Текст книги "Дикари. Дети хаоса"

– Я серьезно. Ты нам нужен. Без тебя мы не выдюжим.

– Ага, некоторые из нас не выдюжат в любом случае. – Он посмотрел мимо Далласа на Херма, тот отошел уже довольно далеко. – Андре был сильным, в отличной физической форме. Сообразительным, отлично плавал. Но он не выдюжил, в отличие от этого мешка с дерьмом. Невероятно.

– Херм просто…

– Он слабак.

Даллас посмотрел в темные глаза Джино, и впервые увидел то, чего никогда раньше не замечал. Холод, рожденный чистым инстинктом выживания. Джино никогда не поддавался эмоциям, часто был жесток и крайне серьезен. Из тех парней, которые живут по шаблону. Но теперь в нем угадывалось нечто совсем другое. Более глубокое… более опасное…

– Думаю, есть небольшой шанс, что Андре жив, и он где-то здесь, – сказал Джино. – Может, в другой части острова. Хотя маловероятно.

Несмотря на то, что Джино и Андре дружили крепче, Даллас тоже знал Андре не один год, и поверить в его смерть было трудно. Даже сейчас, подумав об Андре, он увидел его широкую улыбку, услышал его заразительный смех. Представил себе рослого красавца с отлично натренированным за годы посещения спортзала телом. Казалось странным, что Андре погиб, а физически хлипкий Херм выжил. Но природа бывает не только жестокой, но зачастую и своенравной.

– Даже не верится, что его больше нет, – произнес Даллас, – быть не может.

– На этом сраном острове все может быть. Чем быстрее мы поймем это, тем лучше.

– Нэт знает?

– Она ничего не знает. Она в отключке с того момента, как я вытащил ее из воды. – Джино вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. – По крайней мере, так и умрет, не узнав.

Еще несколько дней назад все они были счастливы, беззаботны, отдыхали в отпуске, совершенно уверенные, что жизнь их идет так, как должна идти, и ничто не может нарушить этот порядок… а теперь…

– Надо кое-что прояснить, – сухо произнес Джино. – Как только тот придурок вернется с остатком плота, я поговорю со всеми, чтобы мы настроились на одну волну и знали, что делать. Мне надо, чтобы ты поддержал меня, хорошо?

– Да, – кивнул Даллас, – конечно.

В знак благодарности Джино непринужденно хлопнул его по плечу.

– Я вот что хотел спросить, – сказал Даллас, понижая голос. – Сколько у нас шансов? Знаю, что не много, но все же?

– Хочешь знать, сколько у нас шансов?

– Хочу знать правду.

– Правду ты уже знаешь. – Джино перевел взгляд на океан. – Полагаю, что нас будут искать в радиусе десяти тысяч миль, хотя сложно знать наверняка. Но если мы, как я думаю, находимся в сотнях миль к югу от островов Кука, шансы, что нас найдут, близки к нулю. Возможно, мы никогда не выберемся отсюда, по крайней мере, живыми.

– Ты уверен?

– Тут никто не может быть уверен. Но если не произойдет чуда, вероятнее всего, мы останемся на этом острове надолго.

Белый песок, пальмы, джунгли, бескрайнее синее небо и чистая вода – все это должно было казаться столь прекрасным – и было прекрасным, – но чувствовалось что-то еще. Что-то опасное и смертоносное, оно заточило их здесь, изолировало от остального мира и от людей. В этот момент Даллас подумал о доме – впервые после бесконечных часов, проведенных на маленьком резиновом плоту, когда не оставалось ничего, кроме как молиться о спасении, размышлять о жизни и, возможно, о ее скором конце.

– Идем, – сказал Джино, возвращая его в действительность.

Когда они подошли к остальным, показался Херм. Он неуклюже ковылял по песку, волоча за собой остаток плота. Поравнявшись, он бросил плот и, указывая на него обеими руками, стал кривляться, изображая говорящую куклу.

– Ты доволен, Тонто[2]2
    Персонаж радиоспектакля об Одиноком рейнджере (1933 г.), индеец племени потаватоми.


[Закрыть]? – спросил он Джино.

– Так, народ, – произнес тот, не обращая на него внимания, – слушай сюда.

Стоявшая у прибоя Харпер подошла, глаза у нее покраснели от слез. Куинн осталась сидеть рядом с Нэт. Она держала ее руки в своих, но смотрела на собравшихся. Херм, устало кряхтя, опустился на песок.

– Значит, расклад такой, – сказал Джино.

Он замялся, потом продолжил:

– Дело в том, что мы понятия не имеем, когда выберемся отсюда. И, пока мы здесь, нам придется пойти на кое-какие меры, чтобы шансов выжить было больше. Здесь не курорт, и теперь мы не в отпуске.

Херм покачал головой и посмотрел на Далласа.

– Он что, серьезно?

– Херм, пожалуйста, – сказал Даллас. – Помолчи и послушай человека.

– Мы теперь не в отпуске? И впрямь, кто бы мог подумать.

– Ты будешь слушать или трепать языком? – спросил Джино.

– Мы провели три дня на клятом плоту среди Тихого океана. Потеряли Андре. Нэт и Мердок серьезно ранены, и все мы прошли через ад. Так что уж, наверное, понимаем, что мы теперь не в отпуске. Ну да ладно, говори дальше и, пожалуйста, прекрати важничать, если можешь.

– Ты что, думаешь, я в игрушки играю? Думаешь, шучу? Если мы с этого же момента не будем делать все, как надо, то сдохнем, понимаешь? Сдохнем.

– По крайней мере, мы снова на твердой земле, истерик. Я бы сказал, дело идет на лад. Там, в открытом океане, шансов у нас было гораздо меньше.

Джино упер руки в бока и отвернулся, стараясь не взорваться.

– Я этим заниматься не обязан. Я знаю, как здесь выжить, понял? Я вам стараюсь помочь. Если будем действовать сообща, может быть – может быть – сумеем выкарабкаться. Но нам надо держаться вместе, действовать с умом и понимать, что нужно делать, а чего нельзя. Хочешь обойтись без меня, Херм? Все обдумал? На здоровье, мне плевать. Но все остальные хотят и должны услышать то, что я скажу. И у нас нет времени стоять тут и разглагольствовать, надо приниматься за работу. Ты все усложняешь, и я не позволю тебе подвергать наши жизни опасности твоей самоуверенной чушью.

– Ты себя вообще не слышишь из-за своего дурацкого самолюбия? Как ты можешь мне чего-то не позволить?

– Да, ублюдок, не позволю. – Джино встал в угрожающую стойку, руки у него хоть и были опущены, но кисти сжались в кулаки. – Так что послушай хорошенько. Сядь и заткнись или проваливай на хрен. Ты меня уже достал. Лучше не доводи.

Херм притворно вздрогнул.

– Пожалуйста, не пугай меня.

– Не мог бы ты просто помолчать? – попросила Куинн. – Хоть немного?

Даллас перехватил взгляд Херма и медленно, предостерегающе помотал головой. Джино был человеком, с которым не стоило драться, и все это знали. Стараясь не привлекать внимания, Даллас встал поближе к Херму на тот случай, если придется спасать его от избиения.

Когда стало ясно, что никто не намерен вставать на его сторону или защищать, Херм перестал ухмыляться и, как жертва ограбления, поднял вверх руки.

– Ладно, – наконец сказал он. – Валяй.

– Вода, еда, укрытие, – сказал Джино. – Вот что нам надо. Вода пока у нас есть, но ее мало. Мы могли бы смастерить дождевые накопители получше и придумать систему, чтобы во время дождя можно было собирать как можно больше воды. Проблема в том, что мы понятия не имеем, как часто или как долго здесь идут дожди. Второй вариант – кипятить морскую воду и даже построить солнечный опреснитель для преобразования нашей мочи в питьевую воду, если до этого дойдет. С морской водой все немного сложнее, но я уверен, что смогу собрать эффективную систему, в зависимости от того, что мне здесь удастся найти. Как я вам, ребята, говорил еще на плоту, вода – крайне важный фактор. Большинство людей способно продержаться без еды несколько недель. Да, это хреново, и вам будет чертовски плохо, но вы выживете. Но без воды вы все умрете через три-четыре дня. Что до еды, это не такая уж большая проблема. Думаю, на острове, хоть он и маленький, вполне могут обитать какие-нибудь съедобные животные. Грызуны или какие-то насекомые, может, какие-то змеи, но пока это сложно понять. То же самое с растительностью, в том смысле, что какая-то ее часть может оказаться съедобной. Но мне надо повнимательнее осмотреть остров. Честно говоря, в растениях я не очень разбираюсь, но, наверное, смогу определить зелень, которую мы могли бы употреблять в пищу. Хорошая новость такая – нас окружает океан, а в нем полно еды. Плохая новость – эту еду нам придется ловить или искать. Но, опять же, как только я найду подходящие материалы, смогу изготовить рыболовные снасти, может, даже несколько ловушек. Плюс на пальмах полно кокосов, многие уже лежат на земле. Они жизненно важны, поскольку в них много питательных веществ, а также жидкость. Но дело в том, что расколоть их не так легко, как показывают в кино, это чертовски трудно, понадобится много сил или подходящее орудие, что-нибудь очень острое. Я могу вытесать из камней орудия, которые, надеюсь, помогут нам без особого труда вскрывать кокосы. Но такие вещи не появляются из ниоткуда, мне придется делать их, и вы должны будете помочь. Каждый должен вносить свой вклад, понимаете?

– И наконец, – продолжил он, – укрытие. Думаю, после вчерашней ночи все согласны, что продолжать сидеть на пляже – не вариант. Мы здесь совершенно не защищены и полностью во власти стихии. Эту проблему, возможно, решить будет сложнее. На берегу, недалеко отсюда, я заметил несколько скал. Там могут быть пригодные пещеры. Но это надо еще выяснить. Или можно соорудить просто навесы, они защитят нас от дождя. Всем нам придется вкалывать, вот тогда и не обойтись без воды. На работы уйдет много времени и сил, поймите правильно. И при нехватке воды, особенно в такую жару, работать у нас не хватит силы. Поэтому самое главное – вода. Начинаем с принятия некоторых жестких решений. Это необходимо. Сейчас речь идет о выживании, и мы все должны понимать это. Поскольку, даже если мы будем делать все как надо, даже если будем использовать все возможности – погибнуть здесь очень легко.

– Говори, что делать, и мы сделаем, – сказал Даллас.

– Надо очень экономно расходовать ту малость воды, что у нас есть. – Джино нахмурился, посмотрел на Куинн. – Я знаю, что ты время от времени поишь Нэт.

Куинн кивнула.

– Совсем чуток, – тихо сказала она.

– Больше не пои.

Куинн ошарашенно глянула на Джино.

– Я только смачиваю ей губы и даю чуть-чуть глотнуть, когда она в сознании, вот и все.

– Это слишком много.

– Тогда я буду давать ей часть своей доли, ладно?

– Нет, не ладно. Потому что ты нужна нам сильной, а чтобы быть сильной, тебе надо пить. Нам всем придется обходиться меньшим количеством воды, чем необходимо, по крайней мере, вначале. Чтобы выжить, нам придется выбирать. Не всегда это будет приятно или справедливо, порой даже наоборот. Иногда выбор покажется жестоким, но он необходим. Суть в том, что Нэт не станет лучше, Куинн. Мы все это знаем. Вода здесь на вес золота. Мы не можем тратить ни капли ее на Нэт.

– Он прав, – внезапно произнес Мердок.

До сего момента никто не знал, что он пришел в сознание.

– И если мне не станет лучше, от меня не будет никакой пользы, – добавил он. – Так что мне тоже ничего не давайте.

Куинн оставила Натали, подошла к нему и взяла за руки.

– Тише, – сказала она. – Все будет в порядке.

– Да, – пробормотал он, – хорошо, детка.

– Нам, конечно, придется принимать трудные решения, – сказал Даллас. – Но нельзя терять человечности. Мы все еще… имею в виду… мы все еще…

– Он снова потерял сознание. – Куинн осторожно сложила Мердоку руки на груди, затем вернулась к Натали.

– И еще одно, – сказал Джино. – Я хочу, чтобы никто из вас никуда не ходил один, понимаете? Этот остров может быть очень опасным. Прогулка в одиночку может погубить.

– А костер? – спросил Херм. – Даже я знаю, что нам нужен огонь.

– Да, – наконец произнесла Харпер детским голоском, который когда-то всех веселил. – Прошлая ночь была самой темной в моей жизни, было очень страшно.

Херм закатил глаза.

– Вот видите.

– Как раз для костра и пригодятся твои очки, – сказал Джино. – Но прежде всего надо условиться насчет воды. Мы разделим ее, но только между нами и…

– Нет смысла об этом говорить, – сказала Куинн.

– Куинн, послушай, мне это нравится не больше, чем тебе, но…

– Я сказала, нет смысла. Нэт больше не будет пить нашу воду.

Когда все обернулись на нее, Куинн встала, дрожа всем телом. По лицу у нее текли слезы.

– Она только что умерла.

Глава вторая

Позднее ночные кошмары рассеялись, и Куинн стали сниться Натали и Андре, ее жизнь с Далласом, дом и все, кого она знала и любила. Она видела их в своих снах. Вот они смотрят на нее, иногда даже успокаивают, говорят, что у них все хорошо, что они скучают по ней и что придет день и они снова увидятся. Ужасы штормовой ночи, в которую затонула яхта, преследовали Куинн несколько дней. Она помнила, как погрузилась во тьму, как океан проглотил ее, как она вырвалась на поверхность и обнаружила лишь неистовое бушующее море, которое швыряло ее из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Эти моменты останутся с ней навсегда. Хаос и ужас: они вшестером бесцельно колышутся на плоту, медленно умирают под беспощадным солнцем, а вокруг плота поджидают акулы. А двое, что плывут рядом, стараются выбраться из воды, не опрокинув плот. Первобытный страх, не похожий ни на что пережитое ею и остальными ранее. Теперь все эти воспоминания стали частью ее. Иногда они подкрадывались к границам ее снов, словно напоминали, что не ушли далеко. Но затем наступал рассвет, и Куинн искренне верила, что спасена. И только через несколько секунд понимала, что это не спасение, а солнце нового дня, еще одного дня. Здесь, на острове, в месте, столь же безнадежном, беспощадном и жестоком, сколь и прекрасном. И в эти тихие, одинокие и мучительные моменты Куинн была уверена, что ни один из них восьмерых никогда не покинет остров. Даже после смерти она с остальными так и останется в этой ловушке. Навсегда…

В первые дни на острове они попытались соорудить на пляже что-то вроде лагеря, подчинялись Джино, указывавшему им, что и как надо делать. Джино, хоть он и зарабатывал на жизнь в крупной компании, сидя за столом в костюме и галстуке, был адреналиновым наркоманом и выживальщиком-энтузиастом. Годами в свободное время изучал методы выживания и испытывал себя, применяя их по всему миру во время многочисленных отпусков, будь то густые леса Тихоокеанского северо-запада, австралийская глубинка, дикая природа Аляски, африканский экорайон Серенгети или джунгли Южной Америки. Он был опытным следопытом и охотником, заядлым альпинистом и любителем рафтинга, прыжков с парашютом и погружений с аквалангом, поэтому обладал огромным опытом рискованных путешествий. Плюс Джино довольно хорошо знал флору и фауну и как выжить в той или другой местности и в самых разных условиях. Для остальных отдых на курорте на островах Кука с купанием, солнечными ваннами и рыбалкой на спортивной яхте виделся настоящей авантюрой, но для Джино это была одна из его самых безобидных поездок.

Пока все не пошло наперекосяк, и он вдруг снова оказался в своей стихии.

Забота о воде была не самой главной, поэтому Джино велел всем заняться едой и укрытием. Он показал, что именно нужно искать на опушке, и Херм с Далласом стали собирать листья и ветки, чтобы скорее построить навес, а Харпер подбирала с земли кокосы, отбрасывая те, которые уже начали гнить. Джино между тем внимательно осмотрел берег у скал, пока не нашел пару камней, принялся колотить их о другие камни и сумел вытесать примитивные, но действенные орудия труда. С их помощью можно было срезать ветки, а также, прилагая много сил и терпения, надкалывать скорлупу кокосовых орехов, и вскрывать их становилось легче.

Жара изнуряла всерьез, и чем усердней они работали, тем больше хотелось пить. Поэтому Джино настаивал, чтобы они работали медленно, но эффективно, почаще прерывались и делали глотки воды лишь в случае крайней необходимости.

Джино с Далласом выкопали ямку и обложили ее камнями, нашли чем разжечь костер. Джино использовал линзы от очков Херма, очень долго поворачивал их под разными углами, наконец задымило, а потом затеплилось и пламя, из которого Джино уже развел полноценный костер. Когда огонь разгорелся, он оставил Херма присматривать за ним. Затем вместе с Далласом набрал самых крепких палок, какие они только смогли найти, чтобы потом, с помощью заостренных камней, заточить концы и превратить в рыболовные копья.

Когда откладывать дальше стало нельзя, Джино с Далласом похоронили Натали.

Куинн знала Джино почти так же давно, как Далласа. И, хотя Джино был очень близким другом мужа, он ей не нравился, хоть и совсем чуть-чуть. Вдобавок он раздражал ее своей грубостью, высокопарностью, снисходительным отношением к людям и самоуверенностью. Он ни разу не женился, а ухлестывал за женщинами гораздо моложе себя, обычно такими, которые не представляли для него угрозы и не создавали осложнений в интеллектуальном плане, за женщинами с особо пустым взглядом и просто пышными формами. Джино был из тех, кто в некоторой степени превозносит мужчину над женщиной, таких Куинн обычно презирала, но при желании мог стать очень обаятельным, внимательным и добрым. Мог бросить все дела и прийти на помощь друзьям. Обычно напряженный и задумчивый, он мог и посмешить и повеселить, когда был в настроении. Как часто говорил Даллас, к нему надо просто привыкнуть. Но в сложившихся обстоятельствах Куинн была рада, что Джино с ними. Без него они, вероятно, уже погибли бы.

Щурясь от слепящего солнца, она смотрела, как Джино и Даллас бросают последние горсти земли и песка в яму, которую они выкопали и в которую опустили обнаженное тело Натали. Несмотря на возражения Куинн, Джино настоял, чтобы ее раздели, поскольку одежда может пригодиться. Они похоронили Натали, как смогли, на пляже неподалеку, между двумя рядами пальм. Куинн все еще не могла поверить, что подруги больше нет, что она умерла прямо у нее на глазах. Всего несколько часов назад, на плоту, именно Натали заверяла их, что все будет хорошо и что однажды они вспомнят произошедшее как большое приключение. Она всегда была оптимисткой, даже в последние, так обернувшиеся дни. Поэтому ее смерть казалась несправедливостью.

Когда-то Куинн работала в неотложке. Повидала довольно много крови и даже смертей. Именно это в конечном итоге и вынудило ее бросить работу, вернуться к учебе и получить диплом по экономике. С тех пор она работала региональным менеджером в магазине одежды. Прежде Куинн никогда не опускала рук. Сперва ею двигали жажда адреналина, желание помогать и даже спасать чужие жизни. Но когда она прибыла по вызову на место смертельной автомобильной аварии, где среди жертв оказалось двое детей, в ней что-то изменилось. Это было уже слишком. Она никак не могла забыть те детские лица, ходила к психологу, чтобы тот помог пережить травму. Ни до, ни после того случая ничто так не потрясало ее. Вплоть до сегодня, вплоть до этих безумных дней. Смотреть, как умирает одна из лучших подруг, держать ее руки в своих, оказалось гораздо более личным, гораздо хуже, чем видеть переломанные тела мертвых детей. Натали должна была жить, как и невинные ребятишки. Натали была из тех, кто всегда приглядывает за всеми и за каждым, а о себе думает в последнюю очередь.

– Все нормально?

Куинн обернулась и увидела в паре футов от себя Херма. Он держал охапку маленьких прутьев, листьев и прочего, что легко горело и что он собрал на опушке, как научил Джино.

– Куинн, – повторил он, не дождавшись ответа, – у тебя все нормально?

– Не знаю, – ответила она, пожав плечами. – Это какой-то кошмар.

– Да уж, – тихо произнес Херм. – Если бы мы только могли проснуться, верно?

Куинн вытерла с глаз вновь выступившие слезы и кивнула.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Знаю, что вы с Нэт были очень близки. Я знал ее не так хорошо, как вас, ребята, но она была отличным человеком. Мне… мне казалось, что за последнюю пару дней я узнал ее лучше и… я… в любом случае… мне очень жаль.

Куинн выдавила слабую улыбку.

– Спасибо, Херм. – Она жестом указала на охапку хвороста у него в руках. – Помочь?

– Нет, лучше не стоит. Мне надо ждать дальнейших указаний от нашего верховного главнокомандующего. – Он усмехнулся. – Но бедной Барби помочь, наверное, надо.

Куинн проследила за его взглядом в противоположную от могилы Натали сторону, где ярдах в сорока от них Харпер собирала в кучу упавшие с деревьев кокосы. Она вяло бродила взад-вперед, поднимая с земли кокосовые орехи, а затем бросала их в одну небольшую кучку.

– Я знаю, что всем нам страшно, – сказала Куинн, – но этой бедняжке страшнее вдвойне.

– Конечно. Сколько ей? Четырнадцать?

– Вообще-то, двадцать три.

– Представьте себе парня вроде Джино, встречающегося с пляжной крошкой, которая моложе его на двенадцать лет. Это же ужас!

– Эй, ты сам на нее пялился, хотя годишься ей в отцы.

– Я с ней не встречаюсь. Но спасибо, что напомнила.

Херм действительно ни с кем не встречался. За все годы, что Куинн знала его, у него была лишь одна подружка, и их отношения длились всего пару месяцев.

– Думаю, она – неплохая девчонка, – сказала Куинн, – просто немного ограниченная, вот и все.

– А еще говорит, как Смурфетта[3]3
    Героиня мультсериалов, фильмов и комиксов франшизы «Смурфы».


[Закрыть].

– Какой же ты… прямо ужас. – Куинн устало улыбнулась.

– Это так, но, по крайней мере, заставил тебя улыбнуться. – Херм решил еще немного понаслаждаться общением с Куинн. – Как, по-твоему, о чем они с Джино разговаривают? Хотя даже неважно, что за тема. Наверное, если послушать их, будет та еще умора, верно?

Не в силах сдержать очередную улыбку, Куинн покачала головой и направилась к Харпер.

– Спрошу, не надо ли ей помочь.

– Ты права, мне, наверное, лучше не потворствовать.

Куинн побрела прочь, ступая босыми ногами по горячему песку. Она – как и Даллас, насколько ей было известно, – всегда жалела Херма. Он был тяжелым случаем. Зачастую вел себя как полный придурок, хотя мог быть очень милым, а еще умел, как никто другой, видеть юморную сторону даже в самой неприятной ситуации. «И пусть Херм острит порой пугающе, резко и не к месту, его шутки все равно дороги», – подумала Куинн. Она только что потеряла подругу. Они так и не нашли Андре, и, похоже, никогда уже не найдут, он тоже погиб. Но Херм заставил ее улыбнуться. «А это задача не из легких», – подумала она, оглядываясь через плечо.

Херм стоял с потерянным видом, держа в руках хворост, и смотрел на нее. Никогда еще он не выглядел таким одиноким. Было в его взгляде что-то очень тревожное, он и сам будто только что осознал это. Но никто из них не мог ничего поделать. Никто из них не мог ничего изменить.

Когда Куинн подошла к пальмам, Харпер увидела ее. Бросила кокос на песок и принялась с отвращением разглядывать себе руку.

– Ноготь сломала, – сказала она, закатывая глаза. – Осталось только два.

– В любом случае, похоже, ты отлично справляешься.

Харпер махнула на собранные кокосы.

– Хватит их или… типа…

– Да, думаю, хватит.

– Отлично, а то они, типа, очень грязные. Не люблю кокосы.

– Идем, – сказала Куинн, наклоняясь, – давай отнесем их.

Заламывая руки, Харпер опустила глаза.

– Куинн, можно спросить тебя кое о чем?

– Конечно.

– Мы умрем здесь? – Девушка закусила нижнюю губу и заплакала.

Куинн взяла ее за руку. Она знала, что ответа у нее нет, но вместо этого сказала:

– Да нет, конечно. Не плачь.

– Думаешь, нас спасут? – шмыгнула носом Харпер.

– Может, не сразу, но… да, конечно, спасут.

– Правда?

– Знаю, что трудно, но постарайся взять себя в руки, ладно? Как все мы.

– Что-то я в последнее время расклеилась. – Харпер нервно рассмеялась, затем затихла и посерьезнела. – Мне очень жалко Нэт. Я плохо ее знала, но она была хорошим человеком.

– Да, это так.

– Я никогда раньше не видела, как кто-то умирает. Никогда не знала никого, кто бы умер, только мою прабабушку. Она умерла, когда я была еще маленькой, но бабка была очень старой. – Харпер покачала головой, будто это лучше давало понять, что она имеет в виду. – Я работаю официанткой в «Джаггиз»[4]4
   Название заведения можно перевести как «Большие сиськи».


[Закрыть], откуда мне знать про смерть? Если вам нужны закуски или выпивка из бара, это ко мне, понимаешь? Но я… я поверить не могу, что такое происходит. Похоже на какое-то кино. Я просто хочу домой. Хочу, типа, принять душ, надеть пижамку, поиграть с кошкой – я очень по ней скучаю, правда. Хочу айфон, чтобы поболтать с друзьями, что-нибудь попостить, початиться, потом позависать где-нибудь. Хочу выпить, потанцевать, повеселиться. Я… не хочу… сидеть на этом острове. Здесь отстой.

Куинн кивнула, не зная, что ответить.

– Джино иногда злится на меня, потому что я не интересуюсь всей этой «выживальщиной», которой он увлекается. Но это, типа, просто не мое. Я больше люблю развлекаться. Типа, живем один раз, и все такое. Понимаешь? Я, может, многого не знаю, но нам не надо было брать ту дурацкую яхту. Мы могли просто остаться на пляже или в отеле, и все такое. Там было так красиво. Здесь тоже красиво, только мне здесь страшно. А тебе?

– Да, немного.

Харпер комично нахмурилась.

– Можно спросить тебя еще кое о чем, Куинн?

«Ради Бога, лучше не надо».

– Спрашивай.

– Думаешь, с Андре все нормально?

– Точно никак не узнать, но нет, Харпер, думаю нет.

Харпер скривилась, снова заплакала.

– Идем, – тихо произнесла Куинн, присаживаясь рядом с ней. – Я помогу тебе отнести кокосы.

Харпер вытерла слезы.

– Куинн?

– Да? – ответила она, тяжело вздохнув.

– Спасибо за доброту.

Куинн улыбнулась, хоть и через силу, затем принялась подбирать кокосы.

Вдруг подняла голову и всмотрелась в чащу. Ощущение, что за ними кто-то наблюдает, накатило так сильно, что, несмотря на безжалостную жару, по спине у нее пробежал холодок.

– В чем дело? – спросила Харпер, распахнув глаза.

Вместо ответа Куинн пристально смотрела в заросли, водила глазами туда-сюда, выискивая что-то необычное. Но тщетно… и все же она не могла избавиться от чувства, что за ними следит кто-то… или что-то. И что бы это ни было, оно вовсе не дружелюбное. В ней проснулось первобытное ощущение опасности, и ей инстинктивно захотелось броситься бежать. Но она осталась стоять на месте.

– Ну чего ты так смотришь? – продолжала упорствовать Харпер. – Мне страшно.

С океана налетел теплый ветерок, пронесся по краю джунглей, листья зашелестели, будто зашептались. Ощущение опасности исчезло так же быстро, как и появилось, словно его унесло этим дуновением.

– Да ничего, – рассеянно ответила Куинн, понемногу успокаиваясь. – Я подумала…

– Что?

– Да ничего. Всё в порядке.

Куинн опять стала поднимать с земли кокосы. К счастью, Харпер не стала говорить и расспрашивать, а тоже склонилась над кокосами, и они вместе отнесли несколько орехов к месту, где расположились остальные.

Пока они с Харпер шли по пляжу с охапками кокосов, Куинн дважды оглянулась. Но не увидела ничего и никого – одни джунгли, песок и палящее солнце.

Когда закончили с погребением, Даллас прошагал по песку к морю и медленно вошел в воду. Джино сразу же принялся за работу, похвалил Куинн и Харпер, затем взял с собой Херма и отправился следить за костром.

Куинн смотрела на стоявшего в воде Далласа. Она знала его лучше, чем кто-либо, и понимала, что он пытается смыть с себя не только грязь. Чувства захлестнули ее, она собралась с духом, отвернулась, глянула в ту сторону, откуда они с Харпер только что пришли.

– Ну, типа, а теперь что? – спросила Харпер, бросая кокосы на землю.

Лежавший в паре футов от них Мердок, будто по команде, застонал.

– Не посидишь с ним немножко? – предложила Куинн.

Харпер поморщилась и, наклонившись ближе, сказала тихо:

– Да знаешь, мне от его глаз прямо страшно, и все такое.

– Джон? – спросила Куинн. – Ты не спишь?

Мердок повернул голову на звук ее голоса, глаза у него были закрыты и залеплены запекшейся кровью. Она все время промакивала и промывала их, как могла. Но порезы были слишком глубокими, и ей не удавалось обработать раны, как хотелось бы. Кроме страшных болей, которые, несомненно, мучили Мердока, главным врагом была инфекция. Куинн понимала, что без антибиотиков и бинтов или марли, даже если она будет тщательно ухаживать за капитаном, он наверняка все равно заразится. Поэтому крайне важно обеспечить ему покой и хотя бы отчасти предотвратить обезвоживание.

– Куинн? – позвал он.

– Да, – ответила она. – Я здесь. Ты сможешь идти?

– Думаю, смогу, да.

Куинн повернулась к Харпер.

– Помоги ему встать и проводи до деревьев – там есть хоть какая-то тень и укрытие. Нельзя оставлять его здесь, на солнцепеке.

– Я? – беззвучно произнесла Харпер. – А ты не проводишь?

– Харпер сейчас поможет тебе, Джон, – сказала Куинн. – Отведет тебя в тень, ладно?

– Да, хорошо… очень хорошо.

Харпер уперла руки в бока и склонила набок голову, что, как полагала Куинн, означало раздражение.

– Чика, ты серьезно?

– Да, – ровным голосом ответила Куинн, – я серьезно.

И, не говоря ни слова, удалилась. Она больше ни секунды не могла терпеть эту пустышку и боялась, что если не уйдет, то скажет ей об этом в лицо. Ссоры никому не нужны, поэтому Куинн пыталась использовать знания, полученные во время работы в неотложке, когда ей часто приходилось не только заботиться о потерпевших, но и разряжать обстановку и до, и во время, и даже после ухода за ними.

Куинн глубоко вздохнула и пошла по пляжу, пытаясь освежить голову. Ноги по-прежнему передвигались будто ватные и чуть дрожали из-за трехдневного бездействия на плоту, но постепенно восстанавливались. В животе урчало от голода, и снова накатила почти непреходящая жажда, которая мучила вот уже несколько дней.

Все это до сих пор казалось сном. Страшным, и тем не менее сном. Такого с нормальными людьми не случается. И все же они здесь.

Чем больше она думала об этом, тем больше понимала жесткость Джино, его расчетливое отношение ко всему. Он прав. Если они не примут кое-какие меры, им не выжить.

Она оглянулась и увидела, как Харпер крутит вокруг пальца прядь волос и смотрит на солнце. Шевелит губами, будто разговаривает с Мердоком.

Перед глазами у Куинн мелькнуло лицо Натали, и она беззвучно заплакала, бредя у самой кромки воды. «Возьми себя в руки, – услышала она у себя в голове голос Натали. – Ты должна быть сильной».

Куинн вытерла глаза, и вдруг увидела ее.

На мокром песке у самой воды валялась кроссовка, которую Куинн сразу узнала. На секунду замерла, уставившись на кроссовку и пытаясь убедить себя в ее реальности. Оглянулась на джунгли и поняла, что стоит почти там же, где почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подошла к кроссовке. Та лежала на боку, но носком указывала в сторону джунглей, будто спала с ноги владельца, едва он выбрался на пляж и дальше пошел уже без нее. «Если б это случилось прошлой ночью, – подумала Куинн, – то человек, потерявший кроссовку, не смог бы найти ее в такой непроглядной тьме». Она присела и подняла кроссовку.

Куинн словно током ударило. Андре.

Это была кроссовка Андре.