Текст книги "Илиада. Одиссея. Избранные главы"

Но да погибну и буду засыпан я перстью земною

⁴⁶⁵ Прежде, чем плен твой увижу и жалобный вопль твой услышу!»

Рек – и сына обнять устремился блистательный Гектор;

Но младенец назад, пышноризой кормилицы к лону

С криком припал, устрашася любезного отчего вида,

Яркою медью испуган и гребнем косматовласатым,

⁴⁷⁰ Видя ужасно его закачавшимся сверху шелома.

Сладко любезный родитель и нежная мать улыбнулись.

Шлем с головы немедля снимает божественный Гектор,

Наземь кладет его, пышноблестящий, и, на руки взявши

Милого сына, целует, качает его и, поднявши,

⁴⁷⁵ Так говорит, умоляя и Зевса, и прочих бессмертных:

«Зевс и бессмертные боги! о, сотворите, да будет

Сей мой возлюбленный сын, как и я, знаменит среди граждан;

Так же и силою крепок, и в Трое да царствует мощно.

Пусть о нем некогда скажут, из боя идущего видя:

⁴⁸⁰ Он и отца превосходит! И пусть он с кровавой корыстью

Входит, врагов сокрушитель, и радует матери сердце!»

Рек – и супруге возлюбленной на руки он полагает

Милого сына; дитя к благовонному лону прижала

Мать, улыбаясь сквозь слезы. Супруг умилился душевно,

⁴⁸⁵ Обнял ее и, рукою ласкающий, так говорил ей:

«Добрая! сердце себе не круши неумеренной скорбью.

Против судьбы человек меня не пошлет к Аидесу;

Но судьбы, как я мню, не избег ни один земнородный

Муж, ни отважный, ни робкий, как скоро на свет он родится.

⁴⁹⁰ Шествуй, любезная, в дом, озаботься своими делами;

Тканьем, пряжей займися, приказывай женам домашним

Дело свое исправлять; а война – мужей озаботит

Всех, наиболе ж меня, в Илионе священном рожденных».

Речи окончивши, поднял с земли бронеблещущий Гектор

⁴⁹⁵ Гривистый шлем; и пошла Андромаха безмолвная к дому,

Часто назад озираясь, слезы ручьем проливая.

Скоро достигла она устроением славного дома

Гектора мужегубителя; в оном служительниц многих,

Собранных вместе, нашла и к плачу их всех возбудила:

⁵⁰⁰ Ими заживо Гектор был в своем доме оплакан.

Нет, они помышляли, ему из погибельной брани

В дом не прийти, не избегнуть от рук и свирепства данаев.

Тою порой и Парис не медлил в высоких палатах.

В пышный одевшись доспех, испещренный блистательной медью,

⁵⁰⁵ Он устремился по граду, надежный на быстрые ноги.

Словно конь застоялый, ячменем раскормленный в яслях,

Привязь расторгнув, летит, поражая копытами поле;

Пламенный, плавать обыкший в потоке широкотекущем,

Пышет, голову кверху несет; вкруг рамен его мощных

⁵¹⁰ Грива играет; красой благородною сам он гордится;

Быстро стопы его мчат к кобылицам и паствам знакомым:

Так лепокудрый Парис от высот Илионского замка,

Пышным оружием окрест, как ясное солнце, сияя,

Шествовал радостно-гордый; быстро несли его ноги;

⁵¹⁵ Гектора скоро настиг он, когда Приамид лишь оставил

Место, где незадолго беседовал с кроткой супругой.

К Гектору первый вещал Приамид Александр боговидный:

«Верно, почтеннейший брат, твою задержал я поспешность

Долгим медленьем своим и к поре не приспел, как велел ты?»

⁵²⁰ И ему отвечал шлемоблещущий Гектор великий:

«Друг! ни один человек, душой справедливый, не может

Ратных деяний твоих опорочивать: воин ты храбрый,

Часто лишь медлен, к трудам неохотен; а я непрестанно

Сердцем терзаюсь, когда на тебя поношение слышу

⁵²⁵ Трои мужей, за тебя подымающих труд беспредельный.

Но поспешим, а рассудимся после, когда нам Кронион

Даст в благодарность небесным богам, бесконечно живущим,

Чашу свободы поставить в обителях наших свободных,

После изгнанья из Трои ахеян меднодоспешных».

. . . . . . .

Песнь семнадцатая. Подвиги Менелая

Он не укрылся от сильного в бранях царя Менелая,

Храбрый Патрокл, пораженный троянами в пламенной битве.

Бросясь вперед, Менелай, ополченный сверкающей медью,

Около тела ходил, как вкруг юницы нежная матерь,

 ⁵ Первую родшая, прежде не знавшая муки рождений, —

Так вкруг Патрокла ходил герой Менелай светлокудрый,

Грозно пред ним и копье уставляя, и щит меднобляшный,

Каждого, кто б ни приближился, душу исторгнуть готовый.

Но не мог пренебречь и Эвфорб, знаменитый копейщик,

 ¹⁰ Падшего в брани Патрокла героя; приближился к телу,

Стал и воскликнул к могучему в битвах царю Менелаю:

«Зевсов питомец, Атрид, повелитель мужей, удалися,

Тело оставь, отступись от моей ты корысти кровавой!

Прежде меня ни один из троян и союзников славных

 ¹⁵ В пламенной битве копьем не коснулся Патроклова тела.

Мне ты оставь меж троянами светлою славой гордиться;

Или, страшися, лишу и тебя я сладостной жизни!»

Вспыхнувши гневом, воскликнул Атрид, Менелай светлокудрый:

«Зевсом клянусь, не позволено так беспредельно кичиться!

 ²⁰ Столько и лев не гордится могучий, ни тигр несмиримый,

Ни погибельный вепрь, который и большею, дикий,

Яростью в персях свирепствуя, грозною силою пышет,

Сколько Панфоевы дети, метатели копий, гордятся!

Но не спасла Гиперенора конника, гордого силой,

 ²⁵ Младость его, как противу меня он с ругательством вышел:

Он вопиял, что презреннейший я меж данаями воин;

Но из битвы, я мню, не своими ногами пошел он

В доме возрадовать кровных своих и супругу младую.

Так и твою сокрушу я надменность, когда ты посмеешь

 ³⁰ Ближе ко мне подойти! Но прими мой совет и скорее

Скройся в толпу; предо мною не стой ты, пока над тобою

Горе еще не сбылося! Событие зрит и безумный!»

Так он вещал; но Эвфорб непреклонный ответствовал снова:

«Нет, Менелай, расплатися теперь же со мной за убийство!

 ³⁵ Брат мой тобою убит; и гордишься еще ты, что сделал

Горькой вдовою супругу его в новобрачном чертоге

И почтенных родителей в плач неутешный повергнул?

О! без сомнения, плачущим я утешением буду,

Если, сорвавши с тебя и главу, и кровавые латы,

 ⁴⁰ В руки отдам их Панфою и матери нашей Фронтисе.

Но почто остается досель не испытанным подвиг

И не решенными битвой меж нами и храбрость и робость!»

Так произнес – и ударил противника в щит меднобляшный;

Но, не проникшее меди, согнулось копейное жало

 ⁴⁵ В твердом щите. И тогда устремился с убийственной медью

Царь Менелай, умоляющий пламенно Зевса владыку:

Вспять отскочившему он в основание горла Эвфорбу

Пику вонзил и налег, на могучую руку надежный;

Быстро жестокая медь пробежала сквозь нежную выю;

 ⁵⁰ Грянулся оземь Эвфорб, и на нем загремели доспехи;

Кровью власы оросились, прекрасные, словно у граций,

Кудри, держимые пышно златой и серебряной связью.

Словно как маслина древо, которое муж возлелеял

В уединении, где искипает ручей многоводный,

 ⁵⁵ Пышно кругом разрастается; зыблют ее, прохлаждая,

Все тиховейные ветры, покрытую цветом сребристым;

Но незапная буря, нашедшая с вихрем могучим,

С корнем из ямины рвет и по черной земле простирает, —

Сына такого Панфоева, гордого сердцем Эвфорба,

 ⁶⁰ Царь Менелай низложил и его обнажал от оружий.

Словно как лев, на горах возросший, могучестью гордый,

Если из стада пасомого лучшую краву похитит,

Выю он вмиг ей крушит, захвативши в крепкие зубы;

После и кровь, и горячую внутренность всю поглощает,

 ⁶⁵ Жадно терзая; кругом на ужасного псы и селяне,

Стоя вдали, подымают крик беспрерывный, но выйти

Против него не дерзают: бледный их страх обымает, —

Так из троянских мужей никого не отважило сердце

Против царя Менелая, высокого славою, выйти.

 ⁷⁰ Скоро б к дружине понес велелепный доспех Панфоида

Сильный Атрид; но ему позавидовал Феб дальновержец:

Он на Атрида подвигнул подобного богу Арею

Гектора; в образе Мента, киконских мужей воеводы,

К Гектору Феб провещал, устремляя крылатые речи:

 ⁷⁵ «Гектор! бесплодно ты рыщешь, преследуя неуловимых

Коней Пелида героя: Пелидовы кони жестоки!

Их укротить и управить для каждого смертного мужа

Трудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына!

Тою порой у тебя Атрейон, Менелай браноносный,

 ⁸⁰ Труп защищая Патроклов, храбрейшего воина свергнул,

Бурную мощь обуздал он Панфоева сына Эвфорба».

Рек, – и вновь обратился бессмертный к борьбе человеков.

Гектору горесть жестокая мрачное сердце стеснила;

Окрест себя обозрел он ряды и мгновенно увидел

 ⁸⁵ Мужа, похитить спешащего светлый доспех, и другого,

В прахе простертого: кровь изливалась из раны широкой.

Бросился Гектор вперед, ополченный сверкающей медью,

Звучно кричащий и быстрый, как бурный пламень Гефестов.

И не укрылся от сына Атреева крик его звучный;

 ⁹⁰ Думен Атрид совещался с своею душой благородной:

«Горе! когда я оставлю доспех сей прекрасный и брошу

Тело Патрокла, за честь мою положившего душу,

Каждый меня аргивянин осудит, который увидит!

Если ж на Гектора я и троян одинок ополчуся,

 ⁹⁵ Бегства стыдяся, один окружен я множеством буду:

Всех троянцев сюда ведет шлемоблещущий Гектор.

Но почто у меня волнуется сердце в сих думах!

Кто, вопреки божеству, осмелится с мужем сражаться,

Богом хранимым, беда над главой того быстрая грянет.

¹⁰⁰ Нет, аргивяне меня не осудят, когда уступлю я

Гектору сильному в брани: от бога воинствует Гектор.

Если ж Аякса я где-либо, духом бесстрашного, встречу,

С ним устремимся мы вновь и помыслим о пламенной битве,

Даже и противу бога, только бы тело Патрокла

¹⁰⁵ Нам возвратить Ахиллесу; из зол бы то меньшее было».

Тою порою, как думы сии в уме обращал он,

Близко троян подступили ряды, и пред оными Гектор.

Вспять Менелай отступил и оставил Патроклово тело,

Часто назад озираясь, подобно как лев густобрадый,

¹¹⁰ Коего псы и народ от загона волов отгоняют

Копьями, криками; гордого зверя могучее сердце

Страхом стесняется; нехотя он от загона уходит, —

Так отошел от Патрокла герой Менелай светлокудрый,

Стал и назад обратился, приближася к сонму данаев.

¹¹⁵ Там он Аякса искал, Теламонова мощного сына;

Скоро увидел героя на левом крыле ратоборства,

Где он дружины свои ободрял, поощряя на битву;

Свыше ниспосланным ужасом их поразил дальновержец.

Он устремился к Аяксу и так восклицал, приближаясь:

¹²⁰ «Друг Теламонид, сюда! за Патрокла сраженного в битву!

Может быть, сыну Пелееву мы возвратим хоть нагое

Тело его, а доспехи похитил убийственный Гектор».

Так говорил – и воинственный дух взволновал у Аякса.

Он устремился вперед, и при нем Менелай светлокудрый.

¹²⁵ Гектор меж тем, обнаживши от славных доспехов Патрокла,

Влек, чтобы голову с плеч отрубить изощренною медью,

Труп же его изувеченный псам на съедение бросить.

Вдруг Теламонид, с щитом перед персями, башне подобным,

Грозный явился; и Гектор, назад отступивши к дружинам,

¹³⁰ Прянул в свою колесницу; доспехи же отдал троянам

Несть в Илион, да хранятся ему на великую славу.

Но Теламонид, огромным щитом Менетида покрывши,

Грозен стоял, как становится лев пред своими детями,

Если ему, малосильных ведущему, в мрачной дубраве

¹³⁵ Встретятся ловчие; он, раздражаясь, очами сверкает,

Хмурит чело до бровей, покрывая и самые очи, —

Сын Теламонов таков обходил Менетидово тело.

Подле его же, с другой стороны, Менелай браноносный

Мрачен стоял, величайшую горесть в сердце питая.

¹⁴⁰ Главк между тем Гипполохид, ликийских мужей воевода,

Грозно взирая на Гектора, горькой язвил укоризной:

«Гектор, герой по наружности! как ты далек от геройства!

Суетно добрая слава идет о тебе, малодушный!

Думай о способах, как от враждебных и град свой и замок

¹⁴⁵ Можешь избавить один ты с мужами, рожденными в Трое.

Что до ликиян, вперед ни один не пойдет на данаев

Биться за град; никакой благодарности здесь не находит,

Кто ежедневно и ревностно с вашими бьется врагами.

Как же простого ты ратника в войске народном заступишь,

¹⁵⁰ Муж злополучный, когда Сарпедона, и гостя и друга,

Предал без всякой защиты ахеянам в плен и добычу?

Мужа, толико услуг оказавшего в жизни как граду,

Так и тебе? Но и псов от него отогнать не дерзнул ты!

Если еще хоть один от ликийских мужей мне послушен,

¹⁵⁵ Мы возвратимся в дома: приближается пагуба Трои! —

Если б имели трояне отважность и дух дерзновенный,

Дух, мужей обымающий, кои за землю родную

Против врагов и труды, и жестокие битвы подъемлют,

Скоро бы мы увлекли в илионские стены Патрокла.

¹⁶⁰ Если ж бы славный мертвец сей в обитель владыки Приама,

В град Илион перешел, среди боя захваченный нами,

Скоро б ахейцы нам выдали пышный доспех Сарпедона;

Мы и его самого принесли б в илионские стены:

Ибо повержен служитель героя, который славнее

¹⁶⁵ Всех аргивян при судах и клевретов предводит храбрейших.

Ты ж не дерзнул Теламонову сыну, Аяксу герою,

Противостать и, бестрепетно смотря противнику в очи,

Прямо сразиться не смел: несравненно тебя он храбрее!»

Гневно на Главка взглянув, отвечал шлемоблещущий Гектор:

¹⁷⁰ «Главк, и таков ты будучи, так говоришь безрассудно!

Мыслил, о друг, я доныне, что разумом ты превосходишь

Всех населяющих землю пространной державы ликийской;

Ныне ж твой ум совершенно порочу; и что ты вещаешь?

Ты вопиешь, что не смел я Аякса огромного встретить?

¹⁷⁵ Нет, ни сраженья, ни топота конского я не страшился!

Но Кронида совет человеческих крепче советов:

Он устрашает и храброго, он и от мужа победу

Вспять похищает, которого сам же подвигнет ко брани.

Шествуй со мною, и стой близ меня, и рассматривай дело:

¹⁸⁰ Целый ли день я останусь, как ты проповедуешь, робким;

Или какого-нибудь, и кипящего боем данайца,

Мужество я укрощу при защите Патроклова тела!»

Так произнес – и, троян возбуждающий, звучно воскликнул:

«Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дардане!

¹⁸⁵ Будьте мужами, друзья, и воспомните бурную доблесть;

Я ж Ахиллеса героя оденуся бранным доспехом,

Славным, который добыл я, Патроклову мощь одолевши».

Так восклицающий, вышел из битвы пылающий Гектор,

Шлемом сияя; пустился бежать и настигнул клевретов

¹⁹⁰ Скоро, еще не далеких, стремительно их догоняя,

Несших в святой Иллион Ахиллесов доспех знаменитый.

Став от боя вдали, Приамид обменялся доспехом:

Свой разрешил и отдал, да несут в илионские стены

Верные други, а сам облекался доспехом бессмертным

¹⁹⁵ Славного мужа Пелида, который небесные боги

Дали Пелею герою; Пелей подарил его сыну,

Старец; но сын под доспехом отца не успел состареться.

Зевс, олимпийский блистатель, узрев, как от битв удаленный

Гектор доспехом Пелида, подобного богу, облекся,

²⁰⁰ Мудрой главой покивал и в душе своей проглаголал:

«Ах, злополучный, душа у тебя и не чувствует смерти,

Близкой к тебе! Облекаешься ты бессмертным доспехом

Сильного мужа, которого все браноносцы трепещут!

Ты умертвил у него кроткодушного, храброго друга

²⁰⁵ И доспехи героя с главы и с рамен недостойно

Сорвал! Но дам я тебе одоление крепкое в брани

Мздою того, что из рук от тебя, возвратившегось с боя,

Славных оружий Пелида твоя Андромаха не примет!»

Рек – и манием черных бровей утвердил то Кронион.

²¹⁰ Гектора тело доспех обольнул, и вступил ему в сердце

Бурный, воинственный дух; преисполнились все его члены

Силой и крепостью. Он к знаменитым друзьям Илиона

Шествовал с криком могучим, и взорам всех представлялся,

В блеске доспехов бессмертных, самим Ахиллесом великим.

²¹⁵ Так обходящий ряды, ободрял воевод он речами:

Месфла, Ферсилоха, Медона, ветвь Гипполохову Главка,

Гиппофооя, Дезинора, Астеропея героя,

Хромия, Форка и славного в птицегаданье Эннома;

Сих возбуждал он вождей, устремляя крылатые речи:

²²⁰ «Слушайте, сонмы несметные наших друзей и соседей!

Я не искал многолюдства, и, нужду не в оном имея,

Вас из далеких градов собирал я в священную Трою.

Нет, но чтоб вы и супруг и детей неповинных троянских

Ревностно мне защищали от бранолюбивых данаев.

²²⁵ С мыслию сею и данями я, и припасами корма

Свой истощаю народ, чтобы мужество ваше возвысить.

Станьте ж в лицо сопротивных; и каждый из вас или гибни,

Или спасай свой живот! таково состояние ратных!

Кто между вами Патрокла, хотя и убитого, ныне

²³⁰ К сонму троян привлечет и пред кем Теламонид отступит,

Тот половину корыстей возьмет, половина другая

Будет моею; но славою он, как и я, да гордится».

Гектор сказал, – и они на данаев обрушились прямо,

Копья поднявши; надеждою гордой ласкалось их сердце,

²³⁵ Тело Патрокла отбить у Аякса, твердыни данаев.

Мужи безумные! многим при теле исторгнул он душу.

Их усмотревши, Аякс возгласил к Менелаю герою:

«Друг Менелай, питомец Зевеса! едва мы, как мыслю,

Сами успеем с тобой возвратиться живые из битвы!

²⁴⁰ Я беспокоюсь не столько о теле Менетия сына:

Скоро несчастный насытит и псов и пернатых троянских, —

Сколько страшусь о главе и своей и твоей, чтобы горе

Их не постигнуло; тучею брани здесь все покрывает

Гектор; и нам, очевидно, грозит неизбежная гибель!

²⁴⁵ Кличь, о любезный, данайских героев; быть может, услышат».

Так говорил, и послушал его Менелай светловласый, —

Голосом громким вскричал, призывая на помощь данаев:

«Други, вожди и правители мудрые храбрых данаев,

Вы, которые в пиршествах с нами, сынами Атрея,

²⁵⁰ Вместе народное пьете и каждый народом подвластным

Правите: власть бо и славу приемлете свыше от Зевса!

Каждого ныне из вас распознать предводителя воинств

Мне невозможно: сражения пламень кругом нас пылает!

Сами спешите сюда и, наполняся гордого гнева,

²⁵⁵ Быть Патроклу не дайте игралищем псов илионских!»

Так восклицал он, – и ясно услышал Аякс Оилеев;

Первый предстал к Менелаю, побоищем быстро пробегший;

Следом за ним Девкалид и сопутник царя Девкалида,

Муж Мерион, Эниалию равный, губителю смертных.

²⁶⁰ Прочих мужей имена кто мог бы на память поведать,

После пришедших и быстро восставивших битву данаев?

Прежде трояне напали громадой; предшествовал Гектор.

Словно, как в устьях реки, от великого Зевса ниспадшей,

Вал, при истоке, огромный ревет и высокие окрест

²⁶⁵ Воют брега от валов, изрыгаемых морем на сушу, —

Столько был шумен подъятый троянами клик; но данаи

Вкруг Менетида стояли, единым кипящие духом,

Крепко сомкнувшись щитами их медными. Свыше над ними,

Окрест их шлемов сияющих, страшный разлил громодержец

²⁷⁰ Мрак; никогда Менетид ненавистен владыке бессмертных

Не был, доколе дышал и служил Эакиду герою;

Не было богу угодно, чтоб снедию псов илионских

Стал Менетид, – и воздвиг он друзей на защиту героя.

Первые сбили трояне ахейских сынов быстрооких.

²⁷⁵ Тело оставя, побегли они; но ни воя меж ними

Трои сыны не сразили, надменные, как ни пылали;

Тело ж они увлекли; но вдали от него и данаи

Были не долго: их всех обратил с быстротою чудесной

Сын Теламона, и видом своим, и своими делами

²⁸⁰ Всех аргивян превышающий, после Пелида героя.

Ринулся он сквозь передних, могучестью вепрю подобный,

Горному вепрю, который и псов, и младых звероловцев

Всех, обращаяся быстро, легко рассыпает по дебри, —

Так Теламона почтенного сын, Аякс благородный,

²⁸⁵ Бросясь, рассыпал легко сопротивных густые фаланги,

Кои уже окружили Патрокла и сердцем пылали

В стены градские увлечь и великою славой покрыться.

Тело уж Гиппофоой, пеласгийского Лефа рожденье,

За ногу торопко влек по кровавому поприщу боя,

²⁹⁰ Около глезны, у жил, обвязавши ремнем перевесным;

Гектору сим и троянам хотел угодить он; но быстро

Гибель пришла, и не спас ни один из друзей пламеневших.

Грозный Аякс, на него сквозь разорванных толпищ обрушась,

Пикою врукопашь грянул по медноланитному шлему;

²⁹⁵ И расселся шелом густогривый под медяным жалом,

Быв поражен и огромным копьем, и рукою могучей.

Мозг по Аякса копью побежал из главы раздробленной,

Смешанный с кровью: исчезла могучесть; из трепетных дланей

Ногу Патрокла героя на землю пустил, и на месте

³⁰⁰ Сам он, лицом повалившися, пал подле мертвого мертвый,

Пал далеко от Лариссы родной; ни родителям бедным

Он не воздал за труды воспитания; век его краток

Был на земле, Теламонова сына копьем пресеченный.

Гектор меж тем на Аякса направил сияющий дротик.

³⁰⁵ Тот, хоть и в пору завидел, от быстронесущейся меди

Чуть уклонился; но Гектор Схедия, Ифитова сына,

Храброго мужа фокеян, который в славном Панопе

Домом богатым владел и властвовал многим народом, —

Мужа сего поразил под ключом: совершенно сквозь выю

³¹⁰ Бурное жало копья и сквозь рамо вверху пробежало;

С шумом упал он на дол, и взгремели на падшем доспехи.

Мощный Аякс бранодушного Форка, Фенопсова сына,

Труп защищавшего Гиппофооя, ударил в утробу:

Лату брони просадила и внутренность медь сквозь утробу

³¹⁵ Вылила; в прах повалившись, хватает рукою он землю.

Вспять отступили передних ряды и сияющий Гектор.

Крикнули громко данаи и Гиппофооя и Форка

Разом тела увлекли и с рамен их сорвали доспехи.

Скоро опять бы трояне от бранолюбивых данаев

³²⁰ Скрылися в град, побежденные собственной слабостью духа;

Славу ж стяжали б данаи, противу судеб громодержца,

Силой своею и доблестью; но Аполлон на данаев,

Гневный, Энея воздвигнул, образ прияв Перифаса,

Сына Эпитова: он при отце престарелом Энея,

³²⁵ Вестником быв, состарелся, исполненный кротких советов;

Образ приявши его, Аполлон провещал ко Энею:

«Как же могли б вы, Эней, защитить, вопреки и бессмертным,

Град Илион, как я некогда видел других человеков,

Крепко надежных на силу, на твердость сердец и на храбрость,

³³⁰ С меньшей дружиной своею, превысшею всякого страха!

Нам же и самый Кронид благосклоннее, чем аргивянам,

Хощет победы; но вы лишь трепещете, стоя без битвы!»

Так провещал, – и Эней пред собою познал Аполлона,

В очи воззревший, и крикнул он Гектору голосом звучным:

³³⁵ «Гектор и вы, воеводы троян и союзных народов!

Стыд нам, когда мы вторично от бранолюбивых данаев

Скроемся в град, побежденные собственной слабостью духа!

Нет, божество говорит, – предо мною оно предстояло, —

Зевс, промыслитель верховный, нам благосклонствует в брани!

³⁴⁰ Прямо пойдем на данаев! Пускай сопостаты спокойно

К черным своим кораблям не приближатся с телом Патрокла!»

Рек – и, из ряду переднего вылетев, стал перед войском.

Трои сыны обратились и стали в лицо аргивянам.

Тут благородный Эней, ополченный копьем, Леокрита,

³⁴⁵ Сына Аризбанта, сверг, Ликомедова храброго друга.

В жалость о падшем пришел Ликомед, благодушный воитель;

К телу приближился, стал и, сияющий ринувши дротик,

Он Апизаона, сына Гиппасова, сил воеводу,

В печень под сердцем пронзил и сломил ему крепкие ноги,

³⁵⁰ Мужу, который притек от цветущих полей пеонийских

И на битвах блистал, как храбрейший по Астеропее.

В жалость пришел о поверженном Астеропей бранодушный;

Прямо и он на данаев ударил, пылая сразиться:

Тщетная доблесть! Кругом, как стеной, ограждались щитами

³⁵⁵ Окрест Патрокла стоящие, острые копья уставив.

Их непрестанно Аякс обходил, убеждающий сильно:

Шагу назад отступать не приказывал сын Теламонов;

С места вперед не идти, чтоб вдали от дружины сражаться;

Крепко у тела стоять и при нем с нападающим биться.

³⁶⁰ Так убеждал их великий Аякс. Между тем заливалась

Кровью багряной земля, упадали одни на другие

Трупы как храбрых троян и союзников их знаменитых,

Так и данайских мужей; и они не без крови сражались;

Меньше лишь гибнуло их; помышляли они беспрестанно,

³⁶⁵ Как им друг друга в толпе защищать от опасности грозной.

Битва пылала, как огнь пожирающий; каждый сказал бы, —

Верно, на тверди небесной не цело ни солнце, ни месяц:

Мраком таким на побоище были покрыты герои,

Кои кругом Менетида, его защищая, стояли.

³⁷⁰ Прочие ж рати троян и красивопоножных данаев

Вольно сражались, под воздухом ясным; везде разливался

Пламенный солнечный свет, над равниною всей, над горами

Не было облака; с отдыхом частым сражалися войски;

Стороны обе свободно от стрел уклонялися горьких,

³⁷⁵ Ратуясь издали. Здесь же, в средине, во мраке и сече

Горе терпели; нещадно жестокая медь поражала

Воев храбрейших. Но к двум браноносцам еще не достигла,

К славным мужам, Фразимеду и брату его Антилоху,

Весть, что не стало Патрокла; еще они мнили, что храбрый

³⁸⁰ Жив и пред первой фалангою ратует гордых пергамлян.

Оба они, от друзей отвращая убийство и бегство,

В поле отдельно сражалися; так заповедовал Нестор,

В бой могучих сынов от ахейских судов посылая.

Те ж с одинаким неистовством спорили в страшном убийстве

³⁸⁵ Целый сей день; от труда непрерывного потом и прахом

Были колена, и ноги, и голени каждого воя,

Были и руки и очи покрыты на битве, пылавшей

Вкруг знаменитого друга Пелеева быстрого сына.

Словно когда человек вола огромного кожу

³⁹⁰ Юношам сильным дает растянуть, напоенную туком;

Те, захвативши ее и кругом расступившися, тянут

В разные стороны; влага выходит, а тук исчезает,

И, от многих влекущих, кругом расширяется кожа, —

Так и сюда и туда Менетида, на узком пространстве,

³⁹⁵ Те и другие влекли: несомненной надеждой пылали

Трои сыны к Илиону увлечь, а данайские мужи

К быстрым судам; и кругом его тела кипел ратоборный

Бурный мятеж; ни Арей, возжигатель мужей, ни Афина,

Видя его, не хулу б изрекла, и горящая гневом.

⁴⁰⁰ Подвиг такой за Патрокла, и воям и коням жестокий,

В день сей устроил Зевес. Но дотоле о смерти Патрокла

Вовсе не ведал герой Ахиллес, бессмертным подобный;

Рати далеко уже от ахейских судов воевали,

Близко троянской стены; не имел он и дум, что сподвижник

⁴⁰⁵ Пал; уповал он, что жив и, приближась к вратам Илиона,

Вспять возвратится; он ведал и то, что Приамова града,

Трои, Патрокл без него не разрушит, ни с ним совокупно.

Часто о том он слышал от матери: в тайных беседах

Сыну она возвещала совет великого Зевса;

⁴¹⁰ Но беды жесточайшей, грозившей ему, не открыла

Нежная матерь: погибели друга, дражайшего сердцу.

Те ж неотступно у тела, уставивши острые копья,

Беспрерывно сшибались, один поражая другого.

Так восклицали иные от меднодоспешных данаев:

⁴¹⁵ «Други данаи! бесславно для нас возвратиться отсюда

К нашему стану! На этом пусть месте утроба земная,

Мрачная, всех нас поглотит! И то нам отраднее будет,

Нежели тело сие попустить конеборцам троянам

С поля увлечь в Илион и сияющей славой покрыться!»

Так же иной говорил и в дружине троян крепкодушных:

⁴²⁰ «Други, хотя бы нам должно у трупа сего и погибнуть

Всем до последнего, с поля сего не сойдем ни единый!»

Так восклицали трояне – и дух у друзей распаляли.

Яростно билися воины; гром, раздаваясь, железный

⁴²⁵ К медному небу всходил по пустынным пространствам эфира.

Кони Пелеева сына, вдали от пылающей битвы,

Плакали стоя, с тех пор как почуяли, что их правитель

Пал, низложенный во прах, под убийственной Гектора дланью.

Сын Диореев на них Автомедон, возатай искусный,

⁴³⁰ Сильно и с быстрым бичом налегал, понуждающий к бегу,

Много и ласк проговаривал, много и окриков делал:

Но ни назад, к Геллеспонту широкому, в стан мирмидонский,

Кони бежать не хотели, ни в битву к дружинам ахейским.

Словно как столп неподвижен, который стоит на кургане,

⁴³⁵ Мужа усопшего памятник или жены именитой, —

Так неподвижны они в колеснице прекрасной стояли,

Долу потупивши головы; слезы у них, у печальных,

Слезы горючие с веждей на черную капали землю,

С грусти по храбром правителе; в стороны пышные гривы

⁴⁴⁰ Выпав из круга ярма, у копыт осквернялися прахом. —

Коней печальных узрев, милосердовал Зевс промыслитель

И, главой покивав, в глубине проглаголал душевной:

«Ах, злополучные, вас мы почто даровали Пелею,

Смертному сыну земли, не стареющих вас и бессмертных?

⁴⁴⁵ Разве, чтоб вы с человеками бедными скорби познали?

Ибо из тварей, которые дышат и ползают в прахе,

Истинно в целой вселенной несчастнее нет человека.

Но не печальтеся: вами отнюдь в колеснице блестящей

Гектор не будет везом торжествующий: не попущу я!

⁴⁵⁰ Иль не довольно, что он Ахиллеса доспехом гордится?

Вам же я новую крепость вложу и в колена и в сердце;

Вы Автомедона здравым из пламенной брани спасите

К черным судам, а троянам еще я славу дарую

Рать побивать, доколе судов мореходных достигнут,

⁴⁵⁵ И закатится солнце, и мраки священные снидут».

Так произнес он – и коням вдохнул благородную силу.

Кони, от грив пресмыкавшихся прах отряхнувши на землю,

Вдруг с колесницею быстрой меж двух ополчений влетели.

Ими напал Автомедон, хотя и печальный по друге;

⁴⁶⁰ Он на конях налетал, как на стаю гусиную коршун.

Быстро и вспять убегал от свирепости толпищ троянских,

Быстро скакал и вперед, обращающий толпища в бегство.

Но, в погоню бросаяся, он не сражал сопротивных;

Не было средства ему, одному в колеснице священной,

⁴⁶⁵ Вдруг и копье устремлять, и коней укрощать быстролетных.

Скоро увидел его мирмидонянин, сердцу любезный,

Искренний друг Алкимедон, Лаеркея сын Эмонида;

Сзади приближился он и вещал к Автомедону громко:

«Друг Автомедон, какой из бессмертных совет бесполезный

⁴⁷⁰ В сердце тебе положил и суждение здравое отнял?

Что ты противу троян, впереди, одинокий воюешь?

Друг у тебя умерщвлен, а бронею, с него совлеченной,

Перси покрыв, величается Гектор, броней Ахиллеса!»

Быстро ему с колесницы вещал Диорид Автомедон:

⁴⁷⁵ «Кто, Алкимедон могучий, как ты, из ахеян искусен

Коней бессмертных в деснице держать и покорность и ярость?

Был Менетид, искусством ристателя, в дни своей жизни,

Равный богам; но великого смерть и судьба одолела!

Шествуй, любезный; и бич, и блестящие конские вожжи

⁴⁸⁰ В руки прими ты; а я с колесницы сойду, чтоб сражаться».

Так произнес; Алкимедон на бранную стал колесницу;

Разом и бич и бразды захватил в могучие руки;

Но Диорид соскочил; и узрел их сияющий Гектор,

И к Энею герою, стоящему близко, воскликнул:

⁴⁸⁵ «Храбрый Эней, меднолатный дарданцев советник верховный!

Я примечаю коней быстроногого мужа Пелида,

В битве явившихся вновь, но с возницами, робкими духом.

Я уповаю добыть их, когда и твое совокупно

Сердце готово; уверен, когда нападем мы с тобою,

⁴⁹⁰ Противостать не посмеют они, чтобы с нами сразиться».

Рек, – и послушался Гектора сын знаменитый Анхизов:

Бросился прямо, уставив пред персями тельчие кожи,

Крепкие кожи сухие, покрытые множеством меди.

С ними и Хромий герой и Арет, красотой небожитель,

⁴⁹⁵ Бросились оба; надеждою верной ласкалось их сердце

И возниц поразить, и угнать их коней крутовыйных.

Мужи безумцы! они не без крови должны возвратиться

Вспять от возниц. Автомедон едва помолился Крониду,

Силою в нем и отвагой наполнилось мрачное сердце.

⁵⁰⁰ Быстро воззвал Диорид к Алкимедону, верному другу:

«Друг Алкимедон! держись от меня недалече с конями;

Пусть за хребтом я слышу их пышущих: ибо уверен,

Гектор, на нас устремленный, едва ль обуздает свирепство,

Прежде пока не взойдет на коней Ахиллесовых бурных,

⁵⁰⁵ Нас обоих умертвив, и покуда рядов не погонит

Воинств ахейских иль сам пред рядами не ляжет сраженный!»

Так произнесши, к Аяксам воззвал и к царю Менелаю:

«Царь Менелай и аргивских мужей воеводы Аяксы!

Храбрым другим аргивянам поверьте заботу о мертвом;

⁵¹⁰ Пусть окружают его и враждебных ряды отражают;

Вы же от нас, от живых, отразите грозящую гибель!

Здесь нападают на нас, окруженных плачевным убийством,

Гектор герой и Эней, храбрейшие воины Трои!

Впрочем, еще то лежит у бессмертных богов на коленах:

⁵¹⁵ Мчись и мое копие, а Кронион решит остальное!»

Рек он – и, мощно сотрясши, поверг длиннотенную пику,

И ударил Арета в блистательный щит круговидный;