Текст книги "16 лошадей"

Глава 21

– Мы проснулись, позавтракали – все как обычно. – По глазам хозяйки конюшни было видно, что ее улыбка немного вымученная. – И пошли кормить их.

На камине из красного кирпича стояла всего одна фотография в рамке, возможно, какого-то дальнего родственника. Рядом с ней – серебристый будильник с двумя звоночками сверху, всегда молчаливыми. В тишине тикали часы. В свете солнечных лучей кружились пылинки.

В комнате было полно лошадей: на картинах, фотографиях, подставках под горячее, в виде статуэток. Интересно, для кого предназначалось это помещение? Если долго тут находиться, можно с ума сойти от такого обилия лошадок. Наверное, это зал для гостей. Специально так обставлен, чтобы произвести впечатление на родителей учеников. Коробка из-под индийской еды на вынос, стоявшая в коридоре, была единственным неряшливым признаком обыденной жизни.

Они устроились за журнальным столиком: хозяйка конюшни Луиза Элтон в халате и новых тапочках на одном диване, Купер и Алек ютились на другом, между ними на столе – три кружки горячего чая, от которых поднимались завитки пара.

– А там оказалось пусто, – тихим, почти надломленным голосом продолжила женщина. – В стойлах никого не было.

– И что потом? – спросил Алек, занеся над блокнотом авторучку – подарок от сына на день рождения.

– Потом мы давали показания, – ответила она и сделала глоток чая. Ее руки слегка подрагивали, и блюдце стучало о белую фарфоровую чашку.

– Чем вы занимались в Ночь костров?

– Как всегда, ездили в город. – Хозяйка снова отпила чай. – А вы там были?

– Да, на службе. Дежурил у выхода с правой стороны, потом работал по вызовам.

– Много происшествий?

– Нет-нет. – Алек улыбнулся. – В ту ночь народ вел себя на удивление хорошо. Какие-то подростки хулиганили на берегу, а так – ничего серьезного.

– У нас нечасто выдаются такие вечера, – кивнула она. – Хоть какой-то повод встретиться с друзьями. Раньше люди часто ходили в паб, а по воскресеньям – на фермерский рынок. Теперь все заглохло.

– Фермерский рынок закрыли? – с хмурым видом спросил Алек, и она кивнула. – А мне там нравилось.

– Уже год назад. – Хозяйка улыбнулась. – Видимо, не так уж сильно он вам нравился.

– Итак… – Алек на мгновение выглянул из окна – думал, что-то мелькнуло, но ничего не увидел. Он снова перевел взгляд на собеседницу. – Вы ходили на салют. Кто-нибудь может подтвердить, что видел вас в парке?

Она кивнула.

– Ничего странного в тот день не произошло? Чем вы занимались?

– Нет, ничего такого. Просто давала уроки.

– Кому?

– Детям в основном. Взрослые к нам редко приходят.

– У вас чудесный дом, – сказала Купер, и Луиза снова улыбнулась. Неожиданный комплимент помог разрядить обстановку. Она налила всем еще чая. – Почему вы начали работать с лошадьми?

– Прежний владелец уехал, а нам стало жалко конюшню, – объяснила Луиза. – Ее уже много лет не использовали в этом качестве.

– В каком? – Алек потянулся за своей чашкой.

– В качестве школы верховой езды. – В коридоре хлопнула дверь – наверное, пришел ее супруг. – Мы… мы хотели, чтобы местные ребятишки могли кататься на лошадях, как и мы когда-то.

– Вы катались в детстве? – спросила Купер, и Луиза радостно закивала.

– Чарли катался, а я, знаете ли, немного боялась.

– Боялись лошадей? – удивленно переспросил Алек.

– Нет, не самих животных, они всегда казались мне очень милыми, – немного подумав, ответила Луиза. – Я боялась езды – лошади для меня слишком высокие, слишком сильные. Ехать на живом существе, это… – Она с улыбкой пожала плечами. – Мне нравится помогать детям, но сама я кататься не люблю. А вот Чарли… Видели бы вы его в семнадцать лет! До сих пор помню, как он скакал ко мне верхом через поле. Мы с ним выросли вместе и были просто друзьями, но когда я увидела его на коне, то поняла, что люблю его. И это место, оно… – Луиза никак не могла подобрать нужные слова. – Оно имело для нас очень большое значение.

– Что скажете насчет лошадей? Как все складывалось до происшествия? – поинтересовался Алек.

– Они просто чудесные, они… – оживилась Луиза.

– Я имел в виду, как у них обстояли дела в плане здоровья?

– Мы старались поддерживать их в хорошем состоянии, – ответила хозяйка уже без прежнего энтузиазма.

– Клиенты на что-нибудь жаловались?

– Бывало, – со вздохом сказала она. – К этому… к этому просто надо привыкнуть. Я раньше работала учителем в школе, ушла только в прошлом году. – Луиза выдавила улыбку. – Когда имеешь дело с людьми, всегда найдется кто-то недовольный.

– Вы заботились о них, – сказала Купер. – Поэтому и накачали, верно?

– О чем это вы?

– Дали им успокоительное.

– Да, все так, – закивала Луиза через пару секунд.

– Какого эффекта вы хотели добиться, миссис Элтон? – задал вопрос Алек. – Чтобы они совсем вырубились или…

– Просто чтобы успокоить, – ответила Луиза. – Во время салюта они пугаются, а процедура… она вполне безопасна.

– Вы сами дали им лекарство?

– Нет, я не умею делать уколы. Вызывали ветеринара.

– Кого именно?

– Кейт. Фамилию не припомню.

Записывая информацию в блокнот, Алек ощущал на себе взгляд миссис Элтон.

– И вы узнали о пропаже лошадей только утром, так?

– Да.

– Не заглянули к ним вечером, когда вернулись после фейерверка?

– Нет, так поздно мы в стойло не заходим.

– Разве это так трудно? Они же прямо у входа.

– Раньше у нас не было никаких проблем. – Ее длинные ногти с потрескавшимся голубым лаком впивались в мягкую ткань белого халата. – Зачем вы об этом…

Купер поставила свою чашку на стол.

– Он задал такой вопрос, потому что удивился, с чего вдруг заботливая хозяйка, которая даже потратилась на успокоительные, не проверила, все ли хорошо у ее лошадей.

– Вы обратились с заявлением в страховую еще до разговора с полицией, – сказал Алек. – Как же так вышло?

Глава 22

Луиза Элтон все отрицала: мол, не знаю, что вам сообщили в страховой и что вы услышали на записи, но я не подавала никаких заявлений. Она просто хотела узнать об условиях выплат, так, на всякий случай, потому что услышала о пропаже лошадей от других хозяев. Зачем зря поднимать тревогу, если животных уже не вернешь? А вот крыша над головой им с мужем все равно нужна.

– Понимаете, моя семья всегда старается делать как лучше.

– Какая семья? – спросила Купер, и Алек повернулся в ее сторону.

Ни он, ни владелица конюшни не поняли вопроса.

– Ваши отец с матерью или семья мужа? – пояснила Купер.

– Семья, которую создала я.

Луиза все рассыпалась в объяснениях. Снаружи по ржавому подоконнику прыгала птица. Голубое небо было ярче ногтей миссис Элтон, хотя оба цвета казались какими-то нереальными и неправильными.

Луиза Элтон продолжала рассказывать, какими трудными для них выдались последние годы.

•

Чаще всего люди врут о простых вещах, иногда даже не задумываясь. И если их уличают во лжи, они всему находят разумное объяснение. Купер это понимала, но недолюбливала такое поведение.

Она, конечно, и сама была не без греха – в студенческие времена незаконно скачивала музыку из интернета, иногда курила травку, едва не нарвалась на отчисление, пробовала покончить с собой (ну а кто не пробовал в двадцать лет?). Жизнь, полная боли, – это одно, а жизнь во лжи – совсем другое.

И Алек, ее напарник по делу, как раз живет во лжи.

Речь не о его работе, не о каких-то важных вещах. Нет-нет, он вовсе не преступник. Однако есть что-то такое в его голосе, во взгляде, в том, как он заглушает каждый свой порыв. Он какой-то ненастоящий. Нечестен сам с собой, не дает себе осознать, кто он такой на самом деле и кем хотел бы стать.

С каждой минутой, проведенной вместе, он вызывал у Купер все больше жалости. Разговор становился навязчивым, выходил далеко за рамки рабочего сотрудничества. Алек так хотел понравиться окружающим, но сам ни к кому симпатии не испытывал.

– Мне нужно отойти, – сказала Купер.

– Куда? – удивился Алек.

– Где у вас туалет? – обратилась она к хозяйке дома.

Миссис Элтон объяснила, что надо пройти через кухню.

– Потерпеть не можешь? – спросил Алек.

Она покачала головой. Это было настоящее испытание.

Купер вышла в коридор, закрыла за собой дверь. Из комнаты доносились приглушенные звуки беседы – низкий тон Алека и хриплый голос Луизы.

Кухня была уставлена грязной посудой. Купер не спеша зашагала к дальней двери. В календаре, по-прежнему открытом на октябре, ничего интересного: вычеркнута обведенная в кружок надпись «Зайти к Дэнни», отмечена дата выхода какого-то фильма. Она перевернула на ноябрь – пусто.

Рядом с чайником лежали две стопки писем. Купер заглянула в некоторые из них.

Последнее уведомление

Просрочка платежа.

Пени будут начислены 28 декабря.

Ваше заявление отклонено.

Просроченные платежи могут негативно влиять на вашу кредитную историю в течение шести лет.

Решение суда округа может повлиять на доступность кредитов.

В выдаче карты отказано.

Последнее уведомление

Баланс: – 15468 фунтов.

Задолженность по кредитным картам: – 89421 фунт.

Свяжитесь с нами для обсуждения вариантов кредитования.

Прямое дебетовое списание аннулировано.

Из-под писем торчало что-то блестящее. Купер оглянулась – никого. В доме тихо, слышно только, как нервно бормочет миссис Элтон.

Купер сдвинула письма в сторону и увидела полароидную фотографию. На темном снимке коричневый лабрадор.

Глаза собаки были закрыты, а нижние части лап отрезаны и лежали рядом с обрубками конечностей.

•

Купер вернулась в гостиную и снова села на диван. Алек посмотрел на нее, затем отвернулся. Так повторилось несколько раз.

Луиза Элтон перечисляла имена.

Никакие чужаки не интересовались лошадьми, никакие психи не бродили по окрестным лесам.

Она склонялась к преступлению на почве ненависти. Назвала всех, кого подозревала. Каждого клиента, который мог затаить злобу. Каждого, кто сказал что-то плохое. Каждого, кто не заплатил, кто жаловался на животных, на детей, на неустойку за отмену занятия, на все на свете. Каждого, кто был с ней груб.

– Детей у меня нет, – сказала Луиза, качая головой. – Я обожала этих лошадей, честное слово. Я их очень любила. И я люблю Чарли. Но все это…

Она ненадолго затихла.

– Может быть, это кто-то из знакомых, – тихо добавила она.

Купер достала из сумки одно из объявлений о пропавших животных, которые показывала Алеку в закусочной.

Увидев его, миссис Элтон оцепенела.

Купер подержала лист с объявлением на коленях, затем убрала его в блокнот.

Луиза открыла ящик стола и достала оттуда небольшой пластиковый пузырек. Хотела высыпать на ладонь таблетки, однако пузырек оказался пуст. Она зажмурилась.

– Простите, я…

Она встала и вышла из комнаты.

ПРОПАЛА СОБАКА,

ШОКОЛАДНЫЙ ЛАБРАДОР.

УБЕЖАЛА 2 АВГУСТА В ПАРКЕ «ДЕНТОН».

ОЧЕНЬ ДРУЖЕЛЮБНАЯ.

ОТКЛИКАЕТСЯ НА ИМЯ ЛИЗЗИ.

ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ ЕЕ НАЙТИ.

ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ 50 ФУНТОВ.

Глава 23

Купер рассказала Алеку о том, что обнаружила на кухне. Через минуту он и сам все увидел и крикнул, стоя у основания лестницы:

– Миссис Элтон, у вас все в порядке?

Никто не откликнулся.

Они осмотрели гостиную, ничего не нашли и решили все-таки подняться наверх.

Из дальней части темного коридора лился свет.

•

Приоткрытая дубовая дверь вела в комнату, которая когда-то, много лет назад, служила детской. Дверь была украшена резьбой в виде дерева, с нее осыпалась потрескавшаяся голубая краска. Совсем неподходящий цвет для такой двери. В темных углах коридора на стенах бушевала плесень.

Естественно, половицы под ногами заскрипели.

Рядом прожужжала муха.

Луиза Элтон сидела за столом и плакала, вздрагивая всем телом.

Перед ней, поблескивая в лучах красного солнца, лежали десятки фотографий черных, синих и зеленых тонов.

– Миссис Элтон…

Она развернулась, открыв рот от удивления. Придя в себя, она попыталась трясущимися руками собрать и спрятать снимки.

Алек распахнул дверь настежь. Луиза снова отвернулась к столу.

– Их все присылают и присылают, – прохрипела она и выронила фотографии, словно душа вдруг покинула ее тело. Пальцами с голубыми ногтями Луиза удерживала только конверт.

На снимках были животные, деревянные ящики, берег и далекий остров.

– Мы все время их находим, мы…

– Миссис…

– Они знают, – прошептала Луиза, качая головой.

Возьми трубку.

Просто поговори со мной.

Послушай.

Прошу тебя.

Я не сделал ничего плохого.

Глава 24

После ливня, что бушевал два дня назад, ведра наполнились до краев. Среди навоза валялась солома, запакованные тюки с сеном лежали у входа в конюшню. Одна упаковка была вскрыта и, судя по виду, давно не использовалась.

Купер чувствовала себя немного странно, находясь здесь в одиночестве. Наконец-то звук приближающегося автомобиля нарушил тишину.

Вокруг на много миль не было других конюшен, рассчитанных как минимум на двадцать лошадей, однако в этой содержалось всего шесть животных. Преступники забрали всех. Внутри ветхого помещения полно грязи и фекалий. Чистили, наверное, недели две назад. Никто не пытался здесь убрать или уничтожить улики. По крайней мере, так Купер казалось на первый взгляд.

– Привет! – окликнула ее Кейт. Робкая сотрудница ветеринарного центра приехала на ржавой зеленой машине и припарковалась рядом с Алеком.

Алек вместе с двумя другими полицейскими осматривал дом, а Купер – прилежащую территорию. Ничего толкового из миссис Элтон они больше не вытянули, та отказалась что-либо говорить, пока не вернется муж. Чарли, похоже, сбежал: большой красный трактор стоял посреди поля, а его машины у дома не было. На звонки он не отвечал.

– Рада, что ты позвонила, – сказала Кейт. – Еще вчера собиралась помочь тебе, но…

– Я хотела кое-что узнать. – Купер прислонилась к двери стойла. – Это ты давала лошадям успокоительное?

– Ну да, – резко и неловко кивнула Кейт. – И этим, и некоторым другим, поближе к городу, которые могли испугаться салюта.

– Что думаешь об Элтонах?

– В каком смысле?

– Они хорошие люди? Заботились о лошадях?

– В общем неплохие, – ответила Кейт. – Не спешили решать кое-какие проблемы, хотя… такое частенько бывает.

– Что за проблемы?

Купер понимала, что ее поведение сбивает коллегу с толку, однако не стала вести себя как-то иначе. Раньше она считала, что присущая ей напористость в беседе далека от принятых норм общения. Была уверена, что все остальные – родители, друзья – просто ее не понимают. Однако с возрастом Купер начала думать, что все наоборот. На самом деле это она почему-то не знает, как общаться с людьми, как им подражать. Действовала инстинктивно, но в результате все глубже уходила в себя.

Поэтому она и спросила, какие проблемы Элтоны оставили без внимания.

– Некоторые лошади, в основном те, что постарше, переступали с ноги на ногу, а это признак хромоты. Как только я об этом упомянула, Элтоны вообще перестали к нам обращаться. Наверное, не хватало денег на лечение.

– Но на успокоительное деньги нашлись?

Кейт пожала плечами.

Купер скрылась в конюшне.

– У вас уже есть подозреваемые? – голос Кейт прозвучал неестественно тонко. Когда Купер не ответила, ее коллега продолжила: – Надеюсь, ты успеешь немного погулять по городу, когда закончишь с делом. Если хочешь, порекомендую интересные места.

Купер почувствовала себя неловко из-за этих робких попыток наладить близкое общение. Как тут сосредоточиться на работе?

– Помоги поднять.

Вместе они вытащили из стойла деревянный ящик.

– Что ты ищешь? – спросила ветеринар.

– Фотографии, – ответила Купер.

•

Если верить Элтонам, первый снимок подбросили летом, несколько месяцев назад. Луиза утверждала, что нашла фотографии в одном из пустующих загонов конюшни – они просто лежали там в темноте.

На фото – деревянный ящик в лесу. Вроде ничего особенного.

А снимки все появлялись и появлялись, и вскоре Элтоны уже не могли думать ни о чем другом.

На некоторых фотографиях, снятых издалека, были ученики школы верховой езды. А еще изувеченные питомцы, давным-давно пропавшие.

•

Луиза уверяла, что их шантажировали, что они с мужем ничего такого не делали.

Алек надел перчатки и взял в руки улику: потрепанный белый лист, на который кто-то приклеил вырезанные из газеты буквы.

Буквы складывались в незамысловатую угрозу: «МЫ ЗНАЕМ». Именно это и пробормотала тогда хозяйка конюшни.

Чего требовали шантажисты – непонятно.

А вот требования Алека были вполне ясны: если к завтрашнему утру супруг Луизы не явится на допрос в участок сам, его найдут и арестуют.

Услышав об этом, Луиза даже не подняла голову.

Полицейские забрали все снимки и письма, которые смогли найти, и миссис Элтон осталась одна среди ненастоящих лошадей – на подставке под горячее, на картине и в виде фигурки у часов.

Ей бы обо всем этом поговорить, но не с кем.

На камине из красного кирпича тикали часы. По кухне летала муха. Все постепенно разошлись. Это место для детей, а не для взрослых мужчин.

•

Осматривая конюшню и территорию вокруг, Кейт и Купер рассказывали друг другу о работе. Купер старалась держаться непринужденно, говорить с улыбкой.

– Я мечтала все изменить, – призналась Кейт. – Насмотрелась на всякое во время учебы и поняла, что можно спасти животных, которых усыпляют без разбора, можно помочь хозяевам сэкономить деньги, если объяснить им, в каких случаях без ветеринара не обойтись, а в каких они способны справиться сами. Все это я упомянула на собеседовании. Собиралась организовать для местных жителей лекции об уходе за животными. Это ведь наше общее дело.

В реальности все оказалось намного сложнее, но Кейт все равно пыталась изменить ситуацию к лучшему. Люди ведь тут неплохие. Их можно всему научить. Только ни времени, ни денег на это не хватало. Начальство постоянно ей отказывало.

– Ладно, мне пора возвращаться, – сказала Кейт, вынимая телефон из кармана джинсов. – На два часа назначена консультация.

– Проверь, все ли инструменты на месте, хорошо? – попросила Купер. – И поспрашивай насчет проволочных пил для фетотомии.

Вечно встревоженная и улыбчивая коллега кивнула в ответ.

Глава 25

Купер опустила стекло, но Алек моментально закрыл его с помощью кнопки на своей двери и поспешил извиниться – просто очень не любил ездить в машине с открытыми окнами.

– Это плохо для здоровья, вокруг одни выхлопы. Люди открывают окна и…

За всю дорогу им не встретился ни один автомобиль.

Алек и Купер направлялись к воде.

•

На некоторых найденных у Элтонов фотографиях с убитыми животными виднелся берег моря, кромка леса и полуразрушенные дома. В поисках этого места Алек и Купер целый час колесили по побережью и пропустили обед.

– На снимках двенадцать животных, – тихо сказала Купер, просматривая фото на телефоне. После долгой езды ее немного укачало. – Шесть кошек, четыре собаки. Еще двое в таком состоянии, что опознать невозможно.

Алек кивнул.

На фотографиях были и подростки из школы верховой езды. На их поиски направили других полицейских – узнать, вдруг ребята тогда заметили что-то странное.

– Надо бы спросить, знакомы ли они с Ребеккой Коул, – предложил Алек. – Ведь это она обнаружила головы. Среди подростков быстро разносятся слухи, а они вроде того же возраста.

Вскоре оба замолчали.

Если утром напарникам и удалось немного сблизиться, все это испарилось при виде снимков на столе Луизы Элтон. Купер уже не чувствовала самодовольства при мысли о своей удачной догадке. В этом деле нет победителей.

В каждом расследовании может скрываться нечто страшное. Некоторые ответы лучше не находить. Даже если они обретут словесную форму, даже если злоумышленник будет стоять прямо перед тобой и честно расскажет обо всем, что натворил и с какой целью, ты сможешь понять его, только если и сам совершал подобное.

Алек на скорости проходил повороты, и Купер вжало в сиденье. Он не очень осторожен, особенно когда куда-то спешит, когда думает, что он прав. Купер начало укачивать.

Через полчаса они отыскали место, запечатленное на фотографиях. На горизонте виднелись острова.

– Автор снимков наверняка знал, что мы приедем сюда. Даже хотел, чтобы мы нашли эту поляну.

Алек заглушил двигатель.

•

Начался отлив, и вода едва касалась затопленных домиков на берегу. Видимо, море добралось до них еще несколько недель назад – строения уже начали разваливаться.

Зачем кому-то съезжать на эту колею вдалеке от главной трассы?

Дорога вела наверх к небольшим зеленым холмам.

– Тут тропинка среди деревьев. Ракурс как на фото.

Туда они и направились.

В голове у Алека мелькнула мысль – может, стоит вызвать подкрепление? – но Купер уже ушла далеко вперед и внимательно все осматривала. Пыталась представить, каково это – так издеваться над животными.

Пройдя по невидимым следам, они обнаружили двенадцать деревянных ящиков. Какие-то из них были открыты, другие – заколочены гвоздями.

На поляне стояли и валялись ящики, напоминавшие маленькие дверные проемы.

А вокруг, как показалось Алеку, лежали детские игрушки и мячики.

Влажная земля, усыпанная щепками, гудела от ползающих насекомых. Здесь было и тесно, и просторно одновременно.

Откуда-то пахло дымом, но источника огня они не нашли.

Алек и Купер вскрыли ящики.

•

– Что за…

Купер молчала.

– Что это такое? Кто мог…

Он почувствовал вонь.

•

Алек задыхался.

Они стояли на открытом воздухе посреди зеленого леса вдали от города, а ему нечем было дышать. Он зажал нос и рот и отшатнулся.

Алек запрокинул голову. Небо пронзали голые ветви деревьев.

В отрезанных лошадиных головах, в их смотрящих из земли глазах, было что-то по-своему прекрасное. Хотя Алек понимал, какую боль они испытали, зрелище почему-то внушало некий трепет.

А в этих ящиках… и в том, что лежало внутри… в том, что сделали с бедными животными, которые медленно умирали и не могли выбраться… В этом не было ничего прекрасного.

Никаких намеков на ритуальное убийство. Никакого символизма или эзотерики. Ничего такого, что заставило бы Алека сидеть всю ночь без сна и искать какой-то смысл в мотивах преступника.

То, что он увидел в тех ящиках в лесу, а именно боль и долгие мучения, не вызывало у него ни капли любопытства.

Не важно, что говорит закон – для Алека это и есть настоящее убийство.

На пустых ящиках были написаны буквы. Совсем недавно, судя по свежей краске. Он начал переворачивать ящики, несмотря на возгласы Купер, которая кричала, чтобы Алек ничего не трогал.

Красные буквы складывались в слово:

С

М

О

Т

Р

И

Смотри.