Текст книги "Ледяная фантазия"

В тот же день вечером мне приснилась Ли Ло. Как и сказал Син Цзю, она была погребена на самой глубине Ледяного моря. Растерянная и печальная, она продолжала с надеждой звать меня по имени. Она ждала меня и все повторяла: «Ка Со, Ка Со, Ка Со…»

Последнее, что я помнил из сна, – как она спешилась с единорога и легкой поступью подошла ко мне. Окруженная серебристо-голубым сиянием, Ли Ло опустилась передо мной и, прижав руки к груди, вскинула голову:

– Ваше высочество, я прибыла, чтобы вернуть вас домой…

Син Цзю считался самым молодым и способным прорицателем в Снежной крепости и единственным, кто остался в живых после предсказания, сделанного для Ин Кунши.

Когда брат достиг совершеннолетия, в его волосах, прежде таких же серебристо-белых, как мои, стали проявляться огненно-красные пряди, и тогда отец велел семи прорицателям спросить ответа у звезд. Шестеро первых неожиданно умерли прямо во время гаданий – из ртов их хлынула кровь, Син Цзю же стал седьмым. С того случая я помню лишь, как он и Ши долгое время смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда, а после на губах обоих появились таинственные улыбки.

Закончив с гаданием, Син Цзю опустился передо мной и скрестил руки на груди.

– Ка Со, мой юный принц, я посвящу всю свою жизнь вашей защите. – С этими словами он отвернулся и, бросив взгляд на Ши, ушел прочь.

О том, что он увидел в предсказании, Син Цзю не рассказал ни единой душе. Лишь спустя долгое время он послал ко мне служанку с картиной. На ней был морской берег и неподвижная черная глыба, рядом с которой красным пламенем горели цветки лотоса, а в небе кружила огромная белая птица. Когда Ши увидел ту картину в моих покоях, взгляд его в секунду потемнел и, ничего не сказав, он тут же пошел прочь, сопровождаемый внезапно поднявшимся ветром.

Тогда я отнес картину в Туманный лес.

Несмотря на долгое время нашей разлуки, лес выглядел как прежде. Зелень высоких древних деревьев закрывала собой небеса, а сквозь нее осколками пробивался солнечный свет, слепя мне глаза; вокруг простирались безграничные зеленые луга, устеленные полевыми цветами до самого горизонта; из глубин леса, как и прежде, доносились звуки прекрасного горного ручья. Ручей приманил к себе белого оленя, и теперь вокруг него собралась кучка ребятишек – все из чистокровных семей, среди них были прорицатели и маги, не хватало лишь чародеев. Но вот он я, уже повзрослевший, с картиной в руках, возвратился в место, где вырос.

Я подошел к бабушке и взглянул на ее усыпанное морщинами лицо:

– Бабушка, это я, Ка Со.

Она приблизилась ко мне и, вскинув руку, погладила по щеке, а потом с улыбкой произнесла:

– Ты вырос таким же красавцем, как и твой отец, Ка Со.

– Бабушка, вы можете рассказать мне, что значит эта картина?

Она взяла из моих рук полотно и стала его внимательно рассматривать.

– Это побережье – Край, а черная глыба на нем – Камень заточения, там навеки приковывают тех, кто нарушил запреты Империи льда, – спустя долгие мгновения ответила она.

– Что это за птица над ним?

– Это – снежная птица, ее крик топит лед, и появляются они лишь на смене зимы и весны.

– Почему я ни разу не встречал их в лесу?

– В Туманном лесу не бывает зим, Ка Со, как не бывает и льда.

– Бабушка, а что же цветы? Что они значат?

– Этого я уже не знаю, Ка Со. Возможно, Син Цзю сможет тебе ответить, но мне это не под силу, я слишком стара. Скажу лишь вот что: однажды один очень старый правитель рассказывал мне, что красный лотос растет, не увядая. На землях огненных эльфов он символизирует отчаяние, ракол и всепоглощающую любовь. Это символ их народа.

– Ши и я уже сдали высший экзамен магии, бабушка.

– Вот как? И каков твой результат, Ка Со? Сколько осталось лепестков?

– Нисколько, бабушка, не осталось ни единого.

На морщинистом лице бабушки появилась теплая улыбка, и до моего слуха донесся звонкий смех игравших поблизости детей. Мне тут же подумалось, что давно я не слышал смеха своего младшего брата.

Склон опадающей вишни являлся священным местом у подножия Горы божеств и весь был украшен белыми вечноцветущими деревьями вишни. В том месте прошел наш с Ши последний экзамен перед становлением чародеями высшего ранга. Чтобы пройти его, нам нужно было поднять снег с земли и снежинками сбить все лепестки цветов на ветвях, а затем заменить их на снежинки.

В тот день все – отец, мать и родная мама Ши, Лянь Цзи, – были особенно рады, потому что мы с братом совершили чудо в истории нашей империи, не оставив ни единого лепестка вишни на деревьях. Вот только Ши управился гораздо быстрее меня.

На обратном пути из Туманного леса бабушка проводила меня до самой границы. Обнимая ее на прощанье, я заметил, что возраст согнул ее тело и теперь лицо ее было на уровне моей груди. Прежде, будучи маленьким ребенком, я любил сидеть у нее на коленях.

– Бабушка, я совсем не хочу взрослеть, – произнес я.

– Ты – будущий император, Ка Со, тебе этого не избежать.

– Раньше я думал, что правитель выше всего и властен над всем, а сейчас вижу: единственное, что ему неподвластно, – это свобода, которую я так жажду. Хотел бы я покинуть эту крепость, эту империю вечных снегов, бабушка. Тридцать лет в мире смертных были наполнены счастьем, я своими глазами видел, насколько ярка и шумна их жизнь, как она полна радости и грусти. Ши для меня был всем миром, и все эти годы я находил радость просто в его защите. Бабушка, когда за лесом начинается снегопад, все вокруг замерзает, а в нашей крепости он не прекращается десять лет. – С этими словами я покинул Туманный лес.

Когда я вошел в ворота Снежной крепости, до меня донесся отдаленный голос бабушки:

– Ка Со, мой юный принц, красные лотосы вот-вот зацветут, и звезды наконец-то сойдутся. Колесо судьбы уже начало свое вращение, наберись терпения…

После смерти Ли Ло (а я продолжал верить, что она была мертва и погребена в глубинах Ледяного моря) мне постоянно снился один и тот же сон: мы с Ши шли по пустынной дороге в мире людей, а с неба валил хлопьями снег.

– Мне очень холодно, обними меня, брат, – говорил мне он.

Тогда я раскрывал свою мантию и крепко обнимал его, после чего слышал перед собой скрипучие шаги по снегу, и появлялась Ли Ло. Она шла к нам, скрещивала руки на груди и обращалась ко мне, все еще ребенку:

– Ваше высочество, я верну вас домой.

Затем она разворачивалась и уходила.

Я хотел броситься за ней, но не мог двинуться с места, потому просто бессильно смотрел, как она навсегда пропадает в вихре снега.

В конце сна всегда появлялся один и тот же человек с длинными серебристо-белыми волосами и гордым выражением на красивом лице. Незнакомец был высок и строен в своей белоснежной мантии чародея и напоминал моего отца в молодости. Он вставал на одно колено и, тихо улыбаясь, целовал мой лоб.

– Если ты не хочешь возвращаться домой, то, пожалуйста, не нужно, прошу тебя, будь свободен… – говорил он.

В ту же секунду меня охватывало чувство холода, а незнакомец спрашивал:

– Тебе холодно?

Я кивал, и тогда он задерживал в воздухе указательный палец и читал заклинание; рядом со мной появлялся огонь, подобный цветку красного лотоса. И я, обычно страшащийся пламени народа огня, почему-то чувствовал лишь тепло. Я поднимал голову, но лицо незнакомца становилось размыто, и чуть погодя он рассеивался, словно туман.

С самого детства я рос молчаливым ребенком и особо не разговаривал ни с кем, кроме Ши.

После похода в Туманный лес я стал плохо спать. Каждый вечер я поднимался на крышу дворца и под мирные звуки Туманного леса на севере следил за танцем лунного света на кровле. В такие моменты на моих губах появлялась бездумная полуулыбка, а лицо озарял безмолвный лунный свет.

Я не хотел быть императором. Когда мои старшие братья еще были живы, я мечтал вырасти и жить вместе с Ши на Горе божеств в уединении. Помню, в ответ на мое желание губы брата растянулись в особо яркой улыбке.

– Только не забудь об этом, ни в коем случае не забудь, – сказал он тогда.

Но потом все наши старшие братья погибли в Священной войне, и я больше не заводил с Ши этот разговор, да и он о нем не вспоминал. Позже я встретил Ли Ло, и все ночи напролет мы проводили вместе. Сидя на крыше, мы любовались танцующими звездами и снегом, что постепенно покрывал землю империи.

После ее смерти Син Цзю подарил мне сон. В том сне я увидел Ли Ло, она сидела на единороге, и до меня донеслись ее слова:

– Давным-давно я была простым и счастливым человеком, которому каждую ночь снились сладкие сны. А потом я встретила страдающего бессонницей Ка Со, и ночи мои стали принадлежать крыше пустого огромного дворца и танцу звездного света на его серебристо-белых волосах……

На пире в честь моего двухсотсорокового дня рождения, отец, восседавший на высоком ледяном троне, улыбнулся мне:

– Я провозглашаю тебя следующим правителем Империи льда. В день, когда тебе исполнится триста пятьдесят лет, я передам всю империю тебе.

Со всех сторон посыпались радостные возгласы; присутствовавшие маги и прорицатели кланялись мне. Я просто стоял посреди той суматохи, лицо мое ничего не выражало, а в пустом сердце завывал ветер.

– Отец, возможно, я больше подойду на роль императора, чем брат, – встав рядом со мной, с улыбкой, но уверенно произнес Ши.

– Что ты сказал? – Отец перевел взгляд на Ин Кунши, его примеру последовали и все остальные.

– Я сказал, что, возможно, лучше подхожу на роль императора, чем Ка Со. – Он повернулся ко мне и улыбнулся, после чего, наклонившись, оставил на моем лбу поцелуй. – Брат, мои волосы уже длиннее твоих.

Я видел маму, сидевшую рядом с отцом, она смотрела на меня, и лицо ее было полно беспокойства. В то же время на губах Лянь Цзи, матери Ши, играла таинственная улыбка.

Неловкое молчание прервал уважаемый многими маг Сюань Та. Он поднялся и обратился к моему младшему брату:

– Ваше высочество, император определяется не только количеством духовной силы, поэтому заменить старшего брата у вас не получится.

Ши подошел и дотронулся до его волос.

– Но что же будет, если императором станет человек с волосами, достигающими лишь колен, как эти? Что прикажете делать, если кто-то захочет вас убить? Сколько вы сами протянули бы в роли императора? Что бы сделали, реши я прийти за вашей головой? – С этими словами Ши покинул зал.

На его губах играла злая улыбка, и по всей крепости эхом расходился его смех.

Три дня спустя Сюань Та скончался в своих покоях. Одежда, надетая на нем, оказалась не тронута, но само тело было обращено в воду, что растеклась по базальтовому полу. Его смерть казалась делом рук огненных эльфов.

Это событие погрузило всю крепость в тишину. Жители беспокоились, что народ огня проник в империю и даже в саму Снежную крепость.

Я пришел с вопросом к Син Цзю:

– Ты знаешь, как умер Сюань Та?

– Знаю, однако, прошу меня простить, ваше высочество, рассказать это вам я не могу.

– Не можешь сказать даже мне?

– Да, и даже вашему отцу-императору. Прорицатели Снежной крепости вольны гадать по звездам и толковать сны, как и вольны хранить молчание.

– Хорошо, я не стану настаивать, просто ответь мне на один вопрос: прячутся ли в нашем городе люди из народа огня?

– Нет, ваше высочество, иначе я бы рассказал. Если вам что-то будет угрожать, я защищу вас ценой собственной жизни.

– Но разве Сюань Та убила не магия народа огня?

Син Цзю повернулся ко мне спиной и без единого слова пошел прочь. Снег, разносимый ветром, оседал на его плечах, я хотел было создать для него укрытие из магии, однако застыл на месте. Когда я входил во дворец, сквозь падающие хлопья снега до меня неожиданно донесся едва различимый голос Син Цзю:

– Ка Со, мой юный принц, красные лотосы вот-вот зацветут, и звезды наконец-то сойдутся. Колесо судьбы уже начало свое вращение, наберитесь терпения…

Когда с момента смерти Сюань Та минуло три месяца, небо над Снежной крепостью озарили вспышки огня, и лица всех горожан осветились алым. Впервые со времен Священной войны я увидел небо в красном огне и хмурое выражение на лице отца. Горел Дворец миражей, что служил обителью Ин Кунши.

К моему прибытию огонь успел поглотить весь дворец. Не успевшие выбраться служанки таяли и превращались в густой белый туман подобно магам во время Священной войны. Я подумал о Ши, и тут же мне словно привиделась его улыбка. Движением безымянного пальца я призвал снежный ветер и, окружив им себя, ринулся в огонь.

Ши лежал на базальтовом полу, окруженный остатками щита из снежной магии, однако с каждой секундой в ней становилось все больше пробоин, и языки пламени могли в любой момент охватить его тело. Приложив усилия, Ши в последний раз призвал снежный ветер, но тут уже подоспел я и забрал брата за свой барьер.

Ин Кунши закрывал один глаз рукой, и между его пальцами сочилась светящаяся белая кровь. Я почувствовал, как мое сердце пронзила ужасная боль. Я обещал защищать его ценой собственной жизни, и вот как я исполнял обещание?

– Брат.

Он посмотрел на меня одним глазом и, улыбнувшись, провалился в забытье.

Я крепче сжал его ослабшее тело в руках:

– Я уничтожу любого, кто захочет тебе навредить, Ши. Ты – мое все.

Син Цзю стоял, окруженный необъятным туманом у звездной платформы Горы божеств. За безмолвным снегопадом угадывались очертания далеких гор, они выглядели одним едва различимым белым пятном, словно рисунок тушью, застывший между небом и землей.

Платформа располагалась высоко, и шум империи до нее не долетал, оставаясь далеко внизу.

– Син Цзю, ты знаешь, почему во Дворце миражей произошел пожар?

– Знаю, ваше высочество, правитель уже задавал мне этот вопрос. И все же, простите, я не могу ничего сказать.

– Это народ огня пытается навредить Ши, так?

Син Цзю подошел ко мне и опустился на одно колено, скрестив руки на груди:

– Ваше высочество, будущий император Ка Со, доверьтесь мне, никто не хочет навредить Ин Кунши, но некоторые вещи сложнее, чем можно подумать. Мой юный принц, красные лотосы вот-вот зацветут, и звезды наконец-то сойдутся. Колесо судьбы уже начало свое вращение, наберитесь терпения…

После пожара Ши остался с одним глазом. При виде повязки на его невидящем глазу мое сердце каждый раз пронзала боль, но он продолжал с теплой улыбкой на губах повторять, что все в порядке. Однажды, когда я задавал вопросы, он наклонился и, оставив поцелуй на моем лбу, просто произнес:

– Брат.

Мы стояли вместе, а вокруг в воздухе кружили лепестки вишни, оседая на моих и его плечах.

Серия тревожных событий заставила отца обеспокоиться безопасностью империи, поэтому он задумался, не передать ли трон Ши, обладающему большей духовной силой. Все это время я подмечал, как с лица Лянь Цзи не сходит странная хитрая улыбка. Однажды в тронном зале отец обратился к Ши:

– Ты правда хочешь стать императором?

Брат ответил:

– Да, очень сильно. Брат жаждет свободы, так дайте ему свободу, а мне оставьте трон.

Прекрасная улыбка на губах Лянь Цзи дрогнула.

В один день, стоя под деревом вишни, я спросил Ши:

– Ты настолько сильно хочешь стать правителем?

– Брат, а сам-то ты хочешь править империей?

– Нет. – Я покачал головой.

Я желал вернуться в Туманный лес, где не было снега и стояла теплая весна, где жила бабушка, мой первый учитель магии.

– Раз не хочешь, тогда позволь стать императором мне.

Лепестки вишни осыпались с деревьев, подобно снегу, в небесах раздались крики снежных птиц, лед начинал таять. Ши улыбнулся такой же опасной красивой улыбкой, какая была и у его матери.

Скоро вновь наступила очередная зима, и империю укрыл снег. К этому времени в Морском дворце подросла принцесса. Многие судачили о ее ослепительной красоте и чистейшей крови. Все жены и наложницы императора прибывали из Морского дворца, оттуда родом была и моя мать, и Лянь Цзи. До достижения ста тридцати лет они были русалками, а после становились невероятно красивыми девушками и прибывали в Снежную крепость.

– Эта принцесса станет твоей женой, Ка Со, она – будущая императрица. – Отец подвел ко мне принцессу Лань Шан, которая лишь недавно превратилась в человека.

На красивом лице ее сияла улыбка, она присела передо мной и скрестила на груди руки:

– Ваше высочество, будущий император Ка Со.

В ту секунду я вдруг вспомнил Ли Ло, покоящуюся сейчас на самом дне Ледяного моря. Возможно, в следующей жизни она могла бы родиться чистокровной русалкой.

Я посмотрел на Лань Шан, не видя в ней Ли Ло, – их лица были очень похожи. Она приблизилась, взяла мои руки в свои, и приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня в лоб.

В зале раздался жестокий смех Ин Кунши.

– Отец, может, Лань Шан хочет быть моей женой, почему ты решил свести ее с Ка Со? – Он подошел ко мне и, потянув девушку к себе, погладил ее локоны. – Твои волосы и правда серебристо-белые, твоя кровь определенно чистейшая. Выходи за меня, со мной тебе никогда ничего не будет угрожать.

Лань Шан слегка улыбнулась:

– Ваше высочество, я люблю вашего брата, и вы для меня все равно что младший брат. Я познакомилась с вашим братом, когда еще была русалкой, и полюбила его. Я хочу стать его невестой и верю, что он сможет обо мне позаботиться и позволит прожить эту жизнь вместе с ним.

– Вот, значит, как? – Ши резко наклонился к уху девушки и прошептал: – Вот только Ка Со не сильнейший из чародеев, и если я захочу тебя убить, то что ты сможешь с этим сделать? Что он сможет сделать? – Развернувшись, он покинул зал, сопровождаемый собственным смехом, который, казалось, вместе со снегом проникал в каждый уголок Снежной крепости.

Спустя месяц его предсказание сбылось, и Лань Шан скончалась у дерева вишни. Ее ноги снова превратились в рыбий хвост.

Отец и мать держали рты закрытыми и велели работникам дворца не говорить ни слова о случившемся. Многие полагали, что Лань Шан совершила самоубийство, и только улыбка Лянь Цзи странным образом продолжала повсюду меня преследовать.

– Почему, когда Лань Шан умерла, она вновь стала русалкой? Бабушка, разве она не превратилась в человека окончательно?

– Императорская семья тысячелетиями заключала браки с русалками из-за их положения и сильнейшей способности управлять водой. В таких браках рождаются потомки с наибольшей духовной силой, и именно поэтому Ли Ло не смогла стать твоей женой. Достигнув ста тридцати лет, русалки и правда принимают человеческий облик, однако если русалка была опорочена до женитьбы, то ее прежний вид возвращается.

– Вам известно, кто опорочил Лань Шан, бабушка?

– Нет.

– Значит, она и правда сама убила себя?

– Этого я тоже не ведаю, Ка Со. Я не прорицательница, возможно, ответ тебе даст Син Цзю.

– Син Цзю, ты знаешь, как погибла Лань Шан?

– Она совершила самоубийство, растерзав свои органы водой.

– Почему она так поступила?

– Она любила вас всем сердцем, но была опорочена и возвращена в прежний облик. Лань Шан не смогла пережить подобного унижения.

– Ты можешь назвать того, кто опорочил ее?

– Я отказывал вашему высочеству все это время, поэтому в этот раз я покажу сон – тот, что принадлежит вам самому. В этом сне кроется секрет. Приглядитесь: если вы его увидите, то все вопросы будут разрешены.

Во сне, что наслал Син Цзю, мы с Ши проходили последнее испытание магии. Согнув безымянные пальцы левой руки, я и младший брат читали заклинание, и с земли поднимался снег.

Я посещал и посещал это видение, но никак не мог понять, почему Син Цзю выбрал именно его. Разгадать эту загадку у меня не получалось.

К окончанию той зимы отец торжественно объявил меня следующим правителем. В тот вечер я снова посетил сновидение Син Цзю и наконец-то обнаружил ответ на все свои вопросы.

Во сне я и Ши вместе творили магию, но движения наших пальцев отличались. Вместо того чтобы сгибать левый безымянный палец, как это делал я, Ин Кунши творил заклинание, неосторожно водя указательным пальцем правой руки. Подобным славились эльфы народа огня – я уже видел такую магию, убегая из крепости во время войны.

– Расскажи мне все, что знаешь, Син Цзю. Когда ты узнал о секрете Ши?

– Во время предсказания. Я изучил тела шести прорицателей, которые были до меня, и узнал, как они погибли.

– И как же?

– Их убил Ши. Он сделал это очень просто: всего лишь обратил воду в их теле в лед и тот разрезал их органы. Глупо было бы думать, что те прорицатели, обладавшие огромными способностями к магии, не могли остановить настолько простую атаку и избежать смерти. Однако никто не мог позволить себе усомниться в принце и выставить защиту, поэтому ему удалось провернуть все настолько легко.

– Почему тогда он не убил тебя?

– Мне удалось незаметно разбить его заклинание, это оказалось несложно. Однако Ши тоже это понял и в день предсказания, когда все ушли, сказал мне: «Ты великолепный прорицатель, Син Цзю, и можешь продолжать им оставаться, если забудешь о произошедшем сегодня. С твоей головой ты должен понимать, что не выдержишь и одной атаки чародея».

– Почему Ши не стал ждать очередного прорицателя после тебя?

– Он не хотел, чтобы кто-то еще узнал про его магию огня.

– Но что же случилось с Сюань Та?

– Его тоже убил Ин Кунши.

– И пожар во Дворце миражей?

– Тоже.

– Смерть Лань Шан… и это его рук дело?

– Он опорочил ее, и Лань Шан не выдержала стыда.

– Теперь скажи уже, Син Цзю, что значит твоя картина?

– Ваше высочество, о каких-то вещах я все еще не могу вам поведать. Но скажу вот что: еще до совершеннолетия Ин Кун-ши попросил меня погадать ему. Именно я стал первым, кто это сделал. Тогда я послал ему сон, который сам прежде никогда не видел. Видение то было чрезвычайно красивым, но пугающим. Наступит день, и я покажу его вам, потому что тот сон принадлежит также и вам.

– Почему ты не расскажешь мне о нем сейчас?

– Я не могу, но одним сном я с вами поделюсь. Это сон Лань Шан. – С этими словами он отправился на звездную платформу, оставив меня стоять у ворот Снежной крепости.

Я осматривал некогда черную землю, которую теперь полностью укрывал снег, при виде зеленой линии Туманного леса на северном горизонте мое сердце болезненно сжалось. Сквозь сонную пелену до меня донеслись звуки тающего тела Сюань Та, они сменились заревом пожара в Дворце миражей и песней умирающей Лань Шан. Наконец, я услышал, как Ши позвал меня в огне: «Брат».

Из моих глаз потекли слезы, и, падая на мраморные ступени, они обращались в лед.

В ту ночь я забрался на крышу дворца и под чистым лунным светом посмотрел сон Лань Шан. В том сне я увидел ее юной русалкой, плавающей в заливе Ледяного моря рядом с крепостью. Она двигалась в воде легко и грациозно подобно бабочке. До меня доносились звуки ее прекрасного голоса – то звучала легендарная русалочья песнь.

Мне знаком этот мужчина, имя ему Ка Со, и скоро ему суждено стать правителем Империи льда. Каждую ночь я вижу его сидящим на крыше дворца, с глазами, полными света тысяч звезд.

Черты его лица будто выточил сам зимний ветер, и брови его прямы и густы. Ветер треплет его белоснежную мантию и длинные локоны, разнося их по воздуху, словно шелковые нити. Мне неведомо, почему он лишен сна. Знаю лишь, что, увидев его однажды, я продолжаю возвращаться сюда. Я представляю, как сижу там, рядом с ним, укрытая светом тех же звезд, что и он.

Бабушка говорила мне, что я – самая прекрасная дочь в Морском дворце и мне суждено стать будущей женой принца. Когда я стану человеком, то буду женой Ка Со, моего будущего императора. Я буду подниматься с ним каждую ночь на крышу и смотреть на свет звезд, поэтому Ка Со, мой будущий император, прошу, дождитесь меня…

Я нашел Ши рядом с ручьем во Дворце миражей. Его силуэт четко отражался на поверхности воды, нарушаемый лишь легкой рябью от снежинок, что одна за другой плавно опускались с дерева вишни.

– Твой глаз все еще не видит?

– Нет, брат, но это неважно. – Его губы растянулись в по-детски невинной улыбке.

– Как только тебе хватило храбрости испортить такую красоту?

Взгляд Ши застыл на мне, лишь спустя долгое мгновение брат медленно произнес:

– Что тебе рассказал Син Цзю, брат?

– Ничего. Я просто хотел взглянуть на твой глаз. Почему бы тебе не снять повязку?

Сначала младший брат смерил меня долгим холодным взглядом, а потом легко рассмеялся. Причина его смеха была мне непонятна, но хмурое выражение его лица оставило в моем сердце разочарование.

– Возможно, и правда пора. – Ши медленно убрал повязку, и моему взору предстал его горящий красным пламенем невредимый глаз.

– Почему, Ши? Зачем тебе магия народа огня?

– Она могущественна.

– Зачем тебе такая сила?

– Я хочу осуществить свое желание.

– Занять трон? Этого ты жаждешь?

Ши смотрел на меня, не произнося ни слова.

– Это ты убил Сюань Та?

– Я.

– Почему?

– Он стоял на моем пути к трону.

– А чем же тебе не угодила Лань Шан?

– Она выбрала тебя своим мужем, а не меня, и это могло повлиять на решение отца.

– Я не думал, что желание стать императором превратит тебя в такого человека, Ши.

– Ты можешь считать, что все это ради трона, но, брат, я уже сказал: у меня есть одно желание и ради него я принесу любую жертву. Никто меня не остановит, никто. – Ин Кунши дотронулся до своей головы. – Взгляни на мои волосы, брат, они настолько длинные, что никто не сможет мне помешать.

Когда он закончил говорить, ледяной меч в моей руке пронзил его грудь.

– Я никогда не думал, что ты и правда сможешь убить меня, брат. – Он наклонился ко мне и со слабой улыбкой на губах оставил на моем лбу поцелуй. – После того как я умру, пожалуйста…

Его глаза медленно закрылись, он обмяк в моих руках, словно младенец, заснувший мирным сном. Белая искрящаяся кровь Ши стекала по его груди на усыпанную снежинками землю. И в тех местах, куда она попадала, распускались огненные цветки красного лотоса, которые согревали, словно весеннее солнце; а нас все продолжал покрывать падавший с небес снег.

В следующее мгновение мои волосы неожиданно стали длиннее, – казалось, волосы Ши перешли мне. Я повернул голову и увидел стоявшую позади бабушку. Она ласково улыбнулась и позвала, как часто делала это в детстве:

– Ка Со, мой милый принц.

Я подошел к ней и, сжав бабушку в крепких объятиях, горько заплакал.

Мы вернулись в деревянную хижину бабушки в Туманном лесу, где я когда-то вырос и где под потолком, казалось, все еще звучали отголоски детского смеха Ши.

Бабушка расчесывала мои волосы:

– Уже совсем длинные.

От этих слов мои мысли вернулись к брату, и сердце пронзила боль. Как наяву, передо мной предстала тонкая фигура Ши, бежавщего по снежному полю; я видел, как убил человека, защищая Ши в мире людей; видел себя, идущего по заснеженной дороге, с младшим братом на руках; видел наше детство в Туманном лесу. А потом вновь самого себя, пронзающего тело Ши, и его медленно закрывающиеся глаза; его кровь, растекшуюся по заснеженной земле, и распустившиеся на ней красные лотосы, от которых исходило тепло.

Я поведал все это бабушке, но она лишь тихо улыбнулась мне:

– Ка Со, Ши оставил мне сон, который просил передать тебе.

По какой-то причине сон бабушки ощущался реальнее сна, насланного Син Цзю; возможно, дело было в его продолжительности, а возможно, в нашем с Ши близком кровном родстве. Во сне брата я ощущал себя не Ка Со, в нем я стал младшим сыном Империи льда, и звали меня Ин Кунши.

Я – младший сын Империи льда, и зовут меня Ин Кунши. Мы со старшим братом выросли в Туманном лесу, его имя – Ка Со, что значит «черный город».

Тридцать лет мы провели скрываясь в мире людей, и те тридцать лет стали самым счастливым временем в моей жизни. Брат использовал магию, чтобы зарабатывать нам на жизнь, и первое убийство он совершил тоже ради меня. Я помню холодное выражение на его лице в тот момент и помню, как грудь мою заполнила необыкновенная теплота.

Каждую зиму, когда шел снег, брат укрывал меня в своих объятиях и скрывал за своей одеждой от ветра и снега. Поэтому я не использовал магию, чтобы защититься от снега сам; я надеялся, он всегда будет держать меня в своих объятиях, укрывать. Вот только после нашего возвращения он ни разу меня не обнял. Мы вернулись в Снежную крепость и лишились свободы, но слова брата о том, что в своей жизни он больше всего любил меня и ее, остались в моей памяти.

Я стал постоянно видеть его на крыше дворца, наблюдающего за звездами и падающим снегом, и каждый раз при виде его, одинокого, мое сердце сжималось. Прежде он всегда дарил мне свои улыбки, от которых обнажался ряд его белоснежных зубов и в уголках глаз собирались морщинки, в такие моменты его длинные мягкие волосы спадали вниз, накрывая мое лицо. Но когда умерла Ли Ло, он почти перестал улыбаться.

Ли Ло должна была умереть, чтобы брат мог стать императором, и он никак этому не воспротивился, однако я знал его настоящие чувства. Брат рассказал мне, что на самом деле не желал становиться императором, он хотел жить на Горе божеств свободным отшельником и наслаждаться жизнью. Тогда я поклялся обязательно подарить брату свободу, даже если придется пожертвовать всем. Поэтому я решил стать правителем и с вершины императорской силы подарить брату все то счастье, которое он искал. Я знал, что это решение губительно и Ка Со его не примет, и все же я ни о чем не жалел. Жизни Сюань Та, Лань Шан, подаренный мне отцом Дворец миражей – все это было пылью, важно было лишь счастье Ка Со, оно стало ориентиром моей жизни. С того самого момента как я начал себя помнить, старший брат был единственным божеством моего сердца.

Когда брат пронзил мою грудь мечом, я совсем не почувствовал обиды, лишь слабое сожаление, но не об утраченной жизни, а о свободе, которую я так и не дал ему. Его все еще ждала тюрьма императорского трона. Брат сжал меня в последний раз в своих объятиях – и в первый раз с нашего возвращения в Снежную крепость. На моих губах появилась радостная улыбка, я хотел сказать ему: «Брат, пожалуйста, лети свободно, как те снежные птицы по сизому небу». Но сделать этого я не смог. Не в силах выдавить ни звука, я смотрел, как большие хлопья снега опускались на его голову, плечи, точеные черты лица, и боялся, что он замерзнет. Поэтому я повел указательным пальцем и, сотворив заклинание, обратил свою кровь в пылающие цветы красного лотоса.

Брат, пожалуйста, будь свободен…

Я с трудом очнулся ото сна со слезами, струившимися по моим щекам, и меня встретило ласковое лицо бабушки. Я кинулся к ней и, обняв, громко заплакал. Боль душила меня, и из груди наружу вырывались горячие слезы. Я случайно задел бабушкину заколку, и ее серебристо-белые волосы рассыпались по полу. Я ни разу не видел таких длинных волос.

– Бабушка, ваши волосы…

Она улыбнулась, ничего не ответив. В следующее мгновение позади меня раздался тихий голос: