Текст книги "Assassin's Creed. Одиссея"

– Я и навестила.

– Но я ожидал увидеть тебя не раньше, чем вернусь на корабль. Я ведь спрашивал, не желаешь ли ты отправиться со мной к оракулу. Ты в ответ предложила мне… как бы поделикатнее выразиться?.. Пройти короткое расстояние и совершить любовное соитие с самим собой.

– Обстоятельства изменились. Мне тоже нужно поговорить с оракулом.

Кассандра согнула руку. Икар сейчас же опустился на кожаный нарукавник.

– Тогда ты можешь занять место в очереди рядом со мной, – сказал Варнава, пропуская ее. – Думаю, мой друг возражать не станет?

Тот махнул рукой, приглашая Кассандру присоединиться. Варнава представил своего нового знакомого, которого звали Геродотом. Кивнув на Кассандру, Варнава пояснил:

– Она и есть наемница, о которой я тебе рассказывал.

– Я так и понял, – сдержанно ответил Геродот.

– Я – путешественник, а Геродот – историк. Только представь, сколько ярких событий было в его жизни. В свое время он возглавил мятеж против Галикарнасского тирана. Затем побывал во всех уголках мира, после чего обосновался в Афинах. При этом Геродот еще ухитряется находить время на подробное описание своих странствий. И каждому сочинению дает имя одной из девяти муз. Вот так-то.

– Ты не говорил мне, что она – спартанка, – слегка упрекнул капитана Геродот.

Кассандра удивленно вскинула бровь.

– Все признаки налицо. – Губы историка тронула улыбка. – Горделивая осанка и железный взгляд, исполненный высокомерия.

Геродот приглядывался к ней. В какой-то момент его глаза округлились, а зрачки, наоборот, сузились. Кассандра догадалась: он увидел полукопье, торчащее из-под складок плаща. Лицо афинянина побледнело, словно он встретился с собственной тенью. Кассандра запахнула плащ.

– Я – скиталица без роду и племени, – сказала она.

– Все мы откуда-то родом. – Лицо Геродота вытянулось, и старческие морщины проступили на нем еще сильнее. – И не думай, будто я предвзято отношусь к спартанцам. Что афиняне, что лаконийцы – достойные народы-воины. У каждого есть особенности, вызывающие и восхищение, и неприязнь. Но больше всего меня тревожит то, что что их различия стали поводом к войне. Как такое могло случиться? Ведь когда-то они плечом к плечу сражались против неисчислимых полчищ персов и вместе побеждали.

Взгляд Геродота переместился к тенистому портику храма и величественным входным дверям, возле которых стояли двое стражников в черных кожаных доспехах и черных шлемах. В руках они держали такие же черные щиты.

– По крайней мере, у нас еще остается тихая гавань, где исчезают все различия.

Кассандра недоверчиво сощурилась. Остальной мир воспринял бы это утверждение как вопрос.

– Триеарх! – донеслось из долины.

Кассандра глянула вниз и увидела рулевого Резу. Тот отчаянно размахивал руками:

– В Киррейской гавани возникло недоразумение. Портовые власти требуют с нас плату за стоянку. Тебе нужно срочно возвращаться.

Варнава вздохнул:

– И это после целого дня, проведенного в очереди? Серьезно?

Он снова вздохнул и понурил плечи. Кассандра подала капитану горсть драхм из мешочка, брошенного ей Элпенором.

– Очень щедро с твоей стороны, госпожа мисфиос, – благодарно закивал Варнава. – Увидимся на корабле.

Варнава двинулся в обратный путь, оставив Кассандру вдвоем со старым историком. Молодая женщина вскинула руку, отправляя Икара провожатым.

Очередь снова начала двигаться.

– Цари приезжают издалека, чтобы задать оракулу свой вопрос. В его власти разжигать войны и устанавливать мир, – размышлял вслух Геродот. – Чего ищешь ты? – спросил он у Кассандры.

– Ответов на свои вопросы, – ответила она, прикладывая руку к груди.

Геродот кивнул, печально улыбнувшись:

– А я ищу… правду. Хотя, боюсь, когда ее обрету, мне захочется от нее избавиться.

– Следующий! – пролаял караульный.

– Чувствую, мне следует пропустить тебя вперед, госпожа, – с полупоклоном сказал Кассандре Геродот.

Молодая женщина кивком поблагодарила его, заметив, что взгляд историка вновь скользнул туда, где под складками ее плаща скрывалось копье Леонида. Кассандра шагнула вперед. Караульные в черных доспехах повернули головы, глядя ей вслед. Молодую женщину встретил полумрак и приторно-сладкий запах благовоний. На невысоких треножниках стояли широкие медные курильницы с миррой и ладаном. Оттуда, словно призраки, поднимались струйки дыма.

К адитону – помещению в самом сердце храма – Кассандра подходила почти в полной темноте. На нее смотрели мраморные лики Посейдона, Зевса, мойр и самого Аполлона, подсвеченные пугающим оранжево-красноватым мерцанием углей в курильницах. Молодая женщина чуть не вздрогнула, когда увидела еще две «статуи», оказавшиеся караульными. Но еще тягостнее было зрелище согбенной фигуры, сидевшей на трехногом стуле посередине адитона. Жрица была облачена в длинное белое одеяние. На шее у нее висели нитки бус. Голова, увенчанная лавровым венком, была запрокинута назад. Стул пифии окружали курильницы, расставленные на плитчатом полу, отчего лицо оракула скрывалось в клубах удушливого дыма.

Кассандра всматривалась в оракула, чувствуя, как в сердце поднимается ненависть. Возможно, она не получит здесь ответов на свои вопросы, но сможет утолить свою жажду мести. Глупцы-караульные пропустили ее с оружием. А теперь эта змея, восседающая на трехногом стуле, заплатит за проклятые слова, поломавшие жизнь Кассандре и… Пифия подняла голову, и водоворот мыслей в мозгу ее посетительницы замер. На трехногом стуле сидела отнюдь не старуха, как принято было считать, а совсем юная женщина, лишь немногим моложе самой Кассандры. Возможно, так будет выглядеть Феба, когда подрастет. Ненависть в сердце Кассандры быстро угасла. Пифия, потребовавшая принести Алексиоса в жертву, давным-давно умерла.

– Войди же в свет Аполлона – свет, изгоняющий тени, – хрипловатым голосом нараспев произнес дельфийский оракул, указывая на мерцание, которое распространялось от углей курильниц. – Что желаешь узнать, путница?

– Я… я желаю узнать правду о своем прошлом. Возможно, и о будущем. Хочу знать о судьбе моих родителей и о том, где они сейчас.

Голова пифии слегка наклонилась.

– Кто вопрошает Аполлона об этом? – спросила прорицательница неожиданно громким голосом, никак не вязавшимся с ее хрупкой фигурой.

Кассандра пристально смотрела на пифию, сознавая всю глупость своих вопросов и досадуя, что не получит ответов. Даже удовлетворить свою жажду мести у нее вряд ли выйдет.

– Я родилась на земле Спарты. Нас с братом сбросили с вершины горы. Теперь у меня нет никого и ничего.

Жрица перестала раскачиваться и устремила пристальный взгляд на Кассандру. Сейчас она выглядела иначе, словно только что проснулась. Торопливо указав глазами на ближайшего караульного, пифия вновь погрузилась в привычный для нее транс и закачала головой взад-вперед:

– Своих родителей ты найдешь… на другом берегу реки.

Чувства Кассандры обострились. Молодая женщина судорожно вспоминала все скудные сведения о здешних краях, что ей удалось собрать. Невдалеке протекала река Плейст. Может, ее родители живут в тех краях?

– Когда твои дни подойдут к концу и ты уплатишь лодочнику Харону за переправу через Стикс, ты воссоединишься с родителями на дальних берегах этой реки.

Надежда, было вспыхнувшая в сердце Кассандры, тут же погасла. Больше пифия не произнесла ни слова. Караульные нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

– Твое время истекло, – проворчал один из них.

– Прощай, – сказала оракулу Кассандра, собираясь уходить, как вдруг снаружи донесся крик, а следом – звук разбившейся вазы.

– Тревога! – послышался из темноты голос караульного.

Находившиеся в адитоне охранники переглянулись между собой и бросились на помощь своему товарищу. Кассандра собралась последовать за ними, как за ее спиной раздался шепот оракула:

– Погоди.

Кассандра не сразу узнала голос жрицы: слабый, испуганный, свободный от недавних наигранных интонаций.

– Они охотятся за ребенком, упавшим с горы… – прошептала пифия.

По телу кассандры пробежали мурашки. Она приблизилась к прорицательнице:

– Что ты сказала?

– Культ охотится за упавшей девочкой.

В мозгу Кассандры лихорадочно замелькали мысли. Она схватила пифию за плечи и принялась трясти:

– Что за культ? Откуда?

Глаза юного оракула были полны слез. Только теперь Кассандра догадалась: что-то здесь не так.

– Я тебе помогу, если ты поможешь мне, – сказала наемница, отпуская плечи оракула.

– Мне никто не поможет, – печально прохрипела та.

За спиной Кассандры послышался топот бегущих ног. Глаза пифии округлились.

– Они возвращаются. Тебе нужно уходить.

– Ты еще здесь? – возмутился вернувшийся караульный. – Пошла прочь!

– Сегодня вечером приверженцы культа собираются встретиться в пещере Геи, – скороговоркой произнесла пифия, заставив Кассандру остановиться на полушаге. – Быть может, там ты найдешь ответы на свои вопросы.

– Сколько раз тебе повторять? Вон отсюда!

Караульный схватил Кассандру за плечи и поволок к выходу. Молодая женщина не сопротивлялась. Второй охранник бесцеремонно сдернул пифию с трехногого стула и потащил в заднюю часть храма.

Яркий дневной свет заставил Кассандру зажмуриться.

– Оракул сегодня больше никого не принимает, – громогласно возвестил караульный, выталкивая Кассандру наружу.

Над очередью поднялся многоголосый стон, а когда стих, Кассандра услышала методично повторяющийся визг. Она узнала долговязого паломника с пронзительным гнусавым голосом. Это он насмехался над Варнавой в очереди. Теперь насмешник распластался на земле, пригвожденный храмовым караульным. Второй охранник неутомимо бил несчастного паломника в пах. Глаза бедняги грозили вылезти из орбит, а изо рта вываливался распухший язык.

– Раздави ему и второе яичко, и с нас довольно, – злобно усмехнулся караульный, удерживавший истязаемого.

– Надо же, этот неуклюжий дурень расколотил амфору для исполнения желаний, – сказал Геродот, уводя Кассандру в сторону.

Историк цокнул языком, а его глаза проказливо сверкнули.

Кассандра перевела взгляд с Геродота на истязаемого паломника, затем на разбитую амфору и снова повернулась к афинянину:

– Он… нет, это ты…

– Да, да, только говори тише. Иногда можно и соврать – в конце концов, я же не перс какой-нибудь. Я разбил амфору, чтобы поднявшаяся суматоха позволила тебе откровенно поговорить с оракулом.

Геродот в очередной раз покосился на ее копье, и Кассандра опять прикрыла оружие плащом.

– Здешние священнослужители и защитники известны своим вмешательством в ход предсказаний, – продолжал Геродот.

– Священнослужители и защитники? – хмуро сдвинула брови Кассандра. – Там никого не было. Только эти караульные, похожие на жуков.

– Продолжай, – попросил заметно побледневший Геродот.

– В присутствии караульных пифия произносила избитые фразы, и ее туманные предсказания можно было отнести к чему угодно. Когда эти двуногие жуки убежали на шум, она начала говорить что-то важное.

– Начала?

– Да, но закончить не успела. Вернулись караульные. Один стащил ее со стула и, словно рабыню, поволок вглубь храма.

Лицо Геродота вытянулось. Сейчас он был похож на семидесятилетнего старика.

– Значит, слухи верны. Они и в самом деле помыкают оракулом.

– Кто такие эти «они»? – спросила Кассандра.

– Я тебе уже говорил, что явился сюда в поисках правды, – напомнил Геродот. – Что ж, я ее нашел, и эта правда черна, как доспехи здешней стражи. Неужто ты не понимаешь? Вся Эллада внемлет словам оракула. Им внемлет Спарта и сотни ее союзников. Им внемлют Афины и те, кто входит в Делосский союз. Неприсоединившиеся города-государства – не исключение. Словом, все и всюду выполняют советы оракула. Между двумя крупными силами может разразиться война, но победителями оказываются те, кто управляет оракулом. Только представь, какую власть они приобретут, если уже сейчас подчинили себе слова, исходящие из ее уст.

– Геродот, заклинаю тебя милосердием всех богов: расскажи мне, кто такие эти «они».

Историк огляделся по сторонам, а затем едва слышно прошептал:

– Приверженцы культа Космоса.

Кассандра содрогнулась, словно ее спины коснулись холодные руки мертвеца.

– Культ, – тоже шепотом повторила она.

– Они подобны теням. Никому не известно, кто входит в число приверженцев, поскольку встречаются они тайно и даже на встречах скрывают лица под масками. Их зовут культистами. Я видел культи-ста всего один раз, и то темной ночью. В своей маске он был похож на сущего демона и…

Лицо Геродота побледнело еще сильнее, когда Кассандра вытащила из сумки жуткую деревянную маску, найденную у Элпенора. У маски был горбатый нос, сердито нахмуренные брови и рот, замерший в зловещей улыбке.

– Аполлон лучезарный! – зашипел Геродот, запихивая маску обратно в мешок и вновь озираясь по сторонам. – Где ты ее взяла?

– По-моему, я тоже столкнулась с культистом, – сказала Кассандра. – И мне необходимо увидеть остальных. Пифия сообщила мне лишь место их встречи. – Мысли Кассандры начали путаться, а затем она щелкнула пальцами. – Сегодня вечером культисты соберутся в пещере Геи. Слышал про такое место? Это далеко отсюда?

Геродот взял молодую женщину под руку и повел с каменистой площадки, на которой стоял храм, вниз, в долину.

– Пещера Геи где-то неподалеку, в недрах храмовой горы. Там этих пещер целый лабиринт.

– Тогда я вернусь сюда вечером, – заявила Кассандра, глядя на узкие входы в пещеры, темнеющие по склонам горы. – Тебя я лишь прошу оставаться снаружи, пока я буду на их собрании.

– Хорошо, – с глубоким вздохом произнес Геродот. – Но ты должна мне обещать, что выберешься оттуда живой. Ты мне нравишься, скиталица без роду и племени. Не заставляй меня пожалеть о возникшей симпатии.

6

В прохладном ночном воздухе неумолчно пели сверчки. Из лесистых частей горной долины доносилось ворчание медведей и похрюкивание кабанов, вышедших на прокорм. Обширное пространство у подступов к храму опустело почти целиком. Растаяла многотысячная очередь паломников, а те немногие, что решили переночевать здесь, кучками сидели у костров, тихо распевая гимны. Возле самого храма в свете факелов бесшумно сновали рабы и прислужники, прибирая мусор, оставленный паломниками. Десятки караульных в черных доспехах бдительно несли дозор.

Кассандра выбралась на узкий скальный выступ и спустила веревку Геродоту. Вопреки недавним жалобам на боль в спине, историк проворно взобрался по веревке. Перед ними чернел узкий вход в лабиринт пещер, уходя в кромешную тьму.

– Туда должен быть проход, – размышляла вслух Кассандра. – А ты как думаешь? – спросила она Геродота.

Историк пожал плечами:

– Я тебе уже говорил о лабиринте пещер. Других сведений, госпожа мисфиос, у меня нет.

Кассандра посмотрела на мешок, где лежали плащ и маска. Если этот проход ведет к пещере Геи, нужно заранее надеть то и другое, чтобы ее не разоблачили. Лук, копье и нарукавники могли показаться подозрительными. Сознавая это, Кассандра неохотно сняла свое боевое облачение, отстегнула пояс, а затем рассталась с висевшими за спиной луком и колчаном. Для нее это было равнозначно раздеванию донага. Геродот спокойно принял от своей спутницы лук, но когда она протянула ему копье, афинянин шумно вздохнул, отказываясь дотрагиваться до старинного оружия. Вместо этого он подставил свой мешок, куда Кассандра молча опустила копье.

– Условимся так, – наконец сказала молодая женщина, – если до рассвета я не вернусь, уходи. Понял? Передай Варнаве, чтобы спешно уплывал из Кирры. Обо мне пусть не беспокоится.

Геродот кивнул. Кассандра нагнулась и вошла в проход. Но даже в согнутом положении она спиной задевала за потолочные сталактиты. Еще через какое-то время проход превратился в лаз, заставив Кассандру ползти на животе. Дышать становилось все труднее. На минуту молодая женщина представила, как Геродот весело шагает в Кирру, рассчитывая продать ее копье, пока его владелица корчится в предсмертных муках в этой могиле. Неожиданно пол начал уходить вниз. Кассандра заскользила по каменистой осыпи и остановилась перед кругом неяркого оранжевого света. Ее уши ловили приглушенное эхо, производимое множеством сильных, уверенных голосов. За колонной естественного происхождения мелькали тени. Кассандра спешно набросила на плечи расшитый плащ Элпенора и нацепила маску. В этот момент мимо нее прошли двое, чьи полы длинных плащей создавали иллюзию, будто эти люди плывут по воздуху.

– Эй, ты там, пошевеливайся, – сердито прошипел Кассандре один из этих двоих, чья маска была точной копией маски Элпенора. – Артефакт уже извлекли из хранилища. Поторопись, иначе упустишь шанс подержать его в руках.

– Никаких шансов я упускать не собираюсь, – ответила Кассандра, не узнав своего голоса, приглушаемого плотно прижатой маской.

Незнакомцы двинулись дальше, ведя разговор о каком-то деле, которое вскоре потребует привлечь целые полки солдат, а также наемников. Пропустив их вперед, Кассандра последовала за культистами по каменному коридору. Его освещали шипящие факелы. Чуть ли не на каждом шагу молодой женщине встречались помещения, вырубленные в скале. В некоторых имелись кровати и кое-что из мебели, но все они выглядели нежилыми. Дверей не было; только входные проемы. Впереди из одного такого проема выплыло облачко пара. Послышался душераздирающий крик, отчего все внутри Кассандры сжалось. Она замедлила шаг, явно не желая видеть кричащего и знать, кто или что заставило его так истошно вопить. Однако пройти мимо не получилось. Голова сама повернулась влево. Кассандра увидела коренастого, тяжело дышащего культиста, лицо которого также скрывала маска. Из прорезей плаща высовывались мясистые, густо покрытые черными волосами руки. Плащ топорщился на широких плечах. В правой руке палач держал кочергу, раскаляя ее на углях жаровни. Его жертвой был худощавый, истерзанный человек, привязанный к вертикальному остову. Голова несчастного свесилась, а с лица, закрытого волосами, капала странная беловатая жидкость.

– Мы тебя нанимали убить афинянина Фидия, – сердито выговаривал жертве палач в маске. – Мы тебе хорошо заплатили. Ты же исполнил работу кое-как, за что попал в вонючую афинскую тюрьму и едва не отдал там концы. Согласись, дурень: находиться здесь куда приятнее.

Палач зажал в руке волосы провинившегося и рывком поднял его голову. Правая половина лица представляла собой кровавое месиво с зияющей черной дырой вместо глазницы. Взяв кочергу, палач направил ее раскаленный добела конец в сторону второго глаза жертвы, который округлился и стал вращаться по сторонам, словно хотел убежать с лица. Но такой возможности у него не было. Послышалось шипение, в воздухе завоняло жженым мясом, затем раздался хлопок. Глаз лопнул. Беловатая жидкость вперемешку с кровью брызнула в стороны, попав и на плащ Элпенора. Ценой неимоверных усилий Кассандре удалось не вздрогнуть и унять позывы к рвоте. Палач повернулся, заметил свидетеля своей работы и, перекрывая вопли жертвы, крикнул:

– Прошу прощения. Сейчас я отпилю этому негодяю голову, а потом велю моим рабам почистить твой плащ.

– Очень хорошо, – ответила Кассандра. – Но торопись: священный предмет уже извлекли.

Довольная, что самообладание ей не изменило, молодая женщина зашагала дальше. Коридор вывел ее в просторное помещение с отполированным до зеркального блеска каменным полом. На плитах пола были вырезаны какие-то символы. Несколько культистов о чем-то увлеченно беседовали. Все – в таких же жутких театральных масках. Кассандра не осмелилась присоединиться к их разговору. В конце помещения, возле каменного алтаря, она увидела коленопреклоненную фигуру с длинными черными волосами, заметно тронутыми сединой.

Продолжая наблюдать за собравшимися, Кассандра сделала несколько шагов и чуть не подпрыгнула, услышав за спиной:

– Не робей. Иди помолись вместе с Хрисис. Она не станет возражать против компании, – произнес тощий, как жердь, мужчина в маске.

Кассандра кивком поблагодарила его и прошла к алтарю. Там она встала на колени и, подражая движениям Хрисис, стала кланяться, прижав руки к груди.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросила культистка приглушенным маской голосом. – Достигнутое нами радует богов. Мы сильно преуспели в установлении нашего влияния. Молитва не более чем традиция. А вот с помощью традиций можно управлять. Людские толпы молитвенно склоняют головы перед высшей властью… и этой высшей властью являемся мы. Можно ли не гордиться подобным?

Пока Хрисис говорила, из пыточной камеры донесся скрежет пилы и последний душераздирающий крик, сменившийся глухим звуком падения какого-то тяжелого предмета на каменный пол.

– Я здесь совсем недавно, но меня уже захлестывает безудержная гордость, – подражая интонациям Хрисис, произнесла Кассандра.

Чутье подсказывало ей: единственный способ не вызвать подозрений у культистов – это подражать их словам и действиям. Делать вид, что ужасы, сотворенные в пыточной камере, – не более чем театральный спектакль.

– В таком случае, дитя, тебе пригодятся мои наставления. Оракул – наш ключ к величию, – продолжала Хрисис. – Вот уже несколько поколений, как ее голос был и остается нашим.

От слов Хрисис все внутри Кассандры зазвенело каким-то металлическим звоном, будто по колоколу ударили молотком. «Значит, повеление сбросить моего маленького брата в пропасть исходило не от оракула… а от этих злобных ничтожеств».

– Действуя через нее, мы многого добились, – продолжала свои наставления Хрисис. – Вскоре вся Эллада окажется под нашей властью. Пусть обе стороны ожесточенно сражаются. Им и невдомек, что мы управляем и теми и другими. Но оракул – ничто в сравнении… – Хрисис замерла и вздрогнула, словно ее коснулась рука невидимого возлюбленного, – …с артефактом.

– Со священным древним предметом, – подхватили трое проходивших мимо культистов.

– Со священным древним предметом, – благоговейно, нараспев повторила Кассандра.

– Вскоре здесь появится наш лидер, – сообщил один из троих. – Только он способен пробуждать силу священного предмета и видеть с его помощью прошлое, настоящее и будущее.

– Это будет прекрасный момент, – сказала Кассандра.

Затем она встала с колен и медленно побрела по залу, где семь или восемь человек вели неспешные разговоры. Кассандра пыталась понять, о чем они говорят. Громче всего звучали два голоса: мужской и женский. Они о чем-то спорили. Кассандра быстро узнала их имена: Силанос и Диона.

– Забудь про мать, – говорила Диона, взмахивая рукой. – Она стара и бесполезна для нас.

– Но я ведь почти добрался до нее, – возражал Силанос. – Мы должны сосредоточить свое внимание на ней.

Заметив Кассандру, Силанос повернул к ней свое лицо, скрытое маской:

– Вот ты. Что ты думаешь на сей счет? Кого нам выслеживать первой: мать нашего предводителя или его сестру?

Горло Кассандры сделалось сухим, как песок под солнцем.

– Я… – только и могла прохрипеть она.

– Не ломай голову. Ответ прост: ни ту ни другую, – послышалось у нее за спиной. – Обе неуловимы. А вот афинский Перикл – всегда на виду, разгуливает в своем ярком шлеме. Лучшей мишени для стрелка не придумаешь. Вырвать его сердце – и афинскому хаосу и сумасбродствам настанет конец. Или заменить Перикла другим правителем, более отвечающим нашим целям.

Вновь пришедший присоединился к спору между Силаносом и Дионой. Кассандра поспешила отойти.

Молодая женщина прошла через зал и оказалась в примыкающем к нему помещении. У дальней стены этого своеобразного предбанника высилась красивая и в то же время ужасающая скульптура рогатой змеи с капюшоном над головой. Змея поднималась прямо из земли. Ее пасть была раскрыта, и оттуда были видны огромные клыки. Свечи, вставленные в глазные ниши, создавали иллюзию светящихся глаз. Перед скульптурой стоял человек в маске. Кассандре стало любопытно, чем он занят. Она подошла ближе и едва не вскрикнула. Человек поднял руки и вдавил запястья в каменные клыки. Кровь, заструившаяся по коже, потекла в каменную чашу под змеиной пастью. Человек запрокинул голову, дыша шумно и страстно. Экстаз длился недолго. В следующее мгновение культист повернул голову к Кассандре. Из-под маски на нее уставились два глаза, но видел только один, второй был закрыт бельмом.

– Не позволяй крови на клаках запечься. Соверши приношение, – промолвил культист, перевязывая тряпками рваные края ран на запястьях.

– Не сегодня, – твердо возразила Кассандра.

– Нечего упрямиться. Скажи спасибо, что пока от нас требуют только кровь. В следующий раз Деймос наверняка велит нам отсечь собственные руки. Чем скорее мы захватим его родню, тем скорее освободимся от него самого и его жестоких, хаотических методов.

Кассандра молчала, и это насторожило культиста.

– Только не вздумай разболтать Деймосу, – сказал человек в маске, подходя ближе. – Если он узнает, звериная сторона одержит в нем верх. Это не человек, а живое оружие. Огненный конь, которого невозможно приручить. Сила и хаос в одном теле. Деймос – всё, в чем нуждается культ, и всё, против чего выступает. Узнай он, что мы собираемся захватить его мать… – Культист не договорил, угрюмо рассмеявшись. – Скажем так: я не хочу, чтобы мои кошмары стали явью.

– Я тоже этого не хочу, – согласилась Кассандра. Ей вдруг стало зябко. Она спешно покинула предбанник. Хрисис, Силанос, Диона и остальные неспешно двинулись вглубь комплекса пещер. Кассандра пошла вместе с ними. Тысячи голосов звучали у нее в голове. Разговоры о землях, управляемых культом Космоса, люди, отдающие кровь каменной змее, дельфийский оракул, подчиненный воле культистов. Мысли утратили привычную ясность. Словно в полусне, Кассандра вошла под своды другого зала. Он был больше первого. И сейчас же ее тело ощутило странное подрагивание, пронизывающее до мозга костей. Телесное ощущение сопровождалось негромким гулом. Похожие ощущения молодая женщина иногда испытывала, когда дотрагивалась до старинного копья Леонида. Однако чувство, возникшее в Кассандре в этой второй зале, было иным, куда более сильным.

С высокого потолка пещеры свисали тяжелые сталактиты. Посередине, в пределах отполированного каменного круга, стояло более трех дюжин фигур в плащах и масках. Здесь же находился жестокий палач. Свое место заняли Хрисис и культист с перевязанными запястьями. Вслед за Кассандрой подошли еще трое и тоже встали в круг. Все запели странную песню, состоящую из низких, протяжных, монотонных звуков. Через какое-то время пение умолкло. Кто-то из собравшихся вопросительно посмотрел на Кассандру. Только сейчас она сообразила, что нужно встать в круг. Кассандра торопливо прошла на свободное место, замкнув кольцо. Пещера вновь наполнилась пением, от которого Кассандру пробирала дрожь. А в центре круга, на постаменте из мрамора с красными прожилками, стояла маленькая золотая пирамида.

Тот самый артефакт – священный древний предмет.

Наемница, пробудившаяся в Кассандре, мгновенно оценила пирамиду и представила, сколько всего она могла бы купить, продав эту вещицу. Затем в ней пробудилась воительница, жаждущая вызвать на смертный бой всех этих «замаскированных» сукиных сынов – убийц ее младшего брата и разрушителей ее собственной жизни. Руки под плащом сжались в кулаки. Кассандра мысленно ругала Геродота за то, что уговорил ее пойти сюда безоружной. И только потом молодая женщина сообразила: это дурацкое пение тут ни при чем. Странные колебания воздуха и дрожь в ее теле были вызваны пирамидой.

Один из культистов выступил вперед и с величайшим благоговением опустил руку на пирамиду. Остальные что-то забормотали себе под нос, завистливо вздыхая. Кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу, готовясь занять место счастливчика. Должно быть, внутри пирамиды находилась свеча или небольшая масляная лампа, поскольку от стенок исходило мягкое свечение.

– Я вижу, – затянул нараспев культист. – Невидимые цепи на шеях и ногах каждого мужчины и женщины. Угасание хаотического света. Узкий коридор мысли, чистую преданность, безупречный порядок.

Остальные одобрительно забубнили. Еще трое культистов поочередно подходили к пирамиде и рассказывали об увиденном. Хрисис тронула Кассандру за рукав и прошептала:

– Чтобы артефакт начал действовать в полную силу, необходимо, чтобы рядом был наш лидер. Он прикасается к пирамиде вместе с кем-то из нас и тогда видит наши мысли, а нам позволяет увидеть будущее. Но и без него, положив руку на священный предмет, ты испытаешь удивительное состояние. Попробуй.

Кассандра глубоко вдохнула, радуясь, что ее лицо скрыто маской, затем выступила из круга и подошла к постаменту. Вытянутая рука замерла над вершиной пирамиды. Сердце гулко заколотилось. Окружающее пространство сотрясалось от голосов. В пещере было холодно, но спина Кассандры взмокла от пота. А потом…

Сзади что-то тяжело лязгнуло. Дверь в пещеру стремительно распахнулась, затем сорвалась с петель, ударилась о каменный пол и косо повисла, успев расколоться посередине. В зал ворвалось высокое мускулистое существо и тут же припало к полу, будто обезумевший зверь. Его руки и ноги состояли из сплошных мускулов. На нем была белая кираса с золотистыми птеругами и белый плащ. Густые темные волосы, собранные на макушке в высокий хвост, ниспадали по плечам. Маски на лице не было, но миловидные черты искажала гримаса безудержного гнева. Человек этот явно был воином. Лидером…

«Так это и есть тот самый Деймос, о котором говорил культист с истерзанными запястьями?» – подумала про себя Кассандра.

– В наши ряды затесался предатель, – прорычало странное существо. – Нас сорок два. И столько же человек находится сейчас здесь, в этом зале. Но как такое может быть, если одного из наших сегодня обнаружили в Кирре убитым?

В руке странного зверя мелькнула отрубленная голова, которую он швырнул на пол.

Кассандра смотрела на катящуюся голову, пока та не замерла. По спине молодой женщины побежали мурашки. Элпенор? Но ведь она не отсекала ему головы. Это наверняка сделал этот зверь в человеческом обличье для пущего эффекта.

– Так который же из сорока двух? – спросил зверь, и его голос звучал, как дробь боевого барабана. – Всем снять маски!

Сердце Кассандры сжалось от страха. Мозг лихорадочно искал выход.

– Деймос, у нас так не принято. Мы предпочитаем оставаться неизвестными друг для друга, – возразил какой-то культист.

Это немного успокоило Кассандру. Затем вперед вышла Хрисис:

– Мы выкажем нашу приверженность культу так, как делали всегда. Каждый вместе с тобой, нашим лидером, возложит руку на священный предмет. Ты, Деймос, увидишь то, что видит стоящий рядом с тобой, и все тайное сразу станет явным.

Деймос шумно спустился по лестнице, ведущей от покореженной двери в зал, и через мгновение оказался возле пирамиды. Он смерил взглядом застывшую Кассандру.