Текст книги "Рыцарь-Дракон"

– Ээ… – нерешительно произнес Джим.

Поток проклятий – а чем еще могли быть тирады Каролинуса? – тотчас иссяк, волшебник оторвался от сферы и свирепо уставился на гостя.

– Для драконов неприемный… – яростно начал он, но осекся и не слишком дружелюбно добавил: – В чем дело, Джеймс?!

– Ну, что ж, – сказал Джим робко. – Если я пришел не вовремя…

– А кто вообще приходит ко мне вовремя? – огрызнулся Каролинус. – Ты пришел потому, что у тебя неприятности, так ведь? Не отпирайся! Никто не желает просто навестить меня! У тебя неприятности, разве нет?

– Ну да… – сказал Джим.

– А без «ну» ты говорить можешь? – поинтересовался Каролинус.

– Конечно, – ответил Джим. Настроение немного испортилось. От природы он был вполне добродушен, однако Каролинус порою мог вывести из себя даже святого.

– Тогда умоляю… – начал Каролинус. – Видишь, у меня и своих дел хватает.

– Я до некоторой степени представляю, – начал Джим, – о чем ты говоришь, но я действительно не знал, что ты занят.

– Не знал? – переспросил Каролинус. – Думаю, любой дурак мог бы понять – даже магистр искусств.

Этим словам он придал явно саркастический оттенок. При знакомстве с Каролинусом Джим имел неосторожность упомянуть о том, что получил степень магистра искусств в одном университете Среднего Запада, где он защитил диссертацию по истории средних веков. Но позже Джим узнал, что звание магистра искусств в этом мире, особенно в среде волшебников, является признаком куда более высокого положения и куда большего совершенства, чем та ученая степень, которую он получил в Мичиганском университете.

– Видишь, мой планетарий работает неправильно, – продолжил Каролинус,

– картина неба повернута куда-то не туда. Это ясно с первого взгляда, но я никак не могу понять, в чем тут дело. Уверен, Полярная звезда должна быть не здесь, – он указал на дальний угол комнаты. – Но где же она должна быть?

– На севере, – простодушно ответил Джим.

– Конечно, на… – Каролинус запнулся, уставился на Джима и фыркнул. Он опять склонился над сферой из слоновой кости и повернул ее приблизительно на четверть оборота.

Световые пятна на потолке заняли новое положение. Каролинус поднял глаза на них и с облегчением вздохнул.

– Конечно, это просто дело времени; я бы и сам справился, – сказал он. На миг его голос прозвучал почти дружелюбно.

Он перевел взгляд на Джима.

– Ну, теперь, – продолжил Каролинус в характерном для него рассудительном тоне, – что же привело тебя ко мне?

– Ты не возражаешь, если мы выйдем наружу, побеседуем там? – по-прежнему робко спросил Джим. Он был слишком велик для этой комнаты; низкий потолок и полная темнота довершили дело: перед глазами, то наезжая на него, то убегая прочь, постоянно мельтешило что-то нелепое; к тому же Каролинус вновь впал в дурное расположение духа.

– Что ж, ничего против я не имею, – сказал Каролинус. – Ступай первым, я за тобой.

Джим повернулся, протиснулся в дверь и оказался на улице. Ярко светило солнце.

Оглоед было оторвался от травы, внимательно уставился на них, но не нашел в этом зрелище ничего интересного и вернулся к куда более важному занятию. Джим спустился на дорожку: Каролинус последовал его примеру.

– Итак, – начал Каролинус, – ты опять в драконьем теле. Почему?

– Ничего не поделаешь, – ответил Джим.

– Что ты подразумеваешь под «ничего не поделаешь»? – переспросил Каролинус.

– Я имею в виду, – начал Джим, – вот что: из-за этого драконьего тела я и пришел к тебе. Похоже, время от времени я ни с того ни с сего превращаюсь в дракона. Я спросил Департамент Аудиторства, он ответил, что мой счет активирован.

– Гммм… – промычал Каролинус. – Прошло уже шесть месяцев, не так ли? Удивляюсь, почему они не сделали этого раньше.

– Но я не хочу, чтобы мой счет активировали, – возразил Джим. – Не хочу все время превращаться то в дракона, то в человека, как сейчас. Мне нужна твоя помощь, чтобы прекратить это.

– Прекратить? – седые брови Каролинуса взметнулись ко лбу. – Обратного пути нет, я не могу остановить счет, который уже активирован, особенно если лимит более чем истощен.

– Но я даже не понимаю, что такое активация счета! – возмутился Джим.

– Ну, мой дорогой Джеймс! – разгневанно сказал Каролинус. – Мог бы и сам догадаться! Есть ты, и есть твой баланс в Департаменте Аудиторства. Баланс – это энергия, то есть потенциал магической энергии. А энергия не статична. Она должна быть активной по определению. Значит, или ты приводишь ее в действие, или, как это случилось сейчас, она сама реализует себя. Ты уже ничего не можешь тут поделать: в этом нет ничего загадочного; а то, что ты превращаешься то в дракона, то в человека, то здесь основную роль играет начальная скорость: ты ведь уже был когда-то драконом, вот все и вернулось на круги своя. Quod erat demonstratum. Или на понятном тебе языке…

– …что и требовалось доказать, – перевел Джим, чувствуя легкое раздражение. Он был заурядным магистром искусств XX века, но латынь знал.

Он чуть сбавил обороты и заговорил более спокойным тоном:

– Ну, все это просто чудесно, но как мы можем остановить мои беспорядочные превращения?

– Мы – никак, – отрезал Каролинус. – Ты все должен сделать сам.

– Но я не знаю, как это сделать! – взмолился Джим. – Знал бы, так не просил тебя помочь.

– Я ничего не могу здесь поделать, – сердито сказал Каролинус. – Счет-то твой, а не мой. Ты и должен управлять им. Не знаешь как – научись. Будешь учиться?

– Буду! – ответил Джим.

– Очень хорошо. Я возьму тебя в ученики, – сообщил волшебник. – Как обычно, десять процентов твоего баланса отчисляется мне как плата за обучение, поэтому они автоматически немедленно переводятся на мой баланс. Записал?

– Записал, – ответил Департамент Аудиторства. Его голос прозвучал, как всегда, басисто: как всегда, казалось, будто говорящий находится в паре футов под землей, и, как всегда, Джиму показалось, будто между пальцев его ног взорвалась хлопушка.

– Скудное вспомоществование, – проворчал Каролинус в бородку. – Однако поскольку таков тариф за обучение…

Возвращаясь к беседе с Джимом, он вновь повысил голос.

– Должен ли я наставлять тебя во всех магических делах, как наставлял Мерлина[1]1
  Мерлин – один из главных персонажей легенд артуровского цикла; могущественный волшебник и воспитатель короля Артура


[Закрыть] его Учитель, могущественный Блэз [2]2
  Блэз – по легенде, святой отшельник, который спас от демона мать Мерлина, а его самого взял в ученики; предание сообщает, что Блэз написал историю жизни Мерлина; упоминания о нем встречаются у многих средневековых авторов; в частности, на него ссылается в своих рыцарских романах Кретьен де Бруа, а в «Смерти Артура» – Томас Мэлорн, так что не исключено, что Блэз, как рассказчик сюжетов о Мерлине, существовал на самом деле


[Закрыть], – спросил он. – Ответишь «нет», и сделка аннулирована, ответишь «да», и весь счет будет повиноваться твоему слову.

– Да, – поспешно сказал Джим.

Он думал, что ему, наверное, будет куда лучше без этого нелепого счета, а если он ослушается Каролинуса в каких-то магических делах, то это вряд ли разобьет ему сердце.

– Ну, – начал Джим, – теперь приступим к моему возвращению из драконьего тела обратно в человеческое…

– Не спеши, – перебил его Каролинус. – Сначала мы восполним пробелы в твоем Знании.

Он отвернулся и щелкнул пальцами.

– Энциклопедия! – скомандовал Каролинус.

Том «Encyclopedia Britannica»[3]3
  Британская энциклопедия (лат.)


[Закрыть] в красном переплете материализовался прямо из прозрачного воздуха и упал на гравий. Второй том следовал за предыдущим: он почти уже материализовался, когда оживление Каролинуса сменилось яростью.

– Не это, идиот! – закричал он. – Энциклопедию! Некромантии![4]4
  некромантия – колдовство, волшебство


[Закрыть]

– Извини, – произнес Департамент Аудиторства густым басом.

Оба тома «Британики» мгновенно исчезли.

Джим уставился на Каролинуса Маг еще никогда не разговаривал с Департаментом Аудиторства так раздраженно. Он смутно чувствовал, что не стоит этого делать. Даже если бы он забыл о том, как каких-нибудь девять месяцев назад земля, небо и море согласно вторили голосу Департамента, Джим все равно понимал, что следует быть осмотрительнее в беседах с этой конторой.

Тогда, правда. Департамент Аудиторства обращался вовсе не к нему, но все же если остаток жизни хочешь прожить в покое, то лучше об этом не забывать.

Это были не просто слова. Темные Силы, несмотря на свое всемогущество, вернули ему Энджи, как только приказ был отдан. А вот Каролинус почему-то постоянно разговаривал с Департаментом так, будто перед ним был лишний, да еще и слабоумный служащий.

– А, вот! – воскликнул Каролинус.

Книга в кожаном переплете, такая огромная, что по сравнению с ней том «Британики» казался почтовой маркой, появилась в воздухе и начала спускаться на гравий. Каролинус перехватил ее с такой легкостью, как будто она была перышком. Джим стоял достаточно близко, чтобы прочесть золотые буквы, вытисненные на обложке: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ НЕКРОМАНТИИ.

– Вместе с указателем. Хорошо, – изрек Каролинус, покачивая том на ладони. Он пристально взглянул на книгу: – Ты не больше песчинки.

Огромный том начал уменьшаться. Он становился все меньше и меньше, пока не стал размером с кусочек сахара, не больше маленькой таблетки. Каролинус передал книжицу Джиму; тот машинально взял ее в руку и удивился, обнаружив, что его грубая драконья лапа едва ощущает вес книги. Джим уставился на нее.

– Ну, – сказал Каролинус, – что смотришь? Глотай!

Джим с опаской высунул длинный красный драконий язык и обвил его вокруг крошечной, размером с пилюлю, книги; немного помедлив, он втянул язык обратно в пасть и сглотнул.

Все прошло как по маслу; книжка исчезла, но спустя несколько мгновений Джим почувствовал себя так, будто проглотил что-то несъедобное.

– Это тебе и нужно, – удовлетворенно отметил Каролинус. – Молодые маги должны знать все. На самом деле, знания необходимы любому магу, если он, конечно, пользуется заклинаниями. Вот и ты теперь приобрел Знание, мой мальчик. Тебе остается научиться использовать его, а это дело практики! Вот тебе и ответ. Практика!

Он потер руки.

– Что, что я должен делать? – не унимался Джим; чувство, что он съел два рождественских обеда за раз, тоже не унималось.

– Веселенькая история! – удивился Каролинус. – Я же только что подсказал тебе. Больше практики! Сначала найди необходимое заклинание в указателе, потом – в энциклопедии и дерзай! Это-то ты умеешь. Делай так, пока не выучишь всю энциклопедию наизусть. Затем, если у тебя есть талант, ты продвинешься на шаг к сути, и тогда не будет нужды в подобных костылях. Придет время, ты выучишь все заклинания в энциклопедии и даже сможешь составить свою собственную. Однажды ты выучишь миллион заклинаний, который дополнишь до биллиона, триллиона, – вообще-то ты много хочешь! Не думаю, что когда-нибудь ты покоришь эту вершину.

Джим кивнул. Он чувствовал, что не очень-то и хочет покорять ее.

– Долго еще я буду чувствовать себя гусем, откормленным на убой? – спросил он слабым голосом.

– А-а-а, это пройдет за полчаса или что-то в этом роде, – небрежно махнул рукой Каролинус. – Тебе нужно переварить то, что ты проглотил.

Он развернулся и направился к дому.

– Ну… позаботься о своем деле сам, – бросил он через плечо, – а мне надо в планетарий. Помни, что я тебе сказал. Практика! Практика!

– Подожди! – взвизгнул Джим.

4

Каролинус обернулся. Седые брови съехались на переносице; похоже, маг был изрядно разгневан.

– Что еще? – спросил он, медленно и четко выговаривая каждое слово.

– Я до сих пор в драконьем теле, – сказал Джим, – мне надо выбраться из него. Что я должен делать?

– Магия! – взорвался Каролинус. – Как ты думаешь, зачем я взял тебя в ученики? Зачем заставил проглотить энциклопедию? Ты собираешься использовать эти знания?!

Джим задумался; он попытался покопаться в памяти. Знания там и вправду были, все без обмана, но зато в желудке застрял, казалось, огромный булыжник.

– Ты велел мне проглотить ее, – в отчаянии выдавил Джим, – но я не знаю, как ей пользоваться. Как мне снова стать человеком?

Злобная улыбка поползла по лицу Каролинуса, но зато зловещее, угрюмое выражение его глаз немного смягчилось.

– Ага! – воскликнул он. – Как научный консультант, я, естественно, предполагаю, что ты должен знать, как использовать материальные ресурсы, но ты явно не знаешь.

Его глаза на мгновение опять посуровели. Он забормотал себе в бороду:»…стыд и срам… молодое поколение…»

– Ладно, – сообщил он Джиму. – Я, так и быть, наставлю тебя на первых порах… Посмотри на изнанку своего лба, – добавил он.

Джим уставился на него. Затем он попытался сделать то, что велел Каролинус. Конечно, посмотреть на лоб изнутри он не мог. Но тем не менее он чувствовал, что с помощью воображения мог бы представить себе изогнутую темную плоскость, столь же реальную и доступную, как классная доска.

– Готово? – спросил Каролинус.

– Кажется, да, – ответил Джим. – По крайней мере, я ее чувствую.

– Молодец! – похвалил Каролинус. – Теперь найди указатель.

Джим сконцентрировался на воображаемой классной доске; напрягшись, он обнаружил, что на темной поверхности появляются большие золотые буквы:

УКАЗАТЕЛЬ

– Походке, получилось, – сообщил Джим, искоса разглядывая поляну, будто это могло помочь ему сосредоточить ум на том, что он пытался увидеть.

– Прекрасно! – отозвался Каролинус. – Теперь представь следующее. Готов?

– Готов, – ответил Джим.

– Смена тела, – сказал Каролинус.

Джим принялся усиленно шевелить извилинами, но ясности не прибавилось: он будто пытался вспомнить что-то такое, что и так хорошо знал. Слово «УКАЗАТЕЛЬ» исчезло; вместо него появился лист со словами; скручиваясь, он уносил слова куда-то наверх, к макушке. Казалось, ему конца не будет. Вдруг Джим случайно выхватил глазами слова «толстый», «тонкий», «нездешний»… но все они были словно лишены всякого смысла. Он допускал, что какие-то определенные образы могут стоять за этими словами; он даже мог представить их, но как остановить скручивающийся лист и найти необходимое – если бы он еще знал, что ему нужно! – вот эту проблему, похоже, разрешить не удастся никак.

– Дракон, – услышал он лающий голос Каролинуса. Джим представил дракона.

Однако слово «дракон» мелькнуло лишь на мгновение и было тотчас стерто множеством новых слов. Джим различил: «большой», «британский», «дикарь»…

– Стрелка, – скомандовал Каролинус.

Джим приложил все усилия, чтобы выполнить приказание. Через миг перед его глазами появилась ровная, четкая строка со стрелкой. Надпись на внутренней стенке его лба гласила:

СМЕНА ТЕЛА: ДРАКОН

– Готово, – сказал Джим; он понемногу входил во вкус и уже ощущал удовольствие от того, что стал таким образованным.

Пока все получалось. «СМЕНА ТЕЛА: ДРАКОН – СТРЕЛКА – …»

– Я, – сказал Каролинус.

– Я, – эхом отозвался Джим, накалывая слово на острие стрелки на лбу

– классной доске своего ума.

На внутренней поверхности лба благодаря усилиям воображения Джима вспыхнула следующая надпись:

СМЕНА ТЕЛА: ДРАКОН – > Я.

Внезапно он почувствовал сильный озноб. Оторвавшись от магии и оглядевшись по сторонам, Джим обнаружил, что стоит совершенно голый на усыпанной гравием дорожке.

– Этого, кажется, ты и хотел, – подытожил Каролинус и развернулся к дому.

– Подожди! – закричал Джим. – А как насчет моей одежды? Доспехов? Они же разлетелись на куски!

Каролинус медленно обернулся; вряд ли лицо его дышало дружелюбием. Джим поспешил к Оглоеду, отвязал боевой пояс от луки седла и принес весь узел, в котором лежало оружие, обрывки одежды и куски доспехов, к ногам Каролинуса. Мартовский день определенно был холодным, если, конечно, можно назвать холодным столь сумасшедший день. Гравий дорожки больно впивался в босые ступни. Джим бросил узел на землю, развязал пояс и разложил перед магом остатки своего одеяния.

– Понимаю, – сказал Каролинус, глубокомысленно поглаживая бороду.

– До того как я превратился в дракона, на мне было вот это, то есть тогда оно было целым, – поведал Джим, – ну, а когда мое тело так увеличилось, одежду как бы сорвало с меня.

– Ну и ну! – пробормотал Каролинус, продолжая поглаживать бороду. – Интересно.

– Так что же? – спросил Джим. – Ты объяснишь мне, как с помощью магии восстановить вещи?

– Ты имеешь в виду, исцелить их? – мохнатые брови Каролинуса опять сдвинулись в одну линию над глазами.

– Да, исцелить, – ответил Джим.

– Конечно, мог бы это сделать, – медленно начал Каролинус, – но есть кое-какие принципы, с которыми тебе неплохо бы познакомиться, Джеймс. Может, в самом деле… Думаю, да.

– Что да? – уточнил Джим.

– Наверно, раз уж ты стал моим учеником, то тебе пора прослушать первую лекцию, – объяснил Каролинус; он задумчиво взглянул на небо, а затем перевел взгляд на Джима. – Я должен объяснить тебе смысл некоторых оснований магии. Будь добр, не отвлекайся.

Джима передернуло. Воздух был не просто прохладный или холодный, а прямо-таки ледяной. Слышались крики гусей. Но он понимал, что в своем деле Каролинус знает толк, и если Джим уже вступил на дорогу магии, то свернуть с нее не удастся: стало быть, ему остается лишь принять свершившееся как факт и смириться с ним. Джим хотел узнать какое-нибудь заклинание, чтобы удержать тепло. Он пытался не обращать внимания на крики гусей, чтобы лучше понять «лекцию» мага.

– Вот ты думаешь, – начал Каролинус, – с чего все началось? Вернемся в каменный век. Тогда все было волшебным. Если люди из твоего, так сказать, племени загоняли медведя и тот наконец сваливался бездыханным, причина победы – магия, а не дубинки. Между загнанными животными и дубинками не было связи, а жизнь все же покидала тварь, которая угрожала тебе. По крайней мере, тогда рассуждали именно так.

Каролинус прочистил горло. Он вещал, обращаясь и к Джиму, и к маленькой Полянке Звенящей Воды, и к небу над головой. Собственно говоря, предмет его лекции был не слишком специальным.

– Теперь вдумайся, Джеймс, – говорил он. – В то время все происходило при помощи магии. Магия во всем: дождь – магия, молния – магия, гром – магия. Магия в том, что делают животные и люди. Если какое-то событие не является непосредственно магическим, то все равно причиной его оказывается магия. Ты уловил мою мысль?

Он опустил глаза на Джима.

– Э-э-э… Я думаю так, – начал Джим. – Ты утверждаешь, что в ту пору магия была объяснением всего происходящего в мире.

– Нет, ты не понял, – нахмурился Каролинус. – Все было магией. Однако прошло время, и обыденные вещи, которыми мог пользоваться всякий и которые мог легко изготовить кто угодно, начали терять магическую ауру. Тогда люди решили, что существуют как магические, так и не-магические вещи, но они постоянно переходят из одного состояния в другое. Согласись, что для нас (а ты и я – те, кто имеют дело с магией, Джеймс) в основе всего лежит магия.

– Согласен, – вставил Джим.

– Замечательно, – продолжал Каролинус. – Поэтому давай вообрази себе человека, одетого в шкуры, причем его одеяние состоит из двух сшитых шкур. До поры до времени все прекрасно, он носит свой наряд, но шкуры могут обветшать от времени, он может случайно порвать их, словом, ему надо залатать одежду. Он приносит шкуры тому, от кого некогда и получил их, или тому, кто, по словам других людей, является мастером, способным соединить их. Как правило, таким мастером оказывается мудрейшая женщина в племени. – Он замолчал и посмотрел на Джима. – В каждом племени в ту пору была такая женщина. Это было необходимо.

– Да, да, – сказал Джим, растирая голые плечи руками. – Продолжай, прошу тебя.

– Она брала у человека шкуры, – продолжал Каролинус, – и говорила: «Да, я могу снова соединить их. Но это – магическая тайна. Я уйду со шкурами в пещеру, но ты не должен идти за мной или подсматривать. Если ослушаешься, разразится гроза и ты будешь убит молнией!»

Тут Джим вспомнил, что его штаны не порвались, а всего лишь только растянулись, так что были еще вполне пригодны. Он натянул их и принялся драпироваться в лохмотья – хоть какая-то защита от холода.

– Продолжай, – попросил Джим, разглядывая свои сапоги; они, к несчастью, лопнули по швам. Он, конечно, мог бы натянуть их, но вряд ли они бы задержались хотя бы на минуту, когда Джим попытается сделать шаг.

– Итак, – бодро продолжал Каролинус, не обращая внимания на попытки ученика утеплиться, – мудрейшая женщина брала шкуры в свою пещеру и через некоторое время выносила их, но – о чудо! – они были снова соединены. Владелец шкур платил ей, и все были довольны.

Джим по-прежнему выискивал в куче рваного тряпья куски побольше, которые могли бы согреть его тело.

– Ну, и как ты думаешь, что случилось дальше? – голос Каролинуса взорвался в его ушах, как бомба. Джим подскочил от неожиданности: маг стоял дюймах в шести от него и в упор разглядывал нерадивого ученика.

– Ну, я – э-э-э – она снова сшила их? – предположил Джим.

– Точно! – воскликнул Каролинус. – Но в это время, ты теперь понимаешь, шитье было магическим действием. То, что она делала, чтобы проткнуть дырки в коже и протянуть сухожилия через них, создавало то магическое состояние, в котором обе шкуры могли оставаться соединенными. Ты уразумел?

– Да, – сказал Джим, снова сосредоточившись на словах Каролинуса.

– Ну а теперь, – ласково продолжил Каролинус, – как же это применять к твоему случаю? Конечно, Энциклопедия Некромантии может подсказать тебе или мне, как при помощи магии восстановить целостность твоей одежды. Однако тебе придется повторять заклинание каждое утро. Это не слишком приятно. Кроме того, твоя одежда может быть вновь разрушена противоположным влиянием другой магической сущности. Словом, тут лучше обойтись без энциклопедии. Так что, мой дорогой Джеймс, мораль моей лекции такова: дела, которые переходят из области магии в область заурядного, даже обыденного, и есть лучшие формы магии!

Он замолчал и хмуро посмотрел на Джима.

– Между прочим, мои слова имеют прямое отношение к твоим проблемам, то есть одежде, – продолжал Каролинус. – Помни, что ты учишься у меня. Магия, ставшая обыденной жизнью, – лучшая магия. Она еще не изучена дилетантами, подтверждением чему служат несчастные случаи. Расскажу тебе одну историю.

Он снова пристально взглянул на Джима:

– Ты слушаешь?

– Я весь внимание, – отозвался Джим.

– Я расскажу тебе о некоем маге, который, к несчастью, оказался не лучшим из нас. Он, правда, не был и плох, однако некоторые маги, – начал Каролинус, – просто сбиваются с пути. Конечно, есть некоторые смягчающие обстоятельства, в силу которых я и не называю тебе его имени; ты узнаешь его, перейдя на ранг выше, если только тебе когда-нибудь удастся сделать это. Но несмотря на смягчающие обстоятельства, его действия – непростительны.

Каролинус сделал многозначительную паузу.

– Этот маг решил использовать свои способности для мирских целей, – медленно и выразительно продолжал он. – Ты не должен попасться на эту удочку. Никогда.

– Да что ты, мне и в голову это не приходило! – поспешно заверил волшебника Джим.

– Молодец, – похвалил Каролинус. – Итак, он задумал использовать свои способности в мирских целях. Он считал, что его предназначение – управление королевством; для этого ему надо было оказать влияние на наследного принца. Королем в ту пору был еще его отец. Принц должен был влюбиться в девушку, которую чарами сотворит волшебник; она контролировала бы каждый шаг молодого принца, и в результате тот превратился бы в марионетку мага.

Каролинус снова замолчал, и Джим почувствовал, что от него ждут каких-нибудь комментариев. Сказать Джиму было нечего, поэтому он только поцокал языком:

– Тс-тс-тс…

– Вот именно, – сказал Каролинус. – Итак, с вершины самой высокой горы маг привез прекраснейший и чистейший снег, он упаковал его так, чтобы в пути снег не растаял. Затем он вылепил из него девушку невиданной красоты и заклятьями оживил ее. Принц влюбился в нее тотчас же, как увидел. Они поженились, и на их свадьбе все королевство веселилось.

Каролинус прервал свой рассказ и перевел дыхание.

– Пока принц ухаживал за девушкой, – продолжил рассказ Каролинус, – маг не отходил от нее ни на шаг, заботясь о том, чтобы ни одна капля влаги не упала на ее тело. Если бы это случилось, она бы растаяла. Волшебник поведал принцу, что кожа его невесты столь нежна, что даже умываться она может только особым магическим снадобьем, которое сам волшебник за немалую плату раздобыл в далеких странах. Принц даже краем глаза не мог взглянуть на омовение своей нареченной.

– Но… – начал было Джим.

– Я не закончил, – холодно прервал Каролинус.

– Извини, – сказал Джим, – продолжай.

– От воды же и прочих жидких субстанций принцессу следовало оберегать, – продолжал Каролинус. – В день свадьбы шел небольшой дождь, но множество накидок, тентов и прочего защищали невесту от капель. Все шло хорошо до тех пор, пока новобрачные не отправились в замок принца, ставшего теперь королем. Не думая о возможной опасности, принц поднял девушку на руки, чтобы перенести ее через порог. Даже если бы маг предвидел в этом угрозу, он был слишком далеко, чтобы остановить принца. К сожалению, вход в замок находился на другой стороне небольшого горбатого мостика, перекинутого через ров. Принц ступил на небольшой скат моста. Но поскольку тот был мокрый от дождя, он поскользнулся и упал. Вдвоем с женой они упали в ров… Думаю, ты сам догадался, что из воды вылез один принц.

Каролинус сделал выразительную паузу.

Джим смутно почувствовал, что ему следовало бы снять шляпу и положить руку на сердце. К несчастью, шляпы, которую можно было бы снять, у него не было, и он решил, что, несомненно, будет чувствовать себя глупо, положив руку на сердце.

– Конечно, она растаяла в воде, – сказал Каролинус. – Просто трагедия.

Джим попытался изобразить на своем лице глубокое потрясение и скорбь.

– То есть трагедией это было для принцессы, – пояснил Каролинус. – Департамент Аудиторства по причинам, которые в данный момент решительно недоступны твоему пониманию, Джеймс, был вынужден подвергнуть строгому наказанию мага. Главное в этой истории: никогда не применяй магию, если можно обойтись и без нее. Я все объяснил тебе, и вот что я думаю: заклинание следует использовать только для того, чтобы восстановить целостность твоего одеяния лишь на небольшое время. А когда ты приедешь домой, сшей лохмотья покрепче. Это нужно сделать естественным образом, во что бы то ни стало. Ты последуешь моему совету?

– Конечно, – бодро сказал Джим, оживившись от прочитанной лекции. Он был вне себя от радости, узнав, что снова будет одет. Джим почти не сомневался, что Оглоед не позволит седлать себя тому, кто выглядит как какой-то бродяга, хотя бы это был его хозяин, а проделать весь обратный путь к замку пешком Джиму совсем не хотелось.

Каролинус помог ему провести операцию с внутренней поверхностью лба, указателем и Энциклопедией Некромантии, и Джим наконец обнаружил, что он, в полном облачении и вооружении, направляется домой.

Спустя два часа он оказался у главного входа своего собственного замка, вполне довольный собой. Теперь приемы превращения в дракона и обратно прочно засели в памяти, об этом беспокоиться ему больше не придется…

Под руководством Каролинуса Джим даже поэкспериментировал с превращениями в дракона; он без особого труда снова оборачивался человеком. Джим проделал всю процедуру несколько раз, пока не удостоверился, что урок усвоен прочно. Да, день был во всех отношениях удачным.

– Милорд, – сообщил вооруженный стражник, стоявший у ворот, – прибыл сэр Брайен Невилл-Смит!

– О? – удивился Джим. – Хорошо!

Он спешился и поспешил в большой зал, где скорее всего и поджидал сэр Брайен, если только Энджи не увела его в спальню, чтобы посекретничать. Дело в том, что не многие комнаты замка могли бы сгодиться для конфиденциальной беседы. Впрочем, Джим и Энджи привыкли к средневековому образу жизни, когда на каждом шагу вам приходится сталкиваться с окружающими вас людьми и ни на минуту не оставаться в одиночестве. Правда, иногда, окончательно дойдя до ручки, они плевали на то, что кто-то подсмотрит или подслушает; исключение составляли только самые интимные моменты их жизни.

Сэр Брайен и Энджи, как Джим и надеялся, сидели за высоким столом в Большом Зале. Джим широкими шагами подошел к столу, обменялся рукопожатием с сэром Брайеном и тоже уселся в кресло.

– Джим, что стряслось? – спросила Энджи.

Очевидно, что вопрос, по крайней мере сейчас, был некстати, – она и сама тотчас пожалела о сказанном. Тем не менее ответить следовало в любом случае; Джим собрался с силами и подобрал слова, которые хотя бы на время успокоили присутствующих.

– О, – начал он, – ничего страшного, просто заклинания перепутал. А потом пришлось с помощью других заклинаний соединять эти лоскутья, выпрямлять доспехи и ставить их туда, где им и следует находиться.

Он понимал, что его слушают не менее двадцати человек, собравшихся в зале.

– В самом деле, ты выглядишь довольно обтрепанным, милорд, – сказал сэр Брайен.

– Ничего страшного, Брайен, – повторил Джим, слегка вздрогнув от слова «милорд». Чтобы скрыть замешательство, он поспешно наполнил один из кубков вином из кувшина, стоявшего на столе между Энджи и Брайеном.

Когда они впервые встретились – это было около года назад, и сэр Брайен сам вызвался в Соратники (Джим как раз собирал отряд для битвы с Темными Силами, обитавшими в Презренной Башне), – он, чтобы прибавить себе веса в обществе, сообщил рыцарю, что он – барон Ривероук, прибывший из далеких стран.

Сэр Брайен принял это за чистую монету, но обращался к Джиму, называя его просто «сэр Джеймс», пока он не принял замок и земли, принадлежавшие прежнему барону Маленконтри. После этого Невилл-Смит начал титуловать Джима «милорд», что иногда очень конфузило Джима, ведь они были старыми и близкими друзьями. Джим поначалу протестовал и умолял Брайена называть его просто Джеймсом, ведь он сам называл рыцаря Брайеном. Время от времени Брайен все же ошибался – привычка была сильна.

Брайен сидел во главе стола, Джим уселся рядом с Энджи, так что она оказалась между ним и рыцарем. Сэр Брайен вовсю пытался отвести глаза от этой супружеской пары. Славный рыцарь в свои двадцать пять лет (как удалось узнать Джиму) был на добрые три года моложе его. Но на первый взгляд обычно казалось, что Брайен по крайней мере лет на десять старше Джима.

Причиною тому отчасти было угловатое, гладко выбритое загорелое лицо рыцаря, с кожей, задубевшей от всех английских ветров и дождей. А кроме того, сэр Брайен просто излучал уверенность в себе, самообладание и врожденный инстинкт лидера, чего Джим был начисто лишен. Брайен даже рос с твердой уверенностью, что командовать должен он. Он привык к тому, что всегда будет всему головой и, подобно Арагху, английскому волку, полагал, что в тот день, когда судьба переменится к нему, он умрет. Во всяком случае, любые вопросы о его праве командовать исключались.

По сравнению с Джимом и Энджи он был беден. Брайен был рыцарем-одиночкой, то есть не имел титула барона. Слово «одиночка» вовсе не свидетельствовало о том, что он холостяк. На самом деле Брайен ожидал возвращения отца Геронды Изабель де Шанс, соседа Джима из Хоули-Ленд, – тот, правда, мог никогда не вернуться, – чтобы просить руки его дочери. Его собственный замок, Смит, обветшал и нуждался в ремонте. Земли Невилл-Смита были малы по сравнению с владением Маленконтри. Женившись на Изабель, он после смерти лорда де Шане присоединит земли Шане к своему имению. Тогда Брайен будет на равных с Джимом и Энджи. Ну а пока, как и прежде, он был на грани бедности, однако Джим никогда не замечал, чтобы Брайена это хоть сколько-нибудь тяготило.