Текст книги "Диалоги. Собеседования о жизни Италийских отцов и о бессмертии души"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Об устроении монастыря Террацинского, как указано было в видении св. Венедиктом

1. Григорий. Один благочестивый муж просил св. Венедикта послать своих учеников для устроения монастыря в его поместье близ города Террацины. Венедикт согласился на его просьбу, отправил некоторых из братии, поставил над ними настоятеля и распорядился, кто должен быть вторым по нем (наместником). Отправляя их, он дал торжественное обещание в таких словах: «Идите, я приду в такой-то день и покажу вам, на каком месте должно построить церковь, на каком трапезу для братии, на каком гостиницу для приема посетителей и вообще все нужное». Приняли они благословение, отправились на место, стали с нетерпением ожидать назначенного дня и приготовили все нужное для устройства монастыря.

2. В ночь пред назначенным днем тому рабу Божию, которого он поставил там настоятелем, и его наместнику святой муж явился во сне и с точностью обозначил все места, на которых что должно было построить. Встав от сна, они рассказали друг другу, что видели. Не совсем, однако ж, поверили сему сновидению и стали ожидать человека Божия, так как он обещал прийти.

3. И когда в назначенный день святой муж не пришел, они со скорбью обратились к нему и сказали: «Ждали, отче, что ты придешь, по обещанию, и покажешь нам, где что устроить, но ты не пришел». Он отвечал им: «Зачем, братия, зачем вы это говорите? Разве я не приходил, как обещал?» На вопрос их, когда приходил, он отвечал: «Разве я не явился обоим вам во сне и не указал всех мест? Идите и, как слышали в видении, устройте все монастырские здания». С большим удивлением они выслушали эти слова, возвратились в упомянутое поместье и все здания монастырские устроили так, как показано было во сне.

4. Петр. Желал бы я уразуметь, как могло случиться, что святой, будучи вдали, давал спящим приказание, которое они видели во сне и понимали?

Григорий. Зачем ты сомневаешься, Петр, испытывая образ совершения сего дела? Совершенно понятно, что дух имеет более удобоподвижную природу, нежели тело. Мы, несомненно, знаем по свидетельству Писания, что пророк [Аввакум], восхищенный из Иудеи (Дан. 14, 33-39), внезапно поставлен был с пищею в Халдее, которою насытил пророка [Даниила], и потом опять внезапно увидел себя в Иудее. Итак, если Аввакум мог телесно так далеко путешествовать в одно мгновение и отнести пищу, что удивительного, если Венедикт дошел до того места, куда стремился духом, и душам спящих братий сказал нужное? Как тот достиг телесно для насыщения тела, так этот духовно для устроения духовной жизни.

5. Петр. Речь твоя, признаюсь, сняла с меня покров сомнения; но я желал бы знать, каков был этот муж в обыкновенной беседе?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
О монахинях, после их смерти возвращенных в общение с Церковью молитвами Венедикта при Евхаристии

1. Григорий. Едва ли, Петр, самая обыкновенная речь его лишена была духовной силы: чье сердце возносилось на высоту, из уст того и слова никогда не выходили напрасно. Если что когда-нибудь он произносил нерешительно, только в виде угрозы, и тогда речь его имела такую силу, как будто он произнес ее решительно, в виде окончательного приговора.

2. Так, например, недалеко от его монастыря две благочестивые жены, происходившие от знатного рода, спасались в собственном доме; для поддержания внешней их жизни оказывал им услуги один благочестивый муж. Но как в некоторых высокость рода иногда производит унижение духа и они только потому и считают себя великими в этом мире, что помнят свое высшее пред прочими происхождение, так и вышеупомянутые монахини не совершенно еще обуздали язык свой под внешним покровом благочестия и того благочестивого мужа, который доставлял им средства жизни, часто вызывали на гнев неосторожными речами.

3. Долго он сносил такие речи, но потом пошел к человеку Божию и рассказал, какие обиды на словах терпел от монахинь. Святой муж, услышав о них это, тотчас дал им такую заповедь: «Обуздайте язык ваш; если не исправитесь, отлучу вас от Церкви». Эту мысль об отлучении он, очевидно, произнес не решительно, но в виде угрозы.

4. Жены же, нисколько не исправивши своего недостатка, чрез несколько дней умерли и погребены были в церкви. Когда в той церкви совершалась Божественная Евхаристия и диакон по обычаю возглашал: «Лишенные общения, изыдите», – кормилица тех жен, которая имела обыкновение подавать приношение за них Господу, видела, как они вставали из своих гробов и выходили из церкви. Чаще и чаще видя, как по возглашении диакона они выходили вон и не могли оставаться в церкви, кормилица вспомнила, что заповедал им еще живым человек Божий. Монахини, решила она, лишены общения с Церковью за то, что не исправили своих нравов и языка.

5. Тогда с тяжкою скорбью она рассказала о сем рабу Божию. Св. Венедикт тотчас дал ей просфору из своих рук, сказав: «Иди принеси за них Господу эту просфору, и они не будут более в отлучении». Когда сделано было за них сие приношение и диакон провозгласил по обыкновению, чтобы отлученные вышли из церкви, уже не видно было, чтобы и монахини выходили из церкви. Из этого ясно видно, что лишенные общения не могли выйти из числа отлученных, пока не удостоились от Господа общения с Церковью чрез раба Божия.

6. Петр. Весьма удивительно, каким образом достоуважаемый и святой муж, живший еще в этой тленной плоти, мог разрешить души, подлежавшие уже иному, невидимому суду.

Григорий. Неужели, Петр, не в этой плоти был слышавший обетование: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф. 16, 19)? Относительно связывания и разрешения преемствуют ему те, которые по вере и нравственности получают священную власть. Но чтобы перстный человек мог совершать такие дела, для этого Творец неба и земли сходил с неба на землю, и чтобы плоть могла судить даже духов, такой благодати удостоил ее Бог, сделавшись ради людей плотью, потому что немощь наша стала выше себя, когда облеклось в нее могущество Божие.

7. Петр. Истина слов оправдывается силою знамений.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
О монахе-отроке, изверженном землею после погребения его

1. Григорий. Однажды монах-отрок, любивший своих родителей более надлежащего, отправился в их дом, но вышел из монастыря без благословения и в тот же день, как только пришел к ним, умер. Он был погребен, но на другой день тело его оказалось извергнутым из земли; поспешили снова предать его погребению, но в следующий день опять нашли его извергнутым.

2. Тогда немедленно обратились к св. Венедикту и с горькими слезами молили, чтобы он даровал отроку благодать прощения. Святой муж тотчас дал им из своих рук частицу Тела Господня, сказав: «Идите и сию часть Тела Господня положите на грудь отрока с благоговением и таким образом предайте его погребению». Когда исполнено было повеление, земля удержала погребенное тело и более не извергала. Примечай, Петр, какой благодати удостоен был муж сей Самим Иисусом Христом Господом: даже земля извергала тело того, кто не получил прощения от Венедикта.

Петр. Ясно вижу и чрезвычайно изумляюсь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
О монахе, который, выходя из монастыря, встретил на пути дракона

1. Григорий. Некоторый монах предался рассеянности ума и не хотел жить в монастыре. Святой муж тщательно вразумлял его и часто увещевал, но он никак не соглашался остаться в числе братства и так докучал неблаговременными просьбами отпустить его, что в один день достоуважаемый отец, утомленный чрезмерною его докукою, разгневался и повелел ему выйти из монастыря.

2. Едва вышел монах из монастыря, как встретил на пути прямо против себя дракона с отверстою пастью. Когда дракон хотел пожрать его, то он, трепеща от страха, начал кричать громким голосом: «Спешите, помогите, дракон хочет съесть меня!» Прибежавшие братия не видели дракона, но трепещущего монаха привели обратно в монастырь. Он тотчас дал обещание никогда не выходить из монастыря и твердо сохранил свое обещание. Таким образом, по молитвам святого мужа он увидел сидящего против него дракона, за которым прежде следовал, не видя его.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Об отроке, исцеленном от проказы

Не должно, думаю, умолчать и о том, что я слышал от знаменитого мужа Антония, который рассказывал, что у отца его отрок был поражен такою проказою, что волосы все вылезли, а кожа вздулась и не могла более покрывать накапливающийся гной. Отец послал его к св. Венедикту, и отрок немедленно получил исцеление.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
О золотых монетах, чудесно найденных должником

1. Не умолчу и о том, что обыкновенно рассказывал ученик Венедикта по имени Перегрин. Однажды честный человек, страдавший от долгов, придумал для себя одно средство к спасению – идти к святому мужу и рассказать, как тяготили его долги. Пришел он в монастырь, нашел раба всемогущего Бога и объявил, как строго требует с него заимодавец двенадцать золотых монет. Достоуважаемый отец отвечал ему, что не имеет у себя столько золотых, однако ж утешил бедняка приветливым словом и сказал: «Приди чрез два дня, потому что теперь нечего дать тебе».

2. В эти два дня святой муж, по обыкновению своему, занимался молитвою. Когда на третий день страдавший от долгов возвратился, то около монастырской клети, наполненной хлебом, тотчас найдены были тринадцать золотых монет. Святой муж велел принести их и отдать угнетенному должнику, сказав, чтобы он двенадцать отдал заимодавцу, а одну употребил на свои расходы.

3. Но возвратимся к тому, что я узнал от учеников св. Венедикта, поименованных в начале сей книги. Один человек страдал от жестокой ненависти своего врага, простиравшейся даже до того, что последний тайно подмешал ему яд в питье. Хотя яд не мог лишить его жизни, впрочем, изменил цвет кожи, так что разноцветность, разлившаяся по телу его, похожа была на проказу. Но, приведенный к человеку Божию, он тотчас получил прежнее здоровье: едва Венедикт прикоснулся к нему, как с кожи его исчезла вся разноцветность и она приняла прежний вид.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
О стеклянном сосуде, брошенном на камни и не разбившемся

1. В то самое время, когда по всей Кампании свирепствовал жестокий голод, святой муж раздавал бедным все из своего монастыря, так что в кладовой не оставалось почти ничего, кроме небольшого количества масла, хранившегося в стеклянном сосуде. Тогда один иподиакон, по имени Агапит, приступил с настойчивою просьбою, чтобы дали ему несколько масла. Святой муж, решивший раздать все на земле, чтобы сохранить все на небе, повелел дать просителю то небольшое количество масла, которое оставалось. Монах, надзиравший за кладовой, хотя слышал приказание, но не исполнил его.

2. Когда же спустя немного времени спросили его, исполнил ли он приказание, монах отвечал, что не дал масла, потому что если бы отдал его просителю, ничего бы не осталось для братии. Тогда разгневанный св. Венедикт приказал другим выбросить за окно тот стеклянный сосуд, в котором было немного масла, дабы в монастыре ничего не оставалось по причине непослушания. Так и сделано было. А под этим окном находился большой утес, усеянный грудами острых камней. Таким образом, брошенный стеклянный сосуд упал на камни, но он остался совершенно невредим, как будто его вовсе не бросали, так что и сам он не разбился, и масло не пролилось. Святой муж приказал поднять сосуд и, так как он был невредим, отдал просителю. Тогда, собравши братию, обличил пред всеми непослушного монаха в недоверчивости и гордости.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
О пустой бочке, наполненной маслом

1. Сделавши такое обличение, св. Венедикт со всеми братиями стал молиться. А в том месте, где молился он с братиями, была пустая закрытая бочка. Когда же святой муж продолжал молиться, крышка у бочки начала приподниматься от того, что в ней оказалось масло и стало внезапно прибывать. Сдвинули и сняли крышку, но прибывающее масло стало литься чрез края бочки и полилось на пол, на котором стояла она. Как только увидел это раб Божий Венедикт, тотчас прекратил молитву, и масло перестало литься на пол.

2. Тогда неверующему и непослушному брату он дал новое увещание, чтобы научился иметь веру и смирение. А брат, спасительно вразумленный, устыдился, потому что достоуважаемый отец чудесами доказывал силу всемогущего Бога, о которой говорил в своих наставлениях. С тех пор уже никто не мог сомневаться в обещаниях того, кто в одну минуту мог доставить вместо стеклянного сосуда, почти пустого, полную бочку масла.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
О монахе, избавленном от демона

1. В один день, когда святой муж шел в храм блаженного Иоанна, построенный на самой вершине горы, на пути встретился с ним древний враг [рода человеческого] в образе лошадиного коновала, который нес рог и треножник[20]20
  Tripedica (лат.) – орудие, посредством которого связывают, треножат лошадь.


[Закрыть]. Когда святой муж спросил его: «Куда идешь?» – он отвечал: «Иду к братиям дать им питья». Засим отправился достоуважаемый отец Венедикт на молитву, по окончании которой тотчас возвратился. А злой дух увидел одного старого монаха, черпающего воду, тотчас вошел в него, поверг на землю и стал страшно мучить. Когда святой муж, возвращаясь с молитвы, увидел, как жестоко мучит его злой дух, дал только легкий удар монаху и тотчас изгнал из него злого духа, так что он более не смел возвращаться к монаху.

2. Петр. Желал бы я знать, всегда ли Венедикт совершал такие чудеса силою молитвы или иногда одним мановением воли.

Григорий. Те, которые доброю волею прилепляются к Богу, когда требует нужда, могут совершать чудеса тем и другим способом, так что иногда совершают их молитвою, иногда – своею властью. Так, св. Иоанн говорит: а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1, 12). Если есть такие, которые имеют власть быть чадами Божиими, то удивительно ли, что такие могут своею властью и чудеса совершать? Что тем и другим способом они совершают чудеса, доказывает пример апостола Петра (Деян. 9, 39–41), который умершую Тавифу воскресил молитвою, а лжецов Ананию и Сапфиру (Деян. 5, 1–10) предал смерти обличением. Не сказано, что он молился об умерщвлении их, а только обличил сделанный ими проступок.

3. Итак, ясно, что святые иногда совершают чудеса властью, иногда молитвою, как и Петр Ананию и Сапфиру лишил жизни обличением, а Тавифе возвратил ее молитвою. Теперь припоминаю я два чуда, совершенные верным рабом Божиим Венедиктом, из коих одно совершено свыше полученною властью, а другое – молитвою.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
О связанном поселянине, который разрешен был одним взглядом святого мужа

1. Один гот, по имени Цалла, державшийся арианской ереси, во времена царя их Тотилы пылал самою свирепою ненавистью против духовных мужей Православной Церкви, так что кто из клириков или монахов попадал ему на глаза, никогда не уходил живой из его рук. В один день, побуждаемый корыстолюбием и увлекаемый грабительством, гот стал мучить жестокими пытками одного поселянина и подвергал разным истязаниям. Поселянин, побежденный мучениями, сказал, что отдал свое имение рабу Божию Венедикту, для того сказал, чтобы выиграть время для спасения жизни, если мучитель поверит.

2. Тогда Цалла перестал мучить поселянина пытками, но, связавши ему руки крепкими ремнями, погнал впереди своего коня, чтобы поселянин показал, кто этот Венедикт, взявший у него имение. Поселянин привел гота, сам идя впереди со связанными руками, в монастырь святого мужа и нашел Венедикта, пред входом в монастырь сидящего и занимающегося чтением. Обратясь к следующему за ним свирепому Цалле, поселянин сказал: «Вот тот Венедикт, о котором я сказал тебе».

3. Цалла в безумии развращенного ума бросил на святого свирепый взгляд, думая тем устрашить его, как других, и начал кричать громким голосом: «Встань, встань, отдай вещи этого поселянина, которые ты взял». На голос его святой муж тотчас отвел глаза от чтения и, осматривая его, едва заметил поселянина, который стоял тут связанный; но когда навел очи на его связанные руки, тотчас ремни, связывавшие руки, начали развязываться чудным образом с такою скоростью, что никакая человеческая расторопность не могла развязать их так скоро. Когда же поселянин, прежде связанный, в одно мгновение стал развязанным, Цалла, дрожа от могущества такой власти, пал на землю и, преклоняя свою жестокую выю к стопам святого, предавал себя его молитвам. А святой муж, позвавши братию, повелел ввести его внутрь, чтобы принял благословение[21]21
  Благословение означает здесь, вероятно, хлеб, в монастырях обыкновенно перед вкушением его благословляемый настоятелем, или даже хлеб, благословляемый в храме. По монастырскому обычаю, святой Венедикт повелел накормить благословленным хлебом Цаллу, несмотря на его жестокость, как обыкновенно угощали других мирных путешественников.


[Закрыть]. Когда Цаллу опять привели к нему, он увещевал его оставить такую безумную жестокость. Гот, уходя с сокрушением сердца, ничего более не просил у поселянина, которого святой муж развязал без прикосновения, одним взглядом.

4. Вот что значит, Петр, сказанное мною, что те, которые с дерзновением служат всемогущему Богу, могут иногда совершать чудеса даже одною своею властью. Ибо кто сидя укротил свирепость страшного гота, а узы ремней, связывавших руки невинного, развязал силою взоров своих, самою скоростью чуда показывает, что имел власть на то, что сделал. Присовокуплю еще, какое великое чудо мог он совершить молитвою.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
О воскрешении мертвого

1. В один день святой вышел с братиями на полевые работы. В то время некоторый поселянин, неся на руках тело умершего сына и горько оплакивая свою потерю, пришел к монастырю и отыскивал св. Венедикта. Когда сказали ему, что сей отец находится с братиею в поле, поселянин тотчас бросил у монастырской двери тело умершего сына и в сильной скорби немедленно побежал отыскивать достоуважаемого отца.

2. В то время святой муж уже возвращался с братией с полевых работ. Едва увидел его осиротелый поселянин, как начал кричать: «Возврати мне сына, возврати моего сына!» Святой муж возразил ему: «Разве я отнял у тебя твоего сына?» Поселянин отвечал ему: «Умер он, иди воскреси его». Услы шав это, раб Божий сильно опечалился и сказал: «Отойдите, братия, отойдите; это дело не наше, но святых апостолов. Зачем хотите возложить на нас бремена, которых мы не можем снести?» Но тот, кого снедала чрезмерная скорбь, настаивал в своей просьбе, клятвенно уверяя, что не отойдет, если Венедикт не воскресит его сына. После того раб Божий спросил: «Где он?»

3. Поселянин отвечал: «Вот тело его лежит у монастырских ворот». Святой муж подошел к тому месту с братией, преклонил колена, возлег на тело отрока и, выпрямляясь, простер длани свои к небу с молитвою: «Господи, невзирая на грехи мои, призри на веру сего человека, который просит воскресить его сына, и возврати в это тело душу, которую Ты взял из него». Едва он произнес слова молитвы, все тело отрока стало трястись от вхождения в него души, так что глаза всех присутствующих видели, как чудно колебалось оно и трепетало. Затем святой взял отрока за руку и отдал отцу живого и здравого.

4. Ясно, Петр, что он не имел власти совершить это чудо, но молился простертый, чтобы Бог дал ему силу совершить его.

Петр. Ясно вижу, что все справедливо говоришь, потому что слова свои подтверждаешь опытом. Но скажи, пожалуйста, все ли святые мужи могут сделать, что захотят, и все ли получают, чего желают?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
О чуде сестры Венедикта, Схоластики

1. Григорий. Кто в сей жизни выше Павла, который трижды молил Господа о жале в плоть (2 Кор. 12, 7) своей, да отступит от него, и, однако ж, не мог получить, чего желал? По этому случаю считаю нужным рассказать тебе о достоуважаемом Венедикте, что было нечто такое, чего желал он, но не мог исполнить.

2. Сестра святого, по имени Схоластика, с самого младенчества посвященная всемогущему Богу, имела обыкновение приходить к Венедикту однажды в год. Святой муж выходил к ней навстречу недалеко за врата монастыря, на усадьбе. В один день она пришла, по обыкновению, и к ней вышел с учениками достоуважаемый ее брат; целый день они провели в хвале Богу и в святых беседах, а когда стала уже наступать ночь, вместе приняли пищу. Они сидели еще за столом, и между святыми разговорами время казалось медленнее, как святая женщина, сестра Венедикта, стала упрашивать его: «Пожалуй, не оставляй меня в эту ночь; проговорим до утра о радостях небесной жизни». Он отвечал ей: «Что ты говоришь, сестра? Я никак не могу оставаться вне монастыря».

3. А такое было ясное небо, что в воздухе не видно было ни одного облака. Благочестивая жена, услышав отказ брата, положила сложенные пальцы рук на стол и склонила на руки голову для молитвы всемогущему Богу. Когда же подняла со стола голову, засверкали молнии, загремели громы и полился в таком обилии дождь, что ни достоуважаемый Венедикт, ни братия, бывшие с ним, не могли двинуть ноги с того места, на котором сидели. Так благочестивая жена, наклонивши голову, пролила потоки слез, которые ясное небо сделали дождливым. И не так, чтобы наводнение последовало хоть немного спустя после молитвы, нет, молитва и наводнение были так одновременны, что когда она поднимала голову со стола, гремел уже гром, и в одно и то же мгновение она и поднимала голову, и низводила дождь.

4. Тогда Божественный муж, видя, что под молниями, громами и проливным дождем нельзя уже возвратиться ему в монастырь, стал со скорбью жаловаться: «Да пощадит тебя всемогущий Бог, сестра; что это ты сделала?» Та отвечала ему: «Вот я тебя просила, но ты не хотел слушать меня; попросила моего Господа – и Он услышал меня. Если только можешь, выходи и, отпустивши меня, возвратись в монастырь».

5. Но он не мог выйти из-под кровли и, таким образом, остался на месте против воли, когда не хотел остаться по доброй воле. Итак, они провели всю ночь в бодрствовании, в святых разговорах о духовной жизни и насыщали друг друга взаимными беседами. Посему-то я и сказал, что было нечто, чего желал он, но не мог получить. Ибо если рассмотрим мысли достоуважаемого мужа, то не останется сомнения, что он желал той же ясности неба, при какой встречал сестру свою; но сделалось вопреки его желанию, душа женщины совершила чудо силою всемогущего Бога. И не удивительно, что в то время более могла совершить женщина, которая давно желала видеть своего брата, потому что, по словам св. Иоанна, Бог есть любовь (1 Ин. 4, 16); по сему праведному суду, более могла сделать та, которая более имела любви.

Петр. Признаюсь, меня чрезвычайно занимает то, что ты говоришь.