких пехотинцев выглядела как нечто среднее между токсотами и псилами. Лучники были вооружены византийскими луками длиной чуть более метра с короткими мощными концами и боекомплектом из сорока стрел на каждого. Для ближнего боя стрелки имели компактную спату или парамерион на поясном ремне. Доспехи этих пехотинцев состояли из кавадиона – стёганого ватного кафтана с хлопковой одеждой под ним и поножей. Лучники должны были ставить заградительную завесу из стрел перед защитной линией в обороне, и обеспечивать поддержку скутатов в наступлении.

Кроме перечисленных воинов в обозе отряда находилось ещё пятнадцать человек кордовских евреев, отправленных папой для агитации иудеев Хацарии. Мелкие купцы, ростовщики, алхимики, философы, они не были воинами, способными участвовать в серьезном бою. Но, вооруженные ножами с кривыми рукоятками, вполне могли защищать обоз. Остальная часть крещёного отряда, разве что кроме самого Николая, не принимали иудеев, и они держались особняком на привалах или в арьергарде на марше.

Сил было недостаточно, чтобы свергнуть константинопольского императора, но хватало, чтобы добраться до Таврики и поднять мятеж.

Отсутствие конницы Николай полагал заменить многочисленными стрелками, способными остановить всадников противника и прикрыть фалангу скутатов. Иудеи были не способны сражаться в рядах фаланги, поэтому рыцарь приказал выдать им луки, назначив обязательные тренировки. Николай также лично решил освоить искусство метания стрел, в чём преуспел, в последствии держа свой лук и стрелы в обозе или пристёгнутым к седлу.

Выйдя из Равенны, процессия проследовала мимо часовни, рядом и внутри которой всего несколько дней назад произошло столько событий значимых для нашего рыцаря. Стараясь внешне не выдавать волнения, Николай долго всматривался в древние стены мавзолея Теодориха. Но взгляд его был скорее отрёшённым чем внимательным. Поход, хоть и волновал рыцаря своей непредсказуемостью, но не страшил, наоборот, впереди были приключения, новые страны, родина его отца – Каппадокия, битвы приносящие славу. Воспитанный при монастыре Николай не был кровожадным, инстинкта убийцы он не испытывал, но молодой человек был сыном своего времени, и знал, что в этом мире жизнь, по сравнению с целью, ничего не стоит, жизнь противника или собственная. Впрочем, личных врагов у него пока не было. Рыцарь был слепым оружием политики, в первую очередь он выполнял поручение своего могущественного и умного наставника, и ему нравилось, что в принятии глобальных решений от него не требуется самостоятельности.

– Направление задано!

Поэтому Николай больше интересовался насущными проблемами. Под его началом была группа людей, ответственность за судьбу которых теперь нёс только он. Солдаты, вчерашние мелкие землевладельцы, прошли короткую подготовку в тренировочном лагере под Равенной. Они немного знали своего командира, а он их. Но этих знаний было явно недостаточно, никто не был в реальном бою, полководец даже не знал всех по именам. От организационных и тактических знаний Николая теперь зависел общий успех, и речь шла не только о возможных далёких битвах, отряд надо было содержать, кормить и делать привалы. Пока они были частью миссии архиепископа, основные задачи решали люди из свиты Астрика. В королевстве унгров обязанность по содержанию посольства лежала на вассалах Иштвана. Это время Николай мог использовать для приобретения опыта руководства походом. А вот после Грана в землях Самуила он и его солдаты будут предоставлены самим себе. Он понимал, что стоит показать хоть в чём-нибудь слабость, и доверие его воинства к командиру будет потеряно навсегда. И как бы ни отбирали в отряд кандидатов по принципу покладистости характера, недоверие вызовет неповиновение снизу и потерю контроля сверху.

На первое время отряд был снабжен всем необходимым, в том числе и провиантом, находящимся в обозе. Также Николаю папа выделил значительную сумму ромейских монет на закупку провизии в дальнейшем, а отсутствие лошадей не требовало поиска фуража. На территориях, где планировалось поднять народ против власти Василия, не следовало озлоблять людей поборами и мародёрством. Поэтому притеснение населения допускалось только в крайнем случае.

Николай мог пока не волноваться о снабжении. Проезжая рядом с часовней, он думал совсем о другом. Женщина, знакомство с которой было столь внезапно, коротко и страстно, волновала его больше опасностей похода. С той ночи, проведённой вместе на втором этаже мавзолея, он думал о Меридиане почти всё время. Где она: плывёт в нефе в мужском платье по волнам зимнего моря, или находится в объятьях очередного любовника. Можно ли доверять ей как Герберту, встретятся ли они в Фуллах или Херсоне?

Через неделю путешествия миссия Астрика прибыла в прекрасную Венецию, город столь же значительный для мировой торговли и политики, как Рим или Константинополь. Дож Пьетро заключив мирные и торговые договора с императорами обеих столиц, и став фактическим хозяином моря, активно расширял влияние и территорию своей республики. Василий II, флот которого переживал не лучшие времена, напрямую зависел от венецианских нефов, выделяемых дожем для переброски ромейских войск, в обмен на семикратное снижение таможенных пошлин для купцов республики. Что касается империи Оттона, его германские вассалы вообще были не мореплавателями, предпочитая торговые и военные вопросы решать на твёрдой земле. Сейчас флоту Венеции не было равных в морях южной Европы от земель халифа до гор Зихии. Недаром папа для экспедиции в Таврику арендовал неф у дожа.