Текст книги "Миллион на стене"

Тыннис Митт медленно одевался, хмуро оглядывая комнату. Куда, спрашивается, запропастился носок, один висел на стуле, а второго нигде не было видно. Неразберихи с некоторых пор стало еще больше. Конечно, покойная Элиза не отличалась аккуратностью, но он этим грешил еще меньше. При той вокруг валялись, в основном, одежда и обувь… да, еще книжки, Иззи довольно много читала, большей частью дамские романы, конечно, но это без разницы, книжных полок у них не было, и потрепанные томики в мягкой обложке лежали где попало, одно время он уговаривал ее выбрасывать то, что уже прочитано, но без толку, Иззи утверждала, что когда-нибудь с удовольствием все перечитает… Однако постель она обычно застилала, а теперь та постоянно оставалась разобранной, возиться с подушками и одеялами у него не было никакой охоты… постель, пустые бутылки, а в последнее время он еще стал бросать окурки прямо на пол… Мать права, надо сменить квартиру, уйти из жилища, где витает тень покойницы… Неотмщенная тень… Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, он поднял звук плейера, и почти сразу в стену нервно застучали… Черт знает что, младенец у них, видите ли, в собственном доме музыку толком не послушаешь… Можно, конечно, наплевать, а то и добавить звука, назло, подите все к дьяволу, но сентиментальная Элиза вечно закатывала глаза, как же, маленький ребенок, ему надо спать, и поди докажи, что младенцы эти дрыхнут без задних ног под любой грохот… И однако он убавил звук, потом убрал вовсе, тем более, что зазвонил телефон. Он долго искал мобильник в груде одежды, сваленной на диван, нашел, когда тот уже умолк, пришлось перезвонить самому.

– Готов? – спросил Свен.

– Не брился еще. И чашку кофе перехватить не мешало бы.

– Послушай, – сказал Свен нетерпеливо, – я не могу больше ждать. У меня, как ты знаешь, работа, надо ехать. Тебе придется добираться самому.

– Окей, – буркнул Тыннис.

– Увидимся там.

– Угу.

Надо кончать с этим делом, подумал он, запихивая, чтобы не забыть потом, при выходе, мобильник в специальный кармашек на изнанке куртки. Кровь из носу, а кончать. Он подобрал носок, который почему-то оказался под вешалкой в прихожей, и пошел бриться.

Было уже около половины одиннадцатого, когда позвонил Андрес. Диана сидела за компьютером, на сей раз ей выпало переводить «нормальный» роман, представлявший собой нагромождение модных или, как теперь выражаются, стильных элементов: порнография, естественные отправления, геи и лесбиянки и тому подобное. Дополнялась эта адская смесь весьма невнятным сюжетом и персонажами, сбежавшими то ли из голливудского фильма, то ли из приюта для слабоумных. Словом, переводить детективы, как выяснилось, куда приятнее, особенно, те, которые без претензий на литературность, то бишь без сумасшедших, фекалий и избытка половых актов. Потому работа у Дианы шла туго, и хотя она отставала от графика, все равно была рада любому поводу отвлечься, вот и теперь, как только зазвонил телефон, она сорвалась с места и схватила трубку.

– Как вы там, не спите? – спросил Андрес.

– Спим? В такую рань? – обиделась Диана.

– Я тут недалеко. Если заскочу на четверть часика, чашку чая дадите?

– Дадим, – обещала Диана.

Положив трубку, она отправилась в столовую, где Калев, лежа на диване, читал толстую книгу о войнах и вооруженных конфликтах двадцатого века.

– Ну как книга? – поинтересовалась Диана.

– Довольно любопытно, – отозвался Калев сдержанно. – Попадаются вещи, о которых я даже не слышал. Или так, краем уха. Что ты, например, знаешь об итало-турецкой войне?

– Ничего не знаю, – сказала Диана.

– Вот видишь.

– Ты тоже чего-то не знаешь, – сказала Диана. – Например, того, что тебе придется оторваться от своего фолианта. Сейчас заедет Андрес. Поставь чайник, а я пойду, закруглюсь на сегодня.

Андрес пришел минут через десять, закруглиться к тому моменту Диана не успела, бросать перевод на середине предложения было не в ее привычках, тем более, что она собиралась дотянуть до конца абзаца. Она и дотянула, но к тому времени Андрес разделся, прошел в комнату и сел, и, когда Диана, выключив наконец компьютер, примчалась в столовую, Калев уже успел снабдить двоюродного брата чаем.

Добрых пять минут Андрес неторопливо прихлебывал чай, потом поглядел на Калева, на Диану, но ничего не сказал.

Диана не выдержала.

– У меня для вас, господа, пренеприятнейшее известие, – произнесла она замогильным голосом.

– Ну, пренеприятнейшее ли, не знаю, но неожиданное бесспорно, – усмехнулся Андрес.

Диана уселась поудобнее.

– Я вся – внимание, – сообщила она. – И Калев тоже. Приступай.

– Тыннис смылся, – сказал Андрес. – Исчез.

– А именно? – спросил Калев. – Смылся или исчез?

– Какая разница! – махнула рукой Диана.

– Большая!

– Разница, конечно, есть, – согласился Андрес. – Исчез. Это факт. А смылся – наша трактовка факта.

– Подробнее, пожалуйста, – произнес Калев с расстановкой.

– Понимаете, ребятки, мы все-таки взяли его под наблюдение. Со вчерашнего дня.

– Ух ты! – воодушевилась Диана. – Значит, он засек за собой слежку, стряхнул хвост и спрятался?

– Как он мог стряхнуть, как ты выражаешься, хвост? – спросил Калев флегматично.

– Есть миллион способов! Вскочил, например, в стоявшее у тротуара одиночное такси и оторвался от погони…

– Где ты видела в Таллине такси, кроме как на стоянке, где их легион?

– Ну вошел в дом с двумя выходами…

– Где ты видела в Таллине дом хотя бы с одним выходом, доступным постороннему?

– Калев, прекрати! Два и даже несколько выходов есть в больших магазинах. Например, в «Виру-кескус».

– Ерунда!

– Успокойтесь, – вмешался Андрес. – Все было значительно проще. Я думаю, никакой слежки он не заметил, а просто действовал по собственному плану. В смысле, делал то, что собирался делать.

– И что же он сделал? – спросил Калев.

– Вышел из дому около полудня. Вид у него был сонный, хотя вечером он вернулся к себе не так поздно, был у родителей примерно до одиннадцати и отправился от них прямо в Ласнамяэ. Так вот. Он сел в такси, которое наверняка сам перед тем заказал по телефону, поскольку оно подкатило к подъезду за минуту до его выхода, и поехал в порт. Наш человек на своей машине сопровождал его. Там он выкупил в кассе билет и сел на паром.

– А ваш человек? – спросил Калев.

– Видишь ли, Финляндия все-таки другое государство, там наша полиция орудовать не может. Наш человек сообщил о случившемся, от нас позвонили финнам, мы ведь с ними сотрудничаем по этому делу, финны обещали его встретить и, так сказать, сопроводить.

– И что?

– А то, что на выходе из терминала его засечь не удалось. Либо сотрудник, который туда отправился, не испытывал особого энтузиазма и попросту его зевнул, либо он поменял внешность.

– Усы приклеил, что ли? – хмыкнул Калев скептически.

– Зачем же усы? Достаточно надеть очки и лыжную шапочку. Например. Ехал он с непокрытой головой, мог сунуть шапку в карман. Волосы у него обычно начесаны на лоб, и фото соответствующее, а убери их под шапку, и сразу другое лицо. А очки можно купить в любом супермаркете, их там валяется немеренно…

– Очень уж просто, – пробормотала Диана.

– А зачем усложнять? Зима, все в одинаковых куртках, закутанные, еще и пасмурно, темно даже, по фотографии узнать трудно, проще ориентироваться на описание, во всяком случае, в первый момент, а описание – штука зыбкая… В общем, парень смотался.

– А он часом не с приятелем своим ехал? – спросил Калев. – С Аннусом этим? В смысле, на его корабле.

– С ним.

– Тогда, может, он просто не сошел на берег в Хельсинки? Прокатился и все.

Андрес покачал головой.

– Нет. Это мы проверили. На нашей стороне он пограничный контроль не проходил. Когда оттуда сообщили о случившемся, мы тут же обратились к пограничникам. Не было его.

– А там был?

– В том-то и дело, – сказал Андрес с досадой. – Там они погранконтроль тревожить не стали, решили, что незачем. И никто не запомнил, проходил он или нет. Теперь ведь нигде никаких отметок не делают, сам знаешь.

– А что Аннус говорит? – поинтересовался Калев.

– Говорит, что Тыннис безусловно собирался сойти на берег в Хельсинки. Сам он был занят своими делами, видел того только по дороге туда в баре, где он работает, поболтали минут десять и все. А на обратном пути не видел. Значит, тот все-таки ухитрился проскользнуть.

– Но если он принял меры предосторожности, – сказала Диана, – значит, шел на встречу с покупателем. Наверно, и картину вез.

– Картину он не вез, – покачал головой Андрес. – Был вообще без вещей.

– Без сумки, без портфеля?…

– Без. Даже пластикового пакетика не взял. Руки в брюки и вперед.

– Может, смотал полотно в рулон и сунул под куртку? – предположила Диана.

– Оно слишком велико для подобных манипуляций, – возразил Калев.

– Картину он мог отвезти и раньше, – заметил Андрес. – Когда за ним слежки не было. Оставил там у какого-нибудь знакомого. Наверняка у него там кто-то есть, к кому-то же он пошел. У знакомого или в камере хранения хотя бы. В любом случае, он никуда от нас не денется. Все равно рано или поздно выйдет на покупателя, и тут-то мы его возьмем.

– Может, выйдет, а может, и нет, – пробормотал Калев.

– Калев! Что у тебя еще за идеи?

– Да нет, я так.

– Что значит «так»?!

– Он хочет сказать, что у Тынниса на примете может быть и другой покупатель, – предположила Диана. – Да, Калев?

Супруг промолчал.

– Ладно, я пошел, – сказал Андрес чуть обиженно.

– Куда ты торопишься? Может, еще чаю? – спросила Диана.

– Нет, спасибо. Ничего не хочу, только до постели добраться. Устал я, сил нет.

Супруги Кару молча проводили гостя в прихожую. И только когда Андрес уже застегнул куртку и нахлобучил шапку, Калев вдруг спросил:

– Не знаешь, те двое, кому предлагалась картина, в последнее время тут, в Таллине, бывали?

– Не знаю, – сказал Андрес хмуро.

– Выясни. С подробностями, где, когда, зачем.

– Хм!

Андрес, кажется, хотел еще что-то сказать, но удержался, только посмотрел на Калева пристально, однако тот был непроницаем, и Андрес буркнул:

– Ладно. Пока.

Следующие два дня Диане было не до убийств и грабежей. Пересчитав страницы, которые ей еще предстояло перевести, и разделив их на число дней, оставшихся до срока, когда перевод следовало сдать, она поняла, что придется поднажать. К счастью, Калев, приступивший к следующей части романа, писал от руки, черновик он всегда писал от руки, так что компьютер находился в безраздельном владении Дианы. Конечно, сказать, что она корпела над переводом круглосуточно, было бы изрядным преувеличением, но работа над глубоко противным ей текстом утомляла ее достаточно, чтобы потом для отдохновения бездумно перечитывать какой-нибудь хорошо забытый детектив из британской или французской жизни, не вспоминая о сюжете, развивавшемся не так далеко, в пределах города Таллина. Тем более, что Калев о застопорившемся расследовании не вспоминал, впрочем, он этого не делал почти никогда, возмутителем спокойствия в данном контексте, как правило, выступала Диана. Правда, утром первого дня супруг предпринял некий демарш, когда завершившая утренний туалет Диана накрывала на стол, она услышала, как Калев вдруг бросил делать гимнастику, прошел к телефону и стал звонить. Попросил какого-то директора, беспардонно соврал, что из полиции, и поинтересовался, был ли вчера на работе Велло Раус, полный ли день, потом вернулся к гимнастике, а когда Диана за завтраком стала допытываться, зачем ему понадобился Раус, отмахнулся, мол, так, ерунда, хотел кое-что проверить, и быстренько перевел разговор на международные новости. Андрес тоже не подавал признаков жизни, зато объявился Матс Теллер, пригласивший супругов на премьеру «Аттилы». Опера Диане понравилась чрезвычайно, до того она ее, к большому своему сожалению, не слышала, она сразу же запомнила несколько мелодий и по дороге домой с упоением распевала на два голоса дуэт Аттилы и Эцио. Она вообще любила раннего Верди, видимо, бешеная энергия и неуемный темперамент того были ей сродни. Удачным ей показалось и оформление Матса, сцена была декорирована руинами, эдакие остатки колонн и арок, еще свежие на вид обломки цивилизации, одолевшей-таки главного варвара, но неспособной справиться с их подавляющей массой… А может, не в варварах дело, может, Рим рухнул под собственной тяжестью? Вернувшись домой, она откопала Моммзена и уселась читать, потом повытаскивала с книжных полок все, что относилось к тому периоду и погрузилась в изучение древней истории… И, конечно, напрочь забыла о картине, убийстве, бегстве Тынниса и всем прочем…

– До чего все-таки мелка и неинтересна наша эпоха, – заявила она с любопытством наблюдавшему за ее изысканиями Калеву.

На третий день – Диана тем не менее добросовестно перевела положенные две страницы – супруги уже выходили на ежедневную прогулку, когда зазвонил телефон. Калев, чертыхнувшись, сбросил ботинки, в которые успел влезть, правда, еще не зашнуровал, и помчался в комнату. Диана думала было снять надетую уже добрых пять минут назад шубу, она, как обычно, опережала мужа, возвращавшегося в комнату то за одним, то за другим, ключи, счета, которые следовало сегодня оплатить, очки и так далее, начала было расстегиваться, но разговор продлился очень недолго. Вернувшись в прихожую, Калев снова надел ботинки и сообщил:

– Это был Андрес.

Диана промолчала, и он продолжил с некоторым ехидством:

– Кажется, теперь тебя больше интересует, кто убил Аттилу, Элиза отошла на задний план.

– Убийство Аттилы, увы, раскрыть уже невозможно, – вздохнула Диана. – А что Андрес сказал?

– Ничего особенного. Назначил нам с тобой свидание.

– Где?

– В центре «Виру». В кафе на втором этаже. Знаешь, где это?

Диана подумала.

– Там их, по-моему, несколько, – сказала она неуверенно.

– Не в этом конце, а в том, – уточнил Калев.

Диана пожала плечами.

– Ладно, найдем как-нибудь, – сказал Калев, открывая входную дверь.

На улице было холодно, явные минусы, утоптанный снег поскрипывал под ногами, и дул неприятный ледяной ветер, как в Таллине непременно случается в ясную погоду. Впрочем, жаловаться было грех, морозы, в сущности, грянули в этом году впервые.

– Еще пара таких денечков, и залив начнет замерзать, – заметил Калев, надвигая на голову капюшон куртки.

– А что, льда на море еще нет? – спросила Диана.

– Нет, как будто.

Калев ускорил шаг, и Диана дернула его за рукав.

– Не беги так!

– Холодно же, – возразил супруг, но шаги замедлил.

Они бодрым шагом дошли по Фельмана до Гонсиори, которую продувало насквозь, сифонило, как выражались их питерские знакомые, жившие не на самой окраине «окна в Европу», но на периферии оного, кое-как одолели отделявшие их от цели полкилометра и, вконец замерзшие, нырнули в подземный переход у торгового центра «Виру». Первый этаж пассажа был им более-менее знаком, поскольку во время зимних, осенних, весенних и прочих не украшенных приятной погодой прогулок они частенько проходили через него, дабы немного передохнуть от холода, ветра, дождя и тому подобное. Но на второй этаж они почти не поднимались, Калев так вовсе, а Диана посещала его пару-тройку раз с целью ознакомиться с расположенными на нем магазинами, однако на сколько-нибудь продолжительное пребывание в большинстве из них у нее не хватило пороху. Пороху или просто ваты, чтобы заткнуть уши, поскольку почти во всех гремел тяжелый рок. Как-то ей довелось прочесть в газете, что коровы, оказывается, под музыку лучше едят. Возможно, новейшим исследователям удалось установить, что под музыку люди лучше покупают? Правда, что касается коров, речь шла о классической музыке, но коровы по-видимому умнее, или у них больше развит вкус…

Как бы то ни было, они поднялись по эскалатору на второй этаж и, периодически затыкая уши, прошли в дальний конец, где обнаружили небольшое кафе, за одним из столиков которого восседал Андрес. Перед ним стояла чашка с недопитым кофе, а за чашкой он, дальнозорко щурясь, держал газету, которую, приметив Калева с Дианой, быстро сложил.

– Кофе? – предложил он.

Супруги одновременно кивнули.

– Пирожные будете? Угощаю. Премию получил.

– Нет, спасибо, только кофе, – отказался от угощения Калев, и Диана, помедлив чуть-чуть, кивнула:

– И мне.

Пока они с Калевом устраивались, скидывая верхнюю одежду и размещая ее на свободном кресле, Андрес принес им по чашке буроватого кофе и сел.

– Невкусно, конечно, – сказал он бодро, – но зато тут тепло и кресла удобные.

– И даже шумно не очень, – буркнул Калев, оглядываясь на ближние магазины, из которых доносилось громкое пение, отовсюду одинаковое, наверно, из одного источника… ну да, музыка вдруг сменилась голосом диктора, это было всего лишь радио…

– Ну как, нашелся Тыннис? – спросила Диана, погружая ложечку, а точнее, тонюсенький пластмассовый шпатель в кофе.

Андрес покачал головой.

– Ни слуху, ни духу.

– То есть он не звонил предполагаемому покупателю?

– Пока нет. И вообще лег на дно, так сказать. В гостиницах или хостелях не останавливался… собственно, нелепо идти в гостиницу и регистрироваться там после серьезных усилий, предпринятых, чтобы незаметно выбраться с судна…Наверно, он у каких-то знакомых. Может, подружку завел, с него станется. Но, если и так, никто об этом ничего не знает, ни родители, ни младший брат, ни друзья… Впрочем, близких друзей у него нет, одни приятели, вот тех немало, но это так, несерьезно. Ну вроде того же Аннуса. Общаются довольно часто, но поверхностно. Я у него спрашивал, насколько вероятно, что у Тынниса в Хельсинки есть девушка, он только плечами пожал, мол, намеки какие-то со стороны того были, но конкретного ничего.

– Словом, спрятался ловко, – подвела итог Диана.

Андрес кивнул.

– Интересно, где, – сказала Диана задумчиво.

– Я, пожалуй, мог бы сказать вам, где Тыннис, – вдруг медленно проговорил Калев, – но пока не буду.

– Как не будешь?! – взвилась Диана. – Выкладывай сейчас же!

Супруг промолчал.

– Калев, имей совесть!

– Чего нет, того нет, – усмехнулся тот и стал напевать мелодию, в которой, несмотря на некоторые искажения, Диана опознала арию Форесто из вчерашней оперы.

– И очень даже глупо, – проворчал Андрес. – Зря стараешься, если музыкальная память у тебя и есть, то слуха никакого.

– Не тебе чета, – согласился Калев добродушно.

Диана вспомнила, что Андрес окончил некогда музыкальную школу и неплохо играл на пианино, правда, самой ей довелось слушать его игру всего раз или два, и то мельком, но Калев расхваливал несомненное дарование двоюродного брата по поводу и без оного. Впрочем, сейчас музыка ее не волновала.

– Калев, ну будь человеком, – заговорила она, умильно заглядывая мужу в глаза. – Это же нечестно, знать, где скрывается убийца, и не говорить.

– Я не знаю, – открестился Калев. – У меня есть только теория…

– …не подтвержденная экспериментально, – пробормотал Андрес.

– Не подтвержденная фактами, скажем так. Как только появится хоть один, я вам все изложу в наилучшем виде… Кстати, Андрес, а почему ты хотел нас видеть? Не для того же, чтобы рассказать о неудачных поисках Тынниса?

– Не для того, – сказал Андрес сердито. – Ох, Калев! Трудно иметь с тобой дело…

Он наклонился, любимый портфель свиной кожи был, разумеется, тут, стоял, прислоненный к ножке кресла, Андрес его открыл и извлек прозрачную папочку с несколькими листами бумаги. Когда он положил папку на стол, Диана углядела, что это какой-то список, длинный, поскольку шел до самого низа страницы, очевидно, продолжаясь на следующей.

– Мы разобрались с гипотетическими покупателями, – сообщил Андрес, не вынимая бумаг из папки, а наоборот, положив на нее ладонь, словно пытаясь прикрыть напечатанный на верхнем листе текст. – Они и в самом деле оба недавно побывали в Таллине. У каждого свой бизнес, в несообщающихся сферах деятельности, друг друга они не знают и в контакты здесь вступали с разными людьми. Общее одно: оба жили тут, в гостинице «Виру». И даже на одном этаже.

Калев удовлетворенно кивнул.

– Чего-то в этом роде я и ожидал, – сказал он весело. – А это у тебя что? Список работников гостиницы, я полагаю?

– Правильно полагаешь. Посмотрим, что ты скажешь на это, – Андрес вынул список, выудил один из листов и положил на стол перед Калевом.

Тот некоторое время изучал имена и фамилии… кажется упоминался еще год рождения, подметила Диана, ну и, конечно, должности, занимаемые каждым… потом ткнул пальцем в одну из строк и спросил:

– Эта?

Андрес улыбнулся.

Диана перегнулась через стол и медленно прочла повернутые к ней вверх ногами имя и фамилию:

– Кристина Пыдер.

Кристина Пыдер, или Кристи, как ее называли близкие и дальние знакомые, сошла с автобуса на голой ветреной остановке, одолела быстрым шагом десяток метров до угла и свернула в переулок. Тут дуло еще сильнее, она подняла воротник и побежала, миновала крохотный скверик, почти влетела в обшарпанный подъезд многоэтажного дома и только тогда перевела дух. Отдышавшись, вызвала лифт, поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь справа, одну из четырех, выходивших на площадку.

– Наконец, – сказал Свен вместо приветствия. – Что ты так долго? От гостиницы сюда за полчаса можно доехать.

– Я из дому, – объяснила Кристи. – У меня сегодня выходной.

– А! Ну да, из Мустамяэ, конечно, получается подольше, – согласился Свен. – Хлеб не забыла?

– Нет.

Кристи передала ему пластиковый мешок с покупками и стала стаскивать сапоги.

– Что тут у тебя еще? – Свен заглянул в мешок. – Квашеная капуста? Отлично. Я как раз картошку сварил. Правда, у меня ветчина есть и консервы, но капуста тоже пригодится.

Он подождал, пока Кристи снимет стеганое пальто, повесит его на вешалку в прихожей и наденет предназначенные для гостей старые шлепанцы, потом сказал:

– Пойдем сразу на кухню, поедим, пока картошка горячая.

На кухонном столе уже стояли тарелки, вспоротая банка со шпротами, нарезанная ветчина и, пока Кристи перекладывала капусту в салатницу, Свен открыл холодильник и и вынул запотевшую бутылку.

– Пиво будешь? – спросил он.

– В такую погоду лучше водку пить, – ответила Кристи.

– Как хочешь. А, может, будешь виски пить, как твой друг Тыннис? – спросил Свен с иронией.

– Мой друг? – удивилась Кристи почти натурально.

– Нет? Значит, я ошибся.

Свен вынул еще одну бутылку, водочную, на три четверти пустую, и достал из довольно приличного шкафчика, кухонную мебель ему, как водится, оставили предыдущие хозяева, две рюмки.

– Пожалуй, и я водки выпью, – сказал он.

Некоторое время они молча ели, потом Кристи осторожно спросила:

– А где, собственно, Тыннис? Никаких от него известий…

– А ты полагаешь, он должен извещать тебя, где он и чем занимается?

– Не меня, а тебя, – сказала Кристи поспешно.

– А откуда ты знаешь, что у меня нет от него известий?

Кристи промолчала, и Свен усмехнулся.

– Не пожелай жены ближнего своего, – произнес он наставительно. – Есть такая древняя заповедь.

– Это кто кому жена? – окрысилась Кристи. – Я тебе, что ли? Не припомню, чтобы мы в загс с тобой ходили!

– Не надо все понимать буквально.

– Буквально, не буквально! Когда женишься, тогда и требуй от жены верности! – бушевала Кристи. – И, пожалуста, обойдемся без сцен ревности, я этого не люблю!

– Значит, признаешь?

Кристи сразу опомнилась.

– Что признаю?

Она широко раскрыла глаза и изумленно уставилась на спокойно глядящего на нее Свена.

Тот помолчал, потом сказал сухо:

– Умотал твой Тыннис. За моря, за океаны. Наверно, уже по Америке гуляет.

– По Америке?! – поразилась Кристи, теперь уже вполне натурально. – Что ему там понадобилось?

– Ничего, я думаю. Отсюда решил смотаться, пока не поздно.

– Для чего поздно? Ничего не понимаю.

– Слежку за собой обнаружил, – объяснил Свен.

– Слежку? Как это?

– А так. Выходит вечером от родителей, идет к остановке, кинул случайно взгляд назад, видит, за ним машина ползет. Ну проехала. Потом он сел в автобус, стал на задней площадке, выглянул… Та же машина за автобусом тянется. Потом вроде обогнала. Но когда он добрался до дому, то огляделся повнимательнее и пожалуйста, та же машина стоит неподалеку от подъезда.

– Наверняка он все это придумал, – сказал Кристи недоверчиво.

– Может, и придумал. У страха глаза велики.

– Какого страха?

– А такого, что поймают его. – Свен понизил голос. – Он ведь выходил той ночью, Кристи. Я никому не сказал, и ему не сказал, что видел, но факт остается фактом, выходил.

– Ерунда, – бросила Кристи. – Не трогал он Элизу. Он, если хочешь знать, уже догадался, кто убийца.

Глаза у Свена сузились.

– Вот как? И с чего это он с тобой надумал делиться?

– Со мной, потому что это я посоветовала ему самому убийцу искать, – сверкнула глазами Кристи.

– И он нашел? – спросил Свен скептически.

– Почти.

– И сказал тебе, кто это?

– Нет, не сказал.

– Это он тебе просто зубы заговаривал, – уронил Свен после довольно продолжительного молчания. – А ты и поверила.

– Ничего он не заговаривал!

– Почему тогда не сказал, кого подозревает?

– Потому что доказательств у него пока нет.

– Вот-вот, одни домыслы! А вернее, вымыслы! Чтобы с себя на другого вину переложить.

– Какую вину? – рассердилась Кристи. – Ни в чем он не виноват!

– А почему тогда уехал? – спросил Свен вкрадчиво.

– Не знаю, почему уехал, но знаю, что вернется и всем полицейским нос утрет! Вот увидишь!

– Дай бог, – согласился вдруг Свен и залпом выпил свою водку. – За его успехи!

На следующий день супругов Кару ждал сюрприз. Во второй половине дня вдруг объявился Андрес, приехал, когда Диана накрывала на стол, тысячу раз извинился, принял приглашение пообедать, потом сказал:

– У меня к тебе несколько странная просьба, Калев. Я собираюсь поехать в отель побеседовать с Кристиной Пыдер. Не хочешь ли составить мне компанию? Ну и ты, Диана, тоже, если есть охота, – добавил он, увидев, что хозяйка дома грозно сдвинула брови.

– Так ты до сих пор с ней не беседовал? – удивился Калев. – Я думал, ты еще вчера вечером за нее взялся.

– Я не хотел идти к ней домой, чтобы не демонстрировать, насколько это срочно и важно. С другой стороны, приглашать в полицию тоже посчитал неверным, излишняя официальность может все испортить, а мне нужно обязательно наладить с ней контакт. Потому и надумал заехать к ней на работу, так проще создать непринужденную атмосферу. И тебя для того зову… Вместе с Дианой.

– А почему ты с утра этим не занялся? Четыре часа уже.

Андрес усмехнулся.

– Не дали. С утра разбирались, кто к ней идти должен. Вроде бы дело касается картины, а это отдельное расследование, другие люди его ведут… В общем, так получилось. Пойдете? После обеда, конечно.

– А она не уйдет? – спросил Калев.

– Нет. Я позвонил, попросил подождать.

– Эдак она подготовится к собеседованию.

– Пускай готовится, – махнул рукой Андрес. – Я ее ни пугать, ни пытать не собираюсь. Так как?

– Конечно, – сказал Калев. – Но тогда давай за стол. Не будем терять времени.

– Я только руки вымою.

Андрес ушел в ванную, а довольная Диана аж запела.

В гостиницу они приехали к пяти, горничные, в число которых входила Кристина Пыдер, свою работу закончили, и девушка ждала их в холле второго этажа.

Калева и Диану Андрес представлять не стал, сообщил лишь, что звонил он, и предложил там же в холле посидеть и поговорить. Кристи только кивнула, она была явно взволнована, губы у нее дрожали, она то и дело сжимала кулаки, без сомнения, вонзая ногти в ладони. Ногти у нее были длинные, по-модному обрубленные и раскрашенные в несколько цветов, непонятно, как она с такими когтями делает свою работу, подумала Диана, украдкой рассматривая девушку. Сейчас она казалась более привлекательной, чем в тот день на кладбище, тогда она была в бесформенном пальто-стеганке с жиденьким конским хвостиком, а теперь в облегающих брюках и свитере имела совсем другой вид, да и волосы распустила, правда, вся косметика, которую она использовала для украшения собственной персоны, кажется, собралась на ногтях, лицо у нее все равно было бледное или блеклое, брови, губы, глаза, все светлое и неприметное. Но все равно смотреть на нее было скорее приятно. И выглядела она моложе, тогда Диане показалось, что лет ей примерно столько же, сколько парням, двадцать пять-двадцать шесть, но теперь было видно, что ей лишь немного за двадцать.

– Вы насчет Тынниса хотели узнать? – спросила она, не дожидаясь, пока Андрес заговорит. – Вам Свен сказал, да? Не верьте ему! Это он нарочно, он зол на Тынниса из-за… из-за… Понимаете, он думает, что я и Тыннис… что мы…

Она сбилась и замолчала.

– А разве это неправда? – спросил Калев.

– Что неправда?

– Насчет вас с Тыннисом.

Кристи нервно сглотнула.

– А хотя бы и правда, – сказала она агрессивно. – Это мое дело. Он мне не муж… Свен то есть… Не муж и не жених, чтобы… чтобы…

– Он-то, может, вам и не муж, – заметил Калев, – но Тыннис-то ему якобы друг.

– Все равно! Это ведь не причина, чтобы такое про него выдумывать! И если даже он той ночью выходил, это вовсе не значит, что убивать пошел.

– Постойте, постойте, – вмешался Андрес. – Кто выходил?

Лицо Кристи исказилось от ужаса.

– Так, значит, Свен вам не говорил?! Какая же я дура!

– Не говорил, так скажет, – обронил Калев небрежно.

– Конечно, скажет, – немедленно подтвердил Андрес. – Я как раз собирался с ним увидеться вечером.

– Вечером не выйдет, – буркнула Кристи. – Он сегодня в рейсе. Доберется за полночь.

– Ну так завтра увижусь. И он мне все расскажет, как миленький. Не так ли?

– Не знаю, – пробормотала Кристи. – Может, и нет…

– Но вы-то уже сказали, теперь поздно открещиваться, – вставил Калев равнодушно. – Нас тут трое, все мы ваши слова слышали… Так кто выходил? Тыннис?

– Это Свен так говорит.

Слово за слово, и Кристи пересказала весь вчерашний разговор со Свеном.

– В Америку, значит, – пробормотал Андрес. – Ну-ну!

– Да неправда это! – слезно воскликнула Кристи. – Он, наверно, нарочно спрятался, чтобы без помех наблюдать…

– За кем наблюдать? – спросил Андрес строго.

– А я знаю?

Все трое молча смотрели на нее, и Кристи заторопилась.

– Он приходил ко мне сюда. Тыннис, я имею в виду. Три или четыре дня назад. Я уже уходила, он меня в торговый центр позвал, в кафе. Ты, он мне сказал, Кристи – молодец, хорошую идею подала… Это мы однажды у Свена сидели, вскоре после того, как Элизу убили, и я стала их уговаривать самим убийцу искать… Как в кино. А что? У других ведь получается.

– У каких других? – спросил Андрес.

– Ну как? В кино…

– О господи! – пробормотал Калев.

– И что дальше? – спросил Андрес.

– А дальше он объяснил, что догадывается, кто убийца, и непременно выведет его на чистую воду.

– И все?

– Почти. Потом мы с ним стали вспоминать… – Она смутилась и умолкла.

– Что же вы вспоминали? – поинтересовался Андрес.